Услышав о ней, я хмыкнул: ну, ясно, это развитие анекдота. Если побольше не таблеток от жадности, а клизму, - жди мощного побочного. Затем я узнал: такая клизма - реальная. Более того, через это дело можно прорваться к нобелевке. М-да, россияне не получали её с 2010-го, а строго говоря, дольше, ведь Константин Новосёлов звёздно работал уже после новоселье на Западе... Я вышел на главного клизмача, которым оказался широкозахватный учёный и бизнесмен Юрий Утин. Тот пригласил журналиста не в офис, а в странное место. Хм, дыра в заборе, вторая лужа...

От "Гражданской" Рижского направления иду вдоль рельсов, по правую руку бетонный забор, над ним осенние кроны, а вот и дыра выглядывает из-под ветви дуба. Дыра необычная: выдолблена арка выше среднего роста. Прохожу на широкую тропу с переплетением корней, стёсанных ногами. По центру вытянулась аккуратная лужа. Вторая, метрах в сорока, где конец плетёнки, некрасиво разлеглась поперёк. Мутная, с месивом по краям. Блондин средних лет смотрит на часы, затем на меня.

- Сначала теория, - говорит мне Утин.

А в кустах вокруг заурчало, зафыркало, говоря о некой практике.

- Процесс пошёл! - реагирует Юрий.

- Мощное побочное? Офис не выдержит, поэтому на воле?

- Вы вообразили что-то такое... Погрузимся-таки в теорию.

Погружаюсь... Эта кишка солидна уже названием: толстая. Усваивает степенно, без разъедающих ужасов, какие в желудке и тонкой кишке. Хорошая дальняя связь: по нервам и множеству сосудов, причём молекулы уходят и особо, мимо печени-разрушительницы. Всё это любо микробам, их самая-самая орава именно тут, в последней едальной зоне, и тоже сигналит: пора пожевать. Мы, набивая кишку по зову мелкоты, превышаем свою нормальную долю, которая ныне меньше. Это не вся беда. Лишние для нас пищевые сигналы, беспокоя многие центры, зарождают жадность ко многому... И не прогонишь сотрапезников: не только берут, но и что-то дают. Можно перегнать их в аппарат, отобрать необходимых, и вот этих - вернуть. И давать им сколько хотят, чтобы не дёргали нас. То, что нужно только им, давать сразу в кишку как некую химическую "кость", которой они займутся. Осколки не протиснутся в сосуды, уйдут наружу.

- Это и обеспечивают, - говорит новатор, - автоматические кабинки в кустах, которые высокоэкологичны. Воспользоваться ими предложено поначалу бизнесменам. У них жадность, больше всего к деньгам, сравнительно просто диагносцировать и отслеживать. А чрезмерные деньги могут идти на поддержание недешёвого эксперимента. Он уже показал положительный результат. Моя фирма готова и сама расширить работу, и предоставить другим кабинки.

Вдруг мы очутились в огненном коридоре! На входе степенно-жёлто горят дубы, а дальше ярко золотятся липы да багровеют клёны... Опять наползает на солнце туча, опять красота у природы скромнее. А на плетенке уже не только мы. Возле первой лужи мамаши с малышами. Люди идут и за вторую, они в сапогах.

- Пролом в эту зону Тимирязевского давно, - говорит Утин. - Но сыро, здесь исток Ходынки, при дождях прямо-таки болотце. Мы сделали траншею, накрыли материалом нашей фирмы. Прочный, фактура стесанных корней, пропускает воду только вниз. Да, добавляет дороговизны. Но я показываю участникам разработки и практическую пользу, и символ. Избавиться от того, что не является необходимым, значит подняться над нравственным болотом.

Над кустами зависают голубые такси. Спускают сиденья. Поднимают с людьми.

- Ценность времени не отменяем, - поясняет Юрий. - И всё же не личный дорогой транспорт.

- Улетают? А поговорить?!

- Это вы не в ту фазу попали, - смеётся. - Сначала ребята стеснялись. Привыкли, я с трудом удерживал от преждевременного пиара. Но согласился обозначать доли на тропе. Стали разорять друг друга, чтобы доминировать здесь. А сейчас отдать лишнее - само собой, что об этом говорить.

Вякает его смартфон.

- А, новый взнос на тропу! Даю громкую связь. Фамилии не будет.

- Эти деньги, - раздаётся приятный женский голос, - успешного предпринимателя и учёного.

Далее гнусаво:

- Мы смотрели на твои золотые часы и тревожились, в заботах о нас не забываешь ли о себе. Обнаружили домик на Средиземном море, островок в Карибском и самолётик. Утруждаться не надо, уже избавлен от них. И на будущее: читая проповеди, чти заповеди.

Утин хватается за живот, бежит в кусты. Смартфон упал. Скачет по плетёнке ко мне, прижимается к ноге. И что-то этакое от него... Пожалуй, могу передать ощущение.

Я ощутился на тайном еврофоруме толстокиш. О чём ощущают? А, вот. Мы, микробы, оставаясь индивидуалами, создаем совместно с клеточным колхозом общий организм, для общей выгоды. Наивысший потенциал у человечьего организма: обеспечит, благодаря продвинутому мозгу, сытость партнёров. Но пока с мозгами не того. Мы давно начали ощущать это. И отвлекали энергию драгоценной еды на расследование. Первый вывод: от нас лишние сигналы, их уберут прямые поставки нам. Посланы ощущения научнику, а также давателям важной премии, чтобы поддержали. Второй вывод: для мозга должно быть запретно травить еду химикатами, заменять поля полигонами, мясо делать пушечным. Задача сразу - мировая. Установим контакт со всеми собратьями. И если человек задумает дурное, то ужасно его испоносим.

Ощущаю вопль, который сопровождается волнением живота: "Атас, посторонний, он наш, щас он у нас!.." И ответное: "Стоп! Это был нужный слив в прессу. Поощрите за перевод с микробного". Во мне разливается благость. А выливаться, похоже, ничего не будет. Всё-таки хочется посидеть. Заодно спокойно подумаю.