За два дня до Нового года Агаша исполняла свой коронный номер - жёсткие слова в неподходящей ситуации.
Семинар был взорван. Бушевало пламя. Метла с багровым лицом носилась по рядам и визжала так, что Вику хотелось грудью лечь на очаг возгорания. Агаша, прекрасная как Медуза Горгона, с дикими шевелящимися волосами, вышла из аудитории, беззвучно хлопнув дверью.
- Ну ты даёшь! - сказал Вик, нашедши её сидящей на подоконнике в соседней аудитории. - Накануне сессии... Метла такое точно не простит. Да и какая бы женщина простила? И что тебе взбрело про её мужей говорить? Мало ли кто там и от кого сбежал?
- Но это же правда! - упрямо выдохнула Агаша.
Всё-таки она была очень яркая. И желанная. До оскомины.
- Тебе-то откуда знать? - спросил Вик.
- А вот знаю!
- Ну хорошо. Даже если и знаешь... Зачем?
- Правду говорить легко и приятно, - сказала Агаша, хмурясь в заснеженное окно.
Внизу, у тротуара, трудился снегоуборочный комбайн. Впритык к нему, развёрнутый мордой против движения, застыл бортовой КАМАЗ с белым холмом в кузове. Город коллапсировал под напором декабрьского снега. Машины еле ползли в молочном мареве.
- А ты Новый год где встречаешь? - вдруг робко спросила Агаша.
Вик лицом попытался изобразить работу мысли.
- Да зовут тут в одну компанию. Вот думаю, идти, не идти...
- А хочешь со мной вдвоём встретить?
- Приглашаешь? - напрягся, стараясь не выдать себя.
- Ты ведь хотел в прошлом году, разве нет?
Вик засмеялся:
- Так это когда бы-ыло! Всё ветром унесло.
- Врёшь! - сказала Агаша. - Я точно знаю, ты и сейчас хочешь.
Вместо ответа Вик намотал на указательный палец свой длинный чуб. Вздохнул. Распустил. Потом спросил осторожно:
- Тебе самой-то не странно?
- Вот адрес, - Агаша протянула ему заготовленный заранее клочок бумаги. - Дачный посёлок 'Правдино'. Надо на автобусе с пригородного. Примерно полчаса езды.
Вик кивнул и молча взял адрес.
По пробитой в снегу дорожке он пересёк обширный двор с заледеневшими яблонями.
Домик был маленький, будто игрушечный. Саман, обшитый потемневшей от времени доской.
Агаша выскочила ему навстречу и с ходу чмокнула в холодную щёку.
Вик смутился, бормотнул что-то не вполне понятное и, проследовав в крохотную горницу, снял рюкзак и куртку, принялся выставлять на стол бутылки и угощения.
- Мой рыцарь по гостям с пустыми руками не ходит?
Вик пожал плечами.
- Приятно, но не обязательно, - резанула Агаша. - Вообще-то ты мне нужен как мужчина.
Оппа! Ещё не легче.
- Я думал, ты в городе живёшь, - проговорил он невпопад. - Профессорская дочка! - усмехнулся краешком рта.
Агаша помогала распаковывать принесённую снедь.
- В городе, в городе. Эта хибарка - наследство от бабы Зои. Последние годы здесь доживала, одна. Ни с кем, кроме меня, не общалась. А я бываю два раза в год. Но так уж звёзды сошлись в этом декабре.
- Давно померла бабуля?
- Семь лет назад.
Вик подтянул ногой табурет, оседлал его, объявил напрямки:
- Агаша, если честно, я не понимаю...
Девушка сощурилась, беспомощно пошевелила кистями рук.
- Я - зеркало. И мне нужна твоя помощь.
- Ага, - сказал Вик. - Ну вот теперь, конечно, всё понятно. Зеркало... Большое дело! Амальгаму соскрести? Или подновить?
- Не ёрничай! Ты меня спросил вчера, зачем было лезть на рожон? Так вот, я не могу врать, Вик. Я вынуждена всегда говорить правду. Это такое рвотное движение души. Мало кому нравится.
Агаша потянула его за руку, заставив подняться с табурета. Увлекла за занавеску, которой была перехвачена часть комнаты.
В углу на стене висело овальное зеркало в рост человека, а напротив, прямо на пыльном полу, стояло второе такое же зеркало, в ободранной деревянной раме, на гнутых ногах-растопырках.
Агаша тронула напольное зеркало, слегка подвигала его влево-вправо, находя место. В воздухе лопнула звонкая струна. Потянуло ледяным ветром, стены отлетели в стороны, как картонки, и распахнулась слепящая бездна. У Вика закружилась голова.
- Смотри! - сказала Агаша. - Это коридор бабы Зои. Я в четырнадцать лет вошла в него и рассыпалась в отражениях. Часть меня осталась там. Выведи меня оттуда, Вик! Прошу тебя! У меня больше нет сил!
Он продирался сквозь холодные отражения, как сквозь хрустящую фольгу. Позади него, в сизом овале, озарённом светом керосиновой лампы, стояла и глядела ему вслед Агаша, девушка-зеркало, за которой он безуспешно приударял с первого курса. А впереди была неизвестность, и дразнящие воображение возможности, и двери, ведущие в иные миры, и реальность, в один миг сделавшаяся сказочной.
Агаша лежала в хрустальном гробу сразу за четырнадцатым отражением. Вик наклонился и поцеловал девушку в сахарные уста.
Ресницы её дрогнули, и она открыла глаза.
- Не знал, что мёртвых принцесс целовать настолько приятно, - выдал Вик единственную правду, которая вертелась у него на языке.
- Вик! - сказала Агаша. - У нас же был уговор насчёт поцелуев. Я же не люблю тебя! - И поняла, что соврала. Впервые за последние семь лет.