Работа - дело непредсказуемое. Казалось бы, главная мощь бэнкинг файненс должна была сконцентрироваться в нашем офисе, а никак не в Дюссельдорфе. Но тут меня в первую же неделю, я и сам не заметил, как, вработали в отдел по тендерному праву, и я, мягко говоря, не скучал. Чтобы внедриться на новом месте, бегал на обед с новыми коллегами. Они тут те еще раздолбаи. Город, что ли, такой. Рейнский эпикуреизм.
Говорят, например, в мюнхенском офисе наоборот все строго до ужаса, и молодняк, если не пыхтит в своих каморках, то неслышно стелется по коридорам, скромно потупив взгляд при виде партнеров. А кэжуэл фрайдэй? "А что это?" - спросят вас там, строго так. "А-а-а, эт когда продуктивность резко снижается, потому что молодые дармоеды приходят на работу в джинсах? Ни хрена!"
Но все не так в Дюсселе, этой обители безудержных, пропитанных "альтбиром", то есть, местным темным пивом, карнавалов, которые летом мне - увы или к счастью - испытать не придется, они же в феврале. Еще в нашем дюссельском офисе все сторонники TGIF, то бишь, пятничного веселья в виде бухаловки на рабочем месте, которая здесь начинается уже в четверг после обеда. И потом, о чудо, во время работы (да, бухаловка - это еще не повод для того, чтобы после позорно разбежаться) к тебе вдруг приходит самый, что ни на есть, настоящий флоу и ты кажешься себе этаким суперкреативным энерджайзером со встроенной базой юридических данных и веером суперсвежих идей относительно того, как сделать так, чтобы именно твоему клиенту достался новый контракт по установке ветряков в Северном море.
"Соскучилась по тебе. Не знаю, как дождаться вечера."
Зайка. И я соскучился, сам не знаю, как. А ждать мне некогда. Вернее, некогда над этим задумываться. Башка трещит после вчерашнего, да и работы по горло.
Сумка с вещами уже целый день смотрит на меня в моем новом временном офисе. С утра поднимала настроение, напоминала о том, что уже через несколько часов увижу мою сладкую. Ближе к вечеру ее вид начал наполнять меня легким беспокойством.
Хотел закончить часикам к восьми, потом, если все нормально, часа полтора-два на дорогу, ну или сколько там реально для моего графитного монстра дизайна одной баварской конторы, если на автобане ему не мешают всякие там левые лохи производства и дизайна контор черт те знает, каких.
Но уже вечер, восемь часов близятся с устрашающей силой, а я как-то ни хрена не успеваю. И ну его на фиг все. Дома доработаю. Домой хочу. К Оксанке хочу. Трахаться с ней хочу.
Швыряю все в тачку. Потом - файерабендферкер, то бишь, вечернее движение, но в Дюсселе в пятницу вечером - блин, вот халявщики, для них восемь - это уже вечер - все более по-божески, чем у нас. Еще даже светло, пока я топлю со скоростью двести кэ-мэ. Ненавижу тройку, третий автобан, то есть, а от нее никуда не деться. Блин, а долго-то, все-таки. Уже светлый, желтоватый вечер передо мной утонул в красной веренице задних фонарей на фоне темного неба. Е...ать, сколько уродов ползет по левой. Ребят, их тут целых три, а кое-где, бл...ть, четыре. Ну, кое-где только две из-за стройки, согласен. Так это не мои проблемы. Вы заблудились, вам - правее, отвечаю... Так, быстрая езда возбуждает, что ли?
Недавно Оксанка ездила куда-то на моей, и после я обнаружил сзади на багажнике маленькую, едва заметную царапинку. Ничего же не сказала, засранка. Посмеялся про себя. Вечером, когда лежали, натрахавшись, и она нежилась рядом со мной с полузакрытыми глазками, терлась носиком в мою грудь, я вдруг ковырнул ее бочок, вызвал хихиканье, а сам - ей нарочито строго так, потирая ее спинку: "Где тиранулась, а? Колись!"
Она вздрогнула, а я залился злым, удовлетворенным хохотом: "Че, спалилась? Как отрабатывать думаешь?" - и шлепнул ее по заднице. Она жутко раскраснелась: "Андрюш, я не знала, как тебе сказать. Думала, завезу, пусть залакируют...". "Дурная, это пофигу. Сам завезу". Честно, к тачкам слабости особой не питал никогда. Не велосипеды же. Ну, скорость и все такое. А по мне - возит да и ладно. Ну так вот. "Главное, что с тобой все в порядке, вот же балда ты. Выпарковывалась, что ли?". Ездит она нормально, но паркуется, мягко говоря, не очень. Знает об этом и делает все осторожно и медленно, аж мозги вываривает, когда рядом сидишь. Я чаще молчу - себе дороже. Но иногда не выдерживаю, терпения не хватает. "Да" - признается виновато. "Прессанул, что ли, кто?" "Да, один там. Сигналил". Сколько раз говорил ей, чтобы не обращала ни на кого внимания. Похрену, что там кто хочет. Но - не с ее темпераментом.
Темпераментом... Так... Не могу уже, по ходу...
"Оксан, малыш...". А, ну его на фиг. Зачем сообщать о себе заранее. Говорила же, что ждет, вот и пусть ждет, усмехаюсь про себя. А то она думает, одной ей трудно. Такие пятницы и ждут меня по ходу все лето.
Я представлял себе это раньше в некоем идеализированном свете. Если честно, даже немного прикольно рисовался мне воссоединительный секс после разлуки-пятидневки. А попал реально в этот новый ритм - сам не знаю, с чем мне его теперь хавать. Ладно, ладно, это я на самом деле сам себя так отвлекаю. Успокаиваю бешеный стук сердца, которое начало лупить еще гораздо раньше, чем полетел вверх по лестнице - хрен его дождешься, лифта.
Ее нет. В квартире темно и пусто без нее. Сейчас половина десятого, детское время. Расстояние, на которое навигатор отпустил два с половиной, покрыл за полтора. А ее нет все равно. Мой пыл угасает, будто волна, затухшая по пути, так и не успевшая дойти до берега да разбиться со всей дури о скалы. Тут только замечаю, насколько устал и не выспался и еще совсем легонечко ломит башку после вчерашнего.
Сваливаю в прихожей вещи, среди которых, как послушный болван, припер ей и стирку, как она наказывала. Потом сваливаю себя в постель, потому что конкретно сейчас больше всего на свете хочу спать. Что и делаю.
Потом чувствую что-то знакомое, теплое, горячее. А, так это ж... Просыпаюсь от прикосновения ее нежной, обнаженной кожи к моему уставшему телу.
- За-а-ай-ка моя-а-а, - мычу сонным голосом. - А я тебя посеял уже.
- Ага, - смеется она тихонечко, гладя мое лицо, волосы, прикасаясь нежным поцелуем к сонным моим глазам. - И бросился искать, сломя голову. Провода обрывать.
- Ну, извиняюсь. Устал просто.
- Да ладно.
- Ни фига не ладно, - окончательно просыпаюсь. - Я ж теперь выспался.
- Сначала ужин или секс? - переходит сразу к делу моя девочка.
- А почему не то и другое сразу, м-м-м? - осведомляюсь я, целуя и лапая ее.
- Ты знаешь, почему. Из-за несовместимости первого со вторым.
- Несовместимости только в твоей головке...
- Так. Во-первых, здравствуй. Я по тебе скучала. Во-вторых...
- Не катит! - заявляю я.
- Это почему еще? - удивляется она.
- А потому что на "во-первых" ты не со всеми поздоровалась из нашей компании...
- Тогда, значит, второе? - хихикает она. - Я так и зна-а-а-ла-а-а...
После того, как мы поздоровались со всеми вместе и с каждым по отдельности, сидим на кухне. Она кормит меня поздним ужином. Сама успела уже похватать и водрузилась ко мне на коленки.
- Где была-то? - спрашиваю с набитым ртом.
- На работе задержалась.
- Да ладно.
- А ты как думал? - внезапно обижается она. - Не ты один работаешь.
- Да я ж не в этом смысле.
Но вообще-то - в этом. Какая у нее там может быть работа? Как бы она ни надрывалась (да и нах...й надо) - близко не сравнить ее рабочие часы с моими. Как и зарплату. Но я, естественно, никогда про это не заговариваю. Она же гордится, что в состоянии содержать себя сама. Как будто, блин, надо это. Что зарабатывает гораздо больше, чем ее папа и мама вместе взятые. Короче, просек я, дело в самом принципе.
Она устало трет глаза:
- Задолбалась с линзами.
- Почему?
- Да не подходят они мне. Глаза сохнут.
- Давай выберем другие. Завтра сходим в оптику.
- Эти вроде самые лучшие. Нет, прооперироваться бы можно было.
- Да ну?
- Лазерную коррекцию сделать.
- Ты это серьезно?
В нашей сфере полно очкариков и ходить в очках абсолютно не зазорно. Ну, носят линзы кое-кто. А вот лазер среди юристов фактически никто не рискует делать. Не доверяют.
- Да. А что? По-моему, они технологию наладили. Вон у нас сколько клиник кругом пооткрывалось. Как грибы после дождя растут.
- Не боишься? Твои же глаза? - целую ее глазки.
- Да это - так... Сейчас у меня все равно денег нету.
Денег у нее нету. Вот глупая.
- Оксан...
- Ладно, ладно, я еще не решилась окончательно. Мои же глаза.
Эту субботу мы проводим на Нидде и на набережной в центре. И в постели. Там же и пол воскресенья. Потом она опять провожает меня в Дюссельдорф и на сей раз, когда мы прощаемся, она уже почти абсолютно спокойна.
***
"Привет, любимый. Как дела? Рано встал сегодня?"
"Привет, радость. Прости, что так долго не отвечал. Сегодня даже пообедать некогда было. Ездил на слушанье в тендерную коммиссию. Обсуждали проект договора. Вроде, нормально прошло. Как сама?"
"Плохо((( Одичала совсем. Когда ждать тебя? Давай пойдем в театр завтра?"
"Зай, я не смогу приехать. В понедельник у клиента срок на сдачу тендера. И у Канненбеккера аврал." И он по привычке пригружает меня. "По ходу все выходные за ноутом проведу(((((".
"Ясно."
Обиделась. Расстроилась. Не знаю. Только думать над этим особо времени нет. Торчу в офисе до половины одиннадцатого. Вроде, кое-что успеваю. Моя ротационная квартира - прямо возле офиса на аллее, засаженной липами. Если бы я чаще тут гулял, бегал или ездил, то, вероятно, нашел бы это красивым. Но теперь мне бывает некогда даже из окна выглянуть, так что я остаюсь не в курсах до самого вечера, что там вообще творится на улице.
Окна моего дома... э-э-э, блин, кабинета выходят на небольшую площадь без каких-либо достопримечательностей. Наш дюссельский офис расположен в скучном сером длинном восьмиэтажном здании, по конструкции подозрительно напоминающем Эльзу. Вариант "прямоугольный". Только строение поновее, больше антрацита, внутренняя отделка посовременней и повычурней. Короче, я успел уже соскучиться по высоткам. Больной.
Пацаны, кто вроде меня тоже остался допоздна, прут на афтер-ворк бухать в какой-то бар. Оксанка больше не отвечала на сообщения. Онлайн не была часа два уже. По ходу и правда обиделась. А теперь телефон вообще вне зоны доступа. Блин, рабочий - тоже. Вот лажа. И что она теперь - все выходные мозги мне будет парить? Не виноват же я, что так вышло.
Стою, тупо уставившись в смартфон, а он, сука, будто ржет надо мной. Не-ту-у-у ее. Не берет - и все. Смыла в унитаз. Да нет, слишком бережлива для этого. Хотя от злости ее уже кое-какая утварь у нас страдала. Нет, тарелки не бьет она, но может пнуть что-нибудь, на пол швырнуть, дверью хлопнуть со всей дури. Псих же маленький. Бл...ть, вот где сейчас ошивается, а? Недоступна. На подзарядку слабо поставить? А пофигу, Андрюха-козел кинул все равно. И звонить даже, интересоваться, типа, не буду, живая там вообще или нет. Стер... стервочка.
- Эккс, хорош ей звонить, она тебя кинула, чувак, - смеется Фло, он же Флориан Хюбнер из трудового права. - Бухать пошли, слышь.
Смотрю на него с сомнением, леплю что-то, типа, у меня завтра телько, но он машет рукой:
- Так тем более, чтоб соображалось лучше.
Я все еще сомневаюсь.
- Да блин, она тоже стопудово свалила сегодня куда-нибудь, вот и не отвечает. - По раздолбайству и пи...доболству Фло может сравниться разве что только с Эльти, которому теперь по чину не положено. - Что там у вас? Тайфун? Живой еще? Лучший клубешник страны по опросам среди читателей Грувера или Рэйвера или как их всех там. А че, там вон даже Пэрис Хилтон иногда светится, сам недавно в Лихьте читал, - читать Лихьт, самую желтую из желтых газет, чье название в переводе означает Свет, в наших кругах отнюдь не считается зазорным - прикольным, скорее. - И твоя по ходу тоже там сегодня.
Вряд ли. Не ее формат, порываюсь возразить ему. А и да ну ее, поросенок же, решаю и иду с ними. Хоть стресс немного снять.
Вопреки моим ожиданиям - или отвечая им? - они прут не в близлежащую стильную энотеку - да и кто сейчас вино будет пить? - и не в Киппес - что значит "опрокинь, опустоши его" (с юмором они тут все, особенно в плане гулянок). Вместо этого нас несет в старый город, типа, там колорит и всякая байда. Мне-то вообще пофигу, где их этот альт пить. В старом городе мы ломимся сначала в одно место, потом в другое. Но этих, блин, разборчивых алконавтов еще и не все устраивает, и больше одного мы нигде не пьем.
Так что окончательно оседаем только в Пинте, утверждающей про самих себя, что, дескать, они - самый старинный бар Дюсселя. Короче, как выражаются на форуме, если хотят похвалить бар, пиво там холодное и не очень дорогое, а обслуживают быстро. Так что накидываемся мы тоже быстро, и я вскоре чувствую, что теперь могу терпеть. Что-либо. Все.
Пиво действительно холодненькое, разливают его здесь в такой прямой стакан. Каждый сорт пива предполагает свою форму - бутылок, стакана. За несоблюдение - расстрел. Горьковатый, пряный привкус, столь характерный для темного альта, кажется мне все приятнее. Нейтрализует даже жесткость дубовых "пивных скамеек" цвета этого самого альта, на которых мы тут сидим, и от сидения на которых впору онеметь даже более мягкой заднице, чем моя. И заставляет забыть вреднючесть одной маленькой заразы.
- Так чего, твой Канненбеккер подстрял, я слышал? - спрашивает Фло. Он обо всем в курсе.
Отмахиваясь, в общих чертах рассказываю о косяках шефа. Минимизирую их значительность, но другие слушают и красноречиво молчат, затем Фло вновь встревает:
- Да-а-а... Сделка крупная была?
- Почему - была? Она и теперь есть. Ничего, справимся как-нибудь.
- Как бы его не поперли...
Об этом я как-то не задумывался. Да им тут, из их Дюсселя все по-другому видится. Впрочем, я знаю, на что он намекает и заминаю только:
- Ничего со мной не будет. Устроюсь.
Хотя мы, молодняк, приаттачены к своему партнеру, ничего не скажешь. У нас же система туторства. Уйдет твой тутор, значит, надо тебе крутиться, прибиваться к другому. Но сделать это все равно можно. Вон, Маттиас, другой чувак, будто мои мысли читает и говорит:
- Фло, а помнишь Кристиана? Тоже же из вашего офиса? - кивает мне.
- Да, из эм-энд-эй.
- Прикинь, фрау Круг, тутор его, в декрет уходит - во второй раз уже, мужики -, так он ей заявил, что, мол, ему перспектива нужна и рост, а у нее - тухло...
- Ага, блин, в декрете-то...
Семья-дети и крутые многомиллиардные проекты - дела несовместимые. Это ж давно известно, чего петушиться так.
- Охренеть, че, прям так и сказал?
- Ну не так, но с намеком. Он, мол, переходит в другой офис.
- И че, схавали? Переводят?
- Ага.
- Мда-а-а, работы мало чуваку.
- Да я б на его месте так же сделал. А на хера тогда вообще все это? Я тут расти хочу и развиваться.
- Да без работы по-любому не останемся.
- Стопудово.
Далее следуют еще разговоры о зарплате, проектах и жилье - и в Дюсселе та же байда, что и у нас. Все это мы уже сто раз проходили. Вот скукота. И пьют-то они скучно.
- А ты когда у нас был? - спрашиваю я у Маттиаса.
- На семинар в ваш офис приезжал, так мы потом вечером после ресторана к вам в Тайфун ездили. Там как раз Йенс О ставил.
- Да, родной его клуб. Он же открыл его. Там до сих пор играет, если не на Ибице.
Ибица. Туда ее что ли потащить, чтоб перебесилась. Да раньше октября же не вырвусь. А в октябре фиг ли там делать. И вообще - это не про нас немного, не про меня, вернее. Ей-то по ходу понравилось бы, главное - тусить, попой вертеть. Блин, вот где шляется.
Отхожу от стойки, выхожу на воздух, пробую дозвониться еще раз. Зеро.
После Пинты все уже очень реальные, включая меня. И думают двигать еще куда-нибудь, подергаться. А не танцевать, так хоть телок поснимать. Мол, сейчас только половина первого.
- Нет, мне пора.
- Неужели колл завтрашний готовить? - ржет Фло. - Вот ты кадр. Какой урод вообще на субботу-то назначает? Не слыхали - клиентов воспитывать надо, а то борзеют совсем.
- Да это с нашими же. В Лондоне же Нойхауз, а с ним сейчас двое ребят.
- А-а-а, так халява ж. Сделаешь по-любому. Они сейчас тоже все бухают, траст ми, май френд.
Но я не ведусь и, попрощавшись ("Ладно, бывай, повторим по-любому!" - трубят они мне вдогонку), сваливаю в сторону квартиры. Плетусь пешком. Топать минут двадцать, но погода хорошая, да и проветриться надо. Перехожу Оберкассельский мост через Рейн, что раскинулся подо мной широкой, темной гладью. Все-таки, не чета ему наши речушки. В рейнских городах своя энергетика, даже, вон, у Оксанкиных в Ротенторе. Наверное, поэтому народ здесь другой, более открытый, чтобы не сказать: буйный.
В это время машин уже почти нет, лишь на самом подходе к тому, моему берегу меня обгоняет поздний трамвай. Трамвай пустой, если не считать сидящего в нем чувака с ярко-синими волосами, всего в пирсингах, и какого-то старого, потертого дядьки чернявой, средиземноморской, как тут говорят, внешности.
Пусто и в моей башке. Все куда-то улетучилось, и теперь я наблюдаю за собой со стороны, откуда-то сбоку или сверху. Да, ковыляет тут один такой. Ничем не примечательный, в джинсах и кедах, пятница же. Вот - подходит к четырехэтажному многоквартирному дому. Новенькому, кричащему об эксклюзивности и анонимности своих квартир, корпоративных ведь. Вот стоит его (моя, то есть) графитово-серая. Стоит на обочине перед домом. Надо же, штраф не припаяли пока. Надо же было в подземный гараж загнать, на ней-то сегодня на слушание ездил. Благо, тут полметра, до шлагбаума только доехать. Так, выкатиться бы. Подперла сзади какая-то колымага, вот гады. И откуда взялась. Так...
Что за...
Бл...ть...
Ох...еть.
Выскакиваю, рву к подпершей меня старенькой зеленой Тойоте, стучу в заднюю дверь:
- Оксан!
Она вздрагивает от стука, дергается, открывает глаза, подскакивает на заднем сиденье. Какое-то время не может понять, где и кто она. Потом видит меня в стекле и слышит, кажется. Отпирает машину, слава богу, хоть закрыться додумалась. Вот бл...ть. Вот бл...ть. Протрезвел аж.
Помятая, выползает медленно ко мне на улицу, лупает продранными насилу глазенками:
- Привет...
- Привет. Ну ты, блин, даешь! Ты че тут делаешь?
- Тебя жду.
- Так я понял. Замерзла? - обнимаю ее несмело, она как-то топорщится.
- Нет, тепло же.
- Оксанка, блин! Ну ты кадр! Ты когда приехала-то?
- А сколько щас? А... Ну так часа три тому назад.
Бл...ть. А сотки у нее сели, а ключа нету. Вот же бл...ть.
- Да ты чего - предупредить не могла, что приедешь? В машине дрыхнет, ну кадрило ты.
- Да я спонтанно как-то решила, думала, пускай будет тебе сюрприз.
![[]](/img/f/flo_rencen/glava5sprivetom/aviary-image-1558090244354.jpg)
ГЛАВА 5. С приветом