Аннотация: Остров Мальта по праву зовётся раем на земле. Но спустившийся в его древние подземелья заглядывает в Бездну.
ГИПОГЕЙ
Слишком поздно я понял, что заблудился. Казалось, совсем недавно были слышны удары копыт по булыжнику, шум ветра и разноязыкий говор праздных зевак на узких, кривых улочках Паулы*. Но здесь, в самом сердце огромного подземелья, гораздо более древнего, чем пирамиды Египта и легендарный Иерихон, время текло по-другому. И, следуя за его бурным потоком, я словно очутился в пасти жадного водоворота, поглотившего меня целиком. Мгновенно каскад событий, звуков и образов сменился тяжелой, молчаливою тьмой. Так, должно быть, чувствует себя утопающий, глядя со дна глубокого омута вверх, сквозь толщу воды, что вот-вот хлынет в легкие. Хотелось кричать, но крик умер в горле, будто оно и впрямь теряло бесценный воздух.
Спустя миг я взял себя в руки. Звать на помощь не было смысла - в этом недавно открытом подземном храме редко ступала нога человека. Я навсегда запомнил ужас в глазах местного паренька, когда расспрашивал его о пещерах и катакомбах под Аль Сафлиини**. За несколько медяков он показал мне еле приметный лаз среди оставленных землетрясением развалин. Но вести меня дальше наотрез отказался, и вряд ли все деньги мира смогли бы его переубедить. По слухам, чьи-то вопли из подземелий время от времени разносятся по всему городу. И горожане привыкли - настолько, что даже не обратят внимания на зов одиночки, из чистого любопытства заглянувшего в бездну. Которая, если верить известной мудрости, тоже заглядывает в него.
Пока я рассуждал в своей обычной манере - с легкой, спокойной иронией - ко мне возвращалась былая уверенность. Нужный коридор где-то рядом, надо лишь одолеть эти грубые ступени в скале, вырубленные еще рыцарями-госпитальерами! А дальше - направо, мимо убежища ранних христиан... Но постепенно я осознал, что забираюсь все глубже и глубже. Туда, где веками не оставалось чужих следов в лабиринте храма - быть может первого святилища на Земле.
Вскоре за поворотом открылась ниша, доверху заполненная костями. Части скелетов, казались, были перемешаны в беспорядке - слишком уж странно выглядели многие остовы. Каменный свод покрывали знаки, сводящие с ума мистиков всех времен. И лишь мои собственные шаги, звон капель, да писк вездесущих крыс тревожили тишину усыпальницы.
Судя по всему, я находился в центре того, что археологи зовут Гипогеем. Сложная система ходов, уровней и ловушек - наследие древней расы, о которой неизвестно почти ничего. Лишь подземелья да величавые каменные громады, разбросанные по всему острову, хранят о ней память. Перебирая в уме все, что знал из рассказов и книг об этом гигантском склепе, я лихорадочно искал путь к спасению.
Подземные капища Мальты во многом схожи. Каждая из рукотворных пещер, словно полость тела, связана ходами-сосудами с артерией главной шахты. Глядя на схему, кажется, что отыскать выход проще простого. На самом же деле коридоры столь многочисленны и извилисты, что при скудном свете карманного фонаря почти невозможно найти среди них один, ведущий наружу. А значит...
Внезапный рев - хриплый, алчный, оглушительный, как сирена - вмиг оборвал все мысли. Тисками сжал сердце неуправляемый страх. Куда бы я ни бежал, спотыкаясь и падая, в кровь разбивая колени и локти, рев настигал меня, слышимый отовсюду. А в промежутках - мой собственный крик, топот ног по хрустящим костям чьей-то братской могилы...
Тишина. Шепот. И скользкие, холодные, будто слизни, пальцы, коснувшиеся лица.
* * *
Удар о дно ямы-ловушки не лишил меня чувств, но все они, кроме слуха, стали вдруг бесполезны. Едва голос чудовища затихал вместе с гибнущим в коридорах эхом, мой крохотный, стиснутый каменным потолком мирок наполняли иные звуки. Это проклятое место притягивало их извне, будто магнит железо. Прежде я и понятия не имел, что значит слышать отголоски чужой, недоступной жизни сквозь сотни футов пористой толщи скалы. Слышать и ждать.
Я готов был поклясться, что сверху отчетливым ритмом доносится музыка, слетают обрывки фраз, посвист и даже звон хрустальных бокалов, наполненных шардонне или бэл***. Порой я мог выделить каждый скрип, каждый шорох, обычно неразличимые в городской сумятице. И все это вдруг сливалось в необъяснимо жуткий, тревожный хор, словно молитва давно ушедшим богам. Воистину, здешней акустике должны завидовать в Преисподней!
И снова вкрадчивый шепот возвращал меня в реальность, еще более странную, чем все, что можно вообразить.
- Убей того, кто живет внизу, - слова падали едва слышно, как листы ветхой книги. - Убей, и мы покажем тебе дорогу к людям.
- Кто здесь?
В ответ лишь эхо заставило вздрогнуть сырой, затхлый воздух. Несколько раз луч моего фонаря выхватывал из кромешной тьмы неясные тени, спешившие укрыться во мраке. Частые, быстро скользящие где-то рядом шаги - будто змеиная чешуя по шершавым плитам... И следом - рев, что, казалось, вот-вот опрокинет мир. Камень отражал его всюду, в любом уголке этой тесной пещеры, но я уже знал - он приходит снизу. Там, в черной, неведомой глубине обитает нечто. Там плач и скрежет зубов.
* * *
Человек привыкает почти ко всему. Сперва казалось, что я не выдержу, но вскоре ни рев, ни таинственный шепот уже не пугали меня. Так пассажир океанского лайнера после нескольких дней пути может крепко спать даже в шторм. Вот и я восстанавливал силы, пробуждаясь лишь изредка, чтобы принять пищу. Пока я забывался во сне, кто-то неизменно оставлял ее на полу. О происхождении длинных нитей грибницы и сырого, с кровью и резким запахом, мяса лучше было не думать. Как и о странном вкусе воды, что капала с потолка.
Не знаю, почему я вдруг стал задавать вопросы. Едва ли рассчитывал, что окружавший мрак откликнется на мои слова. И уж тем более не надеялся узнать хоть немного правды. Впрочем, внезапный ответ был вполне логичен - для столь безумной, неподвластной логике ситуации. Лишь долгие паузы настораживали. Словно некто, путаясь в людской речи, выискивал нужное слово в потоке случайных фраз, долетавших сверху.
Знакомый шепот поведал мне о прежних богах и могучих расах, сражавшихся между собой. О битвах, чей дым на века закрыл солнце. И о великом, немыслимо давнем исходе в глубины земли - иначе нельзя было жить в изменившемся мире.
Теперь населявшие Гипогей столкнулись с заклятым врагом. Он преграждал им путь вниз, в обширный естественный грот, где они могли бы свободно плодиться. Но почему ставка сделана на меня, пришельца извне?
- Убей его, и вернешься домой.
Боже, как я хотел в это верить!
* * *
Трудно сказать, сколько времени я пролежал под каменным куполом, на мягком живом покрывале из нитей-грибов. Знакомство с ловушкой не прошло даром, но вряд ли ушибы и вывихи беспокоили меня слишком долго. Невидимые спасители, кем бы они ни были, хорошо позаботились обо мне.
Со мной остался висевший на поясе нож, что придавало мне сил и уверенности. Фонарь все еще работал, хоть и приходилось беречь батареи. В прошлом и на воде, и на суше я выходил с честью из множества передряг, и даже теперь мог бы не сомневаться в победе, но...
В городской церкви играл орган. Его музыка, величественная и светлая на поверхности, проникая сюда, звучала невыносимо, будто приговор обреченному. Неясный, и, как мне казалось, восторженный шепот вокруг лишь усиливал гнетущее ощущение дьявольской мессы. Смутная тревога закралась в сердце, хоть рассудок и уверял, что для нее нет причин.
"Эти существа слабы, - внушал я себе. - Не в их интересах нарушить условия сделки. Ведь тогда взамен уничтоженного врага они приобретут нового, который будет не прочь отомстить". Но как только я высветил фонарем хищный, оскаливший клыки-уступы зев черной пропасти, куда предстояло спуститься, прежняя решимость едва не исчезла. Рев и вой все еще скрытого в бездне врага сводили с ума. Будь я проклят, если чудовище не пыталось изо всех сил подражать сложной органной пьесе! Дикий хохот, рассыпавшись вместе с токкатой, выстрелом отозвался под сводом.
Стараясь не думать лишнего, я туго стянул ременной петлей застрявший в трещине камень. Не слишком надежный якорь, но выбора не было. Вслед за поясом пришлось пожертвовать верхней одеждой - вышел короткий, хоть и на удивление прочный канат.
Сверху провал выглядел бездонным, но громкий рев не мог доноситься издалека. Резкий толчок - и я, перебирая руками, приземлился на узкий выступ, что ждал меня всего в пятнадцати-двадцати футах ниже. Щебень вылетел из-под ног, и я с трудом услышал, как он достиг дна. Снова раздался рев - теперь уже совсем рядом. Жар чужого дыхания ударил в затылок тяжелой, смрадной волной.
Нож не понадобился. Висевший на шее фонарь полоснул лучом, будто лезвием, как только я повернулся на звук. Должно быть, обитатели этого проклятого места вовсе не терпят света. Рев перешел в пронзительный визг, и громадная, белесая обезьяна, неуклюже пытаясь закрыться длинными, как ветви, руками, начала отступать к обрыву.
Это походило на оживший кошмар. Под кожей твари - бледной, почти прозрачной, какая бывает у жителей океанских глубин - бугрились желваки мускулов. Сила и ненависть, исходившие от гиганта, внушали страх, и все же не заставили бы меня содрогнуться. Но то, как существо двигалось, балансируя на краю...
Такое трудно описать словами - слишком мерзко, противоестественно для живущих под солнцем. Руки и ноги, шея и торс чудовища словно ломались при каждом движении, обнажая зловонную, темно-красную плоть. Миг - и края раны смыкались, удерживая поток крови. И только изредка грубым швом на месте разрыва отчетливо проступали уже знакомые нити. Блестящие от слизи нити грибницы.
Все это длилось считанные секунды. Я еле стоял на внезапно отяжелевших ногах, не в силах сделать ни шагу. Зубы еще сжимали рукоятку ножа, мешая кричать.
А свет по-прежнему бил сквозь сомкнутые руки гиганта, на мгновение открыв то, что было бы можно назвать лицом - если бы не исказившие его струпья и гримаса боли. Грудь и живот судорожно вздрагивали в такт дыханию, безволосая, сморщенная мошонка тряслась, как желе.
Движимый скорее брезгливой жалостью, чем инстинктом самозащиты, я все же подался вперед, размахивая фонарем. Прежде, чем ослепленная тварь с воплем рухнула в темноту, луч вырвал словно из ниоткуда едва уловимые очертания скального кряжа. Это был противоположный край пропасти - узкой, глубокой, как след клинка. Сходство усиливал покрывавший откосы живой ковер цвета спекшейся крови. Так выглядела грибница, что росла здесь, нетронутая, десятки веков.
Я с трудом воспринимал окружающую реальность. Не знаю, на самом ли деле по склонам прошла чуть заметная дрожь, будто невероятных размеров гриб тянулся к упавшему мясу. Но что я хорошо помню - так это звуки агонии поверженной твари, которой с радостью подарил бы скорую, милосердную смерть. Звуки, едва различимые, искаженные болью, и все же легко, слишком легко узнаваемые...
Потрясенный, я не сразу услышал, как хлопает по отвесной круче, взмывая вверх, мой самодельный канат. И даже не ощутил, как исчезает надежда.
* * *
Какое-то время я спал, растянувшись на узком, неровном карнизе - словно измученная жертва крушения в шлюпке посреди моря. Проснувшись, механически проглотил безвкусный, но сочный отросток грибницы, чьи пряди висели над головой. С завистью посмотрел на разбросанные вокруг кости крыс и летучих мышей - объедки плененного здесь гиганта. И когда бессильная злоба волной захлестнула разум, нож легко вошел в мягкий, податливый камень известняковой скалы, оставляя приметную выемку. Еще удар - получилось что-то вроде ступени! Еще и еще...
Нож сломался, когда до края осталось не больше трех футов. И только память об увиденном там, на дне, мешала мне сдаться и разжать усталые пальцы. Цепляясь за малейшие неровности, клочьями сдиравшие кожу, я отчаянно рванулся вверх.
Меня не ждали. Я очутился прямо в толпе, что состояла, казалось, из отвратительных визгливых червей, спешивших укрыться в норы при моем появлении. Лишь один замешкался - луч фонаря буквально прижал его к каменным плитам пола. Он замер, инстинктивно притворяясь мертвым, словно так мог избегнуть кары за все, что пытались сделать со мной его родичи.
- Покажи дорогу наверх! - заорал я, встряхнув тщедушное, мокрое от слизи тельце. - Веди, иначе убью!
Он извивался, пытаясь выскользнуть, но скоро понял, что это бессмысленно.
- Зачем наверх, господин? - лишь жалобно скулил он. - Останься здесь - и проживешь долго, очень! Как бог! Новый бог...
- Что ты несешь?
Только теперь я начинал понимать замысел этих подземных выродков. И как я мог, как только посмел поддаться на ложь, играть по их дьявольским правилам? Неужто забыл, сколь разной может быть вера, основа которой стара, как мир? Здесь, в темном чреве допотопного храма, колыбели всех религий Земли, кощунственно слились в одно Рагнарек, Сансара и таинство Святого Причастия. Битва богов и воплощение божественной сущности в победителе. Плоть и кровь моя - нити и падающая влага грибницы.
В отчаянии я швырнул карлика на пол. Тонкие, недоразвитые ручонки взметнулись вверх. Череп раскололся, как спелая дыня, и камень подо мной вдруг стал скользким. Голова несчастного была полностью лысой, но я догадался, что за пряди липнут к моим ногам.
Сверху, отзываясь эхом внутри скалы, падал тяжелый гул церковного колокола. С последним ударом фонарь, наконец, потух.
* * *
Туннели Гипогея порой настолько сужаются, что их не преодолеть и ползком. К тому же надо остерегаться - повсюду тщательно скрытые ямы. Сомневаюсь, что карлики вновь освободят меня из ловушки, хоть я и стал для них богом. Им все равно, в какой вонючей дыре я буду ждать сотни, а может и тысячи лет, пока не придет другой, сильнейший. А пока они что-то шепчут у меня за спиной и оставляют в дар крысиное мясо. Проклятые твари - их трудно разглядеть в темноте, даже поймав!
Иногда, прежде чем убить, я вновь и вновь задаю вопросы. Что есть грибница? Как она приживается, попадая в тело с водой и пищей? Почему не действует одинаково?
Нет, все не то! Память воскрешает слова (да, черт меня побери, слова!), что произнес перед смертью поверженный в пропасть враг. Слова молитвы на золотой латыни.
И я не решаюсь спросить о главном. Смог ли за тысячи лет хоть кто-то из нас - чужих, не стареющих, карликов и гигантов - снова стать человеком?
Впрочем, все без толку. Страх не развязывает пойманным языки, а лишь погружает в ступор. Я просто должен убить их как можно больше, пока не пришла пора вновь спуститься вниз. Под куполом мне скоро будет слишком тесно.
* Город на севере острова Мальта.
** Под этой улицей в начале ХХ века был обнаружен подземный храм, созданный приблизительно в 3600 г. до н.э.