Как рождался дракон - 2. Ворон
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
Аннотация: Беда всё ближе. Старый король болен, его сын погиб, и единственная наследница - юная девушка. В рядах князей зреет заговор. Союз вольных городов развязывает войну против королевства. Из земли ползёт смертный холод, и мертвецы встают из могил. А в это время в горах, далеко от внешнего мира, Корвус и его друзья проходят страшный ритуал, который сделает их совершенными существами или будет стоить им жизни
|
Как рождался дракон
Книга II
Ворон
Пролог
Эта заревская ночь в горах Монтес прошла неспокойно.
Разразилась гроза. В узкой лощине, зажатой между скал, тревожно вытягивали свои прекрасные белые шеи единороги и тихонько фыркали в такт громовым ударам. Невидимые глазам смертных ши беспокойно носились под расцвеченным молниями небом. В святилище Некс, затерянном в глухой чаще леса Сильвы, полыхал огонь и Беспалые Охотники вырезали сердца своим юным ученикам. На берегах озера Лаохом зловеще завывал северный ветер.
Затянутое тучами небо окрашивало воды озера в почти чёрный цвет. Это место было сердцем гор Монтес, оно подпитывалось их глубинными подземными источниками, будто кровью гор. Отсюда брала начало река Флюмен, и отсюда же, по легенде, выполз первый огненный змей.
Озеро Лаохом по праву заслужило название красивейшего места в мире. Если говорить точно, то здесь было два озера: Верхнее и Нижнее. Соединялись они широким водопадом, плеск которого день и ночь рождал эхо среди окрестных скал. Лишь немногие избранные знали, что под шумными струями падающей воды скрывается вход в пещеру - устроенный самой природой храм богини Некс.
У одной из каменных стен горел жертвенный костёр, но всё равно потолок пещеры и дальний её конец терялись во мраке. Над грубым алтарём была нарисована сама богиня: выше пояса - обнажённая девушка с длинными распущенными волосами, ниже пояса - чешуйчатое зелёное тело. Прекрасный лик девушки выражал бесконечное спокойствие и мудрость. Бледный лоб пересекала диадема в виде змеи, глотающей хвост.
Остальные стены своеобразного храма были расписаны сценами из жизни сорока дочерей-змеек Некс. Здесь присутствовала и мать Дракона, и Дева Озера, и прародительница огненных змеев, и Хранительница солнечных врат в царство смерти, и предпоследняя тридцать девятая дочь богини, Забытая, которая утратила своё имя и превратилась в демона. Все они смотрели со стен на старого жреца, закутанного в балахон.
Кровь жертвенного единорога оросила алтарь. Старик Ангвис с трудом опустился на колени и сложил руки в молитвенном жесте. Каменный пол даже сквозь плотную чёрную ткань неприятно холодил кожу. Ангвис знал, что после этой ночи у него снова будут болеть суставы.
Он стал слишком стар. Ему давно уже пора на покой. Но как уйти, когда в мире твориться такой беспорядок?
- Некс! - прошептал Ангвис. - Помоги мне! Ты же видишь, что естественный порядок вещей нарушен. Ты та, кто олицетворяет собой неизменный круговорот жизни и смерти, так неужели тебя не трогает всё это безобразие? Твои дети стонут, Некс! Древние пророчества почти уже готовы сбыться. Подскажи, что мне делать, прошу тебя! Пошли мне видение!
Он склонил голову на сложенные в молитве руки и закрыл глаза. Лёгкий ветерок, пронёсшийся по храму, поколебал языки огня, но больше ничего не произошло. Видение не озарило сознание Ангвиса. Он поднял голову и с укором посмотрел на богиню, та ответила ему равнодушным взглядом нарисованных глаз.
Плеск воды на мгновение слегка изменился, как будто кто-то прошёл сквозь струи. Потом по каменному полу зазвучали шаги. Обернувшись, Ангвис увидел свою помощницу, жрицу Некс.
- Да пребудут с тобой звёзды в ночи, Випера, - произнёс он традиционное приветствие. Випера улыбнулась. Её волосы были совершенно седыми, вокруг глаз и в уголках губ лучиками пробежали морщинки, но фигурой она всё ещё напоминала юную девушку.
- И с тобой тоже, Ангвис.
- Ты видела его? В каком он настроении? - спросил Ангвис, потом, кряхтя, попытался подняться с колен. Випера подхватила его под локоть, не давая упасть.
- Он недоволен тем, что ты пропустил совет. Но я сказала, что ты молишься, и он успокоился.
- Я верховный жрец. Моя обязанность - общаться с богиней, а не заседать в совете, - Ангвис чуть поморщился. - Было что-нибудь новое?
- Приехал гонец из Горного Гнезда де Монтиумов. Сказал только одну фразу - "колесо запущено". А потом они уединились в кабинете.
- Значит, Каприко прислал гонца... - у старого жреца неприятно засосало под ложечкой. - И что же теперь? Колесо запущено... Он не остановится, пока не уничтожит всё, до чего сможет дотянуться.
- Я согласна, что он поступает неправильно, - глаза Виперы блеснули. - Но он всего лишь хочет вернуть нам то, что у нас отняли. Разве можно осуждать его за это?
Ангвис лишь покачал головой. Ни к чему заводить бессмысленный спор. Випера всё равно не поймёт.
Она стара, очень стара, эта жрица Некс. Но всё равно она младше его более чем на полторы сотни лет. На данный момент Ангвис - самый старый представитель своего народа. Он родился четыреста семьдесят девять лет назад, в ту кровавую ночь, когда остервеневшая толпа подожгла Ром. Матери Ангвиса каким-то чудом удалось выскользнуть за городские стены, но почти сразу же её настигли родовые схватки. И рожая Ангвиса, она смотрела на свой родной город, залитый кровью и пламенем.
С тех пор прошло четыреста семьдесят девять лет. Никому из сородичей Ангвиса не удалось дожить до такого возраста. Об этом позаботились сначала потомки Виртуса, а потом люди королей де Солис.
- Какими бы ни были его чувства, они не оправдывают его действий. Он же играет с огнём, Випера! Точнее, наоборот, с вечным льдом, что даже хуже. Горы Монтес кишат выходцами с того света, да и весь Ланд тоже. Последний раз дверь между мирами открывалась так широко ещё во времена Серпенса!
- Ладно, допустим. И что же нам делать?
- Остановить его, - Ангвис стиснул костлявые руки. - Это наш долг как жрецов Некс. Мы обязаны поддерживать порядок в мире.
- Но что мы можем? - Випера мягко дотронулась до его локтя. - Мы всего лишь старики, Ангвис. Он гораздо сильнее нас, в его руках власть. Тысячу раз мы пытались поговорить с ним, убедить его отступиться, но он попросту не желает слушать. Даже тебя, своего самого старого, самого мудрого советника.
- Гордыня ослепила его. Он считает себя вторым Серпенсом...
Ангвису было горько. Того, о ком говорили они с Виперой, старый жрец знал ещё младенцем, укачивал его на руках, преподавал ему слово Некс, смотрел, как он взрослеет и становится воином. А теперь Ангвис должен остановить его. Любой ценой.
- Если мы не сможем его убедить, остаётся лишь один выход - убийство.
Випера не вскрикнула, не стала прижимать ладони ко рту. Она ждала этих слов. С тех пор как Ангвис впервые почувствовал дыхание могильного холода, вырывающееся из земли, они с Виперой поняли, что другого выхода нет.
- И как же ты собираешься это сделать? - спокойно спросила жрица. - Мы ведь только что пришли к выводу, что слишком слабы для этой цели. Мы ничем не сможем ему навредить, даже с помощью магии.
- Не мы, - Ангвис покачал головой. - Другой, более сильный. Кто-то из наших соплеменников, из молодого поколения.
- И кто же? Ты питаешь пустые надежды, несчастный старик. Из наших соплеменников он самый могущественный. Остальные боятся его, даже его собственная семья. Кто осмелится бросить ему вызов?
- Не знаю. Но мы обязательно найдём такого. Это должен быть родственник, молодой и сильный. Тот, кто не испугается бросить вызов и победит.
Старческая слабость внезапно оставила Ангвиса. Он гордо расправил плечи и бросил взгляд на нарисованное изображение Некс над алтарём. На мгновение ему почудилось, будто в раскосых глазах богини промелькнуло одобрение. Ангвис уверенно улыбнулся.
Да, именно так всё и будет. Из молодого поколения явится герой, который возьмёт на себя трудную миссию. А ещё он обязательно должен быть родственником, ибо так гласит древний закон, вырезанный на спинке королевского трона.
Ибо только змей может убить змея.
Часть I
Посвящённые
Корвус I
Корвус открыл глаза и огляделся.
Он лежал пузом кверху на грубом деревянном полу. Красноватые отблески затухающего костра плясали над головой. Откуда-то сбоку доносилось заунывное пение Морбуса. Когда Корвус пошевелился, оно смолкло.
- Ты вернулся, - тихо и как-то торжественно произнёс старик. Корвус сел.
Его тело было абсолютно целым. Ни ожогов, ни ран, ни даже шрамов не осталось. Только засохшие кровавые пятна на коже напоминали о том, что он видел после смерти, - отрубленная голова и вскрытая грудная клетка. Корвус приложил руку к груди: сердце оказалось на месте и билось спокойно и ровно.
Ощущения были весьма странными. Точнее, их просто не было. Корвус помнил всё, что с ним произошло как до смерти, так и после, но никаких эмоций по этому поводу не испытывал. Он помнил, как чувствовал боль, гнев и страх во время пыток, но теперь от этих чувств не осталось ни следа. Если раньше в его душе кипело пламя, которому позавидовали бы даже огненные змеи, то сейчас там царила совершенная пустота.
Наверно, таково влияние смерти.
Он огляделся. У стены сидели Флор и Урсус, ничего не понимающие, растерянные. Урсус выглядел таким же угрюмым, как обычно, а вот Флор чем-то неуловимо изменился. Корвусу потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы осознать, что в нём не так.
Волосы Флора стали золотыми. И это не метафора. Не то что бы они золотились в пламени костра, вовсе нет. Его волосы блестели сами по себе, как будто действительно были сделаны из золота.
Что это? Ещё один привет от смерти?
Корвус перевёл взгляд в другую сторону и почувствовал, как его сердце слабо ёкнуло. Впрочем, эмоции тут же снова исчезли, сменившись непоколебимым равнодушием. На полу в кровавых лужах лежали Гай и Агнус. Их головы были отрублены, а сердца вынуты и расположены на животе.
Чуть поодаль в таком же положении лежал Брен. Над ним копошились наставники, лица которых по-прежнему были закрыты маской. На смуглом животе парня осталось кровавое пятно, но сердца Корвус не увидел. Наверно, наставники каким-то образом умудрились запихнуть его обратно.
Морбус снова запел на незнакомом Корвусу языке. Напевая, он подошёл к двум объёмистым вёдрам, которых парень не заметил раньше, и зачерпнул из одного ведра воду деревянным ковшом. Этой водой он полил окровавленное тело Брена, с головы до ног.
Корвус вытаращил глаза. Равнодушие равнодушием, но способность испытывать удивление он определённо не утратил. Раны Брена стали затягиваться на глазах. Отрубленная голова приросла обратно к шее, как будто комок вязкого теста к другому комку, рваные края рассечённой груди сошлись вместе. И когда странная вода полностью впиталась в тело парня, на его коже не осталось никаких повреждений.
Это и есть знаменитое колдовство Беспалых?
Морбус зачерпнул воды из другого ведра и опять вылил её на Брена. Как и предыдущая, эта вода стала быстро впитываться в кожу парня. Когда она впиталась полностью, Брен глубоко вздохнул и открыл глаза.
- С возвращением, - сказал Морбус, прерывая песню.
Брен непонимающе завертел головой по сторонам, потом сел. Он тоже изменился. Его глаза, раньше бывшие тёмно-карими, теперь стали казаться чёрными, совсем как у Фортиса. На правый глаз свешивался золотой локон, так странно смотревшийся на фоне остальной его лохматой чёрной шевелюры. Заметив Корвуса, Брен впился взглядом в его лицо.
- Ты тоже вернулся, - почти прошептал он.
- Да, и ты.
Наставники в масках склонились над Гаем, приводя его тело в порядок перед воскрешением. Распевая, Морбус зачерпнул воды из первого ведра и вылил на парня. Тело мгновенно срослось. Брен смешно выпучил свои новые чёрные глаза, Корвус, наверно, со стороны выглядел также.
- Что они делают? - шёпотом спросил де Монтиум.
- Оживляют.
Морбус зачерпнул другой воды, и, когда она впиталась в тело, Гай воскрес. Он резко сел и недоумённо захлопал ресницами.
- Что за чертовщина?!
- Ты вернулся в мир живых, мальчик, - усмехнулся Морбус. Гай обхватил голову руками, а Корвус во все глаза уставился на его волосы.
Раньше Гай был шатеном, а теперь его шевелюра из тёмно-русой стала превращаться в рыжую. Как будто язычки пламени пробежали по волосам, начиная от корней и до самых кончиков. Через пару мгновений голова Гая уже пылала, словно факел.
- Твои волосы... - пробормотал Корвус.
Гай оглянулся на него и неожиданно вздрогнул, как будто увидел перед собой привидение. В чём дело? Они ведь раньше называли себя друзьями.
Наставники между тем перешли к последнему трупу, к Агнусу. Морбус завёл песню и окатил парня первой водой. Тело срослось. Морбус вылил на него вторую воду.
Агнус не шелохнулся.
Что-то явно было не так. Вода послушно впиталась в кожу парня, как и предыдущая, но дальше ничего не последовало. Корвус подорвался с места и подполз на коленях к другу. Его лицо было бледным, кожа - холодной. Сердце не билось.
Агнус не воскрес.
- В чём дело? Что с ним? - занервничал Гай. Морбус печально провёл ладонью по белокурым кудряшкам Агнуса.
- Он не вернулся.
- Что это значит? Ты же окатил его своей колдовской водицей, - резко бросил Корвус.
- Вода не имеет большого значения. Она лишь открывает дверь, но войти душа должна сама и по доброй воле. Душа Агнуса не захотела возвращаться. Думаю, ему было слишком страшно, посвящение сломало его. Он предпочёл перейти границу.
- Он мёртв? - Гай в бессильной ярости сжал кулаки. Он выглядел так, будто готов был разреветься. - Он мёртв?! Тогда почему вы все такие спокойные? Это ваша вина! Это из-за того что вы... вы сделали с нами, он сломался!
Флор, до этого неподвижно сидевший у стены, подполз к Гаю и мягко коснулся его плеча.
- Перестань, Гай, - тихо сказал он. - Тит и Агнус не справились с испытанием... А мы справились и будем жить дальше. Этого не изменить.
- Он прав, Гай, - подхватил Морбус. - Твоя ярость ничего не изменит. Дважды я предлагал ему вернуться домой, но Агнус отказался. Он сам сделал свой выбор.
Гай угрюмо кивнул. Он ещё не до конца успокоился, но, похоже, смирился с их доводами.
"Агнуса больше нет", - мысленно повторил Корвус. Почему-то ему вовсе не хотелось плакать или возмущаться по этому поводу. Корвус попытался отыскать в своей душе признаки боли или горя, но ничего не нашёл. Пожалуй, единственным чувством, которое хоть немного отличалось от холодного равнодушия, было недоверие.
Они с Агнусом провели вместе слишком много времени. Они спали на соседних кроватях, сидели на соседних местах за обедом, вместе учились, вместе развлекались. Рука об руку они прошли через все тренировки и испытания. А теперь Агнуса нет. Разумом Корвус понимал это и всё же не мог до конца представить, что его преданный белокурый ягнёнок навсегда переселится в холодную землю леса Сильвы.
- Он выбрал свой путь, - торжественно заявил Морбус, возлагая ладонь на грудь Агнуса. - Он мог бы стать воином, но вместо этого предпочёл покой. Теперь его тело должно быть принесено в жертву посвящённым.
Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, один из наставников вложил в руку Морбуса кривой нож, и старик одним точным ударом взрезал недавно сросшуюся грудь покойного. Кровь потекла по бледной груди Агнуса. Морбус запустил руку в рану и снова извлёк на свет его сердце.
Корвус сглотнул. Кажется, он догадывался, что означают слова "принести в жертву посвящённым".
- Что нам делать? - каким-то бесцветным голосом спросил Урсус. Наверно, как и Корвус, он после смерти больше ничего не чувствовал.
Морбус, ловко орудуя ножом, разделил сердце на пять одинаковых частей.
- Всего лишь съесть это. Человеческая плоть и кровь усилит ваши новые способности.
- Новые способности? - тихо переспросил Брен.
- Я не буду этого делать, - упрямо сжал зубы Гай.
- Будешь, - в голосе Морбуса впервые прорезалась сталь. - Такова традиция: выбывших приносят в жертву сильнейшим. Это нужно, чтобы избавиться от последних следов вашей прошлой сущности. Неужели вы не понимаете? Вы больше не люди, вы Охотники, сама смерть в человечьем обличье! Вы прошли через боль, страх, унижение и тяжкий труд, побывали за гранью смерти. Теперь, чтобы закончить ваше превращение, вы должны отведать крови.
Никто не решился ответить на эту тираду. Тогда старик удовлетворённо вздохнул и раздал новоявленным посвящённым пять кровоточащих кусков сырого мяса. Посвящённые помедлили немного, а потом покорно впились в сердце своего бывшего товарища зубами.
Неприятная солёная жидкость с металлическим привкусом заполнила рот Корвуса. Он оторвал маленький кусок и проглотил, стараясь не думать об изначальной природе плоти, которую ест. Мясо, это всего лишь кровь и мясо, а чьё - неважно. Так было проще.
Остальные, судя по всему, выбрали тот же метод, что и Корвус. Все, даже Гай. Смерть действительно сильно изменила его, и не только внешне. Прежнего Гая, непосвящённого, давно бы уже вырвало, а новый оставался спокоен. Лишь яростно дрожащие руки и застывшие на ресницах слёзы выдавали его эмоции.
Кусать сырое мясо оказалось легче, чем представлялось Корвусу. Честно говоря, физически это занятие вообще не доставляло ему трудностей. Наверно, что-то случилось с его зубами. Подумав об этом, Корвус провёл по зубам окровавленным пальцем и заметил, что его клыки заметно увеличились в размере.
Что ж, этого следовало ожидать. Он ведь теперь не человек, а Охотник. Хищник.
Флор на мгновение сморщился, когда доел, и оттёр кровь с губ тыльной стороной руки. Остальные не заставили себя ждать.
- Ну вот и всё, - сказал Морбус. - Отныне вы - Охотники. Забудьте всё, что составляло вашу сущность в прежней жизни. Ваш дом теперь - храм Некс, ваша семья - ваши новые братья и сёстры. Всегда держите данное слово, никогда не обманывайте своего нанимателя, но также и не выслуживайтесь перед ним. Запомните, вы не обязаны повиноваться никому, кроме Некс. Будьте смелыми и не опозорьте имя богини. Поклянитесь в этом.
- Клянёмся, - хором ответили посвящённые.
Один из наставников подвёл Корвуса к столу у стены и заставил положить левую ладонь на столешницу. Парень сразу догадался, что он собирается делать, но не стал спорить или отдёргивать руку. Блеснуло острое лезвие ножа, а потом окрасилось кровью, и отрубленный мизинец отлетел в сторону. Другой наставник прижёг рану раскалённым железом.
Боли почти не было. Корвус чувствовал её, но как-то отдалённо, как будто все его чувства укутали в несколько слоёв толстых одеял. Он поднял левую руку и со всех сторон осмотрел обновлённую ладонь.
Ну вот и всё. Теперь он полноценный Беспалый.
***
- Выпей, малыш, легче станет, - прозвучал скрипучий голос Морс, и в руки Корвуса опустилась деревянная чашка. От её поверхности поднимался пар. Корвус сделал глоток и почувствовал, как горячий травяной настой бежит по телу, согревая кровь.
На небе уже стали заметны первые признаки рассвета. Свежеиспечённые Беспалые сидели на траве у стены святилища и кутались в шерстяные пледы. Одеться им пока что ещё не разрешали.
- Чего мы ждём? - спросил Гай.
- Увидишь. Проявления вашей новой сущности, - туманно ответила Морс. Больше никто ни о чём спрашивать не стал.
Корвус поднялся на ноги и отошёл в сторону, волоча по земле край пледа. Кровь бурлила в его венах, не давая сидеть на месте.
Мир, к которому Корвус привык за свои четырнадцать прожитых лет, стал каким-то другим. А, может быть, он сам изменился? Скорее всего, верно последнее утверждение.
Он чувствовал запахи. Тысячи, мириады различных ароматов и их оттенков. Влажная от росы трава под ногами, древесная кора и листья со стороны леса, запахи земли и камней, человеческого пота и крови. Запах Гая, Брена, Флора и Урсуса. Запахи наставников, запахи Морбуса и Морс. Корвус жадно втягивал ночной воздух, стремясь разобраться в новых ощущениях.
Его зрение обострилось до предела, так же как и слух. Мягкий шелест деревьев за оградой школы громом отдавался в его ушах. Его же движения были пружинисты и бесшумны. Корвус сжал ладонь в кулак и снова разжал, наслаждаясь силой своих пальцев. Он чувствовал, что если захочет, то сможет бежать быстрее оленя.
- Как ты? - донёсся из-за спины тихий голос Фортиса. Этот звук не стал неожиданностью. Наставник двигался так же вкрадчиво, как и раньше, но теперь Корвус его слышал. И чувствовал его запах.
Юный Охотник обернулся и посмотрел в лицо своему наставнику, первому Беспалому, которого он повстречал. Ещё несколько часов назад Корвус ненавидел его. Он помнил, как клялся себе убить Фортиса за то, что тот делал с ним на посвящении, за то, что тот привёл его сюда, в эту школу. Корвус очень хорошо всё это помнил.
Но теперь ненависть ушла. На что злиться? Ведь это благодаря Фортису он стал теперь тем, кем стал. Да, Беспалый насиловал его, причинял боль и, в конце концов, убил, но зато Корвус вернулся гораздо более совершенным созданием. Сила, ловкость, обострённое восприятие, новые способности, которые кроются в его теле, - разве это не стоит пережитых мучений? Пожалуй, Корвус даже испытывал признательность к Фортису.
- Я в порядке, - ответил он. - Мне... даже нравится.
Охотник улыбнулся. Сейчас, когда он снял маску, становилось видно, что для него эта ночь была такой же тяжёлой, как и для учеников. Вокруг чёрных глаз залегли тени, делая их ещё темнее.
- Я и не сомневался, что тебе понравится. Весь этот мир вокруг теперь твой. Ты можешь сделать с ним всё, что угодно.
Корвус задумался о том, что ему угодно в действительности. Он не врал, когда сказал, что доволен своим нынешним состоянием. И всё же среди спокойствия, которое владело им с момента воскрешения, вертелась некая навязчивая мысль. Некое воспоминание подспудно грызло его изнутри, не давая расслабиться.
Слова той женщины-трупа, стража на границе миров. Она говорила о том, что он не знает, кто он, и что половина его сущности запечатана. И ещё что-то о крови. Корвус соотнёс её слова с настойчивыми расспросами Сильвана, духа леса, о его родителях, а потом вспомнил, как тётки, с которыми он жил в детстве, тоже толковали что-то о печатях. Именно тогда они и поставили ему знак на лопатке - выдыхающего огонь змея.
Вся эта неопределённость рождала беспокойство. Корвус чувствовал острую необходимость докопаться до правды. Как он может быть окончательно свободным, если не знает, кто он?
- Страж на границе миров сказал мне кое-что важное, - заметил он, обращаясь к Фортису. Тот не выглядел удивлённым.
- Да, смерть часто приоткрывает нам завесу над многими тайнами. И что же сказал тебе страж?
- Для тебя это неважно, - Корвус не собирался откровенничать с наставником. - Важно то, что мне нужно уйти отсюда. Я должен кое в чём разобраться.
Фортис даже не нахмурился.
- Ты хочешь уйти сейчас? - спокойно уточнил он.
- Да. Чего ради задерживаться? Я уже прошёл посвящение, теперь я Охотник. Не понимаю, зачем нужны ещё два года.
- Если ты это сделаешь, ты очень пожалеешь, - предупредил Фортис. Он по-прежнему говорил спокойно, но Корвусу показалось, что наставник чуть напрягся. - Послушай, я не могу принуждать тебя к чему-то, но я очень не советую уходить из святилища. Да, ты стал Охотником, ты получил способности, но ты ничего о них не знаешь. Если ты уйдёшь сейчас, то так и не научишься ими пользоваться. И те четыре года, которые ты провёл здесь, пойдут насмарку. Разве тебе не жаль потерянного времени, Корвус?
Всё-таки он был прав. Терять четыре года Корвусу определённо не хотелось. Юный Охотник постарался умерить своё нетерпение. Потом, он всё успеет потом, у него впереди много времени. А сейчас нужно сосредоточиться на новых способностях. Осталось подождать всего-то два года.
- Послушай, почему ты вообще так беспокоишься о моём образовании? Зачем привёл меня сюда? - спросил Корвус, пристально вглядываясь в лицо Фортиса. - Ты подобрал меня в грязном кабаке. У меня не было ни денег, чтобы заплатить за обучение, ничего. Только не надо заливать, что на тебя просто блажь нашла.
Фортис пожал плечами и улыбнулся почти ласково.
- Каждый наставник в этом святилище мечтает вырастить второго Виртуса.
- Да с чего ты решил, что я смогу стать вторым Виртусом?! - Корвус уже почти сердился.
- Я подумал, что ты интересный мальчик. Маленький, но такой гордый и самостоятельный. И ничего не боится. У этого парня может быть неплохой потенциал, сказал я себе тогда. Но главное, что меня заинтересовало, - это предсказание той старухи. Помнишь? Она говорила, что ты отмечен смертью. Это почти то же самое, что сказать, ты отмечен Некс.
Корвус поёжился. Спустя столько лет зловещие слова старой пьянчуги Розы всё ещё звучали у него в ушах. Ему предначертано умереть шесть раз...
- Шесть раз... - медленно повторил Корвус. - Значит, посвящение было первой смертью. И у меня осталось ещё пять?
- Ну, будем надеяться, что последняя настигнет тебя в глубокой старости, - наставник усмехнулся. - И после неё ты наконец-то обретёшь покой. Но между первой и последней смертью - да, ты будешь четыре раза умирать и возвращаться обратно. Довольно утомительная у тебя судьба, должен сказать. Если, конечно, пророчество сбудется.
- А что, оно может и не сбыться?
- Да, естественно. Пророчества - вообще очень тонкая материя. Они всего лишь отображают потенциальную возможность. Если бы ты знал, сколько зловещих предсказаний в мире так и не сбылось! Например, ещё древние мудрецы рассчитали, что Ландское королевство должно пережить один за другим восемь Ледяных веков. Пока что, как видишь, был только один, и после него вот уже почти тысячу лет всё спокойно.
- Не зарекайся, - пробормотал Корвус. И всё-таки слова наставника принесли ему некоторое облегчение. Фортис прав, раз за разом умирать и возвращаться - это слишком утомительно.
Позади, у стены святилища, где сидели новоиспечённые Беспалые, послышалась какая-то возня. Кажется, юные Охотники что-то горячо обсуждали. Заинтересовавшись, Корвус вернулся к ним.
Флор, накрутив на кулак прядь волос Гая, буквально тыкал ею ему в нос.
- Гай, они рыжие! Рыжие!
- Что за ерунда? - требовательно спросил Гай, поворачиваясь к Фортису. Встретившись взглядом с Корвусом, стоявшим рядом с наставником, он снова почему-то вздрогнул. - С каких это пор я стал рыжим? И почему у Брена на лбу золотая чёлка?
Брен, выпучив глаза, усиленно старался рассмотреть собственный лоб.
- Это печать смерти, детишки, - засмеялся Фортис. - Знак того, что вы прошли посвящение в ином мире. Морс, дай им зеркальце, иначе Брен сейчас глаза свернёт.
Старая колдунья достала откуда-то из складок одежды крошечный осколок стекла. Интересно, она всегда его с собой носит? Раньше Корвус думал, что зеркала на территории святилища запрещены, потому что, кроме как в бане, он ни одного не видел.
Парни поспешно выхватили зеркальце из рук старухи и сгрудились над ним, отталкивая друг друга. Каждый хотел первым узнать, какие изменения произошли в его внешности.
- А почему на Урсусе нет этих печатей? - Брен схватил голову парня руками и стал поворачивать её в разные стороны. - Он остался таким же, каким был.
- Это не так, - тихо сказал Урсус, высвобождая конечность из захвата Брена. - Вот, смотри.
Он поднял руку ладонью кверху, демонстрируя её всем собравшимся. Там, в центре ладони, блестело золотое пятнышко. Оно очень напоминало родимое пятно - всем, кроме цвета.
- Почему так? - не понял Гай. - Почему на руке?
Фортис пожал плечами.
- Я не знаю. У каждого посвящённого печати смерти разные, у некоторых их вообще нет. На твой вопрос может ответить только Некс.
Корвус неожиданно подумал, что на нём тоже, наверно, есть какая-нибудь печать. Почему-то раньше он как-то упустил из виду этот вопрос.
- А я? Как выгляжу я? - спросил он парней.
Они посмотрели на него в ответ как-то странно. Гай сглотнул и потупился, Брен протянул зеркальце.
- Держи. Чем объяснять, лучше тебе самому увидеть.
Корвус первым делом посмотрел на волосы. К его разочарованию, они остались прежними, чёрными и спутанными. Как он ни выискивал, ни золотых, ни рыжих прядей так и не нашлось. Потом Корвус перевёл взгляд на лицо и остолбенел. Теперь он понимал, почему Гай каждый раз вздрагивал, когда смотрел на него.
Его глаза стали матово-белыми, как у Морбуса. Они и раньше были очень светлыми, но теперь посветлели настолько, что цветом почти сливались с белками. Смотрелось это зрелище жутковато.
Внезапный приступ резкой боли отвлёк его от созерцания собственного лица. Мышцы судорожно сжались, и Корвус выронил зеркальце. Боль медленно расползалась по телу, гораздо более сильная, чем в отрубленном пальце. Ощущение было, как будто в нём зашевелились кости.
Краем уха Корвус услышал, как вскрикнул Гай. Обернувшись, он увидел, что его друг схватился за живот и упал на колени.
- Это ещё что?! - рявкнул Брен. Кажется, он чувствовал то же самое.
- Это открывается ваша новая сущность, - Фортис смотрел на мучения учеников со спокойной усмешкой.
Из горла Урсуса вырвался хриплый выкрик, плавно перешедший в звериное рычание. Его клыки удлинились, ногти на скрюченных от боли пальцах превратились в когти. Тело с бешеной скоростью стало покрываться шерстью. Лицо задёргалось, превращаясь в морду.
Медведь. На месте Урсуса стоял огромный бурый медведь. Он яростно заревел и замолотил по воздуху мощными лапами.
Остальные ученики повалились на землю, хрипя от боли. Брен хотел ещё что-то крикнуть, но вместо этого издал птичий клёкот. Корвусу тоже было больно, но он усилием воли заглушил спазмы в животе. Ему хотелось увидеть, в кого превратятся его товарищи, человеческими глазами.
Брен превратился в орла. Его тело сжалось в комок, обросло перьями, и уже через мгновение гордая птица раскинула свои широкие крылья и взмыла в небо. Флор в образе сокола последовал за ним. Гай корчился на земле и стонал. Потом он тоже сжался до такой крошечной точки, что стал казаться почти невидимым, и на его месте появился... воробей.
Корвус рассмеялся, превозмогая боль, когда крошечная птичка самодовольно вспорхнула вслед двум пернатым хищникам. Фортис мягко опустил ладонь на его плечо.
- Перестань сдерживать себя. Просто расслабься.
Парень послушно кивнул, опускаясь на колени. Боль в его теле достигла своего апогея. Он чувствовал, как деформируются кости, как сокращаются мышцы, как рвётся кожа, выпуская наружу чёрные перья. Корвус раскрыл клюв и выбросил в воздух победное карканье.
Он снова был вороном. Он снова мог летать. Корвус расправил крылья и взмыл навстречу облакам.
Восхитительное ощущение! Холодный ветер ударил ему в грудь и подхватил под крылья, поднимая ещё выше. Орёл и сокол потерялись где-то вдали, может быть, полетели в другую сторону, но это было неважно. Всё на свете неожиданно потеряло своё значение. Остались только предрассветное небо над головой и ветер, треплющий чёрные перья.
Это и есть свобода.
Фенрис I
Гулкое эхо от соприкосновения каблуков с мраморным полом разлеталось по коридору. Полы чёрной одежды колыхались в такт шагам. Из-за траура Фенрису пришлось пожертвовать белым рыцарским плащом его ордена, но серебряная эмблема в виде оскаленной волчьей пасти осталась приколотой к воротнику.
Двери королевских покоев вот уже два дня были плотно сомкнуты. Изредка приоткрывалась узкая щёлка, через которую проскальзывал лекарь или лакей с подносом, но чаще всего многочисленным придворным, столпившимся в коридоре, приходилось любоваться начищенными до блеска дверными ручками.
Завидев Фенриса, придворные шарахнулись от него, как от прокажённого. Княжич остановился, не решаясь подойти ближе. Ещё несколько дней назад как любимец короля и рыцарь Волчьего ордена он пользовался всеобщим уважением, теперь же даже близкие знакомые опасались заговаривать с ним. Фенрис спиной чувствовал косые взгляды. Он знал, что все эти царедворцы гадают, какому же наказанию подвергнет орден Леон XIII, когда придет в себя, за то что рыцари не сумели спасти его сына.
Фенрис тяжело вздохнул. Думать о грядущих неприятностях ему не хотелось. Сейчас главное, чтобы его величество поправился.
Ламиан единственный среди придворных, присутствовавших в коридоре, не отодвинулся. Наоборот, он шагнул к Фенрису и положил руку ему на плечо. В чёрном камзоле, плотно обтягивающим талию, друг казался особенно высоким и стройным.
- Ты в порядке? - спросил он, пристально заглядывая княжичу в глаза. Фенрис кивнул и поморщился. Глупый вопрос. На него ведь не нападала в лесу чудовищная мёртвая тварь и не загрызала до смерти.
- Лучше скажи, как себя чувствует его величество.
- Без изменений, - Ламиан пожал плечами и понизил голос. - Я слышал, у него начался бред. Лекари опасаются худшего. С ним сейчас Леа.
Фенрис сглотнул тугой комок в горле. Короля хватил удар, как только он получил весть о гибели сына. С тех пор он лежал за закрытыми дверьми своей опочивальни, и принцесса Леа находилась с ним неотлучно. Фенрису больно было думать о том, какие страдания обрушились на девушку. Она только что потеряла брата, а сейчас может лишиться ещё и отца. Этого не должно случиться!
Но единственное, что сейчас было доступно Фенрису, - это топтаться в коридоре вместе с остальными придворными и ждать новостей.
- Мой отец прислал письмо, - небрежно заметил Ламиан. - Требует, чтобы я немедленно вернулся домой, в долину Агер.
- Что? В такое время? Но ты не можешь! - горячо воскликнул Фенрис.
- Я ему так и написал в ответ. Пока не пройдут похороны Лео, я никуда не поеду. Не знаешь, кстати, когда они начнутся?
- Наверно, когда его величеству станет лучше, - предположил Фенрис. Его возмущала сама мысль об отъезде Ламиана. Именно сейчас, когда на королевскую семью свалились такие беды! О чём только думает этот Тавр д'Агри?
Впрочем, он не стал говорить о своём возмущении другу. Ламиану будет не слишком приятно слушать об отце нелестные отзывы.
И всё же настроение упало ещё ниже. Фенрис вспомнил собственного отца и собственную семью в далёком княжестве Грейс. Сейчас на его родной земле идёт война, а он здесь, за сотни переходов оттуда, и ничего не может поделать. Он написал отцу, что вернётся, как только позволит ему долг перед монархом, но легче от этого не становилось.
- Волчий орден ещё не нашёл тварь, которая убила принца? - спросил Ламиан. Фенрис поморщился. Ещё одна ложка перца в его супе.
- Нет, тварь убежала сразу же после убийства. Но мы ищем.
- Лучше уж вам постараться, - мрачно посоветовал друг. - Король в ярости. Он не может вернуть себе сына и винит во всём орден, который был создан для борьбы с нечистью, но не уберёг наследника. Если вы не сумеете умилостивить его, полетят головы.
- Я знаю. Сообщи мне, когда что-нибудь изменится.
- Хорошо.
Друзья попрощались короткими кивками. Ламиан остался в толпе придворных, а Фенрис развернулся и зашагал в обратную сторону.
Здание Волчьего ордена, высокая белая башня с колыхающимся на шпиле стягом, одиноко торчала на фоне сумрачного неба. Во дворе было пусто, лишь следопыты Галбаций и Вук что-то угрюмо обсуждали, сидя на земле возле конюшен. С тех пор как орден впал в немилость, активность его членов резко снизилась.
Особняк, в котором жили магистры, находился прямо в тени башни. Фенрис направился туда. Он спешился, бросив поводья в руки подбежавшему слуге, и, не дожидаясь, когда о нём доложат, прошёл внутрь.
Сир Люпус, который так нужен был Фенрису, оказался дома. Он сидел с леди Люпой в просторной гостиной и неспешно потягивал вино.
- Добрый вечер, мой мальчик, - улыбнулся магистр при виде Фенриса. - Как кстати, что ты зашёл.
Фенрис опустился в предложенное кресло и принял из рук слуги чашу с разбавленным вином.
- А где сир Ликос? - спросил он. Третьего магистра нигде не было видно.
- Брат ищет следы, - коротко ответила леди Люпа. - У тебя есть для нас новости?
Княжич быстро пересказал им разговор с Ламианом.
- А у вас что-нибудь есть? - спросил он в свою очередь.
- Сегодня мне наконец удалось осмотреть тело юного принца, - сир Люпус сокрушённо покачал головой. - Всё правильно, он умер от рваной раны на шее, оставленной зубами. По описаниям охотившихся с принцем придворных, напавшее существо было бродячим мертвецом или чем-то очень на него похожим. Княжич д'Аренэ сказал мне, что видел высокого человека с синей кожей, остальные подтвердили его показания. Но есть в этом деле нечто странное, что очень тревожит меня.
- Странное? - Фенрис нахмурился. Ему-то как раз казалось, что всё понятно. Слишком часто за последний год ему доводилось сталкиваться с нападениями бродячих трупов.
- Да, очень странное. Кроме раны на шее, на теле принца не обнаружилось никаких повреждений.
- И что в этом странного? - Фенрис поднял брови. - Одной такой раны было достаточно, чтобы убить его.
- Напрягите мозги, сир рыцарь, - засмеялась леди Люпа. - Если это действительно был упырь или гуль, почему он не попытался съесть принца?
Фенрис открыл рот, чтобы возразить, и тут же захлопнул его. Ну конечно! Гули - создания, пришедшие из мира мёртвых, а упыри - жертвы таких созданий. Их основной инстинкт - вечный, неугасимый голод. Фенрис уже видел следы, которые оставляют эти твари, - ужасающие, наполовину обглоданные тела.
- Мертвец не пытался съесть его высочество, - продолжил эту мысль сир Люпус. - Он лишь разорвал артерию, но не откусил ни кусочка плоти. Более того, он не пытался напасть на охрану. Если верить словам Сайгака д'Аренэ, синяя тварь прыгнула на принца из-за деревьев, убила его, а затем так же молниеносно скрылась. Не похоже на охоту проголодавшегося хищника.
- Оно знало, на кого нападает, - медленно произнёс Фенрис. Чудовищная (хотя что ещё может быть чудовищнее самого факта убийства принца?) догадка оформилась в его мозгу. - И оно нападало не за тем, чтобы утолить голод.
- Правильно, - сир Люпус сделал глоток вина. - Всё это наводит меня на две мысли. Первая: убийство было спланировано заранее. Возможно, синюю тварь кто-то подослал.
- Но кто?! - Фенрис вскочил на ноги, опрокидывая свою чашу. Леди Люпа укоризненно посмотрела на винное пятно, расплывающееся у него под ногами. Княжич покраснел и отступил в сторону, чтобы дать слуге вытереть пол.
- Спокойнее, Фенрис, это всего лишь предположение, - сир Люпус вымученно улыбнулся. - Подумай, кому может быть выгодна смерть наследника престола? Врагов у династии де Солис хватает.
- Тавр д'Агри... - сквозь зубы процедил молодой рыцарь. - Все знают, что он мечтает нацепить корону на свою рогатую голову. Прошлым летом на турнире старого Кансера де Мариса он прямо сказал, что Лео не усидеть на троне. Это точно он!
Магистры переглянулись, и сир Люпус медленно покачал головой.
- Не спеши с выводами, Фенрис. Да, конечно, д'Агри всегда были главными врагами де Солисов, но откуда у князя Тавра власть над нежитью? Не слышал, чтобы в его роду придавали большое значение магии.
"Какая разница!" - хотелось выкрикнуть Фенрису. Нашёл колдунью, мало ли что! Кто ещё мог бы поднять руку на наследного принца, если не Тавр? Фенрис нутром чуял, что прав! Для дома д'Агри падение королевской семьи представляло наибольшую выгоду.
Но княжич не стал спорить с магистрами. Всё же неопровержимых доказательств у него не было. Нехорошо возводить вину на отца Ламиана, не разобравшись как следует. Поэтому он снова опустился в кресло и спросил сира Люпуса:
- Какая же ваша вторая мысль? Вы сказали, что их было две.
- Да. Я подумал, что, возможно, это синее существо не упырь и не гуль.
Фенрис непонимающе уставился на магистра. Не упырь и не гуль? Тогда кто же?
- Откуда такое предположение?
- Не знаю. Не уверен, что я прав, - Беспалый пожал плечами. - Просто поведение этой твари нехарактерно для мертвеца, вот и всё. Здесь есть какая-то загадка.
- И ответ может дать только Некс, - негромко заметила леди Люпа.
- Некс? - переспросил Фенрис. Он уже не в первый раз слышал это имя из уст магистров.
- Наша богиня, - пояснила прекрасная колдунья. - Богиня, которой поклоняются все Охотники.
Фенрис никогда раньше не сталкивался с таким культом. Как истинный последователь Триады, он поклонялся Матери-Земле, Ай и Сино, хотя, конечно, знал, что на территории Ланда встречаются другие религии.
- Она сильная? - спросил он. Леди загадочно улыбнулась.
- Она олицетворяет собой круговорот тепла и холода, света и тьмы, жизни и смерти, она хозяйка границы между мирами. А ещё Некс считается богиней воды и прародительницей огненных змеев. Конечно, она сильная.
Всё-таки Беспалые - странные люди. Как ни уважал Фенрис магистров, некоторые их представления казались ему просто нелепыми. Например, эта богиня. Как можно совмещать в себе одновременно стихию воды и огня?
Впрочем, он не стал вступать в религиозную дискуссию. Гораздо важнее сейчас было решить, что делать дальше.
Совещание прервало появление в дверях взволнованного слуги. На немой вопрос леди Люпы он выдавил:
- К вам её королевское высочество принцесса Леа.
Фенрис в очередной раз подскочил с места. Слуга посторонился, согнувшись в почтительном поклоне, и в комнату прошествовала стройная зеленоглазая дева. От блеска её белокурых волос в комнате стало будто светлее.
- Моя леди, - Фенрис коснулся губами её ладони и с радостью ощутил пожатие тонких пальцев. - Как вы?
- Хорошо, - лицо принцессы казалось удивительно спокойным. Пожалуй, она была немного бледнее обычного, а прекрасные глаза чуть покраснели. Но в целом она действительно хорошо выглядела.
Фенрис придвинул девушке кресло и собственноручно наполнил чашу вином. Леа поблагодарила его лёгкой улыбкой.
- Мы рады видеть вас в нашем скромном жилище, ваше высочество, - леди Люпа почтительно нагнула голову. - Что привело вас сюда?