Откуда приходит этот страх? Он стучится в сердце, разрезает на части, парализует волю.
Как страницы книги листал Иван Сергеевич картины своей жизни, пытаясь понять истоки своего страха и не находя их.
Он гордился тем, что всему научился сам. Иван окончил всего несколько классов церковно-приходской школы в своей деревне Федосеево, на Владимирской стороне. С одиннадцати лет он работал подавальщиком кипятка в трактире в Москве.
В восемнадцать лет он женился на Валентине. Дед Вали, который ее воспитал, умирая, наказал выдать ее замуж за Ивана, и дал за ней две тысячи рублей приданого. Он внес за жениха внучки пай в таможенную артель.
После свадьбы Иван получил место бухгалтера в этой артели. Он много работал, начальство ценило его, и он мог хорошо обеспечивать свою семью.
Иван был человеком основательным, и любил делать покупки по каталогам. Он внимательно изучал все предложения и выбирал лучшее. Он все приобретал отборное, первосортное − семена растений, саженцы, цыплят.
Иван работал бухгалтером в Одессе, потом в польском городе Калише. На таможне артельщикам продавали конфискат по низкой цене, и Иван приносил домой отрезы дорогих тканей и изысканные украшения. Валентина была богомольной женщиной, и вещи ее мало интересовали, но подаренные мужем гранатовый браслет и золотое кольцо с жемчугом и бирюзой она очень любила.
Иван происходил из семьи по тем временам небольшой, у него были только брат и сестра. Брат его служил кассиром, и однажды знакомый попросил у него двенадцать тысяч рублей в долг. Расписки не было, и когда он потребовал вернуть деньги, взятые из кассы, приятель сделал удивленное лицо и сказал, что впервые об этом слышит. Брат вскоре умер.
Единственная сестра Ивана была замужем за человеком, который пел басом в церковном хоре при храме Христа Спасителя. За службу ему выносили на подносе двадцать пять рублей.
Валентина же была из большой семьи. Троих братьев жены Иван устроил на работу в таможенную артель грузчиками. У Валентины и Ивана постоянно жила ее незамужняя племянница. Каждый день за семейным обедом собиралось не меньше десяти человек. Иван Сергеевич очень любил соленое. Когда на стол подавали блюда, он первым делом солил, не пробуя.
Иван Сергеевич стал одним из самых обеспеченных людей в своей деревне. Среди сослуживцев он был единственным из крестьян, и когда он встречал кого-либо крестьянского происхождения, то старался сблизиться с ним.
Семья его росла, десять детей родила ему Валентина. Судьба поднимала его все выше по карьерной лестнице, и незадолго до революции Иван получил место бухгалтера в Ярославской губернии на большой ткацкой фабрике, которая поставляла ткани Императорскому двору. Огромная пропасть простиралась между крестьянским сыном Ваней и бухгалтером этой фабрики Иваном Сергеевичем.
Хозяин доверял ему свои деньги, самое ценное, что у него было. Высокое положение давало Ивану Сергеевичу власть над людьми, ведь через его руки проходили денежные потоки фабрики.
Но он никогда не использовал свою должность в корыстных целях, он был педантичным и правильным. Иван Сергеевич говорил тихим спокойным голосом и с коллегами, и с многочисленными домочадцами, и никогда не повышал его.
Он любил утром приходить в контору, открывать счетные книги, проверять кассу и здороваться с сослуживцами, которые почтительно приветствовали его.
Как в зеркала, смотрел Иван в лица этих людей, и видел в них уважение, почтение и даже подобострастие.
Как от источника энергии, заряжался Иван от этого отраженного света той власти, которую дал ему хозяин, и эта энергия давала ему силы жить.
Иван был скрупулезно честным и порядочным человеком. Когда пришла советская власть, красный директор его уволил.
Семье пришлось вернуться в родовой дом в Федосеево. Они возвращались в товарном вагоне, в который погрузили все нажитое имущество, породистая корова Манька тоже была в этом поезде. В пассажирском вагоне ехали дети со старшей сестрой.
Для семьи Ивана Сергеевича настали тяжелые времена. Голод, безработица царили вокруг. Все, ради чего жил Иван Сергеевич, ушло.
Бывший бухгалтер просмотрел последнюю картину своих воспоминаний и вернулся в свое настоящее. Он увидел зеленые яблоки на столе, гладкие и круглые. Валентина сорвала их, чтобы сварить компот на обед. Раньше такие яблоки пошли бы на корм свиньям.
Ивану Сергеевичу только и остались эти яблоки, и огород, и скотина в хлеву. Его мир оказался ограничен деревенским домом и участком земли.
Несколько раз через бывших сослуживцев удавалось Ивану Сергеевичу получать небольшие подработки, но на низкой должности, и платили ему очень мало. Он уезжал на заработки в Винницу, и присылал жене оттуда даже яичную скорлупу, для удобрения огорода.
Иван Сергеевич был убежденный атеист, а жена его Валентина была глубоко верующей.
− Не наказание, а испытание, − говорила она о его увольнении. − Оно ниспослано свыше, Господь испытывает нашу любовь к нему.
Иван Сергеевич не слушал жену. Когда в Курске от тифа умер его старший сын, который был в армии, он лишь ненадолго зашел в церковь во время отпевания.
Наступало смутное время, когда многие оказывались в лагерях, и ночами люди не спали, боясь, что за ними придут.
'Иван всего лишь потерял хорошую работу, − думала Валентина. − Он здоровый, не старый и физически сильный мужчина. Может и в огороде работать, и на заработки ездить. Наверное, судьба хранила, и не надо было Ивану работать на жестокого директора. Не достоин этот начальник, чтобы такой порядочный человек был у него в услужении. Ивану совесть свою пятнать не пристало, раболепствовать перед людьми низкими. Не дай Бог, хуже бы вышло, свалили бы на него недостачу, и сгинул бы в лагерях, в позоре и бесчестии'.
Но этого не понимал Иван. Муки, которые испытывал он, оказавшись без источника своих жизненных сил, были настолько велики, что переродились в его подсознании в сильнейший страх. Он безумно боялся красного директора фабрики и новую власть.
Ночами он плохо спал, а, засыпая, видел во сне своего бывшего начальника, который угрожал ему и требовал отчета о деньгах.
Просыпаясь в холодном поту, Иван отчетливо ощущал, что соратники директора могут прийти к нему в дом, устроить обыск. Вдоль фундамента печи, в подполе, были зарыты золотые монеты, на самый черный день.
На другой день казалось ему, что на фабрике могут подделать документы, его подпись в то время, когда он был бухгалтером, и потребовать вернуть деньги, которые он не брал, или отдать под суд. Он понимал, что все равно ничего не докажет, что не тягаться ему с новой властью, и силы его таяли на глазах.
Иван Сергеевич заболел малокровием. Железистая анемия сжигала его, и ему становилось лучше только от сырой печенки. Валентина сдавала в торгсин накопленный за многие годы работы на таможне конфискат, чтобы купить ее. Она несла в торгсин кольца и браслеты, отрезы дорогих тканей, золотые монеты. В доме не осталось почти ничего ценного.
Иван Сергеевич говорил жене:
− Красина не спасли, а меня кто спасет?
Несколько раз он становился таким спокойным, что Валентина думала, что он умирает. Она трясла его, кормила жирной пищей, и он оживал.
Мягкому и заботливому Ивану Сергеевичу было очень тяжело, что из-за него семья терпит такие потери.
Ему было всего пятьдесят четыре года, когда он почувствовал, что приближается его час. Иван Сергеевич понимал, что неграмотная жена растеряется, когда он покинет ее навсегда, и заполнил бланки, чтобы отправить телеграммы детям: "Папа умер". Валентине оставалось только поставить дату и отнести на почту.