Аннотация: написано по мотивам Серии "Отрок" Красницкого Е.С.
Мужская рука с одетым на неё кожаным наручем сдвинула ветку, открывая оленя, пасущегося на лесной поляне, опустив голову, он разрывал копытом снег в поисках травы. Молодой самец вскинулся и оглядел настороженным взглядом кусты растущие поодаль.
-Смотри,- шепотом, что б не спугнуть зверя, проговорил немолодой уже мужчина,- смотри какой красавец, помнишь, что я тебе говорил?
- Да! Целиться надо чуть выше лопатки на палец в сторону. - Молодая девушка, держа в руке лук, отвела взгляд от поляны, посмотрела на отца. - Папа!
-Что дочь?- не поворачивая головы
-А кто он? Как его зовут? А ...
-Доча, или ты стреляешь или опять репу, вечером жрать будем! - Отец повернулся к Ладиславе,- Дома поговорим,- буркнул и отвернулся.
Заскрипел натягиваемый лук, олень настороженно вскинул голову оглядываясь, резво скакнул в сторону, выпущенная стрела с широким наконечником вошла вбок. Зверь сделал прыжок, второй, ноги подломились, и он упал на землю, приминая снег.
-Вот так бы давно, а то все болтать,- проворчал охотник, выходя на поляну и доставая нож. Когда олень был освежеван, куски уложены на волокушу из еловых ветвей,- Лада! Хватит дуться, надулась как мушловка на орех.
Лада хихикнула, смотреть, на маленькую мышку золотистого цвета, она любила с самого детства.
- Да, Я и не дуюсь, батюшка, просто любопытно мне, как оно сложиться?- ответила Ладислава, глядя на простирающийся лес, вслушиваясь в тишину зимнего леса.
Отец смотрел на сидящую рядом девушку и видел в ней её мать, бесследно сгинувшую морозной зимой, почти десять лет назад. Рослая статная красавица, даже после родов не утратившая свою девичью грацию. Задорная улыбка, русая коса, перекинутая через плечо, ласковые нежные руки...
Лада оглянулась, почувствовав на себе взгляд, улыбнулась отцу, отвернувшись, занялась укладкой вещей.
"Она также двигается, ходит, разговаривает у неё такой - же взгляд и коса скоро станет не меньше чем...". Сжал в бессильной злобе кулаки, он всю оставшуюся жизнь будет это помнить....
"-Бермята, от-пус-ти! - прохрипел Самоха, вяло, отбиваясь от руки крепко державшей его за горло,- Отпусти, ну не знаю я куда он пошел, Не зна... Затрещина прервала стенания.
- Ты гнида ползучая пасть откроешь когда спрошу.- державший Самоху, вытащил из за пояса нож, поднеся к глазу пытаемого и прижав им нижнее веко , произнес по слогам,- Ку-да он по- е- хал!, - И поддернув к себе жертву закричал в самое лицо - КУДА! ТВАРЬ!
Не получая ответа, полоснул по щеке разваливая её, кровь заструилась по бороде стекая каплями на пол, розовая пена пузырилась на губах. Оглядев заплывшую синяками морду Самохи, перевел взгляд на угол, где валялся связанным парнишка лет пятнадцати пришедший вместе с ним. Рывком подтащил, бросил на пол перед отроком, глядя ему в глаза медленно провел ножом поперек горла Самохи, отворяя жилу. Кровь струей брызнула в лицо залив глаза, попав в открытый для крика рот, Подавившись отрок забился в кашле сотрясаемый приступами рвоты. Отбросив в сторону бьющийся в конвульсиях труп схватил отрока за волосы мокнул в блевотину мордой посмотрев в лицо спросил нарочито спокойно - У тебя есть что мне рассказать?
Вечером покачиваясь в седле, вспоминал всё что ему наговорили эти двое.
По их словам выходило, что искать надо в Боровках, третьего дня он там был, но собирался уходить, так что следовало поторопиться. Бермята пришпорил свою лошадь, ускоряя шаг. С ним в Боровках были еще трое учеников, которых таскал за собой, если случалось, то они защищали его от напастей встречающихся на дорогах. Еще узнал, что двоих зовут Сусара и Хижа, про третьего, отрок, ничего не знал, видел его всего один раз и то мельком со спины выходящим из светелки. А как хорошо начинался день, встретились, посидели, поговорили, пришлось прикопать. Бермята сплюнул со злости,
нет - бы Самохе все рассказать, глядишь, разошлись бы. Поскрипывает кожа седла, в такт шагам лошади, а перед мысленным взором встает лицо жены, которое запомнилось при расставании и слова сказанные....
"-Медвежонок мой, ну что ты сердишься, он просил меня передать весточку.
- А куда поедешь в этот раз?
-Ну что ты кудахчешь в дорогу, беду накличешь. -
-не накликаю , ты у меня самая лучшая на свете, вон воин какой ,- он отстранился осматривая ладную фигуру Светаны. Невысокая фигурка, одетая в кольчугу, ни спадающую чуть ниже пояса, украшенного серебряными бляшками из распахнутого заячьего тулупа сбоку выглядывала рукоять кинжала подвешенного сбоку. В правой руке Светана держала шлем, а в левой небольшое копье как раз для неё сделанное Бермятой.
- Воистину славный воин, вседержитель небесный и покровитель гордится тобой. - Шагнув к ней он взял рук копье, шлем, отложил в сторону, притянув к себе и щекоча бородой, маленькое розовое ушко прикрытое упавшей прядью волос, зашептал,- Ладушка моя, Свет мой, люблю тебя единственную мою, когда ты уходишь так, волнуюсь я очень сильно, места себе не нахожу, работа из рук валиться. Обещай мне, что это будет в последний раз, - отстранившись, посмотрел её в глаза.
- Он настаивал и ... - тут она замялась, хитровато глянула и улыбнувшись продолжила,- Я тоже не хотела ехать, но уговорил меня, - и совсем смешавшись под пристальным взором, - в общем, это последняя поездка передам грамотку и всё окончилась служение. Буду, свободна мы тогда с тобой, никогда не расстанемся, никогда, никогда. - С этими словами она прижалась к груди любимого человека, ради которого она отринула род свой и связала судьбу свою с ним, изгнанником.
Подхватив Светану на руки, Бермята, закружил её по комнате, и счастливый смех наполнил светелку.
Во дворе, когда она уже сидела в седле готовая отправится, он вдруг ощутил жгучую тоску, озноб прошел по всему телу от понимания что видит её в последний раз, но ничего не может с этим сделать, боги требуют и кто он такой что б стоять у них на пути.
На выезде из ворот она вдруг повернулась, посмотрела на мужа стоящего с дочерью на крыльце, улыбнулась, помахала рукой и скрылась за поворотом...."
***
Зеленая стена черемухи, одуряюще пахнущая, тянулось вдоль лесной тропы, мелкие птицы с веселым щебетанием скакали по ветвям, всё вокруг дышало спокойствием. Все возвращаясь к началу.
- Самоха, приветствую тебя, заходи, гость в дом радость в нем, Бермята посторонился, пропуская странников постучавшихся поздно вечером к нему в дом.
Выглянув во двор, осмотрел его, пусто, только эти двое, никого больше там не было.
Зайдя в светелку, обошел гостей стоящих на пороге взял новую лучину поджег. Молча указал гостям присаживаться к столу, подойдя к поставцу, открыл дверку и стал вынимать угощение. Выставил корчагу с пивом, вяленую оленину, краюху хлеба и пяток жареной репы. На молчаливый вопрос Самоха мотнул головой в сторону отрока, сидящего рядом с ним, - Перята.
Отрок наклонил голову, здороваясь с хозяином.
В молчании прошла половину скромного ужина. На дворе послышался какой-то шум, Бермята встал и вышел из комнаты не плотно закрыв двери, выглянул во двор ни чего не заметив подозрительного вернулся, взявшись за ручку хотел войти но остановился, услышав голоса. Шепот отрока вопрошающего у Самохи,- А это случайно не ...
- Да это он,- прервал вопрос Самоха, прихлебывая из кружки.
- Когда мы сюда шли , Дядька Самоха ты про его ...
-Заткнись щенок, вот телепень старый рассказал на свою голову, - Зашипел на болтливого отрока Самоха, прерывая разговор.
Скрипнула дверь в комнату вошел Бермята, оглядел своих гостей, прошел к столу уселся пододвинув к себе корчагу с пивом, взял её и наливая спросил обращаясь к старшему.
-Ну, рассказывай, где были, куда ходили, откуда идете?- отставил кувшин приподнял кружку и прихлебывая напиток стал слушать.
Самоха смочил губы налитым, опустил кружку, глядя в стену прямо перед собой,- А оно тебе знать надо?- спросил у хозяина.
-Меньше знаешь, крепче спишь, ты отказался нам помогать вот и мы с тобой...
-Ты помнишь, почему я отказался и не тебе меня корить этим,- жестко ответил Бермята ,оглядывая сидящего напротив гостя.
- И что многие говорили так же, а потом продолжали, кто хлебом кто кровом кто чем.- На этих словах Самоха скривил губы, в ухмылке припомнив, что-то свое. - И будут впредь.
- Скажи-ка МНЕ, друг мой Самоха,- начала Бермята, глядя тому в лицо, - что ты мне можешь поведать о том, как пропала моя жена. Она же у Вас была, он давал ей грамотку, которую требовалось доставить, так что же случилось со Светаной?
-Да ничего не случилось, уехала она от нас, получила грамотку, да и уехала.- Забормотал Самоха, стараясь не смотреть на хозяина.
- Врешь ведь, Самоха, по глазам вижу, врешь, что произошло, почему она в ночь отправилась да ещё и одна, я же знаю что вы гонцов по трое посылаете.,- ухватив Самоху за бороду , подтянул к себе через стол,
-А хочешь, я тебе расскажу, - И, повернув голову, бросил отроку пытавшемуся встать.
- Сядь, щенок, руки на стол положи.
- Самоха, - обратился к нему снова Бермята,- Ведь он давно на неё глаз положил, видел я, какие у него глаза масляные становятся. Так может, сам расскажешь?
-Бермята, отпусти,- прохрипел Самоха хватаясь за руку сжимавшую бороду,- отпусти тебе говорю, все не так было, она сама... и отлетел к стене, сбитый ударом кулака в лицо.
Перята вскочил на ноги и, выхватив кинжал, хотел ткнуть Бермяту в бок. Отшагнув назад он перехватил руку, схватил за загривок и приложив об стол лицом, отбросил потерявшего сознание отрока в угол. Обойдя стол, подхватил Самоху, пытающегося встать на ноги, за грудки и впечатал в стену, еще раз. Потом усадил на лавку, и сам сел напротив.
- Самохушка, рассказывай, - ласково произнес Бермята, только не ври, а говори, как было, ведь я под дверью стоял и слушал как этот, - Кивнул он на Перяту - тебя спрашивать начал да ты ж его оборвал, цыкнул на него. Значит ведаешь.
Самоха рукавом вытер кровь, стекающую по бороде, усмехнулся,- С сильничал он её.
Не больно она и сопротивлялась,- И выкрикнул в лицо Бермяте, САМА пришла, Сучка не...
Бермята не дал ему договорить сбил с лавки. Самоха упал, навзничь выставив кверху окровавленную бороду. Подойдя к нему, наклонился, поднял с пола, прислонив к стене, ухватил за горло.- Где он сейчас?"
"Ладислава, глядя на простирающийся лес, вслушиваясь в тишину зимнего леса.
- Сладится. Пойдем, надо до темноты до дома добраться.
Он разобрали веревочные постромки, привязанные к еловой волокуше, с уложенным на неё мясом и потащили. Путь их пролегал к далекому распадку. В глубине, рядом с березовой рощей, на берегу тихой речушки был построен добротный дом, огороженный от леса не высоким тыном из заостренных кольев. Они проживали в этом месте уже целых восемь лет, с тех пор как пропала мать и жена. Не в силах более терпеть тоску от места, в котором каждая травинка, каждый камешек на тропе напоминает о ней. Дикое зверье докучало мало, только впервые год, два, а потом приняло их как равных себе, которым надо платить дань мясом и шкурами, корешками и орехами, которые трудолюбивые белки запасали по укромным местам. Изредка приходили волки, и если зима была снежная, приходилось отбиваться, внутри, серый хищник по наваленным сугробам перебирался через тын и устраивал резню, в первую зиму они так потеряли почти всех овец, пока смогли отогнать зверей. В холодные времена они почти не уходили от дома далеко, только сегодня были вынуждены это сделать. Обоим захотелось свежего мяса, и они пошли на эту охоту. Ходить приходилось далеко, чтоб кровью дичи не приманивать к жилищу волков. Обычно выходили рано утром, ещё по темноте, встречали рассвет в заветном месте и старались вернуться засветло. Снег хрустел под снегоступами, сплетенными из ивняка, и оплетенного сыромятной кожей, тихо шуршали ветки волокуши. Они легко тащили её, за собой вслушиваясь в звуки зимнего леса. Вспорхнул крыльями и скрылся за кустами, клест, слетевший с верхушки сосны, где лакомился семенами из шишек. Громко стрекотала белка.
Ладислава прислушалась. Уж больно громко и тревожно кричала векша, как будто хотела отогнать кого-то от своего дерева, на котором у неё было дупло.
- Отец. - Она остановилась и сняла с себя постромки,- Там кто-то есть,- Указала в сторону бурелома, образованного прошлогодним ураганом.
Бермята скинул с головы трех, вслушался, одел обратно и, буркнув,- стой здесь,- Пошел проверять. Обойдя по дуге нагромождение из трех упавших деревьев, он вышел к сосне, на которой скакала верещавшая белка, ещё на подходе заметил неровную цепочку следов, тянущуюся из глубины леса. Завернув за ствол, увидел маленький клубочек, свернувшийся в неглубокой ямке у корней, светлые волосы, стиранная холщевая рубаха. Закрытые глаза, с присыпанными снегом ресницами, чуть дрогнули и открылись. Бермята бросился вперед и подхватил на руки, маленького мальчика, двух, трех летнего возраста. Он ни чего не говорил, а только смотрел Бермяте в лицо. Глаза его вдруг стали закрываться, тело обмякло.
Охотник устремился обратно, подбегая, издали закричал дочери, чтоб она разводила костер. Ладислава не стала задавать вопросов, бросилась к кустам в поисках сухой травы и сушняка на растопку, когда она вернулась с охапкой дров, отец, расстелив на снегу оленью шкуру, оттирал снегом найденного ребенка. Расчистив от снега место для костра, сложила растопка и сноровисто высекла искру и когда струйка дыма поднялась над трутом, стала раздувать огнь, скоро над поляной раздалось веселое потрескивание пламени. Пристроив рядом котелок, набитый снегом, полезла в котомку за корешками и травами, чтобы сделать теплое питьё для ребенка. Тут она услышала хныканье, а потом плач.
Снег в котелке уже разошелся, с одного бока стали вскипать пузырьки. Она попробовала.
Самое то можно поить, перелила питье в глиняную плошку и подала отцу. Он, прижав к груди мальца, дал напиться. Тот выпил, на лбу у него выступила испарина, тельце задрожало крупной дрожью, Бермята подвинулся к костру, повернувшись, чтоб дитя согревалось его теплом.
- Откуда он, такой? - Ладислава сидела рядом и перебирала светлые, мокрые от пота, волосы ребенка.
- Я других следов не видел, только его,- Бермята задумался,- Может он от этих, извергов? Может это их ребенок?
- Откуда им тут взяться то?- Лада посмотрела на отца.
- Ну, - Он смутился, - Я тебе не говорил, они в прошлую весну пришли, от нас до них напрямки будет почти десять верст, а ежели по болотам то все двадцать.
- И откуда ты все это знаешь?
- Доча, не зли меня! С твоим характером, замуж выйдешь, быть тебе мужем битой.
- Это мы ещё посмотрим. Он хоть молодой или старый?
- Года два будет, наверно ....
- Отец, я, про суженого которого ты мне сосватал.- Пока разговаривали, она успела бросить в котелок накрошенного, сухого мяса и горсть муки. Над поляной поплыл вкусный запах похлебки.
Бермята неодобрительно покосился на неё,- Заканчивай и давай собираться. Нам ещё с тобой идти и идти, ночевать с ним здесь,- он кивнул на найденыша, - угробим мальца.
А суженный твой.... Торопись девка скоро темнеть начнет."
***
"- Кто такой? Почто пожаловал? - Крепкий мужик, с окладистой бородой, снаряженный шлемом и щитом, перегородил дорогу лошади Бермяты, опустив поперек рогатину.
- Здрав будь, мил человек, зовусь Бермятой, соли купить, а тебя как величать?- Придержал коня.
- Кветан, подскажи, у кого здесь подешевле соли прикупить можно, поиздержался в дороге, без неё родимой, кусок в глотку не лезет.
- Почем брать будешь? Много надо? Кум мой продать может.... А ты точно за ней приехал? А то давеча были тута люди непонятные.... Я только спросил: - " кто такие?"
Так меня чуть конем не стоптали,- Он опустил рогатину, опрев её на землю.
- Копытом на ногу едва не наступил, хорошо ещё выдернул, а то бы раздавил, я ему,- "Ты, что же делаешь, тать?", а он только щериться и продолжает наезжать, пока с ним лаялся, остальные прошмыгнули в ворота, только и разглядел что лошадь пегая, у обидчика маво.
- Так ты бы ему рогатиной, да по хребту, тебя здесь для дела поставили, татей в село не пускать.
- Ага, взгреешь такого, как зыркнул, думал из чеботов выскочу, взгляд как у змеюки....
- А он обратно выезжать будет, ты его ....
- Да, я, и не видел, что б он выезжал, тать подколодный, правда сам то только утром сюда встал, Матюху сменил, я ему про этого гада ничего не сказывал, а спросить не догадался.
Проезжай мил человек, не стой здесь, мне за дорогой следить надо, ты к куму моему заезжай, он тебе соли отсыплет скока хош, и про денежку с ним договоришься или сменяешь, на что ни будь. Он на шкурки меняет, фунт на полтора десятка белок.
- Ого! Да у тебя кум-то, шкуродер будет, похлещи иных татей, что так дорого?
- Разбойники шалить начали, у кума уже одна телега пропала, хорошо, что всего то мешок отправил и лошадка .... Давно продать собирался..... Давай проезжай, заговорил ты меня.
Бермята дернул поводьями и въехал в село. Узкая улица, мощенная бревнами, протянулась до самой церквушки стоящей на краю небольшой площади, окруженную со всех сторон тыном.
Проехав по ней до первого поворота, свернул налево в узкий проулок, копыта коня зачавкали по грязи, оставшейся после недавних дождей. У второго дома по правую руку, остановился и слез с лошади. Привязал у коновязи, накинул торбу с овсом и постучал в калитку. Со двора послышался собачий лай. Бермята, подождал и только собрался стукнуть ещё раз, как она распахнулась.- Ну, кому здесь делать нечего? Ты кто такой?- На него смотрел мужичонка, небольшого росточка, в шерстяном колпаке, реденькая бородка, скрывающая шрам на щеке.
- Ты что ли будешь, Глазко?- И усмехнулся про себя левый глаз у хозяина, светился синяком.
- Ну, я.- Мужик стоял, придерживая створку одной рукой, держа вторую за спиной.
Бермята шагнул, подходя ближе, - Мне Кветан, сказывал, что у тебя переночевать можно.
Говоря об этом, Бермята через его голову заглянул во двор. Никого. Видны были ворота амбара, распахнутые настежь, перевернутая телега напротив, да стружка, что усеивала всё вокруг, Бермята шагнул ещё ближе, наклонился к самому лицу, Глазко - Где твои постояльцы?
- А кто таков чтоб меня про это спрашивать, ты что тиун или мытник княжий?- Он стал пятится, отступая во двор, одновременно с этим, рука спрятанная за спиной стала дергаться( топор застрял зацепившись за опояску)
Бермята наступил ему на ногу, и слега толкнул в грудь, Глазко, только и успел раскинуть руки смягчить падение, плюхнувшись на зад. Войдя во двор, и закрыв за собой калитку, нагнулся и поднял хозяина за шкирку, как кутенка, прорычал в лицо,- Где они, гнида, говори, не то башку оторву.
Голова Глазко болталась из стороны в сторону, сам же вцепившись в руку Бермяты, начал хриплым голосом, требовать,- Отпусти. Задушишь, дурак,- Потом стал лупить маленькими кулаками, вырываясь из рук. Бермята отшвырнул его подальше от выпавшего топора, наступил на ступню,- У тебя морда подбита? Я тебе сейчас ногу сломаю, быстро говори, куда они уехали?
- Я откель знаю про кого ты спрашиваешь, у меня почитай кажный день новый кто ни будь останавливается, почто ты меня колотишь?
- Глазко, за что тебя так прозвали? Смотришь вокруг и все видишь, все замечаешь.... четверо на конях, давеча, были, у одного конь пегий, а сам он такой с взглядом змеиным.
Где их искать? Куда пошли?
Услышав эти слова, Глазко преобразился, из голоса исчезли плаксивые нотки, он перестал дергаться и суетится.- Мужик ты, что смерти ищешь? Они же растерзают, пикнуть не успеешь.
- Они то далеко. А вот ты у меня в руках. Что ж голубь, не хочешь по-хорошему, пойдем, пришло время стать голубкой.- Бермята протянул руку чтоб ухватить его за шиворот.
Глазко отпрянул в сторону, - Э - эй, давай поговорим, я же не отказываюсь. Может мы с тобой, в цене сговоримся? Я тебе покажу, куда они пошли, а ты мне отдашь, что ни будь.
- Я тебе подарю твою жизнь, как тебе такой подарок?
- Думаю что это достойная плата, и могу быть уверен, что ты ....
- Глазко, можешь, а вот я не уверен что не пришибу тебя тут же и сейчас. Говори!
Хозяин сел на земле усыпанной стружками и опилками, отряхнул колени, оттер ладони от прилипшего мусора. Окинул взглядом двор, посмотрел в сторону церкви, чей купол просвечивал сквозь яблони, росшие за забором, размашисто перекрестился,- Прости господи, раба твоего, ибо согрешил я не по злому умыслу, а по принуждению.
- Не богохульствуй.
- А ты крещен?
- Зубы не заговаривай,- Бермята шагнул, вперед подходя ближе, и тут же отскочил назад, едва успев убрать ногу, от просвистевшего здоровенного гвоздя, зажатого в кулаке.
Глазко вскочил и полетел кубарем, по двору сбитый ударом в грудь. Бермята ещё пару раз приложил непонятливого, разбил в кровь лицо.
Подходя ближе, он нагнулся и подобрал кусок жерди, валявшийся поодаль. - Ты можешь попытаться ещё раз, я плюну на то, что мне нужно и просто пришибу.
Выставив перед собой окровавленные руки, ладонями вперед, Глазко прошепелявил,- Они ушли на черное болото, оно не доходя....
- Я знаю, где это. Как третьего послушника зовут?
- Это который?
- Тот, что на пегой коняшке ездит.
- Бакота.
- Вот и умница, - С этими словами Бермята свернул, Глазко шею. Подтащил труп к перевернутой телеге, положил, так как будто она упала на него и убила, разбросал рядом инструмент, сломал жердь и тоже бросил здесь. Осмотрел двор, затер следы и ещё раз осмотревшись, пошел на выход.
***
Дул промозглый холодный ветер, казалось, что он забирается в каждую складку одежды, утаскивая с собой драгоценные капли тепла. Бермята поежился, плотней закутался в ферезею. Мелкая изморозь, сыплющаяся из низких туч, намочила всё в округе, земля раскисла хлюпала под копытами коня, который с каждым шагом проваливался, чуть ли не по колено.
Дорога давалась с трудом, и Бермята уже подумывал о ночлеге, надо было согреется, и дать роздых усталому животному. Выезжал из села, было тепло, в дороге застала непогода. Бермята стал оглядываться по сторонам, высматривая место для ночлега, съехал с дороги, слез с коня, взяв его под уздцы, повел в чащу, подальше от тропы, спокойней будет.
Всё было ничего, но надо было торопиться, но и в такую погоду..... В такое ненастье есть шанс, что жрец тоже носа с острова не покажет, а будет пережидать в тепле и сухости.
За такими размышлениями, Бермята дошел до начала сосняка, росшего на порядочном удалении, осмотревшись, направился к огромному выворотню, который вскинул вверх торчащие корни. Сложив вещи, Бермята, расседлал коня, обтер его пучком сорванной, травы и накинув кусок рогожи вместо попоны, отвел к поляне на которой росла сочная трава. Стреножив, оставил пастись, а сам вернулся, теперь можно было позаботиться о себе. Отвязал, притороченный топор, пошел к ближайшим кустам орешника, срубил несколько прямых стволов, притащил на место, и уложил, оперев на торчавшие корни. У ближайших сосен, обрубил нижние ветви и, застелив лапником, верх и натолкав вовнутрь, отошел на пару шагов, оглядел свое творение, - "Сойдет, не княжеские хоромы"
Маленький костерок горел внутри шалаша, в вырытой ямке у дальней стенки, над ним висел небольшой котелок. Внутри булькал исходя ароматным паром, кулеш, приготовленный на скорую руку. Крошеное сало, мука, да горсть корешков, и крохотная щепотка соли, за всеми событиями в Боровках из головы напрочь выскочила мысль запастись солью, вот и приходилось, беречь её. Отужинав и выставив посуду на улицу под дождь, Бермята стал укладываться спать, но сон не шел. Покрутившись на лежанке из лапника, улегся на спину, закрыл глаза. От очага исходило приятное тепло, постепенно он стал проваливаться в дрему....
"Над лесной тропинкой, по которой ехало два всадника, пролетела горлица, и тут же вторая, один из конных выдернул из саадака лук, но второй придержал его.- Оставь, пусть летят, нам не до этого.
- Ты сейчас на всё готовое приедешь, а мне обратно возвращаться, будет, чем повечерять.
- У тебя пол мешка мяса. (На более чем полдня прошло, как они завалили оленя, так удачно выскочившего на дорогу)
- Это не мясо, это запас. Этого нам с Ладой на две седмицы хватит. Светана, может, не поедешь? Давай сейчас развернемся и обратно, к дочке.... - В его голосе слышались просящие нотки.
- Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Я слово дала. - Наездница, ловко сидящая на коне, перекинула ногу через луку седла, и повернулась лицом к мужу.
- Бермята, послушай меня и пойми правильно, не гоже мне отказывать тем кто в трудную минуту сделал для меня многое, они просто спасли меня. Я бы погибла одна или ....
- Вот у меня жена разумница, слово свое крепко держит, а что муж с дочерью не обихоженные, ей наплевать. Лада тебя только по моим речам о тебе ведает, ты же, как тать в ночи, придешь затемно и уходишь ни свет ни заря. Я понимаю, что слово даденное держать надо, но и ты подумай, не девка, чтоб на коне жить, как поляница младая, ты же замужняя женщина....
- Ну, хорошо хоть что-то понимаешь, а я уже и надежду потеряла дождаться от тебя слов таких, всё гундишь как бабка старая, - "Не надо, откажись, не езжай, давай вернемся"
Ты муж или кто? Ну что молчишь. Тебя иногда послушать, ты только и мечтаешь о том чтоб меня к дому веревкой крепкой привязать.
- Жена. Тебе бока намять что ли?- Он задумчиво посмотрел на ладную фигуру жены.
- Вот, чуть что так сразу, - "бока намять" А что по-другому жену вразумить не можешь?
- И как же тебя на путь истинный наставить?- Бермята пожал плечами,- Я не знаю. Бить?
Только озлобишься. Умолять? Так ты ерничать начинаешь. Дочь поминать? Глухой становишься. Может, подскажешь? Я, кажется, начинаю догадываться, тебе нравится, как полянице, в кольчуге блестящей, с копьем в руке и шлеме сверкающем, по селам и весям мотаться, грозная дева, вестница. Все тебя видят и восхваляют, да только не тебя, а того, кому ты служишь. Для них, ты никто. Пустое место.
Светана, перекинула ногу обратно, ударила каблуками в конские бока, поднимая в галоп, помчалась по лесной дороге. Бермята посмотрел ей вслед и проворчал,- Кажется, нашел слова"
Ночь прошла спокойно, Бермята два раза просыпался, выползал из шалаша. Проверить коня и подбросить немного дров в костер. Когда небо, на востоке прочертила узкая полоска зарождающегося дня, Бермята покачивался в седле, следуя по лесной дороге в сторону черного болота. В тот раз они расстались у приметного дерева, раздвоенной сосны, одна из которых была обломана на половину. Она сказала что дальше пойдет одна. Попросила не следовать за ней, но он её не послушался и проследил. Доехав до самого края, привязала коня, достала из кустов мокроступы, одела на ноги и пошла по болоту, к далекому острову.
Постояв и посмотрев ей в след, он ушел. В этот раз пойдет сам.
Утро. Солнце лениво встает над лесом, с болота накатываются волны тумана, подгоняемые легким ветерком. Бермята, успел в самый раз, стреножив коня, оставил на поляне в сотне аршин отсюда. Затаившись в кустах, стал смотреть за тропой ведущей с острова. Тишина. Низкие редкие тучи бегут по небу, пожухлая листва, шелестит на кустах, прилетела сорока, свернула в сторону и усевшись на дерево застрекотала, прыгая по веткам. Бермята вжался в землю,- Чтоб тебя, лиса сожрала, тварь пернатая.
Лесная сплетница, немного поскакав, поднялась на крыло и полетела на противоположную сторону топи. Приподняв голову, следил, как она улетает, превращаясь в маленькую точку, осмотрел на болото и вздрогнул, по нему в сторону берега шел человек. Он был пока ещё далеко, и можно было понять, что он одет в меховой охабень с капюшоном, за спиной была котомка, посох в руках, которым путник прощупывал перед собой тропу. Незнакомец подходил ближе, Бермята собрался его уже окликнуть, когда заметил ещё троих идущих за ним вслед.
"Вот ты и пожаловал, жрец"
Первый путник, уже вышел на берег, шагах в двадцати от притаившегося в засаде Бермяты, скинув мокроступы, он окинул цепким взглядом берег и повернулся на встречу своим спутникам. Бермята наложил стрелу, чуть привстал, окинул взглядом фигуру, выбирая место для удара, не удачно, котомка закрывает всю спину, и наверняка под плащом кольчуга, присел обратно. Путник, крикнул подходящим, выслушал ответ, кивнул и, развернувшись, пошел к лесу, он должен был пройти мимо, в пяти шагах. Он шел, придерживая рукоять короткого меча, висящего с левого бока. Когда дошел до зарослей чахлой ивы, опутанной высохшей травой, и свернул, Бермята встал и выстрелил в бок проходящего человека, тот услышав скрип натягиваемого лука, присел и повернулся, стрела которая должна была попасть в грудь, вонзилась в шею. Враг вскинул руки, ухватился за неё и, шатаясь, побрел к берегу. Бермята выскочив из засады за несколько прыжков догнал его, и рубанул по затылку подобранным мечом. Присел, воткнул в песок оружие, вытащил из колчана стрелу. Ничего не подозревающие враги уже почти вышли на берег, оставался всего с десяток шагов, когда шедший первым, вдруг вскинул руку и остановился, - Хижа! Хижа!
Позвал он того кто должен быть на берегу, не дождавшись ответа, зашагал вытаскивая на ходу меч и перекидывая на грудь мешок висевший за спиной. Бермята на стал ждать пока он выберется из воды. Вогнал стрелу ниже воинского пояса, на ладонь, громкий крик раненого разорвал тишину. Он упал у самой кромки, ухватившись за рану, уткнувшись головой в сырую траву. Жрец и оставшийся целым ещё один воин стали отходить от берега, возвращаясь на остров. Бермята выбежал и стал пускать в след стрелы, но они уже успели отойти, а шедший последним охранник отбил две, летевшие в него, мечом. Потом погрозил им своему врагу, развернулся и ушел. В сердцах Бермята бросил лук на землю. Стон раненого привлек его внимание. Подойдя к нему он отбил ногой выроненный меч и присел невдалеке, - Тебя как, кличут?
- М - м,- В ответ раздался только стон.
- Ну что ж знать в вирий пойдешь безымянным.- Бермята встал, отряхнул ладони, от налипшей травы, подобрал лук и, наложив стрелу, добил раненого. Невдалеке валялся Хижа."
Пошарив по кустам, нашел мокроступы, подвязав их сделал первый шаг на болото.
Ноги ушли в воду по щиколотку, - " м-да, не побегаешь" - Проскочила в голове мысль. Сначала было не удобно, приходилось приноравливаться к каждому шагу, но потом дело пошло на лад и вскоре берег стал удаляться. Туман уже давно рассеялся, солнце встало, но тепла оно не принесло, поднялся холодный ветер, который вчера нагнал дождливую погоду, решил сегодня продолжить. Из-за леса стали появляться первые облачка пока ещё безобидные , но и они обещали скорое начало ненастья.
Бермята брел по следам , взбаламученная болотная жижа, примятая осока, тропа обходила большие и маленькие промоины, заполненные черной грязью, на поверхности которых плавал мелкий мусор. Вскорости показались чахлые кусты ивняка растущего по краю острова, тропа стала изгибаться, обходя большое открытое поле заросшее травой, если бы оставленные убегающими от него врагами следы он бы точно пошел прямо. Но решил не рисковать. Показался широкий пологий подъем на небольшой взгорок, избушка с крышей крытой березовым корьем, покосившийся сарай с оторванной дверью зиял чернотой. Врага не было видно. Пройдя ещё немного вдоль берега , настороженно осматриваясь решился выйти на берег. Приготовил стрелу, наложил на лук, и двинулся в сторону жилища.
Когда до него осталось совсем немного, дверь распахнулась, и вышел человек. Кожаная безрукавка с нашитыми медными пластинам на груди, сильные мускулистые руки державшие меч, на ногах сапоги. Узкое, скуластое лицо, тонкие брови, холодный взгляд серых глаз. Змеиный.
"Бакота"
Между противниками было, не более трех саженей, Бермята вскинул лук, а враг сделал маленький шаг в сторону, не отводя настороженного взгляда. Потом ещё один, следующий Бермята остановил словами, - Стой, где стоишь, а то умрешь вспотевшим.
- Ой, ли , кто ещё и умрет. У тебя только одна стрела , вторую достать не успеешь....
- Хочешь проверить?
Скрипнула дверь избушки и в приоткрывшейся двери показалось испуганное лицо жреца,- Бакота, убей его,- закричал он визгливым голосом. - Убей, немедленно.
Не спуская глаз с Бермяты, бросил в сторону - Тебе надо ты и убивай.
- Ты кто такой? Что тебе надо?
- Бакота мне не нужна твоя жизнь....
- Так же как Хижы и Сусары? Лесовик ты кого обманываешь? Ты всё равно захочешь меня убить, не сейчас так позже.... Знаешь какая она сладкая была.... Яблочко наливное....
Хочешь узнать, что она перед смертью говорила? Подойди ко мне.... Иди сюда .... Я тебе всё расскажу....
Сзади хрустнула сухая щепка, Бермята выпустил стрелу в Бакоту и отпрыгнул, вправо, оглядываясь назад, на него набегал жрец, держа над головой кусок жерди. Уклонившись от просвистевшей рядом с ним дубины, перехватил лук и хлестнул жреца, по затылку, тот упал, зарывшись лицом в землю.
Бермята взглянул туда где должен был быть Бакота и опустил оружие. Последний охранник жреца лежал ничком, прижав одну руку груди, откинув вторую.
Сплюнув в его сторону, проворчал,- "собаке собачья смерть". Оглядевшись, подобрал обломок оброненный жрецом, подошел к нему перевернул на спину и засунул в оба рукава сразу, потом достав кожаный шнурок, подвязал кисти к торчащей жерди. Отошел в сторону. На мокрой земле , с перемазанным грязью лицом, лежал, широко раскинув руки, назаретянин, бог, с которым жрец боролся всю свою жизнь.
Бермята пошел к болоту, сорвав по пути лист лопуха, зачерпнув, грязной воды, вылил её на своего пленника.
Присел рядом на корточки, подождал немного, встал и пнул ногой в бок,- Хватит притворяться. - Схватил за шиворот и посадил.
Жрец сначала замычал, что-то, потом сплюнул комок грязи набившийся в рот и разразился руганью, поминая всю родню Бермяты. Тот молча ударил по губам ладонью оборвав на полуслове. Схватил за бороду и подтянув вплотную процедил сквозь зубы, - Пасть откроешь когда скажу.- Ухватил пятерней за лицо, смял его ладонью и толкнул пленника обратно на землю.
- Я не никогда не поклонялся новому богу, но у него есть хорошие слова :- "Не убий, не укради" Ты поступил как тать, ты украл самое дорогое что было у меня. Украл и убил.
Но у этого бога есть ещё одна заповедь: - "Возлюби ближнего своего...." Своими делами ты подтолкнул меня к тому что я начинаю задумываться. А может он прав, этот Иисус?
Может действительно стоит тебя не убивать, а отпустить. Возлюбить, как себя самого.
Как ты думаешь?
- Ты мешок дерьма. - Он плюнул Бермяте под ноги. - Продался, попам продался....
- Ни тебе меня хаять, я не крал у своих, а ты.... Что с тобой говорить, все равно мои слова для тебя пустым звуком будут. Ты же глухарь на токовище, только себя и слышишь
Бермята поставил жреца на ноги и потащил.
- Задушишь.
- Ни чего с тобой не будет , я тебя сейчас отпущу, иди куда хочешь,- С этими словами он подтолкнул жреца в спину. - Шагай.
- Так это, руки развяжи,- И попытался развернуться.
- Э нет голуба, так полетишь.
- Бермята, ты что творишь?
- Да ничего, обещал отпустить, вот и отпускаю. Иди.
Перед жрецом расстилалось огромное болото, заросшее осокой и чахлыми деревцами. Встречалась черная ольха, её заросли были разбросаны тут и там мрачные и унылые они вызывали тоску.
Он попытался развернуться, но Бермята столкнул его в воду.
Жрец упал на колени, с трудом поднялся на ноги, с ненавистью посмотрел на своего палача и сделал первый шаг. Потом ещё и ещё, он шел с едва удерживая равновесие, он отошел шагов на тридцать когда мокрая жижа, бывшая у него под ногами разошлась, и он провалился по грудь, опершись на раскинутые руки, если бы они были свободны....
Над болотом разнесся дикий крик....
Бермята всё это время стоял на берегу.... Смотрел.... Слушал..... и улыбался...."
***
-Вот так доча, всё и было,- Седой как лунь Бермята откинулся на подушку, набитую сухой травой.
- И ты столько лет молчал?- Ладислава смотрела на отца с жалостью.
Он отвернулся к бревенчатой стене, завешанной медвежьей шкурой,- Иди, не стой над душой.
Лада спустилась вниз с печки, прошла на женскую половину, взяла из судной лавки кружку, налила из корчаги браги, села за стол, поставив перед собой доску с накрошенным мясом и нарезанным хлебом. Бросила взгляд на занавеску скрывавшую отца, взяла кружку поморщилась от кислого духа и залпом выпила. Закинула в рот кусочек мяса и принялась медленно жевать, смотря не видящим взглядом на стену. На ресницах в уголках глаз, набухла и сорвалась вниз слезинка, за ней другая, ещё одна упала на щеку и проложив мокрую дорожку, сорвалась с подбородка и упала на стол. С постовца упал в подставленную плошку, уголек. Лучина издала треск , пламя вспыхнуло в последний раз и погасло, тоненькая струйка дыма поднялась вверх, к почерневшему потолку.
Ночью Бермята умер.
Часть вторая
***
Фыркнув, еж поднял острую мордочку от земли, обнюхал воздух, ничего опасного рядом не было, и он опять зарылся в прелую листву, выбирая сочных червяков. Над ним пролетел поползень, приземлился на ствол старого дуба, росшего неподалеку. Листва тихо шелестела, деревья медленно раскачивались под потоками теплого ветра, редкие облака на голубом небе предвещали хороший день. Рыжий лис, пробирающийся по своим делам через бурелом, затаился, услышав шум, припал к земле, настороженно огляделся и, решив не рисковать, стремглав бросился прочь с этого места, оранжевая молния мелькнула в завале из переплетенных веток упавшего ясеня. Мелькнула и пропала, махнув напоследок белым кончиком хвоста.
- Лиса! - Кужел ткнул пальцем в сторону зверя.
- Где?- Круглец привстал, всматриваясь в заросли.
- Да вон она, на той стороне, в кустах притаилась.
- Да не вижу.
- Тихо вы, разорались. - Веслав шикнул на сыновей.
- Да нет никого, надо было на другую дорогую дорогу идти. - Круглец поправил пояс с мечом.
- Здесь он должен быть. Другая дорога ещё хуже, чем эта, и там точно ждали бы до....
- Батя. А он точно будет? - Кужел перебил отца. За что тут же был наказан подзатыльником.
- Будешь перебивать.... - Веслав замолчал, от поворота послышался крик сойки, повторился ещё раз. Это Зван, которого послали смотреть, не едет ли кто, подал знак.
- Кужел, иди к Звану, вместе с ним возьмете себе последние возы, Круглец, со мной будешь.
Пока я не начну, носа из леса не казать. Понял? - Он посмотрел на младшего сына.
- Вылезешь, как в прошлый раз, своей рукой пришибу. Голубу обрюхатить сумел, так сумей теперь детей вырастить. Иди.
Кужел хмыкнул, подхватил лук с колчаном и, проворчав для порядка: "если бы не я...", пригнувшись, исчез за кустом крушины.
Веслав посмотрел ему вслед, оглянулся на среднего сына, Круглец отвернулся в сторону и попытался скрыть ухмылку на лице, преувеличенно внимательно разглядывая дорогу.
- М - да. Как видно драть надо обоих. - Покачал головой Веслав.
Сначала не было ничего, потом порхнула лесная пичужка, за ней вторая, стало стихать птичье пение, издалека, тихо, но потом все громче стал нарастать скрип колес и из-за поворота показался первый воз....
Веслав поморщился, они что нарочно, колеса не мажут?
Понурая лошадь с трудом тащила телегу, с левой стороны шел возчик, держа в руках поводья. Следом тащилась вторая, усталые животные шли медленно. Впереди маленького обоза шел человек, облаченный в кольчугу, с небольшим щитом на спине и коротким мечом, свисающим с левого бока. На голове была шапка с меховым околышем. По этой стороне шли ещё трое, вооруженные острогами, и последним шли ещё двое - в кольчугах и при мечах - один молодой, другой в летах, с седой бородой, он единственный из всех был в шлеме.
Веслав поморщился, не любил биться с бронными, отложил в сторону стрелу с листом, достал железную иглу, сам ковал, она ещё ни разу не подводила
- Пс-т. - Позвал он сына, пальцем ткнул в телегу, шепотом сказал: - Возничий.
Наложил стрелу на лук, оттянул к самому уху, издал залихватский свист, и выстрелил в идущего первым обозника. Она не подвела. Попав в левую сторону груди рядом с зерцалом, раздвинула кольца и попала в сердце. Убитый упал на дорогу. Возница, присев, спасся от смерти, которая просвистела над головой, хлестнул вожжами лошадь, пуская её в галоп. Она чуть присела, и рванулась, потащив телегу за собой, но через пяток аршин колесо наехало на убитого, лежавшего лицом вниз, и воз перевернулся, ломая оглобли и опрокидывая животное на бок. Возница, побежавший было к лесу, упал на землю со стрелой в спине. Второй раз Круглец уже не промахнулся. Трое копейщиков, идущие по ту сторону, бросились к кустам в попытке скрыться, но добежали только двое. Одного успел подстрелить Веслав. Круглец выскочил на дорогу и побежал догонять беглецов. Нагнувшись, он полез в заросли, густо росшие на обочине, Веслав хотел остановить его, но не успел, громко вскрикнув, Круглец отшатнулся обратно и, держась за живот, сделал пару шагов и упал, подогнув ноги.
Бивой выхватил меч, побежал, обходя с другой стороны, стремясь отрезать беглецам путь отступления. Веслав пускал в кусты стрелы на каждое шевеление и, услышав ответ, вскрик боли, осклабился в усмешке. Повернул голову ко второму возу и улыбка пропала с его лица. Кужел падал на землю, а седой ратник вытаскивал из груди меч, щитом он прикрывался от Звана, пускавшего стрелы в ратника. Громко закричав, Веслав выстрелил тоже, но не удачно, попал в шлем, стрела скользнула в сторону. Молодой ратник из охраны обоза лежал на спине с пробитым горлом. Прикрывшись щитом от врагов, воин медленно отступал, приняв на него ещё две стрелы, он скользнул спиной в кусты и растворился в стене зелени.
- Бивой! Бивой!- Надсаживая глотку, заорал в полный голос Веслав. И столько было в этом крике боли и ярости.... Отбросив лук он бросился к упавшему Круглецу, подбежав, склонился над ним, перевернул на спину, разжал окровавленные руки, задрал рубаху.... И перестал, что либо делать, рогатина пропорола живот выше кожаного пояса на ладонь. Враг успел, провернут оружие в ране, разорвав всё внутри.
С дороги послышался тревожный возглас Звана, оторвавшись от умирающего сына, Веслав, подхватив лук, бросился на голос. Из-за поворота, куда не успел свернуть обоз, выехали три ратника, за ними ещё и ещё. Передние, увидав разбитый обоз, убитых людей, пришпорили коней, опуская копья.
Веслав вскинул оружие и выстрелил в первого всадника, лошадь споткнулась, ноги подломились и, кувырнувшись через голову, упала на землю, ратник выпал из седла и покатился по земле, следующий за ним поднял своего коня, перескакивая через убитого скакуна, Веслав всадил ему стрелу в грудь. Воин запрокинулся назад. На этом удача покинула его. Через несколько мгновений Веслав был в кольце, Зван бросился бежать, он успел нырнуть в придорожные кусты. Но четверо конных, устремились следом за ним и, очень скоро он был сбит ударом по ногам. Его огрели по голове тупым концом копья, связали и привезли обратно. В лесу послышались крики, звон мечей, удары железа по окантовке щита, так продолжалось совсем немного, вскорости всё стихло и из леса вышли пожилой воин, с окровавленной бородой, и парнишка с рогатиной в руках, последние из охранников обоза.
Конные направили на них копья, пуская коней шагом, седой, воткнул меч в землю, снял с головы шелом, развел в стороны пустые руки.
Соскочив с лошади, к нему бросился молодой новик, держа в руках кожаную вязку, и кубарем покатился на землю, сбитый ударом в грудь:
- Лапы вытянешь, мослы протянешь, пшел прочь, десятником кто у вас? - Обратился седой к обступившим его воинам, они, угрожая, стали подымать копья, когда позади раздался окрик.
- Не трогать! - Десятник соскочил с коня, подойдя к седому, протянул руку:
- Здрав будешь, Куденя, давно не виделись. Смотрю, ты опять с ворогом воюешь.
- Пустое, разве это ворог, так, тати, по подлому из кустов стрелами закидали, один только и смог со мной на мечах взяться, да и его надолго не хватило. Смотрю вы их повязали, вон тот, что связанный. Это он Чилигу жизни лишил. - Куденя, разговаривая, приподнял край кольчуги и, оторвав подол у исподней рубахи, стал вытирать кровь с лица.
- Неужто нашелся, кто тебе смог морду разбить? - Десятник повернулся к новику. - А ты у меня будешь.... - Он выругался, - ты что, кольца не видишь? Жаль, что его только одно носить можно, а Куденя их пять уже заслужил.
- Шесть. - Поправил его старый воин, - тот в лесу, самый раз на шестое кольцо сподобился.
- Вот. А ты дурилка, не посмотрев, не оценив, кто, что, бросился с вязками, тебе на него не дуться надо, а за вразумление поклон бить, и прощения просить.
Новик поклонился в пояс:
- Прости Куденя.
- А, пустое, ступай с богом.
- Так кто тебе морду то раскравянил?
Куденя замялся, оглядел ратников, бывших вокруг и смотревших на него с ожиданием. - Ты не поверишь....
Человек в окровавленных, разорванных в клочья лохмотьях, брел по лесной тропе, иногда он спотыкался о корни и падал. Его поднимали, ставили на ноги и подталкивали копьем, и он опять шел вперед....