Впервые я увидел эту супружескую пару в то время, когда ещё был студентом и с похвальным усердием грыз науку в медицинском институте. Семья наша небольшая, из 3 человек - отец, мать, да я жили-ютились в пригороде Киеве во временном по идеи бараке при санатории, который волей судьбы без всяких реконструкций был превращен в жилье постоянное. Отопление было печное, все "удобства", разумеется, во дворе. Зато отцу выделили целых две, хотя и небольших, комнаты. Соседи наши, люди рабочие и выпивавшие крепко, были все-таки людьми тихими и семейными и завидовали нам по сему тихо-без эксцессов, т.к. в душе сами возможно считали, что отец - до войны врач гражданский, а после войны военный, будучи начальником госпиталя войну прошел от звонка до звонка, закончил её в Берлине, чин имел полковника и такое жилье в бараке возможно даже заслужил.
Её звали Татьяна Трофимовна, муж по какому-то стечению обстоятельств был то же Трофимович. Виктор Трофимович. Были они знакомы со школьной скамьи, сидели на одной парте и после школы тут же поженились. Вышла Татьяна за Виктора замуж, как положено, родила через год ребенка, девочку Лиду и на этом свою карьеру окончила, всю остальную долгую жизнь она болела .Ни дня ,ни часа нигде не работала. Просто сидела дома и болела. Чем? -всем!. У неё болело всё: болел кишечник, болел желудок, потом и поджелудочная железа то же болела, - потом потому, что как только появились в популярной медицинской литературе. которую она систематически читала и особенно доверяла, конечно, журналу "Здоровье",статьи по заболеванию этого капризного органа, она тут же все симптомы и у себя нашла. И говорить она уже больше ни о чем не могла да ,наверное, наверное и не знала и не представляла о чем еще можно говорить, кроме как о своих болезнях. Всем старым знакомым эти разговоры можно полагать надоели изрядно и потому она все это выливала на новую знакомую - мою мать, которая сама не будучи медиком слушала не только из вежливости, но действительно сочувствовала и сопереживала. Было тогда Татьяне Трофимовне за 50 и болела она ревматизмом, поскольку у неё как и у всех в этот возрасте, начинали болеть суставы, а уважающий себя ревматик, сами понимаете, должен иметь так же и больное сердце. поскольку сказано и в журнале "Здоровье" подтверждено что ревматизм суставы только лижет, а сердце кусает. Мать моя не пила, потому что не пила совсем или почти совсем не пила, Татьяна Трофимовна не пила также; потому что больным пить нельзя и не положено.Вот уж чего вовсе совсем нельзя было сказать о их мужьях, которые оба могли выпить изрядно. Сейчас уже думаю, что побудительным поводом, что бы Виктор Трофимович к нам приезжал и была возможность выпить спокойно и всласть, но при этом никогда не перепивался и в итоге спокойно садился за руль, и они с женой уезжали.
Виктор Трофимович, полковник - тогда только что вернулся с Кубы, где провел несколько лет и, как считалось официально, помогал поднимать строительство молодой Республики. Рассказывать ничего не рассказывал, опять сейчас понимаю, - нельзя было. По приезде стал начальником военного завода, хотя и небольшого. Мог бы и генералом стать, да для того нужно было в Москве кончить Академию Генштаба. Был он по тем временам человеком весьма состоятельным. имел всё, что в те временам иметь можно было: престижную квартиру в престижном районе, "Волгу" последней модели, оклад денежный соответствующий. Дочка Лида выросла девушкой красивой и даже очень красивой. Когда я её увидел в первый раз ( и в последний), что-то у меня там внутри даже ёкнуло, но на носу была защита кандидатской и она уже замуж собиралась.Не судьба. И спасибо ей, сохранила она меня в тот раз. Был ли счастлив господин полковник в в своей семейной жизни? Вряд ли. Любой уважающий себя мужик в такой ситуации должен был бы иметь любовницу, либо любовниц. Были ли ни у него - не знаю. И вот финал :
В 1975г. в возрасте 65 лет умер мой отец. Через 2 года примерно в том же возрасте умер Виктор Трофимович. Со смертью отца кончилась жизнь и моей матери, хотя она и прожила почти 11 лет и умерла, не пережим тяжелую морозную зиму , первую после Чернобыля, немногим не дожив до 76 лет. Прошло ещё лет 10. Не помню совершенно, как я очутился на площади Богдана. Помню только, что был прекрасный весенний день. Меня окликнули моим уменьшительным именем. Стоит передо мною Татьяна Трофимовна и выглядит вполне прилично, хотя ей уже безусловно далеко за 80. О чем говорить? Спрашиваю чисто из вежливости, как семья. как дочь? и в ответ слышу - вы знаете, она такая больная, такая больная.
И только тогда я понял, от чего оградила меня Судьба много лет тому назад.
История вторая
Поступила она в порядке скорой помощи. Помнится, была вторая половина августа, время больших как поднос желтых лун, которые только в августе и бывают, и рассветов с легким туманом. Это у нас. А там на юге, в Гантиади, Гаграх или Пицунде бывают такие удивительные бархатные ночи, тепло и очень тихо, небо усеяно мириадами ярких южных звезд, и луна на небе и лунная дорожка тянется куда-то вдаль по зеркальной воде моря и весь мир вокруг насыщен трепетной Любовью, вовсе не платонической, а чувственной, жгучей. как сейчас говорят, сексуальной. А тебе уже 26 и ты ещё ничего не знаешь, ничего не испытала, ходишь в девственницах и подруги над тобой посмеиваются, и ты это чувствуешь, а мужики, сволочи, никакого внимания не обращают, брачных перспектив у тебя никаких нет и в ближайшем будущем не предвидится. И сама не красавица, совсем не красавица, мягко говоря.
Врач скорой помощи, которая её привезла к нам в хирургию,- не по адресу конечно - диагноз поставила: перитонит, хотя уже по вешнему виду видно - кровотечение, хотя кровь в животе также вызывает раздражение брюшины, т.е. перитонит, конечно, более мягкий и легко протекающий, чем бактериальный, но всё же перитонит. Выявленные мной особенности клиники не оставили сомнений. - имеет место нарушенная внематочная беременность. Не хватало только одного: на осторожный вопрос на тему замужем ли она, последовал ответ категорический - нет и нет и никогда и ни с кем ещё, но звучали при сем какие-то интонации, близкие к истерическим. Настоящую истерику мне пришлось выслушать от приехавшей вслед за ней мамочки. Как это медицина смеет вообще и наглость имеет в частности, в моем лице разумеется, подозревать её чистую и невинную девочку в делах столь грязных. Хотя и ничего грязного тут нет и чистота и невинность абсолютно ни при чем, что и было мной высказано, остались мы так и не понятыми друг другом.
Однако ж всё это разговоры, а кровотечение оперировать надобно, что я и проделал в порядке срочности. В животе было около 1 литра крови, что не слишком мало, хотя и не слишком много. Источником кровотечения была правая маточная труба, беременная и от того разорвавшаяся. И всё было хорошо. Кровопотерю возместили всякого рода плазморасширителями и даже шока у неё не было, в отличие от мамы, у которой развился эмоциональный шок, именуемый нынче стрессом и сопровождаемый громкими возгласами и стенаниями. Медсестрам пришлось её отпаивать всякими каплями.
Позднее узнал я подробности этой истории. Не знаю уж через какие сомнения и тревоги душевные прошла её мать, с которой они жили вдвоём. без мужа и отца и для которой дочь её была вечно маленьким ребенком, только отпустила она свое 26-летнее дитя с подругой на курорт. Далее все банально, только мужчина оказался грузином с его неисчерпаемым грузинским темпераментом. Не остановила ни девственность, ни полная неопытность. В первый же раз, который был и последним, продемонстрировал и свой темперамент и всю силу мужскую по грузински, от чего осталось у неё чувство боли, грязи, отвращения и панический ужас при одной только мысли о возможности повторения когда-либо в будущем.Воспоминания вызывали дрожь во всем теле и приступы сердцебиения.
Мама тут же бросилась: ребенок тяжело болен, перенес операцию тяжелую, сердце ему испортили - наркоз неправильно давали. Я отчетливо понимал. что избавить от всех болезней может только семья, муж, дети или хотя бы дети, даже и без мужа Увы, никто и слушать не стал. Лечили терапевты и бросили - лечить было не чего, переключили на невропатологов. Те то же чем-то там полечили и то же бросили - лечить не чего
Пришли они ко мне года через два- вспомнила мама, пред выпиской из больницы тогда хотел я что-то сказать, что-то объяснить. Передо мной стояла задерганная психопатка, инвалид второй группы, которая никому не нужна, кроме своей дорогой мамочки. Точнее, две психопатки.
Sel avi
Может быть и можно было бы сказать: "И нет истории печальней в свете", да есть и хуже и куда как печальней.