Аннотация к разделу: Рядом с мелодией
Моим друзьям-Шурке и Светочке Близнюк У меня какие-то странные отношения с музыкой: я к ней отношусь очень хорошо, а она ко мне не очень. Сказать, что у меня нет слуха, это было бы неверным. Он у меня есть, но какой-то односторонний. Я очень хорошо слышу фальшь в музыкальном исполнении или пении других людей, и совершенно не слышу себя В детстве я, как и все люди с дефектами слуха, много и громко пел, что, по непонятным для меня тогда причинам, окружающими воспринималось не слишком благосклонно. Бабушка, женщина музыкально одаренная, тактично пыталась довести до моего детского сознания общеизвестную истину: 'Можешь не петь - не пой!'. Несправедливость народной мудрости возмущала,- ведь я так хорошо, а главное, громко пою. Мама была более конкретна: - Родной мой, ты орешь рядом с мелодией. Но, видать, это соседство настолько далекое, что по сей день все мои слушатели деликатно советуют заткнуться. Многократно отвергнутый в своем незатухающем стремлении с помощью вокала выразить свои чувства близким людям, я, в конце концов, наступил на горло своей песне в прямом смысле этого выражения. Сейчас уже не пою, но все равно очень хочется. Родители решили возместить мне нехватку музыкального общения учебой игры на фортепиано. Два раза в неделю приходил учитель музыки с желто-коричневыми от никотина пальцами, стойко пахнувший табаком и пивом. После первого же урока, стало ясно, что меня обрекли на несколько лет каторжных работ с иезуитским видом на каток и теннисный корт, где в это время резвились мои друзья. Оказалось, что музыка сама не играется, надо часами, днями и месяцами сидеть у этого проклятого черного ящика, чтобы через четыре года обучения я смог продемонстрировать родителям свои успехи. Прослушав, как я не быстро играю гаммы в одну сторону и совсем медленно - в разные, с каким упоением ковыряюсь в двух-трех музыкальных пьесках Майкопара и этюдах великого Гедике, они все поняли. Бедного учителя рассчитали, инструмент тут же продали и приобрели диван, на который перебрался с раскладушки мой отец. Музыкальное образование приказало долго жить. Рихтера из меня не получилось. Но тяга найти себя в прекрасном, а может быть даже выступать перед публикой, осталась. Следующая попытка была сделана уже в старших классах - я по собственной воле определился в кружок бальных танцев. Не хочу лукавить, кроме стремления совершать под музыку изящные замысловатые движения, очень хотелось дотронуться до живой девочки. Мы же учились раздельно, а гормон уже во всю начинал давать о себе знать. Изучив досконально все танцевальные тонкости падеграса, падекатра и иже подобных, которые потом не станцевал ни разу в жизни, и поняв, что общение со школьницами - вещь малоинтересная и, можно, сказать, скучная, покинул эту обитель Терпсихоры. По настоящему повезло мне с высоким искусством лишь в Академии, когда сопровождая своего друга Шурку Близнюка на его ежедневные музыкальные занятия в клуб, наткнулся в каком-то шкафу на старенький саксофон-тенор. Не надо было даже ходить к гадалке, чтобы понять - он послан мне Богом. Учитывая прежнюю "фундаментальную" музыкальную подготовку, не видел впереди каких либо трудностей в овладении этим инструментом. Смущало только одно - ни я, ни кто другой не могли извлечь из него ни одного членораздельного звука. Создавалось впечатление, что он немой, может только мычать и сипеть. Ларчик открывался просто. Инструмент был настолько стар, что все кожаные подушечки, перекрывающие клапаны, от возраста усохли, скукожились и растрескались, а посему не могли герметично закрывать отверстия. Замена подушечек в мастерской, - об этом не могло идти даже речи. Денег не всегда хватало на благословенные макароны с сыром и маслом - самое дешевое и самое насыщающее блюдо нашей столовой. Надо было искать другой, более приемлемый способ реанимации саксофона. И он, конечно, нашелся. Если на полчаса вовнутрь инструмента налить воду, кожаные подушечки набухнут и станут исправно выполнять свою функцию. Казалось бы, все в порядке, саксофон может играть, музыкант хочет это делать и даже теоретически знает, как, звезды на небе лежат благосклонно, но вот музыки не получалось. Нотной грамоте я был обучен, а вот счета не знал. Как-то не сподобился за четыре года овладеть в этой премудростью. Очень способный мальчик был. Поэтому кружавчики не плелись. Если заранее мне напевали мелодию, то тогда, с грехом пополам, я мог по нотам правильно повторить эту музыкальную фразу, но не более того. И тут, на мое счастье, решили создать эстрадный ансамбль. Шурка Близнюк, окончивший в Одессе музыкальную школу по классу фортепиано, и Витька Мороз, игравший вполне прилично на трубе, были вне конкуренции.Вместо контрабаса использовали огромную балалайку, на которой играют в оркестре русских народных инструментов. Если дергать за самую толстую струну, звук отдаленно будет напоминать звук контрабаса. На место ударника претендовал весь оставшийся личный состав курса. В качестве художественного