Печальное зрелище то же,
что было и месяц назад,
мои наблюдают глаза.
И всё же, и всё же, и всё же...
Хм, опять формулирую с претензией на поэзию. Впервые после светлой поры, которая кажется очень далёкой, хотя календарно не так далека.
Мои поэтические опыты, приятные сами по себе, награждались к тому же публикациями в школьной газете да сияющими глазами Маргариты, королевы параллельного класса. Попробовал однажды, ради любопытства, сравнить ощущения с теми, что при выпивке, о которой много увлекательных разговоров у ребят. Может быть, у кого-то удачно совмещается, у меня же досада возникла - оторвался без нужды от большого удовольствия.
Увы, пришлось распрощаться раньше срока со школьной жизнью. Потому что умер папа-кормилец. Потому что для лечения мамы её пособия маловато. Я пошёл зарабатывать.
На нашем предприятии, большом по размеру и вредности, самый сложный механизм, пожалуй, - автомат с газировкой. Даже взрослые выматываются так, что после работы в основном отлёживаются. А ведь мне надо было ещё ходить в вечернюю школу. Ломота в теле - не самое плохое. Гораздо хуже, что будто мухи с нашего пищеблока залетели в голову, жужжали там нудно и откладывали в моих извилинах яйца, из которых появлялись опарыши, с противным чавканьем пожиравшие стихотворные размеры и рифмы. Вот и приходилось Маргаритке довольствоваться на свиданиях "серебряным веком" в моём полусонном исполнении.
Без удовольствия от стихотворчества стало привлекательнее спиртное. Тем более, что выпивохи со стажем заверяли: беленькая хороша с устатку, а также защищает хоть от стронция, хоть от нашей гадости. Всё-таки сопротивлялся, надеясь освоиться без водки. И тут мой бывший класс, обмыв аттестаты, присоединился ко мне. Куда ещё в городе податься, разве только в обслуживание, но там немного мест, и навар от них ещё меньше, чем у нас. Предприятие наше охотно принимает пополнение, заменяя уходящих на инвалидность и раннюю пенсию. Так вот, отнекиваться от своих было труднее, а дорвавшиеся до свободы ребята с энтузиазмом припали к народному средству от всех бед и вскоре тоже говорили мне, что с ним лучше. Попробовал - да, хотя бы на время уменьшается ломота и притихают мухи. Опарыши, правда, продолжают гнусный жор. Но все-таки.
После особо усердного коллективного "лечения" ощутил я себя в кошмаре. Темнота, теснота и леденящий страх. Ощупавшись, я понял, что со мною лежат сразу две голые бабы. Обе, однако, холодные. В смысле температуры. От ужаса такого заорал ужасно и забился, как рыба об лёд. Возле ступней отворилась дверца и возникли выпученные глаза. Оказывается, был я как мёртвый, и при нехватке в морге "номеров" меня подселили. Медики, перепуганные таким воскрешением, очищали мой организм бесплатно. Другие ребята были похожи на живых, поэтому им сразу назначили платную внутреннюю чистку, а потом ещё содрали деньги за чистку всего внешнего, ими облёванного.
Когда мы встретились вновь, обескураженные ребята ничего не предлагали. Предложил я.
- К чёртовой матери такое средство! Надо не подстраиваться под плохую ситуацию, а менять её к лучшему!
- Как? Как? Как? - раздалось со всех сторон.
- Очень просто. Бороться за свои права, как принято в цивилизованном мире. А то у нас профсоюза вроде бы и нет.
Посомневались в простоте, поспорили о мерах да решили подготовить к очередному формальному собранию острую критику.
Слух о нашем намерении пошёл искажённый очень: будто бы конкуренты задумали угробить предприятие, с этой целью хотят запустить в коллектив нереальные, разорительные идеи. Неприятно!
А тут ещё Маргаритка заявила, что увлеклась другим поэтом, который при луне ублажает её свежатинкой... Впрочем, через неделю дала задний ход.
- Прости, ошиблась! Я заметила, что он читает то очень хорошие, то очень плохие стихи. Захотела посмотреть, что там у него вообще в Интернете. И обнаружила под его именем только очень плохие стихи. Авторами очень хороших оказались победители поэтических конкурсов. Я стала позорить его. А он разозлился и, представляешь, сказал, что связался с дурой, не понимающей в стихах, ради того, чтобы тебе неприятно было.
Уж не знаю, чем не угодил этому горе-поэту. А простить Маргариту за такое не смог. Удачно, что мы из разных классов и не должны общаться по делу.
Приходит беда - отворяй ворота. На меня напали хулиганы. Очнулся в реанимации. Инвалидом. Руки, ноги парализованы. Что странно, снаружи всё тело бесчувственное, а внутри временами ноет везде, даже в недвижных конечностях.
Наших я увидел, когда меня уже перевели в общую палату. Оказалось, что парни пришли не только навестить, но и попрощаться. Их призвали в армию. Кстати, медкомиссия обычно так много призывников подряд не пропускает, наш город известен армейским браком. Крепкие, значит, наши парни, хотя по виду не скажешь.
Девочки пришли растерянными. Но согласились всё-таки озвучить на профсоюзном собрании критику. К сожалению, толком это не получилось. Председатель профкома быстро усмотрел в наших мыслях ту самую диверсию конкурентов, сообщил это людям, и девочек зашикали, затопали.
Что-то чаще и сильнее стало ныть внутри. Новая проблема - обезболивающее. Дорогое, а в больнице не могут много дать. Ещё хуже будет дома. Терпеть?
Мир не без добрых людей! Пришёл ко мне в больницу благотворитель. Вид странноватый: на каменном лице тёмные очки. А внутри, получается, хороший.
- Наша организация узнала о вашей медицинской проблеме и финансовом затруднении, и решила помочь, - сообщил он хрипло. - Вы будете получать дома бесплатное обезболивание. Кроме того, к вам будет приставлена сестра милосердия. Кроме того, учитывая, что вы не сможете материально поддерживать больную маму, и на это будут выделяться средства.
Я, конечно, попросился быстрее домой. Когда туда пришла сестра милосердия, мне сначала стало неприятно, потому что узнал в ней, так сказать, сестру злоусердия. Это была Сонька-дурная ручка. Однажды ребята потащили меня в ночной клуб, и возле входа стояла она, шустро раздавая тонкой белой ручкой дурь. Ну да ладно, дело прошлое, теперь хорошим занялась.
За окном была весна, виднелась опушка леса.
- На природу хочется? - улыбнулась, заметив мой взгляд, Соня.
Я вздохнул, оценив её совсем не атлетическое телосложение.
- А без проблем! - заявила девчушка. - Не бойтесь, не надорвусь, я же умеючи. Сейчас, только переоденусь, а то чего я буду в лесу, как дура, в белом халате.
Вскоре появилась из ванной, в чём пришла. В глаза бросалась коленка, кокетливо выглядывающая из дырки в джинсах.
И правда, ловко упаковала меня в одёжку по погоде, загрузила в коляску - и вперёд.
В лесу попросил уместить меня под ёлкой. Помню её зелёной. Увы, она поржавела от гадости, которая портит всё вокруг, и природу, и людей. Людям ещё наркота добавляет. А рядом со мною причастная к этому.
- Скажи, что на душе у тебя, если приманивала к отраве?
Дернулась, как от удара камнем.
- Не приманивала! Ко мне - уже с потребностью. Не удовлетворишь, мучаться будут. Не я, так другие, а в доме нашем не будет денег, которые там очень нужны. У мамы за мной ещё трое. Ты вот на джинсы мои смотрел. Думаешь, фирма? Дешёвые, прямо на мне порвались. Позорить и наказывать надо других. А вообще-то на душе-то...
Капля из глаза Сони отразила меня и золотистые под солнцем ёлкины иголки, а затем упала на голую коленку и скрылась в штанине.
- Ну, кто без греха... - пробурчал я примирительно. - Доставай своё средство, начинается у меня опять.
- Сейчас, сейчас, - хлопотала Соня над своей сумочкой. - Дырявить тебя не буду. А то за много раз, хи-хи, превратишься в решето. Вот, можно тампон пропитать, и к губам, через слизистую хорошо всасывается.
- Надеюсь, не наркотик? - спросил я шутливо.
Она застыла.
- Ты не знал о нём?!
- Как, это наркотик?! Хм, я знал, что их назначают как меньшее из зол, чтобы облегчить страдания умирающих. Но я-то не собираюсь пока... Не буду принимать! Только вот что. Давай это скроем, чтобы ты сохранила заработок. Не морщись, когда надо врать, то можно... Так, сегодня выходной, и в принципе нельзя найти замену. Что же делать?
Боль сжигала меня внутри. Не поддаваться!
Я гнал по телу воображаемые волны, представляя себе, что постепенно растворяю боль и выножу её частицы вон. Раз за разом, раз за разом, и та действительно стала уменьшаться.
Обнадёженный, я решил обойтись нашими силами. Мы трудились, каждый по-своему, целый месяц. Соня не только уход за мной обеспечивала, она ещё пела и всячески поддерживала меня. После победы над болью началась волновая чистка мозга. Затем - устранение препятствий для его сигналов.
И вот сегодня должна быть пробная команда правой руке.
Давай, давай...
- Смотри! - кричу и чуть шевелю указательным пальцем.
Соня бросается ко мне, и я ощущаю её губы на недавно бесчувственной щеке.
- Если можно с пальцем, то надо пробовать и со всем остальным, - логично наглею.
- У тебя получится! - поддерживает подруга.
Ну, получится, рассуждает прочищенный мозг. А дальше? Теперь ясно: не случайны беды. Так же новые возникнут! И будешь хронически поверженным.
Чего я не Феникс, о, Боже?
Прости, но скажу о больном:
вершине творенья негоже
валяться в подножьях песком.
Знаю, знаю: сам не плошай. Надо хорошенько продумать сложную и скрытную игру. Надо бороться сначала за умы, а потом уже за хорошие дела. Если соратников много, всех повергнуть затруднительно. Ну, а там - как Бог посмотрит.
<> <> <>
- Чего я не Феникс?! - возопил я, с омерзением разглядывая своё отражение в луже, похожее на петуха.
Тот, кто знает языки зверей и птиц, ответил.
- Ты у меня особой ориентации. Обычен союз мужских и женских существ для новой жизни. Ты же, будучи мужеского пола, делаешь это сам с собой и порождаешь сам себя. Нет новой крови, вот и началось у тебя не столько возрождение, сколько вырождение. Поправимо! Поселю тебя в другие существа, и возьмёшь, что надо. Но будешь отрабатывать. Мои любимые дети слабы, не всегда справляются с бедами. Поможет сила Феникса. Передашь её, находясь в другом теле рядом со страждущим.
Был я псом у ног, кошкой на коленях, мышкой тюремной, даже вошью окопной...
И вот катит парень от рыжих колких лап моих коляску и кричит "Эх, прокачу!". Девичий смех, затем увещевание: "Хватит, я теперь повезу тебя, а то засекут". Скрываются из вида.
На ясном небе гром: "Пор-ра". И молния из солнца. Горит моё вместилище, пеплом опадает. Смерч поднимает серую кучку. Расправляюсь в ней. Ловлю воздушный поток, изящно взмахиваю золотистыми крыльями, распускаю длинный искрящийся хвост. Лечу, лечу, лечу! До нового места, где требуется помощь.