В пламени горит Бог, поглощённый бездной самоотрицания.
Жорж Батай
Огонь несёт в себе смерть и одновременно святость. Не случайно, раскольники сжигали себя, чтобы обрести огненное крещение.
В фильме "Послушай, не прошёл ли дождь" мы видим самосожжение алкоголем русского писателя Юрия Казакова. В последний год жизни он был преимущественно пьян. Когда работа над очередной повестью мешала пьянству, Казаков немедленно отказывался от работы, и такое случалось всё чаще. В поисках вдохновения он приобрел дачу в поморской деревушке Лопшеньга. Но и здесь, на Белом море, все пили, топили и сжигали себя по-черному. В конце концов, писателю стала являться Смерть в образе одетой в белый саван актрисы Елены Майоровой. Или наоборот, актриса в образе смерти. Елена, увлекательно оперируя цитатами из Екклесиаста, настойчиво манила Казакова в никуда. В итоге она его увлекла. Писателя нашли мертвым, на столе лежал лист бумаги с заголовком его лучшего, поскольку ненаписанного, рассказа: "Послушай, не идёт ли дождь". В финале звучит одноимённая песня на стихи русско-таджикского поэта Тимура Зульфикарова.
Роль Смерти стала последней ролью Елены Майоровой - и в жизни, и в кино. Она выбрала для себя восхитительное занятие - поливать керосином угли души, что чем-то сродни философии. Елена прибавляла огонь к огню. Когда ей удалось растопить вечную мерзлоту в Архангельске своего и моего сердца, повсюду вспыхнул плачущий огонь. Его слёзы капают, как воск с горящей свечи. Вот весёлый мотылек неотвратимо летит на огонь. И нет ничего прекраснее плачущего огня, мистическая магия которого зовёт в никуда и когда-нибудь сожжёт и его, и всех нас, и всю нашу утлую Вселенную.
![[]](/img/f/filatow_w_w/ererer/74771943_large_mayorova.jpg)