" Они увидели свет в один день, и были похожи друг на друга, хотя родители их не были в родстве. Девочку назвали Марысей, мальчика -- Анжеем.
И чем старше становились юноша и девушка, тем больше толков о них ходило в округе. Оба они, и Анжей, и Марыся, были удивительно красивы. Светлые кудри и бирюзовые глаза Марыси делали ее сестрой Анжея, красоте которого позавидовала бы любая из девушек.
И детьми Анжей и Марыся были всегда вместе, и в рассветную пору юности не разлучались. Семнадцать лет весна жила в сердце Анжея. И имя ей было -- Марыся.
--Отчего ты грустишь? Тебя не радует больше моя игра на флейте? Хочешь, заберемся подальше в чащу -- я покажу тебе нору с лисятами? Они смешные и возятся перед входом, только стоять нужно далеко, а смотреть -- тихо-тихо...
Марыся замолчала, удивившись его лицу.
--Ты должна сказать мне... сейчас, слышишь?.."
******
Каменный дом на Лиговке. В подъезде снова выкручены лампы. Андрей поднялся на её этаж. Дверь не была заперта. Но постучал. Тихо-тихо. Вошёл осторожно.
-- Маша...-- ответа не было. Огромная выстуженная квартира, уже почти без мебели, в тёмной прихожей чуть было не опрокинул треногую вешалку. Снимать обувь в этой квартире он перестал давно.
Маша лежала у окна на полу, на куче тряпья, завернувшись во всё ту же бежевую куртку. Он смотрел на её иссохшее белое лицо и почти не мог понять, та ли это девушка, которую он когда-то любил. Теперь она просто была ему нужна.
-- Вставай, ты должна сказать мне...
Она открыла глаза -- не сразу, вздрогнув. Приподнялась на локте.
--Костицкий приходил утром... Он не будет больше ждать, ты же знаешь его.
Расслышала ли она? Остались одни глаза, огромные, обведенные тёмно-серым. Сухими губами прошептала:
--У тебя есть деньги? На две...
Протянутая купюра смята в кулаке. Что-то решив для себя, девушка неожиданно быстро поднялась и ушла. Ушла в незастёгнутой бежевой летней куртке. Вернулась так же бегом, забавно размахивая руками. За эту смешную отмашку когда-то Андрей прозвал её Кузнечиком.
Две крохотных круглых ампулки и два единички-шприца. Пока она вводила, Андрей молчал. Она не сможет говорить с ним, если не примет дозу. Он не мешал. А Маша почему-то отвернулась к стене, словно стесняясь...
--Вторая твоя,-- она улыбнулась и придвинулась ближе.
******
"... и она сказала -- твоя... потому что была весна и была любовь.
Весть о помолвке разлетелась быстро, и добрым людям принесла она добрые мысли.
Долгое зимнее ожидание кончилось. Дни становились длинней, а пенье птиц -- звонче. Марыся слушала их с замирающим сердцем -- или это ее сердце было маленькой птичкой, трепещущей и радующейся весеннему звону и ландышам уходящего детства.
Легко одетая, не закрыв за собою двери, девушка выбежала навстречу пению. Ее звали увидеть солнце, вдохнуть небо и стать счастливой.
Перебегая через мостик над ручьем, увидела бредущую по берегу старуху. Лицо низко опущено, скрыто косматыми седыми волосами, спина согнута, тощая рука длинными узловатыми пальцами сжимает палку. Остановилась, оперлась, вгляделась. Марыся словно вросла в землю, не в силах шевельнуться.
--Иди сюда, красавица...-- старуха медленно подняла голову,--Хорошо, что пришла. Возьми вот мою палку -- она мне больше не нужна. А тебе, может, и пригодится...
Морщинистое черное лицо обнажило беззубый рот. Старуха хихикала, и голова ее, вдавленная в плечи, тряслась от этого смеха, растворялась и истаивала среди чёрных стволов и ветвей..."
******
--Ты что-нибудь ела сегодня?-- он решил начать не сразу, а выждать, когда она успокоится.
--Я сейчас, сейчас...-- Маша проскользнула на кухню, где могла быть, всё ещё могла быть какая-то еда.
Его красивая звонкая Маша. Его гордость и в школе, и на курсе медицинского, закончить который она не смогла. Квартира, оставшаяся от родителей -- сейчас для него эту девушку звали Квартира. Мебель вынесена . Книги -- их было много -- свалены грудой в угол. Там же беспорядочно набросанная одежда, пробитый атласный торшер, в картонной коробке из-под глюкозы ёлочные игрушки.
В куче хлама Андрей заметил подсвечник. Тонкий металлический стебель с изящными листьями обвивает массивное основание. Почему-то захотелось, чтоб это была ветвь бука. Держа на ладони, долго рассматривал выгравированную дарственную надпись "Любимому папе". Или это вглядывался внутрь себя, пытаясь по осколкам воспоминаний восстановить ушедшую в небытие -- так надолго затянувшую его и такую побеждённую уже -- нежность.
******
"Как безумный Анжей бродил по лесу -- вслушиваясь в шорохи и вглядываясь в сплетения веток... Он то подходил к стволу и, обняв его, плакал, то, отшатнувшись, с глухим рыданьем бросался сквозь хлесткие голые прутья ивняка -- к ручью, на берегу которого он так любил поить ее -- прохладной водой из своих ладоней. Вода остужала пылающее лицо, и, запрокинув голову к небу, он плакал уже беззвучно, одними глазами моля о помощи.
Не думай о том, что будет. Иди, пока глаза различают дорогу. По мху и валежнику. Долго. Пока не скатится солнце с макушки бука.
Неясный свет впереди -- чудится ли...
Тропинка вывела Анжея на открытую поляну, залитую таинственным светом. Возле глубокой ямы, притянув колени к подбородку, сидел низенький человечек, которого издалека можно было принять за пень -- он тоже словно покрылся мхом. Почти не шевелясь, неспешно и сосредоточенно, он что-то перемешивал в глиняном горшке и покашливал..."
******
Хлеб и масло на тарелке остались нетронутыми -- Маша положила голову на колени Андрея.
--Утром приходил Костицкий,-- в его голос проросла стальная ветка.--Деньги за товар нужно отдать. Ты знаешь, что будет, если этого не сделать.
Маша судорожно сжала пальцы. Он продолжал так же сухо.
-- Ты должна продать квартиру. Срочно, сейчас, за любые деньги.
-- Как странно ты шутишь... Мы продадим квартиру? и уедем вместе? куда?-- собственные слова эхом где-то в гортани.
-- Мы идём к нотариусу, ты доверяешь мне продажу квартиры, я рассчитываюсь за прошлую партию и беру новую. Потом мы найдём где тебе жить, временно, пока я не поднимусь.
-- ...и ты выкинешь меня как собаку... А если я не продам ? Если я ...-- она не успела договорить. Андрей вскочил, скинув её голову. Сейчас он не испытывал даже жалости, только презрение.
-- Ты сделаешь это, -- от удара по лицу наотмашь Маша отлетела к стене, там и осталась, вжав голову в плечи. Голова превратилась в пористую белую лёгкую яичную скорлупу, которая вдруг начала расти, утолщаться. И вот-вот готова была треснуть -- потому что кто-то там внутри настойчиво пробовал свой клюв на прочность.--Отдохнёшь и сделаешь.
Ему не хотелось на неё смотреть сейчас. Он был спокоен и прав. Поднёс к сигарете зажжённую спичку.
******
"Остановился Анжей, поклонился. Положил перед человечком буковую ветвь. И только потом заговорил. Когда он сказал все, голова его была еще опущена, а руки сложены на груди.
--Что же ты принес мне в обмен на ее время?-- спросил Хранитель.
--У меня есть только моё дыхание. Возьми его, Хранитель, и отдай Марысе и... сделай её счастливой!
--Что ж, это цена...
... ты будешь счастлива ...полувздох-полушёпот ...под ландышевый лист скатилась маленькая белая жемчужинка.
А Хранитель Времени уже перевернул песочные часы -- так, чтобы струйка песка потекла в обратную сторону.
Он взял свой горшочек, еще раз взболтал что-то в нем и исчез. Отверстия в земле уже не было, не было и яркого света на поляне. Только ночь. Но вот песочная струйка вытекла вся и замерла -- наверное, уходя, человечек- из- мха забыл свои часы на поверхности земли, не остановив их вовремя..."
******
...зажженную спичку... спичку! Спичку! СПИЧКУ!
Он даже не вскрикнул. Успел повернуться к ней лицом лишь, вполоборота, и тяжелым кулём осел на пол. Три ярко-красные змейки по лбу, удивлённым глазам, подбородку. И только через долгие минуты она смогла разжать побелевшие от усилия руки. С глухим стуком выпал подсвечник с листьями. С глухим. Стуком. Откатился.
Маша прошла в ванную и зачем-то открыла воду. Подставила ладонь. Долго смотрела, как фонтаном отскакивают брызги. Подняв глаза, увидела в зеркале чужое лицо. Лицо той, которая за зеркалом, в иной счастливой жизни, и есть настоящая она. А та, что видит по эту сторону -- лишь отражение, фантом, и стоит зазеркальной сделать лишь шаг в сторону, для этой -- всё кончится.
Вытерла руки и надломила ампулу. Привычно, быстро, легко.
******
"В день тот шел удивительный дождь, омывающий душу. Марыся стояла, протянув руки к небу. Она вдруг почувствовала, как наполняется счастьем, и как истинная любовь, не требующая ничего взамен, пронизывает все ее существо. И как небо, ясное после дождя, плавится под звоном золотых солнечных струн, и струны эти тянутся прямо в её сердце, и поют там его имя -- Анжей. Разве есть иное счастье, чем знать и повторять твоё имя? Анжей...
Марыся даже рассмеялась от того, как легко и радостно стало, словно выросли крылья и подняли её, невесомую, над землей..."