-Ирод проклятый!- голосила на весь околоток Бухтеиха.- Всю картоху как есть вырыл!
-Да успокойся ты,- пытался утешить ее старый Бухтей,- ну, еще не всю, хватит нам на зиму.
-Да ты сам пойди, посмотри,- злилась Бухтеиха,- ты ж на полосе сто лет не был, поди уж и забыл где она есть то!
-Ну, и пойду!- решил не перекоряться с бабой Бухтей.- А ты не ори, не баламуть деревню.
Дед Бухтей сунул ноги в галоши и пошел на полосу. Что правда, то правда - на полосе он уже давненько не был, да и что ему там делать? Картошку дети пропололи, дожди ее исправно поливают, ну, а что касается кабана... Давно в деревне поговаривают, что повадился кабан по картошку, так ведь деду то лень, то недосуг пойти проверить. Пока ноги в галоши засунет, да пока те галоши за огороды выволочит - уж и обедать пора. Другие-то хозяева давно уже и пугал понаставили, и вертушек, чтоб шумели, понаделали. Один от отчаяния даже трактор на краю полосы поставил, чтоб солярочный дух кабана отпугнул, да только ничто того кабана не берет, хоть ты тресни! И только дед Бухтей так и надеялся на то, что все не выроет, что-нибудь да оставит.
То, что увидел дед Бухтей на полосе, привело его в жуткую ярость.
-Ах, ты злыдня,- скрипел дед себе под нос, мелко переставляя по росяной траве ноги в огромных галошах.- Вот я тебе задам, будешь знать, как у Бухтеевых картошку рыть!
Придя домой, дед даже от завтрака отказался, сразу ушел в чулан, долго там возился, чем-то гремел и наконец выволок на свет божий древнюю берданку, с которой, поди, еще его дед, как не прадед, на охоту ходил.
-Ты что, старый?- удивилась Бухтеиха.
-Цыть, баба,- прикрикнул на нее дед, сам того не ожидая.
Бухтеиха пожала плечами и скрылась в избе. Вольно деду с этим хламом возиться - пусть возится. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы под ногами не путалось.
Дед долго и внимательно разглядывал берданку, потом так же долго чистил ее до блеска внутри и снаружи, так что на ней даже обозначился рисунок, в хитросплетениях которого отчетливо читался год - 1868.
-Да уж...- в задумчивости почесал дед затылок.- А ну, как не стрельнет?
И тут же сам себя успокоил:
-Стрельнет, как не стрельнуть, вон я его как начистил.
Однако после обеда обнаружилась еще одна проблема - а чем стрелять-то? Не заряжать же туда яблочный огрызок! Дед снова перерыл весь чулан и нашел там только маленький мешочек с железными шариками, их еще прошлым летом внучок из подшипника доставал.
"Ничего, вместо дроби пойдут,- решил дед. - А пыж я из газеты сделаю. Только вот пороху нет. А без пороху как стрелять? Не стрельнет оно без пороху..." И Бухтей не долго думая, замотал свое оружие в Бухтеихин передник, сушившийся во дворе на веревке, припрятал все на крылечке в уголок и пошел к соседу Сашке.
Сашка был знаменитым на всю округу охотником, он одинаково удачливо промышлял и лося, и белку, а вот зловредный кабан ему никак не давался. В те ночи, когда Сашка устраивал на него засаду, кабан вовсе не приходил. На какие только ухищрения не шел Сашка, но ему никак не удавалось избавить деревню от обидчика.
-Санек, выдь-ко!- постучал в окно дед Бухтей.
Сашкина голова показалась в окне:
-А, дед! Щас выйду!
Через минуту босоногий Сашка показался на крылечке.
-Здорово, дед,- протянул он свою ручищу.
-Здорово, коль не шутишь,- отозвался Бухтей.
-Ну, что, покурим?- Сашка протянул деду пачку сигарет.
-Да не курю я, Санек,- отстранился дед.
-Ну, тогда я закурю, а ты понюхай,- Сашка закурил и пустил струю дыма поверх Бухтеевой головы.- Что-то тетка Марья тебя сегодня больно громко ругала, чего натворил-то, старый?
-Да разве ж я?- обиженно отвесил губу дед.- Кабан всю картошку вырыл, а я виноватым остался.
-Кабан, говоришь?- оживился Сашка,- а где?
-Да на полосе у нас... А я знаешь что, Санек... Дай мне пару патронов, я покараулю его вечером...
-С чем?- удивился Сашка. - С рогаткой что ли?
-Почему "с рогаткой"?- обиделся дед.- Ружье у меня есть, шестьдесят восьмого года изготовления.
-А калибр? Вдруг мои патроны не подойдут?
-Подойдут,- уверил Сашку дед Бухтей.
Сашка курил, дед терпеливо ждал. Наконец Сашка бросил окурок в прибитую к стене дома худую кастрюлю и медленно произнес:
-Знаешь, дед, дам я тебе патрон, а чтоб не случилось чего, я с тобой вечерком покараулю. Ты здесь у домов, под дубом, а я с дальнего краю.
-Лады,- согласился дед, хотя ему очень хотелось пойти на кабана одному, чтоб все лавры победителя достались только ему.
Остаток дня Бухтей провел как на иголках. И чай его не радовал с его любимым печеньем, и с другом-то Фролом на завалинке сидеть не стал, боясь проболтаться. Даже любимица Мурка не смогла отвлечь его от раздумий. Под вечер Бухтеиха не выдержала:
-Ты что хоть, старый, весь день сегодня как чумной? Не захворал ли часом?
-Нет,- уверял ее дед,- не волнуйся.
А сам тишком поглядывал на часы, выжидая, когда же Бухтеиха пойдет кормить поросенка, и тогда он сможет беспрепятственно улизнуть на охоту вместе со своей старенькой берданкой.
Наконец Бухтеиха взялась за ведро и вышла из избы. Бухтей подождал еще с минуту для порядка, а потом сунул ноги в галоши и рысью помчался к заветному дубу.
Дуб этот они с Бухтеихой посадили в день, когда решили пожениться. Тогда на этом месте был просто пустырь. Потом, когда дети уже выросли, распахали на пустыре полосу, но дуб корчевать не стали. Так он и рос - одинокий раскидистый дуб на краю бухтеевой полосы.
Дед занял позицию у корней дуба, видел, как в сумерках прошмыгнул Сашка на дальний край.
"Вот и все,- подумал дед.- Сейчас мы тебя, голубчика, в два-то ствола мигом укокошим", - прислонился к прогретому за день стволу и задремал.
Проснулся Бухтей оттого, что рядом кто-то громко хрюкал и толкал его в бок жестким пятаком.
-Кабан!- взвизгнул дед, выскочил из галош и в мгновенье ока оказался на дубе, не вспомнив даже про берданку.
Сашка с ружьем наизготовку пытался подобраться поближе, чтоб и кабана не спугнуть, и деда не зацепить.
-Сашка!- орал испуганный дед,- да стреляй же, чего ждешь?
"Чего ждешь, чего ждешь?- злился Сашка.- Я ж того кабана не только не вижу, но даже и не слышу".
-Хрю-хрю,- как по заказу раздалось из-под дуба. Сашка вскинул ружье.
-Стреляй!- не унимался дед, крепко держась за ствол, чтоб не упасть.
-Я вам стрельну, ироды!- раздался голос Бухтеихи.- Заняться больше нечем?
Дед Бухтей с высоты разглядел Бухтеиху, идущую с хворостиной в руке. Под дубом опять раздалось хрюканье и чавканье, верно, кабан ел желуди. Сейчас этот злобный кабан нападет на старую и в клочья разорвет ее своими острыми клыками.
-Марья, не ходи, здесь кабан!- упредил Бухтей.- Сейчас Сашка стрелять будет!
-Тетка Марья, уйди, не задеть бы ненароком!- Сашка уже не таился и встал во весь рост. Лучше кабан пусть уйдет, чем тетку Марью порешат.
- Какой кабан?- прикрикнула на непонятливых мужиков Бухтеиха,- Борька наш из стайки выскочил. Слазь, старый, с дерева, да хоть загнать помоги.
Только сейчас дед Бухтей удосужился глянуть вниз. И там, у корней дуба он увидел холеную розовую спину их Борьки - восьмимесячного поросенка, который каждый раз, когда его кормили, норовил выскочить из стайки.
Дед Бухтей кряхтел и охал, но слезть с дуба самостоятельно не смог, пришлось Сашке бежать за лестницей.
Пока мужики канителились, Бухтеиха водворила своего Борьку на место, и даже успела вскипятить чай. И потом они все втроем пили чай с любимым дедовым печеньем и поклялись страшной клятвой никому в деревне не рассказывать о ночном происшествии.