Зачастую здравый смысл экранирует восприятие окружающей действительности. Видя или как-то ещё узнавая нечто экстраординарное, мы разводим руками, мы говорим: нет, этого не может быть, потому-что, что? совершенно верно, не может быть никогда. Мы отгораживаемся от факта здравым смыслом. Как будто и не было ничего. И если остаётся лёгкое послевкусие неуверенности, (а может, всё-таки было?), то и это запросто лечится мятной пастилкой вдолбленных в школе знаний и приобретённого после школы житейского опыта. В конце концов, законов физики никто не отменял, угол падения по-прежнему равен углу отражения. Самые умные вспомнят, что энергия равна массе умноженной на скорость света в квадрате. Что касается меня, то я иссяк. Но это не значит что здравого смысла во мне меньше чем в любом другом вменяемом человеке, в любом из вас. И рассуждая о том, что логика иногда только во вред я вовсе не призываю огульно верить в зелёных человечков барабашек полтергейст и другую нечисть. Нет. Однако иногда всё же здравого смысла и жизненного опыта бывает явно недостаточно, чтобы рационально объяснить некоторые сюжеты тех историй, которые случаются. Да, да случаются. Прошу вас не смейтесь. Потому-что мне не смешно.
Что касается мелочей и элементарных действий то я довольно рассеянный человек. Могу что-нибудь искать и в процессе поиска забыть что именно и, остановившись посреди комнаты хлопать ресницами, соображая, какого чёрта я на карачках и шарахаюсь под диваном. Могу выйти из квартиры и трижды вернуться, поочерёдно проверяя газ воду и электричество. Могу пообещать что-нибудь несущественное и тут же выветрить это из памяти. Могу пойти в магазин за хлебом, а вернуться с пивом. И ещё массу подобных вещей могу выкинуть, но это действительно только мелочи, на которых я просто не циклюсь тут нет никакой клиники. А вообще с памятью у меня порядок и вдобавок масса других достоинств. Например: я пунктуален, на этом у меня уж извините за пошлый каламбур пунктик.
Каждое утро я сверяю часы, по выпуску новостей и идут они всегда секунда в секунду, и часы и новости. Что в принципе лишнее, поскольку я обладаю обострённым чувством времени. Спросите меня вдруг, который час и, не обращаясь к циферблату, я отвечу с погрешностью в районе десяти минут. Согласитесь не так плохо на общем фоне, хотя знаю, бывают результаты и посолиднее. Я слышал один индивидуум, разбуди его посреди ночи и задай тот же самый вопрос, отсчитывает время чуть ли не до терции. Но это уже талант, развитый до гениальности или инстинкт, а у меня только задатки ремесленника, а значит, есть, куда расти, и именно по этой причине я каждое утро перед уходом на работу сверяю часы, по выпуску новостей.
То утро не стало исключением. Маленькая ремарка: я прекрасно понимаю, что начало самое, что не наесть тривиальное, и вы слышали и читали подобное не раз и не два, только что толку придумывать оригинальное вступление, когда и это в самый раз.
Итак. То утро не стало исключением. Я допил кофе, вымыл чашку и приготовился. На экране появились часы-заставка. Под выматывающее душу прискуливающее тиканье секундная стрелка обрывала последние мгновения часа, так стоматолог выкручивает буравчиком из гнилого зубного канала волоски нервов и они со звоном лопаются.
ТИНК.
ТИНК.
ТИНК.
ТИ-И-ИНК.
Точно как в аптеке. Вполне удовлетворённый ходом хронометра, бодрячком и каким-то даже неприличным в моём возрасте живчиком я выпрыснул из квартиры, закрыл на три оборота дверь, нажал кнопку вызова лифта и в ожидании принялся отбивать штиблетами шутовскую чечётку. Кабинка двигалась мучительно долго, лебёдка тихо, но как-то надсадно, мне показалось не как обычно, гудела, поднимая лифт с первого этажа на последний шестнадцатый. Наконец гудение прекратилось, и дверцы с секундной задержкой разъехались в стороны.
И тут произошла первая странность, которая по идее должна была меня насторожить, но всего лишь внесла невнятной сумятицы в то самое обычное рядовое утро. Мне на секундочку померещилось, что точка опоры сместилась в плоскости, как будто огромный шестнадцати этажный трёх подъездный дом мягко опрокинулся навзничь, нисколько при этом, не пострадав, и пол стал стеной, а дверцы лифта распахнувшимся в полу люком, какие бывают на механизированных виселицах. Я полетел лицом вниз, хорошо, что в своё время занимался греко-римской борьбой, сработали рефлексы, я поставил блок и подогнул ноги, и поэтому только ударил локти и колени, а так бы точно всю морду расквасил.
Пока я обалделый лежал пузом на стенке лифта, дом встал обратно на фундамент и сила земного притяжения привычно ощутилась в ногах, я съехал вниз по стенке и вновь ушиб колени.
Я немедленно встал, и затравленно озираясь по сторонам, туго соображал, что такое произошло, опустив взгляд, с досадой обнаружил развязанный шнурок на правом ботинке. Наверное, забыл его завязать, опять моя мелочная рассеяность сыграла со мной глупую неуместную шутку. Двери лифта с нежным мурлыканьем закрылись, и вместе с тем всё встало на свои места. Видимо пританцовывая и неизвестно перед кем выкабениваясь, я тупо наступил на шнурок, потерял равновесие и упал в раскрывшийся лифт.
Просто как мычание.
Успокоенный таким элементарным объяснением и ещё больше тем фактом, что у нас в лифте, слава богу, не гадят, я утопил в панели кнопку первого этажа, и по-быстрому привел себя в порядок, отряхнулся и завязал треклятый шнурок.
Разогнувшись, увидел, как на круглом плафоне табло расположенного над самыми дверцами цифра восемь сменилась цифрой семь, я улыбнулся через плечо в видеокамеру в углу под потолком, и только хотел приветливо помахать рукой, как свет в кабинке погас и лифт остановился.
Это была вторая странность, и утро моментально перешло из категории "самое обычное" в категорию "ну, что ты будешь делать зараза!".
-Ну, что ты будешь делать зараза! - Сказал я в полный голос в полной темноте, ещё не осознавая, что произошло но, уже гадостно оплёвывая это событие, вместе с плевком пришло и понимание. Так что тут можно спорить, что быстрее событие или реакция, реакция или ощущение себя в кромешной темноте, кромешная темнота или плевок. Что бесспорно это текущее положение, я застрял в лифте где-то между седьмым и шестым этажами.
Третья странность не замедлила проявиться. Меня словно всосало вместе с остатками воды в сток раковины и с головокружительной скоростью понесло куда-то к чёртовой матери. Меня мотало во все стороны сразу, било о воблости канализационных колен, закрутило волчком и вышвырнуло обратно наружу, будто мною стошнило какую-то вселенскую клоаку. Я всё ещё был в темноте, и меня тошнило самого...
...свет включился, и лифт снова пошел.
Между тем я переживал странное не свойственное мне состояние, будто выпал из ритма, вроде всё как всегда только мелочь как крошка в постели и мешает, и никак нащупать её не могу. Что-то раздражающее уязвляло меня в самую нежную точку на границе восприятия, на линии интуитивного разлома перед входом в подсознание колола та самая крошка, так что я стал поёрзывать на месте, словно меня продувало ледяным ветром. Я пытался скомпилировать свои недомогания в нечто осязаемое, и только нащупывал кончик нити в спутанном клубке эмоций, как вновь погрязал в междометиях, и не мог ничего более присовокупить к утомляющей нервозности непонимания, кроме зубовного скрежета и наглухо законопаченного древним суеверием здравого смысла, который взбрыкивал и не находил себе в этой ситуации применения.
Пока я перетрясал пыль в своём чулане, лифт остановился, двери открылись, так что я не сразу сообразил выйти, а как только сообразил то сразу вышел и вроде немного поостыл. И, тем не менее, меня не покидало чувство некоторой неадекватности движения времени, будто я запаздывал, или как бы это лучше объяснить наоборот опережал действие, это словно прежде вдоха сделать выдох, хотя суть дела не меняет, выдох и вдох чередуются, но не в той последовательности.
Как опоенный я и очутился на тротуаре под бархатным июньским солнцем, бессмысленно перебирая в руке связку ключей, не понимая, что делать дальше. Опять спасли рефлексы, автоматически я нажал кнопку на брелоке автомобильной сигнализации. Машина на посланный с пульта импульс не откликнулась, я ожидал услышать привычный радостный скулёж, но не услышал, повторил попытку - тот же результат, то есть никакого результата. Этого не хватало, неужели аккумулятор сдох? - промелькнуло в голове и эта мысль на некоторое время отвлекла меня от переживаний вызванных происшествием с лифтом, и стала основной ровно до того момента пока я не попробовал открыть машину вручную. Ключ никак не хотел входить в прорезь замка. Сперва я подумал, что скважина чем-то забита, может дворовая шпана напихала спичек, может камешек из-под колеса выбросило, наконец, может быть я ключ вставляю как-то ни так. Нагнувшись, я провёл нехитрую визуальную ревизию замка, всё в порядке, пожав плечами и скривив губу, дунул несколько раз в скважину, поковырял в ней ногтем и снова попытался вставить ключ.
Вы когда-нибудь пробовали сжать между собой два магнита однополярными сторонами, вы помните, как создавалось впечатление, будто бы между двумя кусочками металла помещается нечто округлое упругое и невероятно жёсткое одновременно и как один магнит точно намыленный выскальзывал из-под другого. То же самое случилось и с моим ключом, он не желал проходить в скважину, точно живой юлил, отталкивался и пытался вырваться из руки. Обойдя вокруг машины, я поочерёдно экспериментировал с каждой дверью, итог плачевный и почему-то закономерный ни одна дверь не открылась.
Чертовщина какая-то, подумал я, и потянул носом воздух, однако серой не пахло. Я огляделся, ничего подозрительного не происходило, разве что вон тот дворовой котяра слишком нагло смотрит на меня, и даже не на меня, а как-то свозь. Так смотрела на меня учительница по физике, когда хотела в очередной раз сказать:
-Садись на место. Видимо то, что в состоянии понять одним полушарием канарейка для тебя слишком сложно!
Правда, кот ничего не хотел сказать, он скучающе разглядывал что-то за моей спиной, меня не замечая. Я невольно обернулся, но и позади не было ничего примечательного, так двор как двор, детская площадка со сломанной горкой, изъезженный приспособленный под самовольную парковку газон, бабка с авоськой плетётся, в авоське булка и пакет кефира, всё, больше ничего.
Привычный будничный вид окрестностей подействовал на меня как пощёчина на кликушу.
Я же на работу опаздываю!
Бросив машину, я побежал на стоянку такси, и не смог про себя не отметить очередную не знаю какую по счёту странность, асфальт под моими ногами проминался, словно тонкий слой свежевыпавшего снега или будто я бежал в кроссовках на толстой амортизирующей подошве. Списав непривычные пружинящие свойства асфальта на мнительность, я выбросил все эти глупости из головы и сосредоточился на одном: поймать машину и добраться до работы.
Как назло единственная машина укатила прямо перед моим носом, сонный водитель не обращая внимания на мои призывные крики и махи руками, вырулил со стоянки и направился на вызов или может в парк, оставив меня топтаться на месте понося в полголоса и самого водителя и его новенькую "реношку".
Я вытащил из кармана телефон и впопыхах натыкал первый вспомнившийся номер таксопарка. Телефон молчал. Нет сигнала - сбой сети. Да что за день такой сегодня, что они там все с ума посходили что ли. Не зная к кому именно обратить, сей гневный порыв, я на всякий случай погрозил кулаком висевшему над головой облаку в форме подтаявшего шарика крем-брюле.
Я несколько завис, но быстро сообразил, что так можно стоять и рассматривать облака сколько угодно хоть до полного окаменения, плюнув себе под ноги, пошел на автобусную остановку, слегка утопая в асфальте.
Автобус подошел довольно быстро, я вошел в салон и пристроился на площадке для колясок, прислонившись спиной к поперечному поручню. Я приготовил деньги за поездку, однако кондуктор прошла мимо меня с таким брезгливым лицом, что я не стал её окликать и благополучно поехал зайцем. В окно смотреть не хотелось,
Что-то сидело внутри, мне претило от одной тени мысли, что всё случившееся сегодняшним утром действительно произошло и не с кем-нибудь, а со мной. Дикость какая-то, болезненное видение как волдырь на небе, увидишь такое и сразу понятно жить больше незачем. Я нехотя глянул в окно и по счастью никакого волдыря на небе не увидел. Не скажу, что испытал облегчение, но всё же слегка отпустило. Усмехнувшись своим суждениям, я отвлёкся совершенно и даже предался любимому занятию определению времени навскидку, просчитал, сколько минут я топтался во дворе возле машины, сколько времени пытался поймать такси и ждал автобуса, сколько я в пути, подытожил и выдал результат, надеясь уложиться в разницу три-четыре минуты, глянул на часы и обомлел! Промахнулся на целых тридцать семь минут! Больше всего меня поразило не то, что уже безнадёжно опоздал на работу и моя репутация пунктуального человека загублена, а то, что так крепко ошибся. Такого со мной никогда не случалось, никогда!
Новое потрясение доконало меня окончательно, я едва не проехал нужную остановку, оглушенный продираясь сквозь толпу входящих в салон людей сперва не обратил внимания, что словно обтекаю их, а они просачиваются сквозь меня. На улице уже основательно подогретым воздухом мне навозило по физиономии, и я очнулся, если можно очнуться от нового потрясения, медленно повернулся к открытым дверям автобуса и крикнул всем этим хамоватым бесплотным скотам, смеющим обращаться со мной так бесцеремонно:
-Чё это вы! - Собственно не крикнул, а сказал, не сказал даже, а прошептал. Словом не знаю, в какой тональности я выплеснул всё своё негодование и недоумение, только никто не подал виду, что слышит меня. Автобус уехал, я остался стоять и стоял до тех пор, пока какой-то мужичонка не прошёл сквозь меня, я постоял ещё немного и от избытка переживаний и помрачения чувств упал на мягкий как матрац асфальт.
2
Народу на улице прибавилось. По мне ходили и топтались, на меня сплёвывали и бросали окурки. Я был как брошенная у обочины падаль, никто не замечал меня, никто не проявлял ко мне сочувствия. Признаться, и мне было мало дела до них всех и до их истёртых изгаженных подошв, до их плевков и уж тем более до их сочувствия. Я лежал тихо-мирно никак не проявляя себя, вся моя сущность сосредоточилась на одном простом штришке, что со мной случилось, что со всем этим делать и как быть дальше? Так как ни одна сколько-нибудь стоящая мысль не приходила в голову, то лежать мне вскоре надоело, я поднялся на ноги, попутно сделав одно интересное с точки зрения естествоиспытателя открытие. Оказывается, не земля проваливалась под моим весом, напротив я не мог на неё ступить и как бы парил в сантиметре над твердью. Тут для меня открылась новая благодатная для умственных испражнений тема, что это наказание или неслыханная и ни с чем несравнимая благодать, не бывавшая на земле со времён Христа. Вы не знаете почему человек до того ни разу даже в церкви не бывавший когда припрёт, берётся рассуждать на тему высших сфер? Вот и я не знаю.
Погружённый в самоедство и присовокупление себе достоинств явно незаслуженных, я добрёл или вернее долетел до крупного торгового центра, в котором и трудился продавцом-консультантом в отделе бытовой техники. Фотоэлемент над входной дверью на меня не сработал, вдобавок я сделал ещё одно странное открытие, пора обычных странностей миновала, настала пора странных открытий, так вот: я не отражался в зеркальных стёклах дверей. Я даже неуверенно потыкал себе пальцем в живот, как бы убеждаясь в собственном присутствии в данное время в данном месте, что, в общем-то, и называется пунктуальностью. Живот был на месте и всё остальное в целом тоже, а отражение хотя бы частичное отсутствовало! Меня уже настолько утомили утренние потрясения, что я принял сей факт как данность, в принципе данных скопилось больше чем предостаточно только как их сопоставить, как оформить задачу и какой вопрос поставить я не знал. Да и шут с ним! Потом разберусь, будем надеяться, как-нибудь само рассосётся.
Так рассуждая и оглаживая себя по бокам и заду, я стоял, наблюдая в отражении, пустую без себя улицу, пока один добрый гражданин не вышел из супермаркета, мы сделали шаг навстречу, просочились, друг сквозь друга, я оказался внутри, а гражданин снаружи.
Бесцельно бродя по залам, я привыкал к своему новому положению, и никак не мог для себя решить, всё же повезло мне или нет. Случайные столкновения с покупателями были неприятны не то, что бы я чувствовал физический дискомфорт вернее всего я ничего не чувствовал, это-то и нервировало более всего. Вскоре, я привык и перестал обращать внимание. Были и свои плюсы вроде бесплатного пип-шоу в отделе женского белья, но и это быстро надоело, я поднялся на эскалаторе на третий этаж в отдел бытовой техники на своё рабочее место. Как и ожидалось, никто не обратил внимания ни на моё отсутствие, ни на моё присутствие, хотя не так уж я и отсутствовал, скорее для меня вся прочая публика была где-то не здесь, да и не то что бы присутствовал... я...я...я запутался. Но это так присказки. Сказка как водится, пошла чередом, и сказка эта была ничуть не лучше присказки, страшная получилась сказочка.
3
Кошмар! Да что там! Ужас! Конец, это конец! Бесповоротно конец! Всё! Finita господа! Занавес!
Я метался в холе торгового центра как пуля, выпущенная из мощной винтовки, проходя навылет тела покупателей и отскакивая от стен. Паника! Нет не паника, я не пытался спасти свою жизнь, я знал, что с нею покончено, но даже не в этом дело, хотя какого чёрта и в этом тоже! главное почему? Почему я? Почему со мной и главное кто так распорядился? Я разозлился, и злость вернула трезвость рассудка, к тому же я устал бегать как угорелый, вопить проклиная...а собственно кого?
Я встал в задумчивости посреди холла, прямо на меня шагала, чеканя шаг толи монашенка толи комсорг, вся до пят в чёрном, волосы зализаны назад, в лице сосредоточенность на какой-то важной мысли, хотя на деле наверняка дура дурой, мне захотелось сообщить её об этом, я набрал в грудь воздуху и когда монашенка-комсорг приблизилась ко мне лицом к лицу я, отводя душу проорал:
-Ду-у-у-ура-а-а!! - Дама в чёрном прошла через меня, не поведя бровью, и дураком себя почувствовал я сам. Я опустил взгляд, и меня вновь ошпарило, мои ноги, если присмотреться слегка просвечивали, я не знал, что это значит, вернее начал догадываться где-то с полчаса назад вот и стал бегать по центру с этажа на этаж как умалишённый, пока не остановился в холле и... Ладно давайте по порядку.
Я отошел в сторонку, чтобы по мне никто не топтался, сел прямо на пол, или точнее присел на воздух в сантиметре от пола, и проштудировал последние два часа проведённые в торговом центре.
В родном отделе бытовой техники я для начала посетил своё место работы, осмотрел стеллажи любовно с некоторой ностальгией, словно знал, что не впаривать мне больше пахнущих формальдегидом дешёвых электрических чайников не советовать что-нибудь в средней ценовой сетке и не продавать дорогущие (среди чайников, разумеется) блестящие никелем модели. Да, открою секрет (уж какой есть) я специалист по продаже чайников, славная работка, мне нравится. Я вглядывался в знакомые лица таких же, как я в недавнем прошлом (вчера ещё) продавцов-консультантов - безрезультатно, прошёл в секцию видеотехники, нашел своего друга Серёгу. Тот прошёл, не заметив преграды, разве может быть преградой воздух? Жаль. Сколько пива мы с ним выдули, а сколько креветок съели? М-м-м! Потом я свернул к рядам стиральных и посудомоечных машин, проскользнул мимо грозных шеренг холодильников и газовых плит, и наконец, оказался там, где всегда любил бывать в царстве плоек фенов электрических бигудей и депиляторов, там работала Юленька. Она и сейчас была на месте, я остановился и залюбовался какая она красивая полногрудая и ладная. Я вспомнил как лежа на спине, держал её за пылающие упругие бёдра, устроив ладони, так что большие пальцы утопали в складках её паха, я чувствовал, как суставы таза скользили по ним. Вспомнил, как искательно открывался её рот, приближаясь к моему рту, вспомнил, как наваливался на неё всем своим весом, и как она увлажняла дыханием мочку моего уха..... Ну, я мог бы всё это вспомнить, если бы это было, а это запросто могло случиться.... Ну, когда-нибудь в перспективе, в перспективе возможно всё. Юленька, Юленька, а ведь счастье было так возможно. Комок подступил к горлу, я не выдержал и вернулся в секцию видеоаппаратуры, там постарался окончательно выкинуть из мыслей горячие упругие Юленькины бёдра и суставы её таза скользящие по большим пальцам моих рук, что признаюсь, далось с трудом, и занялся анализом и постановкой серии экспериментов.
Для начала я уточнил, что уже знал и так. Я не касался пола. Одушевлённые объекты просачивались сквозь меня. До неодушевлённых предметов я не мог дотронуться и сдвинуть с места даже самые крохотные, они стояли, как несокрушимые бастионы, я мог до седьмого пота давить пальцем, скажем, на обычную канцелярскую кнопку, а результат был тот же, как если бы я пытался, взяв за заднее колесо многотонный тягач, груженный непилованным лесом, перевернуть его. Я невидим и поэтому не отражаюсь в зеркале, что само по себе даже на фоне всего перечисленного дико, с другой стороны кусать людей в сонные артерии не хотел, что уже неплохо, но и не смог бы этого сделать появись у меня такое желание, а это как не крути плохо. Я слышал, но оставался нем для других. Я обонял окружающие запахи во всей их палитре, однако не знал, пахну ли сам. Что ещё пропустил? Да! Я потерял ощущение времени. Я снова прикинул который час, и сверился с наручными часами. Так и есть! Снова пролетел!
Я ходил, задумавшись вдоль демонстрирующих мультфильм про паровозик из Ромашкова телевизионных экранов, и ничего путного придумать не мог. Мимо или прямо по мне как сквозняк быстрой профессиональной походкой прошагал Серёга. Я усмехнулся, снова вспомнив, сколько пива мы вместе выпили и сколько креветок съели. И остро ощутил дикий по-настоящему звериный голод. Недолго думая я по приобретённой за пять лет привычке направился в подсобку, где весь персонал в порядке очереди перекусывал, благо дверь в неё никогда не закрывалась, и попасть туда не составило особого труда.
Бутерброды с ветчиной и с сыром сдобные булочки всё упакованное в целлофан, два вида чая в пакетиках растворимый кофе и одноразовая посуда всё аккуратно расставлено на столе на своих обычных местах. В подсобке почти всегда кто-нибудь крутился, и это могло серьёзно усложнить мою пиратскую вылазку, и надо же никого! В это утро я всерьёз разуверился в везенье, мне кажется, что само понятие везенья выдумали неудачники, это они всегда заостряют внимание на такую ерунду как удача, те, кому везёт, этого не замечают, только неудачник способен понять, как ему сфартило, найдя оброненную кем-то десятку. Моим призовым червонцем стало пустое подсобное помещение, пусть так, я неприхотлив.
Сильно хотелось пить, так что сначала склонился над кулером. И... Ничего не получилось!
Святая простота!
Забавляясь попытками войти в контакт с реальным миром, ставшим для меня в один миг отдалённым эхом обвала в горах, я ни на секунду не задумался о том, что и вода и бутерброд с ветчиной являются частью недосягаемого текущего момента действительности, из которой я по непонятной причине выпал. А значит, я не могу утолить голод и жажду!
Не желая верит страшной, но здравой мысли я бросился к столу с бутербродами и булочками. Я пытался ухватить бутерброд руками и укусить прямо ртом. Впустую! Тот же эффект отталкивающихся друг от друга одноимённых магнитных полей, недавно так развлекающий меня, не давал ни дотронуться до бутерброда ни укусить его. До меня доходил запах пищи, но насытится, я не мог. И фигурально и фактически моё положение очень напоминало кризис сведший в могилу жадину и спекулянта драгметаллами царя Мидаса, у того тоже были определённые затруднения связанные с приёмом пищи. Самоирония дорогие товарищи иногда выручает в самых кислых ситуациях, но как бы вы стали отшучиваться, когда оглушенные безрадостной перспективой голодной смерти, а что ещё скорее смерти от обезвоживания склонили бы в отчаянии голову и вдобавок ко всем горестям обнаружили, что ваши ноги просвечивают?
Минуту или две я разглядывал смутно прорисовывающиеся через ботинки плиты облицовки пола, слабо понимая, что собственно вижу, а как сообразил, то разум отказал мне окончательно. Именно тогда я принялся очень громко кричать и очень быстро бегать по залам торгового центра, по всем его этажам, без всякой цели просто так. А что ещё делать при таком раскладе?
Теперь я сижу на полу в холле торгового центра с полученной суммой знаний, совершенно разбит и подавлен. У меня нет схемы действий, потому-что при всём богатстве и многообразии исходных данных я всё равно не знаю, что стало причиной всех этих более чем странных следствий. Здравый смысл подсказывал искать причины в материальной составляющей, инстинкты сопротивлялись и взяли верх. Зачастую здравый смысл экранирует восприятие окружающей действительности, поэтому я отказался от здравого смысла, вооружившись беспристрастностью в оценке и не закомплексованностью в поиске. Это трудно, но бывает очень полезно.
Я вернулся на третий этаж в отдел бытовой техники. Ноги сами принесли меня в секцию видеоаппаратуры, остановившись у гигантской плазменной панели телевизора, вперился в экран неизвестно чего ожидая. Рекламный блок шел, не останавливаясь и казалось, был нерушим как Римская Империя в её расцвете. Мне не терпелось. Как щекотка в носовой пазухе предвещает скорый чих, так и моё нетерпение обещало некий своеобразный выверт, что именно я не представлял, но ждал с ощущением близкой развязки. Я смотрел во все глаза. Конфидентка одной её известной истины вещала правду жизни и обещала вдобавок чистое нутро унитаза, когда все бактерии издохли, и жёлтый налёт на фаянсе растворился, после короткой заминки на экране появилась знакомая заставка выпуска новостей. Вскинув руку, я по привычке стал сверять ход секундной стрелки на своих часах.
Чего-то подобного, признаться, я и ожидал, мои часы спешили ровно на одну секунду. Чувствуя, что на верном пути я крепко задумался, стараясь глубоко и ровно дышать, чтобы не вспугнуть витающую где-то совсем близко догадку. Где-то рядом, руку протянуть и схватить. Сердце ухнуло вниз как оборвавшийся с троса лифт....
Лифт!
Ну конечно!
Всё дело в этом! Тут здравый смысл вновь попытался вмешаться в цепь моих суждений, справедливо выкрикнув: - А при чём тут лифт? Действительно причём? - подумал я, но быстро сориентировался и отмахнулся рукой от крикливого надоедалы сидевшего внутри меня.
-Заткнись! Не мешай думать.
Я до боли в висках зажмурился, вспоминая недавние события. Свет погас. Лифт остановился. Меня подхватило волной и поволокло, закрутило в спирали и вытолкнуло обратно. Свет зажегся. Я стою, прижавшись спиной к стенке кабинки, еле сдерживаю тошноту. Потом мятеж машины. Уехавший из-под носа таксист, проигнорировавшая меня кондуктор. Люди идут сквозь меня, я невидим и не слышим. Я не могу вступить в контакт с любыми объектами материального мира. И наконец, мои часы убежали вперёд, на целую секунду!
Вот эта-то секунда и беспокоила больше всего. Откуда она взялась? Почему-то я был уверен, что секунда эта лишняя. Чёрт! А что если...? Дико? Да дико! А вдруг!?
Через несколько минут я был железно убеждён, что утром в лифте я каким-то образом переместился во времени на оду секунду вперёд, и этим объясняются всё мои последующие злоключения. Кстати при таком повороте нашлось место и здравому смыслу. Совершенно ясно что, перейдя на одну секунду в будущее, я растворился в своём настоящим и стал призраком бесплотной эманацией в том моменте времени, в котором очутился. И судя по тому, как быстро я теряю плотность полное растворение во временном потоке дело ближайших нескольких часов, и в лучшем случае от меня останется только воспоминание и расклеенные по фонарным столбам листовки с заголовком "РОЗЫСКИВАЕТ МИЛИЦИЯ".
Многое прояснилось, осталось разобраться, как исправить сложившееся положение вещей, что нужно сделать понятно, нужно шагнуть на одну секунду назад, вопрос в том, как это сделать? Единственно верным предположением виделось вернуться к первоисточнику всех бедствий, а именно к лифту.
Обнадёженный хлипкой теорией совершенно непонимающий, что и как я буду делать, когда доберусь до дома, и если всё сложится благополучно, попаду в лифт. Есть золотое правило решать проблемы по мере их поступления. Хоть проблема у меня одна, но зато какая, и разрешать её нужно пошагово, и первым шагом будет попасть в лифт, а там кривая вывезет.
4
С возбуждением схожим с тем, какое бывает перед первым свиданием, я бросился вон из торгового центра. Не буду в деталях описывать своё недолгое обратное путешествие, достаточно будет сказать, что добрался я действительно быстро и без приключений. Уже через тридцать минут я нервно топтался у дверей подъезда в ожидании, что кто-нибудь откроет мне дверь. Вскоре дверь распахнулась и вышла бабушка Галя старожил нашего дома, и сколько я себя помнил, она всегда была старая в меру вредная а, в общем, очень милая старушка, которую все уважали я в том числе, она всегда была добра ко мне, выделяла из прочей детворы, называла Андрюшенькой и угощала пряником. По привычке я хотел пропустить бабушку Галю, но вовремя хватился, и аккуратно просочившись сквозь старушку, оказался в подъезде.
У лифта ситуация повторилась, пришлось ждать услужливого человека. Я начинал паниковать, поскольку теперь просвечивали не только ноги, но и руки и живот, а когда я закрывал глаза, то смутно видел очертания предметов. Всё ещё осложнялось тем, что я не был уверен в верности своих предположений. А вдруг причина моих скитаний совсем в другом, может меня кто-то сглазил, может я когда-то перешел дорогу цыганскому табору, может я, дьявол меня побери уже давно помер?
Я услышал, как включился электродвигатель, откинул сомнения, приготовился к действию. И вдруг ноги мои подогнулись, я почувствовал, как истончается моя оболочка, как испаряются мои внутренности, мысли стали путаться и угасать. Двери раскрылись. Я стиснул зубы и почувствовал, как они проминаются, какая-то бессильная ярость какая, наверное, толкала израненного солдата со связкой гранат под гусеницы немецкого танка, влекла меня в лифт. В лифте никого не было, видимо он приехал по собственной инициативе. Я цеплялся за воздух и постепенно потухал. Двери за мной закрылись, с большим трудом я перевернулся на спину и приготовился к худшему. Лифт тронулся. Цифры на табло медленно менялись от меньшей к большей.
Свет погас. Лифт дёрнулся и остановился. Я съежился в жалкий комочек, забился в угол, закрыл глаза и боялся их открыть. На этот раз меня не стало крутить в водовороте, а как будто, вывернуло наизнанку и вскинуло как вытрясаемый на перекладине турника половик. Общего с прошлым ощущением было мало, разве только тошнота подступила. Лифт пошел.
Я открыл глаза и первым делом посмотрел на свои руки. Вот они! Ручки мои рученьки! Ножки мои ноженьки тоже на месте!
Ощупав себя целиком и убедившись, что всё в порядке, глянул на табло. Горел десятый этаж, я испугался и нажал на кнопку "СТОП". Лифт замер. Я тоже. Двери разъехались в стороны, я пулей вылетел вон, кинулся к пожарной лестнице и зачастил по ступеням, радостно отбивая подмётками дробь вновь ощущая под ногами твёрдую основу, а не пружинящую прослойку воздуха. Я обтирал ладонью перила без страха влезть в плевок, как это прекрасно иметь возможность прикасаться к.... Плевок всё-таки обнаружился, я замедлил шаг и, поругиваясь, обтер руку об стену. Я думал, что подобные развлечения минули в прошлое вместе с моим детством, помнится, мы с друганами любили так развлекаться, но тогда было другое время минимум развлечений, кино и курение бычков в беседке детского садика, и никаких тебе сотовых телефонов и компьютеров. Я думал нынешние детки посообразительнее, видимо есть непреходящие ценности в табеле детских предпочтений, как например, непременный плевок на перила. Тем не менее, такая мелочь не могла смутить моего воспрявшего духа. Детки что с них взять, пусть их балуются.
Входная дверь подъезда распахнута настежь - необычно, однако, ничего из ряда вон выходящего. С наслаждением вдохнув пыльного воздуха, я обвёл взглядом знакомые виды. Здорово!
Тень гигантского тополя падала на зелёный газон, в тени на лавочке сидела бабушка Галя, от избытка чувств я громким криком выразил ей свой пламенный привет:
-Здравствуй баба Галя!
Она посмотрела на меня как на чумного и, отмахнувшись, сказала:
-Иди дурной?
Я удивился, и тонкая жилка порвалась у меня под ложечкой! Тополь газон лавка. Там где я живу, тополь срублен, газон заставлен машинами, а лавки нет вовсе, разве одна бабушка Галя та же самая. Понимая, что что-то не так я стал лихорадочно осматриваться. Всё безумно знакомо до слёз знакомо и всё не то, вернее то, но...
Да что же это! Дети играют на горке! Горка лет десять как разломана! Да я же их знаю! Тот рыжий Стас, сейчас большой человек воротит лицо, если случайно встречаемся на улице. Кудрявый и смешливый Вован. Он спился, и умер в том году. В синей футболке и бинтом на руке Серёга - мы вместе работаем, пьём пиво и едим креветки. А руку он разодрал об гвоздь в заборе, когда мы убегали из детского сада от сторожа. А тот горластый с выгоревшей чёлкой и облупленным носом это же...это же...
-Андрюшенька! - Позвала бабушка Галя и горластый сорванец с выгоревшей чёлкой и облупленным носом, пошептавшись с друзьями, побежал на зов. Я точно знал, что наградой ему будет пряник и то, что для друзей он тоже выпросит по одному на брата.
Мои ноги подвели меня во второй раз, я съехал спиной по двери. Глова сама собой запрокинулась, солнце выдавливало из глаз слёзы, я, не моргая смотрел на него, зарабатывая себе, ожёг сетчатки. И чем дольше я смотрел на солнце, тем яснее видел, что никакое это не солнце, а обычный мозоль на небе - наполненный жидкостью волдырь.