Флоренский Павел Васильевич. : другие произведения.

Переписка П.А. Флоренского за 1905 год

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Переписка П.А. Флоренского за 1905 год.

Переписка 1905 года

  
   1905.01.13
   А. В. Ельчанинов - П. А. Флоренскому
  
   Дорогой Павлуша! Мне очень было приятно получить от тебя известия через этого студента, а писать мне хотелось тебе, но писать, когда погружен в самые глупыя, обыденныя переживания, к тому же писать тебе - прямо не могу.
   Эти ужасы, которые происходили здесь немного встряхнули меня. Я не хочу жаловаться, но чтобы ты знал скажу тебе, что работаю я мало и без всякого увлечения и не оттого, что я меня нет сил, нет интересов, а от того, что я не вижу окончательного смысла всех тех дел, которые я могу делать. Я люблю и увлекаюсь всяким делом, за какое берусь, все равно, столярное ли это ремесло, метафизика, пропаганда, и пока я не думаю, я живу этим, но стоит мне оглядеться, и руки опускаются. Не думай, что я ною, жалуюсь; - у меня есть надежда, но мне до слез жаль моих сил, которые, я уверен, росли бы в работе, а теперь гибнут без пользы.
   Конечно виноват и я, недостаток устойчивого внимания, воли, энергии мысли...
   Напиши мне что-нб. утешительное, докажи мне, что всякий ищущий находит.
   Все, довольно о себе.
   Пиши мне, когда найдешь время, как ты живешь; так приятно и утешительно смотреть на человека, нашедшего что искал: это дает надежду и другим. Я ничего не знаю об Эрне. Мне не хочется затруднять тебя, но все сведения о твоих друзьях для меня драгоценны.
   Не приедешь ли ты в Питер? Мне так бы хотелось, чтобы ты увидел моих детей.
   [приписка сбоку]: На Масляной?
   Ну, прощай
   Твой С.
   Ты знаешь, что мое безделье так мне надоело, что я готов нырнуть в "политику", как выражается Маня, которая, кстати, здесь и чувствует себя, как рыба в воде; даже помолодела.
   1905/I/13
   СПб
  
   1905.01.26
   А. И. Флоренский - П. А. Флоренскому
   Сергиевский посад
   (Московской губ.)
   Павлу Александровичу
   Г-ну Флоренскому
   Духовная академия
  
   26/I 1905
   Дорогой Павлуша,
   Письмо твое получил, но из него не вижу, дошли ли до тебя деньги 100 рублей. Об этом не забудь сообщить. Что касается содержания письма, то писать мне нечего; только будущее сделает вем существующим взглядам и течениям - учет и оценку. Не думай, дорогой, что в этом скрыт какой-либо упрек тебе; ничего подобного. Ты за собой имеешь уже солидный материал для выработки своего мировоззрения, а если послушаешься доброго совета твоих друзей, что человек вступает в жизнь только в 30 лет, то приобретешь такой опыт и такое всестороннее знание, что не пройдешь бесследно в жизни. Все-таки позволяю спросить тебя о твоей математической [неразб.] и положениях.
   У нас жизнь идет [домашняя] своим порядком. Люся пишет не особенно часто: много работы. Тифлис кипятится и очень много разговаривает. Тетя Лиза сегодня уезжает к себе.
   Затем все тебя целуют. До свидания, дорогой.
   Твой папа.
  
   1905.01.27
   П. А. Флоренский - О. П. Флоренской
  
   Дорогая мамочка!
   Последние дни я усиленно писал - готовил статью довольно большую, и прочел ее у нас на заседании в виде реферата. Однако нельзя сказать, чтобя теперь освободился: надо писать новое сочинение (о флоберовском La ten ta Tion de Saint An Toin), проповедь, перевод Канта, ещё реферат, 3-ью часть моей поэмы т. д. (2 ую недавно кончил). Все это требует много времени, а кроме того, надо заняться еврейским, английским, философией и т. д., но по крайней мере жизнь деятельная. Мне очень хочется повидать вас всех, особенно с тех пор, ках тут небо стало чистым, и как будто пахнуло издалека - издалека весною - особенно часто я вспоминаю вас, и, под влиянием этих воспоминаний, расписываю товарищам кавказские виды и кавказские фрукты.
   Сюда (в Москву) приехал Эрн, но до сих пор я виделся с ним всего только один раз, да и то при стольких свидетелях (всевозможных знакомых), что поговорить не удалось. В скором времени, именно в феврале приедет и Соня. Она заранее прослушала лекции весеннего семестра и теперь проведет его дома. Вот, мамочка, кажется и все новости, разве кроме того, что Варвара Николаевна кланяется вам, т. е. тебе и папе, и что недавно был у меня в гостях Коля. -Принимаюсь снова за письмо после перерыва в несколько дней. Что вам пишет Люся? я с ней почти не переписываюсь. Ты упрекаешь меня, мамочка, что я остаюсь в пустоте и со всеми разрываю Это не так, и я сохраняю тем, с кем не имею почему либо личных столкновений самые лучшие чувства. Но что же я буду делать, когда мое развитие неудержимо идет вперед (с твоей точки зрения - назад), когда каждый новый шаг излагает и новые обязанности и новую работу, и когда те, с кем я был близок на известной ступени развития, остаются на старом и потому перестают понимать, чего мне нужно и какую новую сторону в мировоззрении я вновь нашел. Для меня старое не откидывается, не выбрасывается за окно, а вечно сохраняется и утилизируется; но мое новое для близких моих всегда звучит странно. Сказано про истину: "Не мир, а меч принес я на землю". И истина была вечным мечом. Этим я вовсе не хочу сказать, что один в истине, другой - во лжи и в заблуждении. Совсем нет, но то, что когда в сознании появляется новая сторона истины, то вместе с тем происходит... но по отношению к тем, которые этого момента не воспринимают, хотя бы они зато знали нечто другое, может еще более важное.
   Если рассматривать историю ересей., то всегда оказывается, что еретики были в известном смысле правы, но еще правее была кафолическая Церковь. И, помимо чьего-нибудь желания происходила трещина. То же и в науке, то же и в общественной жизни. Думаю, что такова трагическая необходимость, рок всякого развития, всякой жизни, покуда действительность не получила существенно новых свойств, пока не настанет преобразование всей природы, качественное, принципиальное - после которого в новом строе сгладят все противоречия внутренние и внешние, исчезнут все раздоры и все недоумения, сами собою отпадут недоуменные вопросы я разлад действительности, лежащей глубоко внутри ее, не прекратится и не прекратит тем трагичности развития. А до тех пор я могу, должен работать для этого, всех ждущего порядка, думать и жить не случайными и мимо идущими явлениями, как таковыми, а лишь постольку, поскольку я в них усматриваю средство для водворения "новой земли", поскольку они готовят почву для нового, но не просто нового, после идущего порядка, а нового принципиально, совсем другого. Есть уверенности бесконечно более крепкие, доказательства неизмеримо более твердые, чем все рациональные научные доказательства уверенности. Это непосредственное переживание. Ничего не говорю дурного или непочтительного о других, более слабых доказательствах, касающихся к тому же совсем иных слоев действительности. Но я не могу не думать и не хочу не работать над тем, что самое достоверное - над грядущим воскресением, которое так непонятно я дико звучит для неверующего в него.
   Целую тебя, дорогая мамочка и всех вас.
   Твой П.
   19 27/1 05
   Как идут занятия Шуры и других детей?
  
   05.03.22
   П. А. Флоренский - О. П. Флоренской
   Николаевская, 67
  
   Дорогая мамочка!
   Мне всё время приходится беспокоиться за вас, и одно время я даже думал приехать. Тогда у меня не было денег, а теперь денег много, но кажется ехать не следует. 25 р. я получил. Но в то же время я получил некоторый заработок - за перевод Канта. Занятия в Академии возобновились и экзамены, по-видимому, будут, но мы думаем послать в Синод петицию относительно церковных и школьных реформ. Ходят слухи, что скоро будет учреждено патриаршество и собран поместный Собор. Первое, однако, при современном положении дела едва ли желательно и будет переходом из огня в полымя, тем более, что есть основания думать, что Управление захватит в свои руки партия "Антонианская" - сторонников и учеников Антония Волынского, односторонне понимающего интересы Церкви. Во многом она очень хороша, по крайней мере в неё входят наиболее умные и светлые головы из русского монашества, но, как бы ни была хороша партия, раз она партия, то она тем самым изменяет духовной свободе и христианству и, значит, нежелательна, - в особенности же нежелательна в Церкви.
   С нашим ректором я теперь разошелся, - не то, чтобы поссорился, но просто отдалился от него, воспользовавшись отъездом. Дело в том, что во время наших беспорядков он проявил себя с таких сторон, которые, будучи вполне понятны и объяснимы психологически, по-моему не оправдываются. От человека, от христианина и тем более от епископа, я думаю, можно ждать иного, высоты духа. До поры до времени человеку нужно доверять вполне; но если он не хочет оправдывать доверия, то не остается ничего, как отойти, потому что тут уж ничего не поделаешь Зато я всё ближе схожусь с некоторыми из студентов - отчасти, из профессоров. Троицкого, о котором я писал тебе, непременно постараюсь привезти к нам, да и он хочет, если только позволят обстоятельства. Как идут занятия детей. Я слышал, что в Тифлисе все и, главное, учащиеся настроены очень бурно и что из 2-й и ещё какой-то гимназии 3 старшие класса исключены. Правда ли это? И, если да, то в каком положении находится Шура?- Вчера я написал Жуковскому (моему бывшему профессору) относительно кандидатского сочинения и формы, в которой его можно печатать. Не знаю, что он ответит, да и ответит ли: теперь все настроены так напряженно, занятий в университете нет, все волнуются, чтоедва ли ему будет до ответа.
   Уехала ли Соня тетя в Берлин? Думаю, она очень расстроена, особенно при её нервности. Напиши мне о Лизе тете, как она чувствует себя и где теперь будет жить. я напишу ей как-ниб. на днях. Ты спрашиваешь, что я буду делать, если закроется Академия?
   Она почти наверно не закроется, но, если бы и так, то едва ли мне следует приезжать. Ведь тогда мне придется кинуть все дела и полубездельничать без цели всё лето и весну. Мне же нужно сейчас заниматься и изучить практически деревенский быт и положение духовенства, чтобы быть готовым, когда придет время действовать более определенно, чем теперь.
   Семенниковы живут по прежнему, хотя волнуются более, особенно Варвара Николаевна. Она крайне боится, что Коле не придется держать экзаменов, да кроме того, у него выходит усложнение: в прошлом году он попросил, чтобы ему не зачитывали 2-го семестра (чтобы иметь возможность остаться на 2-й год на 4-ом курсе), а в этом году ему не зачтут 2-го семестра, т. к. его не было. Если же теперь ему не зачтут снова прошлогоднего 2-го семестра, то не допустят и к экзаменам. Впрочем, вероятно, дело обойдется как нибудь.
   Тут стало было тепло, да теперь снова пошел снег, мокрый, легкий как пух, и скоро тающий. Все вспоминается кавказская весна. Вероятно уже расцвел миндаль и вишня. А как наш садик? Андрюша уж конечно копается в нём. Поедет ли папа сюда? Я очень обрадовался увидеть его и жду с нетерпением. Как его здоровье?
   Целую вас всех. Как поживает Ремсо-тётя? Поклон ей самый низкий.
   Твой П.
   19 21/III 05 Серг. Посад
   Р.S. Пишу на лекции, т. е. остается до входа профессора около 10 мин.
  
   05.04.03
   О. П. Флоренская - П. А. Флоренскому
   Сергиевский посад (Московской губ.)
   Е. В. Бл. Павлу Александровичу
   Г-ну Флоренскому
   Духовная академия
  
   Милый Павлик.
   На днях заходил к нам Ельчанинов и привез известия о тебе. Видно, что тебе недурно живется там, и я понимаю, что ты не думаешь скоро приезжать сюда. Действительно, хорошего здесь мало; тебе было бы очень тоскливо жить в Тифлисе без определенного дела и без круга интересных людей, которых ты имеешь там. Каждый день приносит нам все новые события, но все одного и того же рода: забастовки, стачки, всякого рода безпорядки и т. п. Если читаешь когда-либо газеты, то верно знаешь из них о крупных крестьянских движениях во всей Грузии. Города тоже не отстают. После стачки рабочих, учащихся всех учебных заведений, были стачки приказчиков, окончившиеся так, что теперь в 6 часов вечера все магазины и торговые заведения города закрыты и нельзя достать решительно ничего. Говорят, теперь на очереди забастовки прислуги. Требования их довольно чувствительные для хозяев.
   Занятия в учебных заведениях уже возобновились, но Шуре приходится поневоле сидеть дома, так как у него была свинка. Мы пригласили для занятий с ним математикой студента математика Кониева. Он кажется знаком с тобой. Ремсо тоже уехала в деревню и застряла там. В настоящее время, т. е. эти три дня прекращено всякое движение от Елисаветполя и Баку вследствие стачки рабочих. Они решили не пропускать ни одного паровоза со станции и достигли этого. Теперь даже опасно ездить у нас по железным дорогам, так как нередко устраиваются искусственные крушения. На днях была произведена неудачная попытка на экспрессе. Какие страшные новости пишу я тебе, неправда ли? Точно уголовная хроника. Вероятно все это черезчур не вяжется с твоим настроением и мыслями, кажется тебе дико.
   От Люси имели весточку. Она теперь опять в Женеве. Я предлагаю ей лучше не приезжать сюда на лето, а провести его в Берлине, где кстати и Соня тетя. Поездка папы в Петербург отложилась вероятно на после Пасхи. Он думает взять с собой и Лилю. Кстати могу обрадовать тебя известием, что девятый класс уже распустили окончательно.
   Дипломы получат, кажется, после праздников, хотя не все еще успели дать все пробные уроки, в том числе и Лиля.
   Ей осталось еще дать урок по русскому. Я очень радуюсь тому, что ей удалось кончить, так как нельзя было расчитывать на это. Теперь вообще нельзя быть уверенной в завтрашнем дне.
   До свидания, милый мой. Напиши мне о себе.
   Твоя мама
   Поклон Варваре Николаевне
  
   05.04.04 [1905 - ?]
   П. А. Флоренский - О. П. Флоренской
   Николаевская, 67
  
   Дорогая мамочка!
   Всё это время опять пришлось суетиться и не заниматься ничем, а теперь зато надо будет усиленно писать семестровое сочинение. У нас опять были сходки и разговоры о церковной реформе, о Соборе и т. п. Между прочим послали за подписями 102-х человек, небольшую статейку в "Слово". Пришлось кроме того устроить комиссию по выработке петиции о реформе духовных учебных заведений. Сидели мы более недели с утра до вечера, выработали целую программу, а всё это требует времени и сил, тем более, что всякого почти приходится подтягивать или подталкивать; итти же вперед с обозом утомительно.
   В Москве целая большая компания (наша и ещё другие лица), думает устроить публичные религиозно-философские собрания для обсуждения разных религиозных и общественных вопросов. Туда войдут, между прочим, некоторые профессора, потому что даже профессора заинтересовались вопросами религии, - не слишком,: но всё таки заинтересовались. Там принимают между прочим, ближайшее участие Эрн, Андрей Белый, несколько священников, один старообрядческий священник, быть может будут пастор и патер. В общем, Москва настроена очень бодро. Вспоминается афоризм митрополита Филарета: "непокойный век умножает дела". Все оживились и, если не дело делают, то, по крайней мере, шегутятся и имеют вид делающих дело. И то хорошо, если сравнить с недавней чеховщиной и осенним шлепанием калошами по грязным лужам. Но тебе, вероятно, от общественного оживления только хлопот ещё больше, дорогая мамочка. Здорова ли ты? Как дети? Началось ли их учение? Мне очень хочется приехать скорее к вам, но не знаю, когда это можно будет сделать. Дело в том, что летом надо работать, и в трех направлениях: заниматься науками и писанием, действовать в нашем обществе и, главное для меня, хорошенько ознакомиться с деревней русской, может быть даже, кое-что сделать. Поэтому приезжать домой на все каникулы совершенно невозможно, и я не знаю ещё, лучше ли приезжать весною или осенью.
   В голове масса проектов всяких дел и сочинений, но когда всё это сделаешь? Время приходится тратить на совсем другое и часто бывают дни, когда я не прочитываю ни одной строки, а когда прочитаю в день 1 час, то бываю доволен. Видела ли ты Ельчанинова? Он гостил у меня около суток, и мы немного походили по окрестностям. Вероятно у вас уже готовятся к Пасхе. Хотя ты и не любишь этой возни (это понятно), но мне-то она представляется по воспоминаниям детства такой интересной и содержательной, что мне бы очень хотелось принять участие в вашем вышелушивании миндаля, переборке корочки и изюму, взбивании яиц и протирании творогу, когда он пролезает сквозь беленькими червячками. Уже сколько лет я не видел родной Пасхи, не видел всех этих хлопот. Единственное утешение было в деревне, когда я смотрел, как матушка хлопочет около русской печи, вытаскивает вилообразным ухватом горшки, рубит капусту или грибы, или месит тесто для какой-нибудь кулейки, сочни, колобков или колобушек. И тогда преденцы или повалиха с лозоихой приобретают оттенок ритуальности, религиозно-бытового уклада жизни, который для семьи - первое, потому что только ими семья держится; тем именно, чтобы каждое внутрисемейное действие, даже самое пустяшное, окрашивалось оттенком ритуального совершения и освящалась, и связывалось с воспоминаниями о дедах, прадедах, чтобы оно было не личным произволом одной семьи, а было традиционным.
   Традиция - внешнее обнаружение преемственной связи поколений, а если связь поколений порвана, то порывается и связь семейная.
   Целую тебя, дорогая мамочка.
   Твой П.
   Пишите пожалуйста. Как, здоровы ли вы?
   Р. S. Деньги (25 р.) я, как писал уже, получил.
  
   1905. Весна
   П. А. Флоренский -О. П. Флоренской
  
   Дорогая мамочка! При всем желании быть аккуратным в письмах никак не могу. Всё время мы прямо раздираемся на части. Но приходится не только сосредоточиваться и заниматься, но даже и исполнить обязательную работу. Каждую минуту кто-нибудь мешает. Единственное, что успел сделать - это обработать и переписать небольшую статью по теории чисел.
   Вот и сейчас пишу урывком, имея несколько минут. Экзамены кончились уже более недели тому назад. Большая часть студентов разъехалась. Я всё ещё не знаю в точности, где именно я буду летом; но во всяком случае поехать в Тифлис мне нельзя. По крайней мере до июня месяца я буду писать свое семестровое сочинение, потом кое-какие статейки и должен как следует поработать этим летом. Ходят слухи, что Академию соединят с университетом, т. е. устроят теологический факультет. Хотя это и представляет некоторые выгоды, но ещё более отрицательных сторон. Реформу Академии, думается мне, надо было бы повести иным путем, и сомневаюсь, чтобы из такой реформы вышло что-нибудь путное в каком бы то ни было отношении, как для религии, так и для науки. Получили ли ты и папа посланные мною с Ельчаниновым книги? Я послал, именно, 2-й том Ключевского ("История русск.") и сборник "Духовная школа". Кончили ли дети свои экзамены?
  
   Так и бросил письмо недописавши: помешали. Сейчас сижу ночью один на станции Мытищи (между Москвой и Сергиевск. Посадом). Ездил в Москву показывать её своим гостям крестьянам, но на возвратном пути пришлось слезть с поезда, т. к. мой обратный билет не годен. За этот день, проведенный весь сплошь в обществе крестьян, в скверненьком "трахтире" за чаем, в музеях, соборах и зоологическом саду, весь разбитый от усталости, я истинно отдохнул и освежился. Мне всё время было очень тяжело, потому что слишком противно видеть "культурную" (или псевдокультурную) жизнь и "культурных" людей, у которых на самом деле нет никакого живого интереса и которых ничто не увлекает.
  
   А. И. Флоренский - О. П. Флоренской
   24/VI 1905
  
   Три дня, как мы с Павлушей ведем отшельническую жизнь и живем оставленными нам продуктами. Конечно можно иметь и обед с мясом, но нужды в нем мы совершенно не чувствуем, а благо от отсутствия суматохи хозяйственной ценим очень высоко. Жизнь до сих пор остается в том же положении здесь, как было при вас; газет нет, питаемся телеграммами; из Одессы страшные известия, подтвержденные официально; можно думать, что Одесса понесла в несколько дней понесла [повтор того же слова] убытков непосредственных от разрушений и разорена не менее 30-40 миллионов р. Потемкин [броненосец] гуляет по Черному морю и по вчерашней телеграмме находится теперь в Феодосии. Слухов разных в публике циркулирует без конца.
   У нас по-прежнему прохладно. От Люси известий нет, но есть на её имя открытка из Lyon'а, из чего я заключаю, что она уже выехала. Мне приходится почти каждый день бывать в заседаниях Думы. Управские служащие забастовали. Сегодня приезжали ко мне два представителя Кавказской группы инженеров и предложили принять обязанности председателя в вечернем собрании группы. Положительного ответа я не дал, отправляя вопрос до собрания, но считаю необходимым сдаться, если выборы потребуют этого. На двух стульях сидеть нельзя теперь, дорогая, иначе будешь совершенно выброшен за борт.
   Вот все пока, что я имею сообщить. Я рад за брата, что он теперь далеко от сутолоки а отчасти и за вас. Я могу решать свободнее и не поддаваться случайным течениям, а действовать более прямо, с холодной головой. Рад, что остался со мной Павлик; все-таки мы понемногу переговорили обо всем и есть надежда, что во многом сойдемся. До свидания, дорогая. Целуй детей. Всем мой привет.
   Твой Миша.
  
   26/VI 1905
  
   Дорогая, с середы на сегодня мы прожили совершенно как в осажденном городе. Бомбы, перестрелки, убитые, раненные, а слухов еще больше. Освещения не было, мазагины, кроме хлебных, был закрыты. По улицам безконечные разъезды казаков и патрулей солдат. Улицы почти были пусты. Впрочем, если бы не патрули, Николаевская улица казалась оазисом спокойствия и мира.
   Мы с Павлушей также были совершенно спокойны; он совершенно игнорирует внешний мир и занимается своими делами, а для отдыха - кулинарным искусством: варит картофель, готовит из собственных вишен варенье, яичницу, и мы более чем сыты все. Говядина вообще все время имелась, но мы просто отказались пока от нея. Я почти каждый день ходил в заседания [нерзб], хотя публика почти отсутствовала. Председательствовал в собрании инженеров в четверг. Было до 40 человек, при которых наших 10. Результатом было присоединение 30 человек к общему союзу инженеров, а 9 отказалось. Прения затянулись до 12 1/2 часов, но интересного представляли мало. Полагаю, что примиряющим положением, которое я принял, все остались довольны, и многие, возражавшие против программы союза, благодаря этому в конце концов присоединились. Дальнейшей судьбы группы не знаю, так как после того никого не видел. От дальнейшего председательства отказался по причине отъезда в командировки, но в бюро группы выбран почти единогласно; за мной следует Бадов [Бабов - ?]. Об Российских делах слухов много, которые сводятся, что в начале июля совершатся важные события в Москве. Поговаривают, что будет отречение от престола с одновременным объявлением конституции. От Люси никаких известий не имею, что меня сильно безпокоит. Завтра забастовка заканчивается, и все будет открыто, и жизнь пойдет правильным путем, но надолго ли - не знаю. С театра войны никаких известий нет, но очевидно идет все более и более к миру и предварительному перемирию.
   Об нас не безпокойся, дорогая. Если Павлуша выходит, то я его сопровождаю на каждую улицу и по этому соображаю [нерзб.] опасности. Я больше занимаюсь анализом происходящего и наблюдениями над публикой, чем личными страхами, которые совершенно отсутствуют. Удивительно скоро люди приспособляются к обстоятельствам, вначале кажущимися невозможными. Наша улица носит сейчас идиллический характер: сидят запросто (вечер) беседуют о событиях, делах, делишках. Существует как бы свой уличный союз с своими интересами и без слов помогают друг другу.
   До свидания, дорогая, целую деток.
   Миша.
   2/VII 1905
  
   Дорогая, после телеграммы я совершенно неспособен был писать. Событий и слишком много, но они настолько скверно действующие на состояние духа, что всеми стараешься забыться от них: из газет достаточно узнаешь. Слухов же, положительно, чудовищных еще больше. Как напр. пошел слух, что было приготовлено 1 1/2 пуда стрихнина, чтобы отравить весь водопровод. Я считаю это безусловною ложью, но ведь масса людей и этому поверит. От Люсеньки получены карточки Ремсо и Павлуше с поздравлениями из Берлина. Она в восторге от города и страстно мечтает там учиться. Карточки оставляю до приезда, так как по почте в настоящее время могут и затеряться. В квартире я приступил к переделке печей и ремонту крыши и потолков. Опять хаос, грязь, сор, пыль и утекание денег. Постараюсь ограничить ремонт минимумом. В последние дни я даже совершенно не выходил из дома, чтобы не видеть всех уличных картин. Сегодня в первый раз проехал в город посмотреть и повидаться с людьми. Патрулей меньше и обысков не делают у проходящих: и до этого дошло. Павлуша по-прежнему занимается; по вечерам мы немного теоретизируем. Обеды у нас прежние, хотя покупается мясо, главным образом, для Михаила. Но суп я ем. Фрукты свои. Сегодня в первый раз ели абрикосы из сада: очень вкусные, благодаря свежести. Их такая масса, что мы с Павлей подумываем об утилизации их в прок, но к окончательному заключению и форме - не пришли. Журналов много, между прочим Апрель и Июнь [нерзб. начало названия - ...rselle]. Очевидно по заметкам, Люся задержала их у себя. Но я совершенно ничего не читаю, так всё кажется мелким в настоящее время. Дума разбежалась, не закончивши дела, и управа совершенно не знает, как поступить. Да можно сказать, что и Тифлис разбежался. Магазины совершенно пустые и надо ожидать в ближайшем будущем крупнейших банкротств. Важная новость, что уполномоченным для переговоров о мире назначили Витте по сегодняшней телеграмме. Есть надежда, что за этим последует назначение [Шитова М. В.]. Д. Витте - безусловный мир, [Шитов] - немедленное собрание представителей. Кажется написал тебе всё, дорогая. Крепко целую всех моих дорогих.
   Твой Миша.
  
   05.07.23
   П. А. Флоренский - Ю. А. Флоренской
   Deutchland, Berlin. An FrДulein Julie Florensky. Elsasserstrasse, 13, bei Frau Meinke.
  
   Дорогая Люся!
   Если бы я стоял на точке зрения "справедливости", то твои упреки в неписании тебе мог бы без всякого труда отпарировать вопросом: "а писала ли ты мне?" Да и откуда мне знать твой адрес? В самом деле, я не знал всю зиму твоего адреса. Но дело не в том. Ты знаешь, каково состояние России и, главное, Церкви. Но чтобы понимать это, надо перестать быть космополитом. А тогда станет ясно, что совсем теперь не до писем. Т. е. конечно пишешь письма (хотя мало), но только те, которые нужно писать. А между тем у нас с тобою общих дел нет. Да и, по правде сказать, я не знаю, могут ли быть сейчас; для вас всех, любящих "справедливость", требующих "права", стремящихся к городскому шуму и "электрической жизни", для вас, одним словом, американцев и американок я столь чужд со своим стремлением к деревне, к тихой, безтребовательной любви. Вы хотите благодетельствовать "простой народ"; а мне крестьянин дорог так, как он есть. Для вас он нечто низшее вас, обладающих "научным мировоззрением" и пренебрежительно смотрящих на "материал", над которым надо поработать. Я же думаю, что крестьянин мне равный, у которого я могу очень многому научиться и которому могу очень немного дать взамен. Одним словом я хочу обращаться как равный к равному, и всякое иное отношение считаю оскорблением крестьянину, а потому и себе, потому что я с ними, а не с нашими европеизирующими.
   Я не осуждаю последнего направления, быть может, во многом даже одобряю его. Но одобряю так сказать формально, со стороны: не лежит у меня сердце к "реформаторам".
   Я знаю: то, чего я хочу, то, что мне и народу моему дорого - это кажется вам жалким, отсталым, наивным. Ну, а я хочу лучше быть наивным с народом, чем современным с западниками. Скучно и холодно с ними; будто ходишь в паркетной зале. А мне дорога земля, черная, сочная, рассыпающаяся и дышущая остро-пахнущими облаками. Ты скажешь: "я тебе всего этого не говорила". Знаю, что не говорила, но по твоему тону, по твоим вкусам я увидал, что все это, может быть не только не говоренное другим, но даже не договоренное самой себе, находится в зародыше у тебя, как и у большинства тех, кого я знаю. Вот почему со всеми ими мне очень трудно поддерживать общение и главное, я начинаю против воли вести себя невозможно, как только увидал, что в этом отношении есть раскол.
  
   Ярко небо стран полночных,
   Но затмить оно не в силах
   Красоты небес родимых
   Полинялых и унылых.
  
   Я уважаю тех, кто стремится водворить в странах родимых "яркое небо"; но единство и любовь (смешанную с жалостью, т. к. жалеть = любить, на народн. языке) чувствую к тем, кому дороги небеса наши, "полинялые и унылые". Поэтому же я не люблю Кавказа. Да, хорошо, великолепно все, и природа, и люди, но нет той бесконечной тоски по Божьему устройству, нет сладкой меланхолии и глубокого смирения пред потусторонним миром, как в русской природе и русских людях. Тут есть хорошее и есть вполне "законное" довольство собой; природа говорит: я хороша, я роскошна. Народ горд своей древней культурой, своим разбойничьим "рыцарством". Я не хочу отнимать от них права сознавать все то хорошее, что есть. Но, говорю я, не лежит ко всему этому мое сердце, а пред мужиком, пьянствующим и безобразничающим, преклонюсь, и преклонюсь без всякого насилия над гордостью, без надлома, т. к. вижу, что в какой-ниб. момент, - миг у него появляется тоска по Богу, появляется плач. Может быть мне это дорого так, именно, потому, что в себе самом я нахожу такую черту - может быть единственное хорошее...
   Не сердись, что я пишу резко. Но мне думается - или ничего не говорить, или откровенно.
   Все таки надеюсь, что, когда у меня будет приход и когда мы там устроим наш деревенский университет, то ты иногда будешь приезжать прочесть 3-4 лекции по гигиене и т. п. Не знаю, когда это будет и как, но не положу рук, пока не добьюсь всего этого. Только не "я" и не "мы" будем учить там, а все будут сами учиться, включая и меня.
   Жаль, что я так и не увижу тебя: завтра уезжаю. Думал было остаться до 1-2 августа, но мне сказали, что с 1-го вероятно будут забастовки на жел. дор., и я рисковал бы остаться где-нибудь на дороге. Поэтому приходится ехать теперь же. Лето мы с папой провели вдвоем, в Тифлисе, так что наших я почти не видал. Впрочем мама с Лилей приедут вероятно, в Москву, и я повидаюсь еще с ними там.
   Целую тебя, твой Павля.
   Тифлис 0x01 graphic
   Мой адрес: Russie, Moscou.
   Россия, Москва, Сергиев Посад (по Ярославско-архангельск. ж.д.)
   Духовная Академия. П.А.Ф...
   Всю эту зиму пришлось столько нервничать всем, что когда летом нагрянули свои беды, то все переутомились нравственно. Кровь, озлобление, дикость со всех сторон... Я знаю, что надо изменить внешний порядок; но знаю так же, что то, что делается, невозможно, что это - хаос и зло. Я вполне понимаю озлобление людей, понимаю, что не смогли терпеть; быть может втайне сочувствую многому, т. е. в том смысле сочувствую, что знаю, что будь я несколько иным, я бы и сам стал так же действовать. Но, понимая психологию всего этого, я решительно отказываюсь признать нормальность того, что происходит. Это - такой хаос, какого не видала русская земля, кажется, никогда, разве только в Смутное время.
  
   17 августа 1905
   П. А. Флоренский - А. И. Флоренскому
  
   Дорогой папочка!
   Что это так давно я не имею ни от мамы, ни от тебя известий? Благополучно ли всё у нас и в Тифлисе? Пишу тебе из Толпыгина. Отдыхаю тут в почти полном безделии, разве только что поковыряю в физической работе или в книге. Беседую с крестьянами, хотя и того не очень много, т.к. теперь самый разгар страды, и все заняты. Написал одну большую проповедь и прочел её крестьянам; но насколько она удачна, еще не знаю. В Церкви тут хорошо. Со священником - мы в приятельских отношениях; он - простой честный крестьянин без всяких особых стремлений, но и без всяких претензий или желаний особого благополучия. По своему характеру он во многом напоминает тебя, а особенно сходны с твоими его взгляды на жизнь и жизненные отношения. Поэтому, вследствии таких отношений, мы тут можем хозяйничать вполне. Строят, между прочим, на счет одной купчихи новую Церковь. Выборка цветов для стен, карнизов и т. п. отдано ею на полное наше усмотренние, так что мы с товарищем бегаем в Церковь и, составив тончайшие переливы красок, мажем стены, чтобы подобрать краски, удовлетворяющие зараз религиозным, эстетическим и всяким другим запросам. Книг тут, слава Богу, немного, газеты приходят очень редко и "благорастворение
   воздухов" полное. День пролетает так неожидаво, что к вечеру кажется, будто только что пили утренний чай.
   Как приняли в Тифлисе новый манифест? Напиши, думешь ли ты, как говорил, попасть в выборные? Я думаю, Люся приехала уже домой. Получила ли она моё письмо? Может быть она напишет. мне? Пахнет уже осенью. Осины краснеют и желтеют, Грачи "гуляют", как говорят здесь, т. е. стаями бешенно носятся по воздуху. Галок видимо-невидимо. Деревня пустует, и почти всё время полнвая, ничем не нарушаемая тишина. Довольно холодно, и часто идут дожди. Обычная осенняя тоска начинает овладевать мною, хотя лучше чем тут, конечно, не будет.
   Приехала ли мама домой? На всякий случай пишу ей в деревню. Напиши насчет Лили, как устраиваются её дела с курсами. О московской жизни ничего не знаю. Хотя я и был в Москве, но почти никого из лиц, к которым заходил, не застал дома: все в разъездах,либо на даче.
  
   Хожу по деревне и набираюсь сведений, а, вместе с тем, что могу, сообщаю другим. Тут волей-неволей приходится обращаться в "универсального человека" гуманистов. То приходится отвечать на вопрос об электричестве или каких-нибудь взрывчатых веществах, то говорить об аскетике или о почитании икон. Утром читал проповедь,-вчером надо вести радикальный разговор и доказывать, что положение дел в государстве весьма плохо. То сражаешься против влияния "Дня", "Света," "Московских Ведомостей" и т. п., то против атеистических воззрений. Это в области "общественности". А в области искусства крайние границы: составление красок для церкви, да стихотворных эпитафий - и собственное произведение в стихах и проч. Думаю, впрочем, что большинство тех разговоров, которые ведем мы [с Троицким] с крестьянами были бы тобою одобрены. Дело в том, что те тонкости, которые составляют наиболее важное для меня, едва ли сейчас понятны были бы собеседникам. Приходится "упрощать" и из двух зол выбирать меньшее. Да, кроме того, речь не заходит об общих теориях общества и т. п., а более касается частностей и практики; ну, а в практических делах, как ты знаешь, мои стремления во многом близки к "прогрессивным" направлениям, по крайней мере до поры до времени.
   Здоров ли ты, дорогой папочка? Напиши, чем ты занят теперь. Кончил ли свою поездку? Целую тебя.
   Твой П.
   Толпыгино 19 17/VIII 05
   Адреса: Станция Яковлевская, Костромской губ., Нерехтского уезда. Свящ. Села Толпыгина, о. Симеону Троицкому, для передачи мне. - Но лучше пиши по старому адресу (Сергиев Посад (Московск. губ.), Духовная Академия, мне), т. к. я не знаю, сколько времени еще пробуду здесь.
  
   1905.10.08
   О. П. Флоренская - П. А. Флоренскому
   Сергиево (Московской губернии)
   Духовная Академия
   Павлу Александровичу Флоренскому
  
   Милый мой Павлик.
   Вчера мы добрались совершенно благополучно до дому, где и встретили всех совершенно здоровыми. Лиза-тетя оказывается уехала уже назад домой, но Маргарита находится у нас. Обстоятельства остаются все такими же, никто не уверен в своей безопасности, особенно же несчастное сельское армянское население. Оно побросало свои дома и сады, не пашет и не работает, частью разбрелось по горам, частью группируется в более населенных местах и тщетно умоляет о защите или по крайней мере о дозволении вернуться и защищаться самим. С опасностью жизни стараются люди добыть какое-нибудь оружие, чтобы защищать свои общины. Разыскивают своих пропавших жен, сестер и т. д. Зная все эти обстоятельства, приходится с болью в сердце слушать разные кривотолки несведущих и заблудшихся людей. Я конечно всячески избегала всяких разговоров на эту тему, ибо мимоходом не минуешь быть уязвленным в сердце. Давид ведет себя в высшей степени мужественно и всегда наготове защитить своих окружающих. Говорят, один раз ему уже удалось разсеять большие скопища нападающих на ближайшее село Карачанар и чуть не кончившееся грустно. Он и Лиза тетя решили не оставлять своих и свой дом, что бы ни случилось. Досадно то, что и народ ожесточается и решается отплачивать тем же своим обидчикам.
   Милый мой, письмо мое вышло уж слишком невеселым. Я совсем не то хотела писать тебе. Мы с Люсей благодарны тебе за чудный день, проведенный в Сергиеве. Мы просто очарованы им, и нам не хотелось ничего больше видеть в Москве. Это наиболее понятное и отрадное, что мы видели за эту поездку. Я понимаю тебя, что ты увлекаешься чисто русским языком и людьми; но все-таки, дай Бог, чтобы ты не отдалился и от нас. Твой Сережа стал нам так близок, как будто это давний друг. Мы с Люсей не раз вспоминаем о нем. Передай ему наш привет и напиши, скоро ли он перестанет быть недоволен тобою. До свидания, мой милый! Напиши нам, как удалось ваше заседание философского общества. Успел ли ты приготовить работу.
   Твоя мама
   Мне было совестно, что вы так разорились в тот наш приезд. Я все-таки хочу вернуть тебе наш долг. Жду известий о тебе.
  
   1905.10.09
   [Отцу, Александру Ивановичу Флоренскому. 9 октября 1905]
   Николаевская, 67
  
   Дорогой папочка!
   Мама всё ещё не проезжала через Москву, так что до сих пор я её не видел. Впрочем? и писем от неё я не имею вот уже более недели. Ты, конечно, знаешь от мамы, что Лиля уже поступила на курсы и живет в общежитии, и что Люся - с мамой. Кажется, Люся думает заехать в Москву, и тогда я с нею увижусь. У нас тут в Академии и в Москве кипение проектов и начала разных дел, вернее, разных сторон одного дела. Теперь целый ряд внешних условий складывается, по-видимому, так благоприятно, что практическое осуществление наших планов кажется возможным гораздо ранее,чем можно было мечтать, - настолько ранее, что мы едва ли успеем подготовиться. В числе других дел на мне лежит редактирование сочинения о. Серапиона, о котором я уже писал тебе. Там очень много интересного и ценного, но с внешней стороны это сочинение очень неудовлетворительно.
   Как идут дела в Москве - я знаю мало т. к. давно там не был, да и некоторые из моих знакомых сейчас отсутствуют. В общем - неспокойно и постоянно бывают волнения, хотя, кажется, не особенно интенсивные.
   Здоровы ли вы все, дорогой папочка? Как идут домашние дела за отъезд мамы? Здорова ли Лиза тётя?
   Я теперь живу вдвоем с Троицким, в комнате неимоверной высоты. Потолки - сводчатые, комната длинная и узкая, так что в Академии была ранее известна под именем "щели", а потом - под именем "фермопил".
  
   Прошло уж не знаю сколько времени с тех пор, как начато это письмо. Обстоятельства мои были такие тревожные и взбаламученные, что взяться за него не было никакой охоты. То приходилось разъезжать, то наскоро писать и готовиться к заседанию, то посещать бесконечное количество сходок. С последними нервы так натянулись, что невозможны никакие занятия.У вас в Академии сильные волнения из-за автономии. Мы послали петицию в Синод, а в подкрепление её устроили забастовку. Приехал митрополит, но профессора его отчитали, изругали неслыханным образом, студенты отказались выслушать и, в заключение всего, выехав из посада, он застрял посередине дороги к Москве, т. к. забастовали железные дороги. Мы действуем дружно, и профессора всецело на нашей стороне. Чем всё это кончится - не знаю, быть может, придется выехать из Академии. Через каждые 5 минут можно услышать новые вести, меняющие всё дело. Хотя одно верное наша забастовка продолжится до ответа Синода и остановить дело теперь нет никакой возможности.
   Занятия в Академии приостановлены на "неопределенное время" "по распоряжению митрополита" (а на самом деле нашими усилиями). Сходки происходят раз 5 в день, дипутапии к ректору, в Совет профессоров и т. д. бегают туда и сюда, и нормальный ход жизни совершенно нарушен.
  
   Ещё через 2 дня.
   Из Академии предложено уезжать на неопределенно-долгий срок. Куда я поеду, - ещё не знаю. Быть может, что с Троицким приедем в Тифлис. Но пока ничего неизвестно. От Лили имел одну открытку. Она пишет, что в случае закрытия курсов, быть может, приедет в Москву. Все четыре Академии забастовали до получения автономии. Профессора действуют в том же направлении.
   Целую тебя, дорогой папочка. Сейчас положительно невозможно писать - твой П.
   1905 Х 9 Сергиевск. Посад.
   Р.S. Напишу, когда положение выяснится.
  
   05.10.21.
   П. А. Флоренский - О. П. Флоренской
  
   Дорогая мамочка!
   С тех пор, как ты была здесь, я не имею известий ни от тебя, ни от папы. Объясняю себе это неладицами на железных дорогах, но всё-таки объяснения недостаточно, чтобы быть спокойным. Ты, конечно, знаешь о московских и петербургских событиях. Происходят перемены такие, что голова у всех кружится, нет ничего твердого и устойчивого. В Москве все очень волнуются и переходят от впечатления ужаса к довольно диким манифестациям и к комизму событий, всегда их сопровождающих. В Москве ходят уже многие анекдотцы относительно полиции и комических столкновений с нею. Впрочем, за всё время самых серьёзных волнений, мы со своим Посадом были отрезаны от всего живого мира, по нескольким дням в Посад не приходила ни одна газета. Потом начало устанавливаться сообщение экипажное, на лошадях, с Москвой, но экипаж стоит 30-45 и более того рублей. Каждую привезенную сюда газету выхватывали друг у друга из рук. В Академии пока положение неопределенное. Вследствие нашей энергической деятельности и вследствии забастовки жел. дорог, нас ещё не погнали, хотя и старались, из Академии. Но теперь, по всей вероятности, уж придется уезжать. Профессора соединились с нами и тоже послали мотивированную петицию в Синод о необходимости коренной реформы духовных учебных заведений. Но пока что нас все таки, кажется, погонят. Если это будет так, то я ещё не решил, куда ехать. Вероятнее всего, останусь в Посаде и займусь своими делами. Комнату мне предлагают Каптеревы.
   Здоровы ли Вы, дорогая мамочка? Как дела в Тифлисе? Вероятно и у вас очень напряжены нервы? Тут все события чувствуются, быть может, сильнее, чем если бы жить в Москве. Ведь точно ничего не знаешь, а слухи доходят преувеличенные, и ужас со стороны всегда ужаснее, чем вблизи. Кроме того академические дела отняли много сил и энергии. В некоторые дни бывало по 4 и более сходок. Атмосфера напряженная, на душе неспокойно и с каждой сходки уходишь, как одурелый и с сильнейшей головной болью. Заниматься настолько не приходится за бесконечными разговорами и усталостью, что мы с Троицким как-то разучились писать и не можем ничего читать более 2-3х страниц.
   От московских и от Лили я не имею никаких известий уже давно. Сегодня же напишу им запрос об этом. Впрочем, всем не до писем. Не попадет ли папа в выборные?
   Собственно теперешнее движение в Академии вызвано возбужденным нами вопросом об автономии. Но целый ряд мелких и крупных бестактностей со стороны инспекции осложнил то, что было достаточно просто. Дело дошло до того, что мы экстрено собрали по особому приглашению своих профессоров, чтобы посоветоваться с ними - случай небывалый, кажется, в летописях Академии.
   Вся жизнь идет так сумбурно, что и ничего не делаешь, и не можешь в то же время сделать самых простых дел. Это злосчастное письмо лежит не помню сколько времени. Ежеминутно кто-нибудь приходит и проговаривает часа 2-3. И это всё об одном и том же - о политике, об автономии и т. п. В конце концов доходишь до одурения и озлобления.
   Как себя чувствует Люся? Что знаете о Лиле?
   Целую тебя, дорогая мамочка.
   Твой П.
   Сергиев Посад 1905, X, 21
  
   1905.12.28
   О. П. Флоренская - П. А. Флоренскому
   Павлу Александровичу
   Г-ну Флоренскому
   Духовная Академия
   Тифлис 1905.12.28 Сергиевский посад 1906.01.04
  
   Милый мой Павлик.
   Вчера получили твою телеграмму, но не ответили на нее, так как не установилось еще сообщение с Россией. Слава Богу, что хоть такую весть получили о тебе, а о Лиле и до сих пор ничего не знаем. Ты можешь себе представить, как мы тревожимся за вас, в особенности слыша обо всех этих ужасных событиях. Не знаем, как вы живете. Боюсь, что Лиля страдает от безденежья, а между тем нет никакой возможности послать ей денег. Мы все здоровы, но нам живется очень и очень тяжело в настоящее время, также, как и всем в Тифлисе и на Кавказе. Теперь у нас введено военное положение, и мы опасаемся даже днем выходить из дома. Никто не уверен в своей безопасности. Люди перебираются из одной части города в другую, разъезжают по улицам со своим скарбом. То в одной части, то в другой расстреливаются дома, и конечно страдают и невинные люди. Тифлис испытал также и татарское нашествие, кончившееся для них безуспешно. Они были отражены успешно и пострадали только VI участок и прилегающие к ним. Паника у нас была ужасная. Теперь уже боятся не татар, а других. Грабежи и поджоги совершаются почти безнаказанно. Так бы нам хотелось быть теперь не здесь, но увы! даже при решительности выехать отсюда мы не могли бы сделать этого. Закавказье отрезано от остального мира. Пожалуйста, постарайся как-нибудь известить о себе. Как тебе живется, знаешь ли что-нибудь о Лиле? Люся здорова, но плохо ей теперь в Тифлисе. Она почти целые дни работает в больнице, где не много трагического приходится ей видеть.
   Лиза тетя у нас. Давид в имении и успешно защищается и других защищает от татарских погромов. Я думаю, что здесь у нас начнется сильная анархия, которую не скоро можно будет прекратить. Решительно все дезорганизовалось. Ни земледелие, ни торговля, ни промышленность не могут существовать при таком порядке. Теперь я понимаю твои вздыхания о мирном уголке Костромской губернии, но кажется и там теперь не лучше (т. е. я говорю о России). Папа здоров. Дети не учатся совсем уже давно. Напрасно стараются ввести порядок в учебные заведения: ничего не удается, так как прямо небезопасно ходить по улицам и даже средств не имеется, так как не вносят плату за учение. Приходится устроиться с этим как-нибудь иначе. До свидания, милый. Не забывай нас. Кланяйся Троицкому. Что думаешь делать?
   Твоя мама
  
   05.12.
   П. А. Флоренский - О. П. Флоренской
  
   Дорогая моя мамочка!
   Вот уже сколько времени я не имею от вас никаких известий, и беспокойство за вас все время преследует меня. Одно время я даже думал как нибудь пробраться в Тифлис, но потом пришли сведения, что стало спокойнее и что те слухи, которые ходили в газетах, раздуты.
   Здоровы ли вы, дорогая мамочка? Как идут занятия детей? Приехала ли Лиля? Я ведь давно не имею от нее никаких писем. Что Ельчанинов и Эрн? Они, как оказалось, неожиданно для меня, уехали в Тифлис на праздники.
   Пишу тебе из Толпыгина; хотелось сколько нибудь отдохнуть от всех событий и дел, но это удается плохо. Всё время приходится разговаривать о политике и положении Церкви, спорить, доказывать и волноваться. Заниматься - почти не занимаюсь, а всё разговариваю или вовсе бездельничаю. Что будет в Академии - неизвестно. С автономией нас явно обманывают, но невозобновление занятий вносит очень серьёзные осложнения, главным образом для новопоступающих. Как устроятся дела, стараюсь пока не думать, тем более, что всё равно ничего не придумаешь. Но мои церковные интересы принимают всё более и более живую и жизненную форму. - Сергей Семенович шлет тебе, папе и Люсе свои поздравления с Новым Годом, желает вам нового счастья. Он поручает мне это написать всё как следует, но я к такому роду писания совсем не способен.и потому ограничиваюсь голым заявлением. - О московских событиях вы, наверное, знаете, мне много приходилось слышать от очевидцев, и, несомненно, что у москвичей было состояние очень напряженное; по ночам, напр., все только и думали о выстрелах, так что каждую хлопнувшую дверь принимали за гранату. Большая часть населения покинула город, и Посад наводнился прибывшими. В Толпыгине всё завалено снегом, так что никуда из дому далеко не уйдешь. Поговоришь с крестьянами, чуть-чуть займешься, и весь день прошел как-то незаметно, совсем не как в городе. Но и влезши в обыденность и растительное существование, я, по необходимой наклонности, всё верчу жернова своей мельницы - обдумываю окружающее, и результат получается в том же роде, что когда я сижу за книгой или в лаборатории. Больше всего меня занимает изыскание сокровенных корней религии и отношение религии к быту, к обыденной, к повседневной и еженочной жизни. И если экономическую сторону и физиологию, как говорят, можно прослушать повсюду, то для меня более очевидна та мысль, что религия начала проникать собою всё существование человека, даже когда он не знает и не подозревает о них. То, что сначала кажется чисто практическим делом, то потом оказывается пронизанным традицией и обрядом; то, что сперва можно было бы принять за утилитарность, то самое скрывает в себе культ и ритуал. Мне нужно выявить эти религиозные начала жизни и показать связь их с религиозными системами:
   Как идет ваша жизнь, дорогая мамочка? Я часто вспоминаю о ней и хотел бы повидать всех вас. Но в то же время мне бы хотелось и оставить всякие занятия, и Академию и всё и уйти странствовать или поселиться в лесу. Куда ни оглянешься, нет полной честности, бескорыстия и объективного отношения к вопросам и делам. Этим я не хочу сказать, что я сам не таков; нет, но жаждется видеть таких людей. Впрочем, кое кого , пожалуй, я знаю, но этого мало.
   Целую тебя, дорогая мамочка и всех вас.
   Твой П.
   Пишите. Тороплюсь кончить письмо, т.тк. сейчас его увозят на почтовую станцию.
  

Публикацию подготовили Л. В. Милосердова, А. И. Олексенко, А. А. Санчес, Ю. О. Флоренская, В. П. Флоренский, П. В. Флоренский, Т. А. Шутова.

Письма из архива семьи Флоренских, в том числе предоставленные игуменом Андроником (Трубачевым)

  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"