- Послушай, Андрей, я думаю, что меня скоро посадят.
Гела, тридцатилетний красавец-грузин, призванный охранять и беречь драгоценное здоровье советских специалистов-горняков в Эфиопии, взволнован не на шутку.
-За что, Гела? Вроде нет среди нас ни массового поноса, ни наоборот. С единичными случаями ты вполне справляешься. Кто ж тебя посадит?
- Смеёшься. А мне не до шуток. Знаешь ведь, что советский врач должен ещё и в местном госпитале лечить. На общественных, так сказать, началах. За бесплатно.
- Так ты и лечишь, верно?
- Верно то верно... Трое уже умерли, которым я назначал лекарства.
-???
- Понимаешь, поступает больной. Вижу - малярия. Температура под сорок, трясёт его, сам уже почти не передвигается. Естественно, укладываю в койку, назначаю шестиразовый приём лекарств. Утром прихожу - помер! Первый раз погоревал, решил, что поздно он обратился в госпиталь, слишком ослаб, поэтому и не выдержал. Но потом второй, а сегодня и третий... Ну не должны были они помирать, просто права не имели! Стал у дежурных сестричек выяснять и знаешь, что оказалось?!
- Ну?
- Фиг они больным давали, а не шестиразовый приём! Никому из умерших лекарство не дали ни разу, понимаешь!
- ???
- Вот и я тоже... Говорят, главный врач запретил тратить дорогие лекарства на таких больных. Сказал, выживут - хорошо, не выживут, что ж...
- При чём же здесь ты? Ты ведь пытался их вылечить, выписывал лекарства. Вот пусть главного врача и берут за задницу, в случае чего.
- Вобщем-то я понимаю, что не виноват. Не могу понять такого отношения к своим же людям. И жалко их очень...
Алла - врач. Да не какой-нибудь - гинеколог. Но, поскольку приехала в Эфиопию в "должности" жены, официального статуса не имеет. Однако это не мешает ей не только по мере сил пользовать своих женщин, но и лечить всех подряд в местном госпитале.
- Сижу вчера на приёме. Заходит старик, лет пятидесяти, может больше, я по внешнему виду эфиопов возраст не могу определять. Кашляет, явно температурит. Надо бы послушать. Показываю руками, раздеться, снять с себя кое-что.
Кивает послушно головой и ... уходит. Ну, думаю, наобъясняла человеку, может быть ещё и обидела. Сижу, переживаю и тут... Дверь приоткрывается медленно и в ней показывается сморщенная стариковская задница! Я обалдела! А он запятился таким вот образом и стоит. Ждёт, когда я его лечить начну. Оказывается, он понял, что надо раздеться полностью, да при мне постеснялся. Вышел, в коридоре разоблачился и задом зашёл. Не соскучишься с ними.