єЧего взбеленился? Да она похожа на неё и что с того? Что ретивое взыграло, не можешь просто так подойти к девочке и спросить, как зовут её мать? К чему всё это варьете?
Дурилка деревянная, тебе сорок лет, а ты всё думаешь, что мальчик и можешь скакать северным оленем? Э - эх, Семеныч, Семеныч?
Под ногой обутой в щегольской ботинок, сверкающим как морда отца Серафима после третей рюмки, шуршала опавшая листва. Дворник, из крещеных татар, Ахмед, в конце улочки подметал мостовую. С противным шорканьем метла из березовых прутьев сгребала сор. Когда прапорщик проходил мимо, он взял на изготовку помелом к верху и рявкнул в пол голоса,- Здравия желаю Вашеблагородие.
Потом опустил орудие труда и спросил,- Что не признала, Афанасий Семёнович?
Афанасий хотел сначала пройти мимо, но с этим веселым парнем он всегда останавливался и перебрасывался парой слов, дворник всегда все знал и был забавным собеседником.
Остановился, поглядел на улыбчивого Ахмеда,- У тебя водка есть?
Тот посмотрел в лицо,- А может не надо бачка? В прошлый раз, так же спросили. Потом три дня в себя прийти не могли. А давайте я в трактир сбегаю и винца лучше принесу?
- Нет. Водки хочу.- Афанасий Семенович задумчиво посмотрел в синее небо, подкрашенные розовым закатом облака, бежали подгоняемые свежим ветром.
єУгол упреждения два, лево три с половиной, накрытие со второго залпа ..... Афанасий, ты дома?
- Ну что же пойдем ваше благородие,- Ахмед вздохнул, перехватил метлу собираясь идти.
- Знаешь. Я передумал, действительно, ну её эту водку, после неё голова болит, денег нет. Черт с ней, пойду к себе, чайку попью с баранками и лягу спать. Утро вечера - мудренее- Закончил отставной прапорщик. Прихрамывая на скрипучий протез, пошел к своему флигелю, где квартировал на втором этаже под самой крышей.
Ахмед посмотрел ему вслед, сдвинул картуз на затылок, почесал лоб, поцокал языком. И вечерних сумерках опускающихся на город послышался противный скрип метлы.
***
Афанасий поднялся к себе отпер дверь перешагнул порог и присел на стоящий с краю расшатанный табурет. Оглядел свою коморку. Кровать, стоящую по правой стороне и застеленную армейским серым одеялом из-под него выглядывал краешек застиранной наволочки. Маленькое, подслеповатое окошко выходящее на стену соседнего дома, письменный стол, стул с изогнутой спинкой. И крохотный закуток с правой стороны от входной двери там за ситцевой занавеской стоял таз для умывания. Вот и все его апартаменты, что он выслужил на службе отчизне, отдав ей долг в двадцать лет.
Не повезло в последнюю кампанию, вражеский снаряд, попал в зарядный ящик, всех кто был рядом, поубивало, а ему, он усмехнулся, повезло, остался жив. Пол года пролежал в госпитале, оклемался, там научился довольно бодро скакать на протезе. Его выписали, дали денег в дорогу и....
Отставной прапорщик, вернулся в свой родной городок, тех средств которые у него были скоплены, хватило только на то чтоб забиться в самый скромный угол. Взяли на работу писарем в приемной у губернатора, на большее сын обедневших дворян мог и не рассчитывать. Каждый месяц в первых числах он получал от военного ведомства пансион за свое увечие да те гроши, что получал в канцелярии, позволяли ещё как-то жить.
Афанасий достал из кармана партикулярного мундира, платок вытер пот со лба. є Кошку завести что-л.? Всё живая душа будет?
Подумал и продолжил вслух,- Так ведь сбежит зараза. Все они.... Одним миром мазаны.
Кряхтя приподнялся прошел столу, оперся на него и скинув одежду повесил аккуратно на спинку стула. Сел на него облокотился на столешницу и подперев подбородок руками, уставился не видящим взглядом в стену.
Он долго так просидел, ночная тьма опустилась на провинциальный городок, первые звезды зажглись на небе. Он очнулся от своих раздумий, растер ладонями лицо. Пододвинул подсвечник с огарком свечи, из ящика вытащил коробок серников, привычно встряхнул проверяя наличие, потом достал одну спичку чиркнул по краю, она занялась сначала вонючим дымом, затем вспыхнула трескучим огнем. Поднес к фитилю и когда он занялся, задул серник. Из открытого стола достал чистый лист бумаги, пачку перевязанных, не отправленных писем. Чернильницу и ручку с металлическими перьями. Расставил это всё перед собой. Оглядел, чуть сдвинул левее подсвечник, привычным движением окунул перо в чернила....
єЗдравствуй моя несравненная Поленька.
Любовь моя, если бы ты знала, как я по тебе скучаю. Каждую ночь я вижу твои глаза, прекрасные алые губы. Вспоминаю нашу с тобой последнюю встречу, тогда я был к тебе не справедлив, горько про это сожалею и раскаиваюсь. Но сейчас я хочу сказать тебе всю правду. Я одноногий инвалид с плохо гнущейся рукой. Тогда ты поцеловала меня на прощание и сквозь слезы сказала что будешь ждать меня, чтоб я возвращался домой. А я не смог. Прости, но не могу предстать перед тобой в таком виде. Вот сегодня решился, но в дверях твоего домика столкнулся с какой-то девчонкой, потерял равновесие, услышал её обидный смех. Я ушел, прости меня. Прости, что я стал таким, прости, если сможешь. Я тебя люблю, мой хороший (клякса закрыла слово) всегда буду любить, вечно?
Он не стал запечатывать письмо в конверт, просто вложил и положил на пачку написанных раньше. Прошел в закуток, осмотрел себя в тусклое зеркальце, висевшее на стене, вздохнул, потер щеку начавшую зарастать щетиной. Налив из кувшина воды стал приводить себя в порядок.
Когда он вышел оттуда, с влажными волосами, чисто выбритый, с подкрученными маленькими черными усиками, это был другой человек. Не спешным шагом он прошел к кровати с трудом нагнувшись, вытащил старый потертый, кожаный саквояж, поставил на стул, раскрыл и принялся переодеваться.
Когда он закончил в комнатушке стоял блестящий офицер, у правого бедра притулилась наградная сабля с красным темляком. С левой стороны, в ряд выстроились три креста.
Фуражка с высокой тульей лежала на сгибе руки, из расстегнутой кобуры выглядывала рукоять именного револьвера....
***
Полина Сергеевна, ходила по своей комнате, кутаясь в теплую шаль, что-то знобило со вчерашнего дня, не здоровилось. За дверью слышался голос дочери, к ней пришли подруги.
Они о чем-то весело щебетали, пересказывая новости. Полина дошла до кресла стоящего у окна выходящего в маленький садик, села в него, плотней укуталась и прикрыла глаза. Болела голова, не хотелось ничего и уже сквозь дрему донеслись слова: - єА я, сегодня возвращаюсь домой, и на ступеньках столкнулась, с каким-то стариком? она захихикала, потом брезгливо фыркнула,- єзнаете девочки, он был настолько пьян, что на ногах не стоял?
Перед глазами услужливая память развернула картинку, удаляющийся, прихрамывающий силуэт мужчины. От охватившей тоски болезненно сжалось сердце, Афанасий!
Вскрикнув, села, выпрямившись в кресле, прижав руку к груди. Не ужели он жив?
єа как же письмо полученное от его товарищей, они описали что он погиб, нет .... Не может быть?
єприхрамывающий силуэт мужчины дошел до поворота, он приостановился, снял с головной убор, достал из кармана платок, вытер лоб и фуражку изнутри, одел и скрылся из виду?
Полина встала и прошлась по комнате, остановилась у окна, всматриваясь в наступающую темноту. Сквозь свое отражение ей навстречу и тьмы прошедших лет улыбнулся молодой задорный парнишка, васильково синие глаза, бездонные как небо и тихий шепот: - є я люблю тебя, Поленька?
***
По улице бежала простоволосая женщина, на плечах развивалась шерстяная шаль. Вбежав во двор, она остановилась как вкопанная, светили факелы, около флигилечка бывшего в стороне от общего дома стояло несколько человек. Она подошла к ним и с вопросом: - є что случилось? обратилась к мужчине, в одежде дворника, оказавшегося рядом.
Он повернулся, его черные глаза расширились от удивления, когда он узнал её,- Полина Сергеевна, а вы здесь как оказались?
- Откуда вы меня знаете?- Спросила она у него.
Тот смутился, но потом махнул рукой,- Афанасий Семенович....
- Что!!- она с громким возгласом вцепилась дворнику в руку, - Где он!! Я хочу его видеть!
Свободной рукой Ахмед снял с головы картуз, - Он умер, Полина Сергеевна.
єТак это был он!!?
У неё подкосились ноги и она стала оседать на грязную землю. Ахмед подхватил её на руки, окликнул людей стоящих рядом они, суетливо копошась и споря отнесли в дворницкую. Уложив на кровать, покрытую лоскутным одеялом. Положили на лоб мокрую тряпку, растерли виски уксусом. Застонав, Полина открыла глаза, с недоумением огляделась вокруг, остановила взгляд на Ахмеде, протянула к нему руку,- присядь,- Попросила она,- Расскажи мне всё про него.... Как он жил всё это время? Пока я его ждала.
Предрассветная тишина сменилась звуками пробуждающегося городка. Ночью закончилась.
Ахмед, говоривший всё это время почти без перерыва, через каждые несколько слов, прерывался и спрашивал женщину сидящую напротив: - єНе надо ли вам чего ни будь?
И в ответ слышал только слова:- є говори .... говори ..... говори?
єиз тьмы прошедших лет ей улыбался молодой задорный парнишка, с васильково синими глазами, бездонными как летнее небо: - є я люблю тебя, Поленька?