Следствие располагает точными данными

Это частная история, и, как в любой частной истории, в нет ничего особо выдающегося или интересного. Закончилась она тоже банально: 1 ноября 1937 года моего двоюродного прадеда Герца (в жизни его чаще звали Григорий) Вайсборда, инженера и заместителя начальника цеха ?1 казанского завода синтетического каучука СК-4, расстреляли здесь, в Москве, а затем, скорее всего, сожгли - в крематории на территории Донского монастыря.

Я не знал об этом, никто из родственников мне не рассказывал (а может быть, я сам мало интересовался). Этой весной я нашел его фамилию в базе на сайте 'Мемориала'. Всего через два месяца переписки с архивом ФСБ в Москве и в Казани (я не иронизирую, это теперь очень просто делается, через госуслуги, проверьте, там есть специальный пункт в меню - запрос в архив ФСБ) мне пришел pdf-файл: следственное дело, постановление и ордер на арест и обыск, три протокола допросов, протокол суда и приговор, справка о реабилитации. Всего 27 страниц. Было ему 36 лет.

Вот переквалификация обвинения, сверху стоит виза - майор ГБ Иван Ельшин. Этого Ельшина, обладателя 'бархатного баритона' упоминает Евгения Гинзбург в 'Крутом маршруте' (она попала в ту же тюрьму буквально через неделю после Вайсборда). В тот момент, когда он чертил свою подпись красным карандашом, жить ему осталось едва полтора года, в марте 1939 года его тоже расстреляют и засыплют землей в Коммунарке. А снизу подпись младшего лейтенанта Гаранина - этот дослужился до майора, просидел всю войну в Казани, в 1943 году получил орден 'Знак Почета' вместе с другими гэбешниками за 'образцовое выполнение заданий Правительства по охране государственной безопасности в условиях военного времени'.

Вот расписка: жене Герца Марии Абрамовне вернули изъятые при обыске полторы тысячи рублей и облигации - за ненужностью в следственных действиях.

Вот ходатайство: заключенный Вайсборд просит выдать ему 20 рублей с его тюремного счета - купить мыла, зубной порошок. Это уже конец февраля, он в тюрьме месяц - взяли его 20 января.

Три протокола допроса, 2 февраля, 25 мая, 28 июня. 'Ваши ответы есть прямое увиливание от признаний в проведенной вами вредительской деятельности, так как они противоречат действительности', длинный спор о том, сколько же тонн бракованного катализатора было выпущено - следователь говорит - 760, подследственный - 90. 'А находясь в служебной командировке в городе Москве в 1932 году вы вели встречи с контрреволюционером Медведевым в одном из ресторанов и подвергали контрреволюционной критике письмо товарища Сталина...'.

Я думаю, его не били. Он не соглашается со следователем, доказывает, что бракованный катализатор - это не вредительство, это отработка технологии, что комиссии по качеству его проверяли и пропускали. Даже перед приговором он отказывается признать себя виновным.

А знаете, в чем состоит 'единственная ошибка'? В 1928 году он проявил жалость, сказал, что не стоит исключать из партии троих рабочих завода 'Спартак'. Жалость не помогла, их исключили, а вскоре арестовали:

Мне сегодня кажется поразительным, как Герц (да и сотни других) не чувствовали, что приближается к ним, глядя хотя бы на своих приятелей на заводе 'Спартак', почему они не делали выводов?

К 1937 году Вайсборда уже дважды исключали из партии (за 'примиренческое отношение', как 'троцкиста'), последний раз за полгода до ареста.

Почему они не бежали, почему ждали, почему подавали заявления в партком с просьбой вернуть в партию, зачем?

1 ноября 1937 года Военная коллегия Верховного суда СССР, а именно диввоенюрист Голяков, бригвоенюристы Преображенцев и Рутман (адвоката не было, только секретарь, как и положено по постановлению от 1 декабря 1934 года) решали, чего должен стоить бракованный катализатор, какие-то встречи в Москве, разговоры с 'контрреволюционными троцкистами', 'примиренчество'. Дело это было недолгое:

После того как обвиняемого вводили в помещение, где заседала ВКВС (иногда в собственном здании, иногда прямо в тюрьме), заседание объявлялось открытым. Вначале 'удостоверялась' личность обвиняемого, затем председательствующий задавал ему обязательные вопросы - было ли вручено обвинительное заключение и признает ли он себя виновным, возможно, еще один-два уточняющих вопроса, затем обвиняемому предоставлялось последнее слово. После этого, если верить протоколам судебных заседаний, суд удалялся на совещание, затем зачитывался приговор. Весь 'процесс', судя по записям в протоколах (кажется, в этом пункте секретари ВКВС не утруждали себя особенными фальсификациями), продолжался от 5-10 до 25-30 минут.

Рогинский А. Б. Послесловие // Расстрельные списки. Москва, 1937-1941. 'Коммунарка' - Бутово. Книга памяти жертв политических репрессий

С 1 октября 1936 года по 30 сентября 1938 года эта Военная коллегия приговорила к расстрелу 38955 человек. Один из них - несчастный Герц.

Пишут, что расстреливали прямо там, в здании Военной коллегии, в доме 23 по Никольской улице, а потом трупы везли в Коммунарку или на Донское кладбище.

Через 20 лет, в августе 1957 года та же Военная коллегия (правда уже с полковником и подполковниками юстиции) решила, что приговор следует отменить - за отсутствием состава преступления.