Время шло, и постепенно Эстель де Рие, дочь графа д"Аркур д"Омаля, превращалась в настоящую красавицу. Она жила в прекрасном особняке своего отца на улице Сер-Селестин и была его любимицей. К ней была приставлена служанка - веселая, пухлая хохотушка, которая в свое время была кормилицей Эстель. Ее звали Нанеттой Сомюж, но малышка Эстель, искренне любившая служанку, называла ее просто Нана. В свою очередь, Нана обожала Эстель и баловала ее, как и остальные слуги. Дочь пожилого графа росла веселым, добрым, но совершено непослушным ребенком. У Эстель был живой и задорный характер, но по природе своей она была ранима и относилась с недоверием ко всем, кроме своих домочадцев. Завоевать ее расположение было сложно, но если это все же удавалось, девочка с радостью открывала свое сердце новому другу, так как природная доброта брала верх над подозрительностью. Эстель была маленьким сорванцом, обожала лошадей и собак, могла часами кататься верхом за городом. Эти благородные животные - лошади - вызывали у нее восхищение. Отец был щедр и подарил ей свору великолепных гончих, которые бежали за ней, когда девочка каталась на своем любимом жеребце по имени Персифаль в сопровождении слуги графа, Франсуа. Это случалось в те редкие дни, когда граф и его небольшая семья уезжали пожить в загородном доме. Это были счастливые моменты в жизни Эстель, так как она не любила шумный и грязный Париж, не любила городскую суету и пыль на дорогах. Она обожала природу и деревню. Если бы не неустанное руководство нянюшки Сомюж, Эстель выросла бы настоящим сорванцом. Отец учил ее, как управлять поместьем и вести хозяйство, приходившие к ней наставники помогли освоить английский, итальянский, испанский и даже немного латинский языки. Эстель неплохо знала математику, историю и философию. Таким образом, для юной особы своего времени она была очень образована. Ведь многие девушки ее возраста не умели даже читать и писать. Нельзя сказать, что учеба давалась ей легко, или что ей нравилось проводить долгие часы над книгами, но она была рассудительна не по годам, понимая, что в образовании и знаниях для женщины кроется относительная независимость. А что может быть лучше, чем стать независимой и свободной: от глупых предрассудков и нелепых убеждений века, от религиозного влияния папистов и еретиков, от морали, установленной церковью.
Как и хотелось Катрин Медичи, девочку вырастили в католической вере. Однако она не демонстрировала особого религиозного рвения, она верила в Бога и считала, что не имеет значения, кто ты - католик или протестант. Ведь и те, и другие верят в Бога и Иисуса Христа. Говорят, что даже мусульмане верят во Христа, называя его Пророком. Тем не менее, Эстель знала, что люди в королевстве убивали друг друга лишь из-за того, на каком языке читать мессу: французском или латинском. Все это было смешно и нелепо, на ее взгляд.
От Наны Эстель слышала, что ее мать, красавица-гугенотка, живет в Наварре, вместе со своим братом, Шарлем де Бурбоном, принцем де Ла Рош, который был один из самых опаснейших врагов Катрин, наряду с Антуаном Наваррским и принцем де Конде. Она также знала, что ее мать была сослана из Парижа, когда Эстель только родилась, и мучительно переживала отсутствие материнской ласки. Эстель мечтала познакомиться с Сюзанной де Бурбон, но опальной графине было запрещено даже писать дочери. Королева Катрин была жестокосердной женщиной, за спиной ее прозвали "мадам змея".
Но однажды Эстель немного приблизилась к исполнению своей мечты. В это погожее июньское утро в двери особняка на улице Сер-Селестин постучался человек, одетый в черное, на нем была широкополая шляпа, низко надвинутая на глаза. Слуги впустили его в салон, где женщины в это время занимались вышиванием. Уставший и запыленный вид путника вызвал сочувственную улыбку у Наны - она помогла ему снять запятнанный грязный плащ и усадила у теплого камина. Гость сообщил, что проскакал без остановки из Сен-Пале, лишь меняя коней несколько раз. Сен-Пале - это в Наварре, пояснил он. Это был мужчина высокого роста, совершенно лысый и с большими, темно-карими глазами. Он представился Шарлем Бопре. Эстель он сразу понравился. Он показался ей очень необычным, по сравнению со всеми теми, с кем она привыкла общаться.
За то время, пока он находился в салоне их дома, господин Бопре умудрился разбить дорогую хрустальную вазу, опалить себе концы сапог в жарко натопленном камине и довести до бешенства любимицу Эстель - волкодава Арно. Господин Бопре был самым неуклюжим и забавным человеком из всех, виденных до того Эстель.
- Вы, вероятно, к графу?- поинтересовалась Нанетта.- Но, боюсь, весь этот путь вы проделали зря. Господин граф сейчас в Блуа, по приглашению королевы Катрин. С тех пор, как умер король Генрих, королева очень горюет. Ей необходима дружеская поддержка, а граф д"Аркур - ее большой друг.
При этих словах господин Бопре недовольно наморщил нос и задумчиво почесал лысину, затем с повеселевшим видом добавил:
- О нет, мадам. Я не имею чести знать многоуважаемого господина графа, друга королевы-флорентийки,- при этих словах он отвесил насмешливый поклон, адресованный, видимо, упомянутой "королеве-флорентийке".- Я к малышке Эстель. Вы ли это, мадемуазель?
Эстель, которой в ту пору исполнилось тринадцать лет, робко выступила вперед.
- Да, господин Бопре, я - Эстель де Рие. Какое у вас ко мне дело?
- Ну, прежде чем сообщить вам об этом, я хотел бы освежить горло. Знаете ли, это не шутка - проскакать без остановки от самого Сен-Пале! А затем я все расскажу,- тут же Франсуа подал г-ну Бопре кувшинчик с темным пивом. Последний сделал большой глоток с превеликим удовольствием, причмокнул губами и громко прочитал надпись на кувшине. - "Пей, да Бога разумей". Черт возьми! Именно это я и делаю - пью пиво и прославляю имя Господа нашего по мере сил своих! - он отпил еще немного и поставил кувшин на каминную полку, украшенную изразцами и арабесками. Стена над каминной полкой изображала картинки из античной жизни, а также рога изобилия и причудливые физиономии грифонов.- Итак, я освежился и готов приступить к исполнению своей миссии, маленькая госпожа. - Он торопливо порылся в своем дорожном сундучке, вытряхнув при этом на пол половину его содержимого. После долгих и утомительных поисков он с довольным видом извлек на свет сложенное вчетверо письмо с гербом Бурбонов.
Эстель почувствовала, как ее сердце бьется чаще. Она взволнованно выхватила письмо из рук гостя и неожиданно охрипшим голосом спросила:
- Если это письмо предназначается мне, то от кого же оно, г-н Бопре?
Шарль указал своим длинным, аристократичным пальцем на герб Бурбонов и заговорщически подмигнул девушке, при этом его выразительное лицо прямо засветилось лукавством и радостным торжеством. Он нетерпеливо потер руки в предвкушении реакции девушки и поторопил ее поскорее распечатать письмо.
Пока Эстель дрожащими пальцами боролась с печатью, Шарлю Бопре принесли поднос с закусками, которые тут же начали уменьшаться на глазах. Шарль с удовольствием расправился с грудкой каплуна, куском пирога с дичью и сыром-бри, запив все это новой порцией холодного темного пива. Эстель тем временем уже читала письмо, и первые же строки заставили ее сердце биться чаще:
"Милая дочурка!
Это первое письмо, которое ты получила от своей матери. Я решилась на отчаянный шаг. Наверняка ты знаешь, что королева запретила нам с тобой общаться. Но я набралась смелости, чтобы воспротивиться воле королевы и написать тебе письмо. Материнское сердце не может долго терпеть такую муку. Как любила говорить моя дорогая подруга Диана Пуатье, смелость одинаково часто проистекает как из отчаяния, так и надежды. В первом случае терять нечего, во втором - можно потерять все. Мне действительно нечего терять - я потеряла все, что могла - дочь, мужа, любовь и друзей. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать это, ведь тебе уже тринадцать лет. Ты такая уже большая! Хотя я никогда не видела тебя, но я горжусь тобой, доченька. Я уверена, что ты прекрасна и разумна. Я обещаю тебе, что когда-нибудь мы с тобой увидимся. Я буду молить Клода позволить мне это. Он будет просить королеву. Мне горько лишь от одной мысли, что ты, моя девочка, знаешь обо мне только по рассказам отца и сплетням прислуги. Я очень надеюсь, что ты мечтаешь о нашей встрече так же страстно, как и я. Я долго раздумывала перед тем, как отправить это письмо, но решилась только благодаря моему доброму другу, моей единственной поддержке в Наварре - благодаря Шарлю Бопре. Он доставил тебе это письмо. Он - отличный человек, ты можешь полагаться на него. Через него ты также можешь передать мне письмо. Конечно, если ты хочешь.... Когда-нибудь Шарь посетит тебя снова, привезет еще одно письмо, но не скоро. Это слишком опасно. Из-за вражды между гугенотами и католиками. Я надеюсь, ты не станешь такой же фанатичкой, как они, эти люди, окружающие королеву.... И еще, не верь всему тому плохому, что услышишь обо мне. Дело в том, что в Париже у меня много завистников и недоброжелателей. Но в Наварре жизнь моя идет гораздо спокойнее. Клод купил мне замок на реке Луаре, прекрасный замок, но я боюсь приближаться к Парижу так близко. Я опасаюсь нарушить волю королевы. Катрин жестока и вероломна, остерегайся ее! Такие слова я решаюсь писать только в письме, переданном Шарлем, потому что вслух такие слова не говорят. Когда я перееду жить в замок Юссе, я приглашу вас к себе - тебя и Клода. А теперь прощай, дитя мое. Желаю тебе удачи и помни о моих словах относительно королевы.
Твоя любящая мать,
Сюзанна де Рие, графиня
д"Аркур д"Омаль"
Эстель закончила читать - безмолвные слезы текли по ее лицу. Это было так грустно и прекрасно. Ее мать - чудеснейшая из всех женщин, но при этом и несчастнейшая. Бедная графиня! Эстель подняла глаза и увидела, что ее странного гостя больше не было в комнате. Она не заметила, как он покинул салон. Нана задремала в кресле с вышиванием на коленях,- Эстель слышала ее мирное посапывание. Девушка грустно вздохнула - а она так хотела отправить матери хоть коротенькое письмецо.... Но теперь, во всяком случае, у нее появилась надежда познакомиться с той необыкновенной и прекрасной женщиной, которая была ее матерью и о которой ходили столь противоречивые слухи. И она стала жить этой надеждой.
Юная дочь графа д"Аркура хорошела на глазах. Из угловатого и неуклюжего подростка она превращалась в прекрасную девушку, чем-то напоминавшую мать, но имевшую свою неповторимую красоту. Эстель была высокой для девушки и имела изящную фигурку: тонкую талию и по-женски полные бедра, длинные ноги переходили в изящные маленькие ступни. Длинные золотисто-каштановые кудри вились до самой спины, большие, миндалевидные глаза поражали своей глубиной. Прелестный вздернутый носик и прекрасные полные губы довершали прелестный облик юной девушки. Все, кто видел, ее восхищался удивительной красотой Эстель. Она хорошо осознавала свою привлекательность и любила кокетничать. Отец души не чаял в юной прелестнице, он мечтал когда-нибудь представить ее ко двору, познакомить с королевой. Его мечтаниям суждено было сбыться...
В один прекрасный день, когда Эстель пошел шестнадцатый год, к ним в дом приехал посланец от королевы Катрин. Он учтиво поклонился Эстель и вежливо обратился к графу:
- Доброе утро, г-н граф. Я - посланник Ее Высочества королевы Катрин Медичи.
- Я сейчас прикажу подать вам вино и бисквиты, мой любезный друг,- заторопился граф, отдавая приказания слугам.
- Спасибо, ваша светлость. Но сначала я должен выполнить свою миссию. Ее Высочество передает вам это послание со своими наилучшими пожеланиями,- он протянул графу письмо, скрепленное королевской печатью.
Клод де Рие с интересом ознакомился с посланием. Эстель все это время молча сидела у камина, но, услышав о послании от королевы, сразу с любопытством перевела внимательный взгляд на отца, погруженного в чтение письма. Наконец граф поднял голову и улыбнулся Эстель:
- Ты наверно, удивишься, дитя мое, но это письмо касается в первую очередь тебя. Королева-мать просит меня пожаловать в королевский замок Блуа, где она сейчас отдыхает вместе со своим двором. При этом она изъявляет желание, чтобы ты сопровождала меня в этой поездке. Пришло время Катрин Медичи познакомиться со своей крестницей. Будь добра, почтительна и вежлива с Ее Высочеством. Ты должна понравиться Мадам и внушить ей твердое убеждение, что ты - добропорядочная католичка и примерная дочь. Ее Высочество желает видеть нас в Блуа, как можно скорее. Итак, моя дорогая, иди собирай вещи и предупреди Нанетту, а завтра на рассвете мы выезжаем.
Эстель грустно вздохнула - ей совсем не хотелось ехать в королевский Блуа. Ей нравилось жить в особняке отца или загородном поместье, кататься на лошадях и играть с любимым Арно. К тому же, она все еще ждала приглашение от матери посетить ее замок Юссе. Но прошло несколько лет, а от Сюзанны де Бурбон больше не было новостей.
На рассвете следующего дня большая карета, запряженная свежими лошадьми, выехала из ворот особняка на улице Сер-Селестин. В карете сидел граф д"Аркур и его дочь, Эстель де Рие. За ними следовало еще несколько карет меньшего размера, в которых поместились слуги графа и их багаж.
На улице было еще по-утреннему свежо и прохладно, и Эстель плотнее куталась в теплую шаль, которую ей вручила заботливая Нанетта. Девушка посмотрела на отца - граф расположился на противоположном сидении; несмотря на утреннюю прохладу, ему было жарко, и он то и дело отирал с лица крупные капли пота, выступавшие из-под маленькой бархатной шапочки. Бедного старика мучила отдышка, и он обмахивался большим платком. Эстель тяжело вздохнула - ее отец был уже стар, ему становилось все труднее передвигаться. Он мучился этим, хотя никогда не жаловался дочери вслух.
Чем дальше они отдалялись от Парижа, тем становилось жарче. Прохладное утро уступило место знойному полдню. Граф уснул, откинувшись на бархатные подушки, и воздух сотрясался от его оглушительного храпа. Они уже давно минули Рамбуйе, и теперь приближались к Шартру. Пейзаж за окном тоже менялся, и Эстель с интересом рассматривала местность, которую они проезжали. Еще никогда в жизни она не заезжала так далеко, и теперь в первый раз за этот день у нее появилось хорошее настроение. Ей очень нравилось то, что она видела в окне кареты.
Блуа, королевская резиденция, находилась в долине реки Луары, по слухам, самой романтичной и прекрасной местности Франции. Эстель не терпелось попасть туда и увидеть все собственными глазами. Шли часы, граф продолжал спать. Так было лучше для него, потому что в такую жару он выносил с большим трудом. Они уже миновали Вандом. Теперь стоял настоящий зной, было очень жарко, и даже Эстель начала обмахиваться своим платочком. Казалось, воздух был обжигающее горяч, а палящее солнце не успокаивалось и продолжало нещадно жечь землю. За все время они останавливались всего пару раз, чтобы напоить лошадей и дать им немного передохнуть. После Вандома они проехали еще небольшое расстояние и, когда стали приближаться к Луаре, сделали еще один короткий привал. Эстель вышла из кареты, чтобы размять ноги и вдохнуть свежего воздуха - с приближением к Луаре воздух становился мягче и легче.
То, что увидела Эстель, превзошло все ее ожидания. Карета стояла на небольшой возвышенности, а отсюда открывался прекрасный вид на реку и близлежащие поля. Луара, наподобие хрустальной нежно-голубой ленты, пронизывала зеленые поля и луга. С восточной стороны виднелись многочисленные виноградники, а прямо под ногами девушки раскинулось целое поле, усеянное желтыми головками подсолнухов. Луара тихо несла свои воды, орошая плодородную землю. Она сверкала на солнце мириадами маленьких брильянтов. На противоположном берегу Эстель увидела рыбаков, закинувших свои сети в Луару. Как известно, в реке водилось богатое множество рыбы: щука, карп, судак...
Эта прекрасная долина была известна своими красивейшими садами. Было лето, и природа надела свои самые изысканные и яркие наряды. Бескрайние ковры зелени и цветов простирались далеко вперед. У Эстель захватило дух от всей этой красоты, никогда ранее не приходилось ей видеть ничего подобного. Она думала, что такой гармонии природы не могло существовать больше нигде. В Луару впадала еще одна небольшая, но не менее живописная речушка, которая омывала подступы к Блуа, чьи каменные стены уже виднелись вдали.
Неожиданно Эстель почувствовала, что ей на плечо легла тяжелая рука. Она обернулась и увидела отца. Уставший и измученный от жары, он все же счастливо улыбался ей. Эта лучезарная улыбка заставляла его выглядеть моложе.
- Вам заметно лучше, отец,- улыбнулась в ответ девушка.- Я рада видеть это.
- Да, дитя мое, мне действительно гораздо лучше. И я счастлив, что тебе нравится Луара. Я очень надеялся на это.
- Мне кажется, дорогой отец, что долина Луары - это сердце Франции. Это очень романтичное место, на мой взгляд. Замок, расположенный в таком месте, должен быть просто великолепен. Я мечтаю увидеть Блуа, отец. И еще я думаю, что здесь очень легко быть счастливым.
- О да, дитя мое,- неожиданно на глаза графа навернулись слезы.- Когда-то я и, правда, был здесь очень счастлив.... В Блуа я познакомился с твоей матерью, она была прекрасна, как ангел. Она была так юна и беззащитна, а я мечтал сделать ее счастливой,- по морщинистым щекам графа текли слезы, но он быстро оправился, взял Эстель за руку и повел обратно к карете. У девушки тоскливо сжималось сердце при виде печали отца. По дороге она спросила:
- Почему королева разлучила вас?
- О, это было много лет назад. Ты тогда только родилась. Твоя мать - прекрасная женщина, но королева Катрин боялась, что Сюзанна с ее неистовым сердцем посеет семена бунтарства в твою невинную детскую душу. Она оберегала твою веру.
- Королева - жестокая женщина,- со вздохом заметила Эстель, когда они уже ехали в карете.
- Королева печется, прежде всего, о благе государства и о своих подданных. Она вынуждена быть жестокой, иначе гугеноты поглотят наше католическое государство.
Эстель печально вздохнула. Спорить с отцом было бесполезно.
Через некоторое время они уже подъезжали к королевскому дворцу Блуа. Он стоял на высоком скалистом утесе, омываемом Луарой. Поэтому замок был практически неприступен. Карета въехала в ворота и появилась во внутреннем дворе. Парадная лестница была украшена эмблемой герцогов Орлеанских - дикобразом с надписью "De pres comme de loin, je suis redontable!" Замок был действительно величественен, с серо-голубыми крышами и толстыми каменными стенами. Он казался грозным, но, в то же время, романтичным.
Блуа был выполнен в желтых и оранжевых тонах, не считая крыши. Большинство строений в долине Луары строили из очень красивого камня, туфа, который добывали здесь же. Эстель в немом восторге замерла у входа в замок, залюбовавшись фигурой всадника над входом и двумя великолепными каменными колоннами. Но граф очень торопился увидеть королеву, поэтому Эстель поспешила с отцом следом за слугой, который проводил их прямо в крыло Франциска Первого.
Девушка внимательно разглядывала все, что ее окружало. Кровля этой части замка была украшена высокими каминными трубами, большими люкарнами и ажурной балюстрадой. Выступающий широкий карниз состоял из нескольких рядов великолепной резьбы. В каминных нишах виднелись очаровательные фигурки амуров. На фасаде крыла Франциска первого можно было увидеть эмблему короля с надписью "j"encourage le bien et j"e"touffe le mal!", выполненную одиннадцать раз глубоким рельефом. Все это было так величественно!
Они поднялись по винтовой лестнице, украшенной резными балястами, в старинную башню тринадцатого века, примыкающую к крепостной стене. Перед ними была высокая дубовая дверь. Стражник, который привел их сюда, постучал и зашел. Через минуту он выглянул из-за двери и сказал, что Ее Высочество ждет их. Граф д"Аркур и Эстель вошли в комнату.
Это было квадратное помещение с каменными стенами, выкрашенными в светло-кремовый цвет. В центре комнаты стоял черный лакированный стол из дуба, а вокруг него - шесть резных стульев с прямыми спинками. Справа от двери было высокое окно с ярко-желтыми занавесями. С другой - изящный секретер и еще два стула. На стенах висели портреты членов королевской семьи - Екатерина Медичи из всех видов живописи предпочитала именно портреты. Слева от двери Эстель успела заметить изящный маленький камин, стена вокруг него была декорирована резными деревянными панелями с арабесками, рогами изобилия, дельфинами и другими узорами. Эстель была приятно удивлена простотой и элегантностью комнаты. Блуа начинал ей нравиться.
Только после того, как она рассмотрела комнату, Эстель заметила саму королеву-мать, стоявшую возле портрета Генриха Второго. Это была невысокая полная женщина, одетая очень чопорно и скромно: черное бархатное платье с узкими рукавами, черная кружевная вуаль на волосах. Эстель поразлили ее умные, но холодные глаза. Рядом с Катрин Медичи стояли еще две дамы, но они были гораздо симпатичнее, а одежда их отличалась изяществом и вкусом.
Катрин протянула руку графу, и тот поцеловал ее с большим почтением.
- Здравствуйте, дорогой мой граф. Добро пожаловать в Блуа. А это, я полагаю, ваша дочь, мадемуазель Эстель.
Девушка изящно поклонилась королеве, и последняя внимательно оглядела ее с головы до ног и одобрительно кивнула:
- Да, мадемуазель де Рие, вы мне уже нравитесь. Хоть я вас и не знаю пока что, но ваша внешность говорит в вашу пользу. Я разбираюсь в людях, моя дорогая, и я не вижу ни глупости, ни подлости в ваших глазах. Вы мне действительно нравитесь. К тому же, мы с вами почти родственницы, ведь я вас крестила, дитя мое. Я приветствую вас в Блуа, госпожа де Рие!
- Это большая честь для меня, Мадам,- отозвалась Эстель. Она говорила почтительно, но с чувством собственного достоинства, чем невольно напомнила Катрин свою мать. Эстель же ни на секунду не забывала, что перед ней стояла женщина, прогнавшая ее мать из Парижа.- Я очень рада, что приехала в Блуа. Я никогда не посещала столь отдаленные от Парижа места, но путешествие мне понравилось. Я уже сказала отцу, что долина Луары - самое прекрасное место на земле. Я восхищена!
Королева внимательно слушала свою крестницу - глаза ее выражали доброту и явную заинтересованность. Такое случалось с ней только в те редкие минуты, когда Катрин общалась со своим дорогим Генрихом, братом дофина. Из всех ее детей он был ее любимцем, и она души в нем не чаяла. Поэтому сейчас дамы, стоявшие за спиной королевы, переглядывались с удивлением и недоверием. Эта крошка явно приглянулась королеве.
Неожиданно Катрин обернулась к ним и сказала:
- Мадемуазель де Рие, я хочу представить вам госпожу де Лонгвиль, маркизу де Ротлин, а эта восхитительная красавица - моя кузина, Изабель де Лимей. Я не сомневаюсь, что слух о ее красоте и об успехе, которым она пользуется у мужчин, дошел и до вас.
Эстель недоуменно покачала головой, а Изабель де Лимей залилась краской. Сейчас был не лучший период е отношений с королевой, потому что она упорно не хотела ответить взаимностью принцу де Конде, самому ярому приверженцу протестантской веры в королевстве. Катрин же мечтала с помощью Изабель покорить принца своей воле.
- Моя дочь невинна, Мадам,- вступил в разговор граф.- Она всегда жила в городском доме, не появлялась при дворе. Она не слышала придворных сплетен и не знакома ни с одной девушкой своего возраста. Эстель исполнилось всего четырнадцать лет, и она очень неопытна. Я умоляю Ваше Высочество, будьте снисходительны к ней.
Катрин усмехнулась:
- Я рада слышать все это, друг мой. Нашему двору явно не хватает немного невинности и целомудрия. Не правда ли, Изабель? Я думаю, что мадемуазель де Лимей, к примеру, не является примером для подражания. Она - милая девушка, но иногда я поражаюсь распущенности ее поведения! - резко заключила Катрин.
- Я - лишь покорная слуга Вашего Высочества,- испуганно пробормотала Изабель и упала на колени, она готова была потерять сознание от страха.- Бог знает, что я готова служить вам до самой смерти, Мадам.
- Пока что я еще не могла убедиться в этом,- зло усмехнулась королева.
Эстель посмотрела на испуганную девушку. Чтобы ни говорила Катрин, малышка Изабель сразу вызвала у нее симпатию - очаровательная голубоглазая блондинка, одетая изящно и по последней моде. Эстель поразило лишь большое количество украшений, которыми были так щедро увешаны ее шея и руки: длинные жемчужные ожерелья, тяжелые золотые серьги с изумрудами и такое же колье, туго обтягивающее изящную шею, все пальцы унизаны кольцами с драгоценными каменьями.
Маркиза де Ротлин помогла Изабель встать и вывела расстроенную девушку из комнаты. Эта сцена глубоко поразила Эстель. Она искренне пожалела Изабель, а Катрин казалась ей теперь жестоким и безжалостным чудовищем. Но она сдержала свои чувства и взглянула в лицо Катрин. Та равнодушно улыбнулась ей и сказала:
- Вы прелестны, дитя мое. Я собираюсь погостить в Блуа до конца лета. Надеюсь, граф и вы проведете это время с нами. Я была бы рада. А теперь простите меня, у меня еще много дел.
- Мадам, я был счастлив видеть вас. Всего вам хорошего,- произнес граф с галантным поклоном, но тут же со стоном медленно выпрямился, схватившись за спину. Эстель испуганно взяла отца за руку, а Катрин расстроено покачала головой:
- Вы стареете, друг мой,- непреклонно заявила она.- Время безжалостно к нам. Кому-то оно дает все, а у кого-то все забирает. Идите, граф.
Эстель тоже сделала изящный поклон и последовала за отцом. Теперь они прошли через светлую красивую галерею с множеством лоджий и очутились в Зале Гвардейцев. Это оказалась большое помещение, украшенное деревянными панелями и гобеленами на религиозные сюжеты.
В зале было многолюдно, все стояли группами и увлеченно общались, кто-то музицировал, а кто-то читал стихи. Отец подвел Эстель к компании пожилых мужчин, одетых очень богато, все они носили тяжелые золотые цепи на груди.
- Господа, позвольте представить мою дочь, Эстель де Рие.
Все они приветственно заулыбались, некоторые обняли графа и дружески похлопали по плечу. Один из них, представившийся маркизом де Ротлином, поинтересовался у Эстель, как ей понравился Блуа. Но она его не услышала. Все ее внимание было сосредоточено на высоком, молодом человеке с огромными черными глазами и веселой улыбкой. Он стоял в окружении прекрасных девушек и явно наслаждался их обществом.
- Кто это, господин маркиз? - мимоволи вырвалось у Эстель. Она была потрясена красотой незнакомого юноши. Маркиз де Ротлин обернулся на слова девушки, но, увидев предмет ее интереса, тут же помрачнел.
- Это Рошешуар,- ответил он.- Известный при дворе повеса и один из любовников красотки Изабель.
- Красотки Изабель? - не поняла Эстель.
- Изабель де Лимей, королевская кузина. Но это еще полбеды. Главное, это то, что он - протестант, а этим все сказано. Королева Катрин его ненавидит!
- Почему? - снова не поняла Эстель.- Он кажется мне очень милым и совершенно безобидным...
- Вы только появились при дворе, дорогая моя, и еще не понимаете значения слова "протестант", которое при дворе равносильно слову "оборотень",- насмешливо заметил маркиз.
Эстель неотрывно смотрела на статную фигуру и прекрасное лицо юноши. Она отметила про себя, что он одет с большим вкусом и изяществом: камзол винного цвета, застегнутый доверху, плотно облегал его гибкий стан, короткие панталоны того же оттенка были по последней моде, а длинные шелковые чулки подчеркивали мускулистость ног. Неожиданно г-н Рошешуар обернулся и заметил пристальный взгляд девушки. Он послал ей лукавую улыбку, и Эстель залилась краской. Некоторое время он с любопытством рассматривал незнакомку, затем, шепнув что-то своим собеседницам, направился в сторону Эстель. Сердце девушки пропустило удар - ведь только сейчас она осознала, как жалко и убого она выглядит в своем запыленном дорожном платье рядом с этими элегантными красавицами. Ведь граф даже не потрудился дать ей возможность переодеться.
Маркиз де Ротлин раздраженно посмотрел на Рошешуара, который подошел к компании с дружелюбной улыбкой, а Эстель вцепилась в рукав отца.
- Господин граф,- холодно обратился пожилой маркиз к юноше.- Могу ли я быть вам полезен?
- Да,- голос графа де Рошешуара звучал властно, но в то же время насмешливо.- Представьте меня вашей прелестной собеседнице. Я раньше ни разу не встречал ее при дворе.
- Вы правы,- храбро вступила в разговор Эстель.- Вы и не могли видеть меня, господин граф. Я и мой отец только час назад приехали в Блуа из Парижа. Зовут меня Эстель де Рие, а это мой отец, граф д"Аркур д"Омаль.
- Эстель,- ласковым голосом повторил граф, при этом сердце девушки дрогнуло.- А меня зовут Христоф де Рошешуар, граф де Жар де Монтиньи.
В этот момент граф, все это время с подозрением наблюдавший за юношей, решил прервать эту беседу. Ему не понравилось, как быстро его дочь заводит знакомства, да еще и какие!
- Я знаю вас, мсье граф,- презрительно заявил он, выпятив вперед подбородок.- Ваша репутация опережает вас, мой дорогой друг!
- Рад слышать это, господин де Рие,- насмешливо заметил юный граф.- В таком случае мне не нужно представляться вам.
Эстель сдавленно хихикнула, но лицо Клода побагровело от гнева:
- Да как вы смеете, господин гугенот!- зашипел он.- Вы должны быть рады, что королева-мать терпит ваше присутствие при дворе. Вы соблазнили здесь уже всех порядочных девушек!
- Еще не всех, уважаемый граф,- поправил его граф с самым серьезным видом, но при этом плечи его тряслись от с трудом сдерживаемого смеха.- Я всего лишь попросил господина маркиза познакомить меня с мадемуазель Эстель, что он и сделал с большим удовольствием.
Тут уже настала очередь пожилого маркиза взорваться от гнева:
- Что?! Да с чего вы взяли, вы, самонадеянный юнец, что мне это доставило удовольствие! Дорогая моя мадемуазель де Рие, юный граф - законченный негодяй и распутник. Я не советую вам поддерживать это столь неудачное знакомство!
Но Эстель его не слушала. Она с восхищением смотрела на своего нового знакомого. Никогда она не знала никого, хоть отдаленно напоминавщего графа де Рошешуара. Он был прекрасен, в нем чувствовалась уверенность в своих силах, безрассудство. Эстель очень хотелось понравиться графу.
На самом деле, это так и было,- его сразила удивительная красота девушки, ее девическая невинность и нежность, в ее глазах светились ум и благородство, а манеры были полны изящества и чувственности. Она не была похожа ни на одну из этих накрашенных и обвешанных украшениями девиц. Она была неповторима и чудесна!
Озорные глаза графа сверкнули - он действительно заинтересовался этой девочкой. Но это не было, как все его прежние увлечения. Он откинул прядь темных непослушных волос со лба и поцеловал на прощание руку Эстель.
- Я надеюсь, мы еще встретимся, госпожа де Рие?- поинтересовался он.
- Конечно,- испуганно пробормотала Эстель.
- Не надейтесь,- крикнул ему на прощание Клод и, взяв под руку дочь, величественно проследовал к выходу из Зала Гвардейцев, приговаривая себе под нос.- Самонадеянный наглец! Я ему покажу, как оскорблять графа д"Аркур д"Омаля! Эти гугеноты возомнили, что им все можно! Мало того, что ни будоражат народ, они еще насмехаются над добропорядочными католиками.
- Мне показалось, что граф был очень мил,- нерешительно заметила Эстель.
- Мил?!- возмутился Клод.- Да он оскорбил меня!
"Лично меня он не оскорблял,- подумала с улыбкой Эстель.- Более того, я ему тоже понравилась, я прочитала это в его глазах, когда мы прощались. И, видит Бог, мое сердце сильнее забилось, когда он целовал мою руку. Со временем я постараюсь наладить отношения с этим таинственным гугенотом, графом де Рошешуаром."