Писатель... Слово это стало моим именем, я весь в нём. Друг сетует: на тихих книжках моих не разживёшься. И, мол, нет полной жизни. Готов деньжат на неё подбросить, не вопрос для крутого. Повезло мне с Другом! Нас трое с детства. Треть стала Второй Половиной: моей, затем из-за тягот быта - Друга. Не хочу видеть её. Друг понимает, содействует. И всё сулит деньги. Чтоб умерил писательский раж, занялся собой, увидел мир, нашёл жену. А мне тяжело не писать даже час, себя я устраиваю, мира для творчества хватает, любовь для меня ныне - в моих книгах... Вдруг не пишу по своей воле! И, ха-ха, бесплатно. Друг пристал, я проговорился: любовь в реале. Спохватился и, как ни подъезжает, прошу немного тайного времени.
Скоро смогу войти.
Когда пришла эта официальная бумага, не хотел на неё отвлекаться. Но Родину ведь подведу! ООН планирует поддержать интеллект планеты. От каждой сферы нужен человек, чья психофизиология будет эталонной. Решили: сам Бог велел, чтобы от литературы был Писатель. Ломать мировой план плохо, да ещё престиж страны...
Можно входить.
- А вот и наш Писатель! - радостно встречает доктор. - Спасибо, выкроили время. Очень всем нужно, эталон ведь! Сожалею, что пришлось ждать в очереди. Я подумал было - мимо, да ваша скромность... Но теперь всё в наших руках! Быстренько первичку, и на основное обследование. Делаю звоночек, чтобы проводили...
Пока любуется моим языком, лезет в горло, хвалит давление, - и провожатый подоспел. Берёт пакет, ведёт меня к "Скорой". Действительно, скоро въезжаем в ворота, при которых охранник с автоматом. Провожатый ведёт, отпирая замки как в поезде.
В большом кабинете мужчина в годах, будто на танке. Указывает нам кресла напротив. Мягкие и на вид лёгкие, но я свое не смог подвинуть. Руководитель танка смотрит мои бумаги, хмыкая. И начинает беседу:
- Где лучше поставить памятник вам? Сильно грабит издатель? Как лучше убить плевателя?
Шутить изволит.
- Лучше деньги мне, сам разберусь. Так же, как грабят его. Плевки - бесплатный пиар.
Скакнул ко мне - и молоточком! Замечаю ли, как тот блестит? Заметил. Молоточек вспух и как жахнет меня! Удивляюсь, а хозяин уже за столом, успокоился и пишет-хмычет. Провожатый где? Странно тут как-то. Эти решётки на окнах - не первый этаж ведь.
- Хм, очередь как женщина. Ну, при воздержании... Хм, художник со словом как Бог. Да, оно даёт творцу максимум... Хм, государство имеет пенсионеров. Скоро и меня будет иметь... Хм, руководитель танка. Это уж, знаете ли...
Хватаюсь за голову. Вот гад, сколько в ней копался?! Ту мысль... Похоже, не нашёл.
- Нам на консилиум.
Берёт свои записи и... пистолет, которым указывает на дверь. Те же замки в обратном порядке. Обычная машина. Пистолет топорщит его карман и мешает формулировать мои вопросы. У охранника дёрнулись бровь и автомат. Властный кивок ему - выпустил.
Два панельных дома, как огромные ставни, открывают нам большой заросший пустырь. Ещё три авто. Трое мужчин. Объятия, любопытные взгляды на меня. Мой, назвав меня, называет и их:
- Физик, Лирик, Эзик.
Хмыкает, церемонно представляется мне сам:
- Дурик.
Дав троице поржать, деловито спрашивает:
- Прикрытие?
Появляется пиво.
- Давненько не были тут, - говорит Дурик. - Ну, приступим.
Даёт им записи. Сам приступает к открытию прикрытия. Жестом приглашает меня. Вскоре и другие присоединяются, вернув бумаги.
- Физик, это возможно, в принципе? - спрашивает Дурик.
- Замечено, что наблюдение материи изменяет её. Элементарная частица, словно откликаясь на ожидания, возникает из волны, появляется в двух местах сразу и т.п. Молекулы воды застывают в определённых конфигурациях. Далеко не все физики согласятся со мной, а я уверен: волевое изменение материи возможно. Но живые существа - не моя область.
- Искусственные существа, - вступает Лирик, - в том числе разумные, есть в мифах и легендах, которые отражают жизнь. В своей новой работе я делаю акцент на мотивации Пигмалиона. Он мог любить своё творение как бог! А ему мало. Что ж, краски нашей любви обогатят и божественное. Но что он делает? Земную любовь... приземляет. Галатея, будучи ещё статуей, увешана дорогими вещами. Приняла это за главное. В описаниях разнобой, но я вижу логичное: чувства и даже личная привлекательность были вторичны. Прелестница после родов обабилась, поднимала на создателя язык и руку. План Писателя, отвергающий низменное, прекрасен, но получится ли его творение, ведь Галатея, гомункулы, големы и другие - изначально рукотворны, а не духотворны.
- Но в нашем случае не всё с нуля, - уточняет Эзик. - Изменять легче. Я, эзотерик, утверждаю: это возможно и с живым. Давно не секрет, что растения чувствуют отношение к себе. Мы научились посылать им прямо-таки волны любви, отчего они становятся здоровее и красивее, дают лучше продукцию. При этом мы подзаряжаемся энергией, которая - основа мира. Ощущение такое, что она всё охотнее даётся нам, как бы идёт на сотрудничество с человеком, и скоро будет какой-то прорыв. У Писателя я вижу сильное излучение. Значит, он способен брать много этой энергии.
- Хм, - заключает Дурик.
Сосредоточился на прикрытии. Наконец, продолжает:
- Получается, не следует мешать сверхнеобычному творческому замыслу. Важно, что Писатель проповедует не любовь-обладание и не любовь-рабство, а любовь-сотрудничество. В последней заложено 'трудно', но только она может быть полноценной. И пусть мысль Писателя будет пока, как он хочет из предосторожности, в форме мысли.
Рвёт записи. К горке клочков добавляет деньги. Поджигает. Тяжело вздыхает.
- Жизнь склоняет к нестандартным услугам, но всё должно быть в пределах. А тут я уловил лажу. Гипноз подтвердил: безумен в меру Писателя. Видимо, расчёт злодеев - на невнятность Писателя из-за его тайны и на странную историю про ООН. Липовое письмо, конечно, было, да сплыло. Неясным для меня оставалось, не бзик ли проект Писателя. Спасибо, ребята, прояснили!
Уходим. Физик восклицает:
- Вот и бойцы невидимого фронта! Я их хорошо чую.
К костерку бегут неприметные личности. Порыв ветра взметнул пепел, личности стали приметными неграми. Но разливающиеся сумерки быстро растворяют их лучше прежнего. Зато возникают заметные личности, с заметным оружием.
- А на этих мой глаз намётан, - говорит Дурик. - Бандюки! Писатель, лучше не откладывать.
- Готов, в общем-то.
- Где?
- У старого маяка.
- Пока, ребята! - и Дурик пихает меня в машину.
- Удачи! - они прыгают в свои.
Рванув отсюда, Дурик с надеждой смотрит в зеркало:
- Может, те нейтрализуют друг друга.
И сам себе возражает:
- Как бы не так!
Да, у нас сопровождение... А впереди на перекрёсток выползает туча сердитых тёток, лязгающих кастрюлями. Мы успеваем проскочить. Часть преследующих машин пополняет ударные инструменты.
- Сегодня же ночь протеста! - восклицает Дурик.
Впечатление - город протестует против всего на свете. Антиглобалисты и антифашисты, зелёные и голубые, бездомные и бездельные, надутые и разутые, недокормленные и недолюбленные, непонятно кто и зачем... А вот и полиция в свирепом облачении изготовилась против всех, кто не спрятался и тем виноват.
- Город ваш главный пациент, - шучу с перепугу по-чёрному.
- Вот его анализы!
С визгом, в крутом вираже минуем вонь мусора и плакат "Нюхайте сами за эти деньги!" Сосредоточенные на нас преследователи утыкаются носами, исполняют наказ.
- В таком возрасте так лихо! - восхищён я.
- Психотехника, - поясняет Дурик. - И очень не хотелось.
В просвете улицы старый маяк. Уф! Смотрим друг на друга. Всё? Медлим.
- Буду прикрывать! - Дурик решительно хлопает "дуру" в кармане.
Киваю. Хотя удрали, всё может быть.
- На берегу машина приметна, - и он паркуется на улице.
У самого моря в этом месте легко поломаться в темноте: камни, ржавое железо, расщепленные брёвна и доски. Но я тут свой. Уверенно веду Дурика к моей скале. Устраиваемся в выемке со стороны воды.
- Лучше утром, - говорю. - До того кое-что подшлифую.
Погружаюсь в свой мысленный сценарий. Но вскоре всплываю.
- Писатель, вы где? Дурик, ты здесь?
- Физик! - рад Дурик.
Ну, иду, да ещё машину отгонять. Сразу то же с Лириком. И с Эзиком. Будто очередь в темноте! Оказывается, их посетила одинаковая мысль: рано откланялись.
Оказалось также, очередь не вся.
- Писатель, принимай гостя! - родной голос.
- Вот это сюрприз! - кричу, вскакивая.
- Стоять! - тихо, но железно приказывает Дурик. - Он не знал, что здесь будете?
Нарушая приказ, плюхаюсь на место как подкошенный.
- Как нашёл? - кричу Другу.
- Заехал, тебя нет. И догадался.
- Зачем ночью?
- Сейчас объясню.
- Ну, объясняй!
- Так иди! Кричать, что ли?!
- Кого бояться? Безлюдье. Извини, не могу отойти.
- Не можешь отойти?.. От неё!
- От неё? - я в смятении.
- Ну, хватит! Всё ясно, хотя ты испугался объяснять. Я знал, что у вас не остыло. Сказал же ей, чтоб не смела к тебе! Сбежала, сука! Чем ты её приманил? Чем перебил мои деньги в психушке? Но отсюда не уйдёшь! Братки обложили. Обещаю лёгкую смерть, если сразу выйдешь.
Тишина. Затем тихое:
- Хм... Торжественный выход откладывается. Какое у нас прикрытие? Мой пистолет заставит вздремнуть немного на свежем воздухе. У Физика, небось, гиперболоид?
- Смог прихватить мини-излучатель. Невидимый диапазон. Щекотно.
- У меня театральный реквизит, - говорит Лирик. - Бабахает что надо!
- Могу бросать сполохи, - Эзик на миг показывает свечение пальцев. - Подумают, что камни плавятся. На какое-то время задержит. Писателю не вмешиваться. Тут либо это, либо то.
- Хм... Да, надо сосредоточиться на своём творении. А мы заляжем меж камней и будем настороже, в готовности прикрыть. Если заварушка начнётся до утра, хотя во тьме вряд ли сунутся, то и Писателю начинать. Но специально спешить не следует. Это должно получиться качественным.
Нервные тучи урывками открывают в мрачном небе тлеющие угольки: отображение земных свар. Морю снятся кошмары, ползущие с суши. Вдали вопли города. Близко понукания далёкого друга. Вот чуть проступил маяк. Прежде он приглашал сюда. Путь утрачен. Быть может, сейчас каменный перст указует путь отсюда: из мусора, коррозии, паутин? Быть может, это антенна, принимающая концентрированную чистую энергию? Шлифую...
Утро. Кружок цитруса над бирюзой. Как тот сумасшедший коктейль, что заказала моя Вторая Половина в сумасшедше-давнее время. Плеск рыб, пение птиц, ароматы трав. И это хорошо. Чего не скажешь о смерти, двинувшей на моих забавно вооружённых защитников, и о городе, остывающем дымами после адской ночи, и о глобальном раздрае... Много размышляя здесь и мечтая вернуться в точку, с которой можно всё исправить, ощутив вдруг контакт с некой силой, позволяющей творить реальность, я не видел, как сейчас, огромную разницу в размерах - моих и человечества. Изменю ли, не раздавит ли, когда проникну в самое его основание?.. Пора начинать.
В начале будет Слово. И Слово будет Любовь.
2009.03
______________
2009. www.zhurnal.lib.ru, конкурс фантрассказа "Блэк-Джек-9". Большой разброс оценок, в итоге средняя.
2009. www.zhurnal.lib.ru, конкурс "Возвращение домой", внеконкурс. Большой разброс оценок, в итоге средняя.