Звонок в квартире секретаря парткома раздался около десяти вечера:
- Петрович! Это Синицын. В общежитии стрельба.
- Звони командиру дружины, собирайте людей и подходите. Я иду прямо туда.
- Что случилось? Куда ты собрался, на ночь глядя? - жена Антона Петровича, Людмила накрывала новогодний стол.
- В общежитие схожу. Василий Николаевич позвонил. Молодёжь, видно, шумит.
- Гости же сейчас подойдут, а ты уходишь.
- Да я быстро, туда и обратно.
- Ну что за напасть? Что бы ни случилось - сразу тебе звонят! Других начальников мало, что ли?
Последних слов секретарь уже не слышал. Он сбегал с крылечка, на ходу надевая полушубок и шапку.
На чистом небе играли светом россыпи звёзд, чуточку ущербная луна заливала пространство голубовато-зелёным светом. Маленькими светлячками желтели лампочки уличного освещения. Снег казался толстым пушистым покрывалом, небрежно брошенным на землю уверенной хозяйской рукой. И было тихо.
Сергей изрядно промёрз. Уже часа полтора, если не больше, он топтался на обочине дороги, ожидая попутную машину. Отпуск случился неожиданно, вахтовый метод работы не знает выходных и праздников: твоя очередь - вот и сиди месяц на точке. Смилостивился начальник экспедиции, разрешил приостановить бурение разведочных скважин на два дня: проводить старый и встретить новый год. Знал, что всё равно "проводят и встретят", при этом такого "набурят", что лучше и не работать вовсе. Для магаданцев и приехавших с материка это означало просто дополнительный отдых в опостылевшем балке, а Сергей был местным, жил на прииске в шестидесяти верстах отсюда, поэтому сразу засобирался домой.
- Новый год - это такой праздник, который надо встречать дома. Да и по сыну соскучился уже.
- А по жене? - лукаво улыбались товарищи.
- И по жене, конечно.
Он представил себе, как обрадуется Зоя его внезапному появлению, повиснет на шее, дохнёт жарко в ухо: "А я ждала!". ... Потом они укутают полугодовалого Гришку, уложат в сумку приготовленные салаты и пойдут к тёще. А там стол давно накрыт, ждут только молодых. Тепло, уютно, вся семья в сборе... Сергея пробрала невольная дрожь, так захотелось домой. В тишине послышался далёкий звук мотора: кто-то запоздавший тоже торопился к родному очагу.
Общежитие - старый одноэтажный барак коридорного типа - находилось на краю посёлка. Светились три-четыре окна, ни звука, ни движения. Невысокое крыльцо, открытая дверь. И мёртвая тишина. Пошутил, что ли Василий Николаевич? Вроде не в его характере так шутить. Вон его окна в доме наискосок светятся. Вполне мог услышать выстрелы. Антон Петрович шагнул в коридор, постучал в первую дверь по правой стороне. Пять лет назад он сам жил в этой комнате, поэтому машинально подошёл сюда. Не дождавшись ответа, открыл дверь. Двое парней испуганно смотрели от стола.
- Здравствуйте. Что у вас случилось?
- Спасибо большое. Счастливо добраться и встретить новый год. С наступающим! - Сергей выбрался из кабины, закинул за плечо лямку рюкзака и направился в посёлок. Вот и дом. Самый старый дом на прииске. Наполовину врос в землю, неуклюжий, малость покосившийся. Три входа, восемь квартир. Когда-то в нём жили руководители лагпункта. Окна находятся почти на уровне земли, от входа внутрь спускаются две ступеньки. Маленькая комнатка с маленьким же коридорчиком. Но тепло ещё держит, жить можно. Прииск строит новые дома, однако их очередь подойдёт не скоро. Но ничего, молодым главное - крыша над головой, впереди вся жизнь, дождёмся и улучшения. Сергей толкнул дверь свободной рукой и только сейчас увидел замок. Ну, конечно, она же знает, что он не сможет приехать, поэтому и ушла к родителям раньше. И правильно сделала. Сейчас вместе с тёщей жарят-шкварят. Тесть, конечно, уже малость проводил старый год, тетешкается с внуком. Полчасика на то, чтобы привести себя в порядок - и вот он я, не ждали? Сергей пошарил рукой над дверью, достал ключ.
- Там... В седьмой комнате... - парни разом показали руками. Антон Петрович резко повернулся, прошёл в другое крыло здания. Маленькая лампочка почти не освещала длинный коридор, но разбитую в щепки филёнку он разглядел. На стене возле двери и на полу темнели мокрые пятна. Секретарь потянул дверь на себя. В комнате никого не было. По крайней мере, так ему показалось.
У тёщи жены с сыном не было.
- Да нет, никуда она не собиралась. Дома днём была, сказала, что к ней подруга должна подойти. С ней и хотела встретить праздник, а уж попозже и к нам.
- А что за подруга?
- Да Маша же. Ты же знаешь, у неё других подруг нет.
Сергей вышел на улицу. Наверное, они у Маши. Та иногда навещала молодых, но после рождения Гришки заглянула только раз. Поздравила, выдала несколько советов, вычитанных из книг, и больше не появлялась. Чувствовала, что муж подруги не очень её привечает за любовь к бутылочке и регулярные посещения общежития. И вот теперь узнала, что Зоя одна и позвала к себе. Понятно, давно не виделись, есть о чём поговорить.
- Как? Разве они не у вас? - Машина мама развела руками, - Маша пошла к Зое. Сказала, что они встретят новый год, а потом - по домам.
Всё. Значит, опять в общежитии. Вот тебе и "...ждала!...". Ну, Машка, ноги твоей больше не будет в моём доме! Сейчас заберу своих и до свидания.
Общежитие наполовину пустовало. Кому повезло - был приглашён в гости и встречал новый год в кругу семьи, хотя и не своей. Оставшиеся организовались, как сумели. Сергей безошибочно повернул в левое крыло: громкая музыка и развесёлые голоса неслись оттуда. Дверь седьмой комнаты была приоткрыта, узкая полоса яркого света пересекала пол и стену коридора.
За сдвинутыми столами вовсю провожала старый год молодёжная компания. Сергей разом увидел всех, но запечатлелось только центральное пятно: раскрасневшаяся смеющаяся Зоя, рядом приисковый водитель Виталик и Маша с Гришкой на руках. Его тоже заметили. Виталик поспешно отдёрнул руку, обвивающую талию соседки, Маша испуганно закрутила головой, а румянец на Зоиных щеках вспыхнул пунцовым пламенем.
- Пошли домой, - сказал Сергей в притихшее пространство.
- Я... я сейчас... откуда ты?...как?...
- Здороваться надо, мужик. К людям зашёл. - Это незнакомые парни, не уяснившие ситуацию, решили повоспитывать непрошеного гостя.
- Слышишь, Серёжа, может быть, останешься? Давай здесь побудем. - Зоя растерянно переводила взгляд с мужа на подругу и обратно.
- Пошли домой, - он вспомнил руку, - домой.
- Чего раскомандовался? - это пошла ва-банк Маша, - появляешься дома раз в месяц и Зойку взаперти держишь. Не старуха же она, сидеть, тебя ожидаючи, у окошка! Не хочешь оставаться - уходи. Придёт твоя жёнушка, никуда не денется.
- Домой, - тупо повторил Сергей и повернулся к двери. Чувств не было никаких. Только щемящая обидой пустота ворочалась внутри. Не было ни дня, ни ночи, ни предновогоднего оживления, ни ожидания праздника. Была дорога, холод собачий, ожидание попутной машины и тоскливый вой ветра.
- Слышь, Серёга, - это Виталик сзади взял за плечо, - садись, выпьем.
Он молча сбросил с плеча руку, оглянулся, стараясь не встречаться с парнем глазами:
- Чего ты? Из-за бабы злишься? Брось, никто её трогать не собирался. Машка пожалела, привела с собой.
Заплакал Гришка. Сергей отодвинул Виталика, шагнул к столу:
- Давай его сюда. Где шубейка с шапкой?
- Слышь, друг, ты нам кайф не ломай. - Из-за стола поднялся ещё один, - не хочешь с нами посидеть - не надо, но компанию не трогай. Никто отсюда не уйдёт, понял?
- Я жду на улице, - Сергей хлопнул дверью.
Ему показалось, что прошло не меньше получаса, а Зоя с Гришкой не появлялись. Вернулся, рывком открыл дверь. Жена сидела, опустив голову, на том же месте, с двух сторон её убеждали в чём-то Маша и Виталик.
- Ну ты посмотри, - тот, что говорил про кайф, шагнул навстречу, - не понимает человек по-хорошему.
Он схватил Сергея за плечи, попытался развернуть в сторону двери. Сергей вывернулся, с силой толкнул парня от себя. Тот попятился и завалился на край стола.
- Ах ты, сука! Ну, держись!
- Не надо! Перестаньте! А-а-а! - Зоя вскочила на ноги, но никто уже ничего не слышал. На Сергея кинулись со всех сторон. Орал перепуганный Гришка, визжала Маша, а парни махали руками, стараясь зацепить побольнее. Под конец избитого Сергея вытолкали на крыльцо:
- Ещё раз появишься - добьём.
Неровным шагом он пошёл домой, сплёвывая кровь разбитыми губами и прикладывая комок снега к заплывшему глазу. И всё ждал: вот сейчас сзади послышатся торопливые шаги, потом прерывистый голос Зои скажет над ухом: "Прости, родной, это я виновата. Пойдём домой. Никто мне не нужен, кроме тебя, поверь. Это Машка уговорила сходить ненадолго, посидеть в компании. Если бы я знала, что ты приедешь...".
Не догнала. Не сказала. Ушёл, как побитая собака, ну и чёрт с тобой. Мысли прыгали, метались, а руки уверенно сняли со стены ружьё, переломили, загнали в стволы патроны. Ноги сами вынесли на улицу. Глаза видели: он заходит в комнату, обидчики испуганно замолкают, Зоя одевает Гришку, и в мёртвой тишине они уходят. И она скажет те самые слова... В общежитии было так, будто ничего и не произошло. Гремела музыка, слышался смех и голоса. Полоснуло по горлу: вспоминают, как меня выкидывали, кто крепче приложился! Дверь открылась, показался Виталик. В руке сигарета, смеющееся лицо обращено к тем, в комнате. Повернулся, увидел Сергея:
- Ты опять здесь? Мало получил?
Сергей выстрелил, не поднимая ружья. Брызнули щепки, Виталика швырнуло на стену, он выпустил сигарету, сполз на пол. Голоса и смех оборвались, спустя секунду прекратилась музыка. Из комнаты никто не выходил. Всё, пронеслось в голове, жизнь окончена. Охватила апатия. Расхотелось видеть и Машу и Зою и даже Гришку. Теперь он для них - потерянный человек. Суд, срок, лагерь - вот они, пришли, нет у него больше ни минуты прежней жизни. Из других комнат кто-то выглядывал, но, увидев человека с ружьём наперевес, прятался обратно. Сергей вышел на крыльцо. Из первой комнаты кто-то пытался выбраться на улицу через форточку. То ли убегать собрался, то ли звать на помощь. Сергей шевельнул стволами, показывая: лезь обратно. Человек понятливо закивал головой и исчез. Надо уходить. А куда? Да хоть куда, только подальше, оттянуть время, что-то придумать, а вдруг найдётся какое-то оправдание, вдруг люди сумеют понять, что он не собирался убивать, что курок нажал в припадке слепой и яростной обиды!... Что они теперь делают? Неужели так и сидят, замерев от страха, ожидая, что распахнётся дверь и снова загремят выстрелы? Сергей обошёл здание вокруг и подошёл к окну. Люди, которые только что смеялись, веселились и разговаривали, молча переглядывались, забыв про застолье, на их лицах стыло выражение испуга. Маша натягивала на Гришку шубку, не попадая в рукава, Зоя сидела на диване напротив окна, бледная, как стена и безучастная ко всему происходящему... Никто его не поймёт. Для всех теперь он - преступник и убийца. Вырастет Гришка, спросит у матери про отца и не раз - что она ему скажет? Будет ли ждать? Конечно нет! Несколько дней подождать не захотела, а тут столько лет впереди! Ну нет! Он в который раз вспомнил руку и вскинул ружьё...
Антон Петрович шагнул внутрь. Опрокинутые бутылки и стаканы, сброшенные на пол тарелки, перевёрнутые стулья - всё говорило о том, что люди рвались из комнаты в панике, ничего не видя вокруг себя. Каким-то шестым, или седьмым чувством он ощутил: сбоку, на диване кто-то сидит. Медленно повернул голову. Зоя смотрела на него широко открытыми, удивлёнными глазами, как бы спрашивая: что случилось? Куда все подевались? Лицо женщины было мраморно-белым, губы приоткрывали ровные красивые зубы, а ниже... Левая часть шеи от плеча и к груди была сплошной кровавой раной.
Послышались голоса. В комнату вошёл участковый уполномоченный, за ним командир народной дружины и ещё несколько человек.
- Так, Петрович, - с ходу начал милиционер, - Виталик жив, ребята утащили его в больницу. Сейчас Лихманов делает ему операцию. Из Ягодного едет группа оперативников. Сергея нигде нет. Видно, убежал.
- Я смотрю, ты, Михаил Иванович, в курсе. Объясни, что произошло? Какой Виталик? Какой Сергей? Кто стрелял?
- Мне позвонил доктор. А ему всё рассказали парни, которые Виталика, шофёра нашего притащили. Они гуляли вместе.
И участковый в нескольких словах поведал секретарю о случившемся.
- Разбиваемся на две группы. - Антон Петрович подозвал командира дружины. - Михаил Иванович идёт с вами, я - с другой группой. Немедленно убрать с улиц детей, которые ещё не разошлись по домам. Обходим посёлок по всем закоулкам. Посторонних людей предупреждать, чтобы не гуляли, сидели дома. Сергей уверен, что два убийства на нём уже есть и терять ему нечего. Если встретится - ни в коем случае не пытаться задержать силой. Только разговорами. Приедут из Ягодного - разберутся. Двое остаются здесь. Михаил Иванович, расскажи им, что делать. Пошли.
Улицы были пустынны. Однако, по мере того, как страшная весть ползла по посёлку, в подъездах домов появлялись группы жителей. Они не выходили на улицу, а, столпившись в дверях, обсуждали, спорили, сочувствовали. На третьем, или четвёртом круге кто-то из группы участкового приглушённо воскликнул:
- Он дома! Смотрите, свет!
Действительно, единственное окно квартиры, где ещё сегодня жила молодая семья, было освещено. Или Сергей всё это время был дома, но не включал света, или где-то прятался, а сейчас вернулся. Вот на занавеске ясно отпечаталась тень головы, потом фигура до пояса. Человек наклонялся, что-то делал, двигая руками, выпрямлялся, снова наклонялся. Как будто собирал в дорогу чемодан.
- Михал Иваныч, давай мы его дверь проволокой прикрутим за щеколду? Чтобы не смог выйти, а?
- А услышит? Бахнет через дверь-то?
- Да мы потихоньку постараемся. А ты нас малость подстрахуешь.
Один из парней сбегал домой, принёс моток проволоки. С двух сторон осторожно подошли к двери, прислушались. Тихо. Участковый достал пистолет, встал так, чтобы видеть и дверь и окна. Парни начали обматывать щеколду проволокой. Много намотать не успели. Из-за двери послышался голос:
- А пальну?
- Давай, попробуй.
Ахнул глухо выстрел. В стене, рядом с дверью, на уровне головы человека возникла круглая дыра. Парни упали на снег, шустро заработали руками, отползая в разные стороны. Михаил Иванович крикнул:
- Сергей! Прекрати стрельбу и сдавайся. Тебе же лучше будет.
Тишина. Дверь дёрнулась пару раз и всё стихло. Спустя минуту погас свет в окне.
Узнав о том, что убийца заперт в собственной квартире, народ повалил к месту событий. Вскоре половина жителей толпилась под единственным фонарём, освещавшим площадку перед магазином и находившимся прямо напротив окна, за которым скрывался преступник. И напрасно надрывал голосовые связки участковый инспектор, уговаривая людей не стоять живыми мишенями под ружьём Сергея. Толпа ждала развязки.
Подъехали два УАЗика. Руководитель группы, выслушав подробный доклад участкового, попросил:
- Нам бы какое-то помещение. Подготовиться надо.
- Идёмте в управление. Я провожу, - Антон Петрович показал рукой, - это рядом.
В приёмной директора прииска пятеро прибывших милиционеров облачились в бронежилеты, проверили оружие, надели каски:
- Ну, с богом.
- Сергей! - руководитель группы говорил в мегафон, - давай без глупостей! Зажги свет и выходи с поднятыми руками! Не заставляй нас применять силу. Это бессмысленно, поверь!
Тишина.
Михаил Иванович пробрался к окну, прижимаясь к стене спиной, вышиб стекло ногой и несколько раз выстрелил в темноту.
Тишина.
Призыв повторили ещё раз. Безрезультатно.
- Давайте, - руководитель группы махнул рукой. Один из милиционеров чиркнул спичкой, подпалил газовую шашку и бросил в разбитое окно. Почти тотчас из окна повалил дым. Никакого движения.
Через три минуты (руководитель группы следил по часам), раздалась команда:
- Вперёд!
Дверь сорвали с петель, трое в масках нырнули внутрь. Толпа загудела и начала приближаться. Появились милиционеры. Двое тащили под руки безжизненное тело Сергея. Голова болталась в такт шагам, ноги волочились по снегу. В руках третьего было ружьё.
- Сволочь! Убийца! Отдайте его нам! - толпа надвигалась.
- Быстро! В Ягодное! - руководитель открыл дверцу машины. УАЗики ринулись на выезд. Толпа, ворча расходилась. Машины, описав широкую дугу, вернулись в посёлок, остановились у здания управления. Туда же подошли и участковый с секретарём. Сергея затащили в приёмную.
- Врача! Быстро!
Врач появился с чемоданчиком в руках:
- Каким газом травили?
- "Черёмухой".
Быстро пролистнув книгу, принесённую с собой, доктор достал шприц. Спустя минуту Сергей открыл глаза, пошевелил руками, скованными наручниками за спиной.
- Ну, давай начинать разговор, - руководитель группы достал бланк протокола допроса...