Арка цвета вязкого шоколада обрамила квадрат лица, не пуская в верхний и дальний голубой, в котором стучится фиолетовый, желтая молния диагоналит в формате, режа голову и небо, сильный красный плывет внизу, одним извивом пытаясь достичь верха. Голубой глаз - штрих падает неимоверной печалью и пропускает небо на нас. Вся голова представляет стену крематория, верх которой усыпан дымками или, может, желтыми бантиками.
Башнятелостолб
Красный отрезан коричневым от желтого космоса фона, от границы их растет органика розового, в тенях оранжевеющего, в светах голубеющего, между - загорающегося оранжевой молнией. Икс лимонного и голубого ставит неграмотный центр. Арка волос сложна, в ней стучится фиолетовый, почти все линии портрета стремятся стать параллельными.
Автострада мимо.
Мимами машущие размашистые кусты на фоне березовой очереди проносятся фоном шоссе, размножающегося рукавами по компасным направлениям. Несущиеся, несуществующие в пространстве мига лица, машины, может, велосипедисты. Разливающееся рукавами желтое шоссе забегает извивами в небо, рисующее фонарь косы проходящей девочки, с лицом, на котором ветвятся дороги теней.
Восход, может, закат
Долина - поляна-болото - поле остановленное холодной полосой леса. Из - за леса светает - встает - восходит - растет раздуваясь богатое царство охристого квадрата заката, может, восхода, с ним пытаются бороться, сопротивляясь, фиолетовые переферии неба. Коса - столб - дерево, - коричневый с стучащими красными, выходит внизу из формата. Неслыханная простота - детскость портрета и серьезная глубина глаз.
Грозовая профиль.
Течет горизонталя зеленый холодной широкой рекой поля. Текут изумрудные, режа лицо, останавливаясь и становясь границами профиля, сжимаясь в лице, разбегаясь на лбу, затылке, банте, шее и плече ; спотыкаются в небе, на сером светясь. Профиль грозы, слившейся с девочкой, мокрая текучесть пятен в лице, стремящемся из формата.
Предел заката.
Ребра желтых бантиков вкупе как плавник панка, волосы цвета вынесенных водорослей. Желтые линии гнутся и параллелят, пытаясь стать горизонтами, внизу разлит оранжевый, вбирающий накал розового неба. Очко профиля черной дырой рвет поверхность, пытаясь вынестись из формата, лицо фокусируется далеко за его пределами.
Головы вбирают.
Зеленая шапка волос как начало прочтения, коричневые полосы в ней разбегаются влево формата, движение останавливает черная коса, в которой стучится синий. Красный приплюснутым постаментом заполнил низ, завершаясь изумрудным штрихом. За ним - море, море церрулеума, уносящегося голубой взвесью в небо. Розовая органика голов, в тенях стучится оранжевым, головы пытаются слиться, шепча и вбирая друг друга.
Марсовый блин.
Зеленый и синий сошлись в холодном браке дня, остужая лицо ребенка, подыгрывая его розовым и охрам, унося зелено - коричневые в темные провалы космоса. Трехярусный блин лица - нелюбовный нетреугольник, три пространства которого в плане , для взгляда с мошкиного вертолетика, как три яруса ландшафта. Верхний - сухой финский пляж, остановленный дремучими зелеными круглых кустов, остановленный изумрудной рекой; средний - марсианский, с ледниками глаз, в нем происходит движение розовых, которые скатываясь с формы и западая в углубления, богатеют темнея. Низ незагадочен, светел - невинен как блик белого солнца. По всем ярусам лица вертикалит желтая дорога косы. Вся форма напоминает марсовый блин, выпеченный из глубины холодного космоса.
Обида розовых лица
Голубой мазок рваного ветра накалил глаза розовым. Шлем волос объял лицо фонаристой охрой, удешевленной и акцентированной оранжевым. Лимонные линии оттолкнулись, делая маленький ли к левой бесконечности. На ржавый постамент верхнего яруса торса налапатились добро два золотых хвоста волос... Обида розовых, ущемленных ветряным небом до плача, до незащищенности желе... Голубой и оранжевый выталкивают друг друга, создавая напряжение закипающей слезы ярко- траурного лица.
Ребенок утреннего моря
Тихо, в безмолвии начала, столкнулись голубой и зелено - голубой, превращаясь при погружении в небо и море утра. В них стучатся холодные и теплые - розовые и белые, тихо, как движения ног по мелководью. Розовые набирают накал в лице и торсе, их княжества-части отделены линиями изумрудных границ, которые стремятся параллелить сторонам формата. Обнаженность фигуры подчиняет белый центр - кусок ткани. Розовые богатеют, темнея на поворотах формы, оранжевый светит в границах богатых и бедных розовых. Падение длинной зеленой косы тормозится движением вправо очереди бантов, желтых, не имеющих себе цветоконкурентов... Ребенок, на фоне утреннего моря, сосредоточен, его тело сияет рефлексами.
Лицо подталкивают из
Скоба широкого красного разделяет голову и торс, пряча шею за своим горизонтом. Желтый разлит по всей форме, где-то высверкивая лимонно, где-то - прячась, проваливаясь в красные охры; внизу лица, у арки алых губ разлегся розовый, сложный и компромисный. Параллелят синий и зеленый, деля картину на три. Горизонтальная дробь: желтый фигуры и два фиолетовых фона. В лобном месте - прорыв в изумрудную галактику диктует синим быть сильными. Подозрительная серьезность глаз, стремящихся к прищуру. Зеленые косы: слева - как рычаг взвода, справа - как рука чайника. Лицо желтым накалом в клетке холодных линий просит видеть мир, богатые фиолетовые фона подталкивают его из.
Узда сосредоточия
Узда желтого, бегущего в белое окружила профиль лица, превращаясь в плане в дорожки осеннего парка, который делит как одна треть изумрудная речка косы. Сурово-синии каналы-рога-косы отлетают от головы, оставаясь в ее притяжении. Погоны красного плеч останавливают движения кос, держа их тяжесть и сопровождая взгляд в пустыню торса. Осенним охрам, богатым оранжевыми и холодно-розовыми, помогает стать глубокими сложный зеленый фона с стучащимся в нем желтым. Овалы холодных глаз присели на красную тень в лице, глаза сосредоточенно- печальны.
Голубой прощает
Жасмином цветут желтые банты, рисуя зелено-коричневые косы, рисующие верхи двух сиенистых голов, прекращающихся красным взлетом клетчатых торсов, над которыми пикируют нижние кос и лимонный банта. Всему помогает быть уходящий голубой фона, все прощая...
Квадрат четырех треугольников
Квадрат и четыре треугольника взыгрались в гирлянде, линии которой сцепились в вертикальной кордиограмме. Центральный треугольник одежды торса мистифицирует белым, в котором стучится зеленый, создавая светлый акцент в формате. Квадрат верхней головы нимбирует тлеющим оранжевым, прижат справа золотой шапочкой желтого. Волосы нижней головы с текущими влево зелеными останавливают движущийся вправо мучительный профиль. Кружение голов над бездонностью неба, страдание и торжественность...
Паузы на море
Раз-два-три, раз и еще несколько коротких с почти одинаковыми паузами штрихов вертикалей волос-кос зажаты двумя мутно-синими горизонтами, подводящими итог верхней и нижней частей формата. Коричневое моря высвечивает голубой неба. Две отвернувшиеся от центра головы с общим оранжевым постаментом торса переливаются в унисон разными оттенками золотых и розовых.
Химера пушистого неба
Как горящая горгулья-химера, покачнулась большая форма, в которой торс наступает на голову, отделяясь алым зигзагом плечевого профиля. Красные границы тонов стекают в прямоугольник глаза, над которым встрепенувшись взлетают бабочки желтых бантов. Арка волос жарко зажглась оранжевым, кипя, вынося коричневые. Налип свет на лицо и плечо, накаляя розовые. За всем - спокойное, голубое, пушистое небо фона.
Слизняк общего торса
Лесистое небо фона. Пунктиры левых бантиков начинают обратное движение, заканчиваясь в изумрудной луже большого правого банта. Ярко-оранжевый слизняк общего торса. Две синии косы треугольно подымаются на правую голову, заходя в формат из пустоты, закадровости низа. Преобладание горизонталей растягивает прогулку желтых голов, расслабленных и спокойных.