Рыбников

поэма


Десять метров годов коммунальных,
где ютились семьёю они,
все куски и копейки считали
рубежами суровой поры

с репетиций отец возвращался,
оставляя скрипичный порыв
в пёстрой гамме советского джаза,
что у Рознера с Цфасманом жгли

дома мама огни зажигала  
на платках и на шляпках своих,
своей кистью шелка озаряла
и льняные в узорах шарфы

вся элита Москвы собиралась 
словно в модный салон красоты
и в твореньях её красовалась
в восхищении взоров мужских

с детства бабушки жили рассказы
об Алёшиных предках родных,
всей Россией в годах поплутавших
с белоночий до степей донских

Петербург, что узоры раскинул
вдоль теченья могучей Невы
дал фамилию Рыбников сыну
из созвучия водных стихий

здесь вода себе всё подчинила,
в наводнениях нрав свой явив,
воды Ладоги с Финским заливом
в его каменных ликах слились

здесь звезда адвоката светилась
- Иван Рыбников судьбы вершил,
но внезапно семья разорилась,
шёл на Дон Алексей, его сын

всю Россию прошёл до станицы,
что в низовиях Дона лежит,
здесь работу нашёл в Нижне-Чирской,
у аптекарей Бушманов жил

здесь судьбу свою встретил станишник,
звали Анной девицу степи,
отдал дочь генерал медицинский,
Александра вошла в этот мир

пламенея, Семнадцатый взвился
словно смерч по просторам донским,
беспощаден, суров и неистов,
прежний мир навсегда сокрушив

красно-белые вихри кружились,
от расстрела лишь чудом спаслись,
на балкон всей семьёй выводили,
да народ заступился за них

на подводе с Анютой тащились,
в Белой гвардии муж её был,
большевистские пули настигли
офицера разъездом лихим

в один день на дороге трагичной
потеряла любимых-родных,
муж, простреленный пулей опричной
и отец бездыханный лежит

всех мужчин эти годы убили,
на Германской и в Зимнем бои,
ураганом кровавым Гражданской
на просторах огромной страны

к мирной жизни года воротились,
кто в России, кто в даль подались,
только бабушки вышли живыми 
из огня полыхавшей зари 

бросив всё, подались до Столицы,
где на Третьей Тверской обжились,
десять метров уютного мира,
где четырнадцать вёсен прошли

видно звёзды сошлись так счастливо
в предпоследнюю осень Войны,
в год Победы отца одарила 
- сын Алёша пришёл в этот мир 

две Столицы в крови и станицы,
вольным духом казацкой степи,
где в огнях полыхают зарницы
и шумят по ветрам ковыли

Тихий Дон в бликах солнца искрится,
в окоём изумрудьем разлит,
тьмой ночною в туманах клубится,
растворившихся в Млечном Пути

ожерельем раскинул станицы
от азовских и до верховых,
серебреньем сквозь время струится,
вдохновенье и жизнь подарив

по ветрам словно птицы носились
голоса песнопений донских,
от рассвета до ночи кружились
откровенья героев былых

о поездках в степях украинских
до днепровской казацкой Сечи,
о сраженьях, где славно рубились,
атаманах и судьбах лихих

с детства песни раздольные слышал,
что носили соседей дворы,
их мотивы в душе отложились,
проникая в его симфонизм

он с узорочьем улиц сроднился
и искусством огромной Москвы,
городские легенды столицы,
её мудрость в просторах души

три иконы на кухне сияли
коммунальной - семье дорогих,
Божья Матерь, Моленье о чаше
и Никола Угодник у них

поколеньями жизнь освящали,
укрепляя в сомненьях людских,
и сейчас у окладов пылают
в его доме лампадок огни

с детства крестик под галстуком красным,
и молитвенник в форме зашит,
все о вере Алёшиной знали,
не бросая и взглядов косых

воскресеньями в церкви бывали,
с детства вера в душе прижилась,
литургии хорами взмывали
перед взором его к небесам

своды храмов его озаряли,
благодатное пламя в сердцах,
в серебристых лампадах пыланье
и сияние лика Христа

дарованья его изумляли,
из коляски всего в полтора
дирижировал хором он в храме,
чьи звучанья лились в купола

подавала судьба ему знаки,
на трёхлетье соседа бокал,
заглянувшего, чтобы восславить
композиторский спящий талант 

он любил побродить вечерами
в переулках, застывших в веках,
с детворой коммунальной играли,
обитавшей в соседних дворах

здесь мелодии детства рождались,
из сияний волшебных луча
и восточные сказки звучали
восьмилетнего чудо-творца

в восемь лет первых звуков сплетанье,
что навеял арабский Багдад,
а в одиннадцать нотные ткани,
заигравшие "Кот в сапогах"

его музыку грёз угадали,
что таила ребёнка душа,
стены в Малом Кисловском встречали
легендарный очаг - ЦМШ

с катастрофы стезя начиналась,
на экзаменах полный провал,
ничего у него не стучалось
и куда-то весь голос пропал

но упорство казачки сказалось,
кровь донская преграды смела,
педагогам вершин доказала,
что пылает в душе красота

папа сдался, почти не сражаясь,
но у мамы сияла мечта,
чтобы сын её стал музыкантом,
покоряя людские сердца 

бесконечные гаммы-октавы,
что сводили зубрёжкой с ума
и сухого сольфеджио залы,
разлинованных музык тоска

устремленья души обозначил
- не чужое по клавишам гнать,
потаённую лирику арий
в мире звуков своих воплощать

аккуратно творения сына 
папа нотной бумаге предал,
самый Главный в стране композитор
изливанья души прочитал

дарованьем своим музыкальным  
корифея творцов взволновал
и посланьем их мир коммунальный 
заменил однокомнатный рай

в завершавшихся пятидесятых
своя ванна и кухня, вода,
тишина и покой для занятий
и сплетения солнечных гамм

до свиданья, Тверская-Ямская,
новый адрес - на Карбышева,
где Серебряный Бор обретались,
что открыл им Алёши талант

бесконечное лето в Дубовке,
сталинградская Волга - река,
Александра Степановна внука
из далёкой столицы ждала

исчезавшие далями степи,
горы дынь и арбузов в бахчах,
попадавшие в дар через сети
на столы осетрина - икра

полыхашие алым черешни,
бергамоты и вишни в садах,
ветви яблонь в дарах тяжелевших
и увитая в гроздьях лоза
 
по утрам  уходившие в степи
с пастухами пушные стада,
вечерами село оглашали 
коз, овец и коров голоса ...

под звучанье капелей хрустальных,
что несла над страною Весна,
он явился в чертоги Арама
и творенья свои показал 

звон таланта душа угадала,
уловив композиторский глас,
не стремившийся в лауреаты,
не любивший арпеджио класс

там царили суровые нравы,
культ великих в портретах витал,
Моцарт, Вагнер, Бетховен и Гайдн,
Бородин и Чайковский в стенах

в восемь лет исполнявшие Баха
и Прокофьева - пик мастерства,
растворённое детство в октавах,
чёрно-белая юность - игра

сразу с третьего вдаль стартовавший
и финальным аккордом - медаль,
на Большую Никитскую в залы
пролегала дорога творца

здесь открылись величия храмы,
музыкальных вершин имена,
что творили великие драмы,
воплощая игрой волшебства

здесь властители душ окрылялись,
поднимая к вершинам талант,
дирижёрский и фортепианный,
оркестровый и оперный ряд

в эти годы судьба обреталась,
запылавшие вихри любви,
были вместе уже в восемнадцать,
их дороги с Татьяной сошлись

нужно было семейный корабль
среди бурь и штормов сохранить,
нить учёбы и творчества радость
с подработками тесно сплелись

вечера фортепьянных занятий
чьих-то отпрысков в стенах чужих,
концертмейстер в стенах театральных,
звоны клавиш для детской страны

ставит выбор судьба в эти лета,
плыть по ветру иль против стихий,
мощь "Чайковки" в классических стенах
и творящий бушующий мир

здесь услышал он слово Арама
- только новое нужно творить,
слушать голос души, что укажет
путь-дорогу в бескрайности мир

затерялся корабль в океанах,
по теченью попутному плыть
или стать как "Летучий голландец"
без компаса, руля и ветрил

без маршрутов, проложенных в картах,
без охраны и с жаждой творить,
пробиваться в штормах лишь талантом, 
неизвестные дали открыть

звон сонаты, дебют фортепьянный,
старорусский народный мотив
зеркалами души преломляя,
в новых образах миру явить

свой студенческий путь завершает
он скрипичной балладой судьбы,
где рисунок, творение рая
растоптала дремучесть толпы

сочетала рука аспиранта
виртуозность и красочный стиль,
многоцветие, броскость таланта
переливчитость русских равнин

дух народа, где Русь зазвучала,
увертюрами струнной души
- "Скоморох" и концерт для баяна,
звон Симфонии ? 1

от единого замысла жанра
свет в отдельных частях он открыл,
оркестровые соревнованья,
город Халле, бой струнных светил
   
с первых нотных страниц обозначил
дух казачий свой острый язык,
неуёмный характер бунтарский,
вечный бой, состязанье, конфликт

позади наставленья гигантов,
по которым в Искусство входил,
его лира явила романсы,
воплотившие русский мотив

век Двадцатый седьмого десятка
свои двери Стране отворил,
новых стилей и ритмов дыханье
музыкальный Орфей ощутил

тайный мир, воплощённый талантом,
луч волшебный из тьмы озарил,
лицедейско-сценарно-экранный
жаждал музыкой ткань оживить

мир кино в эти чудные годы
достигал Ренессанса вершин,
всенародным великим сияньем
озарял сочинявшую жизнь

его музы звучавшей пыланье
на просторах из сотни картин,
из классических камерных залов
он шагнул к миллионам Страны

чародейством волшебных мелодий
поколенья людей одарил,
кинозалы и телеэкраны
его нотные вихри несли

"Буратино" и "Бедная Лиза",
"Красной Шапочки" чудная нить
и "Мюнхгаузен" с "Вам и не снилось ..."
озарил вдохновенный порыв

золотые сокровища мира,
что под чёрным полотнищем шли,
с его музыкой в залах манили
всю команду, где буйствовал Флинт

в солнце Ялты его пригласили,
где холера цвела в эти дни,
в скромной хижине вдруг озарила
его музыка к фильму мечты

"Изначальная Русь" осенила
своим голосом древней поры,
и космических странствий былина,
где пылали Вселенной шатры

материнскую скорбь Анны Фирлинг 
и жестокость абсурдной войны,
музыкальной волной отразил он,
одиночество в "День и вся жизнь"

ворожащая музыкой тайны,
галактической лирикой взмыв,
в нашу жизнь прилетали с экранов
оратории звёздной страны

звуки не были фоном случайным,
дополненьем сюжетной игры,
энергетикой жизни сакральной,
волшебством возвышая своим

у софитов звучал театральных,
в ЦДТ его шли "Близнецы",
в Драматическом, Шиллера славя,
Малой Бронной, где Эфрос служил

в миллионах винилов кружили
его музы чудесных вершин
и свободой творца одарили 
от нужды и чиновной узды

много лет его ноты царили
белой тканью бетонной стены,
стены Братства Луча отворились
композитору яркой зари

эти годы семью одарили -
Анна с Дмитрием, чада любви,
появленьем своим окрылили,
вдохновенье творящей души

симфонический мир классицизма
озареньем уже не пьянил,
он почувствовал штормы стихии
в мощи рока, энергий огни 
   
пробивая людские заторы,
он каналы звучаний открыл,
новым миром объёмных мелодий
души слушавших ошеломил

дуновенье ветров с Альбиона,
грохот рока в Москву принесли,
вихри оперы плотника-Бога
захватили богемы умы

тут и там понеслись разговоры,
роком оперным к высям возмыть,
романтичным сюжетом любовным
Русский мир навсегда покорить

хороводы историй кружили,
чтобы в звуках себя воплотить,
но одной лишь на звёздных вершинах
лучезарностью Время пронзить

Юрий Энтин, творец многогласный,
к Малой Дмитровке путь проложил,
плёл соцветие муз Марк Захаров,
мощь энергий его уловил

друг легенд и поэзий испанских
жизнь Мурьеты стихами открыл,
в русских виршах чилийского барда
он увидел сиянье Звезды

лицедейство людское собрали,
чтобы вирши Грушко освятить,
музыкальное слить с театральным,
силой рока и классики взмыть

ожерельем в софитах сияли
их созвездья плеяд молодых,
что героев Неруды ваяли
из легенд и преданий лихих

ураганную драму соткали
из звучаний и виршей души,
голоса лицедейства пылали,
прорываясь в неведомый мир

всем премудростям их обучали
- улетать во Вселенский эфир,
где Тересой Матюшину звали
и Абдулов её Хоакин,
был Караченцов всех негодяев
предводителем - белых борзых
 
бесконечные цепи страданий,
частоколы чиновных интриг,
всё одиннадцать раз запрещали,
но рукою Мечту не закрыть

на подмостках в софитах Ленкома 
засияла рок-оперы жизнь,
своим взрывом сверхмощная бомба
оглушила людские умы

в миллионах кружащих винилов
закружилась в просторах Страны
и волшебным лучом озарила
на экранах полётом Мечты

стала в новое мощным прорывом,
вихри рока избавив от тьмы,
сняв покровы враждебности лживой,
разметавшийся авангардизм

полились золотые рулады,
его вихри на пиках вершин,
получил "Хоакин" все награды, 
хит-парады веков покорил

голоса во Вселенной носились,
Хоакиновой дивной судьбы,
где с Рождественской слился Трофимов,
витуозным скольженьем сразив

на века всенародно любимой
стала Ария яркой Звезды,
что вела Хоакина незримо
по дорогам мечты и борьбы 

космос оперы голос галактик
светом дальних созвездий пронзил,
гений музыки страстью духовной
все четыре октавы скрепил

миллионы на всех стадионах,
в лучших залах тот голос поил,
словно горних миров колыханье
чудным звоном веков ворожил

разлетавшийся солнечным ветром
через космоса чёрный винил,
миллионами окон зажёгся 
зачарованной дивом Страны

там прообраз Театра явился,
где искусство сольётся в порыв,
его страстных мечтаний кулисы,
где откроется подлинный смысл

так хотелось на звёздном порыве
этот шумный успех закрепить,
чтобы вновь ураганные взрывы
и могучих энергий костры

его тайные дали манили,
маяки неизвестной земли,
чьи-то жизни поэзий кружили,
чтобы музыкой Вечности плыть

только русские драмы и были,
что таились страницами книг,
только чувства и мысли живые,
вдруг ворвутся на сцены Страны

Половецкая степь, где разбились
все заветы единства Руси,
где тщеславьем охваченный Игорь
свой трагичный поход совершил

скорбный пленник в кочевьях ковыльных,
плач любимой у стен крепостных,
от погибели вера хранила 
и могучая сила любви

дым и пламень в года роковые,
где Россия взвилась на дыбы,
князь Андрей в размышленьях глубинных,
ускользающий жизненный смысл

но нежданно миры игровые 
гений слова в путях посетил,
позабытым сюжетом России
дух Маэстро искавший прельстил

на чужбине, где буйствует Тихий,
дух поэта огонь опалил,
романтичную сагу из книги
ему старый профессор открыл

в дымке бухты ветрами стихии
в Кордильерских красотах бродил,
представлял как посланник России
в эти воды на бригах входил

до Аляски тянулись вершины
изумительной горной гряды,
две державы связав воедино,
два народа, две ярких судьбы

потрясенье историей дивной
и обиду поэт ощутил,
та любовь оказалась забыта
на просторах Российской земли

всем известны Ромео с Джульеттой
и в Вероне их дом у стены,
плод фантазий лиричных сонетов
и живое биенье любви

две страны, две судьбы, океаны,
две Империи вместе сошлись,
в Новом Свете к любовным причалам 
ветер странствий пригнал корабли

из смоленских дворян очень знатных,
в Петербурге блестящем служил,
все бумаги для подписи царской
во главе Канцелярии вил

русский странник морей граф Резанов
жар испанской любви ощутил,
пересёк "кругосветкой" экватор,
обретая удары судьбы

первый Русский поход он возглавил,
чтоб весь мир по морям обойти,
русский флот в океанах прославил,
своё имя страницами книг

у Имперских далёких окраин,
что течением Юкон пронзил,
у дымящихся сопок туманных,
островах Алеутской гряды

был Российский слуга государев,
что для Русской Америки жил,
к побережью Америк Испанских
он навстречу любви своей плыл

окрылила историей давней
музыкальная лира судьбы,
вдохновенье любви ураганной,
что явилась в стихиях морских

начиналось творение сказки,
долгих месяцев ноты-штрихи,
наносил мимолётные краски 
бушевавшей когда-то души

его голосом сны зазвучали,
звон рояля в пенатах родных,
первый слушатель драмы витальной,
что неслась из колонн звуковых

его первый концерт на Арбате
для друзей и знакомых семьи,
его струны души прорывались
сквозь магнитный узор полосы

так хотелось мелодиям страстным
дать просторы огромной Страны,
дар Лозинской её музыкальный
дал творению шанс на прорыв  

по ночам сквозь заборы охраны,
вечерами и по выходным,
в стены храма они пробирались,
чтобы музам волшебным служить

в электронное царство вторгались,
чтобы Оперу жизни творить,
голоса воедино сплетались,
чтобы души огнём озарить

это был музыкальный Театр,
что задумал давно для своих,
лицедейство и шторм музыкальный 
воедино подмостками слить

его звёзды тогда заблистали,
воплощая героев былых,
Иванов, Кужалиев, Трофимов,
дочка Аня в те юные дни

в Олимпийских лучах засияли
в это время проспекты Москвы,
миллионы экранов пронзали
полыхавшие в Чаше огни

снова стены "Ленкома" манили,
чтобы образы в звуках разлить,
но тревожно молчал их властитель,
обрывая последнюю нить

на Арбате, в квартире старинной
все толпой у него собрались,
чёрно - белые гаммы парили,
пробуждая старинные дни

полыхали рояля октавы,
чтобы строки "Авось!" оживить,
его голосом люди пылали,
чьи в веках затерялись следы

но разжалась энергий пружина,
репетиций огни занялись,
у Захарова цепь закружилась
из романсов и арий-молитв

заблистал лицедейства ансамбль,
где Караченцов с Шаниной жгли,
Федерико, соперник коварный,
что Абдуловский шарм воплотил
 
позади все прогоны - страданья,
шлифованья актёрской игры,
завихрения сцен музыкальных,
нестыковок, исканий поры

всё готово порывом витальным 
окоёмы "Ленкома" затмить,
в застоявшийся мир театральный
романтичной историей взмыть

он так жаждал премьеры сверканья,
в эти ноты всю душу вложив,
в подмосковных Филях свою тайну
днём декабрьским людям открыл

в тесном храме псалмы бушевали
полыхавшей когда-то любви,
вмиг посланцы газет иностранных
весть об опере в мир унесли

разразился скандал чрезвычайный:
- "Все враги, запретить и забыть!",
генералы с Лубянки съезжались,
чтоб крамолу "Юноны" раскрыть

в ураганах ветра разрывали
музыкальный узор кисеи,
возмущались, кляли, запрещали,
молчаливой стеной обнесли

всюду грозные окрики стали
и брезгливость коллег вышины,
мглой вечерней лучи угасали
их мечтаний великой Зари

испытанья его разрывали,
злой хворобой надолго свалив,
всю весну стены Боткинской стали
местом планов, страданий, борьбы

но мечтанья в клочки разлетались
от бетонной чиновной стены,
раз за разом их вольные стансы
затеняли цензурные тьмы 

и в отчаянье дерзком Захаров
Вознесенскому вдруг предложил:
- "А давай мы в Елоховский съездим,
наши чаянья в свечи вложив.
Не дадут нам "Юнону" поставить,
будем вечно чужие для них"

Пресвятой их огни засияли,
и простые слова без молитв,
все запреты безумные пали,
что цепями опутали их

первый год из восьмого десятка
своим вешним настоем пьянил,
он три месяца хворям оставил,
а "Ленком" дух "Юноны" творил

в день девятый июлем крылатым
сцены занавес в небо уплыл,
сумасшествием русско-испанским
с первых актов Москву покорил

все акулы пера расточали
заграничьем свои похвалы
и парижский творец одеяний
всей душой этот пир возлюбил

гром успеха штормами оваций,
восхищение в толпах людских,
вся Столица в "Ленком" прорывалась,
ночи кассам у звёзд посвятив

православные пелись молитвы,
на подмостках Советской страны,
энергетика прежней России,
дух дворянства седой старины

воедино потоки стихии
классицизма и рока слились,
православных истоков России,
романтизма веков золотых

зазвучали эстрадные стили,
ритмы джаза, испанский мотив,
дух романсов тоски-ностальгии
и могучей волной симфонизм

зажила уже собственной жизнью,
весь Париж своим шармом сразив
на подмостках "Эспас" у Кардена,
от богемы до самых простых

приезжали без шума рекламы,
поначалу при полупустых,
но ветрами в парижских кварталах
разносилась их музыка-жизнь

на британских экранах звучали,
телефильмом любви заразив,
всей планете себя показали,
пятьдесят государств покорив

вольнодумства ему не простили,
перекрыли дороги-пути,
замолчали премьерные фильмы
и в эфире "Авось" не звучит

но прорвали препоны опричнин
его звуки пылавшей любви,
миллионы винилов кружили
от Невы до Камчатских вершин

меч суровой незрячей Фемиды
цепь чиновную вмиг разрубил
и страдания юной Кончиты
полились в миллионах квартир

дни расплаты его наступили 
за свободу, что он так любил,
в кабинетах больших оценили
ураган музыкальной волны

за стенами, где судьбы вершили
диалоги "за жизнь" начались,
инквизиторы твёрдо просили
откровенность его приглушить

там, где высился грозный Дзержинский
заплеталась интрига судьбы,
музыкального гения вихри
подрывали устои страны 

за дверями "Конторы" всесильной 
стали дело опасное шить,
у престола суровой Фемиды
вольный нрав навсегда укротить

закрутились колёса стальные,
Государства большой механизм,
вслед за ним оказались родные 
в круговерти безумной борьбы

стены дома, где лица чужие
изучали серванты-шкафы,
сильно люди в погонах спешили
запрещённое разворошить

и отца по судам закрутили,
поминая его "Жигули",
старика его в злостной наживе
уличили служители тьмы

кое-как обвиненье слепили,
чтоб по полной за сына влепить,
не дойдя до конца развалилось
всё творение следственных сил

"проработали", предупредили,
чтоб надолго охоту отбить,
все каналы ему перекрыли
в освещённый софитами мир

всё что можно ему запретили,
со Вселенной один на один,
но дороги иные открылись,
что к вершинам духовным вели

музыкальные дали открылись,
свет далёких сияний-зарниц,
где глубинно-сакральные тайны
уносили в бездонную высь

песнопения дивные вились,
что звучали веками апсид,
от рассвета до тьмы в литургиях
благодатью сквозь ладанный дым

в рукописных листах отразились
неизвестные прежде миры,
что во мраке тюремном творились,
через годы его поразив

"Роза мира" его озарила,
на исканья свои вдохновив,
откровенья "централа" кружились
в лабиринтах искавшей души

чудо-техникой быстро плодились
озаренья - Андреева сны,
по огромной Стране разносилась
запрещённая музыка сфер

о стремлении к вечному свету 
он задумал полотна творить,
о тернистых путях заключений,
что пришлось открывавшим пройти

о дорогах суровых гонений,
обывательской тупости мглы,
приносимые жертвы учений,
озаривших великих умы

среди гроз и туманов сомнений,
ураганов, сметающих жизнь,
приближаться к желаемой цели,
чем пылают пространства души 

не сходить с магистрали свершений,
жизнь творить по стремленьям своим,
чтобы годы орлами летели
над просторами вечной земли

жить в ветрах, не теряя мгновений,
каждый день проживая как вихрь,
каждый миг наполняя значеньем,
дух творений в себе воспалив

это путь и судьба оглашенных,
что стремятся себя обрести,
к вечной Истине их совершенной,
в красоте, доброте и любви

в летних днях на Оборинской даче,
где раскинулись их Снегири,
он свой звёздный сюжет обозначил
о великом духовном пути

третий год был из восьмидесятых,
слов узорочье нужно найти,
побывал на всех книжных развалах,
у прилавков как странник бродил

все пороги судьбы обивая,
тексты гимнов- молитв находил, 
ветры слов, что неслись из столетий,
повторяя сакральный мотив

всё, что мог, собирал в свои сети,
что явилось до Красной зари,
от арийцев, шумеров, евреев,
до поэтов советской поры

в "Махабхарате" и "Гильгамеше",
он ответы свои находил,
в том, что Бёме писал, 
Майстер Экхарт прихожанам 
в церквах говорил

в поэтичной заре, что Двадцатый
Серебреньем навек освятил,
в громыханьях ревущих двадцатых,
что безбожный Маяк ослепил

человеческий дух, что упрятан
в тесных узах телесных своих,
вечный узник закрытых квадратов,
устремлённый в межзвёздную высь

ищет рай, что утерян когда-то
где духовные бьют родники,
по пустыням скитается жарким,
чтобы жажду души утолить

так скитался он в восьмидесятых,
как изгнанник своих и чужих,
переломные годы пронзали 
"Литургии" рождавшейся сны

пять кружений Земли освещали
его курс путеводной Звезды,
восемь три - восемь восемь сияли
как магичные цифры судьбы

не вместить на подмостках обычных
"Литургии" божественный вихрь,
нужен новый Театр, что воспримет
мир добра, красоты и любви

не сворачивать в годы печали
с озарённой дороги мечты,
все напасти тебя забивают
- ты идёшь в своё царство души

ветры Времени всё сокрушили,
ураганом Советской страны,
чем гордились и чем дорожили,
его путь озарений открыв

в позаброшенном старом подвале
на Арбате, где жил и творил,
начал мир создавать театральный
среди грязи обшарпанной тьмы

парусами из ватманов вились
отраженья творящей души,
интерьеры грядущего Храма
Мельпомены несли чертежи

становления их добрый гений,
что пространство игры оснастил,
в жизнь театра вошёл Сергей Мельник,
звук и образы света творил

на театр он пожертвовал деньги,
что дорогами странствий добыл,
обожавший искусство талантам
лицедейским дорогу открыл 
 
в неизвестность огромные двери,
подземелья игры лабиринт,
чёрный бархат, простёртый по стенам,
погружающий зрителей в сны

лучезарность над сценой софитов,
волны стерео стен звуковых,
всё объёмно, реально и зримо,
чтобы жизни героев прожить   
 
что задумали - в фермах искрится
и в проекциях стен игровых,
в подземельях толчков инфранизких,
и колонок каналов восьми

годы просьб и хождений, страданий
пробиванья чиновной стены,
объяснений и споров часами
у разлившейся в ватман красы

время Бури, где всё разрушалось,
все устои, идеи, мечты,
в муках новое нечто рождалось
на обломках Советской страны

"Современная опера" станет
его храмом, где можно творить,
светомузыкой многоканальной
приходящих в свой мир погрузить

триединство, где всё созидалось,
новых музык святая святых,
труппа странствий по сценам и странам,
стены звука, несущего жизнь 

с завершавшихся восьмидесятых
в девяностых начало Зари,
театральная Мекка слагалась
за четыре пробега Земли

на глазах его мрия сбывалась,
всех собрал, свой Театр открыв,
всё безоблачно-светлым казалось
- "Литургии" спектакли пошли

семь десятков два года игралась,
собирая элиту Москвы,
весь порыв, все дороги исканий
в идеальный духовности мир

в девяностые смело вступали,
Новой эры сиянье зари,
вдруг свободными в общем развале
стали вирш и звучаний творцы

океаны огней их позвали,
о которых мечтать не могли,
на запретную землю ступали,
чтоб явить океаны любви

многотонный узор декораций,
реквизита грузили на пирс,
через воды Атлантики мчались
Новый Свет своим музам открыть

когда все отчий край покидали,
чтобы долю свою подсластить,
они гордо по Штатам шагали
под Андреевским флагом своим

на воспетой земле побывали,
где влюблённых дороги сплелись,
у старинных домов-декораций,
где шаги Командора слышны

"Литургию" все Штаты открыли,
от Нью-Йорка до Тихого брызг,
глубиной озарённой пронзили
из просторов Российской земли

девяностых экватор прошили,
все восторги собрав и цветы,
на газетных страницах, в эфире
гром оваций, любовь, похвалы

президент "Юнивёрсал" вершиной
"Литургию" его восхвалил,
уникальную драматургию
музыкально-актёрских светил  

гонораров гастрольных лишились,
словно знак девяностых лихих,
люди Штатов за всё извинились,
труд с талантом его возместив

пришло время назад возвращаться,
где никто их не ждал с той поры,
мириады больших декораций
никому здесь уже не нужны

вся Страна разошлась по базарам,
про Искусство своё позабыв,
ночным клубам, тупым сериалам
отдавая пространства души

только деньги здесь правили балом,
в казино и по биржам кружив,
лишь тугой кошелёк уважаем
у растерзанной бедной страны

на глазах всё вокруг дорожало,
золотыми вдруг стали склады,
в меркантильности всё умирало,
театральные мега-мечты

крах дефолта, в загоне театр,
он остался один на один
со своим музыкальным талантом,
чтобы как-то на жизнь наскрести

телевиденье стало отрадой,
в тусклых студиях что-то творить,
телефильмы душою гиганта 
озарила волшебная кисть

пятьсот мест звукового пространства
в девяносто шестом родились,
его звуки в британских туманах,
дивных Каннах сияньем звезды

его образ в пронзающих кадрах,
обагрённой пожаром страны,
своей музыкой звёздной вписался
в полотно, всех потрясшее - "Мы"

обошёл всю Европу и Штаты
среди множества судеб и лиц,
миллионы творенья узнали,
обертоны симфонии "Жизнь"

захватили балетные страсти
композиторский огненный пыл,
меж грядущим и прошлым скитанья
двух влюблённых людей молодых

от Москвы до Вероны звучали
эти "Вечные танцы любви",
Мариинки, Большого таланты,
голос тенора, рок-гитарист

голосами и вихрями танцев
воспевается сила любви,
прославляется мощью гигантов
мир добра и святой красоты  

но безумья шторма утихали,
истощив девяностых порыв,
новый век Двадцать первый врывался
в бурных ритмах пульсаций своих

будто вспыхнул он в чёрном пространстве
светом яркой Сверхновой звезды,
освещая неясные дали,
горизонты мечтаний чудных

через Смуту пройдя, выбиралась,
оживая, Россия в те дни,
звездопад в девяносто девятом 
судьбоносных решений и лиц

дождь наград драгоценных и званий
завершавшийся Век вдруг пролил,
будто шоры незримые пали
у вершителей судеб людских

стал Народным по строгим бумагам,
хоть давно им и так уже был,
заплатил за свободу когда-то 
и возможность безумно творить

Государственной премии дали,
Знак признаний и князь Даниил,
орден Дружбы, Почёта, медали,
"Ангел Мира" за помощь другим

в Патриаршем Совете в десятом,
кинопремий блестящих огни
и медаль Буратино нежданно
- детских песен любимых мотив

распахнул после долгих терзаний
свои двери Театр мечты,
вновь забил после долгих молчаний
Мельпомены журчащий родник

приглашал в свои стены Арбатский 
мир звучаний, мечтаний и вирш,
где сюжеты в лучах оживали,
музыкальных прибоев души

его голос в Москве услыхали,
в кабинетах мечты оценив,
его грёзы во всём поддержали,
влив энергию в новую жизнь

вновь огни в их стенах засияли,
снова в Ржевском гуденье толпы,
Мастерская души заиграла,
его имя фронтоном горит

здесь сюжеты времён оживали
после долгих молчаний былых,
его "звёзды" в Театр возвращались,
зажигались лучи молодых

будто силы могучих галактик
удержать их уже не могли,
на орбиту его прилетали
притяженьем могучей Звезды
 
в Новый Век с популярным вступали,
с чем уже четверть века зажгли,
вновь "Юнона" с "Мурьетой" пылали,
"Литургии" священной огни

но иные ветра наполняли
паруса вдохновенной души,
старых русских романсов звучанья,
чарование давней поры

голос Горина звоном нежданным 
дух творца в нём опять пробудил,
воссоздать партитуры молчанье,
что исток русских музык творил

в его нотах души пробудился 
позабытый давно драматизм,
одиночество, бедность, бессилье
перед жизнью бетонной стены

первый русский творец-композитор,
жертва мелких дворцовых интриг,
во всём блеске талант не раскрылся
среди мрака житейских трясин

ярким светом талант проявился,
Малороссии чудный мотив,
путь проделал от древней столицы
к берегам Петербургской Невы

из казацкой семьи восходивший
до своих музыкальных вершин,
позади Академия, Киев, 
школа певчих, где первый солист

Буранелло Придворной капеллы
высоко дарованье ценил
и в придворном театре он первый,
солнцем Оперы двор осветил

путь в Италию, в мир сновидений,
где в Болонской Мартини учил,
за творения титул Маэстро
с позолотой на мраморе плит

поражал всех своим совершенством,
глубиной своей яркой души,
"Демофонт" триумфальным блаженством
увенчал итальянские дни

вновь Россия и он капельмейстер,
но сменилась плеяда и стиль,
не нашёл себя в хитросплетеньях
музыкальных, придворных, любви 

его пламенных дней танцовщица,
погубившая хрупкость души,
вдруг исчезла из русской столицы
и из жизни в безвестной глуши

разлетаясь по храмам России,
его гений доныне звучит,
воплощая пыланья мессии
сквозь века поколеньям иным ...

... в феврале на изломе столетий
слуги музыки в Дом собрались,
его "Оперный дом" из созвездий
эпопеи бессмертья сплели

три концертные арии спеты,
где романтика вечной любви,
голосами романсов с оркестром
из ушедших веков прорвались

после рока штормов-лихолетий,
ветер классики вновь поманил,
к берегам Зурбагана поэзий
гнал армады его корабли 

силой звука сомкнув связь столетий,
он Четвёртой симфонией жил,
"Воскрешение мёртвых" Курентзис
с "Древнерусским распевом" дарил

откровениям Ветхозаветным 
он дорогу симфоний открыл
и своей "Покаянной молитвой"
всю Трилогию веры свершил

через год чудной музыкой взвился
изумительный "Северный сфинкс"
и волшебная "Синяя птица"
уносилась из залов больших

в год крушений, где буйствовал Кризис,
он Шестую симфонию вил,
сокрушающей мощью пронзившей
рисовал наступление тьмы

в первый год Двадцать первого века
эпос викингов он возродил,
драмой Бальдра творения Твайта
майский Берген навек покорил

в тот же год вышли "Дети из бездны",
что звучанием он одарил,
сказ о судьбах детей иудейских,
что прошли через пламя Войны

снова эхом штормов отгремевших
его музыка грозной "Звезды",
среди крови и адов кромешных
дивный свет воссиявшей любви

поэтичная драма разведки,
разделённой "Земли" и "Звезды",
твёрдой веры и страстной надежды
в ураганах сметавших стальных

с полотном, всю Страну обошедшим,
свою славу в кино возродил,
Государственной премией, "Никой"
и сверкавшим Орлом золотым

будто заново гений открылся,
для глубоких трудился картин,
спет романс в "Жизнь одна" об обидах,
о разлуке и встрече сквозь дым

захвативший творивших отрывок,
где Чайковский и Моцарт гостил,
двух великих собрав воедино,
новый образ из нот сотворил

полились водопадом картины -
"Эффект ириса", "Северный сфинкс",
сериалы, "Любовь из Парижа" и 
о Гоголе в притчах Лунгин

будто в молодость дней возвратился,
снова музой своей покорил,
поколениям новым открылся
на экранах из красок картин

их Театр в две тысячи пятом
"Буратино" из тьмы возродил,
в новых красках сквозь лето играя
детский мир он опять покорил

Софьи Троицкой вилось либретто,
вирши Энтина, песенный ритм,
его музыка в шмаковском стиле,
итальянское с русским Толстым

"Красной шапочки" вечная сила,
притяженье для всей ребятни,
в обновлённых Перро лабиринтах
современная женская жизнь

сила бабушки, смелость подружек
и мечтательность слабых мужчин,
Звездочёт, что забыт и не нужен,
странный Волк, пленник женской руки

снова "Мир" и "Звезда Хоакина",
возвращённая годом восьмым,
вознесённый огонь романтизма,
неугасшее пламя любви

годы шли и так много сменилось
- имена и сюжеты, стихи,
ворвалась меркантильная сила,
вместо виршей Грушко - Юлий Ким

жизнь разбойника вдруг возвратилась
- мексиканский лихой драматизм,
вечный бой, эти наглые "гринго",
ветер прерий годов золотых

стала жёсткой тропа Хоакина
- ворвалась современная жизнь,
но всё так любима Росита,
их дыхание вечной весны

отразить ураганные силы,
Двадцать первых энергий огни,
колесо новой пластики смыслов,
многомерность пространств сквозь лучи

воплощённые образы-лица,
всей актёрской семьёю вошли,
Хоакином блистающий Зибров
и любимая - Савина с ним

новый образ им Жанна открыла,
человека, что мир свой творил,
богача и хозяина мира,
что рождён лишь людей веселить

миллионщика с личностью мима,
мир художника в обществе лжи,
что скрывает мод маской ранимость
и цветение хрупкой души

их так много - служителей лиры,
что базарной стране не нужны,
кутюрье, музыканты, артисты,
живописцы и зодчие вирш

образ клоуна сцена раскрыла,
поиск правды и вечной борьбы,
без притворства и лжи, компромиссов
виражами ломавшей судьбы

все мы в чём-то похожи на Шнира,
всё идём по дорогам чужим,
кто-то сдался их жизни унылой,
кто - то хочёт свой дух сохранить

жизнь в искусстве чреда испытаний,
ожидающих душу творца,
слов и образов новых терзаний,
возносящих умы и сердца 

цепи цензоров их окружали
под двуглавою сенью Орла
и в эпоху, где Красное знамя 
развевалось, сковала их сталь

те оковы давно уже пали,
но свобода к творцам не пришла,
золотые оковы сковали,
чистогана тяжёлая власть

сквозь чиновно-стальные преграды
пробирались творенья души,
через сети скупых и богатых
в мир уходит один примитив ... 

... Сорок лет пролетели как птицы,
снова залы восторгов полны,
на творения новых артистов
молодые взирают из тьмы

завершили свой бег "нулевые"
и в тринадцатом их "Хоакин",
в Доме музыки в новом обличье
с прежней музыкой в блеске вершин

суд вершили года молодые,
кто-то выжил, а кто-то забыт,
полотно обновлённой "Юноны"
он в Лакосте Кардену открыл

фейерверком успеха в Девятом
он творенье своё осветил,
вновь любовь Командора с испанкой
захватила сердца и умы

воплотилась могучая сила
в свой букет - "Аллилуйя любви",
в Доме музыки слух восхитила,
лучших лент апогеи вошли 
  
души Венгрия им растворила
в древнем городе оперных лир,
у подножия храмов старинных
мощь "Юноны" театр ощутил

Европейская опер столица
гениальных творцов золотых,
где распахнуты двери величья
озарённых высот молодых

духом древности веющий Мишкольц,
город замков, дворцов и картин,
вечный праздник искусств для туристов,
мир преданий, легенд и былин

там, где музыка вьётся к вершинам
- дух творения новой зари,
в переполненном зале застыло
восхищение силой любви

в Будапеште Шестая возмыла,
Академию музыки смыв,
бесконечных оваций стихия,
крики "Браво!" Дунаем неслись

- "Вы Вселенских глубин композитор,
Ваша муза - сиянье Звезды,
красотой изумительной свита,
как послание людям Земли"

край мадьяров воспел его имя,
что повсюду ветрами звучит,
ждёт как праздник творение лиры,
что Толстого роман отразит

пятьдесят - эта круглая цифра,
где Вселенная музык кружит,
озарённые звёздные жизни,
бесконечных мелодий шатры

удивительный мир всем открылся,
где сияют волшебные сны,
мир природы в дождях непогоды
и вселенская сила любви

в златомедье чудесной картиной
зазвучали пространства души,
пронеслись музыкальные вихри
из симфоний, сонат и сюит

мировая премьера открылась,
все адажио, скерцо на бис,
струны Князева, взор Андрееску,
все звучанья в единство слились

дивной лирикой виолончели,
что последние годы творил,
гитарист, органисты, свирели
Большой зал одарили Москвы

здесь в мелодиях свитых открылись
звуки драмы ушедшей поры,
оживали романа страницы,
что Двенадцатый год опалил

много лет его дом посещали
одержимые вечным Толстым
- воплотить в океане звучаний
лабиринты, что создал кумир

за творение долго не брался,
всё Прокофьев давно воплотил,
но внезапно его актуальность
он увидел в картинах живых 

двести с лишним  уже отделяют
с той поры, когда рушился мир
устоявшейся веры и званий,
что в гармонии с вечностью жил

время чести, молитв и преданий,
скудных знаний, турниров и вирш
заменили года, где менялы
правят балом, плуты-торгаши

наступала эпоха метаний,
что сметала устои святынь,
бесконечных и трудных исканий
своего в этой жизни пути

на страницах не мудрые старцы,
а пыланья людей молодых,
сумасбродных, живущих страстями,
тщетно ищущих жизненный смысл

в двадцать лет начались их метанья,
поиск истины, пламя любви,
десять лет князь Андрея зигзаги
и тупик всех путей к тридцати

не нашёл себя в воинской славе
и в масонстве не видел пути,
посмеялся над верою в храме
и в семье не смог счастья найти

как спаситель явилась Наташа,
пробудившая чувства и смысл,
с ней гармонию он обретает,
но она предает его жизнь

ничего не найдя, погибает
на полях в Бородинские дни,
уходя, всех на свете прощает,
вечный странник на трудном пути

перед самым концом открывает
горизонты своей полноты,
постигая в душе бесконечность,
благодати и веры святых

Петербургский правитель-избранник,
неразгаданный "Северный сфинкс",
идеалов свободы изгнанник,
тяготившийся званьем своим

о свободе народа мечтавший
из дарованных бабушкой книг,
вечерами друзей собиравший,
чтобы судьбы людские вершить

честь России в огне отстоявший,
что не дрогнул под дланью судьбы,
иноземцев с боями изгнавший,
триумфально вступивший в Париж

крах и тщетность идей понимавший
жившей в древних устоях Страны,
среди храмов Христа обретавший
и свободу и истинный смысл

добровольно владенье отдавший,
чтобы истинный дух свой открыть,
тяготивший венец возвращавший,
растворившись в просторах Страны

путь в Сибирских краях отыскавший
среди странствий -  исканий судьбы,
уваженье народа снискавший
благочестием - Фёдор Кузьмич

наводнившая Питер стихия,
смерть Софии и чувство вины
венценосца вконец подкосили,
отреченье его укрепив

две идеи столкнулись, два мира,
две истории жизни страны,
Корсиканца - Европы кумира
и властителя Русских равнин

штормовая волна из Парижа
докатилась до улиц Москвы,
шли идеи единого мира
без морали, Христа и границ

уголок итальянского мира,
Средиземья морского земли,
где жестокость в крови тех, кто мстили,
путь солдата, карьера - Париж

выдававший акцент италийский,
был в столице французской чужим,
но шторма бунтарей якобинских
на вершину его возвели

его корни давно позабыты,
вся Европа склонилась пред ним,
гром победный до Вены, Берлина,
Йена, Фридланд и Аустерлиц

барабанная дробь раздавалась 
- все с рожденья отныне равны,
нет сословий, былых идеалов,
феодалов, барьеров - границ

Просвещенье везде засияло,
свет церковный собою затмив,
вера - дело народов отсталых,
только разум вперёд проводник

подивился Москве златоглавой,
столько храмов её вознеслись -
вот что русским их силу давало,
на сражения с ним вдохновив

растворилась великая слава
и кровавых сражений дымы,
одинокий, забытый изгнанник
островка в ураганах морских

но идеи его не забылись,
возникая из ветхих страниц,
о свободе и равенстве, братстве,
его Кодекс и мир без границ

два титана народов-гигантов
полем брани в Европе сошлись,
Просветительский и Православный,
русским морем залитый Париж ...

... Много видов в волшебной картине
необъятной таинственной мглы,
свет луча его собственных фильмов,
где сольются искусства в порыв

выводить музыкантов к вершинам,
сквозь блуждания дней молодых,
одарённых великое слышать,
вырываясь из уз золотых

озарить своей музыкой фильмы,
энергетикой в небо возмыв,
чтобы долгие годы светили
в океанах звучаний людских

лишь своею дорогой незримой
в мире музыки вечно идти,
не сворачивать жизнь в компромиссы,
посылая сквозь время лучи

океаны взметающих планов,
луч сияния новой зари,
что зажжёт миллионы экранов,
краски образов с музыкой слив

тридцать лет его страстных мечтаний
воплотиться в кино не могли,
музыкальные драмы страданий,
героизма, борьбы и любви

не нужны фейерверки и слава,
все вершины давно покорил,
показать, что давно волновало
в тех сюжетах, что знает весь мир

мексиканские страсти исканий
своей доли у рек золотых,
и Америки Русской метаний,
расставаний, интриг и любви

о прорыве в безбрежные дали,
где вселенские в звёздах шатры,
в мир духовный, где Время растает,
благодатью твой дух озарив

возвращении тех, что пропали
среди мрака мертвящего тьмы,
воскрешении к вечности райской
после долгих мытарствий судьбы 

все зигзаги творцы открывали,
все сюжеты по-своему вскрыв,
но иными он видел печали,
ликования, лики любви

когда кончатся все испытанья,
у экранов погаснут огни,
в затаившихся зрительных залах
луч сияющий тьму озарит

передал дарование сыну,
что звучания света творит,
доверяет ему то, что свито
в мир огромный людской донести

так похож на него - как картина
из далёкой ушедшей поры,
тот же профиль, духовная сила,
что ведёт его к звёздной дали

его верная спутница жизни,
с ней победы и беды делил,
доверял ей единственной мысли
и задумки творений своих

они оба в душе пилигримы,
с нею столько дорог исходил,
её вечным призванием книги,
наполняет которыми мир

оба страстью одной одержимы,
открывать в неизвестность пути,
племена на окраинах диких,
голоса, что другим не слышны

оживали страницы Майн Рида,
что из детства зарницы зажгли,
побывать в африканских равнинах,
где жирафы, гиены и львы

жил в саваннах, у лежбищей львиных,
где гуляли гиганты-слоны,
у масаев в их хижинах глины
слушал песни, что вечность прошли

голоса его слух поразили,
словно русский услышал мотив,
так смоленско-рязанские выли,
оглашая просторы Руси

шорох волн на Сейшелах, Мальдивах
навевал музыкальные сны 
и в Венеции вечно любимой
он Четвёртой себя осенил

прогуляться по улочкам зимним
у каналов всегда так любил,
после игр карнавалов старинных,
где обрывки былой мишуры

февралём этим городом тихим,
что так гулко разносит шаги,
вдоль каналов с гондолами дивных
сквозь туманы бесцельно бродить

здесь явились созвучия лиры,
переливы трагичной судьбы,
итальянские улочки плыли
через время, два века пронзив

они помнили взоры Максима,
что звучанием всех покорил,
композиторский гений русина
через годы себя проявил

как стрела он летает по миру
- от собора Святого Петра
к Тадж-Махалу, руинам Пальмиры
и великой Эллады стенам

но душа его тянется к диким
неосвоенным вольным краям,
где за далью сверкают зарницы
по чащобам, степям и лугам 

домик в Турции - остров свободы
от безумия улиц больших,
уголок чудной горной природы,
где струится звучаний родник

среди зелени гор обретает
он гармонию с миром души,
звон мелодий волшебных рождает
океаном творящей души

вдохновение щедро черпает,
сквозь эпохи и страны скользя,
в дальних странствиях дух освежает,
десять жизней за месяц пройдя

лишь опасность его увлекает,
где запреты и слово "нельзя",
вновь упорство своё проявляет,
дух скитаний в казачьих краях

Мачу-Пикчу, что скрыта в туманах,
где дыхание спёрто в горах,
джунгли Индии, камни Сахары
и палатки со львами саванн

к Водопаду они пробирались,
вертолётный отвергнув соблазн,
с километра вода низвергалась,
превращаясь в парящий туман

плыли в лодках, где ливни хлестали,
шли по джунглям сквозь дебри и страх,
к водопаду безумных мечтаний,
где величие и красота

там опасности их ожидали,
звери джунглей, заразы в ветрах,
камнепады, падения в скалах,
когда навзничь о камни удар  

так всю жизнь он везде пробивался,
все барьеры и стены сметав,
к водопадам своих чарований,
в дивный мир, где царит красота ...



Дмитрий Филимонихин
01.05. - 20.06.2015