Узелок
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Как-то в гости к Ржавой Крысе приехал Рыжий Лис. И вот, что из этого получилось.
Название романа всё ещё уточняется.
Комментарии и поиск любого рода ошибок более чем приветствуется. Ибо, что скрывать, это тоже черновик.
P.S. Не забываем посещать страничку Лиса :)
P.P.S. Версия от 27 мая 2017 года. Глава 20.
А главы 21 и 22 отдельными файлами :)
|
...Сквозь сон...
Чувство опасности отравило свежий весенний воздух, заглушило ветер и утишило сияние полуденного солнца. Страх.
Страх. Сладковатый на вкус. На деле он горчит. Его мутный осадок ещё долго не даёт покоя, оставаясь в душе, будто винный - на дне бутыли. Только страх не выплеснешь презрительно на мостовую, а душу не так-то просто очистить от грязи.
Страх умеет подчинять: разум, чувство, даже тело - всё покоряется его такой ненавязчивой на первый взгляд власти. Он захватывает человека, словно голодная кошка играет с ним, но так и не сжирает - вместо этого он превращает жертву в безвольную марионетку в руках... о нет, не судьбы - судьбе всё равно, она безразлична к человеку. Нет, страх творит из поддавшегося ему дешёвую игрушку для рук более смелых... или тех, кто умеет его внушать - внушать для своей пользы. Тех, у кого страх в услужении. Тех, кто умеет им управлять. И тех, кто думает, что знает, чем обернётся для него неожиданная свобода столь опасного и хитрого слуги.
Девушка судорожно седлала лошадь. Вороная красавица, настороженно вскинув голову, внимательно прислушивалась к звукам во дворе и нетерпеливо перебирала ногами.
- Сейчас... подожди... - девушка погладила кобылу по шее, пытаясь успокоить, но сама тут же вздрогнула и обернулась на шум - с треском распахнулись тяжёлые двери. В конюшню ворвался прогретый первыми лучами юного солнца ветер, заплясали необычный и безумный танец хрупкие тени.
Через мгновение в проход влетела лошадь. Резко остановившись, она тотчас попятилась и, тяжело дыша, замерла. Вид несчастного животного, сбитая амуниция и отсутствие всадницы подтвердили все опасения девушки - что-то не так! С её сестрой беда! Испуганная больше прежнего, девушка попыталась вернуться к седловке. Нужно поскорее найти младшую! И неважно, что они поругались. Главное - убедиться, что всё в порядке!.. Девушка вновь застыла, услышав подозрительный шорох - кто-то ходил по двору. Не свой. Опасный. Очень.
Рука сама отстегнула вороную - хозяйка, не замечая того, дала беззащитному созданию возможность хоть как-то постоять за себя. Первый раз в жизни девушке было настолько страшно. Удары сердца болью отдавались в висках, дыхание казалось таким громким! Хотелось задержать его, чтобы - не дай боги! - не выдало. Ощущение, что к ней приближается нечто злое и нечеловеческое, заставило непроизвольно вжаться в стену и медленными, осторожными шажками отползать в сторону открытого денника. Девушка не знала, как, чем ей это поможет, да в тот миг она ни о чём и не думала - разум утверждал, что всё бессмысленно. Чутьё же твердило обратное. Заглушая все мысли, оно кричало: сделай хоть что-нибудь! Иначе не спастись! И, как всегда, она послушалась чутья.
Нащупав дверцу, девушка легонько толкнула ту внутрь, стараясь не шуметь, так же, вдоль стенки пробралась в тёмный угол и сползла вниз, сжалась в маленький комок. Она даже вспомнила молитву, что выучила в далёком детстве - ей, тогда маленькой и любопытной девчонке, сказали, что эти слова хранят от злых духов. Вцепившись в сено, будто оно могло защитить, и судорожно сжимая и разжимая кулачки, зашевелила губами, обращаясь ко всем богам одновременно. Однако привычка ничего не брать сразу на веру даже сейчас одержала верх, против воли заставляя понять: всё - тщетно, никакой добрый дух не придёт, не спасёт её. И на богов надеяться тоже нет смысла.
Нечто тем временем пробралось в конюшню, остановилось на пороге, принюхалось, словно не желая идти дальше, если здесь нет жертвы. Кажется, результат ему понравился - невидимый, оттого ещё более жуткий гость, медленно двинулся вперёд. И впрямь - к чему спешить? Нечисть прекрасно чувствовала страх и отлично знала, что он парализует. Добыча никуда не уйдёт. Просто-напросто не сможет. А если и решится, то отчаянную попытку тотчас прервёт двойной ряд острых, что кинжалы, зубов.
Девушка ничего не могла разглядеть из своего "укрытия", но каждой мурашкой на теле ощущала, где находится незваный гость. Вот тот замер рядом с дверцей в её денник, провёл когтями по гладкой поверхности дерева. Этот звук - сухой и мягкий - пилой прошёлся по и без того смятенной душе. Хозяйка вжалась в стену ещё сильнее и зажмурилась, лишь бы не смотреть на это, бесконечно чуждое миру создание, но не выдержала и тут же распахнула глаза. С нечистью она, конечно, не справится, но, по крайней мере, попробует подпортить той аппетит. Впрочем, подниматься на ноги и отходить от стены, ставшей удивительно родной, девушка не торопилась, вжимаясь и вжимаясь в ту, словно бы за спиной были не дерево и камень, а лебяжий пух. Казалось, будто огромная паучиха медленно опутывает тело липкой сетью: бедняжку точно вывернуло наизнанку, прежде чем отпустить - резко и без намёка на предупреждение, заставило пошатнуться и выпростать вперёд руку в поисках опоры.
В глаза ударил яркий дневной свет - девушка часто заморгала и, вскочив, непонимающе огляделась. Она была не в конюшне, словно бы прошла сквозь крепкую стену. Да почему словно? Она и впрямь прошла - не понятно как, но прошла! Внутри раздосадовано взвыла нечисть, запоздало обнаружив, что обед исчез. Донёсся частый и лёгкий, но вместе с тем ужасающий цокоток - длинные когти отсчитывали по полу шаги жуткого чужака.
Пытаясь придти в себя и догадываясь, что охотник наверняка и не подумает отказаться от шустрой еды, девушка решила вернуться тем же путём, что и выбралась из конюшни. Беглянка знала, что сейчас в покинутом деннике нет опасности - чёрная кривая тень выскользнула из ворот и растворилась в лесу, хоть и вряд ли далеко ушла, наблюдая за входом.
Сознательный переход сквозь стену был сложнее, но удался. Главное - не разбираться, как и почему такое возможно, а только верить! И всё!.. Как красиво и просто на словах, а на деле пришлось потратить несколько драгоценных минут, чтобы выкинуть из головы все сомнения и ненужные сейчас вопросы. Но девушка сосредоточилась и вошла в конюшню так же, как вышла. Пусто - в проходе и в денниках никого, кроме лошадей, не ощущалось. Бедные животные перепугано ржали, но были целы и невредимы - видимо, чужак предпочитал лакомиться людьми.
Понимая, что времени совсем не осталось, девушка чуть поправила амуницию у кобылки сестры и, вскочив в седло, рванула прочь. По дороге встретив своих работников, людей из ближнего села, хозяйка сообщила им, что уезжает на некоторое время. Не забыла она предупредить и о разгулявшейся поблизости нечисти. Крепкие и строгие мужчины кивнули, привычно сжав рукояти мечей, и отправились в конюшню. "Эти, случись что, разберутся", - уверенно подумала девушка.
Дорога резво петляла под копытами соловой кобылки, быстро превратившись из широкой тропы в роще, за которой стоял дом сестёр, в луговую дорогу с двумя глубокими колеями от часто проезжающих телег. Крестьян девушка не заметила - лишь один и встретился, но ничем утешительным и интересным он с юной всадницей поделиться не смог.
Чувствуя, что сестра вряд ли бесцельно коротает время в селе, девушка минула его и сразу же свернула на тракт, что вёл в большой город.
Стемнело на редкость быстро, дорога перестала внушать столько доверия, сколько внушала при ярком солнечном свете. Беспокойство с новой силой дало о себе знать, с каждым шагом оно росло и крепло - на подъезде к лесу девушка уже была достаточно напугана, чтобы повернуть обратно, и лишь ещё больший страх за младшую сестру удерживал всадницу от воистину благоразумного поступка.
Вдоль тракта, пытаясь поглотить его, рос вековечный лес. Девушка поняла - её сестра там. Но вот как туда добраться? Привычную с детства дорожку завалил густой снег, который доходил кобыле до живота - если нападёт нечисть да и просто голодный зверь, животное не сумеет быстро развернуться и утонет в холодном пушистом море. Что уж говорить о человеке!
Всадница попридержала отчего-то рвущуюся вперёд лошадь, несколько удивлённо посмотрела на соловую красавицу - что же привлекло кобылку в этом мрачном месте, откуда за версту несёт опасностью и ужасом? Или, быть может, перепуганной девушке всё просто почудилось? Сначала исчезла сестра, потом появилась нечисть, которой отродясь здесь не водилось, разве что в детских страшилках на ночь, да и умение ходить сквозь стену кого угодно ошарашит. Да-а, многовато для одного дня - вот и мерещится теперь везде что-то странное, из ряду вон. Нет, изумляться тут как раз нечему.
Неожиданно до слуха донеслись мужские голоса и вырвали девушку из грустных мыслей. К ней приближались двое, болтали они об урожае, дорогах и пеших прогулках. Не долго думая, всадница под влиянием страха бросилась за советом к странникам: не подскажут ли они, как лучше проехать, раз главная дорога перекрыта снегом. Путешественники с готовностью ответили, хоть и удивились. Ещё бы! Молоденькая девушка, почти дитя, совершенно одна зачем-то собирается на ночь глядя исследовать лес, о котором ходила не слишком добрая молва.
- А вы мне не поможете? Понимаете... моя сестра... - и девушка вдруг поведала случайным прохожим свою историю и попросила о помощи. Бедняжка сама не ожидала от себя такой откровенности, но ей требовалось с кем-то поговорить. К тому же она, несмотря на затуманивающий рассудок ужас, понимала, что одна не справится - и отчаяние завершило начатое чутьём, подтолкнула всадницу к рассказу. Слушатели, как ни странно, после раздумий и некоторого, понятного колебания согласились помочь незнакомке отыскать сестру. Или, по крайней мере, попытаться это сделать.
Они ещё немного поговорили, обсуждая путь и примерный план действий на случай непредвиденных обстоятельств, и не спеша двинулись в сторону чащи - по еле заметной тропинке, которая шла не напрямик, а словно расшивала снежное полотно одной природе понятным узором.
...Метель аккуратно заметала следы трёх путников...
Глава 1
Сияло солнце, плескалось прозрачной синевой небо с редкими барашками облаков. Гулял тёплый ветерок, наполненный светом и ароматом свежей, молодой зелени. Всё цвело и благоухало. Воздух звенел от птичьих трелей, весёлого смеха малышни и таинственного шёпота в ласковой тени придорожных кустов. Всех - и растения, и животных, и людей, и духов, и богов... всех-всех-всех переполняло счастье. Весна пришла в мир! Она прогнала суровую зиму и воцарилась, упрочила власть... а теперь готовила последние подарки, чтобы уступить трон младшему брату - жаркому медовому лету.
Радовались и двое жрецов. Они в долгополых жёлто-белых одеждах, с тяжёлыми резными посохами в руках степенно вышагивали по утоптанной тропинке среди деревьев то ли запущенного парка, то ли чересчур ухоженного леса. Этот лес благоговейно окружал величественные храмы новиртов и скромно прятал кельи служителей, школу для сирот и ученический дом будущих жрецов. Среди листвы нашлось место и для конюшен, овина и даже хлева - новирты, конечно, люди божьи, но в том-то и дело, что люди. А людям надо как-то жить - и есть, и одеваться. Не признавая попрошайничество, новирты старались обеспечить себя всем необходимым сами. Потому Храмовый сад был не просто святилищем всех богов, а целым городом, пусть и не очень большим.
В зелени скрывались и казармы для жрецов-воинов, и оружейный склад, поляну позади которого давно превратили в плац. По краю его располагались снаряды и куклы для тренировок, мишени для обучения стрельбе и многое другое, что потребно бойцу. Новирты, как и последователи большинства религий мира, не служили войне и разору, но хорошо понимали, что боги не милостивы к тем, кто не желает защищать своё. Да и природа - а она проявление божьей мысли - показывала: хочешь жить - умей постоять за себя. Учение новиртов требовало ещё и беречь тех, кто не мог сделать этого сам.
- Ты грустен, Тейли.
Тропинка свернула к высокой стене из серого камня. На вид грозная и мрачная, она давно была облюбована мхом, травой и мелкой живностью - ящерками и птахами. На самой вершине цеплялся за изъеденный ветром ракушечник залётный тополь, тоненький и вечно дрожащий как осина. Эта стена ещё держалась, укрывая дорожку внизу своей тенью, но никто уже не ухаживал за осыпающимся камнем - Храмовый сад вырос, и жрецы воздвигли себе другую защитницу, крепкую и надёжную, а эту, разрушив, позабыли. Остался лишь крохотный участок - не в память, а по велению долга.
У развалин притулился скромный алтарь тёмного Шантара, а новирты верили и в него. Но не любили.
- Да и Вы, наставник, печальны, - безмятежно откликнулся жрец, что помладше.
Вопреки словам, собеседники лучились спокойными улыбками - весна заставляла петь души и взрослых, серьёзных мужчин... но где-то глубоко внутри мучило сомнение, подвывала зимним, голодным волком тревога. Смятение владело служителями.
- Наставник-наставник... - ворчливо передразнил старший. - Тейли, ты теперь и сам наставник. Мы с тобой стоим на одной ступени.
- Но от этого Вы не перестаёте быть моим учителем, - развёл руками младший.
Преступно молодой для полноправного жреца, Тейли в парадном одеянии, с положенным по рангу посохом и чинно шествующий, а не бегущий вприпрыжку, смотрелся для своего наставника странно и, откровенно говоря, презабавно, что, однако, не мешало воспринимать его действия и слова вполне серьёзно. Этого парня благословили боги, чтобы он, в свою очередь, благословлял других.
Сегодня ни к Тейли, ни к его учителю за благословением никто не подошёл, что нисколько не огорчало - вокруг были только дети. А зачем ребёнку благословение, тем более весной, если он сам таковым является? Не беспокоило жрецов и то, что ученики резвятся неподалёку от Шантаровых владений - тёмный бог не одно столетие назад понял, что новиртам он не по нраву, а потому в Храмовый сад не наведывался. Да и были места, где Шантара почитали, иной раз отдавая ему третьи и четвёртые ступени в божественной иерархии. Но кому-кому, как не новиртам знать, где на деле прозябал этот бог! Прозябал, честно сказать, не из-за малой силы, а из-за мерзкого характера.
Но кем бы и каким бы ни был Шантар, для новиртов он оставался богом, а у каждого бога имелся алтарь, пусть и запущенный, как здесь, в Храмовом саду. Зато вокруг него не суетились взрослые, а парк медленно превращался в настоящий лес, где старшие могли уединиться, а малышня находила "таинственные пещеры", "секретные лазы", "зачарованные пущи" и - конечно же! - "разбойничьи клады". Детворе ведь тоже требовался отдых от взрослых, что и Тейли, и его учитель хорошо понимали.
- Однако ты прав - я печалюсь. Ведь есть с чего.
- Да уж, учитель! Не каждый день из школы сбегают сразу трое лучших воспитанников. И куда?! В храмы друдов! Зря вы, наставник, взяли мальчиков в Святой город, зря...
- Наверное, - вздохнул старший жрец. - Святой город - это испытание... но, что случилось, того не обернуть, не переделать. Такова воля богов...
- Богов?! Или всё-таки друдов... Учитель, сбежавшие мальчики были сиротами...
- Как и ты, Тейли.
- Верно, как и я. И мне отлично известно, что могло соблазнить ребят! Не призвание стать друдами, а их обещания! Обещания приключений, лёгких денег - это ведь друды шляются по миру и живут милостыней, не утруждая руки и голову...
- Таков их выбор, мой мальчик, - прервал старший. - И не нам с тобой осуждать и противиться ему. Они верят, но иначе. А малыши... если пожелают, всегда смогут вернуться. Кто не ошибается? - жрец посмотрел на небо, отгораживаясь от яркого солнца длинным широким рукавом с красной ленточкой бахромы. - Что-то, Тейли, мы заговорились, пора бы и возвращаться - опоздаем на сбор.
- Ох... Наставник, Вы идите, а я догоню. Нужно немного остыть, подумать. Да и у жертвенника приберу. Нехорошо это - весь алтарь замусорен.
- Нехорошо, - согласился учитель. - Догоняй. Только... Тейли, не споткнись о мантию.
- Постараюсь, наставник, - прыснул ученик.
Лишь солнечные одежды старшего исчезли среди ветвей, с лица младшего жреца испарилось всякое веселье - даже крупные веснушки и те поблекли, уступая место ранним морщинкам и тёмным кругам под глазами. Молодой мужчина слишком хорошо чувствовал тревогу учителя и переживал за него. А ещё Тейли злился, уверенный в своей правоте.
- Малыши... - он отложил посох, засучил неудобные рукава и принялся планомерно расчищать от лесной мелочи чёрную, в серо-белый крап глыбу, алтарь Шантара. Поговаривали, что раньше здесь стояла и статуя тёмного бога, но, когда ломали стену, один из камней расколол изваяние, а вот сам жертвенник уцелел - потому-то новирты так и не осмелились убрать его. - Малыши... - сердито повторил Тейли, счищая засохший, этак прошлогодний помёт, сбрасывая на землю пласты мха, веточки и траву. Когда руки дошли до особенно неприглядного комка соломы и прутьев, жрец, не думая, отшвырнул мусор подальше и лишь после сообразил, что разорил чужое гнездо. По счастью, уже или ещё не используемое. - Малыши-глупыши.
Тейли ещё помнил, как это - питаться объедками и уворачиваться от кулаков их помойной шайки или залётных гостей, не считавших чумазых пацанят за людей. И какая была радость, когда его, голодного оборвыша, взяли в приют Храмового сада! Но Тейли не забыл и, как пытался сбежать - молитвы и обряды ему нравились, а вот учёба, прополка грядок, мытьё полов и собственного тела, по вкусу не пришлись. И как у самых ворот его отловил наставник - его Учитель! - и объяснил, что он, дурачок, делает. Тейли внял и остался. А теперь долг Тейли объяснить беглецам, что они не правы.
Но как? У ворот, тех самых ворот - молодой жрец никому не говорил, даже наставнику - ему этого не удалось. Ученики, гордо вздёрнув носы и даже смеясь, ушли. Как? Почему?!
- Версти, что это ты тут делаешь?
Тейли вздрогнул - весёлый окрик раздался буквально над ухом. Какой-то мальчишка. Оглядевшись, жрец никого не увидел.
- Прячусь, - то ли буркнул, то ли вздохнул девчоночий голосок.
- Что? Опять ничего не выучила? - хихикнул ещё один, снова мальчишечий.
Служитель сообразил, в чём дело, и, подобрав полы уже не светло-жёлтого, а откровенно грязного одеяния, на цыпочках подошёл к стене и заглянул за ближний край. Так и есть - двое младших учеников и девочка постарше сидели под кустами чёрной смородины. Та, кстати, считалась посвящённой Шантару - и была, стоит признать, такой же, как и тёмный бог. Одновременно удивляла и сама себе пакостила: несмотря на густую тень, она цвела и плодоносила, вгрызаясь в основание стены, чтобы когда-нибудь обрушить её на себя и старый алтарь.
- Ну... опять... - набычилась Версти. Тейли с ней не сталкивался, но слышал от учителей школы - дочь лекаря при казармах и деревенской знахарки, она не была сиротой лишь формально. Родители, чересчур занятые, предоставили девочку себе и жрецам. - И всё из-за вас. Кто вам дерево у бани показывал?
Невольный слушатель закусил губу, чтобы не расхохотаться - вчера визгу было да такого громкого, что чуть ли не все свободные от дежурства воины прибежали спасать девиц, а в благодарность щеголяли ушатами... хм, на ушах. Виновников же всё едино не отыскали... Пацанка, а не будущая невеста.
- Да ладно тебе, Версти, - отмахнулся тот из мальчишек, который хихикал. - Будто бы стала что учить...
- А, может, и стала бы! - она так мотнула головой, что тугие косицы разом расплелись - и по укрытым явно маминой шалью плечам потекла светло-пшеничная волна. Пусть лекарская дочка и хулиганка, зато красоты у неё никак не отнять.
- Хочешь, мы тебе поможем? - вмешался второй дружок. Его губы растянула задорная ухмылка - добрая и ехидная одновременно.
- Хочу. А как?
- Способ у меня есть надёжный...
- Надёжный? - мигом встрепенулся первый мальчишка, его глаза так и засверкали. Девочка заинтересованно подалась вперёд. - А что ж ты молчал?
- Проверял. Это теперь он надёжный, а когда использовал, был опытным...
- Ой-ой-ой, - перебила Версти. И никакой уже обиды - лишь недоверие и насмешка. - Откуда такое умное слово знаешь, Солли? Опытный? Способ?
- Я тоже иногда на занятия хожу, - надулся приятель и отвернулся, с сердитым, явно преувеличенным интересом рассматривая крупную стрекозу - чуть дальше по тропинке зарастал маленький, давно не чищеный пруд. - И вообще! Ты хочешь, чтобы я тебе помог?!
- Хочу-хочу, - примиряюще подняла руки девочка. - Не злись.
- Ладно, - тотчас остыл Солли. Видимо, его так и распирало поделиться секретом. - Помните, в том месяце экзамен был по устройству мира? Вы ещё оба сказались больными, а я не успел, - слушатели слаженно кивнули. - Достался мне вопрос о земле, солнце и луне... - друзья присвистнули, да и Тейли с трудом удержался от завистливого вздоха - в своё время ему попадалась картография в торговом аспекте от Храмового сада до Святого города и Пограничные океаны, которые так и не удалось пересечь ни одному кораблю. Это на основном экзамене и первой переэкзаменовке, а на второй, к счастью, было то же, что и у Солли. - Ну, я возьми и ляпни, что земля плоская.
- Ой, дура-аак, - оценила Версти.
- Да я бы исправился! Но жрица Кесса так убедительно кивала, что продолжил в том же духе! По-моему, с её стороны это очень плохо!
- Ей, наверное, не понравились лягушки в келье, - хмыкнул друг. - Но тебе же зачли экзамен...
- А то! - приосанился маленький хулиган. - Я устроил жрице Кессе божественное прозрение! Она же не сразу решения объявляет, а только на следующий день. Я подлил ей в вечернюю настойку "маковой росы"...
- Не из запасов ли отца?
- Ве-ерсти, что с него? Убудет?
- Солли! Это для больных! - возмутилась девочка.
- Да я чуть-чуть взял, самую капелюшечку...
- Ага! А отец считает, что я воровала. Там ещё порошок для "дымилки" исчез!
- Это тоже я прихватил... Но - правда-правда! - совсем немного! А твой папаша всё равно тебе верит... И вообще! Ты хочешь выкрутиться? Если хочешь, то молчи и слушай... - Солли подождал, когда друзья что-нибудь скажут, но те не стали, заинтересованные продолжением. - Когда жрица Кесса уснула, я пробрался к ней в келью, воскурил "дымилку" и помолился Житимиру. Твоя мама, Версти, часто так делает...
- Точно, - кивнула подруга. - Она просит Житимира, чтобы он явился к больному во сне и успокоил, объяснил, что выздороветь можно. Старшему богу все верят! Это помогает исцелять... Но ведь мама не жрица! "Дымилка" дурманные видения навевает - и всё. Это мама потом сказки рассказывает - мол, к тебе сам Верховный приходил! И боги маму не наказали лишь потому, что она это от чистого сердца делает, людей от смерти спасает!
- Да?.. - несколько озадаченно помотал головой Солли, но Тейли уже не слушал ребятню, вернувшись к жертвеннику Шантара. Молодого жреца посетила удивительная в своей простоте и гениальности мысль.
В задумчивости служитель протёр камень - рукав, как и подол, утратил яркие солнечные цвета. На чёрном алтаре остались тонкие красные нити из бахромы. Если не приглядываться, то они напоминали застывшие струйки крови.
- Но ведь... это ложь... - тихо-тихо пробормотал молодой мужчина. - Ложь. Это ты, тёмный бог, нашёптываешь мне гадости?.. Нет, это я сам... Да и не ложь это. Правда. Конечно, правда! Самая настоящая правда!
Разве не боги говорили, что за своё стоит бороться? Разве не ребёнок глаголет истину? Разве убежавшие ученики не ошибаются, прельстившись щедрыми посулами друдов?
Да и что такого плохого сотворит Тейли? Всего лишь нашлёт на мальчиков сон, который откроет им глаза - и дети возвратятся в школу, наставник будет счастлив, а боги улыбнутся своему верному жрецу и простят лёгкий обман. Совсем-совсем лёгкий, во спасение. Ведь однажды они его простили - вот этот самый Солли (на деле-то, Сольталь - а Тейли уже позабыл да сейчас вспомнил), ещё будучи совсем малышом, отыскал в большой стене щель и убежал погулять к дому отца-пропойцы. Папаша, увидев сына, пообещал бросить пить, но Тейли - сам в те годы подросток - ему не поверил. Он помолился и заявил старейшинам деревни, что боги требуют вернуть ребёнка в приют новиртов - конечно, старейшины не посмели ослушаться небесной воли. И хотя Тейли всех обманул - никто не говорил с ним во время молитвы, - но он оказался совершенно прав. Спустя каких-то семь дней папаша Сольталя надрался и спалил свой дом, а с ним и полдеревни.
И всё-таки... что-то... что-то не так, что-то Тейли не нравилось. Может, стоит переговорить с наставником? Нет, учитель не поймёт - он слишком уверен, что беглецы выбрали путь сами. И, естественно, станет убеждать в этом любимого ученика. Ещё чего доброго начнёт следить, чтобы "глупостей не натворил". Нет, учителю он ничего не скажет, даже когда мальчики вернутся. Это будет его, Тейли, маленький секрет.
Молодой жрец поднялся с колен и, позабыв посох, убежал в келью, пару раз таки споткнувшись о длинный подол. Тейли пропустил общее собрание, так как желал уже этой ночью свершить задуманное, а к этому стоило подготовиться - ни "маковой росы", ни "дымилки" ему не требовалось, но следовало помолиться, испросить ответ и благословение... извиниться перед богами за будущий и столь необходимый грех.
А на чёрном жертвеннике алело запекшейся кровью странное подношение.
Глава 2
Солнце озорно подмигнуло солнечным зайчиком и скрылось в тёмно-зелёной листве растущих поблизости деревьев. А деревьев, надо сказать, здесь было немало - роща как-никак. Светлая, солнечная, самое то, чтобы поселиться вдали от всех и наслаждаться тихой и спокойной жизнью. Сказано - сделано. И вот уже на поляне стоит небольшой уютный деревянный дом, а чуть поодаль более внушительных размеров каменное строение - конюшня. Почему так далеко от села? Во-первых, не так уж и далеко, всего минут двадцать, если пешком. А, во-вторых, потому что для такого крупного хозяйства, расположившегося в этой роще, много места нужно, а не изба-малютка, покосившийся сарай да земли, хорошо что если на пару грядок хватит. На большее рассчитывать не стоило, вот и пришлось переезжать подальше от людей да поближе к матери-природе.
Утро началось с появлением работников. Шумно переговариваясь, они лениво приступили к делам. А дел было полно! Только что привели молодняк, следовало помочь с ним управиться, осмотреть опять же, на пастбище после осмотра увести. И это - только малая часть.
Летта сладко потянулась в кровати, прислушиваясь к голосам, доносящимся со двора. Утро точно уже вступило в права - и теперь вовсю пригревало солнце, нисколько не заботясь о людях. Ну да ему что, ему не жарко... Девушка довольно улыбнулась и выпорхнула из-под лёгкого одеяла. Умывшись и надев сарафан, Летта заплела светло-русые волосы в тугую косу и подошла к столу. Не сон ли? Нет, вот оно, родимое. Письмо. От Велана! А она-то, глупая, думала, что он совсем про неё забыл! Да как ей в голову-то такое придти могло?! Чушь, полнейшая чушь!
Девушка развернула заветный клочок бумаги, быстро пробежала глазами по уже выученным наизусть строчкам и, широко улыбнувшись, сложила обратно.
Надо рассказать Мелиссе. Пусть знает, что её опасения не оправдались. Что Велан не забыл её, Летту, а помнит и любит. И встретиться хочет! Причём, чем раньше - тем лучше. Что же он ей такое сказать хочет, раз так торопится?.. На миг сладкое предвкушение от встречи с любимым и наверняка хороших новостей сменилось ничем не оправдываемой тревогой. Впрочем, девушка не дала ей перерасти в тот неприятный вид тягучего страха, который появляется, стоит лишь соприкоснуться с чем-то неведомым. Она ещё раз взглянула на письмо, улыбнулась знакомому почерку - и все тягостные мысли тут же развеялись. Он ей написал! С ним всё в порядке. Что может быть радостнее?.. Летта подорвалась с места, прижимая к груди драгоценное послание.
Выбежав из дома, она в нерешительности замерла на крыльце. Где её старшая сестра, девушка имела весьма смутные представления, а если точнее, то и вовсе никаких. Потому как, зная неугомонный характер Мелиссы, можно было предположить всё что угодно.
- Лис? - тихо позвала Летта, затем добавила громче: - Лиска!
Ответа не последовало, что несколько поубавило пыл девушки. Но терять надежду она не собиралась: ещё чуть повысив голос, Летта снова крикнула - не дозовётся сестры, так работники услышат и передадут. Вряд ли Мелисса в столь ранний час в село уехала, тем более молодняк привели. С другой стороны, на пастбища новые ведь уйти могла, но это работа помощников, а Лиске и здесь, чем заняться, хватало.
- Ну, Ли-иис! - повторила попытку Летта, делая пару шагов вниз по ступенькам и в волнении теребя косу. Ей так не терпелось рассказать сестре о письме, а та как назло ушла куда-то!
- Что случилось? - в дверях конюшни показалась девушка. Тёмные волосы были собраны в строгий пучок на затылке, чтобы не мешались при работе. - Ты такой шум подняла, словно на нас напали, причём не кто-нибудь, а орава вооружённых до зубов разбойников.
- Да ладно тебе! - Летта кинулась к сестре. - Угадай, что случилось!
- Ночью? - осторожно уточнила Мелисса. - Даже представить страшно.
- Ну хватит тебе издеваться, - надула губки младшая, но тут же озорно улыбнулась: - Мне письмо пришло.
- Ночью? - тон старшей стал твёрже. - И от кого?
- Нет! Ты неисправима! - всплеснула руками русоволосая. - Всё бы тебе язвить да ехидничать! Нельзя так, Лис!
- Мне кажется, или ты очень не хочешь говорить, от кого письмо? - хмыкнула Мелисса, внимательно глядя на сестру.
- Ну... - та несколько замялась. Не любила Мелисса Велана, ох не любила. И ведь непонятно почему. Но что есть - то есть. Уж и сколько раз ругались по этому поводу, а всё равно - не желает Мелисса мнения своего менять!
- Кажется, я догадываюсь, - нахмурилась старшая.
- Да, от Велана, если ты это имела в виду!
- Именно это. И что же на этот раз? Полагаю, всё то же? - своего отношения Мелисса и не пыталась скрывать.
- Нет, кое-что новенькое! - как можно язвительнее ответила младшая. Что-что, а задеть старшая сестра умела! И не дожидаясь очередной колкости, Летта вкратце пересказала Мелиссе содержание письма. - В общем, мне надо туда съездить.
- Не может быть и речи, - спокойно заметил сестра. - Девице путешествовать одной? Нет. Конечно, знаю, до Горса всего пара-тройка дней на обозе, но ты никогда не путешествовала одна. И не стоит начинать.
- Вот поэтому я и подумала, что ты со мной поедешь.
- Сейчас? Летта, у нас куча работы! Неужели твой жених настолько занят и не может потратить несколько дней, чтобы доехать до любимой невесты?
- Я не очень поняла... - Летта озадаченно нахмурилась. - Ну, в письме сказано, что будет лучше, если мы приедем в Горс. Не знаю, почему... Но я ему верю!
- Да верь сколько душе угодно! Но вот срываться из-за этого в город... К тому же, я не сомневаюсь, что он и сам способен до нас добраться. Или дорогу подзабыл?
Летта вспыхнула, но промолчала. Не поняла! Как всегда в отношении Велана, Мелисса её не поняла! А уж о поддержке и говорить не приходилось... Летта разочарованно прикусила губу, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Нет, разжалобить сестру, конечно, можно, но это нисколько не входил в планы младшей - ей всего лишь хотелось, чтобы её поняли и поддержали, жалость ей ни к чему.
- Не переживай, - видя, что Летта расстроилась, Мелисса не выдержала и погладила её по плечу. - Объясни ему, что не можешь сейчас приехать. Уверена, как только он узнает, то мигом примчится сам. И всё будет хорошо. В самом деле.
Сестра согласно кивнула, всё ещё не поднимая голову, чтобы не смотреть на старшую. Мелисса ободряюще сжала плечо и, быстро убрав руку, отступила назад.
- Через час мне понадобится твоя помощь, - заметила она и, развернувшись ушла заниматься делами.
Дела, дела... Будто нет на свете ничего другого! Только дела - и всё! Да, верно, на это они живут, но... нельзя же жить только этим! Есть же много чего интересного и помимо работы! И почему Мелисса никак не желает этого понять? Или хотя бы попробовать понять?
Летта тряхнула головой - точь-в-точь молодая кобылка. Раз Мелисса отказалась помочь - значит, она справится без неё! Каких-то два дня пути. Да разбойников сейчас даже в глухомани не сыщешь! Что тут-то может случиться? Да и торговые обозы по тракту частенько ездят - увяжется следом за каким-нибудь, и всего делов-то.
Девушка решительно двинулась в сторону пастбища, но через десяток шагов резко остановилась. Возьмёт лошадь - старшая заметит сразу же. Без лошади ещё подумает, что в село ушла - с подружками погулять, на сестру пожаловаться или весточку Велану с обозом каким отправить, а вот если лошадь исчезнет, то мгновенно догадается, куда сестрица путь держит. Видимо, только с торговцами и остаётся путешествовать. Значит, сначала в село надо попасть, выяснить что к чему, нет ли подходящей повозки. Ну а потом...
Забежав ненадолго в свою комнатку, чтобы взять самое необходимое, Летта и не заметила, как из кошелька вывалилось письмо Велана. Окрылённая скорой встречей, девушка выпорхнула из дома и быстрым шагом направилась в селение. И уж куда ей было обратить внимание на маленького человечка, выглядывающего из-за угла конюшни. Впрочем, на него вообще никто не обращал внимания - и человечка это обижало. Ни тебе молока парного, ни краюхи хлеба свежего, из печи только...
С уходом Летты в хозяйстве ничего не изменилось. По крайней мере, пропажу обнаруживать пока никто не собирался. Мелисса, конечно, не могла перестать думать о сестре и об этом... Велане... и, естественно, никак не могла успокоиться и злилась оттого всё сильнее и сильнее. Да и предчувствия какие-то нехорошие одолевали уже с утра. Может, сон нехороший тому виной. А, может, и вправду что-то должно случиться не очень-то радостное. И не с кем-нибудь, а с сестрицей её окаянной, Леттой.
Мелисса сердито хлопнула дверью денника, благо лошадей в конюшне сейчас всё равно не было, никого не испугает, и вышла на улицу. День продолжал удивлять ярким солнцем и ласковым ветерком. И ни тёмного облачка - хотя работники утверждали, что сельский знахарь грозился, - ни маленькой тучи. Настроение, правда, от этого у хозяйки нисколько не улучшилось. В душе туч имелось в избытке, равно как громов и молний. Ох, Летта...
Раздался стук. Не то чтобы громкий, но заставивший девушку от неожиданности подскочить.
- Кто здесь?
- Я это... того...
Мелисса обернулась на звук незнакомого голоса - скрипучего, как старое дерево. Обладатель голоса - сухой маленький старичок с длинной седой бородой, в залатанных штанах и рубахе - сидел на кипе сена.
- Ты меня видишь? - спросил он, удивлённо сверля девушку огромными глазами.
Хозяйка непроизвольно схватилась за оберег, висящий на шее. Не человек это. Не человек! Тогда кто?
- Да не бойся ты, дурёха, - уже по-свойски продолжил старичок. То, что его видят, он уже не сомневался. Да и удивляться тому перестал - зачем? Лучше о себе позаботиться. - Молока-то дашь? С хлебушком.
- А Вы... собственно... кто? - начала приходить в себя Мелисса, но приближаться к таинственному и, между прочим, довольно наглому незнакомцу не торопилась. Как и выполнять его требования.
- Кто-кто... Дворовой я. За двором приглядываю, за людьми, скотиной. За хозяйством слежу. А ты что же?
- Что я? - опешила девушка - то ли от вопроса, то ли от осознания, что у них есть дворовой. Ерунда какая-то!
- А ты мне поесть не даёшь, почестей не оказываешь! Вот уйду от вас...
- Ну вот, только пугать не надо, - к Мелиссе вернулось её дурное настроение.
- Да я так, я просто... Так что, молочка-то...
- Подождите, - девушка вздохнула и отправилась в дом. Дворовой нетерпеливо мял в руках тёплую шапку, хотя хозяйка вернулась быстро, неся огромную кружку с молоком и краюху белого хлеба.
Дворовой радостно подпрыгнул и поспешил было удалиться с полученной едой, но остановился.
- Я ж чего... забыл... Сама понимаешь, стар уж. Вот, на, - с этими словами старичок протянул Мелиссе свёрнутую вдвое бумагу. Почерк красивый, ровный... знакомый... Велан? Девушка быстро развернула письмецо. Да. Он.
- Эй, откуда?..
Но дворового уже нигде не было видно.
- Летта?.. Летта!!!
...На границе сна...
Юноша стоял рядом с величественным храмом и никак не мог понять, что же не так с ним, этим изумительным во всех отношениях сооружением.
Красивое, богоприятное, оно, не будучи воздушным, крепко стояло на земле, но безусловно принадлежало небу. Храм сложили из тяжёлых каменных глыб, окружили огромными колоннами и статуями. Купол его, что сверкал и днём, и ночью, поражал размерами - казалось, в мире не отыскать опоры, способной вынести этот вес. Но купол держался на месте не одно столетье и вовсе не собирался падать на головы многочисленным прихожанам.
Собор был велик, словно гора, но он не заставлял чувствовать себя мелочью, ничтожеством, нет. От одного лишь взгляда на храм хотелось приобщиться к его силе, преклонить колени и вознести молитвы - строение это не позволяло за внешним видом забыть об истинном своём предназначении, о цели, которой служил храм. Здесь прославляли богов!
И всё-таки юноше собор не нравился. Молодой странник не мог объяснить почему - ни фальши, ни чрезмерного благочестия он не ощущал, но... с храмом что-то было не так.
- Господин, прошу вас... - кто-то дёрнул за рукав. Рядом стоял... стояла... Юноше отчего-то никак не удавалось разглядеть, кто это - маленькая женщина? Мальчишка? Согбенный старец? Хотя вот он, рядом. Но только сосредоточишься на фигурке - и перед глазами плывёт. - Господин, помогите! В Храме демон! - И призыв этот прозвучал, как совет уносить ноги. Но тайному смыслу сказанного юноша не придал значения.
В храме демон. Так вот что ему не нравилось: собор настоящий, но тёмная аура превратила его в подделку. С другой стороны, как демон мог пробраться в настоящий храм?
Недоумевая, юноша осторожно приблизился к дверям. Те для столь мощного сооружения оказались на удивление маленькими и неказистыми, словно это был вход не в главное святилище всех земель, а в старую молельню на заброшенном кладбище. Молодой странник замер и прислушался. Внутри кто-то был: сквозняком шумело дыхание - загнанный зверь пытался успокоиться перед последним рывком. Теперь не от охотников, а к ним, чтобы побыстрее уж умереть... Раздался цокот копыт и хрюканье. Поросёнок? О небеса! Поросёнок, а не демон. Готовый расхохотаться, юноша смело вошёл внутрь.
На него неслось чудовище. Гигантский вепрь. Таких не бывает! Налитые кровью глаза, сверкающие желтоватые клыки, обильная, явно ядовитая слюна, облезлая щетина. Странник попятился, но, промахнувшись мимо двери, упал на холодные плиты пола. Оставалось драться - юноша выхватил из-за пояса разделочный нож.
Кабан прыгнул. То ли нож застрял в брюхе, то ли вихрь зацепил юношу, но так или иначе странник перекувыркнулся и очутился на ногах. Рядом с алтарём. Рядом с закутанной во всё красное невестой. Юноша глупо улыбнулся.
- ...берёшь ли ты её в жёны? - вопросил жрец в зелёных одеждах.
Странник хотел было ответить согласием, но в ужасе бросился вон из склепа.
...И лишь горький плач покинутой девушки эхом отражался от мрачных стен...
Глава 3
Велан грустно изучал столешницу перед собой. Настроение юноши нисколько не соответствовало весенней радости за окном, да и предстоящим событиям - тоже. Хотя насчёт одного из них - это ещё бабка надвое сказала: предстоит оно или нет. У Летты сестрица старшая - ух! А как всё хорошо начиналось!
Мелисса ни слова не сказала, не поморщилась, даже взглядом не осудила, когда застукала их позади конюшен - Летта и Велан стояли, взявшись за руки, и не могли насмотреться друг на друга. Они были не в силах оторваться, расплести сцепленные в замок пальцы и заметить жизнь вокруг, потому что они прощались - Велан надолго уезжал. Не на день и не на месяц - хотя и это уже казалось им вечностью. Он уезжал на три года! А им чудилось - до конца времён.
Первой увидела сестру Летта - покраснела, смутилась, но не отступила от юноши, только крепче сжала его ладонь. А он - сжал в ответ - и с достоинством поклонился, когда Летта представила его незнакомке. Представила как жениха - и Велан с радостью это принял. Он-то, признаться, до последнего тянул - никак не мог осмелиться... Мелисса не соизволила поинтересоваться, когда это младшенькая успела обручиться с мимолётным гостем - молодая хозяйка дома просто кивнула, принимая выбор сестры, и улыбнулась. Точь-в-точь - счастливая мать. То, что "матушка" по прикидкам Велана годилась ему в ровесницы, роли не играло.
В первый и единственный раз ошибся Велан, когда рассказывал о себе. Мелиссе понравилось, что будущий братец многое умеет, что руки у него к тому месту пришиты, что грамоте обучен и традиции уважает. Но всю благосклонность как ветром сдуло, только юноша упомянул Храмовый сад и жреческую мантию. Мелисса скривилась и... нет, из дому не погнала, да Велан сам побыстрее откланялся. Летта провожала его в путь тайком, уже на тропинке за селом, неподалёку от которого стоял дом сестёр. Там же невеста вручила Велану голубку и поцеловала. Этот поцелуй до сих пор жёг ему губы.
Минул почти год. Бесконечный. Год ожиданий. Год мечтаний.
Они переписывались. Как только им ни приходилось выкручиваться, чтобы отыскать возможность послать весточку друг другу! Владения сестёр - не такие уж и маленькие - располагались в стороне от основных торговых путей, но скакуны из конюшен Мелиссы и Летты славились хоть и не на весь мир, но на достойную его часть. Пусть эта слава сейчас только-только возрождалась - после смерти родителей юные хозяйки знали слишком мало об управлении домом и разведении лошадей, чтобы не уступить на время другим. И всё-таки об их скакунах знали, а, следовательно, к сёстрам заглядывали продавцы и покупатели, да и село-соседа тоже не обходили стороной. Но это - летом и ранней осенью, не толпами и уж всяко не из Храмового сада. И всё же Летте и Велану почти хватало.
Юноша писал чаще - ему с этим было проще, так как из главной обители новиртов выходили купцы, паломники, воинская братия и обычные жрецы. А сколько у Велана имелось доступных чернил, пергамента и бумаги! Юношу несколько раз пытались усовестить за расход, но, глянув ему в глаза, плюнули. Тем более что среди новиртов будущий жрец был на особом счету... О-хо-хо, раньше Велан не придавал этому значения, а теперь - вовсю пользовался. Знал, что не прав, каялся каждый вечер и просил у богов прощения поутру, но... пользовался, так как не мог иначе! Ему хотелось быть ближе к невесте.
А потом наступила зима. Стало трудно. Дороги замело, торговля почти остановилась, а паломники молились дома или в тёплых странах - даже Велан не мог отослать письмо, что уж говорить о Летте. И сколько раз юноше хотелось привесить мешочек к лапке подаренной голубки и отправить ту домой, но он сдерживался. С трудом. Сначала уговаривал себя потерпеть, твердил, что не такой уж это повод, что голубка у него одна и другой больше не будет. Потом помогала лишь молитва Житимиру - молитва о вразумлении и стойкости. А затем и её оказалось недостаточно - спасало только понимание, что бедная птичка зимой, в метелях замёрзнет... Велан был не из тех, кто из прихоти готов погубить кого угодно.
И юноша сумел дождаться весны. К сёстрам ушло два письма. А после... После он долго не писал, потому что... Одно предназначалось Мелиссе. От неё же первой пришёл ответ. Нет, она не отпустит младшенькую в Храмовый сад. Нет, препятствовать браку не станет, но и не позволит Летте выйти замуж за недоучку - раз уж сестра выбрала служителя богов, то пусть это будет полноправный жрец. В общем-то, разумный подход - Велан мыслил так же, но год разлуки заставил думать иначе. Впрочем...
- Лан, что такой кислый?
Юноша вздрогнул, возвращаясь к миру - рядом, прямо на стол, чуть не сметя с того модель земель с луной и солнцем, рухнул Тейли, самый молодой из ныне носивших жёлтую мантию.
- К Испытанию готовлюсь, - мрачно откликнулся Велан. В целом, боги могли не гневаться за ложь, ведь он сказал почти правду - юный служитель мечтал о свадьбе, а без Испытания её не будет. То есть - без успешно пройденного не будет.
- Не похоже, - скептически хмыкнул друг. - Испытание - это радость. Радость для каждого из нас! - Он искренне улыбнулся. Таким он казался ровесником Велану.
- А если не пройду?
- Пройдёшь через год - куда тебе торопиться? - Тейли хихикнул. - Ты же младше меня, а слышал, как меня зовут? Мелюзгой! А ещё - выскочкой и торопыгой. Ну, теперь представь, как поименуют тебя, - он подмигнул. - Да и пройдёшь ты всё, небожитель.
Велан недоумённо посмотрел на жреца, помотал головой, пытаясь доказать, что сказанное другом прислышалось. Не получилось.
- Ты с ума сошёл?! Какой я небожитель?!
- Обыкновенный. То есть - ненормальный, - с готовностью продолжил Тейли. - Например, у друдов тебя так и обозвали бы - блаженный. У зворов был бы святым, на Юге - боголюбом, а в Святом городе...
- Перестань! Не гневи небеса! Святой - это тот, кто всего себя, всю жизнь свою посвятил молитвам, деяниям во имя богов, а я... я... - Велан осёкся, но потом всё-таки сказал - как в прорубь прыгнул. Наставники давно знают, так, что скрывать от лучшего друга? - Я после Испытания женюсь! И не уверен, что останусь в Храмовом саду. Я хочу не только прославлять богов, но чтобы рядом со мной была любимая, вокруг бегали наши дети - много-много детей, а потом внуков... ну, если жена и боги пожелают. Моя душа принадлежит не только небу, но и женщине!
- И? - непонимающе хлопнул глазами Тейли. - Это преступление? Ты нарушаешь заветы и клятвы? Плохо ли, что твоим деянием для богов станут сыновья и дочери, а молиться ты станешь в чистом поле, а не в величественном храме?
- Нет, - признаться, друг несколько удивил Велана вопросами. - Это совсем не плохо! Но - я не святой.
- Не святой? - жрец криво ухмыльнулся. - Ну-ну... А кто у нас сейчас самый известный целитель? Кто одним касанием руки поднимает людей едва ли не со смертного одра? Я, по-твоему?
- Но и не я. Я лишь прошу богов, а они решают - помочь или нет. Будь я истинным целителем, то сумел бы излечить любую царапину!
- А кому надо любую? Любую и лекарь со знахаркой изведут.
- Но ты не понимаешь! Я рвусь на Испытание так рано только потому, что мужем мне не стать, пока меня не нарекут жрецом!!!
Какое-то время в классе царила тишина. А потом комната наполнилась смехом - казалось, два новирта стали дышать им. Этот смех качался на длинных листьях приморской пальмы, что пристроилась у дверей. Он оседлал, словно покладистую кобылку, сквозняк. Он звенел в небольших витражах, которые венчали стрельчатые верхушки пяти окон - Храмовый сад был богат, его обитатели могли позволить себе стекло и мозаику со сценами из жития богов и небожителей даже в школе для сирот. Он танцевал на полу, стенах, партах - в комнату влетела весёлая стайка, мальчишки и девчонки, у которых уже давно ничего и никого не было, кроме них самих, но они были счастливы и тем богаче любого богача. И они спешили на урок, так как ни за что не пропустили бы его. Сегодня его ведёт Велан.
- Таково условие... - беззвучно прошептал мучимый совестью безнадёжно юный учитель. - Всего лишь условие...
Тейли покачал головой и снова улыбнулся.
- Ребята, - детвора присмирела. Они любили молодого жреца, но до того обожания, в котором купался друг, ему было далеко. Да Тейли и не стремился к этому, хотя... О! Если бы Велан отправился к воротам, то беглецы мигом позабыли бы друдов, и "вещие" сны не потребовались бы, но друга, словно подгадав, вызвали к себе на долгий разговор наставники. - А вы знаете, что у служителя Велана завтра утром Испытание? - По классу пронёсся восторженный вздох. - Вы будете за него молиться?
- Конечно! - в разнобой и вместе с тем хором откликнулись ученики.
- А вы знаете... - продолжил жрец, и Велан с ужасом понял, куда клонит друг и что остановить его уже невозможно. - А вы знаете, что служитель Велан собирается жениться? - Тейли сделал "страшные" глаза.
В ответ класс загудел. Ну да, что для мальчишек и девчонок может быть глупее, чем тайные свидания, поцелуи, объятия и прогулки под ручку?
А ведь это тайна, о ней ведали столь немногие и далеко не все из них одобряли выбор юноши. Теперь же о его намерениях узнают все. Хорошо хоть он не назвал имени суженой, иначе бедной Летте житья не станет - люди кинутся смотреть на невесту "того самого Велана". Разглядывать её, словно диковинку из Загорья, оценивать, выяснять, что же в ней нашёл известный целитель, чего нет у других женщин. Летта ради любимого, наверное, сможет смириться, но вот Мелисса... Что она скажет и сделает, нетрудно предугадать. И Велан от и до признает правоту строгой, серьёзной не по годам девушки.
- Вы будете за него молиться? - повторил вопрос Тейли.
- Да! - расхохотались дети. Молодой служитель покраснел до кончиков ушей, чем вызвал новый взрыв веселья. Велан пытался что-то сказать, но у него не получалось.
- Ну всё, всё, - развёл руками друг. - Больше вам не мешаю. У вас урок.
По мнению учителя, урок был безнадёжно испорчен: жрец ушёл, но сказанное им осталось - и от смущения Велан не знал, куда себя деть, не то что начать занятие.
- А какая она? - потянула руку ученица постарше. Версти - служитель знал подопечных по именам. Хулиганка та ещё... и всё-таки девочка. Девочка, которая задумывается о мальчишках не только как о друзьях. - Красивая?
- О-очень, - заикаясь, выдавил юноша. - Очень. Она... ой!
То ли он случайно толкнул стол, поднимаясь, то ли это произошло из-за разгулявшегося сквозняка, который с силой захлопнул дверь за Тейли, то ли друг всё-таки её задел и, пока они разговаривали, она незаметно двигалась к краю... однако что бы ни оказалось причиной, тщательно проработанная - гордость не только школы, но и Храмового сада - модель земель упала на пол и разбилась. Не сказать что вдребезги, но на достаточно мелкие части, чтобы многие из них потребовалось делать заново.
- Как же так? - Велан почесал затылок. - Нехорошо вышло. И хотел я с вами о мироустройстве поговорить... хотя... вы ведь уже о нём и экзамены сдали - скучно будет. Вот, видимо, боги подсказали иную тему.
Служитель окинул притихший класс внимательным взглядом. Недоумение плескалось в глазах детей.
- Трудно создавать что-то новое. Нелегко и восстанавливать старое. Но как бы ни было сложно то и другое, это не значит, что оно невозможно, что не стоит даже браться за дело... - Юноша присел на корточки, потом и вовсе опустился на колени, поднимая мусор, ещё мгновение назад бывший целым миром. Ученики сначала привстали за партами, а затем подошли к молодому наставнику. Они помогали: отыскать укатившийся под дальний шкаф горный пупырышек луны, выковырять из щели между половицами лучик солнца или синюю ленточку величайшей реки Родуницы, собрать все острова Рубежа, архипелага, уплывая за который корабли уже не возвращались.
Велан рассказывал, дети задавали вопросы и получали ответы. Все вместе они собирали, раскладывали по кучкам детали для одной местности, клеили. Учитель и ученики не заметили, как начался урок, пусть и не тот, который они ожидали. А потом раздался стук. В приоткрытую ровно настолько, чтобы пролезла лопоухая голова, дверь заглянул белобрысый паренёк.
- Служитель Велан, можно? - тихо, как-то неуверенно пробормотал он. - Мы опоздали.
- Вы? - удивлённо уточнил молодой учитель. Он выпрямился, но с колен подняться даже не попытался.
Дверь отворилась пошире. На пороге переминались трое.
- Мы, - со вздохом кивнул лопоухий.
Да не об этом спрашивал Велан. Он никак не ожидал увидеть новоприбывших. По меньшей мере, не сегодня.
- Вы ведь решили избрать путь друдов.
Класс заинтересованно молчал.
- Решили, - за свою маленькую банду, как и прежде, отвечал первый. - Мы ошиблись. Ко мне во сне явился сам Житимир и всё объяснил. Я понял, что мы не правы.
По комнате тёмными духами побежал гомон.
Велан встал. И Тейли говорит, что он святой? Где ему! Ему, Велану, которому ни разу не являлся верховный бог! Нет, это не Велан святой, не он, а вот этот белобрысый и лопоухий, бесконечно растерянный подросток.
- Добро пожаловать домой! - радостно улыбнулся юноша и поклонился. - Мы вас заждались. Присоединяйтесь - мы тут мир чиним... - вдруг служитель нахмурился. - Что это со мной? Как же я раньше не заметил? Где Сольталь? Он ведь так рвался на этот урок!
- Его жрица Кесса наказала, - Версти поджала губы.
- Ага, - подтвердил один из вернувшейся троицы. - Мы его видели у стен, грядки полол.
- Жрица? Грядки? - задумчиво хмыкнул Велан. - Ну-уу, наказание жрицы отменить никак нельзя. Да и сорняки не исчезнут сами собой. Но... Ребята, как вы думаете, можно перенести урок на огороды? - Дети восторженно закивали - за окошком была чудесная погода. - Тогда - бегом!
Мальчишки и девчонки радостной гурьбой высыпали из класса. Юный служитель последовал за ними. Перед тем как выйти, он оглянулся назад, на стол. Мир в нынешнем виде больше походил на объёмную кривоватую карту для путешествий, чем на модель, по которой стоит изучать его. Зрелище в чём-то забавное, но грустное. Велану оно не нравилось, на душе было муторно. Но рядом смеялись дети - и юноша позабыл странную печаль.
Глава 4
Шантар с трудом понял, где находится.
В голове шумело, словно, как бы выразился старшой Житимир, в гости заскочил легендарный дух Бодун (сам тёмный бог ни разу этого пакостника не встречал, но его присутствие ощущал довольно-таки часто). Во рту поселился кто-то мерзкий, кислый и вонючий, в глазах двоилось, хотелось пить... На лицо все признаки похмелья. Да вот незадача: Шантар не притрагивался ни к чему, крепче воды, почитай уж третью седмицу. Он не пьянствовал, не дебоширил и вёл себя до безобразия прилично - как-никак на всём побережье, а это немало, наступили младшинки, они же шторминки, веснянки, капельки, а в одной удалённой рыбацкой деревушке догоню-и-дам-в-глаз-а-потом-ты-меня-поймай... в общем, дни Младшего бога, или Шалуна, или Задиры, или... Шантар, в отличие от родичей, всех своих имён не знал, справедливо предполагая, что половина ругательств земель восходит к его персоне и никакой головы не хватит всё это запоминать.
На торжествах в свою честь только безответственные духи могли пуститься в загул, Шантару приходилось исполнять божественные обязанности, чем тёмный бог не без удовольствия занялся. Он подошёл к этому делу с полной серьёзностью и большим тщанием. И как водится, перестарался. Пару-тройку раз перепутал верования и проявил божественную волю несколько... хм, совсем не так, как следовало, но, с другой стороны, местные вроде бы не жаловались и расстроенными не выглядели. Да и ничего особенного от Шантара не ждали. А чего можно ждать от странноватого бога, если помимо всего прочего его считали покровителем сумасшедших?
За дни празднеств Шантар не натворил ничего предосудительного не только по своим меркам, но даже по меркам Змавы, холодной и высокомерной жёнушки Житимира. И вот, только он прилёг отдохнуть... Зачем? Честно, тёмный бог не имел ни малейшего представления - в постели он мог оказаться лишь для одного, и даже он не назвал бы это отдыхом. Но сегодня что-то потянуло. Какая-то усталость сдавила плечи, сковала прочной цепью тело, выпила вечно бурлящую, не дающую покоя жгучую энергию. Может, сказалась осуждаемая семейством привычка подолгу бродить среди смертных? Или виной всему торжества, хотя те наоборот, как и положено, питали бога силой...
Шантар лёг, закрыл глаза, расслабился. О-оо! Насколько же приятно просто лежать и чувствовать, как напряжение медленно покидает тело... Незаметно бог провалился в то неведомое, что люди - да и не только они - называют сном. И вдруг на тёмного бога напали.
В нападении как таковом ничего особенного не было. Шантар неоднократно ввязывался во всевозможные потасовки, начиная от уличных драк и заканчивая великими битвами. Нередко оказывался зачинщиком, но обычно предпочитал приходить на всё готовенькое, ибо воинственные члены семейства ревновали, тем более что в подопечных землях ничего крупного, кроме междоусобиц да лёгких стычек на границах, давно не случалось. Другое дело, будь они столь же частыми, что и раньше, тогда - одной больше, одной меньше - никто бы из родичей не заметил. Спуску Шантар никому не давал, но всегда помнил: он - бог, и смертным ли, духам да прочей нечисти его не одолеть, а потому он старался соблюдать правила игры. Почему и был не единожды бит. Однако ж, всегда за дело! А сегодня...
Вроде бы и постоялый двор выбрал приличный, для паломников. И вёл себя тихо и скромно. И монетой лишней не звенел. Сомнительными подвигами не хвастал, устоев не нарушал, излишнего благочиния не проявлял. И всё же - напали.
Шантар настолько был обескуражен самим фактом нападения, что, не принимая боя, сбежал только богам доступным способом - покинул мир смертных - и ничуть того не стыдился.
Наверное, он что-то напутал с перепугу, но в Небесные чертоги, Хрустальный дворец и так далее, а для него попросту домой, Шантар не попал, застряв на полдороге, в междумирье. В том месте, где уже нет духов, но ещё нет богов.
Здесь было пусто. Это нормально: междумирье - всего лишь точка перехода, дверь, пространство между тут и там. Мало кто задерживался на пороге, хотя случалось, что кое-кто терялся - отыскать или ненароком наткнуться на бедолаг было почти невозможно. Ибо междумирье столь же велико, сколь и мало.
Здесь было тихо. Это странно: по междумирью всегда гулял, подвывая, ветер. То попутный, готовый донести домой, то наоборот бьющий в лицо, разворачивающий вспять - мол, иди отсюда, прохожий.
Здесь было мрачно. А это - совсем-совсем неправильно! В междумирье всё сверкало! Небесные чертоги, Царство мёртвых, Обитель нерождённых... пусть на деле они выглядели не так, как их представляли смертные, но они в том или ином виде существовали. А ещё здесь сияли святилища, горели сердца верующих, переливались радугой чувства. Здесь было красиво... Но не сейчас.
Неужели он разучился видеть? Если это так, то семейство всё-таки отринуло Младшего, отказало ему в божественной власти... Не то чтобы такой поворот событий сильно расстроил Шантара - он, и не будучи богом, отыщет себе занятие, да и возможность надоедать родичам тоже. Но приятной ситуацию не назовёшь. Любопытно: что же он такого учудил? что стало последней каплей? что переполнило чашу терпения непробиваемого Житимира? Ведь именно от слова Старшего и никого другого зависела судьба Младшего...
Э нет, не о том он думает, паникёр несчастный! Кто же это позволит развенчанному богу силу верующих на празднествах собирать? И кое-какие правила соблюдают все, даже эти... Шантар брезгливо поморщился. Даже эти, что до сих пор живут за счёт человеческих жертвоприношений. Ну да, ну да, всё на добровольной основе... а он, значит, Великая Мать, о которой вечно трендит Змава!.. А этот, который духов поглощает? Какая гадость! Или полоумная парочка покровителей охотников на нечисть... Да сейчас упыря днём с огнём... тьфу ты, ночью на свежую кровь не приманишь! А они всё ищут да несчастных мертвяков на алтарь кладут! Да и остальные... Шантар передёрнул плечами. Все боги, включая его самого, не могли не подчиняться некоторым правилам. И козни строить, и подставлять, и верующих переманивать, и убийства планировать - сколько угодно, но если уж сообща решили запереть от кого-то Небесные чертоги, то несчастному о том скажут прямо и не таясь. И так или иначе, Хрустальный дворец доступен взгляду любого, кто сумел проникнуть в междумирье. Однако именно родного дома Шантар и не видел.
Что-то всё-таки он сделал не то... Может, следует перевоплотиться в истинную форму? Наверное... Тёмный бог начал меняться, но вовремя остановился, вспомнив, что на пороге личины скидывают да надевают только лжецы. А Шантар никогда не был лжецом, хотя с правдой и имел весьма запутанные отношения.