Человек по природе всеяден. Человека невозможно и не нужно приучить к одной и той же еде. Да и не нужно. Чтобы человек мог выжить, пища его должна быть разнообразной. Человеку надо позволить тайком попробовать неизвестные блюда. Или даже в открытую, даже стусануться своим с чужими за общим столом. Ну и так далее. В нашем либеральном мире все чаще раздаются этакие подстрекательские голоса, которым, увы, очень внемливы наши мужчины. В то же время любая из нас отдает себе полный отчет в нелепости подобных призывов. Во всяком случае, по отношению лично к нам. И ко всей нашей христианской культуре, в которой так глубоко укоренились традиции моногамии или одноядия, что к проповедникам полигамии или все-что-попало-жорства даже не стóит прислушиваться. Пусть уж там так иль сяк сосна в своем бору, гриб в своем мху, кролик в своей клетке, лев в своем прайде, султан в своем гареме и другие простейшие организмы. Мы все-таки люди, а основой незыблемости христианской семьи является маниакальная монодиета. Доказано же, что крепче всего мужчина привязывается к женщине тогда, если ничего другого, кроме ее котлет с картошкой, не пробовал. Он, правда, много слыхал о черепаховом супе и ласточкиных гнездах, на телеэкранах перед его глазами постоянно мелькают изящные лягушачьи ляжки с трюфелем и округлые куропаткины грудки с брусникой. Но ему выдалось все это лишь безнадежно созерцать, похрустывая чипсами и прихлебывая колу с водкой. И он готов кинуться на первое же горячее блюдо, предложенное ему по эту сторону экрана, и хранить верность тому всю жизнь. И тут являешься ты, плавно покачивая своим рассыпчатым мучнистым картофелем и соблазнительно тряся своими душистыми котлетами в хрустящей панировке. И он ест и ест. Ненасытно. И начинает понимать, что все эти черепасточки, все эти лягушачьи бедра и куропаточьи бюсты - пустая тэвэ-дребедень, на самом деле же все едят свой карбонад с макаронами или гуляш с гречкой, карп с морковкой или серый горох со шпиком. И - каждый только свое! Впервые отведав твою рассыпчато-мучнистую картошку и хрустяще-душистые котлеты с золотисто-коричневой корочкой, он сразу же понимает, что ничего другого больше не желает никогда в жизни. И, конечно же, тем менее - делить это с другими.
Такое судьбоносное решение как единственно возможное нетленными звуками сформулировал Феликс Мендельсон, и оно следует через всю жизнь, пока нас не разлучит скорбный опус No72 Шопена: наикривейше вдуваемое в медную трубу фортепианное произведение когда-либо.
А что, если кто-то наряду со своим добровольно обязательным основным блюдом полакомится то с одной, то второй, а то и вовсе уже другому сервированной тарелки? Нет уж, дудки! От цели приковать взгляд любимого пожизненно к нашим котлетам с картошкой не могут отвлечь никакие внешние обстоятельства. Мы же все-таки живем в нормальном, человеческом обществе, где, хотя никто еще не довольствовался всю жизнь напролет лишь одними котлетами с картошкой, этот же самый никто с пеной у рта будет клясться, что этот никем никогда не одоленный образ жизни - единственно правильный, а всякий с него влево ступивший - моральный урод.
Значит, твой возлюбленный еще до встречи с тобой уже попробовал фальшивого зайца с фасолью (лишь в сказках зайцы настоящие) и крабовый салат (из палочек, лишь в сказках крабы настоящие). Неужели сдаться и считать, что ему и впредь следует пожирать суррогаты со всякой левой тарелки? Ничего подобного! Именно тогда, когда мужчина уже пресытился креветками с кокосом, уже не отличает их от омара в чесночном соусе или фуагры с шоколадом, ты... не отказываешь ему в своей котлете с картошкой! Столь рассыпчато-мучнистой, столь золотисто-душистой, в столь хрустящей корочке... И он алчно погружается в твои прелести не только ртом, но по самые уши и, чего ж греха таить, по крайней мере, в первые годы уж следовало бы по пояс и ниже.
Но это не будет рассказ о том, как тем или иным способом впервые добиться, чтоб твой избранник наслаждался блазняще ароматичной вкуснотой только твоих котлет денно и ночно с утра до вечера и наоборот, а о том, как помочь ему не отступить от данной у алтаря клятвы вкушать только и единственно приготовленную тобой картошку и равнодушно отворачиваться от любых других деликатесов, пока смерть вас не разлучит. Ибо на какое-то время полностью погрузиться лишь в твое ежеминутно доступное котлетное наслаждение, даже не бросая взгляды на мелькающих вокруг устриц и перепелок, для него вполне естественно - и вся мировая литература, начиная уже с народных сказок, посвящает этому периоду отношений только солнечные страницы. Однако совсем иная картина складывается в последующий период, которого сказки ловко избегают, завершаясь фразами "так они долго и счастливо наслаждаются котлетами с картошкой по сей день, если не умерли". Авторское же писательство вносит в отношения проблемы различных соблазнов с чужих меню, пока мастерски не приведет читателя к заключению, что любые попытки закусить надоевшие котлеты другим гарниром пусть уж остаются на страницах литературных страстей, из которых в жизни надобно своевременно извлечь одноядную мораль. Дабы не развел вас вместо смерти развод.
Умная женщина всегда сумеет добиться, чтоб мужчина всю жизнь ел только ее котлеты с картошкой. И не надо успокаивать себя демагогическими рассуждениями, мол, каждый ради разнообразия может захотеть лосося на гриле под каперсовым соусом или телячьей лопатки с овощным соте. Подобное мнение - всего лишь попытка оправдать свое нежелание постараться испечь свои котлеты лакомее любой другой вкуснятины в мире, чтобы мужчина, находящийся вблизи, а так же вдали от тебя, даже не помыслил о другом меню. Если твой любимый все-таки клюнул на тушеную индейку с репой или парового тунца в морской капусте, то вину следует искать в своих же котлетах. Или лучка в них недоставало, или размоченного хлебушка перебор, или картошка сладко подмерзшая, или щепоть соли излишняя. Причина всегда скрывается в твоих котлетках с картохой: ведь любому понятно, что никогда никто даже не покусится на миногу или дичь, если котлеты приготовлены отменно. Притом ему должно быть и ясно, что с первым же кусочком воскресного судачка с чужого блюдца своих будничных котлеток ему уже в жизни не видать.
Так учитесь, женщины милые, варить смачную бульбу, да не пошатнет ваш семейный покой ни осетр в своей икре, ни кишка в своем соку. Не поддавайтесь лжи чревоугодников, мол, время от времени человеку надо отведать и другое. Во-первых, каждому уже из детства и Библии известно, что, будь картофель наш насущный всегда достаточно рассыпчат и мучнист и котлеты - золотисто-коричневы и душисты, если только панировка достаточно хрустяща, человек и помыслить не может ни о бараньем кебабе в баклажанах, ни свином пятачке в щах. Во-вторых, следует все же предупредить смелячек, готовых на опрометчивый шаг дабы лишний раз на практике доказать и так понятную всем вышеизложенную истину. В смысле, а вдруг что-нибудь все-таки попадает под зуб ему страстнее твоих котлет? Например, обнаруживается, что он, сам того не зная, любил ветчину с боровиками. Он раньше и не догадывался о такой еде, но, оказывается, охотно почередовал бы вас. Или, что еще круче, взаимно обогатил бы! Скажем, ты подаешь на стол свои котлеты, а он предлагает добавить к ним чужой грибной соус и пообедать втроем. А ты ж прекрасно понимаешь, что втихаря он так и норовит пустить зубы также и в чужеродный окорок!
Пока вы вдвоем, твоему картофельно-котлетному эксклюзиву ничто не грозит, ты можешь даже позволить себе слегка передохнуть, время от времени оставляя прожорливого супруга голодным: хватит, мол, нечего обжираться, потерпит, у тебя ж тоже свои права. Другое дело, когда вы попадаете в общество, пестрящее множеством тёлок и заек, и никак не предугадать, какое неотразимое блюдо за пазухой кто из них припасла навязать твоему мужу, или - того хуже! - даже не навязать, а у того, прохвоста, самого слюна течет. Например, у дамы слева от него из ажурно пологих мисочек вываливается млеко-белое филе палтуса в сугробе белоснежного риса. Тебя аж вырывает при мысли об этой бледно-безвкусной камбале, но мужу, кажется, не до рвоты. Или тому страшнее: и тебе самой ее рис кажется белым и упругим, филе - смачным и сочным... Небось, муж-то знает, что ничего нет вкусней твоих котлет, однако... Тем паче - если у него есть повод опасаться, что сегодня вечером они опять его минуют...
Разумеется, если картошка дома ему гарантирована - это уже весомый козырь под твоей юбкой. Но всё же умные и смелые женщины умеют разнообразить борьбу за беспроигрышность своих котлет всевозможными способами. Ты можешь шепнуть ему на ухо, что дома подашь их прямо на пороге. Тому хлеще - дать ему понять, что по пути домой котлеты могут неожиданно обнаружиться уже во дворе за гаражами или даже еще до этого - просто в попутных зарослях кустарника прямо на рояле: самцы клюют на сюрпризы и смену декораций! Хотя с этим надо быть осторожной: не все современные семьяне готовы к трапезе под открытым небом и при прочих некомфортных условиях. По крайней мере - не своими насущными котлетами...
Если ты та еще лихачка, доступны решения тому пуще. Например, ты просишь возлюбленного прокрасться с тобой в туалет, ибо молния на белье заела, выручать надо. Там ты защелкиваешься и... подаешь котлеты с картошкой прямо на раковине! А если он такой же лихой как ты, можно и прямым текстом пригласить его в санузел. В любом случае, у этого подхода двойной эффект: не только то, что твои котлеты в чужой уборной могут обрести небывалый изюм, но и то, что потом хоть на время аппетит друга жизни окажется явно смягченным и он будет испытывать пугающую неуверенность в том, смог ли б, даже при желании и возможности, на предлагаемый соседкой по столу плоский палтус с обвисшим рисом наброситься с достаточно твердыми намерениями. По правде говоря, отсюда вытекает и некий универсальный принцип: никогда не следует выпускать мужчину из дома, предварительно не напихнув его до отказа своей рассыпчато-мучнистой (или хотя бы синевато-водянистой) картошкой и коричнево душистыми в хрустящей корочке (или хотя бы сухо обгорелыми) котлетами: в любом случае, набитый желудок - вялый аппетит. И, в отличие от твоих котлет, за которые он не против взяться и с погоняемым желанием, на чужое меню он решится только при полной уверенности в несгибаемости своего обжорства.
Существует еще множество способов, которые должна знать любая женщина. Подать котлеты ночью под цветущими яблонями. Или вдруг поместить котлеты слева от картофеля, а не справа, как в последние двадцать лет. Разумеется, делать подобное следует очень осторожно! Иной муж может испугаться и не воспринять такое блюдо своим. Другой же в своем мужском прагматизме сочтет такое просто ошибкой и повернет тарелку обратно: тогда следует развернуть ее назад очень тактично и осторожно, выманивая слюну, но заодно не обидев и не спугнув его. Порой можно идти даже наперекос всем нормам морали: подать котлеты с острым ножом, китайскими палочками и в таком духе. Однако такое чревато риском: наловчившись управляться несоответствующими инструментами, твой муж может тайком пощупать ими и соответствующий стейк или утку по-пекински. Хотя мы-то с тобой прекрасно знаем: смена блюда просто обман, на самом деле ведь у всех те же самые котлеты и ничего больше, только хуже твоих, любовно и старательно взлелеянных. Дабы не перестал мужик в это верить - на то и весь этот сказ! Ибо случается иногда, к сожалению, что недостаточно умело к котлетам удержанный муж гордо уходит к блинам с кавиаром, и лишь спустя время до него доходит, что ему всучили хлеб с салом. И тащится назад. Согласишься ли ты снова предложить ему свои котлеты? Может быть. Но... что, если ты уже предложила их другому?! И тот поклялся, что никогда прежде ничего вкуснее не ел, и если б только знал про твои котлеты, то ни за что б уже десять лет не набивал бы брюхо надоевшими кальмарами со спаржей или что уж еще там ему подсовывали.
А вдруг и без всяких промахов с мужьей стороны тебе стало любопытно, могут ли полюбиться твои котлеты кому-нибудь другому? Или вдруг тебе кажется, что они кому-то явно приглянулись уже? Или, боже упаси, тебе самой страх как хочется предложить их кому-то! Не стóит поддаваться подобному безумию: вернее всего, проходимец попробует твое блюдо и вернется к своему насущному плову в кухне жены. Зато муж твой узнает и - о-го-го... Кем-то заляпанными уже не захочет есть!
И тут уж мы докатились до того, что не только ему нельзя ни взглядом кинуть влево от наших котлет, но и нам нельзя свои котлеты раздавать направо и... то есть, налево. А если и вдруг нечаянно вывалились из семейной тарелки на чужую простынь, то - немедленно собрать без следа! Но это уже совсем другая басня. Правда, один к одному эта же самая. Так что еще раз писать ее не стану.