Аннотация: Это письмо моему отцу от друга детства. История жизни. Настоящее вытекает из прошлого. Есть о чем подумать и с чем сравнить.
Парень из Ольгенфельда
Здравствуй дорогой, прекрасный друг Анатолий! Здравствуй дорогая прекрасная Людмила!
Уважаемый Анатолий. Хочу в этом письме кратко изложить мой пройденный жизненный путь, чтобы вы знали.
Родился я 18.10.1928 г. в селе Ольгенфельд Ростовской области Александровского района. В настоящее время село Ольгенфельд переименовано в поселок Южный. Село расположено в 3 км где река Дон впадает в Азовское море. В нашей семье родилось 9 детей, остались живыми и выросли только четверо. Старшая сестра Берта, затем Луиза, Роза и я. Остались мы живые - только Роза и я.
Дом у нас был кирпичный, сараи, подвалы тоже были построены из кирпича. Крыша из оцинкованной стали, полы деревянные. Почему я это пишу подробно: дело в том что вокруг нашего села были русские села, там дома были построены из глины с соломой, крыши из соломы или из камыша, полы земляные, которые они смачивали, саманная глина с коровяком, окна маленькие и т.д. Т.е. если сравнивать с домами в селе Ольгенфельд, то ни в какое сравнение не шло, что меня тогда удивляло, ведь русские люди видели как мы жили и строили, однако я так и не видел у них ни одного хорошего дома и мне и сегодня непонятно почему была такая большая разница. Причем у нас в деревне у каждого дома был нарезан участок земли один гектар, где мы выращивали все виды фруктов, ягоды, виноград, все виды овощей и т.д. У нас было до 100 курей, гуси, свиньи - целыми стадами, 2 коровы, одна лошадь и т.д. Однако в русских селах всего этого не было, а если и было, то в небольшом количестве.
Я не буду описывать как был благоустроен поселок. В деревне было 286 дворов. У нас был колхоз имени Ленина, председателем был человек русской национальности, это говорит о том, что Советская власть нашему брату не доверяло. В школе преподавание было на немецком языке, а начиная с 1938 г. все школы в России в немецких населенных пунктах были переведены на преподавание на русском языке по указанию Сталина.
28 августа 1941 г. был подписан указ о выселении всех людей немецкой национальности в Сибирь, в Казахстан. Поэтому 13 сентября нас всех погрузили на пароконные брички т.е. на каждый двор была выделена пароконная бричка, которые были мобилизованы из вокруг расположенных колхозов и повезли нас на станцию Таганрог. Обоз растянулся на 3 км. Когда мы уезжали, картина была ужасная - коровы мычали, собаки выли, кошки мяукали, т.е. стоял такой шум и гвалт, это передать просто невозможно. Везли нас под охраной солдат, ехали более 60 км. Погрузили нас в телячьи вагоны, как селедку в бочках, туалета внутри не было. Пришлось нашим старикам прорубить в полу дыру, чтобы можно было справлять свою нужду.
Да, я упустил один момент - 28 августа из нашего села были мобилизованы на фронт мужчины с 16 до 60 лет. Причем позже было установлено, что все они попали в окружение под городом Черкасск совместно с действующей Красной армией. Т.е. они по существу еще не были переодеты в армейскую форму.
Везли нас в Сибирь, по дороге очень много умирало, особенно маленькие дети. Вагоны, т.е. двери в вагонах, запирали. Везли нас под охраной вооруженные винтовками, чтобы на ходу никто не смог спрыгнуть. Ехали более месяца. 17 октября мы приехали на станцию Неверовская. Уже ночью были заморозки и там нас погрузили на брички и развезли по всему Локтевскому району Алтайского края. Нас везли, т.е. меня, отца, мать и сестра Роза, в село Гилево. Старшая сестра Берта и Луиза со своими семьями, они попали в село Николаевка. Когда мы проезжали через село Советский Трудовик, это было утром, на улицу вышло все село смотреть на нас - фашистов. Так вот, что там эти люди говорили - они кричали: "Дивись, казали немцы с рогами, а эти без рог!"
Так вот, Анатолий, этих слов я никогда не забуду до гробовой доски. У меня было такое впечатление что мы попали в страну, где живут темные полудикие люди - как же эти люди могли верить что у человека могут расти рога.
Затем нас привезли в село Гилево. Нас разместили в доме где проживала семья Сердуевых Фекла. Дом был из двух комнат. Нас поместили в прихожую. Спали мы все на полу в один ряд. Затем мы узнали что у хозяйки Феклы на фронте погибли муж и старший сын, поэтому отец нас собрал, ему уже тогда было 65 лет, и нам разъяснил, что учитывая такое большое горе в семье, мы все должны между собой говорить только на русском языке, так как хозяйка скажет что у нее погибли близкие люди от фашистов, а тут еще к ней поселили немцев.
Сначала местные люди считали что нас привезли из Германии. Они просто не знали что в России могут жить люди немецкой национальности. Уже позже им всем объяснили что мы такие же советские люди, что нас выселили из Ростовской области.
Через две недели я изъявил желание пойти в школу учиться. Но, к сожалению, каждый день, когда я возвращался из школы, меня окружала ушлая ватага пацанов и избивали, пинали, так что я приходил весь в крови, ведь я был для этих пацанов фашист, так что родители решили меня в школу не пускать.
В начале 1942 г. были мобилизованы все девушки немецкой национальности через военкомат в трудовую армию. Затем позже, уже в конце 1942 г. стали мобилизовать на трудовой фронт женщин с одним ребенком, т.е. их отрывали от детей. Затем, в начале 1943 г. начали забирать женщин с 3-4 детьми. Это было для нас очень страшно. Когда собрали этих женщин, их повезли на станцию Белоярск, а от них не отставали их дети. Их погрузили всех в вагоны, и в этот период - очевидцы рассказывали, какой шум, крики, проклятья стояли вокруг. Женщины падали в обморок, а солдаты грузили их в вагоны, а дети цеплялись за матерей. Картина была ужасная. И когда машинист тронулся, возник такой плач, что машинист не выдержал и остановил поезд. Затем люди немного стали успокаиваться и машинист паровоза снова тронул поезд. И опять послышался такой рев, что волосы стали дыбом, и снова машинист остановил поезд и пошел к руководству и заявил - я этот поезд не поведу, я еще не изверг. И руководство, это были работники НКВД, вынуждено было всех женщин вернуть домой.
Я думаю Анатолий, что ты про такое и не слышал. Почему Советская власть так издевалась над нами, над немцами? За что? Только из-за того что мы родились на свет и были по национальности немцы? Спрашивается, как может социалистическое государство проявить такое зверство. Я лично, сколько прочел книг, такого не встречал ни в одном государстве. Что была такая нужда гнать женщин с детьми на трудовой фронт? Как будто в тылу в колхозах не было нужды в рабочей силе? Ведь колхозы должны были обеспечивать фронт хлебом и другими продуктами, а также одеждой. Поэтому, чтобы справляться с такой задачей, нужны были рабочие руки. Поэтому в моем сознании - Советская власть для меня была самая жадная, коварная, лживая и бессовестная - одним словом - изверги. Своим поведением она ничем не отличается от фашизма.
В 1944 г. я тоже был вызван в военкомат для отправки на трудовой фронт. Но мне повезло тем что нас возил в Локоть один старик. И он нам сказал - вы идите на другую улицу погуляйте, и когда ваша очередь подойдет, я вас позову. Т.е. мужик был хитрый. И получилось так что военкомат набрал определенное кол-во нашего брата, а остальных отпустили по домам до следующей мобилизации. А в начале 1945 г. дела на фронте шли успешно и нас больше не вызывали, в этом не было уже нужды.
Чтобы вы знали, в трудовой армии наших людей держали под охраной, под колючей проволокой, кормили очень плохо, никакой медицинской помощи, выполняли самые тяжелые работы. Их содержали хуже чем государственных преступников в тюрьмах. Поэтому многие спаслись тем, что совершали преступления, т.е. воровали продукты и этих людей судили и они попадали в тюрьмы и там выживали.
Чтобы ты был Анатолий в курсе - из трудармии стали отпускать лишь в 1952-54 годах, т.е. война уже давно закончилась, а их держали. Вернулось оттуда всего лишь 17%, а 83% погибли. И то, вернулись в основном калеки и больные. Дальше, чтобы вы знали, нас всех держали под комендатурой, т.е. мы каждый месяц ходили к коменданту и отмечались и расписывались, что никуда на уходили из населенных пунктов. Чтобы ты знал - мы имели право уходить от поселка не далее 3 км. За нарушение предписывалось 20 лет каторжных работ. И нас держали под комендатурой до августа 1956 г. т.е. сняли нас с учета лишь через 11 лет после войны.
Я часто здесь в Германии сравниваю такой факт. Германия, которая начала войну и вероломно напала на Советский Союз и солдаты Вермахта т.е. пленные, уже с 1953 г. их отпускали домой в Германию, и в 1954 г. они все были возвращены. Так это были преступники. А я, человек, родился в России в Ростовской области был взят под комендатуру и держали нас до 1956 года. Оказывается мы были большие преступники чем немецкий солдат - ведь это идиотизм высшей марки. Ведь кому-то это расскажи, ведь никто толком в такой идиотизм и не поверит.
В общем, дорогой Анатолий, Советская власть над нами издевалась как хотела. Советская власть держала нас за навоз и мы не были для нее людьми. И теперь, можешь себе представить, если еще и русский народ к нам так бы относился, мы бы никогда не выжили. Мы очень и очень благодарны русскому народу, который все же нас признавал за людей. Очень многие оказывали помощь при голодании. Я всегда здесь местным немцам говорю что благодаря русским людям мы выжили, что русские люди очень душевные, не оставят человека в беде, поделятся последним куском хлеба, люди очень гостеприимные и т.д. Это не скажешь о Советской власти.
Из моих сверстников, которые попали на трудовой фронт ни один парень домой не вернулся. Так что если бы тот старик нас не оградил, меня сегодня не было бы в живых.
В 1945 г. мы переехали в село Луговое и там я работал в колхозе, пас овец и ухаживал за ними круглый год. Потом сеял и т.д. А уже в 1946 г. мы переехали на станцию Ремовская и там я, мать и отец работали на свеклопункте. Там же мы построили себе землянку, в которой прожили три года. Работая на свеклопункте у меня произошел большой скандал с заведующим. Дело в том что мой отец тогда работал на бахчевых плантациях, т.е. сам знаешь, мы все в молодые годы ходили на бахчу и воровали арбузы и дыни. Бахча находилась недалеко от села Михайловка и подростки этого села постоянно делали набеги. А бахчи были большие, т.е. в длину больше километра, а эта молодежь устраивала осаду с двух концов. Пока отец на другой конец сбегает, они залазили с другого конца. А в это время туда приехал на тачанке заведующий и захватил на месте преступления этих пацанов. Впоследствии он устроил скандал отцу, обвинив его, что у него под носом воруют арбузы и отца избил там. Отец приходит вечером домой - лицо опухшее и рассказал нам что заведующий его избил. Я на другой день утром пошел на работу, взял с собой бутылку молока и там во дворе свеклопункта сцепился с заведующим. Короче я его хорошенько отколошматил, разбил на его голове бутылку, а бутылка была из тостого стекла , и мы с отцом ушли домой и заявили ему, что мы больше работать на свеклопункте не будем. Зав. свеклопунктом - Костров, собрал трех мужиков, из служащих, и приехали к нам домой чтобы нас связать веревками и увезти в село Локоть в отдел милиции, но мы не поддались, т.е. отец взял в руки топор с очень длинным топорищем и с матами стал от них отбиваться и твердо заявил, если кто осмелится подойти ближе, он говорит - я вас всех изрублю. Это происходило у нас во дворе, где мы жили в землянке. Тогда один из мужиков обошел земляку и хотел залезть на крышу и оттуда прыгнуть на отца сзади, но я сразу смекнул, залез на крышу, взял длинный шест и прямо в грудь долбанул этого мужика и он полетел вверх тормашками. Т.е. шла самая настоящая война. Они бились, бились, но ничего не смогли с нами сделать. Сам заведующий был без левой руки, потерял на фронте. И они уехали. Когда они уехали, отец мне говорит, что они теперь поедут в Локоть заявлять в милицию, и тогда меры будут к нам приняты и мы ничего не сможем сделать. Короче говоря, дело пахнет керосином. Тогда я отцу говорю, что завтра утром рано выйду чтобы быть в Локте не позже 8 утра. Я ушел в 4 часа ночи и решил идти к коменданту, так как все вопросы решались через комендатуру и все рассказал коменданту, он был в звании майора, что моего отца заведующий избил, что он не имел на то право, и что я заступился за отца и подрался с заведующим и поэтому я пришел к вам, чтобы получить разрешение мне переехать в Горняк, где я собираюсь работать и учиться в вечерней школе рабочей молодежи. Он мне выписал это разрешение и я пошел домой. Когда я шел через лес, заведующий и двое с ними мужиков встретились мне по дороге. Но я спрятался за деревьями. Впоследствии мы узнали, что заведующий пошел к начальнику милиции с заявлением и жалобой на нас, чтобы нас арестовали. Но начальник милиции ему заявил, что он не имеет права решать вопрос с нами, так как нами занимается комендатура и что ему надо обратиться к коменданту. Он - зав, обратился к коменданту, но комендант ему заявил, что Шварц Владимир был у него и что он выдал мне разрешение на переезд в пос. Горняк и дальше якобы комендант ему заявил, что он этими разборками не будет заниматься, так как он считает что закон нарушен с обоих сторон и поэтому посоветовал дело передать в народный суд. А заведующий наверное понял, что его тоже могут привлечь, тем более отец взял медицинскую справку что он сильно был избит и поэтому заведующий решил на мне отыграться. Он вписал в мою трудовую книжку что я уволен с работы за саботаж и срыв работы на производстве. Когда я получил такую запись, я пошел к прокурору и эту запись обжаловал. Прокурор подписал мне письмо на имя заведующего, где он указал, что такую запись заведующий имеет право выписать только при наличии решения народного суда. Я пришел с этим письмом, заведующего вызвали в отдел кадров и приказали вклеить странички в трудовую книжку с записью что уволен согласно поданного заявления. Однако когда кадровичка наклеила страничку, то предыдущая запись просвечивала через новые листки, так как когда они первый раз сделали запись, они это сделали очень жирными чернилами и с большим нажимом. Поэтому им пришлось выписать мне новую трудовую книжку.
А ведь, дорогой Анатолий, если бы я не пошел в Локоть к коменданту, дело для меня могло быть очень печальным. И только благодаря, что проявил инициативу, я тем себя спас.
Дальше, может ты знаешь, я поехал в Горняк и устроился учеником плотника в отдел капитального строительства и попал в бригаду Петра Гузеева. Петро ко мне отнесся очень хорошо. Он пошел со мной к Марии Андреевне, т.е. к заведующей вечерней школы и помог мне, чтобы меня приняли в 6 класс. Дело в том, что у меня не было свидетельства об окончании пятого класса, так как когда нас выселили я окончил 4 класса. Во-вторых, учебный год начался в сентябре 1947 г., а я пришел в феврале 1948 г. И в третьих, с 1941 до 1948 г нигде не учился, а также были слабые знания русского языка. Но Петро заведующей заявил - у вас же нет пятого класса, так что принимайте. Что касается что у меня большой пропуск, он заявил, что будет со мной лично заниматься и мне поможет. На что Андреевна ответила - "Ну, Петенька, если так, мы его примем". Петро имел большой авторитет в школе.
А дальше Анатолий ты помнишь, когда мы написали первый диктант. Я тогда допустил 43 ошибки в маленьком диктанте, т.е. вся тетрадь была исчеркана красными чернилами и сам я был красным от стыда как рак. И я до сих пор не забыл когда Саша Сармин в классе прыгал выше метра и кричал от радости что он теперь не последний в классе.
Затем при окончании 6-го класса меня оставили на осень по русскому письменному. А в то время я подружился с Ваней Рейзвих и благодаря Ване он каждое воскресенье диктовал диктант из произведений А.С.Пушкина. И благодаря ему, осенью я написал диктант, допустил 5 ошибок, но они все же поставили мне три. И когда мы закончили 7 классов, был организован вечер, где вручали свидетельства о неполном среднем образовании. На этом вечере присутствовала моя старшая сестра и мама, где Лидия Алексеевна Оплачко сделала доклад и весь доклад был построен на мне. Т.е. Лидия Алексеевна говорила, что когда я написал диктант С-1, она хотела мне тогда сказать, чтобы я не мучился, и других не мучил, чтобы я бросил школу, хотя она тогда сказала - я, как учительница, не имею права так говорить. И она дальше говорила, что проверила мои отметки по другим предметам, а там отметки были хорошие, и она решила еще подождать как пойдут у меня дела. А сегодня, при окончании речи она сказала: "Я с большой радостью вручаю Володе Шварцу свидетельство об окончании 7 классов, и у нее выступили слезы. Это была для меня большая радость, а также для матери и для сестры. 10 класс я закончил в 1954 году, где на выпускном вечере выступил директор вечерней школы Шкуратов Петр Емельянович, и тогда он тоже в докладе отметил, что в 1947-48 учебном году начали учиться 4 ученика, а сегодня только один Шварц закончил 10 классов и что мне надо поставить бюст памятника. Ты тогда Анатолий служил в армии и уже назад в Горняк не вернулся.
Затем я поступил в 1956 году, раньше я не мог поступать, так как был под комендатурой, а когда меня освободили от комендатуры я поехал в Барнаул и там сдал вступительные экзамены в ВЗИСИ т.е. это Всесоюзный заочный инженерно-строительный институт и его закончил т.е. защитил диплом 08.01.1963 г. Инженер - строитель промышленно-гражданского строительства. Когда я уезжал из Горняка на защиту диплома сроком на 4 месяца, я тогда был заместителем директора Золотушинского рудника, а по возвращении меня должны были назначить на постоянно. Но у меня была давно мечта переехать в город Алма-Ата. Я уже твердо решил переехать в Алма-Ату, тем более я в Москве познакомился с одним казахом, который работал старшим референтом у первого заместителя председателя совета министров Казахской ССР у Слежнева. И я с ним договорился, что он мне поможет устроиться на любую работу. И я боялся что меня не уволят. Но мне повезло что когда я вернулся в Горняк, тогда на моем месте был назначен и.о. зам. директора - Коровин, а это был друг директора рудника Иванова Петра Андреевича. Т.е. они вдвоем вместе учились и закончили Горный институт. И Иванов хотел Коровина сохранить, поэтому когда я пришел с заявлением на увольнение, он сразу подписал и тут же позвонил в партком Мельнику и сказал чтобы меня сняли с партийного учета. Когда я пришел к Мельнику Г.Ф. чтобы получить открепительную карточку, как ты знаешь, тогда он работал первым секретарем промышленного райкома партии и как он со мной говорил, я уже по телефону тебе рассказывал, поэтому не хочу повторяться.
По приезде в Алма-Ату я сначала работал в ГлавАлмаатаСтрой, затем перешел работать на сельское строительство главным инженером СМУ (Строительно-Монтажное Управление). Затем был назначен начальником СМУ, затем был избран заместителем председателя райисполкома, откуда ушел и попал в Красноярск. Там работал в крупнейшем тресте КАТЕКЭнергострой, т.е. Канско-Ачинский топливно-энергетический комплекс. Работал в качестве заместителя управляющего трестом.
По состоянию здоровья вынужден был вернуться в Алма-Ату и здесь проработал начальником ПМК на строительстве объектов в разных районах области.
В 1988 г. я перешел работать в Казахскую машино-испытательную станцию зам. директором по строительству.
За период с 1963 по 1991 год я был награжден орденом "Знак Почета" два раза, орденом "Трудового Красного Знамени", орденом "Октябрьской Революции", знаком Ветерана труда, медалью "За доблестный труд", медалью "100 лет со дня рожденья В.И. Ленина", и в 1954 году еще в Горняке был награжден медалью "За освоение целинных земель".
Когда наши немцы стали выезжать в Германию, я просто не верил. А когда наш старший сын Александр переехал в Германию и нам прислал первое письмо, я тогда Эльзе сказал, что родному сыну я должен верить, и тогда мы сразу стали собираться. Выехали мы в Германию в 1991 году, так что мы теперь живем здесь уже 15 лет. Нам с Эльзой назначили пенсию, во всяком случае нам хватает, а иногда еще оказываем помощь. Из четверых детей трое имеют уже свое жилье. Зять Гоманцев Александр открыл теперь свое бюро по страхованию. Пока неважно складывается по работе у старшего сына Александра. Хотя надо сказать он лучше всех подготовлен профессионально, чтобы работать здесь, в Германии. У него самая главная проблема - ему теперь 52 года, и с такими годами на работу устроиться практически невозможно. Поэтому в настоящее время он строит объект в Можайске от немецкой фирмы. В настоящее время мы прорабатываем вариант чтобы он работал в Алма-Ате.
Дорогой Анатолий, в таком коротком письме не все возможно изложить. Я думаю у тебя будут дополнительные вопросы. Я готов на них ответить.
С глубоким уважением к Вам. Ваш друг юношеских лет.