Фирсанова Юлия Алексеевна : другие произведения.

И темный гений в нагрузку!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
Оценка: 9.47*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не ходите в лес по грибы, а если уж отправились, ничего, кроме грибов в руки не берите. Инне такого совета никто вовремя не дал. И она попала, крупно попала в чужой мир, дар и память. В нагрузку к растущей горе проблем прилагается экзотический коллектив: вампир одна штука женского пола - управляющая, зомби-телохранитель, оборотни в ассортименте, какие-то хвисы... Может, еще и лич найдется, если поискать хорошенько? Что вообще творится в мире, почему все темные липнут к Инне, как банный лист, откуда взялась дикая ненависть белых магов к иным? Вопросов куда больше, чем ответов. А хочется не ломать голову, а выяснять совсем другое. К примеру, почему у рыжего некроманта такие красивые зеленые глаза, а у творца проклятий они сияют сапфирами?
  Фирсанова Юлия
  И темный гений в нагрузку!
  
  Аннотация:
  Не ходите в лес по грибы, а если уж отправились, ничего, кроме грибов в руки не берите. Инне такого совета никто вовремя не дал. И она попала, крупно попала в чужой мир, дар и память.
  В нагрузку к растущей горе проблем прилагается экзотический коллектив: вампир одна штука женского пола - управляющая, зомби-телохранитель, оборотни в ассортименте, какие-то хвисы... Может, еще и лич найдется, если поискать хорошенько?
  Что вообще творится в мире, почему все темные липнут к Инне, как банный лист, откуда взялась дикая ненависть белых магов к иным? Вопросов куда больше, чем ответов. А хочется не ломать голову, а выяснять совсем другое. К примеру, почему у рыжего некроманта такие красивые зеленые глаза, а у творца проклятий они сияют сапфирами?
  
   последний кусочек
  
  
  Пролог о вреде хобби
  
  Хобби - зло! Точно вам говорю! Во всем виноваты грибы!
   И это я не о бледных поганках, мухоморах или прочей отраве, а о самых обычных опятах, которые высыпают по осени щедрыми семейками на старых поваленных деревьях или пнях. Главное места знать. Я знала. Еще с детских лет знала, где в нашем лесу можно найти пригорки с лисичками, хороводы белых, сыроежек и где опята появляются в изобилии. Готовить их, правда, не любила. По этой части у меня матушка крупный специалист, а по части еды два старших брата и папка. Что ж, каждому свое.
  В этот год опят было видимо-невидимо. На подмогу по сбору пришлось подключить братцев: Гришку с Володькой. Они как раз со своими очередными девицами расстались и в свободные выходные были завербованы на тихую охоту. Нет, собирать грибы они за два с лишним десятка лет не научились, это не в пейнтбол на полигоне гонять и не рыбачить. Но навык два в одном - ходить по лесу и таскать тяжести - освоили. Так что я опята аккуратно стригла, чтоб потом на переборку и мытье меньше времени тратить, а парни к нашему старому газику мешки с грибами отволакивали. Ну а что? Денек поработаешь, на всю зиму запасов будет.
  -Уф, Инка, давай, последний мешок и хватит! - взмолился Гришка, после очередной ходки.
  - Нужно больше грибов! - переиначила я старый мем.
  - Хорошо, моя леди, два мешка, - подыграл Вовка, уступая.
  - Вы эти отнесите, а я пока к трем поваленным березам схожу. Там, что найду, срежу и все! - огласила я окончательный план добычи, пока не случился бунт на корабле.
  Братья потопали с мешками к машине, а я направилась к очередному заветному местечку. Опята по осени там бывали всегда. На одном из поваленных, поросших мхом, старых стволов. Или на двух. А случалось, что и на всех трех разом. Потому и братья не стали качать права, положившись на удачу. Вдруг в эту осень на 'секретной делянке' ничего не выросло? Бывает же. А издалека не разглядишь. Надо идти, проверять. Благо, недалеко, пяток минут ходьбы всего-навсего. И лес сухой, чавкать по грязи, набирая на кроссовки вязкую грязь, не придется.
  Я поправила рюкзачок за спиной, где еще имелся запас мешков под добычу, и зашагала к цели. В воздухе пахло осенью и грибами. Чую, братьями еще предстоит сегодня сделать несколько ходок и забить нашего верного скакуна на колесах под завязку.
  До заветного места - лесной ложбинки - добралась быстро. Кажется, я даже разглядела на поваленных деревьях россыпь хорошеньких толстых опят с нераскрытыми пока шляпками. Вот только стволов почему-то насчитала не три, а четыре. Четвертый был тоньше, меньше и черным. А потом, уже когда я почти спустилась к цели, до меня дошло: четвертый не ствол, какой-то тюк. Или очень большой мешок. Или замотанный в черную тряпку человек. Он лежал среди пока еще зеленой травы и желтых листьев. И чем ближе я подходила, тем точнее понимала: не мешок и не тишком сброшенный в лесу строительный мусор, явно тело. Вот только пьяный, больной или труп? Не разобрать!
  Честно сказать, я настолько растерялась, что испугаться не успела. Все же за грибами, а не за телами в лес хожу. Декстер не мой кумир. А потом этот 'труп' шевельнулся и мне чуток полегчало.
  - Эй, ты как, живой? - позвала я, пытаясь сообразить, куда бежать и что делать.
   В машине, конечно, аптечка есть, как положено, но медиков среди нас троих нет. Братья - программисты состоявшиеся, я по той же части в универе учусь. А до ближайшей сельской больницы час езды, не меньше.
  Если в лесу пьяный валяется, проще. Черт с ними с опятами, пусть спит, сейчас тепло, не околеет. А я на другую делянку пойду, к большому пню у оврага. Чуть дальше, но тоже место грибное.
  Между тем тело содрогнулось, изгибаясь. С головы упал капюшон, открывая вид на впалые щеки, нос острый, как клюв, бескровные губы, будто нарисованные черной тушью брови на бледном как смерть лице. Черные волосы коротким ежиком на голове, будто после больницы.
  Глаза же мужчины, я б ему лет пятьдесят, не больше дала, черные с расширенными зрачками сразу зацепились за меня и незнакомец прохрипел:
  - Руку, дай руку!
  Может больной? Сердечник? Приступ прихватил, а теперь после таблеточки, полегчало и встать хочет. Так рассудила я и спустилась к лежащему человеку. Обретая на ходу надежду добраться до обсыпанных опятами стволов.
  - Вы не волнуйтесь, тут трасса недалеко. Братья сейчас подойдут, мы поможем!
  Почему-то от этих слов человека буквально подкинуло над травой. Он с шипением:
  - Братья, говоришь? - вцепился мне в руку своими ледяными пальцами.
  И кто-то выключил свет.
  
  
  Глава 1. В 'где-то там'
  
  Ой, нет, не выключил. Вместо нормальной реальности поставил какую-то фантастику стиля постапокалипсис. Густо-серое давящее на макушку и психику небо, пустошь, большие темно-серые камни. Никого вокруг, кроме меня и этого больного. Только теперь волосы у него отросли и развевались по ветру. Однако ж черный взгляд полыхал ненавистью и торжеством.
  - Теперь, брат, молись своей ушедшей богине! Сейчас твоя душа отправится туда, куда ей причитается, а я займу опустевшее тело!
  - Дядя, я вообще-то девушка и ничьи братом быть никак не могу, - ляпнула я и стянула с головы кепку с большим козырьком, защищающим от лесного мусора и случайных паутинок. Тяжелая русая коса (плела поплотнее, чтоб прядки не растрепались и тихой охоте не мешали) упала на грудь.
  И у мужика тоже что-то коротнуло. Он впился взглядом в мое лицо, потом сделал хитрый пасс руками, от которого все пространство пошло волной и какими-то всполохами. Сам грозный дяденька отчетливо засветился черным и стал не злобно-торжествующим, а глубоко озадаченным. И опустился на ближайший камень явно для раздумий.
  - Проблемы? - поинтересовалась я, чтобы хоть как-то сориентироваться в обстановке.
  - Ритуал не обратим. И он искажен нарушением прописанных условий узора, - проронил утративший агрессию философ.
  - Это плохо? - уточнила я, ничего не понимая в деталях, но четко понимая, что что-то пошло х... не так.
  - Ритуал замещения душ, девица, - горько проронил собеседник. - Меня преследовали, смертельно поразив ударом белого правосудия. Я ушел порталом, чтобы тело не досталось врагам. Сознание было в тумане, и тебя принял за одного из преследователей. Порадовался тому, что месть моя будет столь сладкой. Забрать плоть врага и продлить свои века!
  - То есть, ты вместо меня в моем теле хотел жить? - почему-то я сразу просекла, что имел в виду этот странный человек. Хотя до этого никакого практического отношения к магии не имела.
  Тот хлопнул в ладоши, и я опять-таки снова поняла, что это не аплодисменты моей догадливости, а жест согласия, когда слов просто нет.
  - Передумал, когда понял, что я не враг? - почти с облегчением догадалась я. Все-таки своя рубашка-то к телу ближе и умирающий незнакомец не настолько дорог, чтобы жертвовать ради продления его жизни своей.
  - Нет, в женское тело перейти невозможно, нарушенный рисунок означает неправильный ритуал, он не позволит закрепиться душе, - почти равнодушно, наверное, уже прощался со всем и вся, готовясь к новому путешествию, проронил собеседник.
   И никаких угрызений совести, моральных терзаний или прочих глупостей. Не получилась задумка исключительно из-за ложных данных в перечне условий, а не из-за того, что девчонку вдруг пожалел. Этот, кажется, никого и ничего не жалел, даже себя.
  - И что теперь?
  - Я умру, но ритуал уже идет и каковы будут его последствия, просчитать сложно, - задумчиво продолжил странный тип. - С большей вероятностью мы погибнем оба. Или ты выживешь, но сойдешь с ума.
  - Мне это не нравится, я жить хочу! - возмутилась я такому повороту. - Это несправедливо!
  - В жизнь нет справедливости. Есть лишь сила, твоя, твоих врагов и твоих союзников, - равнодушно ответил фаталист. То ли уже смирился со смертью, то ли всегда таким был.
  - Я в джедаи не записывалась, потому давай к своим врагам и союзникам вали, наносить добро и причинять справедливость, а меня на мое место возвращай! - возмутилась я произволу.
  И разобиделась так, что даже ногой топнула. И словно от моего удара по земле синхронно в сером тусклом небе прогремел гром и сверкнула алая молния.
  - Тебя услышали, - криво усмехнулся собеседник, присовокупив: - Не знаю уж точно кто, но услышали.
  - И? А что будет? - понадеялась на лучшее я.
  Вот сейчас весь этот бред 'конца света' завершится, и я снова в лесочке с опятами окажусь. Нет, я постап люблю, конечно, но не с собой в главной роли. И вообще мне чего-то с каждой секундой все больше кажется, что это не постап, а какая-то дешевая фентезятина про чОрных-чОрных магов с большими претензиями. Потому что, судя по астеническому сложению этого черноглазого, у него крупными могут быть только они и, возможно, интеллект. Но это еще потестить надо.
  Додумать я не успела, через три такта после завершения громыхания и вспышки молнии нас с умирающим фаталистом с неодолимой силой потянуло друг к другу. Не в интимном смысле этого слова, а как магнитики. Причем мужчина летел быстрее, то ли не сопротивлялся процессу, то ли так по изначальным условиям было положено.
  А когда он ударился в меня, снова вспыхнуло черным и белым одновременно. Да так ярко, как та молния, и все погасло. И серое небо, и каменная бесконечность, и мое собственное сознание до кучи.
  Сознание возвращалось тяжело. Будто мозг просыпался не в своей собственной черепушке, а в какой-то чужой, несовпадающей по габаритам. Словно его, распухший до всякого безобразия, пытались предварительно ужать, чтобы втиснуть в тесную коробку. Было больно, плохо и тошнило, как если бы я перед поездкой в горы на автобусе забыла выпить таблетку и протряслась после этого часа два в воняющем бензином, разваливающемся рыдване.
  Хорошо еще вокруг царила темень. Пыточно-яркий свет, легко усиливающий мигрень, по глазам не бил. Хотя, пожалуй, освещение бы не помешало, чтобы просто сообразить, куда меня сейчас-то, елки-палки, занесло. Грибами и лесом не пахло, больницей, машиной или домом тоже. Не было даже полного отсутствия запаха, как в том 'нигде', где на психику давило тяжелое небо, камни и альтернативно мыслящий помирающий дядя из леса.
  Тут в темноте почему-то уютно пахло старым камнем (не стреляйте в пианиста, я не понимаю, почему камень ощущался, как старый), прохладой (опять же, не возьму в толк, как она может пахнуть!) и немного пылью.
  Потому даже без света мне страшно все равно не стало. разве что маленько странновато. Я не патологическая трусиха, мышей, насекомых, змей не боюсь. Попробуй, забойся с двумя-то старшими братьями, чего только домой не таскавшими для радостной демонстрации не ждущей сюрприза семье. Шмели вообще классные, пушистые, если их не хватать за брюшко совершенно безобидные, а мышата неимоверно умилительны.
  Не люблю только собак, потому как кусали, и высоты, потому что падала. То есть опасения мои по большей части логичны и оправданы. Хотя порой дома, бывало, после сна, если проснулась и не поняла, где я и зачем, доводилось переживать несколько секунд нелогичного ужаса. Почему не понятно, но у всех свои тараканы. К персональным я успела за двадцать с лишком лет привыкнуть.
  Мотнув головой, села на холодном полу и, держа на заднем плане собственную мысль о лампе, машинально прищелкнула пальцами. Одновременно незанятая рука почему-то коснулась пальцами района рабочей чуть выше запястья. Шар света позитивно-цыплячьего цвета, точно как я люблю, осветил каменный мешок. На полу уже выцветал фельд - узор путешествия, читай телепорта, на плите, сработавший самопроизвольно, чтобы притянуть меня вместо бывшего владельца.
  И тут меня накрыло снова. Теперь это была настоящая горячая волна ужаса. Не ледяная, а именно обжигающая, от которой вскипал мозг. Я была Инной Васильевой и одновременно Ливаром Тайхозором. Так звали того худого умника, который хотел и не смог вселиться в мое тело из-за технической ошибки в расчете. Или смог, ешки-кошки? Я снова обмерла от ужаса и прислушалась к себе. Нет, все-таки не смог. Умник не ошибся с выкладками. Занять мое тело у него не получилось, а вот за каким-то лядом впихнуть в мою голову свои знания, память и переместить в подвал собственной резиденции - ветхого охотничьего замка на болотах - очень даже.
  Да что гадать за каким? Так сработал искаженный комплекс фельда - искусного узора ритуала замены души, сотворенный погибающим Ливаром.
  
  
  Глава 2. Я - Рардис Тайхозор?
  
  Так, стоп, паника! Брысь, гадина! Если есть эти странные знания, есть ли информация о том, как мне вернуться домой? А уж с лишней информацией я как-нибудь сживусь. Училась же в школе и почти отучилась в ВУЗе. От избытка временами совершенно никчемных данных извилины в улитку не свернулись. Пусть порой и казалось, что еще немного и свихнусь.
  Ответ пришел мгновенно, стоило лишь подумать про вопрос. Что? Нет, никак? Но почему-у-у? Что еще за парадигма Рореха? Какой коэффициент Кармайла? Ой, нет, лучше бы не спрашивала. Информация об этих штуках щедро была предоставлена обогащенными знаниями Ливара мозгом. А также я узнала о других важных параметрах, не меньше, чем дюжине сложных постоянных и переменных, которые следовало вписывать в рисунок фельда хитроумными элементами узора. В общем, перебраться в другой мир (не абы какой, а точно рассчитанный) оказалось посложнее, чем улететь в космос на личной ракете.
  Ливар был гением, который сумел совершить практически невозможное. Мне же, даже с помощью чужих знаний этого результата не достичь. Потому что перпендикуляр. Потому что в мире Дармар постоянных врат из мира в мир воздвигнуть невозможно, а одноразовые открываются лишь однократно. Однократно - значит, в один конец, а не челноком туда-обратно.
  Стало тоскливо, хоть вой, но даже заплакать не смогла. Клятый умник знал точно, вычитал, ёшки-кошки, в каком-то очень умном научно-магическом труде, пришедшем в Дармар из каких-то неведомых далей. Мало того, что вычитал, еще и пересчитал самостоятельно.
  После такого визита, какой Ливар совершил, время в покинутом мире, лишенном магии по отношению к миру магическому, куда ушли, застывает практически намертво. Как-то там эффект с почти непроизносимым названием Лейма-Джея-ард-дель-Лиос-Варга. От однократного взаимодействия слишком разных по типу миров проявляется. (Ливар еще и за несколько мгновений пребывания на Земле успел тип мира определить, гений долбаный). Вот и выходит, что я на Дармаре жизнь проживу, а у семьи все те же секунда, день, час, месяц, год в грибном осеннем лесу будет.
  А потом, там сноска была. Естественная смерть перемещенного может сработать эффектом обратного притяжения. То есть, если я тут сама по себе умру, а не методом наложения рук, то снова смогу дома оказаться. Но это не наверняка, особенно если погибну насильственной смертью, а не от естественных причин. Тут возможны варианты.
  Книге той Ливар верил, и не потому, что написано буковками на бумаге и пересчитано. Вовсе он доверчивым чудаком не являлся. Существовали методы проверки истинности текстов. Сложные, но действенные. Так вот этот талмуд проверку прошел. И не одну.
  Значит, моя задача максимум: жить тут, пока меня 'не умрут', чтобы вернуться домой естественным, так сказать путем. И время для тела тогда отмотается в обратную сторону, чтобы совпасть с настоящим возвратного мира. То есть, даже если бабушкой буду, все равно девчонкой вернусь к своим. Потому, оставить скулеж, как говорит папка. Надо оторвать попу от ледяного пола, пока не отморозила себе важное женское, и выйти наружу. Родной дом недосягаем, но тут-то все живет и двигается. В каменном мешке до смерти не просидишь. Да и не хочу я. Надо же поглядеть, что вокруг творится! Сыграем в генерацию персонажа и исследование мира!
  Я открыла дверь. В темном коридоре, стало чуть светлее из-за шара света, подвешенного слева над головой и следовавшего за мной, как воздушный шарик на веревочке.
  Там, снаружи, меня терпеливо дожидался громадный мужчина. Высоченный, мускулистый, совершенно лысый, давно мертвый. Серые глаза его чуть поблескивали в полумраке, как у кошки.
  - Давно стоишь, Инграм? - спросила его.
  - Я пришел, когда почувствовал зов, моя рардис, - прогудел здоровяк.
  - Рардис? Уверен? - изрядно удивилась я тому, что слуга Ливара определил мне такой титул. И вообще определил в категорию своих, а не чужих и враждебных, подлежащих если не умерщвлению, то фиксации и доставке к уполномоченным принять какое-то решение по этой части.
  - К тебе перешла суть и силы ирдо Ливара, - спокойно пояснил громила и даже расширил объяснение, чтоб я сразу поняла, что он не ошибается: - Теперь твоя жизнь поддерживает мое небытие.
  Называя меня, Инграм употребил не слово 'ирдо' - обычное обращение к мужчине или женщине, как на Земле сударь (сударыня), а рардис.
  - А почему он ирдо, а я рардис? - мимолетно удивилась я такой быстрой и четкой градации.
  - Сила и разум господина соединились с высшим правом крови, - выдал здоровяк, а я снова чуть задумалась.
  Вроде как дворянские корни у нас в роду Васильевых прослеживались очень четко по папиной линии и служили неиссякаемым источником семейных шуточек в стиле 'не графское это дело, тряпкой полы мыть, а вот пропылесосить можно!'. Ливар же был лишь признанным бастардом. Последним в вымирающей линии. Но чтобы немертвый (назвать мыслящее создание гнусным словом 'зомби' язык не поворачивался) такие тонкости учуять смог? Или он это через свежую связь автоматом идентифицировал, как мощность через розетку приборчиком профиксил?
  Когда хороший приятель Ливара - некромант Тормар его создавал и привязывал к Тайхозору, о паранормальных способностях Инграма речи не шло. Речь шла лишь о расторопном и сильном слуге, способном и за телохранителя сыграть. Но уж что выросло, то выросло. Лоботомию проводить не буду! Полезный он. Жаль, что мертвый. Уж очень фактурный кадр.
  И это не Ливар с Тормаром его прибили для эксперимента в силу научно-магической необходимости, чтобы специфического слугу сделать. Инграма как раз светлая свора, белые фанатики Эйлисы, загубили, когда узнали в нем истребителя монстров, а значит, тоже монстра. Почему они так рассудили, не спрашивайте, это альтернативная логика фанатиков, умом рациональным непостижимая. В общем, Инграма сочли существом противным учению светлой богини и убили, твари.
  Начинаю разделять чувства Ливара к этим шизикам. Что не белое, все черное, даже если оно цветное! И чем больше вспоминаю о том, что здесь происходит, тем меньше мне по душе это 'черно-белое' противостояние, губящее людей и иных разумных, превращающее людей в нелюдей.
  Елки-палки, когда я такой чересчур умной успела стать? Иду, на ходу самой себе философские загибы выдаю? Это что, Ливара наследство? Так он вроде о подобном вовсе не думал. Он их просто яро ненавидел за все в общем и кучу аргументированных частностей.
  Значит, что-то эдакое получилось при слиянии черного мага и девушки-грибника? Хотя бы не минус на плюс и, привет, я ноль без палочки. Выходит, это компиляция наших разумов и памяти такой эффект дала? Ой, и, правда, у меня же раньше даже такого слов, как 'компиляция' не в части программирования, а в быту, в активном словаре не было.
  Елки-палки, просто горе от ума почти по Саше Грибоедову. Главное, чтобы от перенапряжения мозги не вскипели - раз, и чтоб моя 'Софья', то есть в данном случае Чацкий, если по половому признаку делить, не оказалась представителем противоположного лагеря. В такую 'Ромку с Джулькой' я играть категорически отказываюсь! Мне вообще та истории о вконец поехавших крышей подростках не нравится.
   Кстати, о реальном, а не литературном. Есть ли у Ливара девушка-невеста-любимая? А то еще и с этим придется как-то разбираться. У-у-у... беда-огорчение, нет, у него ничего и никого, кроме круга единомышленников разного пола. Всю жизнь на науку и методы борьбы с белыми мразями положил и на всякие параллельные изыскания. Мученик и подвижник, или просто фанатик-ученый. Темный гений, короче, мне дан в нагрузку к куче всего остального. Не сказать, чтоб откровенно дурнопахнущего, но близко, близко. Не лимон для лимонада однозначно!
  Я ж так не смогу, закрыться от всего и всех и притвориться, что я в домике, как улитка, чтоб всех мешающих погружению в научно-изыскательские пучины слать лесом-полем-лугом-болотом. Я жизнь люблю и мальчиков красивых, и вкусную еду, и отдыхать тоже люблю, а не только 'учиться-учиться-учиться' или 'работать-работать-работать'. Желудок очень громко согласился с моими рассуждениями, особенно мощно выдав пассаж на слове 'еда'.
  - Ступай, рардис, отужинай, Румина на стол мигом соберет, - заботливо предложил Инграм.
  Не помню и не знаю, когда в последний раз до начала своего ритуала ел Ливар, пытавшийся уйти в иной мир от 'белого правосудия'. (Теперь знаю, что так настроенное на человека смертельное заклинание именуется). Его последние дни вообще в моей памяти 'туманом войны' были покрыты. Но не важно, развеется рано или поздно. Это, небось, последствия слияния сознаний, памяти, сил. Защита от дурака, чтобы не поехала кукуха. Словом, как будет безопасно, так вспомню все и, готова спорить, тут же добрую половину захочу забыть.
  А пока о другом. Ела я утром еще дома перед тихой охотой, термос с чаем и бутерброды в машине у леса остались, в рюкзачке за спиной всей еды - пачка мятной жвачки. Потому Инграм прав, перекусить стоит, даже если за окнами вечер, готовый принять титул ночи. Главное, не NIGHTMARE, то есть, уровень ночного кошмара. А то я в этой реальности пока очень приблизительно ориентируюсь.
   Чужая память есть, но моторика вообще не наработана. И никакого соображения ни о стратегии, ни о тактике нет. Зато и заданий вроде как никаких не возникает в качестве обязательных квестов. Поздний ужин таким не считается. Голова кипела супом на плите, всплывало и уходило в пучину всякое разное, но я старалась в это мельтешение не вглядываться, сосредоточившись на простой миссии - перемещение из точки А (подвал) в точку Б (место, где меня накормят).
  - Если рардис устала, я могу ее понести, - галантно предложил слуга, отметив, как я замедлила шаг, задумавшись на ходу.
  - Не стоит, сама дойду. Кстати, меня зовут Инна, - отмахнулась я, печально думая о той натуральной глубокой и черной, пусть будет, если вежливо, пропасти, в которую угодила. Это ж гадство, если повод для радости в размышлениях лишь один: верь научным выкладкам и, если удастся помереть не от собственной руки, удавившись косой, получишь шанс вернуться.
  - Красивое имя, Инна ирдо Тайхозор! - довольно оценил немертвый новую хозяйку. Никакой скорби по Ливару от него не чувствовалось вовсе.
  И я не утерпела, стало любопытно, как мыслит спутник.
  - Родители называли меня в честь прабабушки. А Ливар разве не красивое имя? Ты будешь скучать по нему?
  - Ирдо Ливар ушел победителем, - растопырил пальцы в знаке близком к земному русскому пожиманию плеч Инграм, показывая, что личного мнения насчет красоты мужских дармарских имен не имеет. - Своих преследователей он сразил, пусть и был смертельно ранен. Я чувствовал это. Честь ушедшему воину и слава новой рардис Тайходор!
  - Король умер, да здравствует король? - невольно припомнила я.
  Немногословный Инграм хлопнул в ладоши, соглашаясь и одновременно закрывая тему.
  До обеденной залы - просторной комнаты, чистой, хоть и не слишком обихоженной комнаты, рядом с кухней на первом этаже старого охотничьего замка мы поднялись быстро. Я к ступенькам после универа привычная. С первого на четвертый, а потом вниз побегай несколько лет кряду. В стороны и в другие корпуса попрыгай, ножки мышцами сами собой обрастут. Да и в выходные дома сидеть скучно, то в лес, то в деревню, то еще куда с братьями и родителями выбрались. Инграм же вовсе не устает, у него эта функция не заложена при поднятии из мертвых в зафиксированный на пике формы условно-мертвый организм. Еды ему не требуется, лишь энергия того, с кем связала магия, а так двигается, дышит (гораздо реже традиционно-живых, правда), мыслит...
  Что занятно, наша экономка и главная повариха по совместительству тоже еще не легла спать. Может, сова по биоритму? Во всякой случае, в памяти Ливара она всегда на ногах и ничуть не сонная. Или это Тайхозор после своих изысканий раньше полудня не вставал, а если своими расчетами научно-магическими занят был, то начисто про еду забывал. Если бы не Инграм, вместо эдакой крупногабаритной няньки, так бы и помер с голоду. Но, наверное, он бы и этого не заметил. В один из дней встал бы личем и продолжил вычисления, больше на низменные человеческие позывы не отвлекаясь.
  Ужин Румина, обрадовавшаяся моему явлению, как бабушка визиту долгожданной внучки, организовала не в бутербродно-закусочном стиле. Подала горячий горшочек с мясом и овощами. Не картошка, конечно, больше, я бы сказала, на репу походил этот здешний ядрено-фиолетовый корнеплод с дивным именем 'нуб'. Но после лесной эскапады и валяния на ледяном полу подземелья пошел на ура. Компота и чая, правда, не было, только сильно разбавленное кислое вино. А я и по сладкому не большая охотница. В следующий раз попрошу какой-нибудь напиток приготовить.
  Румина, смуглокожая пожилая женщина, здорово смахивающая на испанку, из столовой не ушла, притаилась в уголке рядом с Инграмом. Стирая слезы краешком фартука, наблюдала за тем, как я ем.
  Что она не жалеет мне еды я догадывалась, но повода для разлива слез не видела до тех пор, пока она с очередным тихим всхлипом умиленно не сказала немертвому:
  - Дочка у ирдо Ливара хорошенькая выросла. Где только прятал такую наследницу до своего последнего часа? Хорошо, что перстень-ключ ирдо смог ей передаться.
  Я даже от горшочка отвлеклась, пытаясь сообразить, откуда кухарка все знает, почему считает меня дочерью Ливара и про какой перстень-ключ говорит. Но с вопросами ни к кому пристать не успела. В памяти информация всплыла легко, совершенно неестественным образом. Будто это я, Инна Васильева, всегда знала, а не покойник-колдун.
  Чтобы понять, что я вступившая в права законная наследница, достаточно был глянуть на руку. На указательный палец, где проступила вязь в форме тонкого кольца с фиолетовым камнем. Штуковина была странная. С одной стороны, могла принимать вид фамильного украшения и передавалась строго по линии крови от старшего уходящего в роду к младшему, с другой, украсть, потерять, передать, заложить ее было невозможно. В общем, этот перстень, который не перстень, и даже не артефакт, а живая квинтэссенция наследственной магии, тишком перекочевал на мою руку, утверждая право на владения и титул. Не знаю уж, где тут логика. Мы с Ливаром никаким боком не родственники, даже не собратья по разуму. Он стопроцентно умнее был - истинный маг-ученый, а не какой-нибудь 'студиус вульгарис'. Но, скорее всего, сработал банальный принцип отсутствия альтернатив и форс-мажор.
  А почему все-таки перстенек, который не перстенек права на титул подтвердил? У Ливара-то его не было. Бастард, хоть и признанный. Тоже за неимением иных перспективных вариантов у меня взял и оказался. Я еще разок покосилась на перстень для расшифровки. Ага, Инграм не соврал, когда меня рардис назвал. И впрямь тройное плетение, законная наследница по крови, сути и силе, последняя в роду, стало быть, и самая главная за неимением альтернатив. Короче, я, действительно рардис.
  По здешней классификации что-то вроде графини. Денег почти нет, из всех владений худо-бедно этот охотничий замок удается содержать силами новых очищающих печатей-фельдов и горстки слуг, но родовую спесь могу демонстрировать. Если вдруг захочу. Только зачем? Глупость же несусветная.
  Я ела и пила разбавленное красное вино. Невкусно, но пить-то хочется. Может, просто воды попросить?
  - Рардис, тебе еда не нравится? - всполошилась кухарка, приметив, как я чуть поморщилась.
  - Все чудесно, не тревожься, Румина. Но я не люблю запивать пищу вином. Сейчас же середина лета, то есть, вальяны, ягоды в лесу есть. Можешь компот сварить или просто кувшин с чистой водой на стол подавать?
  Сама же подумала, делов-то? Если кухарка почему-то компот делать не умеет без алкогольной добавки (хотя, что тут уметь, рецепт-то почти как с водкой ('наливай и пей'), то есть, 'насыпай, наливай и закипяти', сама компотом займусь. Когда ягоды сладкие, даже сахар не требуется. Который тут, конечно, не водится, как на Земле динозавры, потому что ни сахарной свеклы, ни тростника не произрастает.
  Насчет того, что динозавры не водятся на просторах Дармара, не поручусь. Что-то эдакое в памяти Ливара мелькало. Но твари ли это просто безбожно вымахавшие и отрастившие комплект зубов на зависть любому стоматологу, или в самом деле ящеры доисторические, до времен человека дожившие, не поручусь. Смотреть лично для точной идентификации надо. Но ни малейшего желания изучать их в живом виде за собой не замечаю. Если только в свежеубитом на шашлык. Только не прямо сейчас, все бросить и идти в леса-болота с командой егерей, а как-нибудь сильно потом в свободное время.
   Короче, нафиг динозавров! Не до них сейчас. Нет сахара, заменим медом. Тут пчелы есть, правда прирученные очень условно. Ну да, нет в хозяйстве меда, кисленький компот попьем, но без градусов. А то ведь сопьюсь потихоньку. Женский алкоголизм - он самый страшный. И нарколога найти на Дармаре шанс точно ниже, чем динозавра.
  Ешки-кошки, что с головой-то творится? Это какой-то кошмар, мысли как зайцы-кролики скачут во все стороны. Но, что еще хуже и совсем непривычно, они ухитряются доскакать до цели и найти свою траву, то есть сделать хотя бы промежуточный, а то и окончательный вывод. И попутно, как те же кролики, размножится в арифметической прогрессии, чтобы побежать уже по новым тропинкам. И отслеживать все их прыжки тяжело, однако, почему-то выходит, пусть и с некоторым напряжением.
  Но подсознательно понимаю, что бросить нельзя ни в коем случае, если бросишь, отпустив поводья, прекратишь отслеживать, мысли вразброд окончательно пойдут, и тогда неминуемо свихнешься. Вот уж удружил гений, привыкший так жить и мыслить, что обывателю за ним, как черепахе из Африки до Парижа ползком. Не угнаться, как не пыжься. Чертов гений, как при таких мозгах он вообще ухитрился подставиться и отбросить тапки?
  Мне это ПО поставили по умолчанию, только обслуживать-то еще надо привыкнуть. Но приспособлюсь, деваться-то все равно некуда. В дурку не хочу. Горечь от сознания собственной глупости в сравнении в Ливаром пришлось вынужденно запить новым глотком кислятины. Видно, скривилась я опять столь страдальчески, что Румина сжалилась и сочувственно объявила:
  - Завтра с утра пару девочек отправлю на поляны. Пусть побольше синики наберут. Не только на пироги, а и для напитка. Ты уж прости, рардис, на болота за грановикой их не пошлю. Боятся, глупые, мертвых стражей, что в трясинах пост свой держат.
  'У меня есть еще какие-то мертвые стражи, кроме Инграма?' - на миг озадачилась я, хорошо, что вслух не ляпнула.
  Вспомнилось, есть. Ливар с Тормаром, на некромантии специализирующимся, изрядный оплот сделали из подручных материалов. Зверей дохлых и тех бедолаг, что век за веком в непролазный трясинах неподалеку от замка свой конец находили, к делу приставили.
   Тормар с Ливаром чего только на наших великолепных болотах не откопали такого, которое лучше и вовсе не выкапывать, а выкопал, сразу же закопать и метку поставить, чтоб больше ни-ни. Все во благо человека, то есть Ливара, сделано было. Себя, конечно, некромант тоже не обидел. Несколько любопытных экземпляров захватил для пополнения личной коллекции.
  Причем то, что сейчас сам Ливар мертвее мертвого и я, и все слуги были совершенно точно уверены. Им связь с сюзереном, мне перстенек подсказали. Без вариантов!
  Перстень еще и индикатором являлся. Плетение четко указывало, что я одна-разъединая Тайхозор во Вселенной в мире Дармар, даже никаких непризнанных родственничков в наличии нет. Отыскать и быстренько перевесить титул с обязанностями не получится. А жаль!
  В принципе, возвращаясь к заградительному барьеру-болоту, все практично, но вовсе не жестоко покойный Тайхозор организовал. Да, правоверным веганом или... Не помню, как тех чудиков называют, которые с марлей на лице в Индии ходят, чтобы ненароком кого-то не скушать. Таким Ливар точно не был. Нормальный, в меру эгоистичный фанатик-ученый. За что его так рьяно желали сжить со свету альтернативно верующие в свет и общее благо не понимаю. Но, кажется, это не проблема Ливара, а проблема всего мира, именуемого Дармар.
  Простые люди от этих свар пытались держаться подальше с тех пор, как из мира ушли замотавшиеся бесконечными разборками боги. Прямым текстом, громадными буквами и гласом божественным провозгласили то, что переводится на русский: 'Вы нас достали в край своими драками, снимаем свое покровительство и уходим. Дальше е... то есть, 'плодитесь и размножайтесь' сами, как хотите.
  Божественная парочка супругов Элиса Светоносная и Йагрон Темный ушли. И ни на мольбы, ни на жертвы, ни на какие-либо иные выкрутасы паствы не реагировали лет уже эдак триста. То ли не желали, то ли не слышали. Далеко ушли и уши заткнули.
  Люди-нелюди поначалу страдали, что ответов, помощи, чудес нет, а потом привыкли. Мы же твари такие, ко всему привыкаем! В храмы ходить привычка осталась, но лишь привычка.
  Только белые с какого-то перепугу совсем крышей поехали. Решили, что божественная пара ушла не из-за общих дрязг, устав в них копаться и, наверное, ссориться друг с другом на тему 'кто у кого лопатку в песочнице отобрал и ею по голове стукнул', а из-за темных. О, если раньше свары шли ни шатко, ни валко, то, чем дальше в лес, тем толще становились партизаны. Ни о каких идейных противниках и битве разумов в словесных дуэлях речь уже не шла. Белые большей частью без направляющей длани и строгого 'а-та-та' от своей богини превратились не в сторонников блага, света, добра, которых порой заносило на поворотах, а в натуральных фанатиков. Настолько натуральных, что от них за пару веков дистанцировалась даже власть светская. Темным от этого было не легче. Фактически, они перешли на осадное положение.
  В больших поселениях не селились, появлялись с надежной охраной или скрывали личность. И все изобретательнее становились в защите своих жизней и имущества. Война, даже необъявленная, воистину двигатель прогресса в большей степени, чем пытливый ум и лень. Магическая наука, как светлого, так и темного колера значительно шагнула вперед за века безбожия. Вот только численность противоборствующих лагерей изрядно сократилась.
  За примером далеко ходить не надо: Ливар оставался единственным отростком некогда могучего родового древа. Правда, по этому поводу ничуть не парился. Мужчина вообще ни себя, ни других живых, мертвых, впрочем, тоже, не любил. По необходимости общался, но большей частью ради исследований. А женщин, как особ иного пола, с которыми можно сделать наследников, он не замечал вовсе. Совершенно асексуальный тип без инстинкта продолжения рода даже на минималках. И ведь не пил никаких таблеточек, оно у него само все в научную деятельность моментально сублимировалось!
  Как при этом у него завелось такое количество если не друзей, то очень хороших знакомых и единомышленников - просто чудо. Кажется, другие пользователи темного дара на звание духовного лидера и идейного вождя подходили еще хуже. То есть никак. Понятное дело, они друг друга не убивали по поводу и без. Для этого белых хватало с лихвой. Просто одиночек-отшельников, забившихся в ж... мироздания, читай, отдаленные уголки мира, по разным причинам среди них с каждым десятилетием становилось все больше. Естественный отбор, что ли, так срабатывал? А еще он в другую сторону шел. У более слабых выживших темных стал ярче инстинкт найти сильного темного и просить его если не защиты и покровительства, то хотя бы приятельства. И стараться держаться в пределах досягаемости. Что в случае чего, было под чьим крылом прятаться от белого произвола.
  Вот так и получилось, что вокруг Ливара, вопреки его желанию, кого только не набралось. Даже слуги у мужика - такая мозаика темных рас, что хоть сейчас в музей, если не в паноптикум. Одна кухарка-вампир чего стоит!
  Ой! Ложка от этакой 'пустяковой' информации, всплывшей накипью на бульоне мыслей, едва не выпала из пальцев. К счастью, данные пришли не обрывком, а полным пакетом, мигом убравшим легкий испуг. Потому что чуть встревожилась я, а память Ливара была спокойна, как морская гладь в полный штиль. Вампир и вампир, с кем не бывает? Если родители этой расы, то и ребенок тоже с клыками будет. От осинки не родятся апельсинки.
  Для поддержания жизни и сил Румине, присягнувшей ирдо Тайхозору, хватало нескольких капель крови господина в год. Надеюсь, в моем случае объем критически не изменится. А то вдруг есть разница дозы в зависимости от пола, возраста, веса и магической силы? Завтра уточню.
  Или надо сегодня? Елки-палки, надо. У вампиров вопрос силы, подчинения и рангов больной, как любимая мозоль. Она вот даже не заикается о своей нужде только потому, что я - глава рода и выше ее по статусу. Невместно вякать! Сдохнуть - уместно, потому как неподкрепленная клятва обязывает или на вольные хлеба уйти, или в муках ждать закрепления, а заявить о своей нужде - ни-ни! Фрики, однозначно, а не клыкастый кровавый ужас!
  Я повернулась к кухарке и спросила:
  - Тебе для новой клятвы служения сколько крови потребуется?
  - Я должна отведать, рардис, - раздув ноздри тонкого носа, ответила Румина. - Но, не думаю, что больше пяти капель. Сильная кровь!
  - Держи, - я протянула ей левую руку и от ложки свободна и честь выше - потому как левая руку ближе к сердцу.
  Кухарка осторожно приблизилась, обвила мою ладонь вполне себе теплыми пальцами и склонила голову. Ну что сказать, в поликлинике кровь у меня перышком брали больнее. Я почувствовала лишь легкий укол в средний палец и тепло рта и языка.
  Никакого дрожания эротического толка и оттока энергии я тоже не ощутила, но, когда зарумянившаяся кухарка подняла голову, поразилась. Пожилой женщины рядом со мной больше не было. У стола стояла знойная Кармен. Черные кудри рассыпались по плечам, соболиные брови вразлет, густые ресницы, алый мак рта. Не будь я абсолютно гетероориентирована, могла бы и влюбиться. Кажется, Инграм тихо присвистнул, оценивая метаморфозы. Ему, конечно, в силу специфики нежизни уже ничего не надо, но эстетическое удовольствие от преображения бабушки в красотку телохранитель явно получил.
  - Очень сильная кровь! - восторженно сверкнув черными очами, объявила Румина и, опустившись передо мной на одно колено, поцеловала мое запястье с таким благоговением, будто какой реликвии коснулась. Ливар в обычаях вампиров не очень ориентировался, только в том минимуме, который был нужен, чтобы нормально контракт с клыкастой заключить, потому и я в них ничего не понимала. У нас-то на Земле они не водятся, или очень скрытно водятся. А всякой ерунде, вроде сверкающих на солнце живых статуй, также как и в то, что древний вампир способен влюбиться в туповатую девицу с неповторимым вкусом в одежде и странным прикусом, я не верила от слова совсем. Помню, братья очень жалели, что 'Сумеркам' не сужден перевод неповторимого Гоблина.
  Но почему она на службе Ливару такой красоткой не обернулась, в душе не.... О, а, ясно-понятно. У нее это была привычная маска для службы мужчинам, во избежание, так сказать. А при мне можно и красотой блеснуть. Что ж, пусть блистает, смотреть приятно!
  
  
  Глава 3. И темный гений в нагрузку!
  
  Пока расправлялась с поздним ужином, в голову успело поналезть столько мыслей и ассоциативных цепочек по особенностям бытия в Дармаре, словно мне тишком курс лекций с приложением практических и лабораторных в мозг положили. И это, как я понимаю, отнюдь не все, что мог и знал Ливар Тайхозор. У мужика реально была ума палата, удивляет лишь одно, уже об этом задумывалась, как при таком интеллекте и даре магическом он все-таки угодил в смертельную ловушку. Нет, конечно, бессмертных не бывает, бывает мало патронов у врагов или более приоритетные цели.
  Так, хватит! Я сама схватилась за бокал с кислым разбавленным вином. Где у меня кнопка 'не думать'? Это же кошмар чистой воды, мысли так и лезут, так и прут, варианты какие-то вне зависимости от того, хочу я того, или нет, просчитываться начинают сами собой. И нехорошее подозрение возникает. А не нарочно ли Ливар подставился и себе смерть устроил, как единственный способ отключить, наконец, бесперебойный процессор? А тут у него не отключение, а, выражаясь техническим языком, перенос бэкапа на новый носитель случился. Я никогда не была чрезмерно умной, так, в меру сообразительной в бытовом плане, а насчет учебы, каких-нибудь задач повышенной сложности это у меня не всегда работало. Пятьдесят на пятьдесят.
  Сейчас же, ёшки-кошки, с максимальной вероятностью будет с точностью до наоборот. Любые головоломные задачки, которыми наши любезные преподаватели любили трепать нервы, пойдут, как орешки к пиву. А все бытовое Дармарское будет вызывать торможение процесса только потому, что я-Инка с таким не сталкивалась, а Ливар вообще избегал. Не в том смысле, что не графское это дело, а потому, что ему интеллектуальные задачки были милее всего, а прочее шло даже не вторым или третьим, а десятым планом.
  Так и хотелось заткнуть уши и заорать: 'А-а-а! Спасите!'
  Вот только некому тут меня спасать от самой-то себя. Братья и мама с папой где-то там остались. И все, что могу сделать я, это задавить подкатывающую истерику (никогда плаксой не была) и отправиться спать! Отодвинув опустевший горшочек и бокал, я выдала:
  - Спасибо, я сыта. Теперь в постель!
  - Спальня ирдо Ливара как обычно готова, рардис. Сам он спал на диване в рабочем кабинете, - вступил с комментарием практичный Инграм.
  - Да, помню, - машинально отозвалась я, поднимаясь из-за стола под восторженный шепот Румины 'Память рода! Истинная рардис Тайхозор!'
  Не-а, памятью рода тут, конечно, не пахло. Эта фишка на Дармаре считалась редкостью несусветной. Но оно и к лучшему. Я с инсталлированными мозгами Ливара-то не знаю, что делать. А если они там, вернее, теперь, у нас в роду все такие умные были? Я ж свихнусь с гарантией. Ну а если они были через одного дебилами, тогда точно свихнусь уже по другой причине, поссорившись сама с собой. Не-е, Билли Миллиганом быть совсем не хочу! Одного умника Ливара уже выше крыши. Так, все, спать.
  Хватит думать над каждой фразой! Темный гений в нагрузку к мозгам среднестатистической студентки - это тяжко! Конечно, пока я мыслю, я существую, если малость перефразировать старину Декарта, но сейчас мне требуется менее интеллектуальная цель. Подушки с одеялом хватит! Хорошо, что Ливар спальней не пользовался, белье же ему меняли и стирали регулярно. Все чистое! А что не вчера купленное, так и дома у меня самые любимые комплекты те, что уже много раз стираны. Они самые мягкие!
  Пойду! Там при спальне даже ванная имеется! Работающая, потому что магия, а не гнилые трубы! Ливар, когда наследство принял, все магические узоры, то есть фельды, в замке обновил и подправил. Не потому, что хозяйственный, а потому что его бытовая магия ненадолго увлекла. Как раз хватило на воду, тепло и чистоту в ключевых местах.
  Тут магия интересная, не крибле-крабле-бумс с волшебной палочкой или жестовым методом. Сначала чертежик изрядный, лучше на полу или стенке, короче, обширной плоской поверхности специальным разноцветным мелом причудливого состава, чтобы править и стирать было можно, пока строишь. А собственно магическим является один из вариантов старого алфавита вымершей или ушедшей расы, больше всего похожий на арабскую вязь. Только пишется не в строчку, а именно как рисунок с центральной осью симметрии. Даже не знаю, с чем сравнить из земного. Если только... как-то мама восхищалась, как раньше рисунок из строчек стихотворных, букет кто-то делал. Фигурные стихи или графические это называлось. Вот тут из этих завитков-букв-строчек рисовали узор заклинания, именуемого фельдом. Он не был заурядной пентаграммой. Но оси симметрии соблюдались. В общем, Ливару рисунки фельдов всегда нравилось придумывать, варианты их изобретать и работу отслеживать. Так что спасибо на том, что имею и умею.
  Плюс 'краски' - мелки, именуемые фе-нод, на чертеж тоже нужны специфические. Если для бытовки сока ягод и растений достаточно плюс минеральные краски, то для иных картинок, фельдов, уже кровь или иные ингредиенты животного происхождения нужны, еще и при специфических условиях добываемые.
  Да уж, Ливара белым и пушистым никак не назовешь. Природа дара у него такая, не располагающая к избыточной белизне. Если только враги от страха белеют и седеют. Тогда да, белого цвета его деяниями в мире прибавлялось.
  И ведь это еще не все! Есть одна эксклюзивная фишка. Она открывается не сразу. Крайне важно понимание магического чертежа, скопированного ли из старых рукописей или составленного самостоятельно (Но тут в двух третях случаев свихнешься почти с гарантией, пока все закономерности учтешь, если ты не Ливар, конечно). Или не вынужденный пользователь его дара и памяти. Почему-то мне казалось, что составить фельд будет не сложнее, чем программу написать. То есть, не чихнул, плюнул и готово, но и чрезмерных сложностей быть не должно.
  Так, тпру, мысли-скакуны, опять я в сторонние рассуждения ударилась. А вела ведь к чему. Фельд, созданный самостоятельно или прочувственный и понятый, то есть вошедший в суть создателя рисунка, отпечатывается на его плоти в материальном мире. Потому он может быть пригоден для использования без дополнительных плясок с мелками в любое удобное место и время.
  Между прочим, 'фельд отпечатывается на теле творца' - не красивая метафора, а реальность. То есть, в самом буквальном смысле слова! Все руки Ливара от запястья до локтя (правая и левая) были испещрены маленькими - с копейку - рисунками тех фельдов, которые он нарисовал и постиг. И это его наследство, так же, как и перстень на пальце. Да уж, почти уголовница, всего счастья, что не креста и купола. Обнять, плакать и затянуть какой-нибудь 'Владимирский централ'.
   Каждый из этих рисунков, не татушек, наколотых иголкой, а магических отпечатков, можно было теперь призвать к жизни в любой момент, не утруждаясь изначальным рисованием. Простой - мысленным усилием, как я свет недавно вызвала, посложнее - приложив руку к любой относительно ровной поверхности и проявив для начала рисунок. Это же логично! Если есть установочный диск, то каждый раз заново программу не пишут!
  Инграм тактично остался бдеть в коридоре, а я стояла в темной спальне, фельд света погасила еще перед ужином. И тупо пялилась на эти значки, полыхающие не в темноте, а перед моим мысленным взором. Я знала каждый из миниатюрных фельдов, не только на вид, а и то, как и для чего он создавался. И какие ингредиенты для этих 'красок' Ливару требовались.
  Часть из этих рисунков, будь моя воля, я бы с рук стерла. Нет, даже с кожей, с мясом бы сняла, но это так не работает. Фельд, проявившийся на теле означал, что магия его стала частью сути и никак от нее не избавиться. Ни мочалка, ни пятновыводитель, ни нож не помогут. А с другой стороны, все равно уже есть, значит, нужно использовать, если потребуется, чтобы все вот это было не зря. Нет, младенцев Ливар не резал, но не потому, что врожденное благородство мешало, а потому, то не потребовалось. А вот белых врагов, пришедших по его душу, использовал с особенным удовольствием, вне зависимости от пола и возраста. Считаешь себя достаточно взрослым, чтобы нападать, значит, плати по счетам, как взрослый. Кровью, плотью, жизнью.
  Я всхлипнула от сознания безнадежностей попыток перестать думать, анализировать и вспоминать. Бесконечные мысли, выводы, возможности, идеи пихались в голове, никак не желая утрамбоваться и перестать меня мучить.
  - Рардис? - нарисовался рядом Инграм, а я даже не заметила, как он вошел.
  - Все в порядке настолько, насколько это возможно, - вздохнула и я попросила: - Иди. Или... скажи, отдыхать тебе не нужно, но неужели не скучно просто стоять столбом? Может, тебе что-то почитать взять? У тебя ведь есть поблизости от этих покоев комнаты? Если нет, выбери и займи.
  - Благодарю, рардис, с удовольствием воспользуюсь разрешением, в библиотеке замка есть недурные хроники. А комнаты имеются, не тревожься.
  Отпущенный Инграм (балда я, раньше надо было его освободить от бестолкового бдения-стояния) снова испарился из спальни. Нет необходимости в его присутствии, а возникнет, почувствует и явится быстрее, чем устный приказ получит. Узы с немертвым так работают. Он знает, что мне нужен, еще до того, как я это четко уясню, стоит только кончику мысли мелькнуть, а у него уже 'сигналка' сработает.
  Услав телохранителя, я все-таки пошла мыться. Может, если помою голову, станет легче? Говорят, вода смывает лишнее. А у меня этого лишнего сейчас столько, что все, конечно, не смоется, но если хотя бы чуток, и то радость!
  Ванна в покоях Ливара выглядела на манер наших поддонов для душевых кабин, широким каменным углублением в полу, но где-то по колено глубиной. Наполнялась она касанием к маленькому сдвоенному фельду-артефакту на стене - синего и зеленого колера. Там же регулировалась температура воды. Горшочек с моющим составом и мочалка стояли у бортика прямо на теплом (слава фельдам!) полу.
  А вот душ предусмотрен не был, и я едва не завыла, когда в голове завертелись варианты фельдов для создания этого полезного девайса.
  Ешки-кошки, Ливар, маньяк научный, ты когда-нибудь вообще думать прекращал? Точно, нет, если даже сейчас как-то ухитрялся через меня заниматься излюбленным занятием.
  Домыв волосы, я отжала их одним полотенцем и причесала гребнем. Нет тут моей любимой расчески-распутывателя, значит, сойдет чужая. Теперь уже поневоле моя, а доказательство принадлежности - родовой герб на ручке: красный ромб, черная роза с шипами-кинжалами! Она чистая, ни одного волоса на зубьях не запуталось! А все почему? А потому, что Ливар не-а, не лысый, а коротко стриженый параноик. И свою расческу носил у себя в кармане, с ней же и на Земле в лесу остался. Эта исключительно для декора спальню украшала. Кое-как удалось выгнать из головы варианты фельдов, облегчающих расчесывание волос и то, только потому, что родовой понтовый агрегат оказался на удивление удобным и не драл безжалостно мою шевелюру.
  Замотав волосы во второе полотенце, натянула свободную мужскую рубашку и забралась в кровать. Я буквально уронила опухшую башку на подушку и отключилась. Вечно позитивные пони из мультика ошибаются, чудо - это не дружба, а сон. Мне это действительно было очень-очень нужно. Чтобы переспать и как-то принять информацию, что я теперь не Инка, а Инка плюс Ливар. Вернее, его способности к магии, творчеству, аналитике в совокупности с изрядной долей мировоззрения и душевной черствости.
  
  
  Глава 4. Погорелец
  
  Первый раз я проснулась в середине ночи, перевернулась на спину, с удовольствием вдыхая тонкий цветочный аромат, исходивший от белья. Какие молодцы здешние слуги, державшие постель в чистоте! Жаль, конечно, что Ливар не был женщиной моей комплекции, надо что-то с одеждой делать. Но пока сойдет и его шмотье. Плащи - модель практически безразмерная, а рубашки и брюки натяну. Из большого не выкачусь. Он ведь тощим был, маг покойный, так что дырочку в ремне проковыряю лишнюю и натяну. А вообще в город, наверное, надо, портного найти. Или...
  Ой, елки-палки, Ливар, беру свои слова обратно, ты - гребанный гений! В голове у меня возник четкий рисунок будущего фельда с детальным перечнем всех ингредиентов, потребных при создании шедевра магического преобразования одежд из мужских в женские. Первым делом белье! И на этой удивительной мысли, на волне восхищения я снова заснула.
  Утро, вернее, последняя треть ночи, встретило меня не запахом кофе и булочек, как всякого уважающего себя аристократа, а ощущением горящего огнем фельда на правой руке. Полыхал фельд клятвы. Значит, звал и умирал кто-то из тех единомышленников, коллег Ливара, которые на взгляд мага были достаточно полезными, чтобы согласиться на создание таких уз. И их разработать, перепрошив банальный 'почтовый' фельд на несколько персон.
  Если взглянуть на рисунок, располагающимся где-то на тыльной стороне руке у локтя, то выглядело это творение сумрачного гения Тайхозора, как цветок астры и один из его светлых лепестков сейчас начинал чернеть.
  Я вылезла из кровати, ощупью дернув из шкафа плащ, почти впрыгнула в свои неубиваемые кроссовки и потопала вниз, в ту самую подвальную комнатку из камня, в которой появилась вчера.
  Именно там уже был некогда прорисован и теперь мог легко быть материализован одной лишь волей и силой мага фельд призыва, связанный с 'астрой' на руке. В ином месте, конечно, тоже можно, но вдруг с призывом у меня без хоть малой толики практики, какая-то накладка выйдет? И затрат энергии меньше.
  - Рардис Инна? - толкнул в спину вопрос Инграма, материализовавшегося в коридоре.
  - Призыв о помощи, - махнула рукой в воздухе я.
  - Отправляемся на битву? - только и уточнил защитник.
  - Нет, это скорее запрос на эвакуацию, - пояснила я, сбежала по истертым временем ступеням, промчалась по коридору и рывком распахнула дверь в каменный куб со сплошной нижней плитой, идеальной для рисования фельдов.
  Я присела на корточки почти у входа и положила руку на ледяной пол. Так, как делал Ливар, мысленно призвала нужный фельд из уже запечатленных на коже и плите, толкнула в него рисунок на руке. Тело прожгло раскаленной иглой, часть внутреннего жара, того огня магической силы, что пылал в теле, ушла на его активацию. Узор фельда, та самая 'астра' проявился на камне, а в нем материализовалось тело. Запахло шашлыком. Сначала я не поняла почему, а потом к горлу подкатил ком.
   Да елки-палки, я ж теперь мяса жаренного в рот взять не смогу, пока не забудется эта картинка во всей ее обонятельной прелести. Я безмолвно смотрела на тело обожженного мужчины на плитах. Тело Тальда Лисьелора. Узнать я его не узнала. По виду головешки идентифицировать гостя было невозможно. Но никого иного фельд бы притянуть бы сюда не смог. Чернел и взывал о помощи лишь один лепесток.
  Самое скверное было в том, что составить настолько мощный фельд исцеления, чтобы вылечить бедолагу, никто из знакомых Ливара не мог. Он сам, а теперь и я с его силой и знаниями фельдов в анамнезе, тоже не осилила бы. Не из-за природной тупости, а потому что нельзя на льдине разогреть обед. Направление силы творца фельда неизбежно влияет на его суть.
  Из четырех букв: 'ж', 'а', 'о', 'п' слова 'вечность' не сложить. Вернее, любой фельд - это рисунок, и как каждый рисунок, он полон многих смыслов. Задача создателя вытащить на белый свет именно тот, который требуется. Но с темным даром из этой бочки смыслов 'полное исцеление' не выловить даже гению Тайхозору. Он как-то этим вопросом занимался, тасовал варианты, изводил ингредиенты на фе-ноды, но признал задачу бесперспективной.
  Зализать рану, пожалуй, смогла бы Румина или глава егерей - оборотень Гарт, кое-какие травки-отвары знал сам Ливар и другие обитатели замка. Но убрать такие обширные и глубокие ожоги - точно нет.
  Если говорить не о фельдах, а о врожденных магических дарах (на Дармаре имелись и такие), целителей среди круга знакомых Ливара, способных справиться с критическими термическими повреждениями, не имелось.
  Повторюсь, не та квалификация. В гораздо большей степени личные, врожденные таланты темных относились или к голой силе стихий и ее производным, или имели разрушительную направленность. Созидание зачастую было лишь побочным эффектом какого-либо не самого приятного дара.
  Итак, никто из ближних и дальних Ливара не смог бы превратить кусок не до конца прожаренного мяса в здорового человека. Сама я даже трогать бедолагу не решилась, опасаясь, что мы с Инграмом просто не донесем его живым до кровати. Его бы в хорошую больницу на Земле, и то не уверена, что врачи бы справились.
  Возможно, глобальное исцеление смог бы осилить кто-то из белых гадов. Вот только ни один из них не стал бы возиться с темным, да и сила их за последние века значительно ослабела. То ли от того, что их богиня ушла, то ли подействовал накопительный эффект проклятий тех, кто пал от руки несущих 'благо' ради этого самого 'блага'.
  Все размышления не заняли и десятка секунд. А потом головешка на полу повернула голову и просипела:
  - Не успел позвать. Нет больше Песни Весны. Сожгли, твари!
  - Чем помочь, Тальд?
  - Утопи меня в своей силе, она так морозит, что и боль уберет, - хрипло выдохнул мужчина.
  Не сразу я поняла, чего просит умирающий, но потом вспомнила о случайно выявленном эффекте прикосновения к фельдам на руках Ливара. Переместилась поближе к 'головешке', закатала рукава и положила руки, уснащенные значками, на тело Тальда. Не пыталась вызвать ни один фельд, но обратилась ко всем разом.
  Нас окружило почему-то не черное, как раньше случалось у Ливара при таких экспериментах, а серое марево. Оно полностью закрыло мне обзор, было гуще, чем речной туман на зорьке. И в этом 'тумане' раздался тихий протяжный стон.
  - Помирает уже? - вспыхнула искорка исследовательского азарта с толикой сожаления, как заметка на полях тетрадки от Ливара. Я ведь, Инна, не знала этого человека, потому и жалеть, как близкого друга, не могла.
  Но нет, протяжный стон повторился, а туман неторопливо рассеялся, оставляя совершенно здорового мужчину в обрывках сгоревших одежд, о которые пачкалась сажей свежая кожа. У Тальда даже выросли сгоревшие волосы, и они, вот потеха, были нежно-золотистого оттенка, а вовсе не насыщенного каштана. Стало быть, красился. Зачем? Неужели, чтобы казаться более мужественным? Или золотые пачкались быстрее?
  Красавчик-блондинчик Тальд развалился, на камне, будто на перине и блаженно улыбался, откровенно радуясь жизни. Очень откровенно, потому что остатки его одежд такой гордой радости скрыть были не состоянии. Я аж смутилась.
  - Ты опять что-то придумал, Йагронов гений! - выдохнул Тальд, не открывая глаз. - Обернул свой хлад жаром исцеления! И молчал бы, не рассказывая никому, потому что считал неинтересной затеей. Порой тебя ненавижу, друг мой, больше, чем люблю и уважаю!
  - Прости, ирдо Тальд Лисьелор, но Ливар Тайхозор мертв, - сообщила я, и мужчина на камнях резко распахнул глаза. Удивительные, искрящиеся так, как сапфиры в украшениях на выставках при правильной подсветке.
  Глаза дарителя проклятий. Я не про то, что красивые мужские очи - истинная девичья погибель в любом мире. А о том, что такие глаза, как драгоценные камни, один из самых ярких признаков темного мага, который обладает даром насылать проклятия на противников, как массово, так и в индивидуальном порядке. Но, что самое обидное, сдерживать свой дар, если он ярок, почти не способен. Ворох пусть мелких, но все же проклятий, перепадает при личном общении всем, кто вздумает случайно или нарочно коснуться или оказаться близко к обладателю этого специфичного таланта. Никакие фельды такому не нужны, проклинает, как дышит, а не дышать совсем он не может.
  - Не понимаю, - выдохнул он, шаря по моей фигуре, спрятанной бесформенным плащом. В неярком свете лампы, что освещала коридор и часть каменного мешка комнаты, детали смазывались. (Призывать фельд света мне было некогда, когда мчалась на зов). - Ты не Ливар, но ты чувствуешься как он. И мои проклятия на тебя не действуют, как и на него.
  - Так получилось. Ливар умирал, он поневоле передал мне значительную часть своей памяти и сил. Теперь я - рардис Инна Тайхозор. То, что знал и помнил Ливар, знаю, помню и могу применять я, - искренне пожалела о происшедшем я. Если бы этот гений не ошибся с передачей данных и попыткой захвата тела, то я сейчас собирала бы грибы в лесу, а не торчала в холодном подземелье другого мира. - Пойдем, Тальд Лисьелор, найдем, где тебе прилечь. Все разговоры завтра.
  - Ливар никогда не приглашал никого из нас задержаться, рардис Инна, - осторожно отметил синеглазый, вставая с камней.
  - Он вообще общества не любил, - согласилась я. - Но идти тебе, насколько я поняла, все равно некуда. Так что, придется приютить. А думать, как быть дальше, и разговаривать будем завтра.
  - Принимается, - согласился мужчина с невольным зевком.
  - Моя рардис? - Инграм, не вмешивавшийся ни во что происходящее, подступил ближе, вставая за спиной.
  - Инграм, скажи, насколько я помню, уложить нам гостя некуда, только на кушетку в кабинете Ливара?
  - Да, моя рардис, кроме кровати в спальне и кушетки ирдо Ливара, иных, достойных гостей постелей, у нас нет. Охотничий замок уже более ста лет не принимал гостей.
  - Значит, нам туда, - постановила я и добавила, окинув грязного спутника, - но для начала придется тебе помыться, а то и последняя кушетка перестанет быть годной для сна. Только слуг звать не стану, уж извини, они мне еще все пригодятся. Лишних в хозяйстве нет.
  - Я понимаю, - спокойно согласился Тальд, давно смирившийся с особенностями жизни при таком опасном даре. Даже в Песне Весны, старинном замке Лисьелоров, насколько помнил Ливар, слуги угождали своему господину на максимально-безопасном расстоянии и со всеми возможными предосторожностями.
  Привела я Тальда в свою спальню. Других ванных комнат на этаже не имелось. А гонять погорельца по замку, чтобы он ненароком не испачкал моих апартаментов - это вообще совести не иметь.
  Конечно, у Ливара ее, этой самой совести, вообще не имелось в принципе. Как качества личности. В кровожадное чудовище Тайхозор не превратился исключительно в силу личной рациональности. Эксперимент, оканчивающийся смертью подопытного, к его глубокому сожалению, не мог проходить при хоть сколько-нибудь значительной выборке, а значит, был практически бесполезен. Нужное число объектов взять Ливару быть негде - раз, и процесс мог бы привлечь слишком больше внимание белой своры - два. Потому приходилось проводить иные эксперименты и рассчитывать иные фельды. И все равно не уберегся. Хоть и принял оригинальные меры защиты. Только с полом жертвы промашка вышла критическая.
  - Ванная комната там, стандартный фельд в стене у бортика. Прикосновение к красному узору на пластине вызывает горячую воду, к зеленому - холодную. Повторное касание воду останавливает. Чистые полотенца висят рядом. Иди! - на всякий случай дала я короткую инструкцию грязной жертве пожара.
  
  
  
  Дорогие читатели, я по ВАМ всем-всем очень соскучилась, но работы у автора сейчас столько, что на творчество время уходит по остаточному принципу. Увы! Потому история начинается и будет потихоньку!
  Традиционно, днями выкладки оставляю понедельник и четверг, буду очень благодарна за ловлю опечаток!
  
  
  
  
  
  
Оценка: 9.47*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"