Федотов Александр : другие произведения.

Порядок следования

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Третья небольшая повесть цикла. Молодой выпускник ИКИ (Институт космических исследований) в первом полёте на крейсере второго класса при выполнении тестового облёта обнаруженного неизвестного объекта сталкивается с артефактом части человеческой цивилизации, в незапамятные времена отделившейся от земной и ушедшей в дальний космос.

   Сердечная благодарность Марте Ромашкиной, без которой эта повесть не увидела бы свет.

"Порядок следования"

  
  

0x01 graphic

  
   Кеннет Байер ликовал. На столь удачное распределение он и не рассчитывал. Нет, принадлежать худшему за все время существования ИКИ выпуску в итоге оказалось здорово. Руководители Института космических исследований со страхом и надеждой на последующее облегчение ожидали этот выпуск. Из двухсот пятидесяти набранных лет пять назад курсантов до конца дошли только семьдесят шесть человек. Обычно отсев в институте стабильно держался на отметке сорок-сорок пять процентов. И вот такой конфуз! Этот поток черным пятном равномерно двигался по курсам, неуклонно уменьшаясь в численности. Ректор института, адмирал дальней разведки, Борис Викентьевич Калантаров, ожидая трудности при распределении, лично присутствовал на данном процессе. И не напрасно.
   Как правило, количество выпускников ИКИ превышало число обязательных плановых мест. Поэтому лучшие курсанты в индивидуальном порядке договаривались о своем дальнейшем месте работы. Остальные же были вынуждены идти на плановые места. Самым интересным считалось сразу после распределения попасть в один из отделов Дальней разведки, но наибольшее количество выпускников забирала Служба регулярных трасс. Шли в нее неохотно. Приблизительно за полгода до распределения студенты начинали проявлять активность относительно будущего места работы, стараясь в соответствии со своим индексом получить наиболее интересное. Администрация сознательно поддерживала слух о некоторой нехватке мест, слух совершенно безосновательный - выпускников ИКИ охотно брали практически все. Представители престижных организаций дотошно сравнивали достоинства различных конкурентов, не спеша выбрать кого-либо.
   Этот страшный выпуск поставил все с ног на голову. И во время обучения он стал притчей во язытцах. А сейчас совсем распоясался. Зная об устойчивом спросе на самих себя как выпускников ИКИ, курсанты проявили полное равнодушие к подготовке к распределению, что, впрочем, от них только и можно было ожидать. Но само распределение! Адмирал Калантаров еще долго вспоминал его как одно из самых жутких событий в своей богатой жизни. Пожалуй, лишь слаженное нападение трех стай космических хищников космиявок на линкор под его командованием могло сравниться с распределением. Не по форме, конечно, - по сути. Представители различных организаций, потеряв привычное им вальяжное степенство, как зазывалы на каком-либо доисторическом рынке охотились за выпускниками. Куда подевалось их достоинство! Не редко представители переходили на личности, а дважды дело дошло до рукоприкладства. Позор! Нет, все-таки быть курсантом худшего выпуска ИКИ оказалось здорово!
   Вот таким образом Кеннет Байер, твердый середняк, получил место пилота-стажера на крейсере второго класса "Батавия", о чем он и мечтать не смел. По здравому рассуждению Кеннет признавал за собой лишь два достоинства - внешность, которой он был обязан своим родителям: высокий рост, густые пшеничные волосы, прямой нос и ясный взгляд голубых глаз, и, второе, физически хорошо развитую фигуру. Это уж он сам постарался, нещадно, в каждую свободную минуту, и даже в несвободную, например, во время лекций по философии, из ста пятидесяти лекционных часов он прослушал всего один, да и то по ошибке, перепутав расписание, нещадно загружая свой организм разнообразными физическими упражнениями.
  
   По поводу столь удачного оборота дел Кеннет и его лучший друг Борислав Платонов завалились в один из студенческих погребков и весело провели там почти всю ночь, расписывая перед двумя подвернувшимися симпатичными первокурсницами все прелести и безмерные опасности своей будущей профессии. Первокурсницы, кажется Оля и Квета, только хлопали бархатными ресницами, широко раскрывали рты и восторженно взирали на двух новоиспеченных специалистов. Вообще-то, говорил практически один Кеннет. А Борислав больше помалкивал и лишь чуть иронически улыбался. Ну, с Бориславом все было ясно с пеленок. Его отец, Александр Васильевич Платонов, когда-то хронодоктор (впоследствии надобность в этой профессии отпала), стреггер второй категории, как-то незаметно сам для себя привил сыну любовь к космосу. Уже в десятилетнем возрасте Борислав похитил "Сцинк-8" и отправился в Дальний космос на подвиги. Представители Службы космической безопасности (СКБ) немало помучались, вначале перехватывая, а затем отлавливая тихоходный, но весьма верткий фрегат Дальней Разведки, Борислав закатывал такие фигуры прямого и обратного высшего пилотажа, что у работников СКБ глаза на лоб лезли. Астраллы, из которых и состоит в основном служба, предложили немедленно взять Борислава к себе, но его мать Светлана, представительница Соседей, цивилизации-дубля, отстоящей от данной на пять тысяч лет в пространственно-темпоральном поле, настояла, чтобы ее сын прошел стандартный земной курс обучения, а уж потом пусть сам решает свою судьбу. Борислав остался верен призванию, и он оказался единственным, относительно кого не велось никаких споров - он уходил к астраллам.
   Борислав прекрасно понимал восторг друга и не мешал ему распускать перья перед двумя чудесными девушками. Лишь когда Кеннет начал излагать свой абсолютно безотказный способ уничтожения космиявок путем расстрела их пучками высокоэнергичного лазерного излучения, он сказал:
   - Ну, ну, Кен, это пока преждевременно. Тут много ушей - похитить могут.
   Кеннет на несколько минут смущенно примолк, вспомнив, что космиявки питаются любым видом энергии и что даже полный залп тяжелого броненосца "Крашинг" шестерка этих тварей пожирает не поперхнувшись.
   Под утро, проводив девушек до дому, друзья начали прощаться. Сегодня их пути надолго расходились: Борислав отправлялся на самый край освоенного космоса и на Землю не собирался скоро возвращаться. Астраллы вообще редко и, по-видимому, посещали планету прародительницу. Кеннет оставался в сфере влияния Земли, но вот парадокс! Астраллы, и Борислав вместе сними, обитали в космосе, постепенно раздвигая границы освоенного. Кеннет же, не порывая и не собираясь порывать с Землей, мог при определенном стечении обстоятельств, став, например, дальним разведчиком, мог оказаться значительно дальше Борислава, еще неизученных пространствах и мирах. Астраллы как бы шли по следам разведчиков Земли, изучая и осваивая Космос, а она вслед за ними расширяла свое влияние, покрывая пространство регулярными трассами.
  
   После бессонной и достаточно бурной ночи лица друзей несколько осунулись, вокруг глаз легли легкие тени.
   - Борька, - попросил Кен, - покажи мне еще раз, пожалуйста, голограмму, ту, ты знаешь какую.
   Борислав пожал плечами, но возражать не стал. Друзья вошли в кабину нуль-связи и материализовались в квартире родителей Борислава. Сами они в данный момент отсутствовали, находясь на испытаниях нового типа инверторно-метрического двигателя.
   Борислав открыл дверцу секретера и протянул Кеннету небольшую, сантиметров сорок в высоту, голограмму. На ней была запечатлена удивительно красивая женщина: высокая, стройная, хрупкая, в плотно облегающем комбинезоне, невероятно длинноногая, изящные руки, тонкий прямой нос с прозрачными ноздрями, высокий лоб, огромные зеленые глаза, пухлые губы. Кеннета всегда поражало, как лебединая шея этой женщины выдерживала тяжесть густой копны длинных золотисто-рыжих волос. Каждый раз, сталкиваясь с озорным с сумасшедшинкой взглядом, Кеннету казалось, что она сейчас оживет. При этом он испытывал какое-то жуткое, почти мистическое чувство. Кеннет попросил:
   - Борис, расскажи еще раз.
   Тот поморщился:
   - Сколько можно? Ты же все наизусть знаешь.
   - Ну, пожалуйста, вдруг я что-нибудь забыл.
   - Ирина Андреевна Клайрон. - забубнил Борислав, - стрэггер высшей категории, первая жена моего отца. А вторая его жена - моя мать, она от Соседей, такие пары не распадаются. Ирина Андреевна до своего конца любила отца и, чтобы не мешать ему, когда он встретил мать, ушла к Соседям, там вышла замуж и через семьдесят лет умерла, - постепенно Борислав увлекся. - Я ее, конечно, не видел, но мне о ней как-то раз. Всего один раз, рассказали родители, вместе. Мама-то страшно ревновала отца к Клайрон. Она была необычным человеком. Ты не смотри, что она такая хрупкая, она действительно была стрэггером высшей категории. Клайрон моего отца запросто могла в бараний рог скрутить, а он все-таки тоже стрэггер, хоть и второй категории. Сильным стрэггером была. Сейчас с ней может сравниться только Мьюриел Хаксли. Впрочем, Хаксли, пожалуй, посильнее. Но дело не в том, что Клайрон стрэггер. Дело в ее любви к моему отцу. Моей матери трудно было присутствовать при разговоре о ней. Но мама сказала, что я обязан знать, что существовал такой человек, который ради другого, из любви к нему, и неважно, что им оказался мой отец, ради его счастья смогла уйти и фактически убила себя: что такое семьдесят лет по сравнению с нашими тремя-четырьмя тысячами? Ноль! Как объяснила моя мама, для Ирины Андреевны самым главным было - это счастье моего отца. Для нее было важнее, что с моей мамой он пусть на чуть-чуть, но счастливее. Вот, пожалуй, и все. Еще какие-то детали я, по-видимому, запамятовал. Да, еще, отец сказал, все это про Клайрон он по своей толстокожести, к счастью, наверное, понял значительно позже.
   - Эх! - вздохнул Кеннет. - Вот это женщина! Умерла от любви! Сейчас таких нет. Жалко я поздно родился.
   - Тебе бы это не помогло, - возразил Борислав. - Она все-таки моего отца любила, а не тебя. Пигмаллион несчастный!
   - Тут ты прав, - согласился Кеннет.
  
   Через три дня Байер прибыл на "Батавию" и доложился командиру Ивану Ивановичу Хаксли. Он встретил его благожелательно:
   - Ну что ж, молодой человек, забудьте, что вы из худшего выпуска ИКИ, в конце концов, это мало что значит. Я сам не из отличников - а вот ничего, справлюсь. Ваша основная задача сейчас: обживайтесь и знакомьтесь уже в натуре с настоящей работой пилота. Шефство над вами возьмет ваш непосредственный начальник, первый пилот Омар аль Хайван.
   - Обживаться, знакомиться, - несколько разочарованно произнес Кеннет. - А каковы будут мои основные обязанности?
   Хаксли качнул головой:
   - Ишь! Настырный какой! "Батавия" прошла плановый ремонт и завтра мы отправляемся в испытательный рейд по заокраинам освоенного космоса: и крейсер проверить в различных условиях полета, и может быть что-нибудь интересное повстречаем. Вашей непосредственной задачей будет обследование заинтересовавших нас объектов с наибольшим размером не свыше ста метров.
   - А масса?
   - Масса не имеет значения. Но уверяю вас, скуизидных звезд на маршруте не ожидается.
   Байер разочарованно вздохнул:
   - Жаль!
   - Можете идти.
   Кеннет четко повернулся и вышел. Отыскивая свою каюту, он неожиданно нос к носу столкнулся с женщиной, отступил на шаг и сказал:
   - Извините, - и вдруг выпучил глаза и забормотал. - Свят, свят!
   Пред ним собственной персоной стояла Ирина Андреевна Клайрон.
   - В чем дело? - холодно осведомилась она, окидывая его равнодушным, безразличным взглядом.
   Байер тряхнул головой и спросил:
   - Простите, Вы - Ирина Андреевна Клайрон?
   - Нет, - коротко ответила женщина, - но если вы таким странным образом решили познакомиться, то знайте: я - Мьюриел Карловна Хаксли. Клайрон - моя мать. Вы удовлетворены?
   Кеннет мотнул головой:
   - мать значит. Простите. Пилот-стажер Кеннет Байер. Прибыл для прохождения службы. Так вы стрэггер? Высшей категории?
   Мьюриел издевательски улыбнулась:
   - Пропустите меня, мальчик, а то мне придется тебя отодвинуть, и иди проходи свою службу.
   Но Кеннет застыл как соляной столб. Неожиданно грубый, болезненный толчок отбросил его в сторону, и он больно ударился об угол. Женщина, до этого не сделавшая ни единого движения, еще раз издевательски улыбнулась и прошла мимо. "Вот какие они, стрэггеры, на самом деле, - потирая ушибленное плечо, подумал Кеннет. - Только подумала - хрясь! - и я в нокдауне. Тяжело, наверное, приходилось Платонову старшему, вдруг его Ирина Андреевна лупцевала иногда?"
   Работы у Кеннета на крейсере было немного, что не стало для него неожиданностью. Он все-таки отдавал себе отчет, что его знаний и умения еще слишком мало для такого большого корабля. Несколько часов в сутки он проводил в рубке, где под наблюдением Эль Хайвана осваивал управление "Батавией". Недели через две первый пилот доверил Байеру самостоятельно произвести запланированный поворот крейсера. Кеннет, потея от напряжения, за семь минут сумел осуществить требуемый маневр, вогнав ошибку в допустимый диапазон.
   - Ну что ж, для первого раза совсем неплохо, - сдержанно похвалил Омар и несколькими легчайшими манипуляциями сенсоров свел ошибку к нулю. - Ты, парень, забыл, что, во-первых, во время поворота к нам шлюзовался десантный бот Сайкина и, во-вторых, что у нашей посудины после ремонта на двенадцать миллиметров смещен вправо от обычного цент тяжести. Отсюда и некоторая неточность в курсе. Но ничего, наберешься опыта, и такие мелочи автоматически будут сидеть у тебя в голове.
   Байер проверил закрепленный за ним десантный бот "Шмель" и несколько раз совершил облеты вокруг крейсера, не удаляясь от него далее разрешенных трехсот километров. Как назло, все интересные, встречаемые "Батавией" объекты хоть на миллиметр, но превышали сто метров. Их обследование поручали кому угодно, только не Кеннету. Однажды он попытался надавить на командира:
   - Иван Иванович! Сто шесть метров, можно я слетаю?
   - Пилот-стажер Байер! - строго ответил Хаксли. - Отставить! Не более ста метров.
   - Ну какая разница! - взвыл Кеннет. Через секунду сообразив, что он только мысленно взвыл, а вслух ничего не произнес.
   Значительную часть свободного времени Байер проводил в спортивном комплексе крейсера, где нашел понимание и сочувствие со стороны судового врача Сергея Вознесенского, который просто изнывал от тоски по любимой профессии. Космолетчики в пику ему совершенно не болели.
   - Эх! - вздыхал Сергей. - Вот помню, десант на Эвриду! Там тебе и проникающий лишай, и глазоед. А чего стоит выворачивающий рвотник? Как я работал, изничтожая вирус монументальника, он, зараза, на уровне элементарных частиц открывался. Ты представляешь, руки прирастают к телу, ноги срастаются вместе, и человек становится крепче камня! Половина экипажа - железобетонные столбики! Командир молился на нас. Справились! Никто не погиб. На переломы, ушибы просто поплевывали. Вот это было дело! А здесь? Тьфу! Одно расстройство.
   Как-то Сергей в гимнастическом зале критическим взглядом осмотрел фигуру Кеннета и сказал:
   - Это хорошо. Что ты заботишься о своем теле. Только ты неправильно заботишься. Зачем же так накачивать и закрепощать мускулатуру? Я понимаю, девушкам эти бугры должны нравиться...
   - Я не для этого, - смущенно возразил Байер.
   - Тем более. На кого ты похож? На презренного штангиста, который ни на что не способен, кроме как тяжести вверх-вниз перемещать. Ты сам посмотри, какие у тебя резкие, порывистые движения. А еще Пилот! Мускулы должны быть сильными, эластичными и удобными. Пилоту необходимо делать тончайшие, нежнейшие движения. Твои куски мяса на это не способны. Если не возражаешь, давай мы тебя немного реконструируем. Конечно, все эти холмы и падины станут менее рельефными, но плавать ты, например, будешь значительно быстрее и главное легче. А то грудные мышцы, прости, очень похожи на хорошую женскую грудь. Идет?
   Кеннет, ошарашенный столь сокрушительной критикой того, чем он так гордился, только кивнул головой.
   Сергей на первое время совсем исключил силовые упражнения из комплекса Байера, сосредоточив основное внимание на развитии гибкости. К концу каждой тренировки Кеннет изнемогал.
   - Ничего, парень, - флегматично замечал доктор, - это отличная гимнастика, разработанная лет сто назад. Ты через месяц не только, что шпагат сделаешь, ты пятками спину и затылок чесать научишься.
   Байер и сам отмечал, что его тело все комфортнее и легче ощущает себя.
   Однажды после тренировки он принял душ, сунул потную одежду в утилизатор, обмотал бедра полотенцем и направился по коридору в свою каюту. Прогулки из душа в таком виде считались в порядке вещей. Каково же было удивление Кеннета, когда он, случайно столкнувшись на этот раз с Мьюриел Хаксли, услышал следующее, сказанное презрительно, с издевкой:
   - Самец на охоту вышел. Пропусти, пацан!
   Кеннет почему-то густо покраснел, но с постыдной поспешностью отскочил в сторону. "Подумаешь, - с запоздалым задором прошептал он, - бабы так вообще нагишом из душа летят, а мне, видите ли, нельзя. Ишь, мадам!"
   Первое время он как бы случайно, как бы невзначай искал встреч с Мьюриел. В его голове перемешался идеальный, созданный лично им образ Клайрон и реальная Мьюриел Карловна Хаксли - практически точная копи памятной голограммы. Сергей заметил плохо маскируемые потуги Байера и как-то сказал:
   - Брось, Кен, брось! Совершенно ни к чему ухлестывать за женой командира. Неэтично, е смотря ни на что.
   - Да я знаю, Серега, что они женаты. А давно?
   - Пять лет.
   - Ой-ё-ёёё - поморщился Кеннет, - семьдесят лет, не меньше, ждать пока они разведутся. Нет, мне терпения не хватит.
   - Не в этом дело, - возразил Сергей, - они расстанутся очень скоро. Может быть, даже после этого полета. Два сильных, волевых, властных, с очень твердыми характерами человека не в состоянии долго прожить вместе. Все дело в Мьюриел. Ты не представляешь, какой она мощный стрэггер, таких еще не было в истории нашей цивилизации. Она крайне самолюбивая и самовластная личность. У нее сейчас де-факто двоевластие на корабле: ее муж и она. Мьюриел при несогласии с командиром даже не удостаивает его объяснением причин отказа выполнить приказания. Эта женщина не для любви, ей бы мужиком родиться.
   - Объясни, доктор, - попросил Кеннет, - почему обычно женщины более сильные стрэггеры, чем мужчины?
   Сергей пожал плечами:
   - Факт, как говорится, на лице, на носу прямо. А почему? Никто не знает. Загадка природы.
   В результате всех своих усилий понравиться Мьюриел Кеннет отметил, что, кажется, стал ей просто неприятен. Как-то раз он сидел в холле библиотеки и с упоением читал очередную книжицу из серии приключений Стивена Аллигатора. На самом захватывающем месте: космические пираты атаковали суперлайнер, взяли в плен прекрасноликую Виолику и потребовали за нее фантастический выкуп, в противном случае угрожая ей всяческими гнусностями, Стивен аллигатор привычно обдумывал подвиг. Так вот, на этом самом месте Кеннета прервали. В холле начала собираться командная группа крейсера. Видимо по непонятному капризу плановое заседание решили провести в библиотечном холле. Каждый из входящих: командир, штурман, первый и второй пилоты, борт-инженер, да и остальные, видели, конечно, забившегося в уголок пилота-стажера Байера, но ничего ему не говорили и даже не намекали, что его присутствие неуместно здесь. Мьюриел Хаксли, едва появившись в компании, мгновенно заявила:
   - А что здесь нужно этому шестерке?
   Кеннет вскочил и, чувствуя, что покрывается пунцовой краской, забормотал:
   - Простите, я как-то не знал, мне ничего не сказали... Простите, я не думал, - и пятясь задом он вылетел наружу.
   - Ну зачем ты так, Мью? - с укоризной обратился к ней муж.
   - Ничего, не слепой, сам мог бы понять, что он здесь лишний.
   - Да пусть бы послушал, - возразил Омар. - Тайны Мадридского двора мы не собираемся обсуждать, только полезно было бы Байеру.
   Мьюриел отрезала:
   - Нечего ему здесь делать!
  
   Наконец пробил час Кеннета. На расстоянии пятидесяти тысяч километров, в стороне от основного курса сканеры засекли тело, не значившееся ни в одном из космических каталогов, размером от тридцати до ста десяти метров, Кеннет, по счастью, в этот момент находился на центральном посту и молил судьбу, чтобы при сближении с этим объектом, его размеры уменьшились хотя бы на десять метров и еще чуть-чуть. Приблизившись на дистанцию двести километров, крейсер уравнял свою скорость и направление движения с объектом и завис неподвижно относительно него. Тело было и впрямь интересным: идеально ровный шар диаметром сорок два и восемьдесят десятых метра.
   Хаксли жестом остановил шевельнувшегося пилота-десантника Шеина и с улыбкой обернулся к подпрыгивавшему от нетерпения Кеннету:
   - Пилот Байер!
   - Я!!! - рявкнул тот, вскакивая.
   - Вам поручается на десантном боте "Шмель" вылететь к объекту, произвести его осмотр и при необходимости доставить на крейсер. Задание понятно?
   - Так точно!
   - Выполняйте!
   - Есть! - и Кеннет сорвался с места.
   - Да! - остановил его Хаксли. - Наденьте скафандр повышенной защиты, пожалуй.
   "Хорошо, что не бронескафандр, - думал Кеннет, устраиваясь в боте. - А то сиди в нем как в коконе и управляй всем сервоклешнями".
   На центральном посту собралось несколько больше народу, чем следовало: многим было интересно, как стажер справится с первым заданием. Пришел даже врач Вознесенский.
   - Иван, - спросил Омар, наблюдая на экране общего обзора как "Шмель" уверенно приближается к шару, - как ты думаешь, что это?
   - Скорее всего, один из наших автоматических кораблей, запущенный в до звездную эпоху. Далеко забрался.
   - Да, наверное. Хорошо бы его на Землю в музей доставить.
   Между тем "Шмель" совершил несколько витков вокруг объекта по различным траекториям, и Кеннет доложил:
   - "Батавия", я - Байер. Тело представляет собой почти идеальный шар, отклонение от сферичности плюс две десятых, минус тридцать два миллиметра, поверхность изготовлена из неизвестного сплава, в состав входят: алюминий, титан, иридий, технеций...
   - Фью! - присвистнул Хаксли. - Не наш. Очень интересно.
   - Более точный анализ, - продолжал Байер, - с помощью моей аппаратуры невозможен. На поверхности шара имеются три круглых отверстия диаметром сорок один сантиметр каждое. Отверстия расположены в вершинах равностороннего треугольника со стороной по геодезической линии четыре метра ровно. Расстояние определено между центрами отверстий. Отверстия являются началом туннелей внутрь объекта. Определить их протяженность не могу.
   Мьюриел негромко фыркнула. Кеннет пояснил:
   - Сканирование показывает бесконечность. Очевидно, дно и стенки выложены каким-то отлично поглощающим материалом, а я не стрэггер, чтобы лично, бесконтактно прощупать их.
   - Ваши дальнейшие действия? - спросил Хаксли.
   - Силовое поле моего бота слишком мало для такой массы, но шар имеет ярко выраженные магнитные свойства. Попробую захватить его магнитным полем и доставить на крейсер для дальнейшего изучения.
   - Хорошо, - одобрил командир, - в шестой грузовой отсек.
   Все видели, как "Шмель" завис на расстоянии двадцать метров от шара и замер. Несколько секунд ничего не происходило, затем шар и бот завибрировали с нарастающей и резко исчезающей амплитудой.
   - В чем дело, Байер? - спросил Хаксли.
   - На внешнее магнитное поле объект вырабатывает свое, которое дестабилизирует захват. Мне кажется, в изменении поля шара имеется некоторая закономерность. Сейчас я попробую разобраться в ней, соответствующим образом перенастрою свою и попытаюсь доставить объект.
   - А почему бы вам, - предложил Хаксли, - не ввести в те отверстия механические захваты и не приволочь шар как на веревочке?
   - Вот, не знаю, командир, не хочется мне это делать почему-то, не хочется вступать в непосредственный контакт.
   Мьюриел опять фыркнула:
   - Не хочется! Да ты, мальчик, просто трус!
   Хаксли на несколько секунд отключил связь и в ярости рявкнул:
   - Мью!! Не лезь не в свое дело!
   - Подумаешь! - недовольно повела плечом жена.
   Потом командир восстановил связь и спокойно сказал:
   - Байер, продолжайте выполнять изучение изменения поля.
   Но поздно, Кеннет не смог стерпеть оскорбление. Он сблизился с шаром до десяти метров и аккуратно ввел в отверстия механические захваты. Они мягко вошли внутрь на глубину около двух метров каждый.
   - Объект на крючке, - доложил Байер, - даю малую тягу.
   В этот момент по штангам захватов от шара к боту стремительно пронеслись три тороидальных, едва заметных голубых огонька и внедрились внутрь "Шмеля". Бот дернулся.
   - Командир, - чуть взволновано сообщил Байер, - защита пробита, управление ботом уте... - и замолчал.
   - Шеин! - крикнул Хаксли.
   Приказ опоздал. Мьюриел за эти несколько мгновений успела выскочить с поста и осуществить взлет. Приблизившись к "Шмелю" она первым делом плазменным лучом отсекла захваты. Затем оттащила силовым полем бот чуть в сторону от шара, пристыковалась и вошла внутрь. В тусклом свете аварийного освещения она увидела лежавшего на полу лицом вверх Кеннета. Кресло пилота превратилось в кучу пепла, приборная доска выгорела. Мьюриел наклонилась над Кеннетом. Он открыл глаза:
   - А, мадам. Очень хорошо, что вы здесь. Помогите мне подняться, пожалуйста, сам я что-то не могу. Надо сбросить захваты.
   - Я их уже отсекла, - ответила женщина, взглянула на ноги Байера и вздрогнула. До середины бедер серебристый скафандр повышенной защиты обуглился и лишь смутно напоминал человеческие нижние конечности.
   На борту крейсера Вознесенский принял от Мьюриел вновь потерявшего сознание Байера и, погрузив его на антигравитационную платформу, поспешил с ним в медицинский отсек.
   Мьюриел вернулась на центральный пост. Хаксли взглянул на нее тяжелым взглядом, но ничего не сказал, обернулся к первому пилоту и приказал:
   - Омар, зажми эту штуку силовым полем, да так, чтобы она не шелохнулась, и подтягивай ее к кораблю.
   В зоне действия оказался и безжизненный "Шмель". Во время маневра его тесно прижало к шару. Шар чуть-чуть задрожал, но медленно начал приближаться к "Батавии".
   - Что за чертовщина! - вдруг воскликнул Омар. - Эта штука теряет массу!
   Действительно, приборы показали, что объект, не меняя форму, стремительно, со скоростью нескольких сот тонн в секунду, уменьшает свою массу. На поверхности шара образовалась быстро растущая дыра. Под действие непонятного явления попал и "Шмель", который прямо на глазах начал исчезать. Через полторы минуты ни от бота, ни от шара не осталось ничего, одна пустота.
  
   На следующий день Хаксли после разрешения Вознесенского навестил Байера:
   - Здравствуйте, Кеннет, как дела?
   Пилот выглядел на удивление хорошо:
   - Все в порядке, командир! Самочувствие отличное!
   - А ноги как?
   - Никак. Их нет. Но не волнуйтесь. Серега сказал, что недельки через две новые вырастут. Лучше старых будут. Вот только поваляться придется.
   - Валяйся.
   - Иван Иванович, а что дальше было, что это? Я ведь ничего не знаю.
   Хаксли вздохнул:
   - И мы не знаем. Можем только предполагать. Внутри шара начался неизвестный нам процесс: стало исчезать вещество. Не превращаться в энергию, как например, при аннигиляции, и не превращаться в пространство, как при инвертировании метрики, а просто исчезать. Абсолютно неизвестный нам процесс, потому что налицо нарушение закона сохранения вещества. Понятно, что не закон нарушен, а знаний у нас не хватает. Чтобы объяснить это явление. Когда мы жестко обхватили шар силовым полем, он, по-видимому, самоуничтожился непонятным нам образом. Кстати, твой "Шмель", прижатый силовым полем к шару, тоже исчез.
   - Как исчез? - поразился Кеннет. - И тинейтридная броня?
   - Да.
   - Это невозможно.
   - Получается, что возможно. Так что у нас вообще ничего не осталось. Твой скафандр, когда тебя из него вытаскивали, тоже начал испаряться вместе с тобой. Чудом успели тебя спасти, отрезали РАМ от ноги полностью. Пришлось вырезать и кусок пола в шлюзовой камере, который тоже вступил в реакцию, и выкинуть его в космос. Что-то страшное было.
   - А не могли там внутри находиться разумные существа?
   - Нет, - твердо ответил командир, - это точно. Мы почти знаем, чьих это рук дело. Твой анализ материала, из которого был изготовлен шар, помог. Это наше изобретение. Ты наверное помнишь из курса истории... Ах да, ты же из двоечников. Все равно должен знать. Около трех тысяч лет назад несколько тысяч человек. Которым крепко не понравились социальные процессы, происходившие на Земле, покинули ее и куда-то ушли на допотопных плазмохимических кораблях. Видимо, они очень далеко ушли, так как мы до сих пор не обнаружили место их обитания. Но они выжили и девятьсот лет назад, как, наверное, знаешь, ими была предпринята жалкая попытка напасть на нас. Почему? Неизвестно. Человек не успел вмешаться, а автоматика в результате их всех уничтожила. Но вот состав материала их кораблей почти точно повторяет результаты твоего анализа. С тех пор они, наверное, что-то новое придумали, нам пока неизвестное.
   - Может это что-то вроде космической мины? - предположил Кеннет.
   - Возможно. Человека там внутри не было. Этот аппарат лишь пассивно защищался. И заметь, мы-то не нападали. Любой представитель homo sapiens обязательно попытался бы вступить в контакт.
   - А что-нибудь про них еще известно?
   - Нет. Может быть, они уже и не существуют. Передрались между собой, да и поубивали друг друга. Люди-то нехорошие ушли, агрессивные. А эту штуку бог знает каким ветром сюда занесло.
   Хаксли взглянул на хронометр:
   - У-у! Заболтались мы с тобой. Мне доктор пять минут дал. Я хотел лишь сказать, что ты молодец.
   Кеннет расцвел.
   - Не потому, о чем ты думаешь. Ты безобразно выполнил задание.
   Кеннет увял.
   - Ты совершил крупную ошибку, среагировав на обидное замечание. Такое пилот высокого класса себе не позволяет. Ты молодец, что не желал вступать в непосредственный контакт с объектом. Чутье у тебя есть, это хорошо. Ну, поправляйся.
   После посещения Кеннета Хаксли вернулся к себе в каюту и застал там жену. Она сидела в кресле. Иван уселся напротив и после некоторого молчания сказал:
   - Мью, нам нужно с тобой поговорить и поговорить серьезно.
   - Да, - согласилась она, - и я даже знаю о чем.
   - Прекрасно. Мы с тобой, к сожалению, не пара.
   - Да, Иван, мы оба сделали ошибку.
   - Не стану с тобой спорить, хотя и есть о чем. Но сейчас мы оба, уверен, не испытаем особого огорчения расставшись.
   - Да.
   - Хочу тебя предостеречь, Мью. Мой возраст, я все-таки на полторы тысячи лет старше тебя, позволяет это сделать. Настанет момент, когда тебе станет очень и очень плохо, когда ты полюбишь кого-нибудь.
   - Ты уверен, что это непременно случится?
   - Нет, не уверен, но не исключено. Учти, что даже если этот человек ответит тебе взаимностью, он не сможет жить с тобой. Твой характер, твое властолюбие подавят его, и он уйдет, или, хорошо зная тебя, даже не приблизится. У тебя в крови: всегда поставить любого человека на ступеньку ниже себя. Эта черта не способствует не только взаимности, но и простому общению. Если ты не сможешь хоть немного переломить себя, тебе грозит одиночество. Прости, если сделал тебе больно.
   - Напрасно извиняешься. Меня устраивает, более того, нравится такое положение вещей. Ты знаешь, официально ты у меня первый муж, но были мужчины до тебя и, естественно, будут после. Вы, мужики, интересуете меня постольку, поскольку доставляете мне несколько приятных минут в постели, не более.
   - Хм, а женщины?
   - К ним я совершенно безразлична.
   - Ну ладно, оставим. Теперь о другом. Тебе не кажется, что ты несправедлива к Кеннету Байеру?
   Мьюриел с презрительным оскалом покачала головой из стороны в сторону:
   - Нет, ничего лучшего он не заслуживает. К тому же, он мне крайне неприятен.
   - Однако, твое неуместное замечание толкнуло его на необдуманные действия.
   - Ты прав.
   - И тебе, Мьюриел, необходимо извиниться перед ним за незаслуженное оскорбление.
   - Именно это я и собираюсь сейчас сделать.
   Мьюриел вошла в палату Байера.
   - Мадам! - изумился Кеннет. - Вы решили навестить меня семейством, но отчего не вместе?
   Мьюриел присела на кресло рядом с койкой, холодно взглянула на больного и спросила:
   - Почему ты уже второй раз называешь меня мадам?
   Кеннет улыбнулся:
   - Заметили. А как вас называть? Леди Хаксли?
   - Я уже не Хаксли. Мы развелись с мужем, я взяла фамилию своей матери.
   - Все равно, леди Клайрон? - Кеннет развел руками. - Увы, титул отменен и уже давно. Да вы сами посудите, как мне еще к вам обращаться? Вы - опытнейший космолетчик, стрэггер такой категории, для которой в языке еще не существует определения, и я - младенец, пускающий пузыри. Нет, - убежденно крутнул головой Кеннет, - вы для меня - мадам. Только так!
   - Впрочем, - уронила Мьюриел, - это совершенно неважно. Я, мальчик, пришла попросить у тебя прощения за незаслуженное оскорбление.
   - Вот это напрасно! - он понизил голос до шепота. - Вы не представляете, как мне было страшно совать захваты в эти дыры.
   - Испытывать страх - не значит быть трусом.
   - Вот я и решил это доказать.
   - А я приношу извинения за те слова.
   - Замечательно! - Кеннет широко улыбнулся. - После непродолжительной дискуссии стороны пришли к единому мнению. Я думаю, вам безразлично, принимаю я ваши извинения или нет.
   - Абсолютно. Поправляйся, мальчик, прощай.
   - Вы очень добры, мадам, спасибо. Я так понимаю, и вы, и я испытываем обоюдное желание никогда больше е встречаться. Поэтому прощай - сейчас самое уместное и искреннее. Прощайте, мадам!
   Когда Мьюриел вышла, Кеннет с облегчением подумал: "А ведь чуть не влюбился. Уф! Пронесло!"
  
   Долечивался Байер в госпитале на Земле. Когда он учился ходить, его навестил незнакомый мужчина.
   - Альберт Августович Штерн, - представился он, войдя в комнату. - Как ваше самочувствие, Кеннет Георгиевич?
   - Спасибо, нормально, - ответил несколько опешивший Кеннет, - завтра выписываюсь.
   - И что собираетесь делать?
   - Денек, другой расслаблюсь, а потом пойду в Координационный центр за направ... Да вам-то что за дело?
   - Простите, забыл сказать главное. Я - командир тяжелого крейсера "Ирина Клайрон", и я к вам с предложением: не согласитесь ли вы пойти на этом корабле вторым пилотом?
   У Кеннета отвисла челюсть.
   - Я понимаю, - продолжал Штерн, - предложение слишком неожиданное, чтобы на него дать положительный ответ. Подумайте пару деньков.
   - Да чего думать!! - взревел пришедший в себя Кеннет. - Когда улетаем?
   Штерн изумился бешеному напору:
   - М-да, меня Иван Иванович Хаксли, который рекомендовал вас, предупреждал о вашей некоторой экспансивности, но, признаться, такой экспрессии я и не ожидал.
   - Август Альбертович...
   - Альберт Августович, - поправил Штерн.
   - Простите. Авг... Альберт Августович, а не слишком ли для меня? Все-таки я лишь год с небольшим, как окончил ИКИ, и выпуск наш вы, наверное, знаете какой. Не слишком ли, сразу вторым пилотом на тяжелый крейсер?
   - Я вам объясню. Три причины послужили основой для вашего выбора. Первая: про нее вам должно быть известно, при хорошем первом пилоте второй - практически лишь ученик. Вам полезно набраться опыта и научиться ответственности. Не так ли? Вторая: вас рекомендовал Хаксли, это самое существенное. И третья: мы направляемся на Гадюку.
   - Куда?
   - На Гадюку. Пока вы находились на "Батавии", в Дальнем космосе была открыта новая звезда. Точнее не открыта, а обследована. Звезда К.7/44/22 с семью планетами. Автоматический разведчик, облетевший все планеты, принес информацию о наличии разумной жизни на четвертой планете от звезды. На снимках отчетливо видны постройки человеческого типа. По-видимому, там живут или жили покинувшие в свое время из-за политических разногласий Землю люди.
   - Авг... Альберт Августович, а откуда такое дикое название планеты?
   - На ней пропали: Дальний разведчик Николай Котов и поисковый корабль "Архар" с четырьмя космолетчиками на борту. После приземления на эту планету связь с ними прекратилась. В последнем перед посадкой сообщении "Архара" говорилось, что они обнаружили поисковый корвет Котова. Учитывая ваши действия во время памятного происшествия, мы решили, что вы можете быть полезны на этой планете. Так вы согласны?
   - Безусловно! Но два вопроса. Меня последний год преследует фамилия Клайрон. Я ничего не слышал о крейсере с таким названием. Откуда он взялся?
   - Это новый крейсер. Поэтому стартуем прямо с Земли.
   - Понятно. И второй вопрос: Мьюриел Клайрон, бывшая Хаксли, не летит ли случайно с нами?
   - Нет. Я ей не предложил, а она, к счастью, мне не предложила свои услуги. Случилось это, отказаться было бы невозможно. Кто же отказывается от такого стрэггера? Сумасшедший!
   - Как я вас понимаю! - с чувством произнес Кеннет. - Когда отлет?
   - Через неделю. Вам хватит?
   - Вполне.
  
   В один из последних дней Кеннет посетил известный студенческий погребок и прекрасно провел там вечер. Все уже хорошо знали о приключении с "Батавией", но выслушать еще раз из уст непосредственного участника, что может быть лучше? И Кеннет разошелся. С животрепещущими подробностями он описывал происшедшее. Заметив ту девчушку, кажется Квету, перед которой он красовался с год назад, Кеннет махнул ей рукой и усадил рядом с собой.
   Я чувствую, говорил он, что не надо бы спускать захваты в туннели, ну не надо и все. А тут Хаксли, стрэггер, и говорит мне, трус, мол, ну я и показал ей! Но я не чувствовал, а что она, хоть и стрэггер, может на дистанции двести километров? Этой фразой Кеннет хотел намекнуть, что, мол, и он уже слегка стрэггер. Жутким шепотом он описал исчезновение материи и собственных ног. Как бы невзначай он обнял Квету за плечи, и та благодарно взглянула на него, по крайней мере, Кеннету так хотелось думать. Слышались, правда, и возгласы: враки, мол! Под конец рассказа кто-то из будущих выпускников с почтением спросил:
   - И куда вас сейчас, Кеннет Георгиевич?
   - Да на Гадюку! Там обнаружено поселение тех беглецов. Уже пятеро наших сгинули на ней без следа. Не иначе, как что-то похожее на нашу неувязку или еще что пострашнее. Учитывая мой опыт, меня и отправляют в составе экспедиции, пойду на тяжелом крейсере вторым пилотом.
   - А первым кто?
   - А хрен его знает! Какой-нибудь старпер, наверное, которому надо долетать до пенсии.
   В уголке позади Кеннета незаметно сидел Омар Эль Хайван и лишь посмеивался в кулак. Услышав последнюю фразу Кеннета, он подошел к нему и шепнул на ухо:
   - Кен, дружище, первым я поеду.
   Байер на секунду оторопел, но не отчаялся:
   - Друзья! Позвольте вам представить Омара Эль Хайвана, первого пилота "Батавии". Он подтвердит справедливость моих слов! - и умоляюще посмотрел ему в глаза.
   Пилот чуть улыбнулся:
   - Все истинная правда, чтоб мне провалиться! И Кеннет герой! Как начали у него ноги пропадать, он как рявкнет: "А ну, режь мне ноги по самые... Ну, под корень". Тогда ведь понимаете, не до выбора выражений было. Ну и отрезали РАМом. А потом и скафандр, и пол в шлюзовой камере вступили в реакцию. Кен и тут не растерялся, схватил РАМ, выхватил кусок пола и вместе со скафандром вышвырнул в открытый космос! Где они и сгинули без следа. И что интересно, все без сознания!
   К великому счастью Кеннета последнюю фразу Омар произнес вполголоса и на нее в обстановке всеобщего восторга никто не обратил внимания.
   - Кен, ты скоро? - спросил Омар.
   - Да, через пару минут.
   - Хорошо, я подожду тебя на улице, дело есть.
   - Мировой мужик, - заметил Байер, когда Эль Хайван вышел, - он меня и обучил по-настоящему искусству пилотирования тяжелых кораблей. Вот кто, оказывается, первым пилотом летит! И правильно, серьезное будет дело.
   - Кеннет Георгиевич, - спросила Квета, - а вы когда улетаете?
   - Послезавтра.
   - Можно я вас провожу?
   Байер благосклонно кивнул:
   - Так и быть, старт в пятнадцать ноль-ноль. А сейчас, прости, Омар ждет, надо идти.
   Кеннет небрежно чмокнул девушку в щеку и, провожаемый восхищенными взглядами, вышел
   На улице Омар встретил его словами:
   - Ну, брат, ты и трепло! Где ты волосатые щупальца увидел? Или были? Нет? А откуда взялась страшная бородатая рожа на фоне созвездия Девы? Это как, предсмертный бред? Но сравнение с крокодилом, медленно жующем ноги, просто великолепно! С ним может поспорить пожалуй лишь описание того, как ты, передвигаясь на обугленных обрубках, вынес на руках потерявшую сознание от жуткого зрелища Мьюриел.
   Кеннет, и так скорбно потупившийся, совсем сник:
   - Омар, прости, пожалуйста, особенно за старпера. Виноват.
   - Ладно, чего там. Ты думаешь, я таким не был? Еще как был. Ого-го! Но ты все-таки поосторожнее. Очень неприятно, когда на слове поймают, еще и по физиономии заехать могут. Завтра с утра являешься на корабль, и я начну тебя обучать. Понял?
   Кеннет громко засопел:
   - Да.
  
   К удивлению Байера Квета исполнила обещание и пришла его проводить. Они поздоровались, и Кеннет замялся, не зная о чем говорить. Врать почему-то не хотелось. Квета показала ему рукой за спину:
   - Это крейсер?
   - Да.
   - Какой огромный!
   - Новая конструкция.
   Крейсер действительно впечатлял размерами: тарелка чуть меньше полутора километров в диаметре и около трехсот метров в самой толстой центральной части. Но самое важное, восемь инверторно-метрических двигателей новой модификации, увеличивающие крейсерскую скорость почти в полтора раза.
   - Вы надолго улетаете? - поинтересовалась девушка.
   - Экспедиция рассчитана на максимальный срок пять лет, но не меньше полугода. Столько требуется времени, чтобы смотаться туда и тут же вернуться назад.
   - Долго, - вздохнула она, - пять лет - это очень долго. Я уже окончу ИКИ и буду работать.
   Разговор опять увял. Они стояли чуть в стороне от основной массы провожающих, сосредоточившейся напротив центрального пандуса. Квета удивилась количеству собравшихся людей. Кеннет объяснил:
   - Что же тут удивительного? Экипаж корабля четыреста тридцать два человека и каждого кто-нибудь да провожает, а вот Омара аж восемь человек: жена и семеро детишек.
   - Кен, скажи, второй пилот - это очень большая шишка?
   Байер несколько помялся, но ответил честно:
   - Нет, Квета, формально я третье лицо по субординации. Если, не дай бог, что с командиром случится, то его место занимает первый пилот, ну а если и с ним что-то, то уж тогда я. Но это вообще невероятная штука. Смерть командира в эпоху звездных полетов зарегистрирована всего три раза, это когда экипаж остался цел. Корабли-то чаще пропадали. Ну а чтобы второй пилот во время экспедиции стал командиром - такое ни разу не случалось. Если я оправдаю доверие, тогда может быть и стану первым. Но, конечно, не на крейсере, а на тяжелом фрегате, максимум. А скорее просто разрешат уйти в Поисковую службу.
   - скажи, а тебя кто-нибудь кроме меня собирался провожать?
   - Нет, - начал Кеннет и осекся.
   За спиной Кветы он увидел Мьюриел Клайрон, которая безусловно направлялась к нему.
   - Здравствуй, мальчик, - поздоровалась она.
   - Здравствуйте, мадам. Вы пришли кого-нибудь проводить и случайно увидели меня, или отдаете дань памяти своей матери?
   - Ради тебя, мальчик. Мне почему-то подумалось, что к тебе никто не придет, и тебе станет одиноко. Я рада, что ошиблась. Ни пуха, ни пера.
   Кеннет промолчал.
   - Почему ты не посылаешь меня к черту?
   - Неудобно, мадам.
   - Прощай.
   - Не надо бросаться этим тяжелым словом. Мы оба уже один ошиблись. Давайте просто скажем: до свидания.
   - До свидания, малыш.
   Мьюриел повернулась и уверенно пошла с космодрома. Кеннет, прищурившись, смотрел ей в след.
   - Кто это? - поинтересовалась Квета?
   - Мьюриел Карловна Клайрон, величайший стрэггер всех времен и народов, самый сильный человек Земли и ее окрестностей.
   Квета как будто не слышала, что он сказал:
   - Странная женщина, и очень беззащитная.
   Кеннет перевел взгляд на девушку:
   - Послушай, это не я ее вынес, а она меня, когда я был без сознания, выволокла из обгоревшего бота.
   - Странная женщина, - повторила Квета, - беззащитная.
   Кеннет внимательно присмотрелся к ней, взглянул на удаляющуюся прямую спину Клайрон и вновь посмотрел на Квету:
   - Интересная мысль, очень интересная. Главное - неожиданная.
   - Кен, не сердись на меня, пожалуйста.
   Он удивился:
   - За что?
   - Я люблю другого человека, а пришла потому, что и мне показалось, что ты будешь один.
   - Ну что ты, Квета! Если любишь взаимно, то от души поздравляю. Честное слово, от души.
   - Взаимно люблю, - она улыбнулась, - спасибо.
   Кеннет надулся и с важным лицом попросил:
   - Ты вот что, первого сына назови в мою честь.
   Квета засмеялась:
   - Обязательно, обещаю. Ну, до свидания.
   - До свидания.
   Когда девушка ушла. Байер подумал: "А вот этой смело можно было сказать: прощай! Нет, не увидимся мы больше."
   Объявили часовую готовность к старту. Экипаж понемногу начал втягиваться в крейсер. Омар подошел к Кеннету и обнял его за плечи:
   - Видел проводила, а ждать обещала?
   - Не-а, - весело мотнул головой Кеннет, - это не моя девушка. Другого она любит.
   - А почему же провожала?
   - Омар! - строго сказал Байер, - Посмотри на меня внимательно, очень внимательно.
   Для улучшения обзора он немного покрутил головой. Омар озадаченно моргал.
   - Скажи честно, первый пилот, похож ли я хоть немного на мужчину, вызывающего жалость у женщин? Рыдают ли вдовы при виде меня? Не может ли моя скорбная физиономия вызвать у умудренной жизнью матроны желания приголубить мою забубенную головушку? Всю правду говори, я готов к худшему!
   - Тьфу, трепло! Более самодовольной и дурацкой рожи, чем твоя, я в жизни не встречал.
   Кеннет уныло вздохнул:
   - И мне так казалось. До сегодняшнего дня. Ну ладно Квета, добрая, отзывчивая девочка, пожалела одинокого бродягу и, чтоб мне не стало грустно, пришла проводить. Но! Видно скорбь уже явно выступила на моем челе, потому что и мадам тоже пришла скрасить мое одиночество перед отъездом.
   - какая мадам? - не понял Омар.
   - Мьюриел Карловна Клайрон, бывшая Хаксли.
   - Ну да! - удивился первый пилот. - Очень это на нее не похоже.
   - Очень, - согласился Кеннет и возопил. - Есть, есть скорбь на челе!
   - Ну ладно, - деловито сказал Эль Хайван, - ты ищи свою скорбь, внимательно ищи. Тебе этого занятия, я думаю, на всю жизнь хватит, а я пойду еще раз своих расцелую.
  
   Мьюриел Клайрон покидала космодром недовольная собой. Почти с детства она приучила себя тщательно контролировать свои поступки и желания. Это стало ее сущностью. Ни одна фраза, ни одно слово у нее не вырывалось просто так. Совершая какой-либо поступок, просто жест, она всегда ясно осознавала, чего хочет этим достичь. Жесточайший самоконтроль вошел в ее плоть. И вдруг сегодня утром необъяснимое, импульсивное желание увидеть этого шалопая Байера. Еще при первой встрече он ей сразу интуитивно стал неприятен. Чуть позже она разобралась и одобрила свою первую реакцию. Оболтус, навязчивый весельчак, крайне поверхностный и разбрасывающийся человек. Немного подумав, Мьюриел отнесла его к классу оптимистических идиотов. Название может быть не вполне точное, но очень обидное. Таких людей она совершенно не переносила, и она прекрасно понимала за что. Все ее внутреннее я содрогалось от того, что такие люди как Байер могли в самый неподходящий момент воскликнуть: "А, пропадай все пропадом!" - и махнуть рукой.
   Мьюриел тщетно пыталась разобраться в причинах, побудивших ее приехать сегодня на космодром. Она прекрасно поняла бы себя, если бы ей захотелось увидеть крейсер, названный в честь ее матери.
   Ирина Андреевна Клайрон очень много сделала для освоения космоса. Будучи высококлассным стрэггером она, с точки зрения обычного человека, не раз совершала подвиги. Справедливости ради надо отметить, что она, прекрасно сознавая свои возможности, так не считала и ужасно сердилась, если ей кто-то воздавал хвалу. Но все же, чего стоило ее поведение при испытаниях гиперпространственных двигателей (ГПД), когда она, подвергшись хронодеструкции, сумела продержаться тридцать две секунды и выброситься в нормальное пространство. Информация, спасенная Клайрон, не имела цены: она на время поставила крест на ГПД. Нет, Ирина Андреевна вполне заслужила, чтобы в память о ней, в ее честь назвали новый тяжелый крейсер. Наконец, стремясь сначала подражать матери, а затем желая и превзойти ее, смог появиться такой стрэггер, как Мьюриел.
   Но, честно призналась она себе, мне это безразлично. Именно Кеннет, черт бы его побрал! Изменилось мое отношение к нему, его оценка? Нет! Он мне по-прежнему крайне неприятен. Только из-за него я не попросилась в эту экспедицию. Пять лет испытывать легкое, но раздражение, нет, это не для меня. Придется признать, что я не до конца научилась контролировать мыслительный аппарат своего мозга. Где-то, надо будет еще разобраться в каком именно месте, произошел сбой, результатом которого явилось это дикое, противоестественное желание. И все, хватит об этом человеке! Слишком много драгоценного времени он отнял у меня. Ехидная, смеющаяся физиономия Кеннета возникла у нее перед глазами, и она с негодованием прогнала ее прочь.
   И все-таки нет-нет, да и вспоминала она Байера, каждый раз кляня его последними словами. Дело в том, что Мьюриел очень хотелось отправиться на Гадюку. Она была почти уверена, что происшествие с необычным объектом в космосе получит свое продолжение на этой планете. И ее присутствие там просто необходимо. Мьюриел с нетерпением ожидала сообщений с "Ирины Клайрон" и жадно впитывала их. Но прошло еще слишком мало времени, и ничего существенного не поступало. Именно по этой причине она отказалась от ряда интересных предложений, хотя раньше с охотой бралась за любую работу. Мьюриел, правда, и не уговаривали, и она знала почему. В конце концов, она согласилась на приглашение Платонова старшего принять участие в экспедиции по поиску хроносов. И то лишь потому, что экспедиция предполагалась длительная, и подготовка к ней ожидалась долгая, не меньше года. За это время Мьюриел надеялась получить исчерпывающую информацию о полете к Гадюке. "А я, оказывается, не в меру любопытна", - с неудовольствием отметила она.
   Хроносы - одни из самых загадочных и удивительных разумных существ, обнаруженных человечеством. Жили они во времени, а пространство для них было линейно и однонаправлено, как время для людей. За короткий период контакта хроносы и люди сумели обогатить друг друга очень ценными знаниями: одних - о пространстве, других - о времени. Затем толи хроносы сдвинулись в истинном времени, толи люди - в пространстве, но цивилизации потеряли друг друга. Триста с лишним лет поисков хроносов дали нулевой результат. Александр Васильевич и его жена Светлана Николаевна тщательнейшим образом изучили материалы по хроносам и решили организовать еще одну экспедицию по их поиску. Безусловно, участие в ней стрэггера высшей категории Мьюриел Карловны Клайрон представлялось крайне желательным. Платонов два дня уговаривал ее, и она согласилась.
  
   По приказу Штерна Гадюку изучали дотошно и долго, переходя с одной орбиты на другую, запуская десятки тысяч зондов, но не осуществляя непосредственного контакта не только с ее поверхностью, но даже с атмосферой. По мнению Кеннета слишком долго. Это же надо: целых три месяца! За время полета он многому научился. Теперь Кеннет уверенно пилотировал тяжелый крейсер, отдавая себе отчет, что если бы не присутствие рядом Омара, то вряд ли бы он справился с таким непростым делом без особых огрехов. Он ближе познакомился с "погодой" космоса. Оказалось, что одна из главных фигур на корабле - космический метеоролог. Кеннет видимо в свое время пропустил мимо ушей соответствующий курс лекций и поэтому с удивлением узнал, что в Дальнем космосе случаются настоящие пространственные бури, в которых метрика пространства нестационарно искажается чудовищным образом. Очень важно уметь проанализировать подобные процессы, потому что даже мощному крейсеру типа "Ирина Клайрон" крайне опасно оказаться в области действия бури. Вообще, Кеннет отметил, что эти три месяца полета дали ему несравненно больше, чем все курсы ИКИ и полет на "Батавии". Но он также должен был признать, что если бы терпеливым преподавателям института не удалось бы вдолбить в его башку основы знаний, то он бы просто ничего из этого полета не вынес.
   Предварительное исследование Гадюки не показало ничего нового по сравнению с уже известным, за исключением одного факта, предполагаемого ранее, но подтвержденного только сейчас. Итак, Гадюка - планета Земного типа, кислородная атмосфера пригодная для человека, сила тяжести 1.02g, период обращения вокруг своей оси 24h 36' 46", а период обращения вокруг звезды 1 год 10 месяцев и 2 дня, 60% поверхности покрыты водой. Основу суши составляли два материка, расположенные в экваториальной области противоположных полушарий, довольно бедная флора Земного типа и убогая неагрессивная фауна. Но что удалось установить нового, так это то, что на поверхности планеты отсутствовала разумная жизнь, но когда-то была. В полупустыне нашли три полуразрушенных небольших поселения, на расстоянии около двухсот километров одно от другого, построенные по образцу человеческой цивилизации трех тысячелетней давности. Характер разрушений позволил сделать вывод о естественной, природной их причине. С учетом метеорологической обстановки на Гадюке разрушения начались около трехсот лет назад. Более точный срок будет определен после высадки. Самое пристальное внимание уделили поиску представителей местной цивилизации. Дело в том, что деятельность человека, если он только окончательно не одичал и не разучился пользоваться огнем, обязана сопровождаться энергетическим фоном, например радиоизлучением. Чуткие сенсоры крейсера могли зарегистрировать одиночный костер в любой точке планеты, даже в пещере. Энергетический фон отсутствовал практически полностью. Лишь на глубине двенадцать километров была обнаружена некоторая электромагнитная активность, но настолько слабая, что с уверенностью могла быть отнесена к естественному шуму.
   Корвет дальнего разведчика Котова и, наверное, остатки "Аркара" нашли впервые же сутки. Корвет стоял как новенький в километре от одного из поселений. Метрах в двухстах от него возвышалась приличная груда абсолютно черной золы. Разумно было предположить, то это останки "Аркара". Но как довольно крупный фрегат с массой покоя около десяти тысяч тонн практически мгновенно, как можно было судить по неожиданно прервавшейся связи с "Аркаром", мог превратиться в бесформенную кучу пепла? Совершенно непонятно. Особенно тинейтридная броня, которая не вступает ни в один из известных человечеству обменных процессов. Она и аннигилирует-то после специального активирования. Надеяться, что Котов жив, не приходилось. По крайней мере. На Гадюке он отсутствовал. Иначе он даже без помощи своего корабля, просто телепатически, сумел бы связаться с крейсером или хотя бы ответить на его вызов. Поэтому Штерн, скрепя сердце, отдал приказ о дальнейшем исследовании планеты.
   Когда наблюдения и измерения повторились десятки раз и по мнению Кеннета обрели достоверность трюизмов, Штерн перешел к более активным действиям. Он вызвал четырех десантников и приказал:
   - Вы на тяжелом десантном боте ТДБ-1 приземлитесь в десяти километрах от корвета Котова в стороне, диаметрально противоположной поселку. Командир - Калаичев, он и Сомов остаются на боте. Смит и Делакруен на олаходе отправитесь к корвету и посмотрите, только посмотрите, что там. Ни к чему не прикасаться! Связь поддерживать непрерывно. Защита полная, бронескафандры. Задание понятно? Выполняйте!
   - Авг... Альберт Августович, - вмешался Кеннет. - можно я пятым пойду?
   Штерн его сурово оборвал:
   - Второй пилот! Пройдите на центральный пост и наблюдайте высадку!
   - Есть! - разочарованно ответил Байер.
   Крейсер завис на геоцентрической орбите на высоте двухсот пятидесяти километров, и от него отделился десантный бот. Кеннет видел, как ТДБ-1 аккуратно опустился в кольцо заранее выброшенных энергонасосов, обеспечивающих силовую защиту.
   - Есть касание, - доложил Калаичев, и через пару минут: - Олаход вышел.
   Кеннет отчетливо наблюдал, как мощная бронированная машина в коконе полной защиты медленно плыла на высоте пятнадцати метров над поверхностью. Смит монотонно бубнил:
   - Прошли двести метров, прошли четыреста метров, прошли шестьсот метров. ... прошли шесть тысяч двести метров...
   Кеннет начал придремывать.
   - Командир, - доложил бортинженер, - по данным последнего запущенного зонда электромагнитная активность гипотетического объекта под поверхностью возросла.
   - На сколько?
   - На четыре и две десятых процента.
   Смит продолжал бубнить:
   - Прошли семь тысяч восемьсот метров, прошли восемь ты...
   Все случилось одновременно: связь оборвалась, олаход безжизненно рухнул на поверхность, а по ТДБ-1 снизу вверх побежал хорошо знакомый Кеннету тороидальный огонь, только очень яркий. За четыре секунды тяжелый десантный бот превратился в груду черного пепла. Стрэггер первой категории Бутлер рванулся к выходу.
   - Назад! - рявкнул Штерн.
   - Командир! Смит и Делакруен могут быть живы.
   - Назад, - устало повторил Штерн. - Служба контроля, что вы можете сообщить?
   - Практически ничего нового не зарегистрировано. Об увеличении электромагнитной активности гипотетического объекта на четыре и две десятых процента мы уже докладывали, это увеличение тоже сравнимо с естественным фоном.
   Штерн повернулся к экрану общего обзора. Глянул на Гадюку и зло процедил сквозь зубы:
   - Как бы охотно я тебя аннигилировал, как бы охотно, если бы не Смит и Делакруен.
   - Командир! - твердо сказал Кеннет. - Мне надо идти!
   - Куда тебе, пацану! - презрительно бросил Бутлер.
   Байер окрысился и произнес фразу, оскорблявшую любого стрэггера:
   - Не к тебе обращаются, стрэггер недоделанный!
   Бутлер побелел и чуть напрягся.
   - Отставить! - страшным шепотом остановил его Штерн. - Второй пилот, выбирайте выражения. Мне еще драки на крейсере не хватает.
   - Извиняюсь, - буркнул Кеннет.
   - Погорячился, - угрюмо сказал Бутлер.
   - Авг... Альберт Августович, не унимался Байер, я похожий огонь видел на своем "Шмеле", там, еще когда на "Батавии" летал. Я стартую на грузовом глайдере и спущусь непосредственно около олахода.
   - Нет, - покачал головой Штерн, - на глайдере нет защиты.
   Кеннет грустно улыбнулся:
   - Как показала практика, она лишняя. Я и скафандр не надену. Если уж тинейтридная броня сгорела... Я погружу Смита и Делакруена и взлечу. Потом смотаюсь за золой. Нужен образец, чтобы попытаться восстановить цепочку превращения брони. Авг... Альберт Августович, мне кажется получится.
   - Ну с золой, там видно будет. А ты сумеешь вернуться на корабль? Это глайдер - он плохо приспособлен для маневрирования в безвоздушном пространстве.
   - Сумею, я пилот.
   - Второй пилот! Хорошо, сделаем так. Ты сейчас стартуешь и пока приземляешься, мы опустимся на высоту тридцать пять километров: на эту высоту глайдер поднимется. - Штерн посмотрел на Бутлера. - Тихо, тихо, стрэггер, Хаксли говорил, что у этого парня есть чутье. Я считаю, сейчас он надежнее.
   - Альберт Августович, - взмолился Байер, не надо спускаться, это лишнее.
   - Не лишнее. Мы будем в полной защите, в отличие от бота, который со стороны почти ведь не был защищен. Выполняйте!
   - Есть! Авг... Альберт Августович.
   Кеннет по крутой спирали вошел в атмосферу и с наиболее возможной скоростью снижался. Он опустился в десяти метрах от олахода, выбрался из глайдера и застыл в нерешительности: ему стало страшно. Он глянул вверх. Высоко в небе серебрился небольшой диск тяжелого крейсера "Ирина Клайрон". Кеннет опустил голову и начал медленно приближаться к олаходу. Вокруг разлилась мертвая тишина. Прозрачные струи горячего воздуха заставляли пейзаж мелко дрожать. Казалось, песок под ногами пляшет. Вокруг ни ветерка.
   - Байер!! - истошный крик Штерна вогнал Кеннета в полуобморочное состояние. - Немедленно назад!
   - Я рядом! Несколько метров осталось!
   - Немедленно назад! Осуществляем экстренный взлет. Выходи на круговую орбиту на высоту двести двадцать семь километров, мы тебя подберем. Крейсер атакован и тяжело поврежден!
   "Ну уж нет, - подумал Кеннет, - я их вытащу, а потом взлечу. Несколько минут для меня лично ничего не значат". Но он не успел. Олаход и видневшийся вдали корвет Котова мгновенно сгорели известным страшным образом. Кеннет взвыл от ужаса и в один прыжок достиг глайдера. Уже взлетая, он успел подумать: "А образец золы? Пес с ней!"
  
   Байер потратил много усилий, чтобы найти крейсер, который двигался по пассивной орбите вокруг Гадюки и не подавал признаков жизни. Кеннет пристыковался, быстро прошел шлюзовую камеру и побежал по коридору. Первой, с кем он столкнулся, оказалась Сьюзен Макбет, одна из судовых врачей.
   - Кен! - закричала она. - Все пропало! Мы погибаем!
   - Что произошло? Где Штерн?
   - Ужас! Кошмар! Штерн на центральном посту, но туда нельзя!
   - Тьфу! - плюнул Кеннет.
   Он взлетел на пост и ошеломленно потряс головой. Тело Штерна, поддерживаемое силовым полем, висело в полуметре над креслом.
   - Второй пилот, принимай корабль, - прохрипел командир.
   - А вы?
   - Моя песенка спета. Я испаряюсь, исчезаю, как у тебя когда-то ноги.
   - А Омар?
   - Нет Омара.
   Кеннет машинально мял лицо рукой.
   - Спокойнее, сынок, садись.
   Кеннет сел.
   - Я изнутри исчезаю, но пока медленно и боюсь к чему-либо притронуться. Видишь, вишу в силовом поле. Гадюку необходимо уничтожить, раздавить как змею, чтобы других не покусала. Ты ее аннигилируешь. Это мой последний приказ.
   "Правильно, - с ожесточением думал Байер, переводя крейсер в охватывающую аннигиляционную спираль, - раздавить, стереть в порошок!"
   - Вот и хорошо, я умру со спокойной совестью, - прошептал Штерн, убедившись, что мощный поток активированной антиматерии со всех сторон по радиальным направлениям надвигается на Гадюку, - теперь слушай меня, сынок. Ты был прав, ни к чему было спускать крейсер. Ты уже приземлился, и нападение на нас не связано с этим. На высоте сорок два километра что-то проникло сквозь защиту. Наверное, она ослабила это нечто, потому что крейсер функционирует, а пострадали в основном люди. Мне неизвестно число жертв. Это ты сам установишь. Главный удар пришелся на жилые отсеки и центральный пост. Все, кто здесь находился: Омар, Бутлер... мало времени осталось... сам потом узнаешь... погибли... и я исчезаю, но медленно... мне кажется по отдельным атомам... но вот еще жив... Я запретил здесь появляться, объяснив свое состояние... но ты молодец, что не испугался и прорвался сю... - Штерн побледнел, потерял цвет и исчез.
   Кеннет горько усмехнулся:
   - Не испугался.
   Он несколько минут сидел неподвижно, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли, затем перевел крейсер на удаление от пока еще существовавшей Гадюки и, включив общее оповещение, сказал:
   - Командир тяжелого крейсера "Ирина Клайрон" Альберт Августович Штерн и первый пилот Омар Эль Хайван погибли при исполнении служебных обязанностей. Корабль принял второй пилот Кеннет Байер, - потом он связался с госпитальным отсеком. - Кшиштоф, как у нас с людьми?
   - Плохо, командир. Двести семьдесят четыре человека исчезли сразу, Еще девяносто три оказались поражены, и некоторые уже исчезли. По приказу Штерна я подвесил их в силовых коконах, но как лечить не представляю. Они исчезают, Кен! Вот еще один! Надо срочно возвращаться на Землю.
   Байер отключил госпитальный отсек. "Да, - подумал он, - шестьдесят один дееспособный человек на тяжелом крейсере под командой профана". Он снова включил общее оповещение и сказал:
   - Мне нужны: штурман, бортинженер, кибер-техник и связист. Если они живы и здоровы. Прошу немедленно явиться на центральный пост. Или пусть зайдет кто-нибудь, кто может их хоть как-то заменить.
   Пришли только трое, вся кибернетическая служба погибла.
   - Мужики, - начал Кеннет, - через два часа я назначаю общий сбор в малом конференц-зале: из всего экипажа на ногах шестьдесят один человек. У меня к вам на эти два часа несколько поручений. Фрэнк, - обратился он к бортинженеру, - со своими оставшимися ребятами в самых общих чертах изучи состояние крейсера: его жизнеспособность, возможности. В первую очередь обследуй двигательную установку и сообщи о результатах Дику. А ты, - Кеннет повернулся к штурману, - прикинь самый короткий маршрут к ближайшей базе или, в зависимости от двигателей, прямо к Земле. Я имею в виду короткий по времени, а не по расстоянию.
   Улыбка чуть тронула губы штурмана.
   - Я сморозил какую-нибудь глупость? - спросил Байер.
   - Все в порядке, командир, главное - я тебя понял.
   - Борис, - продолжал Кеннет, - подумай о связи. Я, когда стыковался, видел, что все внешние коннективные излучатели уничтожены. Подумай на этот счет. Да, Фрэнк, возьми на себя труд по обслуживанию оставшегося кибернетического хозяйства. Пока все. Через два часа на общем сборе доложите о состоянии дел. Яркая вспышка засветила экран общего обзора. Кеннет прокомментировал:
   - Последний приказ Штерна исполнен: Гадюка прекратила свое существование, аннигилирована.
   У всех троих вырвался непроизвольный вздох облегчения. Кеннет насупился:
   - Да? Не разделяю вашего оптимизма. Но об этом после, наверное, уже на Земле. Все свободны. Дик, на секундочку задержись.
   Когда все вышли, Байер спросил:
   - Почему ты улыбнулся, когда я сказал про самый короткий маршрут по времени? Я чувствую, что то-то ляпнул, но что?
   - Не расстраивайся, Кен, но, в общем, маршрут по кратчайшему расстоянию не всегда самый быстрый и за основу, при прочих равных условиях, берется фактор времени.
   Кеннет почесал нос:
   - Да, действительно, нам это в ИКИ объясняли, теперь вспомнил.
   - Ничего, не беспокойся, это дело наживное. У тебя сейчас более серьезных забот будет выше головы.
   Оставшееся до сбора время Байер тоскливо размышлял о неожиданно свалившейся на него ответственности. Еще перед полетом Кеннет мечтал, как он своими решительными и умелыми действиями спасет экспедицию, его по праву выберут командиром, и он героем вернется на Землю. Надо признать, что мечты были самые убогие, преимущественно схватки с какими-то многощупальцевыми, многоголовыми чудищами. В этой области у него почему-то фантазия дальше не работала. Действительность оказалась страшной и жестокой. "Пора кончать слезами умываться", - решил Кеннет и попытался в самых общих чертах, на основе имеющихся разрозненных данных, составить план возвращения. Именно возвращения, ни о чем другом не могло быть и речи.
  
   Направляясь в конференц-зал, он с ужасом подумал, что не знает как вести собрание. В смятенных чувствах он прошел к председательскому креслу, сел и несколько минут молчал. Все терпеливо ждали. "Нет, предлагать переизбрать командира не стану, это трусость", - решил он и встал:
   - Коллеги! В силу трагических обстоятельств я вынужден принять командование крейсером на себя. Не буду произносить громких фраз - они ни к чему. Общее наше положение мне, как и вам, в целом пока неясно. Я предлагаю специалистам сделать краткие обзорные сообщения и после этого принять какие-то решения, возможно сообща, если вас не устроят мои. Возражения есть? Нет. Кшиштоф, начинай.
   Главный врач крейсера сказал:
   - Я совсем коротко, только по своей части. На данный момент дееспособны шестьдесят пять человек. Двести семьдесят четыре погибли сразу, девяносто три в критическом состоянии. Они с различной скоростью исчезают. Это выражается в равномерной потере массы тела, то есть, каждый отдельно взятый кусочек их организма теряет в весе в процентном отношении ровно столько, сколько и весь организм в целом. Никто из нас не представляет, что с ними происходит. Ни одно из известных средств не помогает. За исключением анабиоза. Во сне процесс исчезновения существенно замедляется. Сейчас осталось всего двадцать восемь человек. Если процесс не ускорится. То два месяца они протянут. Не больше. За это время нам необходимо вернуться на Землю. Мне хорошо известны возможности медицины в Космосе, они велики, но не превосходят наши. Только на Земле может быть сумеют спасти этих людей. У меня все. Какие будут вопросы?
   - Ты глубокую гибернацию пробовал?
   - Да, только хуже.
   - Фрэнк, теперь ты, - сказал Байер.
   - В общем, состояние крейсера не столь плачевное, как можно было ожидать. Двигатели в норме, сумеют дать полную тягу. Взорвались несколько емкостей с кислородом, водородом, метаном и еще некоторыми газами. Часть жертв видимо можно отнести на их счет. Причина взрыва неясна. Некоторые элементы несущей конструкции разрушены, эти сектора мы отсекли и выбросили в космос, некоторые ослаблены и не смогут выдержать паспортные нагрузки, но ослабление не превышает восьми процентов. Это вполне нормально. Теперь о том, что поражено наиболее существенно. Во-первых, аппаратура создания компенсирующих аинерциальных полей. Ее проектные возможности двести пятьдесят миллионов g. Сейчас, распространенная на весь крейсер, она более ста пятидесяти g не компенсирует. Все, что свыше, будет действовать на крейсер.
   "Как же мы добираться будем? - с ужасом подумал Кеннет. - Сто пятьдесят g - это тысячи лет".
   - Во-вторых, - продолжал борт-инженер, - кибернетическое хозяйство. Кибер-мозг уничтожен, более примитивные киберы функционируют, конечно, те, которые остались после взрывов. К счастью, вся система автоматического пилотирования и астронавигации уцелела. У многих возник вопрос: как мы при столь малых ускорениях будем добираться до Земли? И некоторые, наверное, уже придумали следующий план: погрузить весь экипаж в анабиоз в противоперегрузочных ваннах и сконцентрировать на этих ваннах поля компенсирующей аппаратуры. В этом случае ускорения определяются только прочностью конструкции крейсера, то есть, где-то около двух миллионов g. Это чуть меньше года пути до Земли.
   Несколько предвосхищая сообщение Бориса, скажу, что в отсутствии связи данный срок раза в два меньше, чем если бы мы пассивно ожидали помощь с Земли. Это, надеюсь, понятно. Но, даже если забыть о двадцати восьми несчастных, которым Кшиштоф дал два месяца, этот вариант абсолютно неприемлем. Потому что, в-третьих, значительно повреждена тинейтридная броня емкости с активным веществом. Эта емкость находится прямо над двигателями и представляет из себя цилиндр, поставленный на попа. Вдоль образующей цилиндра сверху вниз по технологическим соображениям сделан прямоугольный выступ. Так вот, по наружной стенке выступа тянется зигзагообразная полоса шириной от двух до пятнадцати миллиметров пораженной брони. Полоса не тинейтрид. Непонятным образом броня в этом месте трансформировалась в иное вещество, основу которого составляет кремний. Предел прочности для емкости с активным веществом полтора g! И компенсирующая аппаратура, учитывая огромную массу емкости, не сможет обеспечить ее целостность. У меня все. Вопросы?
   - Каков радиоактивный фон из-за трансформации емкости с активным веществом?
   - Фон увеличился, но человек при определенной самоподготовке, находясь в непосредственной близости от полосы, три месяца его выдержит.
   - Борис, - предложил Байер.
   - Мое выступление будет самым коротким. Дальняя связь совершенно невозможна. Мы сможем связаться с Землей, находясь на таком расстоянии, что они сами уже нас обнаружат.
   - Дик? - спросил Кеннет.
   - Командир, я бы хотел принять участие в дискуссии.
   - Хорошо. Остались ли среди нас физики? Так! Судя по гробовой тишине - нет. Плохо, очень плохо. Имеет ли кто-нибудь хоть какое-то предположение о том, что нас поразило?
   Встала Ингрид Борк, биохимик:
   - Мне думается, из нас никто не способен выдвинуть мало-мальски правдоподобную гипотезу. Налицо нарушение закона сохранения вещества. Даже на Земле после происшествия с "Батавией" ничего вразумительного не сказали. Я позволю себе лишь заметить со своей дилетантской, примитивной точки зрения, что если бы существовало вещество с отрицательной массой, то в результате его взаимодействия с обычным, как следует из простейшей алгебры, получался бы ноль, ничего. Но что такое вещество с отрицательной массой я не представляю.
   - Да уж, - заметил Фрэнк, - сильнее его тянешь в одну сторону, тем быстрее, как следует из второго закона Ньютона, оно движется в противоположную. Это как-то ошарашивает. Да и применима ли в подобном случае простейшая алгебра?
   - Прежде, чем подвести итог, сказал Байер, - хочу сообщить, что согласно последнему приказу Авг... Альберта Августовича Штерна Гадюка уничтожена, аннигилирована, лично мной.
   Послышались возгласы: "Правильно! С самого начала бы так!"
   - Вот, не уверен, - возразил Кеннет, - впрочем, сейчас это нам совершенно безразлично. Итак! Основная наша цель: за два месяца добраться до области непосредственного влияния Земли. Я вижу два препятствия. Первое, кажущееся пока непреодолимым, отказ аппаратуры аинерциальных полей. Фрэнк, бери столько людей, сколько тебе необходимо, и попробуй хоть немного расширить диапазон допустимых ускорений. Второе, трещина, это можно назвать так, на броневом корпусе емкости активного вещества. С ней мы, пожалуй, справимся.
   - Как?
   - Подаю только идею. У нас имеется несколько десятков магнитных захватов, выполненных в виде дисков диаметром около метра и толщиной двадцать сантиметров. Тинейтридная броня отлично пропускает магнитное поле. Необходимо пары противоположно настроенных захватов навесить на боковые поверхности параллелепипедного выступа. Как лучше сделать: с одной стороны сплошь север, с другой - юг, или в шахматном порядке, с одной стороны север, юг, север, юг, а с другой - юг, север, юг, север - надо определять на месте. Если не ошибаюсь, можно добиться оттягивающего усилия в сотни тысяч тонн. Этого должно хватить. Мартын, как?
   - Все понятно, Кен, сделаем.
   - Сколько тебе нужно людей?
   - Васьки достаточно.
   - И третье, существует ли траектория, по которой мы при максимально возможной тяге достигнем Земли за необходимый срок? Дик, ты, кажется, имел желание принять участие в дискуссии.
   - Да, командир. Я прикинул, и если мы разберемся с аинерциальными полями, и пойдем на полной тяге, то успеем. Но! Крайне неприятное но! Вся метеорологическая служба погибла, и среди нас нет ни одного человека, хорошо разбирающегося в космической погоде. Дело в том, что на пути сюда метеорологи отметили зарождение метрической бури как раз в том районе, через который нам сейчас необходимо пройти. Обход увеличивает время пути минимум на три месяца. А буря при нашем пролете будет в самом разгаре. Без опытного метеоролога даже исправному крейсеру небезопасно соваться туда, что уж говорить про нашу развалину.
   - Дик, ты же штурман, ты должен был хоть немного познакомиться с этой наукой.
   - Э-э, командир, это не наука, это чуть-чуть математика, чуть-чуть интуиция, остальное - мистика! Я знаком с космической метеорологией так же, как с земной. Выйдешь на улицу, глянешь вверх на тучку и подумаешь: кажется, дождь собирается.
   Кен задумался. Он видел, как его четкие оптимистические слова приободрили людей. Лица их просветлели. Однако заявление Дика ввергло всех в еще большее уныние. Починить, исправить, придумать - все это, в конце концов, в человеческих силах. Но соваться наобум без метеоролога в метрическую бурю - гарантированная смерть. Неравномерные градиенты метрики просто размолотят крейсер на мелкие кусочки и рассеют в космосе. Метеорологи действительно обладали каким-то чутьем на искажение пространства. Обычно, ориентируясь на показания внешних самых невероятных сенсоров, они успешно проводили корабли сквозь метрические бури, и экипажи испытывали лишь легкое потряхивание. Кеннет вспомнил чувства, охватившие его при взгляде на кадры. Показывающие останки "Сцейсера" после прохождения им бури. В то время еще было мало что известно про них. У Кеннета осталось неистребимое ничем впечатление, что корабль пропустили через гигантскую мясорубку. Конечно, существовал еще один выход: дождаться помощи с Земли. Но тогда участь двадцати восьми человек была бы решена сразу и окончательно. Все знали об этом выходе, но никто и не намекнул на него. Однако просто совать голову в петлю бессмысленно. Кеннет отметил, что уныние экипажа неуклонно переходит в депрессию. Он вздохнул и громко сказал:
   - Хорошо! Я последний из нас, кто изучал космическую метеорологию, - тут он усмехнулся и подумал, что точнее должен был изучать, но вслух это не произнес.- Беру ее на себя. На месте разберемся, - и убежденно добавил, - Проведу Крейсер, зуб даю!
   Все заулыбались.
  
   На крейсере началась работа. Почти весь экипаж задействовал Фрэнк Шматов, Кеннет и Дик уединились в кабинете командира и колдовали над обратным маршрутом. Байера поминутно отвлекали по различным мелким вопросам. Он и не подозревал, сколько их приходится решать командиру. "А что же было при полном экипаже?" - с ужасом думал он. Но потом до него начало доходить, что здесь что-то не так, не должно быть так. Допек его Грибов. Он пришел и заявил:
   - Командир, прикажите отдать Кромли нашей группе набор таймерных тестеров. Он нам нужен.
   - А им?
   - Они говорят, что им тоже нужен, но нам нужнее.
   - Вон!! - взревел Кеннет, взашей вышвырнул Грибова, заблокировал дверь, приказал киберу никого ни под каким предлогом не впускать и отключил связь.
   - Не волнуйся, Кен, - попытался его успокоить штурман. - Экипаж, естественно. Несколько не в себе. Ну, и проверяют они тебя, конечно.
   Байер только взрыкнул.
   Через полтора часа в кабинете раздался сигнал боевой тревоги. Кеннет и Дик пулей, с выпученными глазами, вылетели из кабинета и наткнулись на ухмыляющегося Фрэнка.
   - Что еще стряслось?
   - Ничего, - спокойно ответил борт-инженер, - просто иначе до вас было не добраться. Есть разговор, командир.
   Кеннет с подозрением осведомился:
   - Набор тестеров понадобился?
   - Нет, деловой разговор.
   - Ну, раз так, заходи.
   Фрэнк сразу приступил к сути:
   - Кажется, получается, Кен. Мы сумели подлатать аппаратуру компенсации, но весь корабль она не потянет. Смотри, что мы предлагаем. Вот снизу двигательный отсек, диаметр двадцать два метра, прямо над ним в центре танк с активным веществом, высота восемь метров. Еще не понял?
   - Ну, ну, - поторопил Байер.
   - Вырезаем из тела корабля полусферу диаметром двадцать два метра, покоящуюся на двигательном отсеке! Мы все посчитали. Будет четыре этажа и в зените ходовая рубка. Места хватит всем и для всего необходимого оборудования. Придется, конечно, попотеть над установкой броневых плит по наружной поверхности. Пойдем почти на полной тяге. Силу тяжести не станем делать: перегрузки будут около трех g, поэтому все будут лежать крепко привайтованными в противоперегрузочных гамаках.
   - А ванные?
   - Только для двадцати восьми пациентов. Каждая ванная - это ж двадцать три тонны! Нам необходима минимальная масса. Ходовая рубка только на трех человек: тебя, Дика и меня. Придется два месяца потерпеть.
   - Ничего, как-нибудь. У тебя, небось, уже все расписано, что кому делать?
   - Да.
   - Ну, тогда вперед!
   Фрэнк удивился:
   - А ты разве план проверять не будешь, список оборудования, ну и так далее?
   - Нет, - в ответ удивился Кеннет, - зачем? Я тебе доверяю.
   Фрэнк озадаченно поскреб затылок:
   - М-да, вот Штерн обязательно бы все проверил, до пунктика. Позволь, я минут пятнадцать посижу и еще раз все прикину.
   - Валяй.
   На крейсере закипела работа, которая безостановочно продолжалась тридцать восемь часов. В завершение Кеннет собственноручно срезал название "Ирина Клайрон" и перенес на наружную поверхность фактически нового корабля. "Вот так крохотулечка получилась, - думал он, в подметки даже корвету не годится. И это теперь тяжелый крейсер "Ирина Клайрон." Несчастливая фамилия. Но зато тяговооруженность рекордная. Эх! Нам бы исправные аинерционные поля - вмиг бы до Земли домчались".
   Полет проходил нормально. Экипаж за исключением трех человек дремал в легком анабиозе. Лишь утомляло троекратное увеличение веса. Приближался самый ответственный момент: корабль уже слегка потряхивало, предупреждая о приближении района, где свирепствовала метрическая буря. Все свободное от вахт время Кеннет посвятил изучению материалов по космической метеорологии. Наука оказалась на редкость путанной и непоследовательной. Неоднократно, наталкиваясь на какой-нибудь сногсшибательный вывод ни из чего не следующий, Кеннет вскрикивал: "Чур меня!" Раз шесть он с яростью срывал цереброинъектор и восклицал в отчаянии: "А, пропади все пропадом!" Несколько успокоившись, скрипя зубами, он продолжал изучение.
  
   Однажды Дик предупредил: "Командир, завтра начнется." Байер хорошо выспался, крепче, чем обычно, закрепился в кресле, на всякий случай положил в карман эксимид и сосредоточился. Но первый порыв он прозевал. Корабль, воспринимая разнонаправленные деформации, заскрипел. Кеннету почудилось, что его ноги удлинились до невероятных размеров, а голова сжалась в горошину. Его основной задачей было вести корабль в максимально изотропном по всем пяти измерениям пространстве и при этом приближаться к цели. Сначала Кеннет еще пытался разумно осмысливать показания сенсоров, что-то считать, потом плюнул и стал интегрально оценивать ситуацию, фактически перейдя на интуитивную оценку. Он превратился в единый чувствительный агрегат. На шестом часу полета Фрэнк втолкнул ему в рот облатку эксимида. Кеннет не заметил этого. Так же машинально он сглотнул еще одну через два часа.
   Все окончилось неожиданно. Впереди было чистое, девственное пространство. Кеннет еще несколько секунд сидел в напряжении и вдруг обмяк.
   - Все! - прохрипел он.
   - Отлично! - прошептал Дик.
   - Сейчас пойду, проверю состояние корабля, сказал Фрэнк и ушел.
   Через пару минут он восторженно доложил:
   - Все замечательно! Лопнули сего две переборки, да чуть сместился центральный двигатель. Несимметричность тяги я устранил. Командир, ты гений проводки!
   Кеннет, ничего не соображая, тупо уставился на борт-инженера.
   - Спать, Кен, спать, - сказал Дик. - Теперь хоть до самой Земли дрыхни. Все страшное позади.
  
   "Ирина Клайрон", войдя в зону ближней связи, передала свои позывные.
   Мьюриел, услышав о возвращении крейсера, хотела немедленно вскочить в свой "Спидстер" и рвануться на встречу. Но с негодованием остановила себя: "Ишь, разлетелась! По Кеннету соскучилась? Господи! Опять этот тип в голову лезет. Чтоб он пропал!" позднее, прочитав развернутое сообщение о происшедшем с экспедицией, она кляла себя за сдержанность. Подошедший космический госпиталь снял с остатков крейсера больных и весь экипаж, за исключением трех человек: командира, штурмана, и борт-инженера. Они отказались покинуть борт, заявив, что приведут корабль на Землю.
   Мьюриел встретилась с Платоновым и решительно оставила его в известность:
   - Александр Васильевич, я не лечу с вами, мне необходимо быть на Земле.
   - Жаль, очень жаль. Мьюриел Карловна, вам здесь негде приложить свои способности. Вы так можете потерять свой класс.
   Четко разделяя слова, Клайрон произнесла:
   - Мне надо быть на Земле, - и ушла.
   Она пришла на космодром встретить то, что осталось от тяжелого крейсера. Крошечный кораблик мягко опустился на гомоселиконовые плиты и замер, поскрипывая и вздыхая, как старичок. Чувство близкое к ужасу пронизало Мьюриел - неужели на этом можно летать? Но еще больше ее поразили три человека, вышедшие из образовавшегося наверху отверстия. Медленно, сильно сутулясь, они спустились по поданному трапу. Невольный прищур, впалые щеки, сеть мелких частых морщинок вокруг глаз, тусклый взгляд выдавали страшную, нечеловеческую усталость. Кеннет заметил Клайрон:
   - А, мадам, опять вы, здравствуйте. Вы в составе комиссии или по собственной инициативе?
   Фрэнк и Дик стояли рядом с Байером. Мьюриел злобно посмотрела на него и впервые в жизни замялась, не зная, что сказать.
   - Впрочем, - махнул рукой Кеннет, - это неважно, - и они побрели к поджидавшему их антиграву.
   Разбирательство обстоятельств и причин фактической гибели тяжелого крейсера надолго затянулось. Кеннет ответил на все вопросы следственной комиссии и посетил лишь одно заседание, где известный физик Дмитрий Красильщиков изложил свою гипотезу по поводу того, что поразило крейсер. Байер, не будучи специалистом, понял далеко не все. Дело оказалось в существовании мнимой материи. Около полутора тысяч лет назад Леште, занимаясь разработкой единой теории поля, получил абсурдный результат: комплексную массу. Он долго и тщательно искал ошибку и, не обнаружив, не опубликовал результаты. Его архив попал в Информаторий, и Бобров около двухсот лет назад наткнулся на эти выкладки. Он, уточнив несколько исходных положений, повторил их и тоже получил комплексную массу, точнее две массы: одну с нулевой мнимой частью, наше привычное понятие, и другую, с нулевой действительной частью, чисто мнимую массу. Экспериментально не удалось обнаружить вещество с такой массой. И все это оставалось лишь математическим фокусом, не более. Теоретики определили, что мнимая масса, в отличие от действительной, может иметь различные квантовые состояния. Крайними были: активированная мнимая масса и неактивированная. Вещество с неактивированной мнимой массой, вступая в контакты с обычным, заглушало все возможные протекающие процессы. Примером могли служить корвет Котова и олаход. Активированная же при контакте с любым обычным веществом, в том числе и тинейтридной броней, приводила к экзотермической реакции. Пример: "Архар" и ТДБ-1. мнимая масса в промежуточных состояниях вызывала различные эффекты, в том числе и медленное исчезновение обычного вещества, которое при этом увеличивало всеобщую энтропию.
   "Ладно, - подумал Кеннет, - пусть выясняют дальше." Его не интересовали выводы комиссии по поводу своих профессиональных действий. "Надо будет - узнаю, а сейчас мне что-то отдохнуть хочется в одиночестве". Из всех больных выжили лишь двое, да и то находились в состоянии ни жизнь, ни смерть.
   Байер с помощью Информатория нашел пустующую избушку в глухом лесу. Поселился в ней. Отключил нуль-связь, практически всю автоматику и запретил с собой связываться без убедительной аргументации.
   Мьюриел Клайрон конечно входила в состав комиссии и, будучи весьма аккуратной, посещала все ее заседания. Она отметила, что Байер, ответив на все заданные вопросы, на что ушло три дня, явился еще только на одно заседание. Мьюриел, сердясь на себя, тем не менее, каждый раз ожидала Кеннета, но он как в воду канул. Она была уверена, что уж на заседание, где будут обсуждаться и оцениваться его действия, он непременно придет. Конечно, его личное присутствие не обязательно, но желательно. Учитывая, что в полете Кеннет зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, Мьюриел, зная его характер, не сомневалась, что он не упустит прекрасную возможность услышать похвалу себе. Но она ошиблась: Байер не явился и на это заседание. Вначале Мьюриел испытала раздражение из-за этого шалопая, затем, подумав, что он, наверное, умчался к какой-нибудь восторженной дуре, еще и преданно дожидавшейся его все время, Мьюриел испытала злобную досаду, а потом ее охватило до сих пор неведомое ей чувство. Она понятия не имела, что же с ней происходит. Ей просто стало грустно.
  
   На заседании, посвященном Байеру, председательствовал Хаксли. Памятуя о жгучей антипатии своей бывшей жены к Кеннету, он после дебатов специально предоставил ей первой слово, чтобы после убедительно опровергнуть ее мнение. Особенно его насторожило, то в дискуссии она не проронила ни слова.
   - Как я понимаю, - сказала Мьюриел, - требуется оценить действия Байера как командира. Я позволю себе только отметить, что на пути туда, будучи еще вторым пилотом, он показал похвальную наблюдательность. Ниже я обосную этот тезис. Пристыковавшись на грузовом глайдере к пассивному крейсеру в безвоздушном пространстве, Байер продемонстрировал высокое мастерство в пилотировании малых аппаратов. Практически в тот же момент, в силу трагических обстоятельств он вынужден был принять корабль на себя. Я могу указать на целый ряд грубых ошибок, которые он совершил в начальный период своей новой деятельности. Например, не имея полной картины жизнеспособности корабля, он осуществил энергичный маневр для аннигиляции Гадюки и затем перевел "Клайрон" на траекторию удаления от нее. Само решение было совершенно правильным: во-первых, он выполнял приказ еще живого Штерна и, во-вторых, эту планету было необходимо уничтожить. Но, повторяю, без уверенности в возможностях крейсера подобные действия могли привести к разрушению корабля и гибели оставшегося экипажа. Эти маневры можно было сделать позднее. Но не это главное. Такие ошибки естественны в переходный период от незначительной должности второго пилота к командиру тяжелого крейсера. Дальнейшие поступки Байера заслуживают высокой оценки. Он сумел опереться на наиболее энергичную и грамотную часть оставшегося экипажа. Данный факт подтверждает тезис о похвальной наблюдательности: Байер знал, кто должен составить инициативное ядро. Я бы отметила смелость, которую он проявил, приняв решение о переделке крейсера, фактически о его уничтожении. Решение нетривиальное, выходящее за рамки обыденных представлений, на первый взгляд весьма и весьма спорное, но при тщательном анализе единственно верное. Я помню. Что это предложение выдвинул борт-инженер Шматов. Однако Байер ни мгновения не колебался, взваливая окончательную ответственность за уничтожение крейсера на себя. Это похвально. Теперь о проводке корабля в области метрической бури. Конечно, сам корабль был очень мал, и искажение метрики сказывалось на нем в меньшей степени. Чем, например, на полноразмерном крейсере. Но все равно, учитывая интенсивность бури, ее смело можно классифицировать как ураган, должно сказать, что проводка выполнена блестяще. Честно говоря, я до сих пор была уверена, что без специальной подготовки такое просто невозможно. Мнение экипажа о Байере как командире и человеке благоприятное. Таким образом, я оцениваю действия Байера вполне удовлетворительно, и, думается, он заслужил звание первого пилота тяжелых крейсеров типа "Ирины Клайрон", а может даже и командира. У меня все.
   "Молодец, - подумал Хаксли о Мьюриел. - При всей своей неприязни она сумела остаться объективной". Следующие ораторы разделили мнение Клайрон и Байеру присвоили звание первого пилота тяжелых крейсеров типа "Ирина Клайрон".
  
   В дальнейшем в комиссии предполагались прения с привлечением специалистов о причинах, последствиях, мерах предосторожности и прочая, и прочая. Мьюриел вовсе не устраивало это гадание на кофейной гуще, и она поставила комиссию в известность, что прекращает свою деятельность в ней. Два дня Мьюриел пребывала в странном для нее, ужасном состоянии: она не знала чем заняться. Самое страшное - ей не хотелось работать. Она бродила по пустой квартире, бесцельно гуляла по улицам и мучилась, впервые в жизни не понимая себя. На третий день она решила: "Мне нужен Кеннет. Он, конечно, изменился, таким я его не знаю. Но мне-то нужен тот противный, неприятный шалопай! Господи! Но почему?" Мьюриел связалась с Информаторием:
   - Индекс связи Кеннета Георгиевича Байера, второго пилота, а затем и командира крейсера "Ирина Клайрон".
   - Для чего? - неожиданно последовал вопрос.
   Женщина возмутилась:
   - Как это для чего? Какое тебе дело, аппарат?
   - Байер приказал без убедительной аргументации никого с ним не соединять.
   - Мне хочется поговорить с ним.
   - Это не аргумент.
   - Нужно поговорить.
   - Почему? С какой целью?
   - Тьфу! - рассердилась Мьюриел. - его телекс нуль-связи можно узнать?
   - Да, но там отключена нуль-кабина.
   - Понятно. Как добраться до него он не засекретил?
   - Нет.
   Мьюриел вышла из себя:
   - Чертов механизм! Как же?
   - Прошу не выражаться, - обиделся Информаторий, - тоже мне цаца!
   Клайрон только замычала.
   - Излагаю порядок достижения местоположения Байера, - продолжал Информаторий. - До станции "Лужайка" - нуль-связь, от станции ежедневно в десять двадцать семь отходит магнитно-динамический поезд, через три часа две минуты он прибывает на станцию "Топь"...
   - А там нет нуль-кабины, - сказала Мьюриел.
   - Нет. От станции "Топь" по азимуту 47 градусов 28 минут 6 секунд до избушки Байера по прямой 15,2 километра.
   - Станция "Топь", там что, действительно топь?
   - Да.
   - Как же я дойду?
   - Не знаю.
   - Ладно, вызов окончен.
   Утром следующего дня, перед тем как отправиться к Байеру, Мьюриел задумалась: " Может вместо комбинезона надеть платье?" Нет, пожалуй, в лесу это неуместно".
   Клайрон вышла из поезда. Взяла направление и решительно зашагала вперед. Метров через пятьдесят она по пояс провалилась в черную зловонную жижу. С трудом выбравшись, она с тоской осмотрелась: впереди, насколько хватало глаз, простиралось топкое, черное болото. Сзади кто-то негромко хихикнул. Она оглянулась, присмотрелась к кустам и приказала:
   - А ну, иди сюда. Иди, иди, не то поймаю - уши оборву!
   Из кустов, смущенно переминаясь, выбрался старенький домовой.
   - Как звать? - строго спросила Мьюриел.
   - Генька.
   - Почему здесь, почему не в доме?
   Домовой насупился:
   - Мужик прогнал.
   - За что?
   - Колобродил я, он предупредил, а я опять. Ну и выгнал.
   - Какой мужик?
   - Байер, мать его ити!
   - Ты тут мне поматерись - ноги выдерну!
   Домовой испуганно присел.
   - Дорогу к дому знаешь?
   - Конешно!
   - Проведи.
   - Не. Он мне, ежели поймаить, морду расквасить обещался, еле утек.
   Мьюриел улыбнулась:
   - Я словечко замолвлю.
   - Не, лучше я тебе клубочек дам, он тебя доведет, а там ты словечко замолвишь и мне, если все ладно будить, передашь. А так, боюсь. Суровый уж больно мужик, и рука у него тяжелая.
   Мьюриел взяла серчселфер и бросила его на землю. Он уверено покатился по болоту, и женщина без боязни пошла за ним. Через несколько километров болото кончилось, и ее обступил густой смешанный лес. Осень смело и беспорядочно прошлась желтой кистью по деревьям. Листья не выдержали столь грубый напор и беспорядочно летели к земле. Пошел мелкий занудный дождик. Мьюриел отчего-то не хотелось применять свои стрэггерские способности, и она не накрылась силовым полем. За полчаса ее густые рыжие волосы вымокли насквозь, и вода холодными противными ручейками устремилась под комбинезон. Мьюриел сделалось зябко и неуютно. И это чувство вновь удивило ее. Похожее она испытывала только раз, после высадки на Харибду. Но здесь, на родной планете! Нет. В последнее время с Мьюриел что-то происходило, она только никак не могла понять что именно.
   Серчселфер неожиданно ускорился, выкатился на небольшую милую лужайку и закатился под рубленую избу. Мьюриел толкнула дверь и хмыкнула: дверь была заблокирована. "Ну уж нет, - подумала Клайрон, - ее я вышибу, холодно".
   - Подождите немножко, - вдруг взмолилась изба. - Посидите на крылечке, хозяин скоро вернется.
   Женщина вздохнула, присела на ступеньку, поджав ноги под подбородок, и стала ждать. Начало смеркаться.
   Из лесу в резиновых сапогах и дождевике вышел Кеннет. "Точь-в-точь лесовик", - подумала Клайрон и встала. Он подошел к ней и хмуро взглянул.
   - Здравствуй, мальчик, - поздоровалась Мьюриел.
   - Здравствуйте, мадам. Опять вы. Положительно, вы меня преследуете.
   Мьюриел второй раз в жизни смутилась.
   - Ну что ж, проходите, - вымолвил Кеннет и толкнул дверь рукой.
   Мьюриел вошла в просторную пятистенку. Вся обстановка в ней соответствовала середине двадцатого века. Байер осведомился:
   - Вымокли?
   Она молча кивнула.
   - Вот, переодевайтесь, - он протянул ей шерстяной костюм. - Великоват он вам немножко. Но ничего: рукава и брюки закатайте.
   Пока Мьюриел в одной из комнат переодевалась, Кеннет споро растопил печь, и она, весело потрескивая, заиграла светлыми бликами. Что ж поделаешь, но придется повториться, сказав, что Мьюриел опять ощутила незнакомое чувство. Такой уж, наверное, у нее настал период в жизни: знакомиться с неизвестными ей гранями своей души. Любой нормальный человек сказал бы просто: стало уютно.
   Кеннет разогрел ужин и жестом пригласил ее за стол. Они молча поели. За чаем она не выдержала:
   - Малыш, почему ты не спрашиваешь, зачем я приехала?
   Кеннет пристально посмотрел на нее , но промолчал.
   - Хорошо. Тогда я спрошу. Почему ты уединился? Ты же герой, о тебе все говорят. Женщины бы тебе на шею вешались.
   Кеннет саркастически усмехнулся:
   - Самоубийцы вешаются, женщины кидаются. Б-р-р!
   - И все же, если не секрет, почему ты так поступил?
   - Нет никакого секрета, мадам. Отдохнуть захотелось, без спешки, нервотрепки, подумать в одиночестве.
   - О чем?
   - О поражении, самом крупном поражении человеческой цивилизации со времени ее выхода в космос.
   - О поражении?
   - Да. И я имею в виду не гибель крейсера, большинства экипажа. Это ужасная, но, к сожалению, необходимая цена. Освоение космоса всегда требовало и будет требовать жертв. Аннигиляция Гадюки - это поражение, страшное поражение.
   - Аннигиляция Гадюки? - изумилась Мьюриел. - Объясни, пожалуйста, - а сама с неудовольствием подумала: "Да, он изменился. Разве раньше его бы взволновали общечеловеческие проблемы? Мне бы радоваться, но мне нужен тот безалаберный Кеннет. Впрочем, я несправедлива. Что я вообще о нем знаю?"
   Байер на минуту задумался и сказал:
   - Вы немножко рано приехали, я еще окончательно не сформулировал выводы, но попробую. С самого зарождения человеческой цивилизации она требовала от своих членов определенный порядок следования поступков и мыслей: сначала подумай, потом сделай, а не наоборот. Действительно, что получалось? Увидит человек своего недруга. Подбежит и тресь палкой по макушке! Потом уже начинает рассуждать над бездыханным телом, что не надо бы палкой, можно бы и словесно. Да и не тот это вовсе тип, ошибка вышла. Озлится от ошибки и понесется искать того, кого надо. Сейчас вроде добились правильного порядка следования: сначала думаем, потом делаем. По крупному конечно, а в мелочах те же и остались. Мы вот с покойным Бутлером чуть не передрались из-за ерунды. Но по крупному всегда сначала думаем, потом делаем. Однако и масштаб проблем изменился. Сейчас недостаточно просто сначала думать, потом делать, сейчас необходимо и думать в определенной последовательности. Необходим порядок следования и в мыслях.
   - Э-э, мальчик, - перебила Мьюриел, - по отношению к человечеству масштаб проблем не изменился: они стали крупнее, но и цивилизация подросла. А что касается порядка следования в мыслях, то он всегда был необходим, не только сейчас.
   Кеннет не стал спорить:
   - По-видимому, вы правы, мадам. Но о поражении. Гадюка - позор нашей цивилизации. И лично я принял самое активное участие в организации этого позора. Есть, есть в человеке ген разрушения! Его. Правда, не обнаружили, да и не искали особенно. Но есть, есть! Когда с нашей злосчастной экспедицией все произошло, нам бы подумать, почему случилось именно так, каковы причины? А у нас была только одна мысль - отомстить! И отомстили на свою голову. Все считают, я по крайней мере не встретил человека с иным мнением, что мы совершенно правильно поступили, и что у нас было право на месть.
   - Но, Кен, ведь действительно страшная планета!
   - Мью, ничего там не было страшного, кроме нашей глупости и самоуверенности.
   Мьюриел, услышав новое обращение к себе, вздрогнула. Кеннет заметил это и залихватски подмигнул ей. Она вдруг поняла, что он все тот же, хорошо знакомый ей Кеннет, бесшабашный и веселый, просто немножко повзрослевший и чуть набравший опыта. Эта мысль не вызвала у нее привычной неприязни, а сердечко ее беспокойно затрепыхалось. После небольшой паузы Кеннет продолжил:
   - Не было там ничего страшного, только непонятное, неизведанное. И мне бы первому догадаться. Но порядок следования не соответствовал сложности ситуации. Я с упоением аннигилировал Гадюку, чего, сознаюсь, ужасно стыжусь. Не существовало на этой планете ни человеческих злодеев, ни кибернетических. Там под поверхностью, по-видимому, находилось примитивное счетно-решающее устройство, даже не кибер-мозг, устройство с жестко заданной и, согласен, жесткой программой. Это, наверное, дело рук тех типов, которые в свое время покинули Землю, организовали на Гадюке поселение, а затем вымерли. Не исключено, что сами себя и ухайдакали опасными экспериментами с мнимой массой. Но это так. К слову. Понимаешь, мой успешный полет без скафандра на глайдере без защиты дал нам все карты в руки. А мы прохлопали. На что среагировала программа этой древней ЭВМ? На объекты, которые находились в силовой защите, следовательно, чего-то опасавшиеся, значит вооруженные и, с точки зрения составителя программы, представляющие опасность. Будь там человек, любое разумное существо или кибер-мозг, они бы сразу поняли, что я не менее опасен, чем тот же ТДБ-1 или "Архар". ЭВМ это не может оценить. Когда олаход вторично подвергся нападению и сгорел, я не то что увеличение температуры не почувствовал, даже дуновения ветерка вокруг меня не случилось. Я думаю, ЭВМ меня защитила, считая безвредным, а может быть даже и своим. Уничтожив Гадюку, мы продемонстрировали свою полную беспомощность и несостоятельность как исследователей. Наша цивилизация расслабилась, изнежилась. В космосе мы уже несколько тысяч лет не встречаем противодействия, направленного именно на нас. Только силы природы, если так можно сказать, сопротивляются. Но они подчиняются законам, и их знание позволяет использовать эти силы себе на пользу. Примитивное, элементарное противодействие ввергло нашу экспедицию и, как показали обсуждения на Земле, все человечество в постыдное состояние разъяренного дебила, сродни Ксерксу, который приказал высечь море. Это крайне печально, и не позволяет говорить о нас, как о высокоразвитой цивилизации. И самое печальное: мы уничтожили знания.
   - Мальчик, потомки тебя осудят.
   - Мадам, вы, - начал Байер, но Клайрон его перебила:
   - Прости, Кен, больше не буду.
   - Ничего, Мью, пустое. Так вот. Плевать я хотел на таких потомков! Наши непреднамеренные ошибки проистекают из-за несовершенства человека, и дело потомков не осуждать нас, а делать выводы, учиться на наших ошибках, чтобы не повторять их. Иначе грош цена и нам, и нашим потомкам!
   - Конечно, - согласилась Мьюриел.
   - Ну что, девочка, пора спать.
   - Мне можно остаться? - не поверила она.
   - Ну куда же я тебя на ночь глядя прогоню? Да и поезд только завтра будет.
   - Ой, как здорово! - обрадовалась Клайрон и подумала: "Только бы он не вспомнил про кабину нуль-связи".
   А Кеннет изумился:
   - Как это не похоже на тебя, Мью, радоваться чьему-то разрешению.
   И только через несколько секунд он понял, что изумился про себя, а вслух не сказал.
  
   Мьюриел Кеннет постелил в одной половине, а сам улегся в другой. Утром его разбудил шум на кухне. Он продрал глаза, глянул на часы и застонал:
   - Еще восемь утра! Мью, кто тебя поднял в такую рань? Генька что-ль вернулся?
   - Вставай, соня, уже девятый час.
   - М-м, - сдавленно промычал Кеннет, но, покряхтывая, поднялся и наскоро ополоснулся.
   - Это что? - подозрительно осведомился он, показывая рукой на тарелку.
   Мьюриел тщательно изучила содержимое блюда и уверенно ответила:
   - Это завтрак.
   - А из чего он состоит? - дотошно допытывался до истины Кеннет.
   - Из пищи, - чуть менее уверенно произнесла она.
   - М-да? Попробуем, - решился он и воскликнул через пару секунд. - Потрясающе! Это что-то невероятное! Абсолютно несъедобно. То есть, такого несъедобного я еще не пробовал.
   Мьюриел положила кусочек в рот, тут же выплюнула и быстро выкинула тарелку в утилизатор. Кеннет уселся на стуле поудобнее и разрешил:
   - Продолжай дальше. Мыло, если не ошибаюсь, у тебя вышло непрожаренным, попробуй, у меня там лежит... - и осекся.
   Мьюриел густо покраснела, ее глаза наполнились готовыми вот-вот перелиться через край слезами. "Да что это с ней?" - про себя изумился Кеннет и сказал:
   - Ничего, Мью, бывает. Я сам однажды, пытаясь изобразить китайскую кухню, зажарил сковородку тараканов и подал гостям. Они меня чуть не убили: сначала гости, а потом пришедшие на поминки родственников тараканы. Ничего, сейчас яичницу сбацаем.
   Мьюриел улыбнулась сквозь слезы.
   После завтрака она спросила:
   - Кен, ты еще долго собираешься здесь жить?
   - Не знаю, три дня точно, а там посмотрю.
   - Можно.., - она замялась, - я завтра уеду, а не сегодня?
   Кен подумал и согласился.
   - А я тебе не очень помешаю?
   - Посмотрим.
   После завтрака они пошли гулять в лес. Кеннет, обнаруживая недюжинные познания, с увлечением рассказывал и показывал женщине природу. Она открыла для себя совершенно незнакомый мир. И где? На Земле! Окончательно ее умилило знакомство с медведем. Она осторожно погладила его по густому колючему загривку. А вот леший не вышел, как ни уговаривал его Кеннет.
   - Это он тебя боится, - пояснил он. - Чувствует, что со стрэггером лучше не связываться.
   Они вышли к большому лесному озеру и присели на низеньком пригорке. Обширное водное пространство было усыпано плоскими островками, на каждом из которых, как часовой, стояло по невысокой стройной сосенке.
   - Красота какая! - восхитилась Мьюриел.
   - Угу, - согласился Кеннет.
   После непродолжительного молчания она нарушила звенящую тишину:
   - Раз ты меня не спрашиваешь, почему я к тебе приехала, то я сама скажу.
   Он повернулся к ней:
   - Ну.
   - Мне это трудно объяснить. Я первый раз в жизни не смогла разобраться в себе. Когда я впервые тебя увидела на "Батавии", ты мне сразу стал крайне неприятен.
   Кеннет учтиво поклонился:
   - Спасибо.
   - Не мешай, пожалуйста. Но почему-то, когда ты улетел, твой образ, ломая мою волю, все время преследовал меня.
   - Экий у меня образ невоспитанный, - не выдержал Кеннет.
   Мьюриел взмолилась:
   - Ну пожалуйста, не мешай. Сейчас я вдруг поняла, что хочу быть рядом с тобой, не знаю почему. Скажи, Кен, это любовь?
   - М-да, - почесал он нос, - ты желаешь, чтобы я тебе разъяснил, любишь ли ты меня? Так?
   - Нет, конечно, в этом я сама должна разобраться. Только я не знаю, что это такое - любить.
   - Вот, когда ты начнешь обмирать при виде меня, рядом со мной, вот, значит, любишь. Ты обмираешь?
   - Тьфу, трепло! Скажи, как ты ко мне относишься? Я тебе нравлюсь?
   Кеннет поморщился:
   - Ну зачем, зачем выяснять отношения?
   - Скажи! - жестко приказала Клайрон.
   Он пристально посмотрел на нее и согласился:
   - Хорошо, слушай. На "Батавии" я чуть в тебя не влюбился. Меня поразило твое полное внешнее сходство с твоей матерью. Так вышло, что мне известна история ее отношений с Платоновым. Я преклоняюсь перед твоей матерью: ради счастья любимого человека отказаться от него - это достойно преклонения. Мне почудилось, что в твоем лице я встретил ее. Но, к счастью, вовремя разобрался: внешность одна и та же, а начинка различная. С тобой нельзя жить вместе, Мью. Ты сильный, волевой, эгоцентрический, где-то даже жестокий человек. Тебя не волнуют и не интересуют окружающие люди. Думаю, что и твои любовники были у тебя на положении придаваемых механизмов, полностью бесправные и несчастные. Тебе бы лучше мужчиной родиться, так как... Извини, я сделал тебе больно. Признаюсь честно, я не ожидал, что мои слова смогут задеть тебя.
   Мьюриел плакала, некрасиво размазывая слезы ладонями по лицу, стыдясь их и не в силах уняться.
   - Ну, ну, - протянул ей платок Кеннет, - успокойся.
   Она уткнулась носом в платок и разрыдалась. Кеннет терпеливо ждал. Она еще немного повсхлипывала и наконец ответила:
   - Ты не первый, кто говорит мне подобные слова. Я их слышу практически в одних и тех же выражениях третий или четвертый раз в жизни. Никогда они меня не волновали, более того, мне нравилась полная независимость. Да, наверное, я такая и есть, как ты сказал. Но отчего-то эти же слова от тебя сделали мне очень больно, очень. Но это странная боль, мне томительно приятно, что она есть.
   - Как ты изменилась, Мью! - воскликнул Кеннет, сообразив, что воскликнул он только мысленно, но не вслух. Удивительное свойство появилось у него.
   На следующее утро Кеннет предложил:
   - Мью, тебе совсем необязательно идти к поезду - вот кабина нуль-связи.
   - Нет, спасибо, я уеду так же, как и приехала.
   - Тогда пошли, провожу.
   На подходе к дороге он спросил:
   - Слушай, ты, кажется, на Сенселлу высаживалась и имело дело с анмедуллами? (Antimedull (лат.) - безмозглый, противоположный мозгу.)
   - Да.
   - Ты сколько еще на Земле пробудешь?
   - Не знаю, но не меньше трех недель.
   - Я, когда отсюда уеду, с тобой свяжусь. Это скоро. Подожди, пожалуйста. Может быть у меня появятся к тебе вопросы.
   - Ладно, обязательно подожду. Ой, Кен, я совсем забыла. Меня же Генька просил замолвить за него словечко, он обещал, что больше не будет.
   - На месте разберемся.
   Несколько тысячелетий назад нежить - домовые, лешие, гномы, гоблины, шишиги и так далее, - убедившись, что человечество несколько поумнело и изменилось в лучшую сторону, стало бережно и внимательно относиться к природе, перестали скрываться от людей. Сейчас эта более древняя, чем человеческая, цивилизация заняла достойное место в земном мире. Кеннет с самого детства испытывал симпатию к этим своеобразным, отчасти наивным существам. И они, очень чувствительные к подобного рода вещам, платили ему взаимностью. Вот только с Генькой как-то не получилось. Байер очень нескоро разобрался в необычном поведении домового. Но это совсем другая история.
   Они стояли перед магнитной дорогой. Мьюриел положила руки на плечи Кеннету и смотрела ему в глаза. Поезд терпеливо ждал.
   - Кен, - сказала она тихо, теперь я точно знаю - я люблю тебя.
   - Спасибо.
   - Иди. Ты первый.
   Кеннет повернулся и решительно пошел обратно, вдруг хлопнул себя по лбу и остановился:
   - Генька! Вылезай, я знаю, ты где-то здесь.
   Из кустов выбрался смущенный домовой.
   - Ты представляешь, - обернулся Кеннет к Мьюриел, - как лягу спать, так тут же начинается. Посудой гремит, грохочет, раз даже придушить меня попытался. Ну и выгнал я его к чертовой матери! Да наподдал как следует. Ну что, будешь еще?
   - Не! Не дай... не, ни в коем... - замахал длинными нескладными руками домовой.
   - Ну, тогда пошли, - и Кеннет зашагал.
   Генька быстро засеменил вслед, горестно бормоча:
   - Бедное я, несчастное существо с ночным образом жизни.
   И вдруг ослепительная, четкая мысль пронеслась в голове Мьюриел. Она поняла, почему этот человек вопреки ее воле неизменно вспоминался ею. Ее поразил тогда самый первый его взгляд, когда они нос к носу столкнулись на "Батавии", чистый, ясный, полный искреннего восхищения, ничего не требующий, по-детски наивный. Так на Мьюриел никто и никогда не смотрел. А она его тогда... Кеннет скрылся. Мьюриел, готовая вновь разрыдаться, пошла к поезду.
  
   Байер, как и собирался, вернулся домой через три дня и немедленно запросил у Информатория все материалы по высадке на Сенселлу. За двадцать минут, ознакомившись со всей небогатой информацией, он осведомился:
   - Это все?
   - Абсолютно, - подтвердил Информаторий.
   - Не густо. Хорошо. Индекс связи с Мьюриел Клайрон, пожалуйста. Через пару минут он связался с ней.
   - Привет, как дела?
   Она безразлично пожала плечами:
   - Как обычно.
   - Мью. Мне бы хотелось, если можно, чтобы ты мне рассказала о высадке на Сенселлу. Официальная информация мизерная и какая-то невнятная.
   - Хорошо. Дело в том, что высадка была неудачна, и основной отчет закрыт, как и сам сектор пространства с этой планетой для посещений.
   - Когда ты сможешь?
   - Через пять минут. Я к тебе, если ты не против, трангрессирую, я рядом.
   - Отлично!
   Кеннет поставил ориентирующий маячок на пустое в комнате место, чтобы Клайрон при свободном нуль-переходе не впаялась в мебель и не попортила ее. Мьюриел материализовалась вблизи маячка, прошла, села в кресло напротив Байера:
   - Здравствуй, Кен.
   - Еще раз здравствуй.
   - Почему тебя интересует Сенселла?
   Кеннет отметил, что она привычно холодна и сдержана, казалось, в лесу побывала совсем другая женщина.
   - Ты понимаешь, - ответил он на вопрос, - о высадке на Сенселлу ходит множество слухов, самых разнообразных. От того, что вся экспедиция, кроме тебя, погибла, до того, что на планете нами преднамеренно уничтожена вся живность. Официальные сведения настолько невнятны, что их можно трактовать любым образом. Но я тебя спрашиваю не из пустого любопытства, у меня есть некоторые соображения.
   - Рассказывать особенно нечего. Сенселла - безводная планета, сила тяжести ноль семь g, сплошь скалистые невысокие холмы однообразного унылого коричневого цвета, радиоактивность повышена. Я точных цифр за давностью не помню, но где-то около семи доз - в легком скафандре часа три вполне можно находиться. Атмосфера аммиачная, тектоническая активность низкая, флора только лишайникового типа, фауну мы практически не изучили, но ее почти и нет. Основная достопримечательность - анмедуллы, бесформенные, амебообразные существа с твердым кожистым покровом. Обнаружены они только в одном месте, вблизи экватора на дневной половине. Да, забыла сказать, ось вращения планеты вокруг себя перпендикулярна плоскости обращения вокруг звезды, а периоды совпадают, поэтому одна сторона Сенселлы всегда повернута к звезде. Температура в месте обитания анмедуллов незначительно колеблется вокруг восьмидесяти градусов по Цельсию. Жарковато, но опять же легкого скафандра достаточно. Поведение этих существ дало повод сделать предположение о том, что может быть они разумны, с малой, правда, вероятностью. Они все время меняют свою форму, и мы не сумели проследить отдельную особь. Они роятся и делают какие-то сооружения, точнее прорывают в холмах тоннели, после чего они напоминают жилища.
   Кеннет фыркнул:
   - Антропоморфизм!
   - Похоже, - вяло согласилась Мьюриел. - Да, радиоактивность в месте обитания анмедуллов чуть выше, чем на остальной планете, кажется, на двенадцать процентов. Высадки было две. Первая на ТДБ с экипажем на четырех человек: Шнитке, Исполов и два стрэггера - Ефимов и я. Шнитке остался на боте, а мы трое на олаходе с полной защитой осторожно продвинулись к этим диковинным существам. Они проявили к нам явный интерес и тщетно пытались приблизиться вплотную - защита не пускала. Они видимо поняли бесполезность своих потуг и оставили нас в покое. Минут через двадцать Исполов выключил защиту и автоматику. Ты же знаешь, она срабатывает в самый неподходящий момент, да не дай бог еще и на уничтожение! Некоторое время ничего не изменялось, анмедуллы по-прежнему роились вокруг. Дальнейшее произошло мгновенно. С невероятной скоростью они ринулись к нам и с такой же быстротой прогрызли броню, обычную, не тинейтридную, у нас олаход был старой конструкции. Все действительно произошло очень быстро. Мы даже шевельнуться не успели, не то что защиту включить. Ну, сам понимаешь, активное вещество без защитного корпуса. Исполов погиб мгновенно. Мы с Ефимовым все-таки стрэггеры, сумели удержаться. Шнитке выхватил нас, и мы двое вместе с ним еще около года на Земле долечивались. Дальнейшее я, конечно, не наблюдала. Анмедуллы, как потом выяснилось, чуют радиацию, и их мощным потоком жесткого излучения как ветром сдуло. Если судить по расстоянию, на котором они остановились от олахода, то они выдерживают где-то четыреста-четыреста пятьдесят доз. На "Ладоге", на этом крейсере мы ходили туда, долго судили-рядили, что делать дальше, и ничего лучшего не придумали, как отловить одну особь, и послали кибера с соответствующим заданием. Это вторая высадка. Дело оказалось не простое. Анмедуллы крайне остро реагировали на механический контакт и по скорости реакции существенно превосходили кибера. Тогда ему дали указание оглушить кого-нибудь электромагнитным пучком. Ну, в общем, убили одного. Глупо конечно получилось. А раз убили, то и вскрыли. И оказалось, что тело анмедулла состоит из огромного количества совершенно одинаковых клеток, за исключением кожистого покрова. В каждой клетке есть все для ее жизнеобеспечения: нервный центр, дыхательный, ну, в общем все. Я не специалист, там и плазменные штуки всякие, я имею в виду клеточную плазму. Непонятны два обстоятельства: зачем им кожистый покров и почему анмедуллы приблизительно одинаковых размеров? Чисто умозрительно и одна клетка жизнеспособна, и их объединения в значительно большие образования тоже. Кстати, после вскрытия они и получили свое название. Был сделан вывод о крайней их агрессивности и примитивности, планета признана полностью бесперспективной, и район закрыт для посещений. Вот и все.
   - Спасибо, Мью, - удовлетворенно произнес Кеннет. - Ты своим рассказом только утвердила меня в моих сомнениях. Здесь, по-моему, также произошло нарушение порядка следования. Я тебе перечислю вопросы, а ты, если сможешь, ответь, пожалуйста. Как я понял, анмедуллы непосредственно защиту не ощущали. Как они догадались, что ее больше нет? Почему они прогрызли олаход, высвободили активное вещество и не тронули ваши скафандры? Почему они не пытались проникнуть к боту? Почему не нападали на кибера? Кстати, какой у него был источник энергии? Что вы сделали с активным веществом олахода?
   - На два последних вопроса я тебе смогу ответить. Кибер использовал окружающую радиоактивность, а активное вещество там и оставили. Сколько его в олаходе - полтора миллиграмма. На остальные вопросы, я и сама их себе задавала, я не знаю ответов. Жалко, что я была без сознания. Ты хочешь что-то предпринять?
   - Да, но сначала надо все хорошенько обдумать. Если мое предложение утвердят, я тебе обязательно все расскажу.
   - А если не утвердят?
   - Все равно расскажу.
   - У тебя все ко мне?
   - Да.
   - Тогда я пошла.
   - Не смею задерживать.
   - До свидания, Кен, - грустно сказала Мьюриел.
   И тут до него дошло, что вся ее сдержанность, холодность не более чем маска. Она просто боится оказаться навязчивой. Мьюриел Карловна Клайрон, стрэггер высшей категории - боится!
   - Мью, - сказал Кеннет, - я балбес и дурак, но очень застенчивый. Позволь, я приглашу тебя сегодня вечером, пойдем куда-нибудь.
   Она с радостной надеждой посмотрела на него:
   - Куда? - и тут же согласилась. - Пошли, только я в комбинезоне.
   - Мью, ты бы платье носила иногда, что ли. Я понимаю, что в комбинезоне твоя сексапильность просто фантастическая, но изредка и платье неплохо.
   Она тяжело вздохнула:
   - Я за модой не слежу. Я не знаю, что надеть.
   - Это мы сейчас. Идея! Мы с тобой пойдем в страшное, злачное место. Информаторий, дружище, на Мьюриел, пожалуйста, самое модное и шикарное платье, там украшения, а мне фрак, ну, перчатки, все, что положено. Все передохнут от неожиданности!
   Когда Мьюриел, переодевшись в длинное черное с высоким воротником платье, вышла к Кеннету, он несколько секунд безмолвно смотрел на нее, затем выдохнул:
   - Мью, ты прекрасна!
   Она застенчиво улыбнулась:
   - Правда?
   - Леди, прошу, - и он подал ей руку.
   Когда они вошли в студенческий погребок, громкий шум мгновенно превратился в гробовую тишину. Кеннет даже немного смутился, он не ждал столь поразительного эффекта.
   - Господа! - громко сказал он. - Позвольте представиться. Стрэггер высшей категории Мьюриел Карловна Клайрон и первый пилот тяжелых крейсеров, ваш покорный слуга, Кеннет Георгиевич Байер.
   Дикий рев и невообразимый хохот огласили помещение. Когда грохот несколько уменьшился, Байер услыхал призывный клич Фрэнка Шматова:
   - Кен! Идите к нам!
   Кеннет и Мьюриел примостились за небольшим столиком, где кроме Фрэнка еще сидели Дик, Мартын и Васька. Фрэнк осведомился:
   - Что пить будете?
   - Как это пить? - не поняла Мьюриел.
   - Водку, вино, коньяк?
   - Фрэнк, - укоризненно заметил Кен, - ты посмотри, во что мы одеты. По-моему, возможен только один напиток.
   - Точно, - согласился Фрэнк и хлопнул ладонью по столу. - Две бутылки шампанского и бокалы.
   Мьюриел удивилась:
   - А разве еще употребляют спиртные напитки?
   - Употребляют, - успокоил ее Дик, - только изредка и в меру.
   Он и Фрэнк были знакомы с Клайрон, а Мартын и Васька видели ее в первый раз. Мартын бросал на нее быстрые, смущенные взгляды, а Васька вылупился на Мьюриел по-юношески восторженно. Когда выпили по бокалу шампанского, Кеннет предупредил Мьюриел:
   - Ты только сними самоконтроль и расслабься.
   Она последовала его совету. Все люди вокруг казались милыми и симпатичными. Вот Васька, совсем еще мальчик, он счастлив находиться рядом с ней, и больше ему ничего не надо. Мартын, тот взрослый, оттого и смущается. Мьюриел вдруг поняла или вспомнила, как здорово нравиться мужчинам, всем. Это восхитительно! Даже такой умудренный жизнью волк как Дик заметил:
   - Мью, удивляюсь, почему ты всегда ходишь в спецодежде? В платье ты удивительно хороша.
   Она польщено улыбнулась. Они еще выпили шампанского. У Мьюриел зашумело в голове, и она обратилась к Байеру:
   - Если я напьюсь, меня донесут до дома?
   - Не напьешься, - ответил Кеннет, - стрэггеры не могут напиться, внутренняя защита сработает.
   - Но я первый раз в жизни употребляю спиртное.
   - Это неважно.
   Васька, краснея от смущения, пригласил ее танцевать. Она охотно согласилась. Юноша вел ее в танце, едва прикасаясь к ней. Мьюриел, наверное, опять впервые в жизни чувствовала себя счастливой.
   - Кен. - сказал Фрэнк, когда пара ушла, - давай к делу. Ты работать собираешься?
   - Да, а что?
   - Нам ждать тебя? Мы четверо хотели бы работать вместе с тобой.
   - Ребята, через полгода. Тут одно дельце намечается.
   Дик мотнул головой в сторону танцующих:
   - Женишься?
   - Упаси бог! - открестился Кеннет. - Ни в коем случае, только не на ней. Вы же знаете ее характер.
   - Она сильно изменилась, - заметил Фрэнк.
   - Да, - согласился Байер, - но все равно.
   - Мы тут прикинули, - сказал Дик, - если ты согласен...
   Кеннет горячо подтвердил:
   - Конечно согласен!
   - Так вот. Для поискового корабля нам не хватает дилетанта широкого профиля, а шесть человек - это уже не поисковый корабль. Легкий разведывательный фрегат тебя устроит? Ты все-таки не чета нам, первый пилот тяжелых крейсеров типа...
   - Слушай, - озлился Кеннет. - я сейчас пьяненький . могу и в бубен дать. Конечно устроит. Только подождите немного, не больше полугода.
   - Это не срок, - подал голос Мартын, - подождем.
   Мьюриел и Кеннет неспеша шли по пустынным ночным улицам города. Она тяжело опиралась на его руку и, кажется, слегка покачивалась. "Неужели напилась? - удивился Байер. - Стрэггер? Не может быть!"
   - Кен, - чуть заплетающимся языком сказала Мьюриел, - спасибо тебе, огромное спасибо. Ты подарил мне совершенно новый, прекрасный мир. Это не только про сегодня, это вообще.
   - Да что ты, причем тут я? Ты сама просто спустилась из своей башни из слоновой кости. А кто оказался рядом, я или кто-то другой, безразлично.
   - Не безразлично, - не согласилась Мьюриел.
   Перед своим домом ее окончательно развезло.
   - Помо... Гомо... - залепетала она. - Я уже совсем.
   Кеннет шмыгнул носом:
   - Конечно помогу.
   Он провел ее в комнату. Мьюриел попыталась завести руки себе за спину, чуть не упала и констатировала:
   - Не расстегнуть.
   Кеннет расстегнул ей платье и помог стащить его.
   - Ну. Ложись, кровать расстелена, спокойной ночи.
   - А ты?
   - Я пошел.
   - Останься, ... пожалуйста.
   - Нет, Мью, это ни к чему. Я пошел.
   Она четко и жестко приказала:
   - Останься!
   Перед Байером стоял совершенно трезвый, только чуть бледный стрэггер высшей категории. "Прикидывалась или самоконтроль сработал? - подумал Кеннет. - Сейчас изобьет меня, доказывай потом. Что я и не пытался ее насиловать". Но ответил он твердо:
   - Нет, Мьюриел Клайрон, нет!
   - Ну и проваливай!
   Кеннет быстро юркнул в кабину нуль-связи. Мьюриел упала на кровать и разрыдалась.
   Байер включил свет в своей комнате, с недоумением осмотрел длинноволосое существо, невесть откуда взявшееся в его постели, и подумал: "Приключения продолжаются". Он ткнул пальцем в одеяло:
   - Милое дитя, ты хто?
   Из подушек высунулась симпатичная мордашка:
   - М-м, Кен пришел, ложись.
   Байер громко засопел, прошел в соседнюю комнату и улегся там. Раздалось шлепанье босых ног по полу, и женщина пристроилась рядом с ним. Две руки обняли его за шею.
   - Убери руки! - рявкнул Кеннет. - И вон отсюда!
   Когда он заснул, существо все-таки пробралось к нему под одеяло и крепко прижалось.
   Проснулся Байер первым. С неудовольствием осмотрел женщину, прикорнувшую у него на плече, и осторожно выбрался. После завтрака он принялся составлять рапорт. Покончив с этим тягомотным делом, он разбудил женщину:
   - Вставай, уже полдень близится.
   Женщина сладко зевнула, потянулась и сказала:
   - Иди ко мне.
   - Хватит, хватит глупостей. Побаловались и будет. Как тебя звать-то?
   - Жаклин.
   - Вот что, Жаклин, завтрак на столе, а я пошел по делам.
   - Тебя ждать?
   - Не знаю, - честно ответил Кеннет.
   Обратно вернулся он очень нескоро, и Жаклин напрасно просидела в квартире два дня.
  
   "Права была Мьюриел, - думал Кеннет, проходя по коридорам космического управления, - бабы на шею кидаются. Кстати, сама первая и начала". Кеннет знал, что как раз сейчас заседает малый совет, обладающий полномочиями решить судьбу его предложения. Он вручил секретарше криокристалл с рапортом и показал глазами на дверь.
   Три часа провел Байер в томительном ожидании, нервно прохаживаясь холлу. Секретарша бросала на него выразительные взгляда и громко вздыхала. Но Кеннет упорно молчал. Наконец, дверь отворилась, и на пороге показался адмирал космического флота Сергей Владимирович Царев:
   - Ходишь. Байер? Мы положительно решили твое предложение. Можешь отправляться хоть завтра на "Джейране", класс "Спидстер". Мы даже вместо десантного бота уже подыскали тебе ракету с плазмо-химическим двигателем в рабочем состоянии, хотя, как понимаешь, это было нелегко. Но...
   "Ну конечно, - подумал Кеннет, - обязательно но".
   - Одному тебе лететь запрещаем, только в паре со стрэггером. Как мы поняли из твоего рапорта, не исключено, что анмедуллы все-таки разумны.
   - Хорошо, - согласился Байер, я поговорю с Коркия, он сейчас свободен. Разрешите идти?
   - Иди. И где ты добыл сведения?
   Перед зданием управления на скамеечке сидела Мьюриел. Кеннет подошел к ней:
   - Здравствуй, Мью. Ты почему здесь?
   - Здравствуй, тебя жду, - ни жестом она не напомнила о вчерашнем. - Ты на предмет Сенселлы ходил?
   - Да. Голова не бо-бо?
   - Нет, - сердито ответила она и напомнила, - ты обещал рассказать.
   - Обязательно, - сказал Кеннет, усаживаясь рядом. - Я выскажу предположения относительно тех вопросов, на которые ты не смогла ответить: почему анмедуллы не напали ни на кибера, ни на вас, ни на десантный бот, а только на олаход. Анмедуллы питаются радиоактивным излучением, поэтому и обитают в том месте планеты, где оно выше. Вы не провели почвенного исследования и напрасно. Видимо, разрывая грунт, анмедуллы находят крупицы радиоактивного вещества. Из всех перечисленных мной предметов только олаход в силу своей дряхлости немножко излучал наружу, остальные были радиоактивно нейтральны, и их анмедуллы, наверное, просто не замечали, у них спектр зрения находится в области радиоактивного излучения. Анмедуллы попытались пробиться к олаходу и быстро убедились, что нечто их не пускает, и оставили безнадежные попытки. Затем вы выключили защиту. Дальнейшее мое рассуждение - это мой голый антропоморфизм. Но все же. Я представляю дело так. Кто-то из них случайно пересек границу недоступного, убедился, что нечто исчезло, и заорал: "Ребята! Путь свободен, вперед, быстрее!" Ну и добрались до активного вещества. Ты, к сожалению, не обратила внимания, что они прогрызли олаход по кратчайшему расстоянию к нему. Но получившийся уровень радиации даже для них оказался велик, и они смотались. Но к настоящему моменту они, думаю, доели оставленное вами радиоактивное вещество.
   - То есть ты предполагаешь, что они разумны?
   - Да, и мне дали разрешение слетать и провести несколько экспериментов, абсолютно безвредных для анмедулл, и проверить. Если удастся доказать, что они разумны и неагрессивны, то к Сенселле пошлют новую экспедицию.
   - Ты один летишь?
   Кеннет поморщился:
   - Нет, возможно, разумные существа, поэтому разрешили только в паре со стрэггером.
   - Ты уже нашел его?
   - Вот сейчас иду договариваться.
   - Возьми меня, - попросила, а может, приказала Клайрон.
   Кеннет покачал головой.
   - Нет, ты знаешь почему, тебя многие из-за этого избегают.
   - Кен, милый, пожалуйста, я тебя очень прошу, я тебя буду во всем во всем слушаться.
   - Нет, Мью, это исключено.
   -- Хорошо же! Я сейчас пойду к Цареву и скажу, что хочу лететь на Сенселлу с тобой. Так как я принимала участие в первой экспедиции, меня назначат.
   - Да, - согласился Кеннет, - ты тогда полетишь, но без меня, с кем-то другим. Программу эксперимента я вам, конечно, предоставлю.
   Мьюриел тоскливо посмотрела на Байера, встала, повернулась и быстро пошла прочь. "А может я не прав? - подумал Кеннет. - Вон она как изменилась. Нет! Полгода с ней - это кошмар".
   Ракету с плазмо-химическим двигателем в качестве посадочного модуля Кеннет выбрал из-за ее радиоактивной нейтральности. После посадки на Сенселлу Байер вышел из ракеты и смело, но аккуратно, чтобы не наступить на какого-нибудь анмедулла, двинулся к месту их наибольшего скопления. Гиви, стрэггер первой категории, из ракеты внимательно наблюдал за ним, готовый в случае необходимости немедленно придти на помощь. Кеннет добрался до нужного места и несколько минут стоял неподвижно. Анмедуллы реагировали на него не больше, чем на крупный камень на дороге: натыкаясь, огибали и все. Тогда он достал из наружного кармана скафандра небольшую свинцовую коробочку и на долю секунды приоткрыл ее. Что тут началось! Анмедуллы бешено засновали вокруг Байера и вдруг все замерли, вытянув псевдоподии вверх. Он повторил опыт. Неожиданно одно из существ, потыкавшись в ноги Байеру, начало медленно ползти по нему вверх. Кеннет присел на корточки и прикоснулся к одной из псевдоподий смышленого существа. То мгновенно отпрянуло. Тогда он повторил прикосновение с одновременным кратковременным открыванием коробочки. Существо вздрогнуло, но псевдоподию не отдернуло. Кеннет осторожно взял ложноножку, неспеша провел ею по скафандру от ног до руки с коробочкой и той же ложноножкой сдвинул крышку. Как показалось Кеннету, существо пискнуло и проглотило радиоактивную пылинку. Кеннет достал вторую коробочку, и уже несколько анмедуллов, сталкивая друг друга, потянулись по нему к лакомству. Когда Байер сунул руку за третьей, анмедуллы бесцеремонно выгребли из кармана весь запас, обследовали другие карманы, но больше ничего в них не тронули. "Фантастика!" - подумал Кеннет. Существа замерли вокруг. Он сказал:
   - Все, друзья, больше ничего нет.
   Он достал краскораспылитель и семью цветами спектра и белым быстро нанес на спины восьми анмедуллов небольшие полоски, у каждого своего цвета. Анмедуллы, отмеченные и остальные, псевдоподиями, если так можно выразиться, обнюхали мгновенно высохшую краску, но беспокойство не проявили. Кеннета они провожали до самой ракеты.
   - Дорогой! - громко встретил его Гиви. - Они же разумны!
   - По крайней мере, очень сообразительны.
   - Кстати, они все и так мечены. Тут кибер-мозг провел анализ и обнаружил, что каждый из них излучает радиоактивное поляризованное излучение на различных частотах.
   - Как поляризованное? - удивился Кеннет. - Разве это возможно?
   - Не знаю, наверное, да. И у каждого комбинация "частота-поляризация" строго индивидуальна.
   На следующее утро Гиви глянул на экран общего обзора и закричал:
   - Кен! Ты только посмотри!
   Спины существ пестрели разноцветными полосами.
   - Мозг, - спросил Кеннет, - цветовые комбинации повторяются?
   - Нет, у каждого своя.
   - Ну все, Гиви, - удовлетворенно произнес Байер, - мы свою задачу выполнили. Пошли вдвоем наружу, отдадим им весь наш запас урана-238 и заодно проверим еще одну мыслишку.
   Как только космолетчики вышли из ракеты, к ним подполз анмедулл и, ощупав, мазнул псевдоподией им каждому по левой ноге.
   - Ну все, Гиви, они и нас пометили.
   Действительно, анализ на корабле показал, что левая нога скафандра слабо излучала, каждая на своей частоте, но без поляризации. Гиви положил тяжелый ящик на поверхность и открыл его. Происшедшее потрясло людей. Анмедуллы не засуетились, не заспешили, а медленно, по очереди подползали к ящику. Брали по кусочку, отползали в сторону и складывали все в одно место.
   - Кен!! - вскричал Гиви. - Это же! У меня слов нет! Они поняли, что имеют дело тоже с разумными существами и дали нам понять, что обладают чувством собственного достоинства.
   - Да, - согласился Байер, - их название надо менять, приставка совершенно неуместна. Медуллы! Они этого заслуживают. Ну что ж, до свидания, чудесные симпатичные создания. Ждите экспедиции по контактам. Мы свою миссию выполнили.
  
   Приземлившись и ступив на космодром, Кеннет заозирался, ожидая увидеть Мьюриел. Однако встречал его Фрэнк:
   - Привет, Кен! Удачно?
   - Вполне. Медуллы разумны. Необходимо снаряжать экспедицию и устанавливать контакт.
   - Экспедиция подождет. Обнаружена Гадюка-2.
   Кеннет чуть не сел от неожиданности.
   - Это искусственная планета, диаметр четыре километра. Внешне очень похоже на то, что ты встретил будучи на "Батавии".
   - Там кто-нибудь из наших уже гробанулся?
   - Нет. Ее хотели тоже аннигилировать, но Клайрон очень убедительно доказала, что этого делать ни в коем случае нельзя. Твое авторство она, кстати, сохранила.
   - Да плевал я на авторство! Что теперь?
   - Сейчас Гадюку-2 издалека пасет патрульный корабль и собирает эскадру, даже "Крашинг" хотят задействовать.
   Байер поморщился:
   - Эскадру, м-да. А вот "Крашинг" не надо. Этот слонопотам там все перекрошит в пыль.
   - Тебя сватают командиром тяжелого крейсера, и нас четверых приглашали.
   Кеннет вновь поморщился:
   - Тяжелого крейсера? Это мы еще посмотрим. Мне легкий фрегат больше по душе.
   - Вот и мы так решили и ждем тебя.
   - Ладно, об этом в управлении. Где Мьюриел?
   - В связи с обнаружением Гадюки-2 срочно достроили тяжелый крейсер типа "Ирина Клайрон" - "Тракию", и Мьюриел ушла на нем вместе с группой по произведению ходовых испытаний. Ты не волнуйся, завтра они возвращается. Посадка в четырнадцать тридцать две.
   В управлении Байер и Коркия доложили о результатах полета.
   - Вы молодцы, ребята. - похвалил Царев, - но медуллы подождут. Сейчас главное - это Гадюка-2...
   - Товарищ адмирал! - перебил его Гиви. - Можно я пойду, а? по жене соскучился.
   Царев улыбнулся:
   - Иди, иди, Гиви. Итак, Байер, Мьюриел Карловна изложила нам твои доводы, и мы согласились с ними. Ты быстро вырос, мальчик! Гадюку-2 необходимо изучить. Это похоже на их боевой, но уже покинутый корабль. Дело очень трудное. Снаряжается экспедиция из двенадцати единиц: два крейсера второго класса, четыре - первого и шесть - тяжелых. "Крашинг" решили не трогать - такая махина!
   - Это верно, - одобрил Кеннет.
   - Так вот, на "Тракию" решено направить командиром тебя.
   - Сергей Владимирович, я категорически против!
   - Против? - удивился Царев. - Но почему?
   - Видите ли, дело не в опыте. Не в умении, дело в моей натуре. Я не командир по своему складу. Особенно такого большого экипажа. Я это хорошо понял на "Клайрон". Прикажете - конечно пойду, но мне не хотелось бы.
   - А чего тебе хочется?
   - Мне думается, к такой армаде не лишним будет легкий фрегат, вроде посыльного судна.
   - И ты на нем пойдешь командиром? Не противоречишь ли ты себе?
   - Командиром, да, но не противоречу. Там будет не просто экипаж. А соратники: Фрэнк. Дик, Мартын и Василий.
   - И стрэггер, - добавил адмирал.
   - Да, и стрэггер какой-нибудь.
   - Мьюриел хочешь?
   Кеннет задумался.
   - Я тебе обещаю, - сказал Царев, - она будет подчиняться приказам.
   - Ну всем все известно! - развел руками Кеннет. - Тогда конечно хочу.
   На космодром Кеннет прибыл за пять минут до посадки "Тракии". Наблюдая, как тяжелый крейсер медленно опускается, он отступил в темноту пустого ангара. Откинулся пандус, появилась испытательная группа, последней вышла Мьюриел. Кеннет сделал шаг вперед и замер. "Это что еще за чудо природы?!" - удивился он. В проеме показался огромный мужчина, очень красивый именно той мужественной красотой, которая так нравится женщинам. "Ишь, ишь, Арчибальд Великолепный, Ланселот Озерный. Ричард Львиное Сердце, тьфу!" - ревниво думал Кеннет, видя, как мужчина обнял одной рукой Мьюриел за плечи, а она, засмеявшись, ткнулась ему головой в грудь. Когда они проходили мимо, Байер глубже отступил в темноту. Мьюриел пару раз посмотрела по сторонам, как будто кого-то выискивая. Но безуспешно.
   "Это ж надо, - лихорадочно думал Кеннет, - ну взяли и увели девушку, ну прямо из-под носа, вот взяли вот и все. К такому вахлаку и не подступишься. Вмиг башку открутит. Может Гиви подговорить, чтобы он ему... Тьфу! Дьявол! Какая гадость в голову прет!" Он полностью растерялся и не замечал, куда несут его ноги, крутил головой, что-то бормотал невнятное. Он даже и не вспомнил, что сам лично, пять месяцев назад, ясно и недвусмысленно прогнал от себя Мьюриел. Очнулся он только в лесу. Кеннет опустился на теплую траву, лег, закинув руки за голову, и закрыл глаза.
   - Что, притомился, добрый молодец? - раздался рядом скрипучий голос.
   Кеннет повернулся.
   - А, Нафаня, привет! - поздоровался он с лешим.
   - Никак тебя чудище трехголовое одолело?
   - Нет. Девушка меня бросила.
   - Девушка? Это дело поправимое. Хочешь, приворотное зелье сварю, с мясом не отдерешь ее от себя.
   - Да ну ее в болото, твою химию! Да и стрэггер она.
   - Стрэггер? - леший испугался. - Не, тады не буду варить. Пришибеть меня.
   - Понимаешь, Нафаня, сначала я за ней приударял, а она.., - Кеннет поморщился. - потом наоборот - она, а я... теперь опять я...
   - Так вы, Кеннет, как журавль с цаплей друг к другу сватались.
   - Это точно, как два дурака. То есть дурак-то сейчас я один. Ну ничего, состояние знакомое, не привыкать, перетопчусь. Пока, Нафаня.
   Вечером с Байером связался Царев:
   - Иди завтра, принимай свой корабль. У нас на сей момент оказался свободным только один легкий фрегат, так что на название не обессудь - "Квазимодо" класса "Гепард".
   - Прелестно! - вскричал Кеннет. - Замечательно! Какое чудесное имя! Да я за одно это в него уже влюбился.
   - Ты не ерничай! - оборвал его адмирал. - Фрегат классный, а название - это плод чьей-то больной фантазии.
   - Сергей Владимирович, - обиделся Байер, - мне действительно нравится название. Напрасно вы меня так.
   - Ну и дурак! - рассердился вдруг Царев и прервал связь.
   Еще за два дня до отлета экипаж "Квазимодо" не был укомплектован стрэггером и Байер решил, что они пойдут впятером, что. Он это твердо знал, к лучшему. Однако утром за день до вылета в дверь кабинета Кеннета уверенно постучались, и после разрешения в помещение вошла красивая рыжеволосая женщина и четко доложила:
   - Товарищ командир! - Кеннет от неожиданности вскочил. - Стрэггер высшей категории Мьюриел Карловна Клайрон для прохождения службы явилась!
   - Черти являются, - буркнул Байер, - вы прибыли. Садитесь, Мьюриел Карловна. Он сел и отметил про себя: "А фамилия-то у тебя девичья".
   Клайрон холодно осведомилась:
   - Какие будут приказания?
   - Приказания? Это чуть позже. Ответьте мне, Клайрон, вы добровольно сюда яви... прибыли или по приказу?
   - По личному приказу адмирала Царева.
   - Мьюриел Карловна, так вышло, что я наблюдал ваши теплые отношения с одним большущим человеком. Если он тоже идет в экспедицию, то я не возражаю против обмена вас на стрэггера того корабля, где летит тот мужчина.
   - Этот мужчина - художник. Он попросился в испытательный рейс. И его взяли. А вообще-то, Кеннет Георгиевич, моя личная жизнь вас не касается.
   Кеннет, возбужденно потрясая перед собой напряженными кистями рук, как будто пытался обхватить большой мяч, не находя слов, забормотал:
   - Это вот, это вот... Вот... Художник!! - наконец он чуть успокоился. - А я принял его по меньшей мере за молотобойца. Гора мяса!
   Клайрон равнодушно заметила:
   - Это глупо.
   - Да. - согласился Кеннет, - чертовски глупо. И все же, Мьюриел Карловна, если вы имеете желание идти на другом корабле, я не возражаю.
   - Я привыкла выполнять приказы!
   Байер выпучил глаза и расхохотался:
   - Мью, дружище, когда ты успела отвыкнуть их не выполнять?
   - Ваш смех совершенно неуместен.
   Кеннет шмыгнул носом:
   - Да, действительно, неуместен, совершенно. Относительно ваших обязанностей. Как и всегда до прибытия к намеченной точке никаких.
   - Я могла бы быть поваром.
   Кеннет поперхнулся и быстро сказал:
   - Спасибо, не надо. Нам необходимо до Гадюки-2 живыми дойти.
   - Напрасно. Я научилась готовить.
   - Это мы после экспедиции проверим. Слушай, Мью, зачем мы ломаем комедию? Ну не получилось у нас с тобой, но почему мы волками друг на друга смотрим?
   - Кеннет Георгиевич, давайте останемся в рамках официальных отношений.
   - Ну, хорошо, - вздохнул Байер, - останемся. Есть одно дело для вас, Клайрон. Осмотрите тщательность укладки броневых плит по поверхности "Квазимодо".
   - Зачем? - возмутилась Мьюриел. - Их же только что уложили на заводе.
   - Вам ясен приказ? - поинтересовался командир.
   - Так точно!
   - Идите.
   Мьюриел встала, повернулась через правое плечо и направилась к выходу.
   - Клайрон! - остановил ее Кеннет. - Вернитесь.
   Мьюриел вернулась.
   - Запомните, стрэггер, - назидательно сказал Кеннет, - что поворачиваться надо через левое лечо. Можете идти.
   Мьюриел повернулась требуемым образом, громко чеканя шаг, прошла к выходу и, только с оглушительным треском захлопнув дверь, выдала свои чувства. "Хорошо, что бронированная дверь, а то слетела бы к чертовой матери, - подумал Кеннет. - А я подлец - довел ни в чем не повинную передо мной женщину до бешенства. Мелкий пакостник я".
   Байер все же счел необходимым доложить Цареву о возникновении трений между ним и Клайрон, и предложил сменить стрэггера. В ответ адмирал, по определению Байера, выдал ему по самые помидорчики. Кеннет, как ни пытался, не сумел вставить ни словечка в спокойный ровный монолог Царева. Адмирал выразился в том смысле, что Кеннет пилот еще только на бумаге, что это звание еще надо подтвердить, и что если встанет вопрос о смене, то будут менять не высококлассного стрэггера, а пацана Байера. Если Байер по любому пустяковому поводу будет выходить на адмирала космофлота, то у адмирала возникнет резонный вопрос о компетентности Байера. Адмиралу лучше знать, какого класса специалисты должны быть в экипажах, и если каждый сопляк начнет поучать адмирала, то это будет не космофлот, а черт знает что! Кеннет вначале пытался сказать, что он имел в виду не вывод Клайрон из экспедиции, а обмен, что он хотел как лучше, да и что это все адмирал да адмирал, как шиш в чистом поле, он, Кеннет, тоже не шестерка. Но вскоре оставил свои попытки и лишь кряхтел и поеживался.
  
   Гадюка-2 внешне напоминала объект, встреченный в свое время "Батавией", превосходя его значительно размерами и количеством ведущих внутрь туннелей. По-видимому, они представляли собой жерла для выброса оружия поражения. Месячная разведка ничего нового не дала. Гадюка-2, боевой корабль отщепившейся части человечества, была безлюдна и. судя по собранным фактам, управлялась примитивной ЭВМ, способной действовать только в жестких рамках, задаваемых программой. Попытки установить связь с объектом не увенчались успехом. Необходимо было вывести ЭВМ из строя, но вывести таким образом, чтобы не последовало нападения со стороны Гадюки-2, ни ее самоуничтожения.
   После решающего заседания Кеннет вернулся на фрегат угрюмым и долго просидел в одиночестве, запершись в своем кабинете. Потом он включил общую связь:
   - Мьюриел Карловна. Зайдите ко мне, пожалуйста.
   Через несколько секунд она вошла и отрывисто доложила:
   - Стрэггер Клайрон по вашему приказанию прибыла!
   - Садись, Мью, садись, садись. Не время для взаимных обид.
   Мьюриел села.
   - Нужно идти на Гадюку-2, человеку. Без защиты, - Кеннет вздохнул, стрэггеру, тебе, Мью. Из всей эскадры только наш фрегат наиболее близко безбоязненно может подойти к объекту. Мы приблизимся на расстояние десять километров, которое ты преодолеешь самостоятельно на индивидуальном двигателе. Двигатель будет плазмо-химический. Диаметр туннелей метр пятьдесят пять, поэтому после посадки двигатель придется выкинуть. Ты спустишься по тоннелю внутрь и, уж не знаю каким образом. Разберешься с системой управления и самоуничтожения Гадюки-2. ты все это обязана нейтрализовать. Понятна задача?
   - Да.
   - Ты можешь отказаться.
   Клайрон презрительно фыркнула.
   - Я так и думал. Связь будешь поддерживать только телепатически, со мной. Я воспользуюсь телефинтером. Единственное, чем я смогу тебе помочь на этом этапе, только сообщениями об активности работы ЭВМ Гадюки-2, по фону ее электромагнитного излучения. О возвращении не беспокойся. Без тебя я отсюда не уйду. И еще, - Кеннет положил свою руку на ее. - Мне будет очень... Впрочем, это неважно.
   Мьюриел улыбнулась:
   - Я поняла, Кен, спасибо. Когда приступать?
   - Когда тебе будет удобно.
   - Тогда завтра утром.
   На следующее утро Кеннет провожал Мьюриел. Она стояла перед шлюзовой мембраной, одетая в скафандр, но еще без гермошлема. Байер положил ей руки на плечи:
   - Ну, Мью, ни пуха, ни пера!
   - К черту, Кен!
   - Будь осторожна, я тебя очень прошу.
   - Не учи меня! Мальчик!
   Кеннет улыбнулся:
   - Идите, мадам, - и провел ладонью по ее пушистым волосам.
   Мьюриел порывисто схватила его руку, прижалась щекой к шершавой ладони и, закрыв глаза, несколько секунд стояла неподвижно. Затем она резко повернулась, захлопнула гермошлем и вышла наружу.
   Кеннет поудобнее устроился в кресле, надел шлем телефинтера и связался с Клайрон:
   - Мью, проверка, как меня слышишь?
   - Отлично.
   Связь действительно пока была отличной, он даже кое-что видел глазами Мьюриел.
   - Пристыковалась, - доложила она. - Сбросила двигатель. Приступаю к спуску в туннель. Сила тяжести практически отсутствует.
   - Активность ЭВМ на прежнем уровне, - ответил Кеннет.
   Их диалог передавался на все корабли, и люди напряженно следили за ним.
   - Опускаюсь в туннеле, - продолжала Мьюриел, - его ширина пока не изменяется, стенки покрыты черным, пористым на ощупь, мягким материалом. Состав определить не могу. Конец туннеля, длина сто двадцать четыре метра. В тупике металлическая стенка, по-видимому, заслонка. Не открывается.
   - Внимание, Мью, активность ЭВМ возросла на пятнадцать процентов.
   - Понятно, взламывать пока не стану, поищу еще что-нибудь. Есть! На боковой поверхности туннеля дверца на шарнирах, диаметр один метр два сантиметра, свободно открывается на меня. Попытаюсь протиснуться.
   - Мью, активность ЭВМ упала до обычной.
   - Трудно пролезать, узко.
   Кеннет слышал, как она пыхтела, и думал, что ей сейчас очень непросто в скафандре протискиваться в такое узкое отверстие.
   - Уф! Просочилась. Дальше начинается нагибающийся вправо и вверх новый туннель, диаметр больше двух метров, можно почти встать.
   Кеннет спросил:
   - Как же ты в отсутствие силы тяжести определила, где верх, а где низ?
   - По линии своих глаз, Кен.
   - А если перевернешься?
   - Ориентацию я уже закрепила в себе. Прошла двести метров, четыреста. Пока ничего интересного, Кен, давай, чтобы не скучать, поговорим о чем-нибудь.
   Байер догадался, что ей просто страшно, и она хочет отвлечься. Но эту мысль он в телепатический канал не пропустил.
   - С удовольствием, Мью. Я на нашем фрегате только и пытался это сделать, но ты была холодна, как сверхпроводящий гелий. Я не знаю, известно ли тебе, но я тебя встречал, когда ты вернулась после ходовых испытаний "Тракии".
   - Почему же я тебя не увидела?
   - Кеннет вдруг сообразил, что их разговор идет на все корабли, и беспомощно обернулся к Фрэнку. Тот все понял, успокаивающе кивнул и отключил связь с кораблями.
   - Ты не обнаружила меня, Мью, потому что я спрятался в пустом ангаре. Знаешь, кто меня утешал после того, когда я увидел, как тебя лапает этот молотобоец? Нафаня - леший.
   - Это тот, который не вышел тогда ко мне из лесу?
   - Нет, тот другой, а Нафаня у космодрома живет.
   - Кен, знаешь такого человека - Карла Оссовского?
   - Кто же не знаком с первым космодесантником Гарпии?
   - Так вот, Рудольф Карлович Оссовский, художник - мой старший брат.
   - Художник, брат, молотобоец, - ошеломленно забормотал Байер. Что же ты мне об этом ничего не сказала?
   - А ты спрашивал? Ты даже не попытался связаться со мной, что я, после происшедшего ранее, восприняла как вполне закономерное.
   - Ох, Мью! Какие же мы с тобой дурни! Точнее я один. Прав был Нафаня, сравнив нас с журавлем и цаплей, сватавшимися друг к другу.
   - Стоп, Кен! Все! Внимание, вхожу в помещение.
   Кен быстро посмотрел на Фрэнка, и он включил связь.
   - Помещение цилиндрической формы. Диаметр двадцать восемь метров, высота - семь, пол и потолок плоские. В центре на двадцати четырех стальных растяжках висит сфера, диаметр четыре метра, снизу к сфере примыкает небольшая полусфера, диаметр один метр двадцать два сантиметра. В полусферу входят семь многожильных кабелей, которые опускаются на пол, тянутся по нему и исчезают в стене. Теперь, Кен, помолчи, мне необходимо подумать и прощупать Гадюку-2.
   Байер знал, что стрэггеры, особенно хорошие стрэггеры, могут на расстоянии проникать в суть предметов, аппаратов, как говорили сами стрэггеры, ощущать их. Но подобный способ исследования требовал больших затрат внутренних сил.
   Прошло около часа напряженного ожидания. Наконец Мьюриел сказала:
   - Все, кажется разобралась. Во-первых, нам всем очень повезло, и, во-вторых, мне сопутствовала удача. Первое. Гадюка-2 не способна совершить нападение. Кто-то уже повстречался с ней и вырвал ядовитые зубы: все системы управления оружием разрушены. Кто? Понятия не имею, может быть и сами создатели. Не исключено, что у них случился конфликт относительно столь страшной искусственной планеты. Однако дело они не довели до конца - система самоуничтожения работает и готова выполнить свою задачу. Это как раз та сфера, возле которой я нахожусь. А нижняя полусфера - запал. Это большая удача, что мне удалось оказаться именно здесь и не пришлось ползти по всей Гадюке-2. Кен, только суть и что надо сделать. По первому кабелю, подходящему к полусфере, от ЭВМ непрерывно поступает сигнал: "Все в порядке". Сигнал сложный, но периодический. Передаю его характеристики.
   Через мозг Байера в память корабля потекла информация. Фрэнк громко сказал:
   - Все ясно, Мьюриел, сделаем.
   - Молодец, Фрэнк, - похвалила она его. - Остальные шесть кабелей пусты и для системы самоуничтожения как бы отсутствуют. По любому из них может быть подан сигнал на "подрыв". Система сработает также при отсутствии сигнала "Все в порядке!" и при повреждении, случайном или преднамеренном, любого из кабелей. Сигнал о повреждении пройдет в ЭВМ, она прекратит выработку сигнала "Все в порядке!" и отдаст приказ о самоуничтожении. Приказ может пройти по любому из семи кабелей, хоть по всем сразу. Конечно. Этот приказ может быть отдан и по другой причине. Если мне удастся безболезненно разорвать цепь "ЭВМ - самоподрыв", например, разрубить кабели и сымитировать успокоительный сигнал, то ни при каких условиях самоуничтожения не последует. Для этого мне нужен соответствующий имитатор.
   Фрэнк положил перед Кеннетом плоскую коробочку:
   - Все готово, Мью, этот приборчик, когда ты разорвешь цепь, сам мягко включится в работу, устройство самоуничтожения ничего не почувствует. Ты только приложи его к нужному кабелю, между устройством и местом разрыва.
   - Молодчина! - похвалила Клайрон. - Мне нужно его сюда доставить.
   Байер приказал:
   - Фрэнк. Садись на связь, а я отправляюсь.
   Кеннет без труда нашел нужный туннель. Не включая свет. На ощупь, он не знал. Пользовалась ли светом Мьюриел, спустился до конца и нашел боковую дверцу. "О-ё-ёй! - с ужасом подумал он. - А как же я пролезу в эту щель?" Он вытянул левую руку и плечо как можно дальше вперед, сунул голову почти под мышку, постучал перекинутой через голову левой рукой по правому плечу, отодвигая его сколь возможно назад, выдохнул и протиснул-таки верхнюю часть туловища в дыру. Нижняя прошла легче. Пришлось только немножко поввинчиваться штопором. Навстречу ему выплыла Клайрон:
   - Ух ты! Просочился! Не ожидала. Ну тогда пошли вместе.
   Они вплыли в помещение. Мьюриел установила приборчик, принесенный Байером, непосредственно около полусферы и пояснила:
   - В моем распоряжении не менее двухсот наносекунд.
   Кеннет прикинул длину кабелей от устройства самоподрыва до стены: метров пятнадцать с небольшим. Сигнал, безусловно, не распространяется быстрее скорости света в вакууме и не успеет пройти к ЭВМ и обратно скорее, чем за это время.
   - Как же ты успеешь? - спросил он.
   - Вот смотри. Я заглатываю пятнадцать доз эксимида...
   - Не смей! - в ужасе закричал Кеннет.
   Он знал. Что этот препарат вызволяет внутренние резервы организма, позволяет ускорить его внутренние процессы и развивать огромные усилия. Мьюриел, конечно, необходимо и то, и другое. Ей придется двигаться со скоростью сотни. А может и тысячи километров в секунду, развивать колоссальные ускорения. А значит и силы. Но Кеннету также было известно, что для обычного человека тройная доза, а для стрэггера пятикратная, смертельна. При приеме такой дозы организм энергетически опустошался абсолютно.
   - Ничего, Кен, - сказала Клайрон, - во-первых, я не обычный стрэггер, а во-вторых, я же не дурочка, я заранее запасла энергию. Ты на фрегате еще обнаружишь ее утечку.
   - Мью, - прошептал Кеннет. - Мью.
   - Вот эксимид растворился в желудке, вот я его растащила по организму. Сконцентрировала в необходимых местах. Он еще не действует. А вот сейчас я пускаю его в ход.
   Кеннет ничего не сумел заметить. Мьюриел, распрямившись, медленно плыла у его ног. Все кабели были пережжены. Кеннет наклонился над ней. Лицо Мью было белее мела. Бескровными губами она попыталась что-то прошептать. Он понял только одно слово: любила, и закрыла глаза.
   Байер схватил Мьюриел. Пронес по первому туннелю, уже ничего не опасаясь, РАМом расширил отверстие и выплыл вместе с женщиной на поверхность Гадюки-2.
   - Дик! - открытым текстом заорал Кеннет. - С Гадюкой-2 все в порядке. Можно ее не опасаться. Срочно стыкуйся около меня с ней - Мьюриел умирает!
   Дик не заставил себя долго ждать. Корабельный автоматический доктор, КОДО, тщательно обследовал Мьюриел.
   - Что с ней? - нетерпеливо спросил Кеннет.
   - Ничего особенного, - ответил автомат, - очень крепко спит. Я бы сказал: глубокий анабиоз.
   Байер связался с главным врачом флотилии Брайтли и разъяснил сложившуюся ситуацию.
   - М-да, - сказал Брайтли, - ее необходимо срочно доставить на Землю. Нам неизвестны истинные способности стрэггеров. Только в институте экспериментальной космической медицины изучали нечто подобное. Но ты не унывай, я склонен довериться механистическому мнению КОДО. Давай быстренько ее к нам на крейсер, и мы отправимся на Землю.
   Фрэнк, внимательно слушавший разговор, отрицательно покачал головой:
   - Не надо, Кен, наш "Квазимодо" класса "Гепард", мы и так можем без напряжения идти в три раза быстрее, чем крейсер. И потом, вспомни один из отвергнутых планов на "Ирине Клайрон". Мы пойдем на предельно возможном тяговом режиме. Аинерциальными полями скомпенсируем перегрузки полностью только для Мьюриел, а нам останется пятнадцать g. Мы ее за день до Земли домчим. Ребята, выдержим один день пятнадцать g в антигравитационных гамаках?
   - Безусловно, - подтвердил Мартын.
   - Нет, - не согласился Кеннет, - меня одного здесь хватит. Зачем вам мучиться?
   - Обижаешь, командир, - заметил Дик. - Не так ли Василий?
   Васька помрачнел:
   - Кеннет Георгиевич, не вводите в грех рукоприкладства.
   - Спасибо. Ребята, - искренне поблагодарил Байер.
   На космодроме их уже поджидала передвижная санитарная кабина нуль-связи. Кеннет на руках вынес Мьюриел, положил ее в кабину, сунулся, было, сам, но был остановлен суровым окриком врача: "А ты куда? Кабина двухместная". Кеннет вернулся к своему экипажу и сел рядом на плиты космодрома - стоять не было сил. Байер с сочувствием смотрел на фиолетово-багровые лица и руки друзей. "Это же надо. - думал он, - каждый из нас сейчас сплошное кровоизлияние".
   - Долго сидеть собираетесь? - осведомился недовольный голос сзади.
   Кеннет скосил глаза. Сколько смог повернулся и заметил санитарный антиграв.
   - Пошли, - приказал второй врач. - Вас лечить надо. У вас все внутри порвано. Это надо же, 15 g в течение двадцати трех часов!
  
   На третий день, узнав, что внутри у него все более-менее в норме, Кеннет сбежал из госпиталя. Распугивая прохожих фиолетово-желтым лицом, он рванулся к ближайшей кабине нуль-связи. Материализовавшись в ИЭКМе он сунулся своей вурдалачьей мордой к первой попавшейся сестричке:
   - Мьюриел Карловна Клайрон жива? Где она?
   Сестричка в ужасе ойкнула, но ответила:
   - Жива, в восьмой палате, направо по коридору, - и закричала вслед Кеннету: - К ней нельзя!
   Байер ворвался в одиночную палату, подошел к койке, на которой лежала Мьюриел, и присел. Она чуть порозовела и еле заметно дышала. В палату влетел врач:
   - Кто вам позволил? А ну марш... - и, увидев лицо повернувшегося Кеннета, осекся. - Кто это вас так?
   - Пятнадцать жэ. - буркнул Байер.
   Доктор удивился:
   - Это что, имя такое?
   - Нет, ускорение. Скажите, что с ней? Она будет жить?
   - Безусловно, - вздохнул доктор, - стрэггер! У нее каким-то образом после пятнадцати эксимидов остались резервы. Сейчас она спит. Мы ее различными способами подпитываем, я не буду вам объяснять. Когда силы более или менее восстановятся, она проснется.
   - Это скоро?
   - Не раньше, чем через пять дней.
   Кеннет поставил посередине палаты кресло и намертво уселся в него. Врач понял, что этого человека или вынесут отсюда вперед ногами, или он уйдет вместе с Клайрон, и поэтому он распорядился:
   - Поставьте здесь еще одну койку, пожалуйста.
   - Спасибо, - поблагодарил Кеннет.
   Клайрон очнулась на утро третьего дня. Байер уловил ее легчайшее движение и присел на краешек кровати. Мьюриел открыла глаза и слабым голосом сказала:
   - Кен. Я так и думала, что первым, кого я увижу, будешь ты.
   - Тсс! - приложил палец к губам Кеннет. - Тебе нельзя разговаривать, у тебя еще нет сил.
   - Все неправильно. Дай мне карту-заказ.
   В продолжение получаса Клайрон непрерывно ела. Кеннет только глазами хлопал. В довершение всего она выпила два литра чистого спирта и, глядя на ошарашенного Кена, пояснила:
   - Не волнуйся, он пошел вовсе не для тех целей, о которых ты подумал. Спирт - весьма энергонесущая субстанция. Со мной уже происходило нечто подобное, на Харибде, только не в столь глубокой степени. Мне необходимо просто восполнить затраченную энергию. Я уже здорова. А теперь отвернись - я оденусь.
   Когда Кеннет повернулся обратно, она начала:
   - Я тебе... - и только тут обратила внимание на его физиономию и изумилась: - Что у тебя с лицом? Ты подрался? С кем? Из-за чего?
   - С пятнадцатью жэ, из-за тебя, - угрюмо пояснил Кеннет, - у меня не только лицо, но и все тело такое.
   - Ой, как интересно! Почему?
   Байер вынужден был ей объяснить. В комнату вошел врач и завопил:
   - Кто вам разрешил встать? Немедленно в койку!
   - Нет, - твердо ответила Клайрон.
   - Хорошо, - сказал врач, - тогда я применю силу.
   Он решительно направился к пациентке и неожиданно отлетел в сторону.
   - Не советую, - мрачно заметил Байер, - она уже достаточно восстановилась. По себе знаю, ухайдакает. Стрэггер!
   - Ох уж эти стрэггеры, - вздохнул доктор. - Позвольте вас хоть обследовать.
   - Ладно, - милостиво соизволила Клайрон. - Кен, подожди меня, пожалуйста, в парке перед институтом. Я не долго. Это полчаса.
   Через полчаса Мьюриел вышла из института, приблизилась к вставшему Кеннету, уютно взяла его под руку, и они молча пошли по аллее. Потом она спросила:
   - А ты не боишься, что я и тебя могу так же, как врача?
   - Нет, - спокойно ответил он, - ты со мной так сделать не сумеешь, потому что я - мужчина, а ты - женщина.
   Мьюриел надолго задумалась над этой короткой, но очень емкой по смыслу фразой и согласилась:
   - Ты прав, не смогу и не сумею, и именно потому, что я - женщина, а ты - мужчина.
   Кеннет предложил:
   - Хочешь, я угадаю твое желание?
   - Попробуй.
   - Тебе хочется в ту избушку, в которой ты когда-то навещала меня.
   - Правда! Ты телепат?
   - Я сказал: угадаю, а не прочитаю мысли. Информаторий, дружище, изба, ну знаешь какая, свободна?
   - Да.
   - Закрепи ее за нами.
   - Будет исполнено.
   - Интересно, Кен, - сказала Мьюриел, - я, беседуя с Информаторием, всегда в конце концов с ним ругалась, а теперь, когда я вышла из башни из слоновой кости, мы с ним премило разговариваем. Почему?
   - Потому. Когда перебираться будем? Кабина нуль-связи там включена.
   - Прямо сейчас, но только на поезде и пешком. Мы ведь успеваем на поезд?
   - Да.
  
   Они шли по осеннему лесу и молчали. Кеннет догадывался о том, что происходило в ее душе, и не мешал разговором. Первой нарушила молчание Мьюриел:
   - А с лешим ты меня познакомишь?
   - С Трифилием? Обязательно. Но попозже, когда он привыкнет к тебе.
   В избушке они нашли тот же порядок, что и год назад.
   - Ух, ты! - удивился Кеннет. - Оказывается, никто здесь после нас не жил.
   - Пытались, - донесся глухой голос домового Геньки из-под подполья. - Я отвадил. Чуял, что вы еще вернетесь сюда.
   - А что же ты не сказал мне об этом? - строго спросил Кеннет.
   - Сглазить боялся.
   Они молча поужинали, убрали посуду. Кеннет подошел к Мьюриел, взял ее ладошку, прижался к ней щекой:
   - Никому не говорил этих слов. Я люблю тебя, Мьюриел.
   - И я тоже говорила эти слова только один раз в жизни и только одному человеку.
   - Я помню.
   - И я повторю их. Я люблю тебя, Кеннет.
   Он нежно поцеловал ее в губы и начал медленно расстегивать пуговки на платье. Мьюриел, привыкшая всегда, в том числе и в любви, брать инициативу на себя, попыталась ему помочь, но была мягко, но твердо остановлена. Ее охватила сладостная нега от полной покорности этим сильным мужским рукам, осторожно ласкавшим ее пассивное расслабившееся тело.
   Утром Кеннета разбудил шум на кухне. Он поднял глаза, глянул на часы и застонал:
   - Восемь утра! Мью, кто тебя поднял в такую рань? Генька?
   - Нет, - глухо донеслось снизу. - Сижу тихо, как мышь.
   - Вставай, соня, девятый час уже.
   - М-м, - сдавленно промычал Кеннет, но, покряхтывая, поднялся и наскоро ополоснулся.
   - Это что? - подозрительно осведомился он, показывая рукой на тарелку.
   Мьюриел улыбнулась и уверенно ответила:
   - Это завтрак.
   - А из чего он состоит? - дотошно допытывался до истины Кеннет.
   - Попробуй, узнаешь.
   Кеннет нерешительно отковырнул кусочек, положил в рот. Разжевал и вдруг с невероятной быстротой принялся уничтожать еду. Мьюриел, счастливо улыбаясь, смотрела на него. Выскребая кастрюлю, Кеннет заметил:
   - И ведь хорошо знаю, а каждый раз делаю это неприятное открытие.
   - Какое? - не поняла Мьюриел.
   - Что у кастрюли есть дно.
   Мьюриел эффектным жестом сдернула полотенце, покрывавшее большое блюдо. Перед изумленным Кеннетом предстала пирамида Хеопса из чего-то сахарно-белого.
   - Это к чаю, - пояснила Мью.
   Отвалившись от стола, он просипел:
   - Ты изумительно готовишь. Что же тогда-то прикидывалась?
   - Я не прикидывалась. Я научилась за год. А уж если я чему-то учусь, то делаю это основательно.
   - Мьюриел, - Кеннет замялся. - если ты не против, выходи за меня замуж.
   Она медленно покачала головой из стороны в сторону:
   - Нет, Кеннет, не против.
   - А где мы проведем медовый месяц?
   Она сказала:
   - Я столько за свою жизнь напутешествовалась, что, если ты согласен, давай здесь.
   Кеннет охотно согласился.
   Дни летели для них незаметно. Они испытывали огромное счастье, что наконец-то они вместе, не рядом, а вместе.
   Но на целый месяц их не оставили в покое. Недели через две с ними связался Информаторий:
   - Кеннет, я ничего не смог сделать, только нахлобучку получил. С тобой требует связи адмирал космического флота Царев.
   - Байер! - напустился на Кеннета адмирал. - Ты на что автоматику подбиваешь? Он мне допрос с пристрастием учинил, прежде чем соизволил связаться с тобой!
   Байер только состроил скорбную мину.
   - Кен, - продолжал Сергей Владимирович. - дело есть. Ни на один из твоих законных вопросов я ответить не смогу, так как сам имею только текст вот этого сообщения от экспедиции по установлению контактов с медуллами.
   - Ага! - удовлетворенно отметил Кеннет. - Все-таки послали, а говорили подождет, Гадюка-2 важнее.
   - Ты что же думаешь. Пилот, управление только и занимается делами, в которых ты принимаешь участие? Тогда важно было быстро организовать эскадру к Гадюке-2. Они, кстати, там наоткрывали... У-у! Когда эскадра была готова, мы занялись и экспедицией на Сенселлу. Итак, текст сообщения. Повторяю, на вопросы не отвечаю, так как сам больше ничем не располагаю. Текст: Адмиралу космического флота, командиру тяжелых броненосцев типа "Крашинг", Цареву Сергею Владимировичу от начальника экспедиции "Медулл-контакт", командира линкоров типа "Селигер", Невзглядова Клима Константиновича. ОЧЕНЬ СРОЧНО. В экстренном порядке пришлите на Сенселлу первого пилота тяжелых крейсеров типа "Ирина Клайрон" Байера Кеннета Георгиевича. Медуллы категорически отказываются вступать в контакт с кем-либо, кроме него. Одним словом. Кен, бросай свое дело, в поход собирайся. Что-то у них там стряслось - текст по форме ужасающе бюрократичен, - а сообщать отчего-то не желают. Бери свою жену, ее присутствие будет там весьма не лишним, ее "Спидстер" и чешите на Сенселлу.
   - Адмира-ал, - протянул Байер, - что за словеса: чешите!
   - Ладно, пацан, ты мне еще замечания будешь делать! Отбой!
   - Мью, - Кеннет повернулся и развел руками, - пора за работу приниматься.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"