Полузатемненная сумеречность какого-то бара. Я только вошел. Я увидел ее издалека, сидящую у стойки, и понял, что именно она нужна мне на сегодня. Она горяча, мне надо торопиться, пока меня не опередили.
Подруливаю к ней вплотную:
- ´n Abend. Bist du frei?
Добрый вечер. Ты свободна?
Она кивает. Она сильно накрашена. При виде меня глаза ее вспыхивают, загораются, алые губы полуоткрываются. Это признак способности и, возможно, залог успеха в ее деле, если она с ходу показывает мне, как сильно я ее возбуждаю.
- Was moechtest du trinken?
Что будешь?
- Текила санрайз, - отвечает она по-русски.
Беру ей выпить.
- Sprichst du Russisch?
Говоришь по-русски?
- Да. Тебе нравится или лучше не надо?
- Нравится. Говори.
Меня заводит уже то, как она со спокойной улыбкой отпивает из бокала, легонько облизывая губы. Он шевелится у меня в штанах, будто кивая мне, мол, да, ты не ошибся, с ней тебе будет хорошо сегодня.
- Пойдешь со мной?
- Да.
- Сколько за ночь?
Деньги не играют роли. У меня они есть, да и сколько бы она сейчас ни зарядила - я согласен, потому что мне надо ее и мне уже невтерпеж. А спросил я просто, потому что зануда и никогда не снимал. И, кажется, всю жизнь мечтал задать подобной девке подобный вопрос.
Но она говорит, что деньги ее не интересуют. Только хороший секс.
Ты получишь его детка. Получишь туда, куда захочешь. Куда захочу я.
- Можно тронуть тебя между ног прямо здесь?
- Можно.
Она одета в короткое черное платье и черные чулки, ее волосы, тоже черные, пострижены под "боб".
- Не боишься, что нас попрут отсюда?
- Ну и что? - пожимает она плечами. - Мы все равно уходим.
Она слегка раздвигает ноги. Я сначала провожу рукой по ее коленке, потом выше, под платье, так, чтобы оно задралось и показались чулки, отодвигаю черные трусики и вставляю руку между ее ног. Она мокрая там.
- Ты мокрая, - говорю ей. - Ты хочешь меня?
- Хочу, - отвечает она и отпивает еще глоток, не сводя с меня глаз. Ее глаза принимают умоляющее выражение. Охотно верю, что она здесь не ради денег.
Ласкаю ее там рукой - но это просто так, эпатаж. Чтобы нас видели. Чтобы видели, как я это делаю.
Никому нет никакого дела, да я и забыл уже, что хотел эпатировать, настолько сильно мне хочется:
- Поехали.
Новый кадр, будто прокрутили вперед ролик. Везу ее к себе. Пока Порше прорезает густую, бархатную ночь, чувствую на нем ее мягкие, мокрые губы и ее теплый язык. Это она делает мне минет по дороге под свои тихие, нежные стоны. Он возбуждает ее.
Следующий кадр. Мы у меня в квартире, в гостиной. Она медленно снимает передо мной платье, потом стягивает крошечные трусики-стринги и остается в черных чулках и туфлях на шпильке. И все же стриптиз - это лишнее. Я хочу ее трахнуть.
Я все еще одет. Я толкаю ее на музыкальный стульчик возле пианино, вхожу в нее и трахаю, пока она держится за пианино, откинувшись назад. Ей хорошо, она постанывает и спрашивает:
- Как тебе нравится? Когда стонут?.. Или чтобы тихо?.. Или у тебя соседи нажалуются, если шуметь?
- Все равно. Давай громко, если хочешь.
Она кончает со стоном, затем слезает со стульчика.
- Стань вон там, - показываю на большое окно в парк. - Повернись ко мне спиной, нагнись. Трогай себя.
Она делает, широко расставив ноги, обернувшись на меня, глядя мне в глаза. Ее ногти накрашены красным.
- Сними чулки.
Снимает.
Я становлюсь в прихожей перед зеркалом. Я все еще одет. Она опускается передо мной на колени и берет его ртом. Я пью что-то, глажу ее короткие волосы и смотрю на нее в зеркале, голую, в туфлях. Мне хорошо видно все и возбуждает то, как она подставляет мне свое лицо.
- Теперь - ты, - говорю ей. - Ложись, пей.
- Не хочу.
- Чего не хочешь?
- Пить не хочу.
- Нет, пей. Дай, я сам буду лить тебе в рот.
Кладу ее на диван, лью ей в рот, сам лижу ее. Она стонет все громче, громче, громче, она улетает, потягивая выпивку. Словно ласкает языком бокал. Вижу это и не могу оторвать глаз, слишком мне нравится, как она пьет и в то же время получает удовольствие. Продолжаю рукой, чтобы смотреть ей в лицо. Сильнее, сильнее... Она взрывается от моей руки с криком и кое-чем другим. Приподняв бровь, говорит, оглядывая вокруг себя:
- Мокро.
- Забей.
Я разворачиваю ее так, как мне надо, опускаю в кресло. У нее на ключице татуировка. Тигр, ломающий лилию. А вокруг картинки-иероглифы.
- Твое имя на китайском? - спрашиваю.
- Да.
- Давно набила?
- Давно. Тебе нравится?
- Да, секси.
Стимулирую ее, подготавливаю, делаю то, что надо, она расслабляется и впускает меня. Ей не больно. Я знаю, ей не больно. Я делаю некоторое время и затем кончаю в ней.
- Ты уже давала кому-нибудь туда? - пока мы передыхаем с ней на кресле.
- Да.
- Расскажи, как это было.
- Первый раз было в девятнадцать лет. Была какая-то вечеринка, мы были немного пьяные. Мы пошли в лес, их было трое. Сначала мы просто гуляли, потом они начали приставать ко мне. Я дала им всем одновременно. Это было... не изнасилование... а... просто мне хотелось их, и я сделала все, как они хотели.
- Ты врешь. Я помню тебя в девятнадцать лет. У тебя никогда не было такого.
- Да, я вру, - соглашается она просто.
- Зачем?
- Не знаю. Показалось интересным.
Я тащу ее к себе.
- Тебя завело? - спрашивает она.
- Да. Иди сюда, я хочу тебя сзади.
- Как?
- Просто так.
Трахая ее, осведомляюсь:
- В какой позе ты делаешь это со своими любовниками? Даешь туда?
- По-разному. В зависимости от того, со сколькими за раз.
- Ты врешь. У тебя не бывает так - со многими за раз.
- Да, я вру. Тебе нравится, когда я вру?
Молчу.
- Тебе нравится представлять, как меня трахают другие мужчины? - не отстает она.
- В первый раз понравилось. Завело.
- А теперь не нравится?
- Теперь не нравится. Теперь перестань.
- Хорошо.
Она не говорит больше ничего, и я кончаю. Приношу нам еще выпить. Потом откидываю ее на диван, раздвигаю ей ноги, ласкаю ее там. Она ласкает меня. Долго, но в итоге успешно.
- Как ты хочешь меня теперь? - спрашивает она, отставляя бокал.
Вместо ответа я уже вхожу в нее сзади, тяну за волосы. Но это парик - под ним она пострижена почти под нулевку.
- Что с тобой? - замечает она мое замешательство. - Тебе не нравится?
- Нет, нравится. Секси. Только... как я буду держать тебя за волосы. Раньше мне всегда нравилось держать тебя так, когда трахал тебя сзади. Оттянуть назад твою голову и тянуть, тянуть еще...
- Помню. Мне нравилось. Но и было больно тоже.
- Ты потому постриглась?
- Нет. Просто в моей жизни произошли перемены. Когда у женщины происходят перемены, она иногда меняет стрижку.
- Ладно, - киваю, подумав, - я уважаю твое решение.
Я говорю с ней спокойно и серьезно, как с деловым партнером: - Тогда я буду так?
- Да, - кивает она, - попробуй.
Я тяну ее голову назад, выгибая ее. Нет, все равно по-другому. Но я вынужден привыкнуть к этому, и я привыкаю к короткой щетине, колющей мои ладони. Так же, как к ее губам, накрашенным ярко-алым. Так же, как к ее татуировке на ключице. Теперь, когда заламываю назад ее голову, она кончает по-другому, но мне нравится. Ее новая стрижка непривычна для меня, но мне нравится. Она похожа на мальчика. Только сейчас замечаю еще одну татуировку у нее на ягодице. Маленький чертик.
- Эта тоже секси, - подтверждаю.
- Рада, что тебе нравится.
Она идет в ванную.
Захожу за ней следом и наблюдаю за ней. Она видит, что мне нравится наблюдать за ней и показывает мне себя так, чтобы мне было видно все.
Затем она моется под душем, а я наблюдаю.
- Вытрешь меня?
- Да, - сначала я вытираю ее, потом она сама.
- Я красивая? - спрашивает она просто.
- Да, ты красивая, - подтверждаю я, наблюдая за ней. Потом, подумав, добавляю: - Были бы еще сиськи - тебе б вообще цены не было.
Ее очень обижает то, как я отзываюсь о ее маленькой груди. Она обижается на меня:
- А мне и так цены нет. Я не продаюсь. И цену для себя не назначаю, - откуда ни возьмись, прямо под душем у нее в руке появляется сотовый, в который она демонстративно смотрит: - А теперь меня ждут в другом месте.
Пронзительный звон крушащейся не то посуды, не то еще чего-то бьющегося. Эти осколки, видимо, нарисовались у меня на лице, потому что она говорит:
- А как ты хотел? Я бесценна. И быть с тобой вообще не обязана.
- А тут ты ошибаешься.
Насильно вытягиваю ее из ванны и толкаю на краешек. Она мокрая и разгоряченная. Ее разгорячили принятие душа и мои обидные слова. И собственная обида. Поэтому я совсем не подготавливаю ее там, куда просто так вхожу. Я все же делаю ей больно, видимо, там ей действительно непривычно это, и она стонет от боли. Она пытается сопротивляться, но это лишь поначалу, вскоре она наслаждается этой болью, и я чувствую, что ей уже почти хорошо. Что ей сейчас, в этот момент будет хорошо, что ей уже хорошо. Очень. И я продолжаю. Все продолжаю. Она устала. Повисла передо мной, тело обмякло.
- Андрюш, - (жалобно) - может, хватит уже?
- Хватит, - соглашаюсь я.
Хватит.
Поднимаю ее к себе и долго, очень долго и нежно целую, а она дрожит и стонет от моих поцелуев и тоже целует меня, обхватив мою голову. Я глажу ее повсюду, ласкаю ее тело, ласкаю лицо, а она раздевает и ласкает меня. Я провожу по себе ее руками, которые то и дело подношу к губам и целую. Я закрываю глаза и прошу ее, бормочу сквозь сон:
- Да, да, милая, да, раздень меня, возьми меня, ты нужна мне. Радость моя. Мне так плохо без тебя.
![[]](/img/f/flo_rencen/glava19poletyvalentinaczast2/20190613_233236_improved.jpg)