Был вчера в пенсионном фонде. Кошмар, конечно. То есть, я бы даже сказал, ужас. Сидит в коридоре толпа пенсионеров, этакая ярмарка старости, один другого краше. Им бы дома сидеть, телевизор смотреть, радио, там, разное слушать и, к примеру, кушать пряники, запивая их сладким чайком. Ну или не пряники, а, например, хлеб с маслом. Ан нет - государство старикам сидеть на месте не даёт. Придите, говорит государство, в пенсионный фонд для конвертации пенсии. Ему, государству, всё равно, конечно, ему лень самому конвертировать эту самую пенсию, пусть лучше старики жирок растрясут, если у кого какой есть. И сидят они, бедные в огромной очереди, ждут своего часа.
Так вот в этом самом коридоре кабинетов по приёму,промежду прочим целых три. И очереди тоже три. А стариков около сотни. И обед через сорок минут. И вот между ними, между стариками, завязывается следующая перепалка. Одна бойкая старушонка выходит из кабинета и прямо так в очередь заявляет - я, дескать, отсидела здесь в очереди с утра, а оказывается мне и не в этот кабинет надо было, а в соседний, и я, говорит, ну нипочём ждать не буду,я,говорит, вот прямо сейчас без очереди и войду. Активная такая старушонка, бойкая. Ну очередь, конечно возмутилась, вздыбилась. Старик один аж побелел весь, так его это возмутило. То есть как, кричит, это что же получается, каждый тут будет в другие кабинеты очередь неправильно занимать, а потом нас, с утра стоящих, отодвигать, вы,кричит, гражданочка, промежду прочим уползите в конец очереди и там, кричит, и стойте. А старушонка не унимается. Настойчивая, значит, старушонка, упрямая. Ты мне, говорит, не указывай, козёл престарелый, куда мне ползти, я, говорит, и сама знаю, а только войду сейчас в кабинет и никого не пущу вперёд себя. Я, говорит, не для этого в очереди с утра стояла, чтобы всяких, то есть, придурков вперёд себя пускать. Я, говорит, всю войну прошла и, промежду прочим, имею ранения и награды.
Тут уже другая кричит во весь голос, как при пожаре - не пущать,кричит, старую грымзу, нету правов таких у неё,чтобы, значит, без очереди лезть. Я, кричит, сама здесь второй день в очереди сижу, у меня, кричит, у самой дома инвалид первой группы лежит, промежду прочим, голодный. Я, кричит, сейчас лягу у дверей. И слезу пустила. Для достоверности, значит.
Ну тут и другие орать начали. Чуть до драки дело не дошло. На старушонку уже инвалид какой-то пошёл с костылём наперевес. И всё, конец бы старушонке, но тут вышла работница из кабинета, важная такая дама с большой грудью. Вы, говорит, не ссорьтесь, граждане и гражданочки, у нас, говорит, обед всё равно сейчас. Мы, говорит, никого до обеда больше не примем, а вот после обеда - пожалуйста, ругайтесь, сколько вашей душе угодно, потому как у нас приёма после обеда не будет, у нас, говорит, у начальницы день рождения сегодня. И ушла, то есть, да ещё и дверь ключиком закрыла.
А старики пошли по домам, телевизор смотреть, радио, там, разное слушать и, к примеру, кушать пряники, запивая их сладким чайком. Ну или не пряники, а, например, хлеб с маслом.