Желтый острый кленовый лист с красноватыми краями, медленно кружась на ветру, опустился к моим ногам. Я остановилась и, задумчиво глядя вверх, начала беззвучно напевать какую-то мелодию. Приветствие Осени. Деревья еще сохраняли свою зеленую одежку, но то там, то тут появлялись желтые и бурые пятна. Каплями крови сверкали ярко-красные гроздья рябины. Густая трава еще казалась живой и зеленой, хотя ее уже слегка припорошило жухлыми желтыми листочками.
Вздохнув, я продолжила свой путь, свернув с главной дорожки, направилась вглубь парка. Там, сев на любимую лавочку, достала нетбук и продолжила записывать свой сегодняшний сон. Он стоял у меня перед глазами как явь, как-будто я и не просыпалась.
***
Темно-фиолетовое небо казалось бархатным, низким и мягким на ощупь. На нем было рассыпано несметное количество звезд, ярких, манящих. Я стояла на балконе, прислонившись спиной к холодной резной поверхности тонкой мраморной колонны. Гладкий камень приятно холодил кожу между лопаток. Я смотрела вдаль, на спящий ночной город, несколько районов его все же освещались тусклыми желтоватыми огнями. По современным меркам я бы скорее назвала это не городом, а большой деревней... Очень большой деревней. Суть в том, что внизу даже в темноте можно было различить дома лишь в два-три, максимум в четыре этажа. Но я почему-то точно знала, что это именно город. Глядя вниз, туда, где мирно спали люди, трудившиеся весь день, где сейчас совершались не совсем честные сделки, где мужчины, как мотыльки слетались на свет красных фонарей, я чувствовала какую-то неосознанную тревогу, будто всё это вот-вот должно закончиться.
- Грустишь, милая? - Раздался нежный шепот на ухо. Я не повернулась, я знала кто это, ибо только Он мог себе позволить вот так неожиданно ко мне подкрадываться.
- Нет, дорогой, просто боюсь... Что будет с нами? - Прислонившись затылком к холодному мрамору, тихо, практически одними губами, шепчу в ответ, прикрыв глаза. Знаю, что он все равно услышит.
- Всё будет хорошо, моя прекрасная, моё сокровище, моя награда... - Тихо произнося эти слова, он положил теплую ладонь мне на талию, обнимая меня вместе с тонкой колонной, перемежая ласковые эпитеты с легкими поцелуями на открытом плече и шее.
Мою душу разрывали противоречивые чувства: всепоглощающая любовь, вселенская тоска, страх потерять этот прекрасный момент в пучине грядущего, безотчетное доверие этому человеку, стремление укрыться от всего мира на его груди и необходимость защитить его, осознание своей беспомощности и понимание, что нужно действовать решительно и беспощадно...
Я запрокинула голову, ища поцелуя, и конечно получила самую сладкую и нежную награду. Легким движением развернулась в объятьях любимого, оказавшись к нему лицом. Светло-карие, будто золотые глаза смотрели на меня сверху вниз с непередаваемой нежностью и толикой грусти. Для меня в этот момент не существовало ничего в мире, кроме этих бесконечно любимых глаз.
- Всё. Будет. Хорошо. Слышишь, любимая, я с тобой, я всегда с тобой!!! - Он шептал эти слова, взяв мое лицо в ладони и не отрываясь, глядя в глаза. Потом нежно, как ребенка, поцеловал в нос...
***
Проснувшись утром, я еще долго не могла прийти в себя. Сердце бешено колотилось, иногда замирая и не давая дышать. Помню, тогда я умывалась ледяной водой и долго смотрела в зеркало, пытаясь понять, что это было.
Я сидела на лавочке в парке, даже не сразу заметив, что уже смеркается. Не знаю, сколько я так просидела неподвижно, с нетбуком на коленях и застывшими на клавиатуре пальцами, невидяще уставившись вдаль. Наверное, долго, потому что вон уже как спина болит, затекла. А я все не могла пошевелиться, как будто пытаясь снова попасть туда, в этот прекрасный и грустный сон.
Неожиданно кто-то вырвал у меня из рук мою "печатную машинку" и сорвался с места, убегая из парка. Я всегда знала о своей дурацкой склонности в экстренных ситуациях сначала действовать, а потом думать и чувствовать. Вот и сейчас, подхватив сумку, я бросилась в погоню, не особо еще соображая, что происходит. Я конечно не марафонец, но если надо на короткие дистанции могу развить весьма приличную скорость. На одном из поворотов ворюга немного затормозил и я, со всей дури, недолго думая, дала ему пендаля. Хорошо так дала, с разбегу, металлическим носом тяжелых берцев, что злоумышленник тут же распластался на земле. Уперевшись коленом ему в спину, завела назад левую руку, так что бы ни вздумал двинуться. Я конечно не качек и не суперагент, но не зря, наверное, папа с детства учил приемам самообороны. Удерживая захват одной рукой, пытаюсь другой найти телефон - пусть с этим голубчиком милиция разбирается.
Из-за усердного сопения носом в матушку-землю этого беглеца я не услышала приближающихся шагов. Тело вдруг пронзила безумная боль. Ослабив хватку, я вскинула голову, чтобы упереться взглядом в абсолютно безразличное лицо мужчины, вытирающего пучком травы лезвие ножа. Пытаясь зажать рану, что бы остановить кровь, понимаю, что бесполезно, убийца точно знал, чего хочет и метил именно в печень. Свернувшись калачиком, я судорожно сжимала окровавлеными пальцами края раны, понимая, что умру от внутреннего кровотечения, тихонько поскуливая от боли. Эти ублюдки забрали все ценное, пнули меня пару раз ногами, срывая злость, и не спеша удалились. А я осталась лежать на зелено-желтой траве, наблюдая, как медленно вниз опускаются мертвые листья. А в голове лишь одни дурацкие мысли: Как же так? Теперь я Его никогда не встречу? Ты же обещал!!! Всё будет хорошо? Я всегда буду рядом!? Ну и где Ты???
***
Открывать глаза было безумно больно. Яркий свет немилосердно слепил. Жива? Значит, кто-то нашел и додумался вызвать скорую. Но свет какой-то желтоватый и теплый, не такой в операционной должен быть. Странно. Но я точно в операционной, потому что ничего не болит, анестезия видно. Прислушавшись, распознала человеческие голоса, но где-то вдалеке и как-то сразу много, что-то кричат. Пришлось открывать глаза и осматриваться. Левый. Старая стена из красного кирпича. Не поняла! Меня что оттащили в подворотню, чтобы не нашли так быстро. Открываю правый. Край крыши и нереально голубое небо. Лежу на спине, значит. Попытка разобраться с остальным организмом ничего не дала: боли нет, но слабость во всем теле. После нескольких неудачных попыток, я все же смогла принять сидячее положение, оперевшись спиной о ту самую кирпичную стену. Оказалось, что я не в проулке, а скорее в узком тупичке между домами, а там на самой улице виднеются цветастые силуэты людей. Нужно туда! Зажав место раны, неожиданно обнаружила, что кровь больше не идет. Расстегнув черную хлопковую рубашку и задрав простую белую майку, я даже не сразу заметила, что она действительно белая, а не красная как ей положено быть пропитанной кровью, непонимающе уставилась на свой бок. Справа под ребрами была чистая кожа без малейшего намека хотя бы на шрам. Я неуверенно потыкала пальцем в место, где должна была быть моя обезкровленная печень. Всё нормально! Печень на месте, немного увеличенная, но это ерунда, на коже ни царапины. Я внимательно обследовала каждый сантиметр кожи и слева и на животе, ощупала спину. Ни-че-го! Ну не приснилась же мне эта боль. До сих пор нервно руки дрожат. Ладно, потом разберемся. Теперь насущный вопрос: где я? Покачиваясь от слабости, поднялась на ноги и по стеночке направилась в сторону света и голосов.
***
- Так, ребята, вы смеетесь надо мной что ли? Это как-то, по-моему, не весело уже!
Я стояла, прислонившись к углу дома, и ошалело вертела головой, бормоча себе под нос вот такую всякую чушь. Говорят первый признак сумасшествия - это когда человек разговаривает сам с собой. Не знаю, мне обычно это наоборот помогает не сойти с этого самого ума.
Посреди небольшой площади (чем-то она мне Поставы напомнила) был возведен помост, а на нем... собирались сжечь ведьму!!! И наро-о-оду вокруг.
Присев на корточки я постаралась понять, что тут происходит... Получалось плохо! Опять наши реконструкторы исторический фэст учудили? Нет! Во-первых, костерок уже тлеет с краюшку - не шутки! Во-вторых, народ странный и туриков (ну, туристов, людей в гражданском) не видно. В-третьих, девчонка, к столбу привязанная, очень уж натурально изображает смертельный ужас. Ну и, в-четвертых, я бы уж точно знала о намечающемся фэсте, как и о любом другом на территории своей страны. Что остается? Я попала? Кхм... И что теперь? Целоваться с эльфами? Драться с орками? Пффф... Да уж!
Я совершенно не впадала в панику или истерику... Наш циничный народ, выросший в постсоветскую эпоху, и не такое переживал. Ну, мир другой, ну и? Люди везде одинаковые!
Решительно встала, отряхнула штаны и, пошатнувшись, направилась в толпу, ближе к эшафоту. С каждым шагом походка становилась увереннее и тверже. А что мне? Меня уже один раз убили, чего бояться?!
***
Толпа перед помостом волновалась как морские волны. На площади, ради такого зрелища собрались все жители маленького городка и близлежащих деревень. Редкого зрелища восторженно ожидали все, начиная от стариков и заканчивая трехлетними детьми, дергающими мамочек за подолы и тыкая пальцами в жертву.
С гордым и торжественным видом по ступеням какого-то храма, довольно большого, надо признать, перед которым и был сооружен весь этот балаган, поднимался главный священнослужитель. Развернувшись на широком крыльце лицом к толпе, он расправил свиток и , прочистив горло, приготовился зачитать приговор. Сквозь плотно сомкнутые ряды любопытных, как ледокол, расчищала себе путь фигура в черном. По началу никто особо и не обращал внимания, что дало возможность этой личности услышать обрывки некоторых разговоров и сделать для себя несколько выводов. После того как люди заметили, кто так нахально расталкивает их, целеустремленно направляясь к помосту, уже сами стали расходиться перед уверенно ступающей девушкой в черной одежде.