ОЛЕГ КИРШУЛ

Верю, завтра рано, только вспыхнет свет,

новый над туманом встанет Назарет.

ТРИ МЕЧТЫ

Глава первая

ПАЛАЧ

-Девочка моя, я дышу тобой, я обожаю тебя, я наслаждаюсь тобой. Я пью лунный свет за то, чтобы у тебя все было хорошо. Я наполняю солнечными лучами кубок удачи за то, чтобы ты имела все, что только пожелаешь.

Это, наверное, самое подлое время в жизни, когда каждый волнующий оттенок в женском голосе еще поднимает в тебе бурю обожания, а ты с грустью понимаешь, что время твоей любви давно позади. Смерч, ураган, вихрь, шторм - все это разные имена одного и того же чувства, за которым стоит ощущение боли, боли - оттого, что тебя рядом нет. Жгучая, знойная, чувственная - твоя красота. Это не влажный климат Европы - она испепеляет, как жаркое солнце пустыни. Однажды ты сказала, что мы играем огнем. Помнишь, я спросил тебя: а разве лучше играть пеплом?

Как давно я сказал эти слова! И как жаль, что больше никогда не было и нет той, ради которой тоже самое безразличие к собственной жизни и жажда упоения риском захлестнули бы и переполнили меня. Увижу ли я тебя когда-нибудь?

Однажды у дьявола спросили, почему он предпочел небесам землю. Он ответил, что хотел бы быть автором. Остается загадкой, откуда дружище Бьоме знал о таком пристрастии лукавого?!

С тех пор как земля городов покрыта коростой асфальта, она перестала слышать мольбы и стоны тех, кто по ней ходит. Старые боги забыты, а новые, не успев появиться, тут же превращаются в идолов рок-н-ролла. Измочаленные, после нескольких сезонов гастролей, они устало сходят с авансцены истории. Религии меняются словно пьесы-однодневки на Бродвее. Емкое и краткое "прости" сменилось на бесконечную демагогию сомнений. Под этой мутной вуалью скользкие дядьки из верхов делают баснословные деньги. Взлохмаченные головы умников загружены до предела немереным количеством кофе и никотина в поисках абсолютной правды. Рыхлые неубедительные истины скользят по углам рассеянного сознания, стопорясь тут и там на противоречиях убойных фактов: на каждый довод божественного происхождения человека приходится десяток откровений о его животной нечистоте.

-Ну и каша! -рвется наружу из охрипшего горла.

-Вот это лоходром! - потирают друг дружку шустрые потные ладошки.

-Кому верить? Как жить? - мечутся из стороны в сторону серые пугливые глаза.

Кануло в Лету время завоевывать, защищать и противостоять. Пришла пора походить на тех, кто умеет гримасничать перед камерой, резво вращать жопой и еще быстрее трясти мошной. Время тех, кто умеет сосать член покруче вакуумного насоса и вытворять прямой кишкой такие финты, каким позавидуют мышцы влагалища самых искушенных гейш. Пришло время не быть, а казаться. Выживает тот, кто умеет развлекать. Развлекай и властвуй! Вот девиз дня.

Он всегда был посредине. Он был звеном. Одни его знакомые по жизни могли, но были хищниками в глазах вторых, которые казались милашками, но при этом - полными нолями: ни заработать, ни вырвать кусок послаще, ни повеселиться от души. Первые ненавидели вторых, справедливо считая их никчемными, вторые презирали первых, подчеркнуто выпячивая собственную интеллигентность в противовес нахрапистой грубости "потентов".

"Потенты" - так он называл первых и "импотенты" - вторых. Ему не составляло труда находить общий язык как с одними, так и с другими, и больше всего доставляло удовольствие присутствовать на празднике взаимной ненависти, собирая их в собственной квартире на изысканные попойки. Будучи средним из трех братьев, он с самого детства усвоил, что есть те, кто сильнее и те, кто слабее его. Беседуя с интеллигентом, он легко соглашался с кризисом мужчины в обществе, охотно признавал ценность семьи и сочувствовал тем, кто сменил боксерские перчатки на юбку и вибратор.

-Купите себе лунный календарь и исключите из своей диеты мясо в сатанинские дни - один из его любимых советов в подобном кругу. А вот компания слегка другого оттенка - прибандиченные барыги. Эти постоянно сомневаются в себе. Видеть слабости этой публики - редкое развлечение. Как вам понравятся краснеющие щеки проститутки или муки совести на лицах христопродавцев? Он словно чувствовал как зудели, как ворочались в их душах болевые точки, желая разрядиться. Один умело поставленный вопрос словно волшебный ключ открывал потайную дверь каждого, давая хлынуть накопившемуся раздражению, а вместе с ним и нужной информации.

-Когда человека постоянно вынуждают быть хорошим, поневоле ведь начнешь прятать свои плохие стороны? - прокидывал он собеседника на ход - А напрасно! Это уже несвобода и любая несвобода вызывает злость, отчуждение и ненависть. Да что там! Желание быть любимым подавляет желание быть настоящим - и это несвобода!

Собеседник тут же переходил на пониженно-откровенный тон и многозначительно спрашивал: -Чего вы добиваетесь? Хотите услышать от меня, что я плохой. Так это как "здрасьте". И это хорошо, когда человек знает, что он плохой.

-Вы с такой готовностью и легкостью признаетесь в этом, как будто даже не сожалеете ни о чем, - подозрительно косился наш герой.

-Что ж тут сожалеть? Да, я плохой и не собираюсь ставить себя в неудобства казаться хорошим и извиняться по каждому поводу.