- Вот, видишь? - воскликнула Орен, взмахивая рукой по ту сторону стены. - Вот они, заразы этакие, разместились прямо под стенами нашего Орреана, меня прямо крючит всю при их виде, если честно! Одно только развлечение есть у меня в последнее время - запулить в одну из этих бесящих меня тряпок свой неповторимый огонек, и...
Я задумчиво кивнула, рассматривая многочисленные шатры и развевающиеся на ветру их флаги и гербы. Кирпично-красный и изумрудно-зеленый... Цвета Андии и Бургундии - именно их войска внаглую разместились прямо под нашими крепостными стенами. Даже отсюда было хорошо видно, как в лагере неприятеля торопливо снуют фигуры в латах и вообще при полном вооружении.
- Там... - запыхавшись, проговорил лучник. - Там... Белый флаг... От них пришел человек и говорит, что у него письмо для вашей светлости! - выпалил он на едином дыхании.
- Вот как. Ну что ж, пойдем посмотрим, - с этими словами Рэй нетерпеливо потянула меня за рукав платья.
Лучник не солгал. Около полуоткрытых городских ворот нерешительно переминался с ногу на ногу бургундец (это я легко определила по его цветам - бургундские воины носили зеленые одежи, андийцы же - красные), частично облаченный в доспехи, но зато его лицо было скрыто шлемом с закрытым забралом. В руках у него безвольно моталась серая застиранная тряпка, гордо выполняющая предназначение временного перемирия.
Не успела Орен вперить в него свой негодующий и вместе с тем заинтригованный взгляд, как посол моментально достал откуда-то из-под пазухи хорошо заклеенный конверт и почтительно протянул его Рэй:
- Монсеньор герцог Филипп, нашей милостью...
- Короче! - рявкнула Рэй. - У меня нет ни времени, ни желания выслушивать все его титулы!
- Короче - он просит вас ознакомиться с его содержимым, - юноша кивнул на конверт. - Ответа не требуется. Теперь разрешите выйти.
- Валяй давай, - милостиво разрешила девушка, и незадачливый посол опрометью вылетел за ворота, так что пятки засверкали. Я невольно проводила его взглядом. Странный какой-то малый...
Тем временем Рэй уже успела разорвать конверт со словами: "Ну-с, посмотрим, чего он там пишет..." и вытащить из него на свет белый абсолютно чистый лист бумаги. Ее лицо перекосилось, и она, словно не веря своим глазам, проглядела листок на просвет с обоих сторон. Результат был тот же.
- Он что, издевается над нами, - прошипела Орен, и листок вместе с конвертом в ее руках запылал огнем. - Ну, щас им мало не покажется!
С этими словами она стремглав взлетела по лестнице на одну из сторожевых будок, изящно перекружилась вокруг себя, и, не успела я сообразить, что к чему, как Рэй, выпалив свою коронную фразу "Дух Огня!!!", запустила мощную огненную струю прямо в один из флагов, который так злил ее сегодня утром. Она попала.
- Пойдем, Сиано, - сказала она с чувством глубокого удовлетворения, спускаясь с лестницы. - Не знаю, что хотел герцог Филипп Бургундский, но я подарила им несколько неприятных минут!
- Он там? - удивилась я, шагая рядом с ней. - Я думала...
Орен остановилась и посмотрела на меня.
- Он регулярно бывает здесь, надолго не отлучается.
- Понятно...
В фамильном Дворце рода герцогов Орреанских, в одной из его зал, куда мы вошли, Орен оставила меня под предлогом того, что ей надо посмотреть, не проснулся ли ее высокочтимый братец, молодой Дюнуа Орреанский. А потом мы намеревались позавтракать скудными остатками пищи - в Городе явно не хватало продовольствия.
Мои размышления прервал вошедший воин. Он был в явном замешательстве.
- Дама... Там... Белый флаг...
- Если это еще одно письмо от герцога Бургундского, - резко ответила я, - то сообщите ему, что он и так вывел госпожу Орен из себя, и больше...
- Нет, дама. Там двое... С их стороны, и белый флаг... Они хотят поговорить с госпожой Орен. То есть просят аудиенции... Важное дело... Они ждут ответа... - промямлил он.
Какое-то время я в замешательстве смотрела на него, но потом приказала:
- Веди их сюда. Госпожа Орен сейчас спустится вниз, и примет их.
- Слушаюсь! - выпрямился воин и исчез.
Я вздохнула. Все-таки это очень странно, что утро началось подобным образом. Сначала эти герцогские шуточки, потом посланники вражеской стороны самолично прибыли к нам... Они что, не догадываются, что у графа Дюнуа есть много причин наплевать на белый флаг и посадить их в надежное подземелье в качестве своих высочайших пленников в обмен на некоторые уступки?.. Рискуют, однако...
Неожиданно я инстинктивно почувствовала что-то неладное, и успела вовремя повернуться - для того, чтоб в следующую секунду отбить ладонью нечто темное, летящее прямо в мое лицо.
- Какой идиот тут расшвырялся?! - не сдержавшись, выпалила я, ибо это самое "нечто" оказалось ничем иным, как довольно-таки потрепанной старой мужской перчаткой.
- Я, вызываю вас на смертный поединок!! - прорычал чей-то разгневанный голос, и я, присмотревшись, разглядела высокого полноватого мужчину с очень грубыми чертами лица. Его сопровождал кто-то еще, поменьше ростом, более постройнее и изящнее, нежели первый. Позади них маячил белый флаг - настоящий, сверкающее белизной полотно на палке, а не какая-то там тряпка. Его держал какой-то паренек - скорее всего, сопровождающий этих двоих.
- Кто вы? - оторопело спросила я, вглядываясь в них. В зале было полутемно, свечей, естественно, и в помине не было, до недавнего времени нам приходилось обходиться животным жиром, но позавчера и он закончился... По вечерам в замке царила сплошная темнота - ведь факелы береглись для воинов-стражников на крепостных стенах Города.
- Я, герцог Ожерон Андийский, вызвал вас, Орен, на смертный поединок, и вы приняли мой вызов! - рявкнул первый, и я остолбенела.
- Я не принимала никакого вызова!..
- Ха! А перчатка!.. вы докоснулись до нее своей грязной рукой, и вызов принят!
Я не нашлась что ответить на этот выпад, так и застыла с расширившимися глазами. Вызов?! С каких это пор мне стали делать подобные вызовы?..
- Ты ошибся!! - с нескрываемым волнением в голосе выдохнул второй мужчина, и осекся.
С лестницы послышался цокот каблучков, и через мгновение в зале появилась Орен. Увидев незнакомцев, она нахмурилась.
- Какой идиот посмел впустить сюда, в мой дворец, этих двоих? - гневно осведомилась она с еле сдерживаемой яростью. Затем, посмотрев на нас, метавших друг на друга искры ненависти, она спросила уже другим тоном. - Что произошло?
- Белый флаг! Вызов!.. - рявкнул Андиец, но тут его перебил второй, как я смогла разглядеть, облаченный в цвета Бургундского дома.
И тут я узнала его! Вся кровь отхлынула от моего лица.
- Герцог! - сдавленно прошептала я.
Орен метнула на меня быстрый взгляд, подошла ко мне, и шипящим от возрастающего гнева тоном поинтересовалась еще раз:
- Что вы здесь делаете?..
Герцог Филипп Бургундский выступил вперед. Отвесив нам полупочтительный поклон, он негромко заговорил:
- Благородного герцога Андийского сильно задевали ваши шуточки с огнем, мадемуазель Орен. Ему очень сильно не нравится ваше пристрастие, мадемуазель Орен, поджигать со стен его флаги и гербы, и сегодня его терпение вконец истощилось.
- А тебе что, нравится, когда горят твои гербы? - саркастически поинтересовалась Орен.
- Да мне, в принципе, все равно, - пожал он плечами. - А вот его высочество просто... нервничает, мягко говоря, беснуется до белого каления, и он хотел вызвать на поединок...
- Смертельный поединок, - поправил его Андиец, громко рыгая.
- Вызвать на смертельный поединок мадемуазель Орен...
- Дабы она своей кровью смыла нанесенную мне обиду, - закончил Ожерон.
- Но он ошибся. Нам было доложено, что мадемуазель Орен ждет нас в зале, но вместо мадемуазель Орен мы обнаружили мадемуазель...
- Стоп! Я все поняла, - твердо проговорила Орен, и глаза ее сузились.
- Но по законам рыцарской чести... - герцог Филипп замялся. - Мадемуазель Сиано приняла поединок.
- Как - приняла? - вспыхнула Орен, и взглянула на меня.
- По правилам рыцарской чести полагается сначала объявить о своем присутствии, затем объяснить по-человечески, почему именно ты вызываешь на бой определенного человека, чем-то насолившего тебе, и только после этого можно бросать перчатку. И не в лицо ничего не подозревающей девушки, а в ноги! И если вызываемый поднял перчатку - то уж тогда вызов действительно принят! - с негодованием выпалила я.
- Вы что, бросили ей в лицо... - тоном, не предвещающим ничего хорошего, начала было Орен, но герцог Филипп перебил ее.
- Правила есть правила, мадемуазель Орен. Рука мадемуазель Сиано соприкоснулась с перчаткой герцога Андийского, вызов принят. Его невозможно отменить.
- Я что, должна биться с этой образиной? - пролепетала я, только сейчас весь смысл происходящего дошел до меня в полной мере.
- Эй, кого ты тут назвала "образиной"?! - моментально вызверился Ожерон, вклинивая в меня полный ненависти взгляд маленьких, глубоко посаженных глазок. Я невольно посмотрела на Бургунда. И вот за такого человека он выдал свою младшую сестру, маленькую Бланшетт?!
- А что тут такого обидного? - кинулась в бой Орен. - Она называет вещи правильно, своими именами! Насчет поединка я вот что скажу - по правилам бойцу положен секундант, или напарник, и я с удовольствием возьму на себя эту обязанность! Давно мечтала начистить тебе...
- Ах, я вещь?! Девчонка!!! - возопил Андиец, вне себя от гнева, у него, по-моему, аж пар из ушей повалил от злости на мою огненную подружку. Но как следует выразить свое негодование он не успел - наверху лестницы послышался шум, хлопок двери, шаги, приближающиеся к нам. Граф Дюнуа проснулся, разбужен-ный нашими выкриками и спустился вниз. Теперь он раздраженно стоял напротив нас, устало улыбаясь кончиками губ.
- Говорите, поединок?
Герцог Бургундский начал было объяснять ему суть дел, но Дюнуа, широко, со вкусом зевнув, раздраженно проговорил Ожерону Андийскому:
- Совесть-то есть?..
Орен тут же перебила его виноватым тоном:
- Прости, братец, мы разбудили тебя...
- Я не об этом. Они же девушки! Невинные, слабые и хрупкие девушки!.. И вы, вы пришли сюда вызывать их на поединок?.. Да вы поглядите на себя в зеркало!!! Это полное безумие! Немедленно убирайтесь вон отсюда, пока я не приказал вытолкать вас взашей!
- Братец... - понурившаяся Орен не знала куда смотреть. - Вызов принят...
- Что-о?!
После того, как были обговорены некоторые детали касательно завтрашнего боя, в зале воцарилось тягостное молчание. Граф Дюнуа бросал недвусмысленные взгляды, пытаясь дать понять непрошенным визитерам, что пора бы и честь знать, самое время убраться прочь. Самодовольная краснорожая громада под именем герцога Андийского безо всякого стеснения ощупывала меня и Орен липким взглядом, лично у меня уже на второй минуте просто руки зачесались от страстного желания вызвать водяной фонтан Меркурия, дабы охладить его. Полагаю, что и Орен тоже чесалась от подобного желания, я видела, как сжались ее кулачки. Прикусив нижнюю губку от волнения - томительное прощание становилось очень уж тягостным, я напряглась. Скорей бы уж они убрались отсюда!..
Наконец герцог Андийский, вдоволь насмотревшись, резко запахнулся в свой плащ и, прорычав: "До завтрева!", собрался было уходить. Я выдохнула было с нескрываемым облегчением - похоже, душ отменяется (иначе потом хлопот не оберешься), как вдруг неожиданно герцог Бургундский подался вперед.
- Разрешите мне поговорить с мадемуазель Сиано наедине и сообщить ей нечто важное. Даю слово Бургундии, что буду корректным, и не нанесу ей оскорбления.
Орен и Дюнуа переглянулись хмурыми взглядами.
- Вам решать, мадемуазель Сиано, - церемонно произнес граф Дюнуа с подчеркнуто вежливым видом, но блеск его синих глаз говорил яснее всех слов, что он будет страшно доволен, если я откажусь...
- Мадемуазель... согласитесь, - настойчиво повторил герцог, не сводя с меня умоляющих глаз. Какое-то время я колебалась, но вдруг неожиданно для самой себя просто кивнула головой.
И, когда я проходила мимо Филиппа Дюнуа, последний прошептал так, чтобы услышать смогла только я:
- Спроси его... где Наур!..
Я еле заметно кивнула и вышла за дверь.
Мы долго шли по длиннющей галерее, и наконец, оказавшись в безлюдной комнатке, я захлопнула дверцу, подошла к окну и решительно повернулась, тряхнув волосами.
- О чем ты хотел поговорить, Бургундец? Я думала, что мы все уже сказали друг другу в прошлый раз.
- Так вы здесь, Сиано, - проговорил он срывающимся голосом. - Капитан де Монсальви нашел вас в землях Рейкино, и вы оказались вместе с ним в Орреане, не так ли?
- Да, так. Герцог, что это за дурацкие шутки с конвертом, якобы послание от тебя? - я решила сразу взять быка за рога. В конце концов, именно этот несчастный конверт послужил толчком для развития этих событий... Я вовсе не хотела драться с Андийцем, я вообще не хочу ни с кем драться....
Он усмехнулся.
- Мне доложили сегодня утром - позапрошлой ночью Пути Орреана открывались. Нашлась сестра графа Дюнуа, высокородная юная леди, прибывшая аж из земель Рейкино. Но вот имени ее никто не мог сообщить, но зато сообщили, что она и мадемуазель Орен - закадычные подружки.
Кажется, я начинаю понимать...
- Мне нужен был подходящий повод, чтобы послать гонца к мадемуазель Орен. Человек, вручивший этот конверт - юный Ландри Пигасс, он-то тебя хорошо знает. Он подтвердил мне - да, это леди Сиано Геннегау, собственной персоной. Она в Орреане.
Я ничего не ответила на это признание, просто стояла и ждала, когда он соизволит открыть мне настоящую причину, из-за которой ему понадобился разговор тет-а-тет.
- Неужели... - медленно проговорил герцог глухим голосом. - Неужели мы действительно стали врагами?
- Извини, но слишком многое произошло между Орреанским и Бургундским Домами, они-то точно стали смертельными врагами... Мы докатились до того, что оказались по разные стороны баррикады, - я сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. - Теперь я понимаю, о какой тайне ты говорил мне много-много лет назад. Тайна моего рождения, если я не ошибаюсь?
- Вы помните это... - он улыбнулся. - Да, верно, я хотел, чтобы вы привыкли ко мне, хотел стать вашим другом...
- Но это нечестно!.. - воскликнула я. - Ты... ты играл со мной, как с марионеткой! Ты думал, что так будет всегда, но ты просчитался!.. Филипп, скажи мне, ты мне честно скажи - ты и в самом деле не мог спасти Аллана де Монсальви или просто не хотел этого?! Ответь!.. Я знаю силу герцогов Бургундских и я не верю, что ты не мог этого сделать!.. Ты не хотел... - на мои глаза навернулись слезы.
Какое-то время он молчал, потом подошел к открытому окну.
- Вы правы, я тогда не хотел его спасти... Но у меня были причины...
- Какие причины?! - буря возмущения всколыхнулась во мне. - Что такого он тебе сделал, этот юноша, за что ты обрек его на бесславную гибель?!
- Поставь себя на мое место, - тихо сказал он, опираясь спиной об подоконник. - Как ты знаешь, у меня две сестры - старшая и младшая, Маргарет и Бланка. С первой у меня всегда были сложные отношения, разница в возрасте между нами, ее вздорный, нелегкий нрав, вредность и мстительность... Я иногда думал, что характер у нее вконец испортился оттого, что ее вовремя не выдали замуж, она теперь считалась старой девой, что настроения ей не улучшало. Ни ей, ни остальным, страдавшим от ее плохого самочувствия.
- А что ей мешало обзавестись законным супругом и перестать мучить окружающих?
- Она отказывалась от всех предложенных кандидатур, мотивируя это тем, что она, дочь герцога с более чем скромным приданым, достойна только герцогской или даже королевской короны. Всякие там графы, маркизы и бароны ее не привлекали. А герцоги и тем более короли к ней не сватались.
- И почему же? - невольно заинтересовалась я. - Прознали о ее трудном характере?
- Сиано, - он улыбнулся. - Ты можешь сравнить сегодняшнюю Бургундию с тогдашней? Кем мы тогда были? Всего лишь скромное герцогство, которое не желало мириться со вторыми ролями...
- Ага. Мятежный принц крови, захотевший, чтобы его уважали в Мире... - повторила я слова Алмаза.
- Почти так! Но сейчас все забыли про "мятежного принца", как ты изящно выразилась, люди помнят только Великого Герцога Филиппа Бургундского, властителя Западных земель Луны, чье имя вызывает трепет и страх, могущество и уважение...
- Хватит! - я не выдержала. - Не уводи разговор в сторону!.. Чем тебе так насолил Монсальви?!
- Во-первых, мне очень не понравилось, как он обошелся с моим отцом. А во-вторых... Ты помнишь, чья это была комната?
- Как - чья? - не поняла я.
- Ну, кому она принадлежала? Кто в ней жил?.. Не можешь ответить? А я скажу. Эту комнату отвели чрезвычайному послу от Двора Валамаз, и звали этого посла Аллан, граф де Монсальви. И теперь скажи мне, пожалуйста, что я должен был чувствовать, когда узнал, что моя младшая сестра Бланшетт и этот... посол всю ночь провели наедине?.. Бланшетт ушла от него рано утром, довольная и счастливая.
- И что? - я по-прежнему ничего не понимала.
- А то, что мне очень не понравилось, что этот юнец обесчестил мою родную сестру!
- Вапще сдурел?! - возмутилась я, покраснев от возмущения. - Она же была еще ребенком! Она сказала, что они просто разговаривали!.. Он ей рассказывал о своей родине, о местах, где побывал...
- Это она так тебе сказала? - прищурился герцог Филипп. - То же самое она сообщила и всем нам, но мы ей не поверили. Слишком явными были доказательства... Отец жутко разгневался - его дочь опозорила семью! К тому же этот рейкинец без роду-племени посмел посвататься к ней...
- Что?! Я не верю этому!.. И вообще, он из очень известного рода...
- Не перебивай! Знаешь ведь, что я терпеть не могу, когда меня перебивают. Отец разозлился на него, а тут и мятежники Секерки вовремя подоспели - уже узнали о присутствии королевского посланника... Дальше ты сама все знаешь, видела собственными глазами.
Я не могла поверить своим ушам. Слишком все это было невероятным и неправдоподобным... ведь Бланшетт мне сказала, что они... просто непринужденная болтовня... Кто прав?..
Я тихо произнесла жалобным тоном:
- И ты... поэтому ты и пальцем не пошевелил ради него... Ты мог спасти его, если бы захотел, да?.. Ты мог, но сделал этого... Из-за своих никчемушных дурацких принципов... А я... я так надеялась... Он ведь не простой безымянный чужеземец, он - Монсальви... потомок древнего рода, невинно погибший в твоей земле...
- Сиано... Я не знаю, поверишь ли ты мне, или нет, но я скажу тебе - в то время я совершенно не знал, кто такие Монсальви.
- Как это?.. Монсальви - род очень древний и известный, они - Хранители Святого Грааля, они - Рыцари Красной Розы, они... - монотонно проговорила я, отказываясь верить услышанному. Не знать, кто такие Монсальви?! Даже я, никогда ранее не видевшая Аллана, никакого понятия не имевшая о клане Монсальви, даже я почувствовала его необычную ауру... И поняла, что он... особенный... единственный в своем роде...
- Особенные, - закончил он. - Все это правда, быть Монсальви - это... Я не знаю, как поточнее выразить все это, но они действительно особенные. Они... на протяжении многих веков... эта особенность рода Монсальви, приносящая им много бед, их обреченность, - герцог вдруг резко осекся. - Простите меня, я не должен был этого говорить. Я просто прошу вас поверить мне, что в то время я и понятия не имел о клане Монсальви. Для меня не было разницы между ними и другими знатными дворянскими родами, я думал, что они такие же, как и остальные.
- Ты думал... - с упреком произнесла я. - Ты говорил, что будешь исполнять мои желания...
Он недовольно передернул плечами, я молчала. О чем нам говорить?.. Мы никогда не поймем друг друга, лучше всего будет уйти... расстаться... навсегда...
- Сиано... Я давно хотел задать тебе один вопрос, - Бургундец не сводил с меня напряженных глаз. - Ответь, пожалуйста... Что бы ты сделала, если бы все закончилось благополучно? Если бы молодой Аллан де Монсальви благополучно выбрался за пределы Бургундии, что ты бы сделала?
- В каком смысле? - удивилась я.
- Ты неожиданно сказала мне - "Спаси его!". Я отказал, и ты тогда заявила мне, что уходишь от меня, бросаешь все... Я посылал гонцов в твой дом, и не раз, но мне докладывали, что ты еще не вернулась. Я начал было волноваться... Знай я, что ты спокойно сидишь дома, дуясь на меня, я бы не так переживал, но... Сама знаешь, в тот день город был очень неспокоен, этот вспыхнувший мятеж... А потом... двойное убийство на Мосту Менял...- он остановился и перевел дух. - Что ты бы сделала, если бы рейкинец спасся?
Я смотрела на его напряженное лицо, молящее об ответе.
- Не знаю, герцог. Честно говоря, не знаю. В тот момент мне все так надоело, я почувствовала себя такой уставшей, опустошенной... Ты обещал мне, что будешь сдувать с меня пылинки, выполнять все мои желания, а сам этого не делал...Когда я впервые увидела этого рейкинца, мне сделалось его очень жалко... Было так грустно сознавать, что этот мальчик, твой ровесник, погибнет ни за что, просто потому, что ему очень не повезло... Просто... - я почувствовала, как слеза стекла по моей щеке, и вытерла ее. - Мне было очень скучно в Бургундском Доме, если честно.
- Тебе не нравилось мое общество? - герцог Филипп пододвинулся ко мне и мягко смахнул вторую слезинку. - Я был тебе так противен? Ты терпела меня только потому, что я хотел, чтобы ты была со мной?
- Филипп Бургундский, - по-прежнему отрешенно произнесла я. - Я не могу сказать, что ты был мне противен, просто... Понимаешь, ты ведь не один там был, ты-то был добр ко мне, но там была еще куча других придворных, они меня сильно доставали своими сальными шуточками, двуличностью. В глаза тебе улыбаются, говорят приятные слова, а за спиной выплескивают гадости, смешивают с грязью... Вот это-то и было мне противно, это было так отвратительно. Как я могла улыбаться им всем, "держать лицо", как ты меня учил, если я прекрасно знала, что они меня ненавидят, ведь ты был благосклонен ко мне, выделял меня среди остальных...
- Сиано... Почему ты мне не рассказала об этом? Почему ты мне не сказала, что это тебе не нравится? Я бы сразу пресек все это безобразие...
- Нет, герцог, - прервала я его. - У тебя бы это не получилось, при тебе они бы были корректными и вежливыми, но по углам все равно продолжали бы шептаться...
Герцог Филипп обнял меня.
- Все равно, ты должна была мне сказать об этом. Но ты так и не ответила мне. Вернулась ли бы ты или нет? Пожалуйста, ответь! Мне очень важно знать это!
Я сделала попытку отстраниться, но он не выпускал меня.
- Не надо, Сиано. Побудь так со мной, помнишь, ты раньше любила... Позволь мне! Помнишь, мы частенько были вот так вдвоем?
- Помню... - я на мгновение прижалась к его груди. - А насчет дальнейшего... Я не знаю, Филипп. Возможно, я бы и вернулась. Все, а теперь отпусти меня. Не забывай - слишком многое произошло между нами, возврат к прошлому невозможен... Я хочу быть вместе с любимым человеком. Ни ты, ни твоя сестра Маргарита - вы не должны мешать моему счастью своими претензиями... - я высвободилась из его рук и отступила.
- Маргарита?! - его лицо гневно передернулось, он схватил меня за плечи. - Скажи, ты что, видела Маргариту? Она не причинила тебе боли?..
- Герцог Бургундский!.. - потрясенно вымолвила я, пытаясь собраться с разбегающимися мыслями, но он затряс меня за плечи, его глаза выдавали сильнейшее беспокойство.
- Говори! Ты видела ее, не отрицай! Твои глаза не умеют лгать.
- Да... Герцог, отпусти, иначе я закричу...
Он тут же опустил руки, стиснул их, сплел пальцы в "замок".
- Говори! Что она тебе сделала? Я слишком хорошо знаю свою старшую сестрицу, она тебя ненавидела так же сильно, как я лю...
- Филипп, не надо об этом, я сказала - все в прошлом. Что она мне сделала?.. Она люто ненавидела СэйлорМун, и однажды попыталась добить ее, уязвить побольнее, в самое сердце - она отняла у меня Мишеля, протащив его к себе, в свой мир...Зазеркалье... Страшное место, - при этих словах я содрогнулась от этих воспоминаний и опустилась вниз. - Мир Мертвой Луны, королевство кривых зеркал, где на тебя смотрят сотни твоих же двойников, они копируют твои движения, твое поведение, так что очень скоро ты теряешься, пытаясь осознать, где же настоящая ты?!
Я подняла глаза и увидела серые глаза Филиппа Бургундского, глаза, в которых плескалось сострадание и сочувствие. Неужели... ему действительно не все равно, что было со мной в прошлом?..
- Отняв Мишеля, Маргарита сказала, что я никогда больше его не увижу. Она на своем опыте убедилась в том, что сильнейшую боль человеку приносит исчезновение того, что он любит больше всего на свете. Или кого-то, это не важно... Я помню, как она кричала: "Потеря самого дорого человека на свете - это так больно! Узнай же и ты эту боль, СэйлорМун!" - я судорожно вздохнула. - А потом... понимаешь, герцог, мы поначалу знали ее под именем Нехеллении, Владычицы Мертвой Луны, это позже я узнала ее... Ее дикий, злорадный смех, когда она видит, как плохо другому человеку - этого не забудешь... Сколько мелких гадостей исподволь она делала мне и Бланшетт!.. Мы расстраивались, порой до слез, а она заливалась счастливым хохотом, сияя от радости, отчего нам делалось еще горше...
- Сиано... Маргарита узнала тебя?.. Она знала, что Такседо-Камен - это младший из братьев Монсальви?
- Да, я ей сказала об этом. Я просила ее выместить на мне всю свою ненависть, всю свою злость и раздражение, я просила ее не трогать последнего из Монсальви - ведь если прервется его род, то...
- Глупая! Неужели ты до сих пор не поняла ее характер! - он разозлился, но я не дала ему продолжить.
- Герцог, не забывай, все кончилось хорошо, - при этих словах я попыталась улыбнуться. - Но только... Она действительно сильно ненавидела меня, она атаковала меня своими черными разрядами не раз и не раз... Я не знаю, за что она так невзлюбила меня, но она кричала, что это из-за меня ты оттолкнул ее, из-за меня ты стал неузнаваем, еще она выплескивала на меня всю свою ругань - якобы ты притащил меня с улицы, я, плебейка и простолюдинка, околдовала тебя, приворожила, дабы быть герцогиней... еще она кричала про "самое дорогое на свете!" - она часто выкрикивала эти слова... Насколько я поняла, и ты, и она потеряли что-то очень ценное для вас...
- Сиано, прекрати. Я все понял, не надо бередить душу неприятными воспоминаниями. Скажи мне одно - где она сейчас? В нашем мире, или по-прежнему в Зазеркалье?
- У нас... Во Внешнем Мире... - я виновато посмотрела на него. - Она вырвалась из Зазеркалья, мы не уследили за ней. Мы ее упустили, но вместе с тем же вздохнули с облегчением - она больше не будет мешать нам... Филипп, она где-то здесь, в этом мире, в мире Голубой планеты ее точно нет.
- Ясно, - он решительно тряхнул головой. - В свое время, вы должны это знать, леди Сиано, я отлучил ее от Бургундии, я отрекся от нее, она мне больше не сестра. Она - изгнанница, нога ее не имеет права ступать на земли, принадлежащие мне. У меня была уважительная причина так поступить. У меня теперь только одна сестра, и имя ей - Бланка Бургундская. Я надеялся, что Маргарет навсегда останется в мире Зазеркалья, но я ошибся. Она все-таки освободилась из зеркального плена, сумела добраться до тебя - тебя она искренне считает виновницей всех своих несчастий, причинить тебе боль... Одного она так и не сумела понять - корень ее бед в ней самой. Знаешь почему я это сделал? Потому что она - носительница клейма Катла, позорного знака Великого и Таинственного, марионетка Вечного Юноши... Я все сказал! - он замолчал.
Поднявшись на ноги, и отступив несколько шагов, я посмотрела в его глаза.
- Давай расстанемся по-хорошему, герцог? Давай попрощаемся и попробуем начать новую жизнь? Я останусь здесь, мои братья, мой возлюбленный не дадут меня в обиду. А ты... возвращайся в Бургундию. Найди хорошую девушку, которая будет искренне любить тебя, и женись на ней. Давай не будем таить зла друг на друга, просто скажем "прощай" прошлому?..
- Вы хотите забыть прошлое? - он сверкнул потемневшими глазами.
- Я хочу начать все с чистого листа. Давай не будем мучить друг друга!.. А прошлое... У тебя и у меня останутся воспоминания... хорошие воспоминания, разумеется. Я всегда с теплотой буду вспоминать те дни, что я провела в Бургундии, ведь именно в ней прошло мое детство... Конечно, я не могу совсем вычеркнуть из памяти "бургундское" время, но... я с радостью скажу "прощай" тебе и ей, я не хочу больше туда возвращаться. Я не вернусь туда больше, мне там делать нечего.
- А я не хочу говорить "прощай", - жестко сказал он, его лицо помрачнело.
Какое-то время я безотчетно вглядывалась в его напряженное лицо. Внезапно мне сделалось почему-то жалко его. Но другого выбора у меня не было. Давно уже следовало расставить все по своим местам... Граф Дюнуа Орреанский и герцог Бургундский - смертельные враги, они никогда не протянут друг другу руку перемирия.
- На меня никогда не действовала твоя магия, не правда ли? - неожиданно произнесла я. - Ты самого начала знал, кто я. Это из-за твоего отца у меня было другое детство, это твой отец лишил меня родителей, родины... Герцог Иоанн Бесстрашный хотел для тебя, своего сына и наследника, блистательного будущего, моим похищением он открывал для тебя широкие возможности... Кому какое дело до захудалого герцога малоизвестного герцогства? А что будет, если этот герцог женится на внучке рейкинского Короля, в жилах которой течет благородная кровь Альмарик? Положение этого самого герцога разительно меняется, да? Да вся беда в том, что Король Рейкинский никогда не бы не...
- Замолчи, - глухо попросил он.
- Я знаю, ты, по правде говоря, не виноват в действиях своего драгоценного папеньки, ты тогда был еще слишком мал, чтобы осознавать значимость этих событий. Но, узнав, в чем дело, ты не стал предпринимать радикальных действий, не стал восстанавливать справедливость. Ты с восторгом принял его план, и...
- Когда я увидел златовласую девочку в Ланскене, ту самую, что не побоялась в моем присутствии закатить скандал... - неожиданно сказал он, и я тут же перебила его.
- А как, по-твоему, мне надо было себя вести, когда этот гад лапал меня?! Может, он наивно думал, что из уважения к твоей герцогской персоне я стерплю все это...
- Когда ее подвели ко мне, я изумился, - продолжал он, не обратив никакого внимания на мою реплику. - Голубое платье ее было порвано, вьющиеся волосы растрепаны, раскрасневшееся личико, на котором сияли непокорные васильковые глаза... Ты даже не склонилась передо мною, даже не опустила глаз, ты смотрела прямо и невозмутимо, уверенная в собственной правоте... Мне показалось - я тебя где-то видел раньше, кого-то ты мне сильно напоминала. Немного позже, вечером, я спросил, уже зная ответ - ты Сиано Лёгуа? Ты подтвердила. Твоя судьба была решена - отныне, решил я, пора тебе занять полагающееся тебе место во Дворце, обучиться великосветскими манерами, носить громкое имя...
- Ты бы мог спросить меня, а оно мне надо? - горько произнесла я.
- Леди Сиано Геннегау... Ответьте мне, мне интересно знать, как вы поступите... Если я приду к вам во власянице и плаще пилигрима, босиком и с опущенным взором, низко склоню перед вами голову, упаду перед вами на колени, начну публично раскаиваться в сделанных мною проступках и буду молить вас о прощении... Что вы сделаете?
Я удивленно вытаращилась на него.
- Понятия не имею, - выдавила я из себя, пребывая в сильнейшей растерянности. - С чего это тебе в голову пришла такая блажь?
- Ответьте, вы бы меня простили?.. Или брезгливо оттолкнули, как паршивую собаку?..
- Герцог! - раздраженно воскликнула я. Затем, повинуясь внезапному необъяснимому порыву, я обхватила руками за его шею и крепко прижалась к нему. Потом, с трудом оторвавшись, быстро поцеловала его в щеку и с силой оттолкнула. - Позвольте мне сказать вам, Филипп Бургундский, последнее "прощай" тебе и Бургундии. Все, аудиенция закончена!..
- А мне не нравится слово "прощай", - он говорил грустным голосом, с сожалением взглянув не меня. - Оно такое... жесткое, бескомпромиссное, лишает надежды... Давайте я скажу вам - "До свиданья"?.. По сути дела, это одно и тоже, но все-таки последнее звучит намного лучше, нежели безнадежное "прощай". Оставьте мне надежду в счастливое будущее, веру в себя, тебя... любовь к дорогим моему сердцу людям... Милостивые Небеса да хранят вас, Сиано.
Уже у самых дверей он обернулся:
- Знайте, мадемуазель Сиано, что бы ни случилось - Бургундия всегда примет тебя. Запомните мои слова.
Я не знаю, сколько времени я простояла в полнейшем одиночестве, безотчетно смотря в окно. Зябко передернув плечами - наступал вечер, и в комнате похолодало, я машинально вытерла несколько слезинок. Все правильно, я давно должна была сказать эти слова... Слова расставания всегда печальны... однако сейчас они были просто необходимы. Давно надо было сказать "прощай"...
- Сиано, ты все еще здесь, - проговорил знакомый голос, и в следующее мгновение на мои плечи опустился теплый плащ - подошедший Мишель заботливо укрыл меня им. Я с благодарностью посмотрела на него и улыбнулась.
- Мне сказали обо всем произошедшем, - продолжал он, стоя рядом со мной у полуоткрытого окна. - После вашего ухода - тебя и Бургундского, Орен и Андиец вновь разругались, и в конечном итоге доругались до того, что в завтрашнем поединке будет решаться судьба Орреана.
- Что?! - выдохнула я, на что он кивнул.
- Именно, условия довольно просты: если выигрываете вы - андийцы уходят от стен Города, но если выиграют они... Орреан сдастся.
Я отказывалась верить услышанному. Как Орен вообще согласилась на такое... чудовищное условие?! Она же так любила свой Город, в котором родилась...в котором не была столько лет, и в который страстно мечтала вернуться... Я хорошо знаю, что Рэй - очень нетерпимая, резкая и бескомпромиссная, с ней порой бывает очень тяжело... порой нечто скажет - как отрубит. Примет решение - с места не сдвинешь. А потом часто жалеет о своих опрометчивых действиях... вот и сегодня, наверное, было точно так же...
- Значит, в завтрашнем поединке решается судьба Орреана... - уточнила я, и он кивнул.
- Мишель, - продолжала я, по-прежнему смотря в окно. - Знаешь... Я сегодня навсегда порвала с Бургундией... Я сказала "прощай" герцогу Филиппу Бургундскому, мы больше никогда не увидимся.
- Не зарекайся, - бросил он, на что я сильно удивилась.
- Что?..
- "Не зарекайся" - так говорят на моей родине, если слышат категорическое "никогда", "ни за что". Жизнь длинна, и в ней всяко бывает. Может быть, и наступит такое время, когда ты с теплотой будешь вспоминать о Бургундии, может быть, ты даже захочешь вернуться туда... жизнь длинна, не забывай этого. Знать будущее нам не дано, никто не знает, что будет с нами завтра. Поэтому мы, рейкинцы, не говорим резкое "никогда", мы лишь обтекаемо произносим - "может быть".... - он замолчал.
А все-таки в его словах есть определенный резон. Тут он прав - никто ведь не знает, что принесет нам таинственное завтра... Какое-то время мы молча стояли, погруженные в свои нелегкие мысли. Меня просто передергивало от страха перед тем, что будет завтра... Мне никогда не хотелось быть Воином... Внезапно, вспомнив одну вещь, я встрепенулась, и повернулась так, чтобы видеть лицо Мишеля.
- Мишель, а если человек вообще ничего не знает о роде Монсальви, что тогда?.. Так бывает?
- Простолюдин или из знатных? - он заинтересованно посмотрел на меня.
- Аристократ... носит герцогский титул.
- Тогда он просто идиот, - безапелляционно бросил он, прижимая меня к себе. Я доверчиво уткнулась носом в его грудь. Когда он рядом, все хорошо... Или будет хорошо.