- Д-р Эккштайн, расскажите, пожалуйста, подробнее о вашей специализации, - просит меня маленькая, худенькая девочка-студентка, очкастая, черноволосая. Глядя на нее, почему-то сразу вспоминаешь Наполеона.
С ней две ее сокурсницы, что пришли на этот день открытых дверей рассовывать нам свои резюме. Они тоже ждут моего ответа с неподдельным интересом. Ради такого случая напялили пиджачки поверх футболок, вместо кроссов - туфельки. Глядишь, повезет - возьмут на стажировку. Да сейчас рынок вообще в пользу кандидатов, не работодателей. Еще два года назад, в мое время таким был. Но абы кого не берут все равно.
А "д-р Эккштайн" - это она - мне, имя-фамилию по бэджику за реверсом пиджака вычислила. Обратилась ко мне с ходу правильно, почтительно. Молодец, что сказать.
- С удовольствием, - улыбаюсь. - Я работаю в отделе бэнкинг файненс, - так, как там еще раз было в памятке... мне девчонки из бизнес девелопмента составили: - Отдел этот в нашем отделении фирмы был основан в начале нулевых. Поначалу только с корпоративными клиентами работали, потом начали расширять спектр услуг, работать с крупными банками.
- А с кем работаете вы?
- И с теми, и с другими. Я составляю для наших клиентов договоры по финансированию сделок, по ишуансу финансовых инструментов на финансовых рынках. По рефинансированию иногда.
- Получается, вы знакомы и с одной, и с другой стороной? Это же, наверное, очень интересно.
Да, спасибо за теплые слова. Я в курсе, что на два фронта работаю.
- И спектр работы, как видно, довольно разнообразен.
Да, специалистов в нашем отделе маловато. Развиваемся-развиваемся, все никак не разовьемся.
- Да, очень разнообразен. Учишься очень многому и сразу внедряешься в интересные проекты.
Иным словом: пашу направо-налево, чем только не занимаюсь. На части рвут. Казалось бы - сдохнут без меня, но это только кажется. Распыление - дело ой, какое неблагодарное. Мне бы специализироваться поглубже. Примелькаться в кругу определенных клиентов. Получить от Стар Лекс официально-неофициальную кликуху "aus dem Markt bekannt", известен на рынке. Но до этого еще дожить надо. Но спасибо за подхалимаж.
А пока толкну-ка вам еще про то, какой я крутой:
- Вот, например, сейчас я занимаюсь подготовкой финансирования одной очень крупномасштабной сделки по продаже парка ветряных электростанций на Северном море. И сделок таких грядет еще много. Кросс-бордер для нас стандартной явление, мы сотрудничаем с различными зарубежными европейскими юридическими компаниями. Грин бонды - это вам о чем-нибудь говорит?
Она качает головой, и я с благодарностью езжу им еще немного по ушам про грин бонды и евро-субсидии ("Кстати, у нас очень активно развивается практика в нашем новом офисе в Брюсселе. Кое-кто из ребят уже ездил туда на ротацию. Но там - по антимонопольному и антикартельному праву.")
Пока я говорю еще что-то, слышу, как темноволосая в очках переспрашивает про ротацию, просит рассказать подробнее.
Ротация? Да, есть... есть у нас такое явление. На наши головы. Наши - и семей. У кого они есть.
- Я читала, что именно в Гринхиллз практикуется ротация молодых юристов из одного офиса в другой, - говорит мне очкастенькая.
Я оглядываюсь на Катрин, нашего специалиста по рекрутингу. Это она меня сюда затащила. Канненбеккер, как и все партнеры, на словах яро поддерживает рекрутинг, восклицая, что поиск молодых, достойных кадров - дело куда как важное, ведь они - будущее фирмы. И он сроду бы не подумал меня на такое отпускать. У него больше нет эссошиэтов кроме меня, а за мое торчание в универе и общение с щеглистыми потенциальными стажерами, практиакантами или референдариями никто, подразумевая клиентов, денег по часам платить не будет.
Но Катрин помнит его еще молодым, и ей нужны люди, которые отвечали бы на вопросы молодняка. Молодые, преуспевающие адвокаты, любящие нашу фирму до одури. Ее выбор пал на меня, и она на пару часов выторговала меня у Канненбеккера. Сейчас она утвердительно кивает мне, и я говорю девочке:
- Да, ротаций действительно не бывает у других "больших", только у нас в Гринхиллз.
И мы ж самые крутые. Вот чесслово.
- На время наши молодые специалисты меняют офис и работают в другом городе.
- И живут?
- Да, им предоставляется бесплатное ротационное жилье от фирмы.
- А это надолго?
- От трех до шести месяцев.
- Д-р Эккштайн, скажите, пожалуйста, а вы тоже уже успели побывать на ротации?
- Пока - нет, - улыбаюсь самой радужной и самой маскировочной своей улыбкой.
Куда ж я от нее денусь, думаю сам тайком и с острым неудовольствием - по достижении определенного стажа на фирме вопрос возникает сам собой. Хочешь продвижения - делай. А я хочу, само собой.
- Наверняка это очень интересно, - точит меня эта любопытная студентка.
Да и вправе точить. В конце концов, ради этого сюда приехала. За исчерпывающей информацией.
И не знаю даже, почему она меня внезапно так бесит. Ведь любому нашему отделу нужно пополнение. В первую очередь нам же, мелким, от этого будет лучше - работу тянуть. Значит, я должен представить ей нашу фирму как можно лучше. Весь вопрос только в том, как это сделать, если ее вопросы меня изрядно достали. Потому что ротация, особенно полугодовая - это глюк, конечно. Мозгопарство еще то, нервы все выматывает. А семья? Или кто там у кого есть?
Поэтому эта умненькая студенточка и спрашивает очень доброжелательно:
- Наверняка это очень интересное время. Смена обстановки, да и опыт новый совсем.
- Да, безусловно, - стараюсь перед ней я. - По сути, ротацию для того и проходят, чтобы познакомиться с другим офисом фирмы. Все же в каждом - свои порядки. Приспосабливаешься к работе в другом коллективе, с другим начальством, - она кивает с мнимо-подобострастной улыбкой, мысленно, чувствую, перечеркивая нашу фирму такой жирненькой чертой в списке потенциальных работодателей. - Ну и с ребятами знакомишься. Когда фирма такая большая, интересно поближе познакомиться с коллегами из другого офиса, с которыми, возможно, общаешься только по имэйлу.
И еще волком хочется выть, шутка ли... На выходные домой - это еще само собой. Сумку - в зубы, швырь в багажник и - топить, топить к ней, выжимать газ по полной, прожимать дыру на хрен. А ну с дороги, чего, 190 кэ-эм-че? Торопишься типа? Да кто ж так торопится... тормоз ты... не видишь, я домой еду, меня ждут там уже давно.
Ждут, ждут голодные, неудовлетворенные, одичавшие... всю неделю же - по нолям... Потом штурмовать квартиру, не звонить, не ждать, пока откроет, нет, врываться и - вот она... Только успеет вздрогнуть, услышав поворот ключа в замочной скважине, вскинуться, заметив, что приехал, слабо ахнуть, всплеснуть руками - ах, уже, ах, гнал опять... А ты - все бросить, все сбросить на хрен с себя, все - на пол и - схватить ее и... и... и... и еще.
Все выходные - еще, еще, еще, любить ее, любить нещадно, пока сама не погонит, мол, устала уже от тебя. Но она не погонит, она никогда не погонит. Только когда выдохнется в край - не железная же - прижмется нежно, вздохнет тихонько, слабо-слабо так, и заурчит, как кошечка, и тереться будет об меня. Как же люблю я, когда она так делает. Я с ней даже сам так делать стал. Котеночек мой ненасытный... любимый.
А потом - уезжать опять... ротировать... ретироваться. На целую, мать ее, неделю. И - волком выть. И так полгода. Ворст кейс.
Но тебе, девочка, я этого не скажу, хоть и, нет-нет, думаю об этом с некоторых пор. Потому что я хоть и тронут твоим рвением и честолюбием, но надо, чтобы ты сама во всем разобралась. Да и рано тебе еще над этим заморачиваться, ты же к нам на референдариат подаешь или еще там на что. Да тебя таким, кажется, и не испугать, потому что и ты, и твои подружки - все вы протягиваете мне ваши аккуратненько составленные резюме в ответ на розданные мной вам визитки. Это даже немного старомодно, потому что сейчас все рассылают резюме по имэйлу, но трогательно. Поэтому я бросаю по короткому взгляду на титульные листы, прежде чем спихнуть их Катрин, пускай возится, передает в отдел кадров.
Вот, к примеру, тебя, умненькая, зовут Эльминаз, и хоть гражданство у тебя наше, но родители твои наверняка приперли сюда в конце семидесятых откуда-нибудь из солнечного Тегерана. От Хомейни дернули. Интеллигенция. "Умеренные" настолько, что, когда твои одноклассники в первый учебный день в году вместо первого урока по традиции ходили со своими родителями на мессу в церковь, твои не только тебя туда с ними пускали, но даже и сами присоединялись. Акцента-то у тебя - ни грамма, тут родилась. Но я по внешности твоей сразу догадался. Только какая, собственно, разница. А ну-ка, оценочки - да, слушай, порядок, девять и четыре в Zwischenprüfung, промежуточном экзамене, "хорошо" с минусом - так тогда ты даже наш клиент. Плюс у нас с многонациональностью среди юристов хромает. А подружки твои... эге... Увы, ни у одной до пропускного балла не дотянуто. Так что сорри, девчат, вам - налево. Они-то знают, это все знают, что у нас с этим строго, но все равно надеются на чудо. А я не хочу так, сразу их шугать - и обдаю каждую из них на прощанье самой теплой улыбкой из своих лицемерных адвокатских глаз.
Скоро уже отстою свою двухчасовую смену. А вон и следующая туса ко мне валит. Пацаны теперь. Только что затарились материалом на соседнем стенде, по ходу, зелень еще совсем. Эх-х-х...
Будем смотреть правде в глаза - от ротации я действительно никуда не денусь. Но что поделать. Зато потом повысят, может быть. Так что надо к сему плачевному факту морально подготовиться, и как можно раньше. Ничего, выдержу. Выдержим. И вообще - я сейчас так часто уезжаю куда-то, что разик-два в неделю либо заявляюсь домой часу во втором ночи либо не заявляюсь вообще, если мы ночуем где-нибудь в отеле.
Она, моя девочка, все понимает и терпит. Потому что каким бы я ни был измотанным - стоит мне посреди ночи сунуться к ней в постельку и наткнуться на ее тепленькую, голенькую попку, мягкую такую, как меня эта самая попка так раскручивает, что я забываю об усталости и поспешно, чтоб не обломали, типа, поздно, спать надо - тебе, мне и т.д. - кидаюсь на мою любимую и занимаюсь с ней любовью в ее полусне. Потом долго и благодарно целую ее, мыча ей, как сильно ее люблю. "А я тебя люблю, гаденыш ты... что ж так поздно опять..." - вздыхает она. "Давай полижу..." - рвусь я. "Да ла-а-адно, спать уже ложись, кадр... о-о... о-о-о...", - я же "нет" не принимаю ни в каком виде. "Да! Андрюшенька... солнышко... любимый мой..." - гладит в итоге мои волосы, забыв о предъявах. "Сладенькая... м-м-м..., вкусненькая какая... скучала за мной?" "Конечно... вот глупый". "Любишь меня?" "Люблю. А ты - меня?" "А я тебя люблю... моя кошечка..."
И все же эти поздние, какие-никакие, но встречи скрашивают нам наши унылые рабочие дни и кое-как помогают совсем не загнуться, дотянуть до выходных. Ну и по утрам еще. Это тепло, что дарим другу, согревает нас. Благодаря ему, не забываем вкус друг друга, запах. Не забываем то чувство, какое испытываем лишь, касаясь друг друга обнаженной кожей. А когда пошлют куда-нибудь - да, тяжко придется, тяжко без этих спасительных островков нежности в житейском океане будней.
Но не будем сейчас об этом думать. Вместо этого радуюсь концу вахты, сдаю пост и дергаю оттуда. Е-мое, как здесь душно, в этом - что это вообще тут у них? А, фойе же, да. Новый корпус юрфака. Постройка, проспонсированная целым консорциумом банков, юридических фирм и аналогичных будущих работодателей. Ну и душняк. Воздуху б глотнуть - где он?
А, вот он топает, воздух мой. Ковыляет мне навстречу в туфельках на толстом, высоченном, мать их, каблуке ("Оксан, нахрена, перед кем выпендриваешься... обуйся во что-нибудь удобное." "Да они удобные, каблук-то толстый..." - что-то непохоже сейчас). Это бредет ко мне моя девочка, отколовшись от своего, их, берговского стенда, тоже измочаленная в край. Мы с ней договорились, что встретимся здесь, на этой выставке. В отличие от меня, ее отпустили сюда без предъяв.
- Привет, - раскидываю я ей навстречу руки.
- Привет, - отвечает мне она, а я не дожидаюсь ее ответа, целую ее нежно, но - все равно с язычком. Это у меня такое проявление усталости - если устал, значит не против снять усталость, позанимавшись ей. Только где тут позанимаешься? Так что суррогатом нам служат эти безобидные поцелуи. Ну и я еще ручками ее - так, чуть-чуть совсем... Ну, жопку еле заметно, почти совсем не тронул, а - так... серьезное же мероприятие, е-мое. Мы ж не порнографию сюда разводить перед студентами приехали.
Видимо, заметно все-таки, потому что, оторвавшись, узыриваю где-то сбоку Эльминаз и ее однокурсниц, с любопытством оглядывающих нас. И чувствую себя преподом, которого ученики застукали за раскуриванием косяка в уборной.
- Ну как? Какой скор? Результат какой? - спрашиваю ее.
Она пожимает плечами: - Человек семь изъявило желание подать к нам в недвижимость.
- Ну! - восхищенно качаю я головой. - Мальчики, девочки?..
- Пацаны в основном.
А. Наверняка на попу ее запали. Черти щеглистые.
- Принимая во внимание тухлость и неизвестность нашего отдела среди местных соискателей - думаю, неплохо. Если кто-нибудь найдется, можно будет считать, что за Штраухом должок. Да и мои мне благодарны будут, это же помощь нам.
- Молодец, - еще раз целую ее. - Значит, полдня не прошло даром. Пойдем выпьем кофейку где-нибудь? Пообедаем? У нас часик есть еще.
- Можно здесь, а можно и домой поехать, - соглашается она тихонько, скромно и... томно. - Отсюда на тройке до Жанки две остановочки...
- Умничка моя, - не удерживаюсь от более страстного поцелуя, пока держу в руках ее лицо.
Да блин, Эльминаз в конце концов не такая и зеленая уже. Ее вера и менталитет, насколько я понимаю, запрещают ей какие бы то ни было связи до свадьбы, однако, что к чему в теории она наверняка знает. Так что не считаю своим долгом щадить ее. А нам пора уже выбираться на воздух из этой консервной банки.
Идем с ней к метро, держась за ручку. Она задумчиво оглядывается: - Да, странно. Ехала сюда утром - на этой станции сходят одни студенты и я такая среди них, в своем костюме. А потом от метро шла в их толпе. Странно себя чувствовала. Андрюх, стареем, что ли?
- Молодеем. Я с тобой, по крайней мере.
Она улыбается. Мы едем домой на подземке.
- А ты что думала? С тобой и здоровья не хватит - так упахиваться, - рассуждаю я. - Меня может только спорт и спасает, а то загнулся бы давно.
Она хихикает, а я серьезным, скучным, гнусавым почти голосом пускаюсь в пространные рассуждения о некоторых частях ее тела, ее движениях и звуках, издаваемых ей во время определенных действий. Рассуждаю спокойно и нудно, а она мне шипит: "Ты чего... Вдруг кто по-русски понимает..." - сама же давится от смеха.
Дома времени на прелюдии нет вообще. Но чтобы не было совсем уж наспех, мы раздеваемся и аккуратненько раскладываемся - вещи сейчас снова напяливать придется. Вернее, мы раздеваем друг друга, а потом я несу ее в спальню голенькую - я вообще люблю носить ее на руках.
- Любимая... - бормочу ей, пока мы с ней делаем это в абсолютно светлой нашей спальне. Сильно не торопимся, но все-таки. Ее хихиканья давно затухли, теперь она молчалива и задумчива, пока я, осыпая поцелуями ее личико, рассыпая ласки по ее коже, двигаюсь в ней еще, еще... Даже в постели она словно витает в облаках. И до сих пор не кончила. Я не переживаю, мне скорее интересно и непривычно это.
- Оксан, солнышко, все в порядке? - осведомляюсь все-таки. Она кивает, не слыша вопроса. - Те хорошо, малыш?
Больно в процессе ей вроде не бывает, только после. И то, по-моему, в последнее время стало получше - подстроилась под меня.
- Конечно, - она удивляется и словно просыпается из летаргического сна. - Мне с тобой всегда хорошо.
Я не лезу уточнять, почему она в таком разе не кончает - не похоже, чтоб удовольствие растягивала. Наконец она поясняет:
- Извини, я просто задумалась.
- Ты во время секса думаешь, - смеюсь.
- А ты нет?
- Не-а, - ухмыляюсь. Причин для расстройства я вообще-то не вижу.
А она закрывает глаза и, как мне кажется, выжимает из себя оргазм. В первый раз вижу у нее такое, но все равно кончаю вместе с ней.
Все это не неприятно - так, непривычно просто. Ведь речь же не о какой-то там телке - речь о моей девочке.
И я говорю, пока мы отлеживаемся:
- Оксан, тебе и правда хорошо было?
- Хорошо, - пожимает она плечами, уставившись напряженно-пустым взглядом в потолок.
Да твою ж мать. Это уже совсем не из той пьесы, не про нас, в смысле. Может, надо забить или просто не заострять внимание. Но я в определенных случаях предпочитаю идти напролом:
- Хорошо? Правда?
- Хорошо! - она - уже раздраженно.
- Да ладно тебе, я ж...
- Хорошо! - почти кричит она, - сколько еще повторять: хо-ро-шо!
А я поднимаю руки вверх:
- Ладно-ладно, только орать на меня не надо, я же по-хорошему спросил. За тебя переживал.
Ее это мое замечание немного встряхивает, но вместе в тем и грузит. Она ведь не любит, когда ее макают носом в ее же косяки. Я же постепенно завожусь, осознав, что она впервые по-настоящему повысила на меня голос. А ведь просто хотел приятно провести время со своей любимой девушкой, раз выдался такой случай. И как неприятно мне сейчас и бесят ее внезапная резкость и то, что сейчас после секса вместо обычного эйфорического состояния такие запарки. Ведь она словно за волосы меня поймала и - башкой в ледяную воду. А главное - у меня-то настроение как нельзя лучше. Было. Минуту назад. Нет, надо хватнуть его опять.
- Зай, ты че? - хватаю ее почти насильно за плечи и упираюсь лбом в ее лоб. - Твердолобик... Не, не заяц - ты бычок у меня... А ну давай, бодни меня, как следует... - она смущенно смеется, отворачивается от меня, но вроде теплеет постепенно в моих руках, не стоит колом. А я воодушевляюсь: - Ну бодни, бодни, я ж заслужил, наверное... скотина я такая, а? - она прячет руки у меня на груди, прижимается крепче. - А ну посмотри на меня, - требую. Потом шутливо-грозно уже: - Посмотри, сказал! - она робко поднимает глаза, смотрит исподлобья, как набедокуривший ребенок. Уверен, в детстве никогда не смотрела так, потому что за пай-девочку слыла. - Любишь меня? - пытаю ее, со смехом уже. Она молчит, упрямо сжав губы, но они кривятся в усмешке. - Любишь?
- Люблю... - нехотя так, насупившись.
Блин, да у меня ж стояк опять, вот что.
- А ну, поцелуй меня, - не отстаю.
Она чмокает меня в губы, а я крепко прижимаю ее к себе и присасываюсь к ее зловредному ротику. Заставляю ее открыть его, ловлю ее язычок. И чувствую, как она расслабляется за мгновения. Ну наконец-то. Вот уже она готова упасть на пол, стоит мне отпустить ее - так, не пропадать же добру.
Опускаюсь с ней на коврик в прихожей, приподнимаю либо спускаю, что там надо было, предварительно пилю ее еще разок: - Точно хорошо тебе?.. - она в ответ уже просто смеется. - Так что, трахнуть мне тебя еще раз, а? Говори быстрей, спешу ведь.
- Да-а, - смеется она.
- В натуре, а? - щелкаю ее по щеке, по губам.
- Да-а...
- Тогда скажи внятно...
- Андрюш...
- Так, начало хорошее...
- Андрюша, трахни меня еще раз...
- Да, правильно, все правильно... - подбадриваю ее.
- Андрюша, трахни меня еще раз, я ведь люблю тебя.
- Да, солнышко, да, любимая моя... Ну каким бы уродом я был, если б... - я уже давным-давно в ней и толкаюсь под ее сладенькие, нежные стоны.
Вот это я понимаю, блин. И еще - да, вот так на меня глазками своими смотри, улыбайся счастливой улыбочкой, по головке меня гладь. А потом - ну знаешь же сама, как там дальше. Глазки, там, закати и... о-о-о-о... и я, кстати - тоже...
- Я люблю тебя, - нежно стонет она.
- Я люблю тебя, - подтверждая, стону я ей в ответ. - Хорошо тебе было? - ну не удержался от вопроса, ну прости.
- Блин, Андрей, - она со смехом шлепает меня по заднице.
Настроение теперь у нас обоих отменное, то есть, теперь и до вечера терпеть можно, как поздно бы он сегодня ни настал.
Мы наскоро приводим себя в порядок и гоним в офис. В метро постоянно целуемся и что-то бормочем друг другу по-русски, то есть так, чтобы было непонятно для большинства окружающих. Мы с ней сегодня особенно вырядились - типа, официальное мероприятие посещали, то есть, в моем случае - рубашка еще белее, костюм еще темнее, манжеты с золотыми запонками, а не на пуговицах, галстук в красно-белую косую полоску и с золотой булавкой. Еще она побрызгала меня перед уходом одеколоном, который сама же подарила и теперь то и дело нюхает, тихонечко потягивая носиком воздух, смешно его при этом морща и прищуриваясь.
Я со степенным видом, с каменно-серьезной миной говорю ей на ушко пошлости, а она шаловливо хихикает в ответ, тараща глазки, будто ее и вправду шокируют мои слова про быстрый, жесткий секс в одежде где-нибудь у меня в кабинете или одной из подсобок. Что это мешало ей сегодня во время первого траха, я не пытаюсь дознаться, после спрошу. Или вообще не буду, зачем ковырять - надо направлять ее в правильное русло, тогда все будет ништяк.
Нам недолго ехать, и когда мы расстаемся, ей еще топать пять минуток до Е-11. Вот она ушла уже, но тепло ее лучистых глазок, искрящихся шаловливым весельем, еще некоторое время озаряет пустоту площади перед моим внутренним взором и напоминает мне о тепле ее сладкого тела, которое любил только что.
Ротация. Я ротирую при мысли о ротации, если бы кто только знал, как. Но мы справимся, другие тоже как-то справляются. Пока нет повода вообще думать об этом, однако я целый день повторяю эти слова про себя, пока не приезжаю домой - поздно. А когда приезжаешь поздно и вечер уже почти самоликвидировался, то и время тратишь на наиболее важные вещи, то есть, удовлетворение твоей голодной, неудовлетворенной девушки. Поэтому я напрочь забываю про мысли о ротации, про ее заскоки, про наезд сегодня днем, и окунаюсь лишь в позднюю, темную, жаркую страсть.
***
***
Саундтрек-ретроспектива
Coldplay - Trouble (big beat remix)
James TW - When you love someone
Blur - Coffee and TV
Sunrise avenue - Heartbreak century
Ашиль-Клод Дебюсси - La fille auy cheveux de lin (Девушка с волосами цвета льна)
***
Андрюхин словарик
бизнес девелопмент - отдел коммерческой организации, ответственный за продвижение бизнеса и разработку соответствующей стратегии, поиск новой клиентуры, поддерживание деловых связей, организацию крупномасштабных мероприятий между организацией и потенциальными клиентами
"большие" - здесь: самые крупные и успешные юридические компании страны
ворст кейс - "в худшем случае", устоявшееся выражение, используемое также и в разговорной речи
грин бонд - финансовые инструменты, долгосрочные облигации с фиксированной процентной ставкой, доходы от которых вкладываются в разработку экологических технологий и экологичных решений
Гринхиллз - вымышленное название крупной юридической компании, место работы Андрея
ишуанс - эмиссия, выпуск ценных бумаг на соответствующем рынке
Каннебеккер - фамилия начальника Андрея
кросс-бордер - транснациональный, пересекающий границу
рекрутинг - здесь: проведение мероприятий в целях налаживания связей с новыми молодыми кадрами и привлечение их в организацию
скор - очки, баллы
Стар Лекс - вымышленное название специализированного юридического журнала, в котором публикуются как новости о новом законодательстве, так и новости об известных юридических топ-фирмах и специалистах
Хомейни - Сейид Рухолла Мостафиви Мусави Хомейни, Аятолла Хомейни или Имам Хомейни, иранский политический и религиозный деятель, лидер исламской революции 1979 г., верховный руководитель Ирана с 1979 по 1989 гг.
Штраух - фамилия начальника Оксаны
эссошиэт - младший специалист, адвокат, работающий в крупной юридической фирме
![[]](/img/f/flo_rencen/glava1rotiruya/aviary-image-1557790359920.jpg)