Кажется, это что-то из подростковой психологии. Когда однажды ребенок вдруг постесняется назвать вас мамой или папой. И так же вдруг, взрослея, скажет, якобы небрежно: "предки", "старики" или вообще "они".
На темно-синем гобелене окна в искрящейся серебристой наледью раме - звезда. Красиво... Катюха со своим курсом уехала в пансионат. У нее пушистые волосы и острые коленки. Неделю назад она позвонила, поздравила в Новым Годом. А сегодня так светло, так тихо...
Руки тяжелые соскальзывают, глаза закрываются.
Ольга бесшумно заглядывает в комнату и видит, что сын заснул. Стараясь не смотреть на катетер, поправляет сбившийся край одеяла. Прикрывает за собой дверь. На кухне долго-долго слушает тиканье, потом наливает стопку, молча по-мужски откидывает, затягивается.
Я много лет снимаю квартиру у Гущевой. Мы познакомились в незапамятные времена, когда переезжали в ее уютную и чистенькую "улучшенку" - с восьмимесячной дочкой, первенцем. Сейчас дочурке десять.
И Ольгин белобрысый краснощекий Сашка забегал после школы забрать конверт с деньгами, стеснительный, на пороге ждал.
- У нас все хорошо, передай маме.
- Спасибо, мутер передам...
А раза два в году мне звонит очередной молоденький участковый:
- Гущев Александр Александрович здесь проживает? На его имя пришел запрос из военкомата.
Что ж... я - в который раз уже, которому уже из них - объясняю, что "Гущев А.А. с 16 лет имеет перелом позвоночника, травму, не совместимую с прохождением воинской службы, документы предоставлены..." ,даю телефон матери и прошу меня больше не беспокоить. И искренне не могу понять, почему раз и навсегда нельзя там где-то сделать отметку об инвалидности. Навсегда.
Для Бога все возможно. Конечно, бывшая одноклассница вспомнит, и позвонит поздравить с Рождеством. А Ольга снова пробьет баррикаду из тупой бюрократии СОБЕСа и выжмет из государства дотацию - на следующую поездку в клинику при столичном институте... все это случится после праздников.
Но сколько ни загадывай желание - встать, протянуть руку к небу и достать с него звезду - звезда холодная и немигающая останется там, куда ее повесили...
Не смей, нельзя. Он выжил. Если не ты - то никто - ему - ничем. Ты. Мать.
Она не пустила в себя отчаянье. Восемь операций. Ежедневная гимнастика с инструктором. Авторской работы тренажеры. Реки денег и бесконечное бесслезное терпение вопреки всему.
Через пять лет после перелома Сашка смог встать.
Я прихожу к Гущевым раз в месяц, беру с собой младшего сына. Он любит тискать там полосатую Муську - кошка убегает, и Оля достает ее из-под дивана. Потом дает пирожок или яблоко. Ванечка говорит "спасибо".