Фольмер Владимир Петрович. : другие произведения.

Силами добрыми хранимые

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 5.77*11  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это историко-мемориальное издание, рассказывающее о истории немецких колонистов на Полтавщине, о судьбе их потомков и возрождении немецких обществ и религиозных общин в области. Это электронный вариант издания, в книжном издании использовано множество фотографий, схем и иллюстраций.

   Фольмер В.П.
  
   Силами добрыми
   хранимые.
  
   Полтава-Offenburg
   1991-2009
  
  
   Немцы
   Полтавщины
  
   Посвящается 200-летию первых немецких поселенций на Полтавщине, 125-летию освящения немецкой евангелическо-лютеранской каменной церкви святых Петра и Павла, 20-летию общества "Возрождения" и 15-летию немецкой евангелическо-лютеранской общины города Полтава.
   Нам прадеды напели немецкий мотив,
   С которым в Россию въезжали.
   Мы, родине новой себя посвятив,
   Другие к той песне слова написали.
  
   Юность - пора надежд и тревог,
   Эпохами связана нить.
   Ты сохрани навсегда и помилуй нас, Бог,
   Чтоб честно и праведно жить.
  
   Звучала она на приволжской земле,
   Отцовская песня иная,
   Потом много лет на родном языке
   В "трудармии" пели и с ней умирали.
  
   Сегодня, коль чистые дали видны,
   Уходят прочь горе, злорадство.
   Познавшие голод, две тяжких войны,
   Российские немцы должны возрождаться!
  
   Мы все остаёмся, по-прежнему, немцы,
   И с родиной предков едины поныне,
   Но разум, и труд, и горячее сердце
   Связали с твоею судьбой Украина.
  
   Евгений фон Блюм
  
  
   Содержание:
   1. Краткая автобиография. стр-5
   2. Слово автора стр-12
  
   Часть-1
   Полтавским немцам--200 лет
   Глава 1. Немцы Украины.
   Переселение немцев на Украину. стр-23
   а)предисловие; стр-23
   б)почему немцы эмигрировали; стр-30
   в)зачем они были нужны России; стр-31
   г)вербовка и переселение стр-32
   Глава 2. Немцы-колонисты Полтавщины.
   Полтавские немцы-колонисты. стр-35
   а)предисловие; стр-35
   б) немецкие сукнодельщики в Полтаве; стр-38
   в) вклад немецких колонистов в развитие лёгкой
   промышленности в Кремечуке стр-53
   г) карловские немцы-колонисты стр-56
   д) немцы полтавщины в конце 19 начале 20
   столетий стр-63
   е) коммунистический террор на Полтавщине стр-85
   ё) В О В и немцы полтавщины стр-114
   ж) полтавские немцы после войны и
   до перестройки стр. 145
   Глава 3. Полтавское областное общество немцев
   Украины "Wiеdergeburt"--"Возрождение". стр-171
   а)Предисловие. Стр-171
   б)Создание и становление общества; стр-177
   в)деятельность общества; стр-186
   г)культурный центр общества; стр-203
   д)Полтавские немцы о себе; стр-208
  
   Часть-2
   Полтавским Лютеранам--более 200 лет.
   Глава 1. Полтавская Лютеранская кирха
   святых Петра и Павла; стр-258
   а)Предисловие. стр-259
   б)Полтавская Лютеранская кирха. стр-265
   Глава 2. Немецкая евангелическо-лютеранская
   община города Полтава. стр-269
   а)Предисловие; стр-269
   б)Возрождение лютеранской общины; стр-271
   в)Детская и молодёжная группа общины; стр-276
   г)Гуманитарная деятельность общины; стр-279
   д)Состав и пополнение общины; стр-282
   е)Партнёрские связи общины; стр-284
   ё)Первые священнослужители возрождённой
   общины; стр-287
   ж)Хор общины; стр-298
   з)Всемирный день женской молитвы; стр-299
   и)Бывшие прихожане и наши партнёры - гости
   общины; стр-299
   ?. Поминайте наставников ваших. стр-303
   ?. Профиль Лютеранской Церкви. стр-304
   ?. Слово о Полтаве. стр-305
   ?. Оффенбург. стр-307
   ?. Эпилог. стр-308
   ?. Примечания. стр-315
   ?. Литература и источники. стр-351
  
  
   "В Твоей руке дни мои"

Псалом. 30,16

   1. Краткая автобиография.
   Я, Фольмер Владимир Петрович, родился 6 декабря 1945 года, в Пермской (бывшей Молотовской) области, Кизеловский район, Коспашский поселковый совет, шахта 32 "бис", в семье шахтёров-трудармейцев.
   Мой отец, Фольмер Пётр Петрович, родился 8 апреля 1924 года, в городе Краснодаре. В 17 лет, в 1941 году, он был "призван" в трудовую армию и направлен на Урал, на угольные шахты. Слово "призван" я специально взял в кавычки, потому что на самом деле, Сталин просто упрятал немецкий народ в так называемую трудармию, а в сущности в лагеря, тюрьмы и поселения. Но ведь это была советская коммунистическая страна и надо было всё обставить так, чтобы со стороны всё выглядело пристойно и чтобы не вызывать подозрений у международного рабочего движения, руководство которым негласно осуществлялось именно из Москвы. Призвать можно в армию, призвать можно к исполнению какого-то долга, вот сталинская верхушка и придумала этот иезуитский термин для 15-17 летних парней и девчат: "подлежит призыву в трудовые колонны, для оказания помощи в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками".
   Призвать можно было по-закону только в 18 лет, даже тогда и в той стране, но никак не с 15-17 лет, вот и было официально объявлено о "призыве" в трудовые колонны. На самом деле Сталину нужно было упрятать немцев в глубь страны, подальше от фронтов. Он боялся, он не доверял своему народу, и не только немцам. Та же участь, только чуть позднее, постигла почти все народы страны.
   Мой папа своих родителей почти не помнил. Своего отца он вообще помнил плохо, моему папе было пять лет когда дедушка умер. Он умер от голода, в 1929 году в Краснодарском крае было голодно и чтобы прокормить своих четверых детей (три дочери и один сын) дедушка отдавал весь свой хлеб детям. Он только отрезал тоненький кусочек хлеба, густо намазывал его горчицей и ел, это и явилось причиной его смерти. А бабушка наша умерла в 1931 году, когда моему отцу было семь лет. В этот год снова было голодно из-за того, что весь хлеб колхозники сдавали государству и рабочим тоже мало чего доставалось. Мой отец был почти всё время голодным и его мать, чтобы его как-то поддерживать, до семи лет кормила его своей грудью, хотя и сама была полуголодная, наша бабушка тоже умерла голодной смертью. Отец только на всю жизнь запомнил и лишь однажды рассказал нашей младшей сестре о том, как он всю ночь пролежал, не то дремал, не то спал под боком у мамы и никак не мог понять почему она такая молчаливая и холодная. Только утром он понял, что его мама мертва. Бабушка перед смертью работала в Краснодаре на военном заводе "Красный Октябрь" и когда она умерла отец стал сыном завода, так как никто не знал есть ли у него ещё кто-нибудь из родных.
   Ещё некоторое время папа оставался сыном завода. Профком завода ещё некоторое время одевал и обувал моего отца, пока не нашлась его старшая сестра, наша тётя Маргарита, 1916 года рождения. По-началу тётя Маргарита пользовалась тем, что о ней никто не знает и обувь, которую папа получал от профкома завода и которая немного приходила в негодность, а папе выдавали новую, тётя Маргарита подремонтировывала её немного и продавала на базаре и этим они и жили, а потом завод отказался оказывать помощь моему отцу и он стал жить у своей старшей сестры.
   Папа жил со своей старшей сестрой Маргаритой 1916 года рождения, две его другие сестры тоже немного старше папы, попали в школы-интернаты и с тех пор их следы затерялись. До самой своей смерти папа ничего так и не смог узнать о их судьбе. Промелькнул как-то слух, что они вроде бы перед самой войной, как-то умудрились перебраться не то в Канаду, не то в Аргентину и больше о них ничего не известно. Когда стали забирать молодых людей от 16 лет в трудовые колонны, тётя Маргарита прибавила папе два года, то есть записала его с 1926 года рождения, надеясь, что его 14-летнего не возьмут, но видимо у Сталина не хватало рабсилы и правительство издало указ о призыве в трудовые колонны с 15 лет и папа наш тоже попал под эту категорию. Так папа попал в трудармию, на Урал на шахты, только потом он всё время шутил, что из-за сестры ему пришло лишних два года работать до пенсии.
   Мама, Фольмер (Прийс) Лея Давыдовна, родилась 6 января 1926 года в городе Гулькевичи Краснодарского края. Ещё перед началом войны мамину семью высылают в Дагестан, затем в ноябре 1941 их семью снова высылают, но теперь уже в Казахстан, а оттуда маму и её сестру, 1924 года рождения, отрывают от родителей и высылают на Урал, то есть "призывают" в трудармию. Мама попадает работать на шахту, а тётя Маруся на лесоповал.
   Там, на шахте 32 "бис" уже работал мой папа, там они с мамой и познакомились, а позднее и поженились. Папа работал в забое, добывал пневматическим молотом уголь, а мама, запрягшись в вагонетку, гружённую углём, по штреку тащила её к главному стояку, а оттуда, уже лебёдкой, уголь подавался на гора.
   С маминой стороны, на момент моего рождения, ещё был жив мой дедушка Давид. Когда в 1948 году родилась сестричка Лида, мама сообщила нашему дедушке, который жил на прежнем месте поселения: Кокчетавская область, Щучинский район, курорт "Боровое", о нашем рождении. Он так обрадовался, что захотел немедленно повидать своих внуков. Он собрался и поехал на Урал. Но, где-то под Омском, его сняли с поезда и вернули на место поселения, так как немцы ещё не имели права, без специального разрешения комендатуры, покидать места поселений.
   Дедушка почти полгода ждал разрешения на посещение дочери и своих внуков и когда он узнал, что разрешение наконец-то пришло и уже находится у коменданта, и комендант ему его завтра вручит, он был так рад, так счастлив, что его сердце не выдержало и он умер ночью от инфаркта (как тогда говорили от разрыва сердца). Утром приехал комендант вручить это разрешение дедушке, а заодно проверить остальных поселенцев, но было уже поздно, дедушки не стало. Комендант положил документы на грудь усопшего и сказал:
   ?Ну вот, теперь ты можешь ехать куда хочешь.
   Никто из нашей семьи этого конечно не видел, но очевидцы всё-таки есть, которые помнят об этом до сих пор. Двоюродный брат моей мамы Отто Вармке, который сейчас проживает в Германии, рассказывал об этом нашей маме, а она уже рассказала нам. Вот и получается, что мы с сестрёнкой стали как-бы невольной, косвенной причиной смерти нашего дедушки. У мамы были ещё старшие братья и сестра. Из них тётя Маруся ещё жива и живёт сейчас в Бремергафене, в Германии, ей сейчас 85 лет.
   Дядя Гильмар, старший брат мамы, всегда помогал и поддерживал своих сестёр, всегда старался, чтобы они жили рядом или недалеко от него. После смерти родителей, он был сёстрам как отец. Наверное поэтому и наша мама всю свою жизнь мечтала, чтобы её дети всегда жили недалеко от неё. Но жизнь распорядилась по иному и её дети были разбросаны по всему бывшему СССР. Трое жили в Казахстане, двое на Северном Кавказе и я на Украине, родители наши всегда старались жить с младшей дочерью, нашей младшей сестрой Раей. Сейчас родительская мечта сбылась, мы все живём в Германии: пятеро в Оффенбурге и средняя из сестёр в Гиффорне под Ганновером, только наши родители остались лежать на кладбище в Джигинке под Анапой. Когда с немцев сняли комендатуру, дядя Гильмар первым поехал искать новое местожительство, а затем и своих сестёр вызвал к себе.
   В 1952 году, там же, на Урале, я пошёл в школу, в первый класс. В 1956 году наша семья, в которой уже было пятеро детей, переехала сначала на Северный Казахстан, туда откуда они были "призваны" в трудармию, то есть на курорт "Боровое" Щучинского района Кокчетавской области. Примерно через полгода, мы переехали на Северный Кавказ, сначала под Пятигорск, а затем уже в Ставропольский край, где в нашей семье прибавился ещё один ребёнок, теперь нас стало уже шестеро: три брата и три сестры.
   Здесь я пошёл в четвёртый класс, вступил в пионеры. В седьмом классе я вступил в комсомол. В то время обычно в комсомол вступали всем классом, потому что шла борьба за количество, вот и были три мои ступени "партийного" роста, от слова партия (партия товаров, партия леса, партия угля) то есть количество. 1-3 классы октябрята; 4-7 пионеры; 7-10 комсомол, ну и затем уже самая большая партия-партия коммунистов, вот в эту-то партию я и не вступил.
   Национальный вопрос уже стоял не так остро и всё делалось ради количества, вот только в КПСС нужно было заслужить право вступить, потому что членам КПСС везде был почёт, уважение и карьера. В комсомольском билете не было графы "национальность", как её не было и в профсоюзном билете. Я тогда не думал, что мне даст членство в комсомоле, все вступали и я вступил, но я был активным комсомольцем, ибо я верил в то, к чему призывал комсомол. Я был молод, энергия била через край, мои товарищи, сокурсники, сослуживцы уважали меня и я мечтал перестроить мир, сделать его добрее, сделать его единой, братской, дружной семьёй, как мы тогда и пели в наших комсомольских песнях, как хвалились на весь мир, что СССР многонациональная, большая дружная семья. Глупый, как я был тогда наивен, я тогда ничего не знал о Библии, о Иисусе Христе, Который две тысячи лет назад за это и был распят. Он очень хотел мира среди людей, Он желал их веры, а они Его и распяли. А ведь моральный кодекс строителя коммунизма, это один к одному десять заповедей Божьих. Только кто этот кодекс соблюдал?
   После окончания семи классов, я пошёл работать в совхоз, так как семья у нас была большая и родителям нужна была помощь. За один год я закончил 8 и 9 классы вечерней школы, работал разнорабочим в совхозе, затем прицепщиком, помошником комбайнёра.
   В 1961 году, здесь же на отделении совхоза, я прошёл курсы подготовки трактористов и стал работать трактористом-комбайнёром. После войны мужчин было мало, а те кто был, были либо после тяжёлых ранений, либо калеки, поэтому на селе очень требовались механизаторы, вот из нас юнцов, на местах и готовили механизаторов-скороспелок.
   В 1963 году я поступил в Ейский техникум механизации и электрификации сельского и лесного хозяйства ЕТМЭСХ, на отделение электриков. Пошёл по линии отца, он в это время работал электриком. Учёба давалась мне легко, я был полон энергии, к тому же ещё и стихи немного пописывал. На первом курсе даже напечатал в районной газете несколько своих стихотворений посвящённых матери. Меня вскоре заметили в техникуме и уже на втором курсе назначили редактором стенной печати техникума. Мы выпускали ежемесячную стенгазету "Техник" и еженедельную сатирическую газету "Культиватор". На третьем курсе я стал капитаном команды КВН отделения электриков. Эта игра тогда ещё только входила в моду и быть капитаном команды было почётно и ответственно. В каждой группе была своя команда и по итогам межгрупповых соревнований набиралась команда отделения. Таких команд было две: команду механников возглавлял Фёдор Гугуев, тоже активный комсомолец, а команду электриков, соответственно, я. Но довести до конца начатое мероприятие я не успел. В связи с большим недобором в 1965 году, в армию призывали всех кого только можно было по состоянию здоровья, была снята броня со всех, и за неделю до игры, я был призван в Вооружённые Силы СССР. Тамара Бутко, оставшаяся капитаном команды вместо меня, прислала мне впоследствии фотографию нашей команды, победившей в этой игре. Кто-то в роте, где я начинал службу, узнал об этом и меня тут же назначили председателем жюри, при первой попытке игры в КВН между ротами. На втором году службы я уже был капитаном команды КВН батальона связи и мы победили на городских соревнованиях команду масложиркомбината города Полтава и стали чемпионами города. Возможно мы побеждали потому что я всю программу всегда составлял в стихах.
   В армию меня призвали с третьего курса техникума. Моя мама, до последнего дня своей жизни так и не поверила, что я не добровольно пошёл в армию. Она говорила: "Немцев в армию не берут, да ещё с твоим здоровьем и твоим зрением". 24 декабря 1965 года нас привезли в город Полтава и с того дня вся моя дальнейшая жизнь связана с этим прекрасным городом. Срочную службу я проходил на телеграфной станции при штабе дивизии ВВС, телеграфист первого класса, старший смены узла связи. Не знаю, возможно моя принадлежность к комсомолу сыграла свою роль и помогла мне здесь. На срочной службе, стать старшим смены узла связи при штабе дивизии уже на втором году службы, это большое доверие. Я был прилежен, законопослушен, верил в справедливость, быстро усваивал материал, поэтому уже на втором году службы сдал нормативы первого класса телеграфиста и получил первый допуск секретности, то есть имел право допуска к секретным материалам, телеграммам и секретной аппаратуре связи (ЗАС).
   Во время моей срочной службы меня никто не упрекнул моей национальностью. Командир роты капитан Важничий, прошедший всю войну от рядового до капитана, от простого связиста до командира роты связи, провоевавший от первого до последнего дня, ни разу не напомнил мне о национальной принадлежности. Хотя он-то, как раз, провоевавший всю войну, прошедший весь этот ад, видевший зверства фашизма, мог бы меня ненавидеть, но не такой это был человек. Он имел всего-на-всего начальное образование, как мы тогда шутили: "закончил церковно-приходскую школу", и хотя он был специалистом высокого класса, он не смог продвинуться по служебной лестнице выше командира роты. Но это был честный, смелый, справедливый и трудолюбивый офицер и мы все его очень любили, как и он нас, возможно ещё и поэтому он не смог продвинуться по служебной лестнице.
   А вот при переходе на сверхсрочную службу, моя национальность дала о себе знать. Я мог бы вернуться домой, закончить техникум, но моя девушка, с которой я встречался уже пять лет, вдруг, в самый последний момент, выходит замуж. Я, конечно, не мог вернуться домой, так как мы жили рядом и я боялся что не смогу вынести её замужества и что-нибудь натворю. Я и решил: "Отслужу ещё пару лет, раны зарубцуются и тогда я смогу вернуться домой". Но Господь распорядился по-своему. Он подарил мне здесь мою Лиду и на всю жизнь связал мою судьбу с армией и с Полтавой. Так, Господь привёл нас с Иваном Ивановичем Гаак, в разные годы, но в одно место, где мы, впоследствии, должны были стать служителями Его Слова.
   А пока, я подал рапорт на сверхсрочную службу и теперь уже действительно добровольно. Вот тут-то и достала меня моя национальность. Как говорят, в семье не без урода, так и тут, нашлись те, кому помешала моя национальная принадлежность. На срочной службе, как я уже говорил выше, я заслужил первый допуск секретности и поэтому подал рапорт направить меня служить начальником секретной части дивизиона связи. Я прошёл все инстанции и все начальники подписали моё утверждение на эту должность. И вдруг, уже при собеседовании с командованием части назначения, мне предлагают другую должность, на два разряда выше. То есть я шёл на пятый разряд, мне предложили седьмой, с существенно большим окладом. Мне предложили должность начальника наземного ответчика системы тактического бомбометания-СТБ. Правда этот объект находился за 350 километров от Полтавы в городе Прилуки, Черниговской области, но я был молод, холост, полон сил и мне было безразлично где служить, к тому же там, в Прилуках, была отдельная трёхкомнатная квартира для нашей части и именно для начальника наземного ответчика.
   Я был так счастлив, это же большая удача: в то время получить сразу седьмой разряд да ещё и квартиру впридачу. Ну как тут не быть счастливым, да у меня просто крылья выросли за спиной. Вот-думаю-какие у нас отцы-командиры. Как они заботятся о своих молодых кадрах. Наивная простота, как я был глуп и наивен. Только намного позже, когда из нашей части ушёл начальник штаба, я узнал всю подноготную этого назначения. Когда из штаба армии пришёл приказ о моём назначении на должность, начальник штаба, недавно пришедший в эту часть, майор Кутырёв, оказывается встал на дыбы, поднял такой шум:
   "Как это, начальником секретной части назначен немец, да он же все наши секреты продаст в ФРГ". Ему говорят:
   "Да ведь у него первый допуск, который не каждый офицер имеет".
   "Ну и что, он немец и этим всё сказано, и пока я начальник штаба я не доверю ему секретную часть вверенного мне дивизиона".
   И это происходило в 1968 году, 23 года после войны. Вот где достала меня моя национальность, тем более, что я отказывался вступить в ряды КПСС, мотивируя это тем, что я ещё не достоин носить такое высокое звание. Но приказ пришёл свыше и просто так от меня они не могли избавиться, уволить меня не могли, с назначенной должности снять, без моего согласия, тоже не могли, нужно было моё добровольное желание перейти на другую должность. А тут как раз увольнялся в запас и уезжал к себе на родину, освобождая квартиру, прежний начальник наземного ответчика, и майор Кутырёв предложил командованию части этот выход из создавшегося положения. Объект далеко, секретности никакой, а значит и ответственности никакой у начальника штаба не будет и можно не бояться за свои секреты. А я, как дурачёк, попался на эту удочку, да ещё и с большой радостью развязал им руки, хотя возможно это было предопределение Господне, чтобы я не стал членом антихристовой партии, Он и отвёл меня от этого. Таких "Кутырёвых" было уже не так много, но они всё-таки были и они-то и не давали нам забыть, кто мы и где наше место.
   В 1969 году я женился. Моя жена, Фольмер (Негруб) Лидия Ивановна, родилась 13 июля 1950 года, здесь же в Полтаве, в семье плотника и разнорабочей. Жизнь этой семьи тоже была не сладкой. Дедушка Лиды по материной линии, Швець Пётр Павлович, 1905 года рождения, отсидел 10 лет строго режима от звонка до звонка, только за то, что осмелился собрать упавшие колоски пшеницы на уже убранном поле, чтобы прокормить семью: жену и двоих малых детей. Обвинение было очень жёстким: "За расхищение колхозного имущества и срыв хлебозаготовок", поэтому и приговор был очень жёстким: "10 лет строго режима".
   Отец Лиды, Негруб Иван Матвеевич, 1924 года рождения, в 17 лет был вывезен в Германию как остарбайтер, попросту говоря, вывезен на каторжные работы. Поначалу он работал на кирпичном заводе, пытался бежать, но был пойман и только по счастливой случайности не попал в концлагер, его и ещё нескольких человек, забрал к себе один бауэр, ему нужны были дармовые работники и мой тесть до конца войны проработал на бауэра, как значится в архивной справке государственного областного архива за номером 06-14/Н-2190. "24 октября 1942 года вывезен в Германию, работал в городке Меттманн в хозяйстве бауэра освбождён 16 апреля 1945 года. Госпроверку проходил до 5 сентября 1945 года, компрометирующие факты в архивном деле отсутствуют". Когда Лиде исполнилось три годика, её семья, в поисках лучшей жизни, переехала в Хабаровск. Этот город остался у неё в памяти в основном тем, что там она впервые увидела дирижабли. Хабаровск, город приграничный и дирижабли почти постоянно висели в небе над городом и она их видела из окна своей квартиры. В Хабаровске жизнь тоже не удалась и они вернулись в Полтаву. Здесь Лида закончила школу, профтехучилище и пошла работать на швейную фабрику. В этот период мы познакомились и поженились. В 1970 году у нас родилась дочь Наталья, а в 1972 году родился сын Виталий.
   В 1970 году я перешёл на службу в часть базового обеспечения дивизии и был избран секретарём комитета комсомола автотехнического батальона. Это была должность освобождённого секретаря и относилась к категории политработников.
   Утверждая меня в должности освобождённого секретаря комитета комсомола, политотдел дивизии не напомнил мне о моей национальной принадлежности, так как в этом батальоне служили военнослужащие 18 национальностей, в том числе были и немцы, это был поистине интернациональный батальон. Политотдел только настаивал на том, чтобы я как можно скорее вступил в партию, но я уже не был так наивен и постоянно помнил о том что я немец. Поэтому всякий раз, когда заходил разговор о вступлении в партию, я всегда отвечал, что я ещё не достоин быть членом партии.
   Я прослужил секретарём комитета комсомола 4 года, так как в комсомоле можно было состоять до 28 лет, а если ты на руководящей должности то до 32. Затем ты должен или стать членом партии и продолжать занимать руководящие посты в комсомоле, или автоматически выбываешь из комсомола по возрасту и должен искать себе другую работу, что я и сделал.
   В 1972 году, 8 мая, мне было присвоено звание "прапорщик". В 1974 году я оставил комсомольскую работу и снова вернулся на СТБ, но теперь уже начальником радиостанций. Затем служил старшиной данного подразделения до его расформирования в 1985 году. До выхода в отставку в 1990 году, служил старшиной узла связи батальона связи. В 1990 году вышел в отставку, получил пенсию.
   В 1991 году я организовал и был избран первым председателем областного общества немцев "Возрождение" в Полтавской области и городе Полтава. В 1992 году, в связи с тяжёлой болезнью моего тестя, я вышел из общества и ухаживал за ним, так как он был парализован на левую сторону, жена моя работала, тёща в 1991 году умерла, я был на пенсии потому и взял на себя уход за тестем. 1 декабря 1993 года тесть умер и я хотел было вернуться в общество, но тут нас постиг новый удар, погиб наш сын, я был подавлен, разбит, одно время даже сильно запил, но взял себя в руки и в 1996 году вернулся в общество, но после трагической смерти сына, у меня не было ни сил, ни терпения, ни желания, ни рвения как прежде.
   В 1997 году, по воле Господа, я встретил пастора нашей общины Иван Ивановича Гаак. Он посоветовал мне прийти в общину. И с этого момента, как будто кто-то снял с моей души камень, снял груз, давивший меня вот уже три года. Я понял, что только с Богом, только в общине, я смогу перенести боль утрат, обрушившихся на меня в последние годы. В1988 году умерли почти одновременно мои родители. В 1991 году мы похоронили мать моей жены, добрейшей души человека. В 1993 году мы похоронили отца моей жены и в 1994 году похоронили сына. Я понял: только с Богом я смогу найти в себе силы снова стать полезным людям. В том же, 1997 году, община избрала меня председателем церковного совета общины.
   В 1998 году община рекомендовала меня на курсы предикантов в Одессу и в том же году я поступил на заочное отделение Новосаратовской Евангелическо-Лютеранской теологической семинарии под Санкт-Петербургом. В 2002 году я закончил семинарию и получил диплом о высшем теологическом образовании по специальности бакалавр теологии.
   В 2002 году, в ноябре, от нашей общины были приглашены в партнёрскую общину Германии председатель церковного совета общины Виктор Лейс, руководитель детской группы общины Наталья Кольвах и член общины Шульмайстер Инна для обмена опытом работы. Именно здесь они и узнали, что с первого января 2003 года Германия ужесточает правила приёма переселенцев. Теперь все члены семьи позднего переселенца, старше 10-ти лет, должны сдавать шпрахтест и нашим представителям посоветовали передать в общине, что те, у кого уже есть приглашение на переезд, поспешили бы с выездом. Поэтому и из нашей общины выехало несколько семей, в том числе и мы.
   Мы выехали 13 февраля 2003 года. По большому счёту, мы с женой могли бы и не выезжать, так как у Лиды были проблемы с немецким языком. Прожить мы могли бы и там, потому что я уже получал пенсию, подрабатывал сторожем в школе, Лида тоже вскоре должна была выйти на пенсию. У нас был свой дом. свой сад, большой огород, была собственная трёхкомнатная квартира в городе, которую мы сдавали в аренду. Но у нас росли два внука, которые там, на Украине, не имели будущего. Они не имели шансов получить хорошее высшее образование, так как образование стало платным и очень дорогим и зарплаты токаря (их отца) на это не хватит. Медицинское обслуживание тоже стало платным и дорогим, а если платить нечем, то тебя так и лечить будут. Но что самое главное, что заставило меня задуматься о целесообразности переезда, так это то, что мои внуки в скором времени совсем забыли бы о своей принадлежности к моей национальности, растворились бы в обществе и всё. Кем они могли бы стать трудно себе представить. Как их отец, который остался на Украине, не захотел ехать со своими детьми, по сути дела бросил их, сказал: "А что, я же работаю токарем на заводе и ничего, и мои дети окончат профтехучилище и будут работать как и все". Такого будущего я бы не хотел своим внукам, поэтому мы и решили переехать в Германию. Здесь мои внуки молодцы. Они быстро схватили язык и теперь свободно владеют немецким, но и русский и украинский мы не даём им забывать. Да ещё Господь подарил нам внучку, которая родилась уже здесь, в Германии. Я владею немецким не так чтобы уж хорошо, но на работу я устроился, проработал год, но тут немного не повезло, серьёзно заболел, почти полгода пробыл на больничном, по состоянию здоровья признан нетрудоспособным, сейчас получаю государственную помощь до 65 лет, затем назначат пенсию. Тяжелее всего моей жене. Немецкий язык ей просто не даётся, наверное сказывается возраст. словарный запас у неё прекрасный, но когда к ней кто-то обращается на немецком языке она просто теряется, хотя всё понимает, но что ответить, сразу не сообразит. Но она у нас молодец, крепится, ради внуков она выдержит всё и будет жить только ради них, и в конце-концов заговорит по-немецки. В настоящее время мы живём в Оффенбурге, земля Баден-Вюртемберг .Для тех кто пожелает написать нам, вот наш адрес:
   Waldemar Vollmer.
   Albert-Schweitzer-Str.-6
   77654 Offenburg
   Tel: 0781 / 2899260
   HДndi: 0173-8261549
   E-Mail: volwalpet@online.dе
   "Во всех путях твоих познавай Его,
   и Он направит стези твои."
   Притчи 3,6
   2. Слово автора.
   Да простит меня мой читатель, что я взял на себя смелость попытаться написать эту книгу. Я не писатель и не философ, не исследователь и не историк, я просто бакалавр теологии, но меня очень заинтересовала и взволновала судьба народа, к которому я принадлежу, история нашего народа, его истоки, причины, обстоятельства и последствия того, что произошло с моими предками. Она ведь не ограничивается только периодом депортации. Мне хотелось бы в достаточной степени ясно представить историю российских немцев на протяжении многих веков, на протяжении целого тысячелетия. Именно поэтому я и задался целью собрать весь материал, какой только можно, как-то систематизировать его и написать книгу для своих внуков, для наших потомков, чтобы они знали и помнили историю своего народа, так как вся его история разбросана в стольких книгах, очерках, статьях, рассказах и воспоминаниях, что понять эту историю очень сложно, не всегда есть возможность найти материал и пусть меня простят те, чьим материалом я воспользовался, ибо у меня нет возможности найти их и спросить у них разрешение на использование их материала, который я собирал на протяжении более 15 лет.
   Ещё когда мы жили на Украине, в бытность мою председателем Полтавского областного общества немцев Украины "Возрождение", мне часто приходила в голову мысль: "Как мало мы знаем о наших предках. Как, почему и откуда взялись немцы на территории России, Украины, Полтавщины? Кто мои праотцы и откуда они прибыли?"
   В советской истории, о судьбе российских (советских) немцев было известно крайне мало, а точнее сказать почти ничего. А между тем судьба этого народа сложилась так же трагично и несправедливо, как и судьба крымских татар, да и вообще судьба многих народов бывшего СССР. Но татары в конце-концов всё-таки добились возвращения на прежние места проживания, а с российскими немцами этого не произошло. Они до сих пор даже не реабилитированы полностью. Почему? Где, в чём корень этого зла? И почему они, и это огромная культурная и экономическая потеря для России, постепенно покидают Россию навсегда. А те кто там ещё остался, просто постепенно растворяются в российской среде и эта нация - российские немцы - навсегда исчезнет, останутся только немецкие фамилии.
   Мне хотелось бы, чтобы вдумчивый и внимательный анализ событий прошедшего тысячелетия истории российских немцев, помог всем нам освободиться от предубеждений, ложных представлений и стереотипов, ведущих в конечно счёте, к национальной розни и этническим конфликтам, помог сохранить то ценное, что ещё можно сохранить.
   Взяв в руки шариковую ручку, чтобы начать писать эту книгу, я вдруг с ужасом подумал: "Ой как стыдно, я ведь почти ничего не знаю о жизни моих родителей и ничего вообще не знаю о моих дедушках и бабушках, не говоря уже о праотцах". И только сейчас, когда мне уже самому за 60, я начинаю по крупицам восстанавливать их жизнь, их родословную. Почему, когда я по долгу службы несколько раз бывал в Хасавьюрте, небольшом городке Дагестана, я не знал, что здесь по этой земле когда-то ступали ноги моих предков. Я ходил по этому городку и не мог себе даже представить, что здесь в начале ХХ столетия жили мои предки по маминой линии, семьи Прийс Вармке и Люге. Они дышали этим воздухом, они любовались этой природой всего каких-то 60-70 лет назад. Как получилось, что мой отец почти не помнил своих родителей? Отца своего он почти совсем не помнил, сохранилась только одна фотография его отца и одна фотография его матери. Свою мать он ещё как-то смутно помнил, поэтому нам детям он почти ничего не рассказывал о своих родителях.
   Почему мой дедушка по маминой линии, живя от нас за тысячи вёрст, умер от радости, но так и не смог повидать своих внуков. Десятки "почему", десятки "отчего", "зачем", "как". И то, что я сейчас сижу и пишу эти строки, говорит о том, что могучее дерево "Vollmer-Фольмер", глубоко уходящее своими корнями далеко в тысячелетия, не засохло, не пропало. Но наоборот, одно из его ветвей "Фольмер Георг-Петер", получило своё дальнейшее развитие уже в России. И что спустя почти 200 лет одно из его ветвей, а именно ветвь Фольмер Петра Петровича, вновь вернулась на свою историческую Родину. Мне очень не хочется, чтобы и мои внуки, мои потомки продолжали жить как и я в неведении. Поэтому уже более 15 лет я собираю всё. что касается немцев России: книги, журналы, статьи, вырезки из газет, исследования историков, воспоминания живых свидетелей, ну и естественно я пишу и о том, что пережил сам. И если, дорогой мой читатель, тебе покажется, что ты где-то, что-то подобное уже читал, не удивляйся. я привожу в своей книге цитаты, отрывки и даже целые статьи из подобранных мной материалов. В этой книге я собрал воедино результаты трудов сотен людей: историков, исследователей, писателей и просто воспоминания свидетелей прошедших событий, на себе испытавших всю горечь судьбы немецкого этноса России, Украины, Казахстана, Белоруссии, Киргизии, Узбекистана и других стран бывшего СССР. Я старался скомпоновать всё это и как можно ясней рассказать нашим потомкам, почему они живут в Германии, а их родители, дедушки и бабушки родились в России, на Украине, в Казахстане. И почему в России, на Украине и в Казахстане живут их сверстники, у которых родители, дедушки и бабушки-немцы.
   Кто такие российские немцы? Какова история их существования в России? На этот и многие другие вопросы ответить достаточно сложно без рассмотрения различных аспектов российской истории. Жители бывших советских республик, не имевшие непосредственных контактов с российскими немцами по работе или по соседски, ничего о них не знают. Для них, они, в лучшем случае одна из 150 народностей бывшего СССР, в худшем, потомки немцев-военнопленных, оставшихся на территории СССР после войны. Да и здесь, в Германии, местные немцы, несмотря на то, что уже более двух миллионов переселенцев русские немцы, которые с конца 80-х годов 20-го столетия массового стали расселяться в Германии, ничего не знают о том, как эти люди, утверждающие что они тоже немцы, попали в Россию, на Украину и в Казахстан и почему они теперь снова иммигрируют в Германию, США, Канаду и так далее.
   К середине XVIII века Россия сформировалась как многонациональное государство, проводившее определённую национальную политику. Достаточно отчётливо её последствия видны на примере российских немцев-колонистов, массовое переселение которых в Россию продолжалось на протяжении второй половины 18 - первой половины 19 веков. Именно в период правления Екатерины Второй, Павла Первого, Александра Первого в отношении российских немцев проводилась открытая протекционистская политика, выражавшаяся, в частности, в предоставлении различных налоговых послаблений.
   Середина 19-го столетия в истории России характеризуется изменениями во всех областях общественной жизни. Особенно отчётливо это прослеживается на примере буржуазно-демократических реформ в период правления Александра Второго. Либеральные реформы, несомненно, имели положительное значение для последующего развития российской государственности. Однако проводившиеся в те годы мероприятия в некоторой степени имели негативные последствия для определённых групп населения, в том числе и для российских немцев. Нарушение сложившегося равновесия привело к возникновению национального конфликта особого рода. В основе его была несовместимость интересов сторон, включённых в противостояние. Но этот процесс разворачивался не совсем обычно, немецкое население ответило на меры, принимаемые по отношению к нему (реформа немецкой колонии по Закону от 4 июля 1871 года, введение всеобщей воинской повинности в 1874 году и другие), началом массовой эмиграции за пределы Российской империи. Основными местами нового поселения российских немцев стала Северная и Южная Америка. По данным Ш.А.Богиной, в течении 70-80-х годов 19 века только в США переселилось около 10.000 выходцев из поволжских и южнороссийских колоний. В Канаду же в течении последней трети 19-го века выехало около 75.000 меннонитов, 10.000 лютеран и католиков, более 5000 представителей других вероисповеданий, которые составили 40% эмигрантов-немцев на Среднем Западе. В 1970-е годы возникают немецкие колонии также и в ряде стран Южной америки, куда выехало немало бывших колонистов России. Какие последствия имела эта акция для экономики и культуры России, объяснять не приходится.
   Наступления на немецкие поселения на этом не закончились. В 1890-е годы российские власти начали вмешиваться в систему образования. 24 февраля 1897 года Государственный Совет министерства народного просвещения распорядился по мере возможности вводить в школах бывших иностранных колонистов преподавание на русском языке, оставив изучение родного языка и Закона Божьего их исповедания в числе уроков, необходимых для усвоения этих предметов. С одной стороны, данный шаг был неправлен на введение единой с русскими школами программы образования, что давало бы возможность немцам продолжать обучение в учебных заведениях последующих ступеней вплоть до университетов. С другой, это означало и давление на национальную школу, и немцы опасались, что будут лишены возможности обучать своих детей на родном языке. Это вызвало новую волну эмиграции из России за океан.
   События начала 20 века не обошли стороной немецкое население России. Сначала правительство П.А.Столыпина инициировало кампанию по ограничению гражданских прав иностранных граждан, в том числе немецких колонистов в вопросах землевладения в трёх губерниях Западного края (Киевской, Волынской и Подольской). Однако внесённый в Государственную Думу в 1910 году законопроект вызвал недовольство у думского большинства, а потому в мае 1911 года правительство вынуждено было забрать его "на доработку". Но уже в 1912 году он был повторно внесён в Думу с некоторыми поправками и на этот раз принят. Согласно этому закону, немецкие колонисты, принявшие российское подданство после 1888 года, ограничивались в праве приобретения земельной собственности. К упоминавшимся ранее губерниям на этот раз была добавлена и Бессарабская.
   1914 год. С этой датой связана ещё одна трагедия немецкого народа России. Начавшаяся первая мировая война дала повод шовинистически настроенной части общества начать антинемецкую кампанию в России. Она нашла своё отражение в первую очередь, в депортации немецкого населения из 100-километровой приграничной с Австро-Венгрией и Германией зоны. Произошли погромы в крупнейших городах, в том числе Петрограде и Москве, были введены так называемые ликвидационные законы. Эти шаги правительства, поддержанные, а иногда и инициированные частью общества в лице, например, депутатов Государственной Думы, государственных чиновников, представителей предпринимательских кругов, шовинистически настроенными представителями интеллигенции и простого народа, усилили национальный конфликт. Немцы видели две возможности выхода из этой ситуации: эмиграция за рубеж или миграция на окраины России, как можно дальше от политического центра. Говорить о соотношении этих возможностей достаточно сложно, но одно известно - число мигрировавших в Сибирь, Центральную Азию и на Дальный Восток превысило численность эмигрантов.
   Пришедшие к власти большевики не оставляли без внимания национальный вопрос. Уже в первые послевоенные годы при ЦК РКП(б) был образованы бюро национальных секций для работы с национальными меньшинствами. Главная задача этих структур сводилась к тому, чтобы облегчить распространение большевизма среди народов России, в том числе и среди немецкого населения, осуществить его советизацию, поставив тем самым под жёсткий политический контроль. Однако политическая работа среди немцев не давала должной отдачи. Например, в Западносибирском крае в первой половине 1920 годов проживало 86.759 немцев, из которых 214 состояли в партии, 215 в комсомоле, а 182 были пионерами. В работе крестьянских комитетов принимало участие всего 6% немецкого населения региона. Всё это говорит о том, как неохотно немцы воспринимали новые политические веяния. При этом следует помнить, что часть немцев-активистов была либо прислана на места из центра, либо совсем недавно находилась в качестве военнопленных в лагерях. В целях усиления работы с национальными меньшинствами в 1923 году партийные и советские власти пошли на создание национальных сельских советов. К АССР НП на Волге прибавились ещё и на местах национальные сельские советы. К 1925 году, например, в Сибирском крае было образовано 56 немецких и 30 смешанных сельсоветов. Однако эти шаги не принесли желаемых результатов.
   Необходимо было принимать более радикальные меры, а потому уже в середине 1925 года заговорили о возможном создании национальных районов, в частности немецких. Сказалась здесь и ситуация, которая сложилась к тому времени в среде немецких крестьян. По одну сторону стояли достаточно сильные в экономическом и организационном плане меннонитские общества, не терпевшие вмешательства в свои дела, а с другой стороны им противостояли партийные и советские органы, стремившиеся к полному контролю за их жизнью. И именно создание немецких национальных районов, по замыслу властей, должно было сначала ослабить, а затем и вовсе исключить меннонитские организации из общественной жизни немецкого населения.
   4 июля 1927 года ВЦИК принял решение: выделить в Славгородском округе Немецкий район с центром в селе Гальбштадт. То есть созданная сверху квазиавтономия имела конкретную задачу, привлечь экономические и людские ресурсы для построения социализма в отдельно взятой стране. Немецкие районы должны были стать механизмом советизации деревни, население которой, по словам современников, было сплошь кулацким. Каково было отношение рядовых немцев к данной акции? Сегодня говорить об этом достсточно сложно. Вероятно, многие из них надеялись, что в рамках национального района уних появится возможность сохранить традиционную культуру, язык, вероисповедание и в целом привычный жизненный уклад. Являясь консерваторами по натуре, они надеялись остаться в стороне от тех акций, которые проходили в СССР, ибо в течение более чем ста лет у них выработалась такая черта, как невмешательство в большую политику и привычка безропотно, по крайней мере внешне, переносить тяготы, выпадающие на их долю по вине власть предержащих. Однако на этот раз события развернулись несколько иначе.
   Смена политического курса после смерти Ленина не замедлила сказаться на всех сторонах жизни советского общества. Экономические дискуссии закончились победой Сталина и сторонников ускоренной индустриализации. А для этого необходимо было выжать все средства из деревни. "Новый курс" в сельском хозяйстве после кризиса хлебозаготовок 1928-1929 годов был нацелен на коллективизацию индивидуальных хозяйств.
   Немецкий крестьянин традиционно был весьма зажиточным. Достаточно сказать, что доля средне-и крупнокапиталистических хозяйств составляла до 60%. Немецкая деревня являлась на тот момент одной из самых обеспеченных машинами и механизмами, в основном американского производства. К середине 1920 годов немецкое хозяйство начинает восстанавливаться от нанесённого ему гражданской войной и экономической разрухой урона. В 1928 году по основным хозяйственным показателям немецкий крестьянин достиг довоенного уровня. Наблюдается заметный рост сельскохозяйственного производства: например, в конце 1920-х годов на одно хозяйство в Немецком районе производилось свыше 422 рублей товарной продукции, товарное производство зерна достигло 80%, до 50% к площади посева составлял пар, обеспеченность сложными механизмами также была выше, чем в среднем по округу, 0,45 трактора на 100 гектар посева (по округу-0,27).
   Для хозяйственного развития немецкой деревни первой трети 20 века характерной чертой является высокий уровень кооперированности. Уже накануне 1917 года охват немецких хозяйств различными формами кооперации составлял от 30 до 100%, к концу 1920 года этот уровень был достигнут вновь. Основными формами кооперации в немецкой деревне были кредитные, племенные, семеноводческие, мелиоративные, машинные товарищества, маслодельческие артели. Немецкие крестьяне являлись основными производителями высококачественного сливочного масла северо-запада Алтая (9 маслоартелей в которых на 1929 год было занято 2816 человек), до 80% произведённого ими масла вывозилось за пределы Сибири (Москва, Ленинград), до 50% вывезенного масла отправлялось на экспорт в Великобританию и Германию.
   Это была не извращённая кооперация, навязываемая коммунистическим режимом, а подлинная кооперация свободных крестьян на истинно добровольных началах. Крестьянам были понятны выгоды от такой кооперации. А потому, полагая, что они уже имеют достаточно высокую степерь коллективизации, немцы не проявили рвения в осуществлении планов большого "скачка". Не стоит много говорить о том, что насильственная коллективизация встретила по всей стране упорное сопротивление. В немецкой деревне эта акция также вызвала недовольство, которое нашло свой выход в открытой и латентной формах. Под открытой формой подразумеваются вооружённые выступления, например в Гальбштадте в 1930 году, латентная форма это эмиграционное движение 1929-1930 годов, как одна из форм скрытого сопротивления, укрепляющемуся в СССР тоталитарному режиму. Для немецкого населения, несогласного с политикой партии и правительства, это был выход из продолжающегося национального конфликта. В чём заключалась причина противостояния немцев и властей? Причины были очевидны: коллективизация и раскулачивание; пятилетка; большие налоги и высокий уровень хлебозаготовок; антирелигиозная пропаганда; призывы юношей-меннонитов в армию; насильственное внедрение русского языка в национальных школах. Участие в антисоветских мероприятиях не только кулаков, но также середняков и бедняцкой части населения свидетельствуют о том, что недовольство властями носило действительно общенародный характер.
   К сожалению немцы не имели возможности повлиять каким-то образом на проводимые акции. Им не оставалось ничего иного, как прибегнуть к уже ставшей привычной для них мере неповиновения, эмиграции за пределы Советского Союза. О том, насколько массовым было эмиграционное движение на этот раз, говорит тот факт, что только в Славгородском округе эмигранты составили 25,6% немецкого населения, из которых 29% были зажиточные крестьяне, 56,4% - середняки и 14,6% - бедняки и батраки. Ещё более наглядно о массовости движения говорит то, что осенью 1929 года оно охватило 1477 хозяйств. Далеко не всем удалось покинуть СССР, многие вынуждены были вернуться на прежнее место жительства. Но и эта акция нанесла серьёзный удар по экономике России.
   "Немецкий кулак, сопротивляясь нашему наступлению, не стал стрелять из обреза, но дал политический бой, который куда сильнее по своему действию, чем тяжёлая утрата отдельных активистов деревни от кулацкого обреза. Кулацкий террор - чепуха по сравнению с такой политической кампанией, которую провёл немецкий кулак, ведь организовать и повести за собой в Америку на 13-м году существования Советской власти бедняцко-середняцкие массы куда сложнее и эффективнее, нежели пристрелить тёмной ночью одиночку-активиста",- писали в своих сводках тех дней партийные деятели.
   Какова была реакция властей, чем они ответили на выступления немецкого населения? В первую очередь, они сделали всё возможное, дабы выехало как можно меньше желающих. Из 1477 хозяйств, пожелавших эмигрировать, 1034 вынуждены были под давлением властей вернуться. После водворения немцев на места прежнего проживания поначалу были предприняты шаги по сглаживанию противоречий: была оказана финансовая помощь, выделялись материалы для восстановления порушенного хозяйства и так далее. Однако и в этих условиях мнимого либерализма партийные и советские органы проводили мероприятия по идеологической обработке населения.
   Необходимо было оторвать массы от идеологов эмигрантского движения, в качестве которых выступали религиозные проповедники. Власти не нашли иного способа воздействия, кроме репрессий. Недаром секретарь Славгородского РК ВКП(б) отмечал, что "одни меры воспитательного порядка-убеждения, без сочетания с административно-судебным воздействием, являются бессильными".
   После убийства Кирова 1 декабря 1934 года, началось новое наступление на всё, чуждое сталинскому режиму. Вновь вспомнили и о немцах, об их желании эмигрировать, о том, что они до сих пор получают денежные переводы из-за границы и не передают их в МОПР (Международная Организация Помощи Борцам Революции). Реакция на всё это была однозначно репрессивной - велась работа по чистке парт'ячеек: в них старались выявить как можно больше кулацких и прочих социально чуждых элементов. В 1934-1935 годах по Немецким районам прокатилась волна антинемецких кампаний в рамках этнических чисток (дело Гальбштатской МТС, дело контрреволюционных организаций и так далее). Репрессии 1937-1938 годов. военных лет, утопили в крови стремление немецкого народа к независимости и самостоятельности.
   Относительное потепление в отношениях между российскими немцами и властями наблюдается в годы хрущёвской "оттепели". В это время с немцев были сняты обвинения, выдвинутые против них в годы войны, начали восстанавливаться институты национальной культуры. Но потепление это было кажущимся, ибо допускались лишь те мероприятия, которые не противоречили политике партии, да и протекать они должны были так, как укажут власти, то есть буз лишней самодеятельности и под контролемю Однако многие немцы во второй половине 1950-х это недопоняли, приняв стремление властей реабилитировать их народ за чистую монету, за что и поплатились. В первую очередь это коснулось тех, кто заговорил о восстановлении автономии немцев Поволжья как о главном реабилитационном мероприятии. Но это не входило в программу властей и потому было пресечено суровым образом. Вплоть до конца 1980-х годов немцы фактически никак не заявляли о себе на общественно-политической арене СССР.
   Перестройка во внутренней и внешней политике в корне изменила существующую ситуацию. Получив право говорить, немцы заявили о том, что в условиях данного политического режима у них нет возможности сохраниться как самостоятельной национальной группе, то есть развивать национальную культуру и язык. Начался новый этап эмиграции немецкого населения из республик Союза. Только с 1987 по 1990 годы СССР покинуло 1.056.000 немцев. Столь высокие темпы эмиграции заставляли определённые круги задуматься: по данным всесоюзной переписи населения 1989 года, в СССР проживало 2.035.807 немцев. При таких темпах выезда на постоянное место жительства в ФРГ к началу 21 века субнациональная немецкая группа могла бы полностью исчезнуть. А потому нужна была идея, которая удержала бы немцев в России. И эта идея была найдена - в очередной раз, но уже в совершенно иных политических условиях, заговорили о восстановлении немецких автономий, которые были ликвидированы в годы сталинизма. В ряде исследований последних лет основная заслуга в инициировании и реализации данной идеи приписывается исключительно обществу "Возрождение". Но даже при поверхностном изучении документов в глаза бросается то, что идея восстановления немецких районов и АССР НП каждой из сторон - немцами и властями - наполнялась разным содержанием. Если немецкое население, горя идеей воссоздания государственности немцев, подразумевало под этим в первую очередь создание механизмов возрождения и сохранения немецкого языка и культуры, то представители властей, поддерживая стремление немецкого населения, говорили прежде всего об экономических выгодах, которые принесёт это решение. Для большей иллюстративности можно привести два высказывания, прозвучавших на сельских сходах. Первое принадлежит сельскому учителю: "Неважно, что мы будем иметь от немецкого района в экономическом плане, давайте подумаем о своей культуре, о своих детях", второе - представителю номенклатуры: "Край тоже за немецкий район. Мы отлично видим экономическую выгоду от создания немецкого района".
   Таким образом, в основу негласной концепции создания и развития немецких районов была заложена идея преуспевающей экономической зоны. Однако был совершенно упущен культурный аспект, хотя лишь параллельное развитие экономики и культуры позволило бы удержать коренное население от выезда в Германию. Но этого не произошло, а потому все ожидания немцев, связанные с восстановлением национальной автономии, не оправдались. Немцы, прибывающие из республик Центральной Азии, из-за высокой степени их ассимилированности не в состоянии воспринять идеи национальной культуры. Именно этим и объясняется провал в работе по сохранению культуры и языка немцев в России. В результате процесс эмиграции продолжился.
   Поэтому, уже в течении более ста лет немцы России-СССР-России и живут в состоянии латентного национального конфликта, основа которого кроется в перую очередь в непонимании государством их устремлений. К сожалению, до сих пор государство старалось решать все проблемы методом диктата. На самом же деле выход из создавшейся ситуации необходимо было искать сообща, идти к достижению общей цели одной дорогой.
   На сегодняшний день, мне кажется, что чем дальше, тем больше будет забываться история российских немцев, а с уходом из жизни последних живых свидетелей ещё и искажаться. Читая сегодняшнюю русско-язычную прессу, здесь в Германии, я всё больше и больше убеждаюсь: надо писать как можно больше правдивых книг о нашей истории и на немецком и на русском языках. Очень много пишут о нас, немцах, те, кто не имеет ни малейшего представления о нашей истории и очень бы хотелось, чтобы они, прежде чем писать о нас, заглянули бы в книги тех о ком они пишут, кто сам пережил всё это, кто помнит и чтит историю своего народа.
   Многие из тех, кто пишут сейчас о нас, приехав сюда в Германию не как переселенцы, а как эмигранты в поисках лучшей жизни, остались теми же советскими гражданами, с той же ненавистью к нам, русским немцам. И эта ненависть, которую им привили ещё там, в бывшем СССР, не выветрилась даже за десятилетия, прожитые уже здесь в Германии, и я уверен, что это чувство не личного характера. Они и друзей-то выбирают себе подобных, потому что у них намного больше общего с ними, чем с нами, их связывает одно общее прошлое да и настоящее тоже. Среди их друзей нет ни местных немцев, ни российских, и приехали они сюда только ради более лёгкой жизни, чем там, на их Родине. которой они лишили нас 28 августа 1941 года.
   А вот у русских немцев-переселенцев много друзей и среди местных немцев и среди турок, итальянцев, албанцев. я знаю сотни таких немцев-переселенцев. Например в строительной бригаде, где я работал, были и немцы и русские немцы, француз. итальянец и ливиец, и мы прекрасно ладили между собой, и это был очень дружный коллектив, да он и сейчас остаётся таким, хотя я, к сожалению, по состоянию здоровья был вынужден уйти из бригады, но я их часто навещаю и на стройплощадках, и на фирме.
   Среди друзей моих внуков тоже много и немцев, и турок, и детей переселенцев, с которыми я встречаюсь на родительских собраниях в школах, мы с уважением относимся друг к другу и никто даже не пытается упрекнуть один одного в принадлежности к другой нации или к другому вероисповеданию, хотя в классах есть и католики, и лютеране, и мусульмане, и иудеи.
   Мой отец, моя мать, я, да и очень многие немцы, всю свою сознательную жизнь всегда оставались самими собой, то есть немцами родившимися в России, Казахстане, на Украине. Именно немцами, хотя изменить это было проще простого, стоило лишь изменить национальность в паспорте и этим избавить себя от многих проблем. Некоторые, не выдержав трудностей и лишений, желавшие хоть как-то улучшить своё положение и обеспечить будущее своих детей и внуков, так и поступали, но наша семья с гордостью несла свою принадлежность к немецкому народу, давшему миру Шиллера, Шуберта, Гейне, Штрауса, Андерсена и многих других выдающихся людей, хотя Германия дала миру и Гитлера, по вине которого наш российский немецкий народ перенёс столько страданий. Я никогда даже не допускал мысли изменить национальность в паспорте и никогда бы не посмел предать свою нацию, свой народ, хотя меня довольно часто принуждали к этому. Я никогда не был в бывшем СССР русским и никто меня русским не называл, немцем да, иногда фашистом, но никогда русским. Так почему же это должно измениться тут, в Германии.
   Не подумай пожалуйста дорогой читатель, дорогой потомок, что мы жалуемся. что мы "стенаем" о своей судьбе, а она у нас действительно намного сложнее, чем у всех народов бывшего СССР вместе взятых. Мы чтим и помним своё прошлое. И я считаю, что люди, которые сумели сохранить свои традиции, свою историю и свою совесть, несмотря ни на какие гонения и преследования, заслуживают, по меньшей мере, глубокого уважения и преклонения. но ни в коем случае порицания. Не знаю кто это сказал, но сказано очень верно: "Кто не чтит историю и традиции своего народа, тот недостойный человек, а кто не уважает чужой народ, тот не достоин называться человеком". Я горжусь своим народом и своей (именно моей) историей.
   Я с глубоким уважением преклоняюсь перед стариками, которые за долгие годы молчания наконец-то осмеливаются рассказывать настоящую историю, а не ту, которой меня, да и вообще всех в СССР, учили в школе. И ни у кого нет права закрывать им рты, как это делалось долгие десятилетия в СССР, не те времена да и страна не та. Что могут знать о нас русские, казахи, украинцы, узбеки, не испытавшие и сотой доли того, что испытал наш народ. И не только в далёком прошлом. а и совсем недавно, в так называемые "застойные" золотые 70-80-е годы прошлого столетия. Это живая рана, а не "труп", как осмеливаются некоторые называть нас в русско-язычной масс-медиа здесь, в Германии.
   Наш российский немецкий народ как тот человек, который перенёс страшнейшую, сложнейшую операцию, перенёс сильнейшую боль возвращения к жизни. Нет страшнее боли, чем боль возвращения к жизни. Всё, до самой последней клеточки, соткано из боли, всё переполнено радостным ожиданием смерти. Вот сейчас смерть подойдёт, едва прикоснувшись, поцелует, и заберёт с собой, но не забирает смерть, вместо смерти возвращается жизнь и это и есть самое страшное. Так бывает и в жизни народа, так было в жизни российского немецкого народа. Десятки, сотни лет карабкался народ вверх, вверх, вверх, к солнцу, к свету, к жизни. И надоедало карабкаться, ломать ногти и задыхаться. Уставал народ, останавливался народ. А удержаться на высоте можно только карабкаясь. Остановится народ и заскользит. Заскользит и сорвётся. И так хорошо будет лететь вниз, никакого напряжения, ничего делать не надо, летишь, воздух свежий, думать не надо, ни о чём заботиться не надо. И всем видно: народ в движении и даже с ускорением, аж в ушах свистит. Потом УДАР. Для некоторых народов удар бывает смертельным. И исчезают народы. Но некоторые не погибают, не исчезают, как не погиб, не исчез немецкий народ России. И чудовищная боль, боль хуже смерти переполняет тело и душу народа. И сознаёт народ: переломаны руки и ноги, возможно хребет и шея, всё в крови, всё пропитано болью. И боли мучительны, но верит народ, знает народ, всё пройдёт и придёт мир и покой в душу народа не здесь. в России, так там, на исторической Родине, в Германии.
   Я родился в конце последнего военного года и отношусь как бы ко второму поколению того народа, народа-врага, который по словам И.Эренбурга, должен был исчезнуть с лица земли и для чего в бывшем СССР было сделано немало. Моё поколение родилось слава Богу после войны, но всё ещё под комендатурой и всю свою жизнь несёт на себе печать врага, поставленную ещё на наших отцах и дедах. Многим тысячам молодых людей нашего и следующих поколений было очень проблематично поступить в ВУЗы, и это не из-за их тупости или лени. Нет! Многие были возможно, намного способнее других. Просто в каждой республике бывшего СССР, хотели иметь свои, так называемые "национальные кадры". И нам, врагам, лишённым Родины, как прокажённым сиротам, места там не нашлось. Вот и приходилось молодым людям с безупречными аттестатами идти в профтехучилища, техникумы или просто на заводы, куда нас принимали с "распростёртыми объятиями", потому что прекрасно знали о нашей добросовестности и трудолюбии. И всё-таки те, кто ещё не утратил мужество, помимо работы, учились заочно, потому и имеют высшее образование. Но мы никого не обвиняем, мы не испытываем ненависти ни к русскому, ни к какому-либо другому народу за наши разбитые мечты. Мы от всей души благодарны людям, с которыми мы жили и работали бок о бок. за их доброту и человечность. Люди не отвечают за действия и ошибки своих правительств.
   А что касается тысяч людей, погибших от рук фашистов, это не всегда и не во всём правда. Однажды, листая подшивки газет в центральной городской библиотеке имени Котляревского в Полтаве, я наткнулся на одну из статей, вышедших в газете "Аргументы и Факты" за 1990 год. Там, на основании серьёзных документов, доказывается. что многие сёла в Беларусии были полностью уничтожены переодетыми сотрудниками КГБ, а не фашистами, на которых позже взвалили ответственность за эти преступления. Не жалели даже детей, нет свидетелей-нет преступления. И сделано это было лишь с одной целью, усилить в народе ненависть к врагу, к немцу, то есть, к нам.
   Я не могу не верить столь популярной и серьёзной газете. Тем более история показывает нам много примеров вероломства знаменитого КГБ. Взять хотя бы историю появлления указа от 28 августа 1941 года, или внимательно присмотеться к событиям в Чехословакии, Венгрии, Польше в 60-70 годы. А июньские события 1962 года в Новочеркасске?
   В самом начале войны Сталин провёл провокационную операцию у себя в глубоком тылу, в Республике немцев поволжья. Он переодел в немецкую форму 400 своих комсомльцев и "забросил десант" в Республике Поволжья. Но провокация не удалась, немцы Поволжья выдали десант органам НКВД. Тогда Сталин арестовал весь десант, провёл его по колониям и в Саратове расстелял всех комсомольцев, чтобы не оставлять свидетелей, а затем уже и был издан этот пресловутый указ, объявив немцев Поволжья ненадёжными и враждебными русскому народу.
   В 60-70-е годы народы Венгрии, Польши, Чехословакии пытались пойти собственным путём развития, но Москва, силой своих Вооружённых Сил, "восстановила" там "демократию".
   В июне 1962 года, в Новочеркасске, народ выступил в защиту своих законных прав. Народ вышел на демонстрацию, но Хрущёв приказал любыми способами утихомирить народ, не останавливаясь ни перед чем. Для того чтобы оправдать террор против собственного народа, нужны были провокации. нужны были подставные агитаторы. что и было сделано. Народ вышел на центральную площадь перед горисполкомом. Демонстранты расстреливались с крыш соседних домов, находились под перекрёстным огнём КГБистов-стрелков, сидящих на крышах домов окружавших площадь. Сколько людей погибло, до сих пор неизвестно, найдено пока только 27 захоронений, причём хоронили в чужих могилах под гробами уже давно похороненных, чтобы было невозможно найти и только благодаря живым свидетелям удаётся находить погибших. И как и при Сталине, аресты продолжались и после этих событий, целые десятилетия детей отрывали от родителей. Более сотни человек было арестовано и осуждено "за попытку свержения власти и бандитизм" на сроки от 10 до 15 лет. Все, кто был осуждён, кто принимал участие в разгоне демонстрации, расстреле и захоронениях погибших, давали подписку о неразглашении государственной тайны под страхом расстрела.
   Я нисколько не оправдываю и действия фашистов на захваченных ими территориях. За их действия мы расплачивались ещё долго после войны. да и сейчас ещё расплачиваемся. Я просто привожу факты, доказывающие, что в действиях любого народа можно выявить поступки, которых ему стоило бы стыдится, вспомним власовцев, бандеровцев. Стараниями ли КГБ или с помощью фашистов, но цель была достигнута. Фашисты благополучно вернулись домой вести сытую жизнь и предаваться "приятным" воспоминаниям о далёкой стране. А на месте остались мы-немцы. Должен же был кто-то понести наказание за всё содеянное зло. Виновный найден, вот и неси на себе наказание за чужие грехи. Что мы и делаем десятилетиями. А иначе как расценить статистику? В 1932 году насчитывалось около восьми миллионов немцев в СССР, в переписях же за 1985 год уже числилось 2,5 миллиона немцев. Куда же подевались остальные? Ответ на этот вопрос мы и найдём в рассказах очевидцев, стариков, которые не "бубнят о своих пережитых трагедиях", а повествуют достоверные факты, напечатанные на их собственных шкурах. И, кстати, сколько бы я ни читал статей, написанных этими людьми, я ни разу не заметил, что они осуждают или ненавидят своих мучителей, они не выступают как "неблагодарные нытики, только и делающие, что навязывают свои проблемы другим". Кто поймёт, что чувствовали мы, когда вынуждены были слушать истории о немцах-злодеях. Но мы, в отличии от других, должны были молчать: "чужие среди своих".
   Моя мама, умершая в 62 года (сказался тяжкий труд в шахте, по пояс в ледяной воде, во время трудармии), царство ей Небесное, пусть земля ей будет пухом, говорила мне: "Когда женишься и у тебя появятся дети, не давай им взять немецкую национальность, пусть хотя бы наши внуки будут жить нормальной спокойной жизнью". Мама даже представить себе не могла, что наших детей, её внуков, кто-то будет спрашивать какую бы национальность они хотели бы взять. При получении паспорта у них уже стояло в графе "национальность"-русский или украинец.
   Уже с молоком матери мы впитали: "Молчи, а то накличешь беду". И это не в далёком прошлом, а каких-то 20-30 лет назад. Местное население Германии мы тоже не осуждаем и не обижаемся на них за то, что они называют нас "русаками" откуда бы мы ни приехали: России, Белорусии, Украины, Казахстана, Узбекистана, Киргизии. Хоть это для кого-то может быть и больно и обидно, но я считаю это нисколько не обидным, это просто подчёркивает, что мы родились в России и что наши родители и мы прожили там нелёгкую и непростую жизнь. Им просто неоткуда взять правдивую информацию о нас. Ведь масс-медиа и политики передают сильно искажённую и негативную информацию о нас, видимо кому-то это всё ещё просто выгодно.
   Но нельзя забывать одной простой истины: "нет и никогда не было народа-преступника, народа-предателя, а паршивую овцу в любом стаде отыскать можно". И в ответ на обвинения о якобы преступной деятельности немцев-переселенцев, хочу привести один любопытный факт. По данным статистики "Франкфуртер Альгемайне" за март 2003 года, в течении последних десяти лет в Германию въехало лишь 25% граждан немецкой национальности из стран СНГ.
   И всё-таки, как немцы оказались в далёкой и неприветливой, холодной России. Это очень длинная история, с очень различными главами и с трагическим заключительным актом, начавшемся 22 июня 1941 года, когда Гитлер развязал вторую мировую войну, напав на Советский Союз. Вторая Мировая нанесла и Германии и России ужасные раны, как физические, так и душевные. И немецкое меньшинство СССР, не по своей воле попавшее в мельничные жернова двух мощных государств и перенёсшее исключительно тяжкие потрясения, до сих пор не может прийти в себя. Но история немцев России длится не 60-70 лет, а уже более 1000 лет.
  
   Часть-1
   Полтавским немцам
   200 лет.
  
   Глава-1
   Немцы
   Украины
  
   "Утверди шаги мои на путях Твоих,
   да не колеблются стопы мои."
   Псалом 16,5.
   Переселение немцев на Украину.
   ?. а) Предисловие.
   Более подробно о немцах Украины я писал уже в книге "История немцев Украины", но для того, чтобы те, кто не смог найти и прочитать книгу по истории немцев Украины, я немного, вкратце остановлюсь на этом и в этой книге, чтобы читатель смог понять о чём идёт речь и откуда вообще немцы взялись на Полтавщине. Как уже писалось выше, судьба людей немецкой национальности - далёких потомков колонистов из германских княжеств, которые около 300 лет назад, по приглашению русского престола прибыли в Российскую империю искать своё счастье, многие из которых осели и на территории современной Украины, в том числе и на Полтавщине - часто была очень трагичной, как и миллионов украинцев, белорусов, болгар, греков, грузин, евреев, русских, татар и многих други граждан Российской империи, а затем единого, великого, многонационального Советского Союза о котором пелось:
   Широка страна моя родная,
   Много в ней лесов полей и рек,
   Я другой такой страны не знаю,
   Где так вольно дышит человек.
   Но в этой стране люди гибли в братоубийственных войнах, во время страшных голодоморов, в сталинских застенках, ГУЛАГах. Одних ни в чём не повинных делали "буржуазными националистами", даже немцев, поляков, украинцев, если они честно трудились и свободно владели (ещё и писали свои произведения) языком своего народа и народа с которым их породнила судьба. Другим навешивали ярлыки "фашистов", "шпионов двух, а то и нескольких иностранных держав", если эти люди были честными, трудолюбивыми, учёными, да ещё и владели несколькими языками. Такие в первую очередь объявлялись сталинским режимом "врагами народа". Потому и уничтожалась в первую очередь интеллигенция - цвет любой нации (как когда-то татаро-монголы). Раскулачивали, выселяли на Соловки, на Колыму, бросали в тюрьмы, в советские ГУЛАГи тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч честных селян, которые кормили страну, лучших сотрудников предприятий, рабочих, даже стахановцев. На всё и всех существовала "разнарядка". И только после развала СССР и рассекречивания (и то не всех) спецархивов, стало известно как из Москвы во все республики, а оттуда в края и области, дальше в районы, на предприятия и даже в отдалённые сёла шли страшные письма-распоряжения высших органов НКВД с указаниями сколько и каких категорий и национальностей людей необходимо арестовать, расстрелять по решению особой тройки, сколько и на какие сроки осудить (по сфабрикованным процессам) и выслать в "места не столь отдалённые". Миллионы этих мучеников, так и не вернулись из ГУЛАГов и спецпоселений в родные дома.
   Особенно тяжёлая доля досталась российским немцам с нападением в июне 1941 года фашистской Германии на Советский Союз. Все советские немцы, все кто носил немецкие фамилии и на начало войны проживали на территории СССР, были причислены к категории "фашистов" и "врагов народа" И вся их вина заключалась в том, что они имели немецкие корни, что когда-то давно их предки пришли в Россию, на Украину, на Полтавщину из Германии. Им было намного тяжелее и физически и особенно морально, чем другим, ибо для них вступил в силу Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 года: "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья". Но ещё раньше, 3 августа 1941 года, Военсовет южного фронта обратился к наркому обороны СССР Сталину с предложением депортировать гражданское немецкое население из ряда украинских областей и Крыма. Согласно этому их насильно вырвали с давно обжитых мест, в том числе и с неокупированных ещё немецкими войсками территории Украины, не позволив им взять с собой даже самые необходимые вещи и кое-какого запаса продовольствия, погрузили в "вагоны-телятники" и старых и малых и под конвоем вывезли на восток России, в Сибирь, Казахстан, за Урал.
   Мужчин-командиров и бойцов немецкой национальности, которые служили в рядах Красной Армии, снимали с фронтов и направляли в "трудармию", в ГУЛАГи. Сколько горя выпало на их долю: голод, холод, унижения, издевательства конвоиров и охранников-энкаведистов, лишение всех человеческих прав. И всё равно сотни, тысячи немцев бежали из лагерей и под чужими фамилиями рвались на фронт.
   С нападением немецких войск на Советский Союз российские немцы оказались между фронтами двух тоталитарных систем. Им предстояло выдержать тяжелейшие испытания в истории своего существования в качестве национального меньшинства, которое стоило им больших жертв.
   Из-за быстрого наступления немецких войск российские немцы Украины попали под немецкий военный и административный контроль, который, в свою очередь, подчинялся контролю эсэсовцев. Российские немцы Украины нужны были для реализации "Генерального плана Восток" и должны были стать, в основном, в местах своего прежнего проживания носителями идей восточной экспансии. Во время вынужденного отступления немецких войск российские немцы, живущие на территориях под немецкой оккупацией, были переселены в Вартегау, где они позже были лишены собственности и социально унижены.
   Война гитлеровской Германии против Советского Союза стала для Сталина поводом для окончательного решения судьбы немецкого меньшинства. Большинство российских немцев было депортировано в отдалённые регионы и использовались на принудительных работах. АССР НП прекратила своё существование. Как депортация, так и принудительные работы потребовали множество жертв. Даже после 8 мая 1945 года российские немцы подвергались репрессиям со стороны Советской власти.
   С первых же дней Великой Отечественной Войны советские немцы встали на защиту социалистической Родины. Расчёт гитлеровцев на то, что и в СССР им удастся превратить немецкое национальное меньшинство в свою "пятую колонну", провалился. Начало Великой Отечественной все российские немцы восприняли как общенациональную трагедию. Ещё в годы Первой мировой они служили в царской армии. В 1941 году они вновь были готовы воевать в рядах Красной Армии. В первые месяцы войны от немцев Поволжья поступило 2500 заявлений с просьбой направить их добровольцами на фронт, 8000 вступили в ряды ополчений. Летом 1941 года в АССР НП выявилось недовольство молодёжи тем, что военкоматы отказывали ей в призыве в армию. И всё же: газета "Правда" от 15 июля 1941 года писала: "Тысячи трудящихся АССР НП с оружием в руках пошли бороться против бешенного германского фашизма".
   Храбро сражались с гитлеровцами многие немцы-солдаты российского Отечества. Звания Героя Советского Союза за проявленную ратную доблесть удостоены генерал-майор Сергей Волькенштейн, лейтенант В.Венцель - погибший в битве за Днепр, танкисты П.Миллер и М.Геккель, полковник Н.Охман, разведчики Н.Гефт и Э.Эрдман. Спустя годы после войны так же званием Героя Советского Союза отмечены подвиги разведчиков Рихарда Зорге и уроженца Бальцера (ныне Красноармейск) Роберта Кляйна.
   Первыми приняли на себя удар в Бресте командир 125-го стрелкового полка майор Александр Дулькайт, рядовые и офицеры Ерих Кролл, Георг Шмидт, Николай Кюнг, Г.Киллинг, Э.Миллер, военврач Владимир Вебер. За героизм при обороне крепости Владимир Мейер награждён орденом Отечественной войны II степени. Ценой своей жизни преграждали путь фашистским захватчикам рядовые И.Барт, В.Вебдер, А.Мерц, А.Лейман, Я.Шрейнер, И.Шлягер и многие другие. Боевыми орденами были награждены в августе 1941 года командир стрелковой дивизии полковник Николай Гаген, командир танкового батальона Альфред Шварц и другие немцы, всех не упомнишь и не перечислишь.
   "Комсомольская правда" от 24 августа 1941 года рассказала о мученической смерти от рук фашистов поволжского немца красноармейска Генриха Гофмана. Тяжело раненый, он попал в плен к фашистам. Выдержал нечеловеческие пытки, но Родины не предал. Он был распят на кресте.
   До сих пор ходят легенды о немцах, оборонявших Смоленск летом 1941 года, когда немецкой речью они вводили в заблуждение фашистов, оттягивая, таким образом захват города. Немало советских немцев боролось с фашизмом в подполье Киева, Таганрога, Смоленска, Будённовска, Днепропетровска и в других местах. Званием Героя Советского Союза отмечены подвиги партизанского командира Александра Германа.
   Сколько потребовалось мужества нашим соотечественникам, чтобы выстоять и здесь, в этой войне. Гитлер действительно ожидал, что немцы СССР встанут на его сторону, но они не оправдали его надежд и оказали столь же жёсткое сопротивление фашизму, как и весь советский народ. Они сражались в начальный период войны за свою Родину, поэтому и проявляли чудеса храбрости и героизма. Гитлер даже издал приказ: "Советских воинов немецкой национальности в плен не брать, расстреливать на месте". Российские немцы, как настоящие патриоты России шли воевать, защищать свою Родину и только за первые два месяца войны появилось много солдат и офицеров совершивших подвиги.
   В то же время, когда тысячи и тысячи воинов Красной Армии и в том числе воины-российские немцы, гибли на фронтах в битвах с гитлеровским Вермахтом, огромное количество откормленных в тылу, одетых зимой в добротные тулупы и валенки палачей-конвоиров и надсмотрщиков, выращенных жестокой сталинской системой, придумывали и осуществляли на практике неимоверные, нечеловеческие пытки с целью уничтожения сотен тысяч ни в чём не повинных граждан своей страны, которые, между прочим, тоже были советским народом. А в местах принудительного поселения несчастных немецких семей в Сибири, Казахстане, на Урале, война развязанная Гитлером, вызывала такую ненависть к прибывшим, что даже их малых детей, местная детвора, чьи отцы воевали и гибли на фронтах, иначе и не называла, как "фашистами", их били, унижали, оскорбляли на каждом шагу, а они даже не имели права защищаться.
   Постепенно, конечно, местное население обратило внимание, что прибывшие немцы, честные, трудолюбивые люди и конечно же изменило своё отношение к ним.Судьбу этих немцев очень правдиво описал в своей поэзии талантливый харьковский поэт-песенник, сам испытавший эту "райскую" жизнь на спецпоселении, Евгений фон Блюме (Е.М.Дранников). Несмотря на всё пережитое его близкими и им самим, он не утратил веру в светлое доброе. Его стихи, его нежная лирика, это прекрасные песни. Написанные на русском и немецком языках, они звучат одинаково прекрасно. В них слышится огромная любовь к Украине, с которой его, как и многих других потомков немецких колонистов, связала судьба. Есть в поэзии Евгения фон Блюме и грустные строки о прошлом, как например в стихотворении "Помилуй нас Бог", которое я вставил на обложке вначале книги. Подобная грусть слышится во многих произведенеиях этого талантливовго украинского поэта-песенника.
   Часть немцев, предки которых волею судеб оказались в чужой им стране, которая уже для их внуков и правнуков стала Родиной, считали себя детьми Украины. Многие из них уже тут родились, жили, работали, пустили свои корни, полюбили эту землю. Поэтому, когда им позволено было уехать из мест спецпоселений, они возвратились в родные края, в том числе и на Полтавщину. Некоторых привели сюда брачные узы, другие, кто имел немецкие корни по женской линии - от матерей, бабушек, которые в связи с замужеством поменяли свои фамилии на украинские и русские, и которые долгое время боялись даже вспоминать о своём немецком происхождении - с развалом СССР избавились от страха и захотели найти своих родственников и близких и объединиться с ними.
   Первые немецкие колонии на территории Левобережной Украины стали появляться примерно с середины XVIII столетия, именно во времена правления Российской империей великой императрицы Екатерины Второй - Анхальдт-Сербской принцессы Софии. В 1765-1766 годах немцы-колонисты, земледельцы, выходцы из Франкфурта-на-Майне поселились в поселении Хрещатик, который входил в состав Лубенского полка (с 1782 года Роменский округ Черниговского наместничества, а с 1796 года - Малороссийская губерния. Ныне село Хрещатик находится на территории Медведского сельсовета Роменского района Сумской области).
   Внук Екатерины-II, Александр-I, продолжил своим манифестом от 20 февраля 1804 года колониальную политику своей бабушки. Он усилил акцент на качественные факторы. При вербовке колонистов должно было больше внимания уделяться их профессиональной квалификации.
   В своём манифесте от 20 февраля 1804 года российское правительство вербовало, прежде всего: "иммигрантов, которые могли бы служить примером в земледелии и ремесленничестве, ...хороших земледельцев, людей, которые имеют опыт разведения виноградников, тутовых деревьев и других полезных растений или в животноводстве, особенно имеющих опыт в выращивании лучших пород овец, и вообще таких людей, которые имеют все необходимые знания для рационального ведения сельского хозяйства".
   Сколько точно крестьян прибыло на Украину - не известно, но имеются данные, что они были наделены от государства землёй, платили земельный налог, то есть относились к категории казённых (государственных) крестьян. Во время десятой Всероссийской переписи населения 1859 года в одном только поселении Хрещатик насчитывалось около 550 немцев-колонистов обоих полов.
   Мне хотелось бы привести здесь отрывок из книги Александра Приб: "Немецкие колонисты России 1763-2007 годы. Исторический очерк".
   В среднем, на становление немецких колоний после переселения уходило десять-двадцать лет. За это время закладывался прочный фундамент будущего процветания села. Уже к середине XIX столетия прежние Поволжские и Причерноморские степи трудно было узнать. На месте необозримых ковыльных степей располагались добротные сёла, вокруг которых колосились хлебные нивы, цвели фруктовые сады, зеленели виноградники, на лугах паслись тучные стада крупного рогатого скота, лошадей, овец, коз.
   Через торговые сношения колонисты установили тесную связь с Европой, прежде всего с Германией, отправляли в Европу сельскохозяйственную продукцию, среди которой большая доля принадлежала зерну. Из Европы везли новейшую технику, новые породы крупного рогатого скота, лошадей, овец, а также лучшие сорта винограда, груш, яблонь, с успехом внедрявшиеся потом в колониях, особенно на Украине.
   К концу XIX века немецкие колонии раскинулись по всей огромной империи, от Петербурга, Волыни и Бессарабии до Восточной Сибири. Цветущими островами, благодатными оазисами вырисовывались немецкие посёлки с прилегающими к ним землями среди необозримых Волжских и Причерноморских степей. Немецкое население России (включая Прибалтику, Польшу и польскую Волынь) к 1914 году достигло почти двух с половиной миллионов человек, увеличившись за 150 лет за счёт естесственного прироста населения и присоединения новых территорий, где жили немцы (Прибалтика, Польша и другие), во много раз. Колонисты к этому времени владели 13,5 миллионами гектаров земельных угодий. (Для сравнения: это почти половина территории сегодняшней Германии). За время переселения в Россию колонистам было выделено около 2 миллионов гектар земли, остальные 11,5 миллионов они купили сами у государства, русских помещиков и других землевладельцев.
   Экономику колоний в первые десятилетия после переселения определяли земледелие и животноводство, однако к началу ХХ века она уже была широко представлена ремесленничеством, промышленностью и торговлей, активность которой распространялась далеко за пределы России.
   В связи с постоянным недостатком земли, который испытывали колонисты из-за быстрого роста своего населения, они стремились дать детям образование, обучить их различным профессиям. Среди них становится всё больше квалифицированных коммерсантов, искусных ремесленников, учителей, врачей, священников. В колониях быстрыми темпами развивается пищевая, текстильная и металлообрабатывающая промышленность, с каждым годом растёт производство строительных материалов: кирпича, черепицы, цемента, извести. Исключительное развитие получили масленичное, сахарное, табачное, мукомольное производства, а в южных районах - виноделие.
   Вывезя из Германии прекрасные сорта винограда, в том числе и те, из которых производят херес и мадеру, колонисты производили вина, пользовавшиеся спросом не только в России, но и за рубежом. Многие из них поставлялись в Петербург к царскому двору. Управляло виноторговлей колонистов российско-немецкое товарищество "Конкордия".
   В немецких городах Украины: Пришибе, Хортице, Ной-Гальбштате, Гнаденфельде, Александровске, а такжев городах Дона, в Ростове, Таганроге, Новочеркасске развивалось промышленное производство по обработке сельскохозяйственной продукции, что требовало новых, более усовершенствованных технологий и орудий производства.
   Первыми предприятиями получившими широкое развитие в колониях, были заводы сельскохозяйственного машиностроения. Первый такой завод возник в Хортице уже в середине XVIII века. Он был основан Леппом и Вельманом, отсюда и произошло его название "Лепп и Вельман". На многих предприятиях число работающих достигало тысячи и более. Среди этих производств особенно славилась Одесская плужная фабрика Бена Гена, производившая сельскохозяйственную технику.
   Всего на Украине одних лишь заводов по выпуску сельскохозяйственных машин насчитывалось более 30. На этих немецких предприятиях производились сеялки, сенокосилки, лобогрейки, плуги, культиваторы, молотилки, веялки и многое другое. Изделия этих заводов были настолько качественны, что к началу следующего века они вытеснили из российского рынка аналогичную английскую продукцию.
   Только в Гальбштатских (Молочанских) меннонитских колониях действовало около 200 промышленных предприятий. Помимо крупных заводов и фабрик, и на Украине и в Поволжье работали сотни средних и мелких сахарных, винодельческих, пивоваренных, уксусных предприятий которые обеспечивали своей продукцией десятки городов России.
   Колонисты вкладывали свой капитал в крупные коммерческие, кредитные и промышленные компании, например, многие из них были совладельцами различных черноморских судостроительных компаний, металлиругических и железо-производящих заводов.
   Колонисты выращивали лён, табак, коноплю, в их хозяйствах широко применялась многопольная система земледелия с использованием травосеяния, вводились в оборот новые культуры, такие как кунжут, горчица, рис, индиго. Наличие современных сельхозмашин, ввозимых из Европы, позволило упорядочить цикл земледельческих работ, что, в свою очередь, давало возможность достигать необычайно высокой урожайности сельскохозяйственных культур. Особенное внимание уделялось выращиванию твёрдых сортов пшеницы, пользовавшейся огромным спросом на рынках Европы.
   Больших успехов достигли колонисты и в развитии животноводства. Например, меннониты вывезли из Германии и развели у себя в хозяйствах выносливую и неприхотливую Восточно-Фризскую породу коров. Позже, скрещивая этот вид с другими, переселенцы получили лучшую по тем временам в Европе "Немецкую красно-степную" породу. Она славилась не только крупной массой, но и высокими надоями (до 30 литров в день от коровы).
   На базе этих достижений в колониях развивается промышленное скотоводство, а впоследствии и коневодство, например, с большим успехом разводилась мериносная порода овец, высококачественная шерсть которых пользовалась большим спросом во всём мире.
   Хозяйство колонистов, в отличие от преимущественно патриархально-замкнутого и полунатурального хозяйства местных российских земледельцев, было направлено не только на внутренее потребление, но в большей степени - на внешний рынок и изначально носило товарный характер. Особое значение в конце XIX века в Европе приобретает производство пшеницы, рыночный спрос на которую рос из года в год. Продажа пшеницы в отдельные урожайные годы приносила колонистам до 100% прибыли. В связи с этим до 50% посевных площадей в колониях отводилось под пшеницу. Урожайность в колонистских хозяйствах была в 2-3 раза выше, чем в остальных хозяйствах России. Поэтому 60% российского экспорта сельскохозяйственной продукции приходилось на долю колоний, в то время как немецкое население составляло всего 3% от населения империи.
   Вместе с быстрым экономическим ростом в колониях заметно развивались культура и образование. Церковь и школа были тесно связаны между собой и представляли по существу единое целое. Церковь была не только культурно-религиозным, но и образовательным центром. При церкви, как правило, находилась и начальная школа, а священник мог быть одновременно и учителем.
   В школе учили чтению, письму, счёту. Требования к образованию были очень высокими. Так, например, у лютеран к конфирмации допускали только тех подростков, которые умели писать, читать и считать. После конфирмации дети ещё два года посещали церковную школу, потом сдавали экзамен.
   Были в колониях и светские школы, где можно было продолжить образование, чтобы потом поступить в гимназию. В центральных народных школах, принадлежавших колонистам, выпускники получали специальности учителей начальных классов, писарей, агрономов и тому подобное.
   К кoнцу XIX века у колонистов уже были собственные гимназии, земледельческие, коммерческие, педагогические, медицинские и другие профессиональные учебные заведения, готовившие специалистов для нужд колоний. По данным переписи населения проведённой в империи в конце XIX века, 85% немецкого населения колоний было грамотным, в то время как в целом по России грамотой владело всего 13% населения.
   Больших успехов достигли колонии и в охране здоровья. Этому способствовали высокий уровень жизни в колониях, качественное медицинское обслуживание, собственные доктора и фельдшеры.
   Спустя столетие после начала переселения немцев в Российскую империю в колониях произошёл быстрый, но в то же время гармоничный рост экономического и духовного потенциала. Миссия, которая возлагалась на немецких колонистов Екатериной Великой, была выполнена ими блестяще: некогда нетронутые и малонаселённые южные окраины Российской империи были превращены в процветающие экономические зоны, с развитым сельскохозяйственным и промышленным производством. В конце XIX века немецкие колонисты являлись без сомнения самым экономически и социально активным населением России. Накануне Первой мировой войны немцам в Российской империи принадлежали 30% финансового и промышленного капитала, доля немецких колоний в её сельскохозяйственном экспорте составляла 60%. То был настоящий триумф! Капиталы, накопленные российскими немцами, способствовали благу российского государства, работали на укрепление его индустриальной мощи и военно-политического могущества.
   В 1765-1766 годах колонисты из Франкфурта-на-Майне, а в 1768 году - выходцы из пригородов Данцига и Эльбинга поселились в районе древнего города Белая Вежа, на территории Нежинского полка (с 1782 года Борзинский уезд Черниговского наместничества, а с 1796 года Малороссийская губерния, с 1802 года Черниговская губерния. Ныне это территория беловежского Первого сельсовета Бахмачского района Черниговской области). Здесь возникла группа из шести поселений, которые вошли в состав Беловежского окружного приказа немецких колонистов Министерского ведомства государственных имений: Белая Вежа (немецкая колония Белемеш), Кальчиновка, Рундевиза, Городок, Большой Вердер и Малый Вердер. Все они располагались недалеко друг от друга. В этот период численность немцев составляла 740 человек обоего пола.
   На их переселение правительство выделило более 70.000 рублей, из которых около 20.000 было выделено безвомездно. Окружной приказ находился в колонии Белая Вежа.
   На начало ХХ столетия в этом поселении проживало около 800 жителей, была Лютеранская церковь (Кирха), несколько торговых лавок (крамниця), проводилось 3 ярмарки в год. Развитию торговли благоприятствовало близкое расположение от железнодорожной станции Григорьевка. В селе Кальчиновка в 3 верстах на запад от Беложй Вежи, в начале ХХ века существовало волостное управление и насчитывалось около 700 колонистов. В 2 верстах в том же направлении находилось самое большое из этих поселений Рандевиза, где проживало более 1000 немцев, был лютеранский молитвенный дом, несколько лавок. В 4-х верстах на северо-запад от Кальчиновки находилось поселение Большой Вердер - около 800 жителей, католическая церковь, две ярмарки в год. Остальные поселения - Малый Вердер в 1,5 верстах от Большого Вердера и Городок в 2 верстах на юг от Белой Вежи - были сравнительно небольшими. Некоторые посёлки находились на территории теперешней Полтавской области.
   ?. б) Почему немцы Германии эмигрировали?
   Планомерное, массовое заселение новых территорий на юге России, на Украине, началось только при Екатерине Второй и большинство первых колонистов прибыло из Германии. Почему они эмигрировали из своей страны. Важнейшими причинами эмиграции немцев являются:
   Экономические причины эмиграции:
   -Рост народонаселения и как следствие-уменьшение земельных наделов. Непосильное бремя налогов и повинностей, возложенных на крестьян и застой ремесленного производства привели широкие слои населения к безысходности и обнищанию.
   Политические причины эмиграции:
   -Семилетняя война 1756-1763 годов со всеми её негативными последствиями (рекрутство, военные налоги), французская оккупация рейнских областей в конце 18-го и в начале 19-го столетий, вынужденное участие в наполеоновских военных походах увеличивали число эмигрантов.
   Религиозные причины эмиграции.
   -Принадлежность к определённой религиозной конфессии часто являлось причиной для различных санкций и преследований, а также экономических ущемлений. Это явилось основной причиной для эмиграции меннонитов.
   Для определённой части населения Германии эмиграция явилась единственным выходом из создавшего положения.
   ?. в) Зачем они были нужны России?
   Они были нужны России чтобы заселить, освоить и закрепить за Россией пустующие земли на её окраинах. Массовое заселение крестьян-колонистов и освоение ими целинных земель имело не только хозяйственное значение. Колонии были одновременно и заслоном от набегов местных кочевых племён. К тому же 75 процентов российских крестьян были крепостными, а для заселения новых территорий годились только государственные (царские) крестьяне, или же государственные колонисты. а указы Екатерины Второй и комиссары-вербовщики обещали немцам свободу вероисповедания, свободу от крепостного права, свободу, от воинской повинности, компактное расселение и национальное самоуправление.
   ?. г) Вербовка
   В основном немцы в Россию уезжали по религиозным причинам и прежде всего это были меннониты и пиетисты (христиане протестанты). Меннониты являются представителями вероисповедания, которое основано на Новом Завете. Приверженцы этого направления христианской веры, названного по его основателю Менно Симонсу, отвергают таинство крещения младенцев, практикуемое евангелической и католической церквями. Они выступают за осознанное крещение в более зрелом возрасте. Следуя нагорной проповеди Иисуса Христа, они уклонялись от службы в армии, в государственных учреждениях и от присяги. Вера запрещала меннонитам давать клятву, служить в государственных учреждениях и нести военную службу. Отношение меннонитов к военной службе каждый раз приводило к конфликтам с государственной властью.
   В 16 веке из-за религиозных преследований меннониты бежали из Южной Германии и Фландрии и селились в устье Вислы, где отвоёвывали себе земли осушая болота. В 1780 году Фридрихом-II им были дарованы привилегии, которые освобождали их от воинской повинности. Кроме того, им оказывали содействие в занятиях промыслом-большинство меннонитов занималось производством и обработкой тканей. Приобрести землю они могли лишь с разрешения короля.
   Взошедший на престол король Фридрих Вильгельм-II отменил эти привилегии и ужесточил запрет на приобретение земли. Меннонитам было запрещено приобретать в собственность большие земельные участки. А с 1789 года покупка земли стала для них вообще невозможной. Это было своего рода карой за их уклонение от воинской повинности. Под вопросом стояло будущее их детей. На этом фоне усилия вербовщиков, действующих по заданию Екатерины Второй, нашли отклик среди меннонитов. И призыв поселиться на юге России увенчался успехом.
   ?. д) Переселение.
   Уполномоченный русской императрицы Георг фон Траппе выступил перед меннонитами в Данциге в 1786 году и призвал их переселяться в Южную Россию, на Украину, ему удалось уговорить их. В предполагаемое место поселения отправилась делегация общины, чтобы на месте осмотреться и договориться о конкретных условиях переселения.
   В сентябре 1787 года после окончания переговоров с князем Потёмкиным, уполномоченным императрицы, были утверждены следующие пункты:
   ? Меннонитам предоставить свободу вероисповедания.
   ? Каждой семье выделить по 65 десятин земли.
   ? Русское правительство обязуется предоставить лес для строительства домов и
   строительный материал для постройки двух мельниц.
   ? Для покупки сельскохозяйственного инвентаря и семян каждой семье выделить по
   500 рублей трёхпроцентного кредита сроком на десть лет.
   ? До первого урожая выплачивать ежедневно по 10 копеек на человека Освободить
   в течении первых десяти лет от налога на землю. Затем вычитать по 15 копеек за
   десятину в год.
   ? Освободить от военной и государственной службы, от ямщицкой и квартирной
   повинностей.
   ? Обязать меннонитов строить мосты и дороги в своих посёлках, следить за ними и,
   при необходимости, ремонтировать.
   ? Выделить проездные на переезд в Россию: каждому взрослому по двадцать пять,
   детям до 15 лет-по двенадцать копеек в день.
   В 1788 году на Украину переехало 228 семей (1000 человек), они поселились на Хортице на Днепре. В Пруссии существовал запрет на выезд за границу прусских подданных. Чтобы избежать осложнений, прусские меннониты продавали свои усадьбы и переезжали в Данциг. В местных общинах они получали вид на жительство. Таким образом обходился запрет.
   Первыми подались в колонисты "маленькие люди": столяры, разносчики молока, прядильщика льна, подёнщики, батраки и крестьянские сыновья, не имевшие шансов на наследство из-за нехватки земли. В 1793 и 1796 годы на Украину прибыло ещё 118
   меннонистских семей, которые были распределены в уже существующие колонии на Хортице, в Александровский район и в Ново-Московск. Всего между 1789 и 1797 годами было образовано одиннадцать колоний.
   Хотелось бы привести дословно один из документов того времени распространяемых Георгом фон Траппом:
   "Для тех достопочтенных и многоуважаемых членов, состоящих в обеих меннонистских общинах Данцига, прежде всего, тех, в том заинтересованных и которые подписались под доверенностью посланных в Россию делегатов, сим сообщается, что именно эти делегаты, которые по наказам выбрали очень плодородные земли на реке Днепре, вернулись здоровыми и счастливыми и 13 мая сего года нового стиля, то есть 2 мая старого стиля, имели высокую милость быть представленными в городе Кременчуге его светлостью господином имперским князем Потёмкиным-Таврическим в присутствии его светлости князя Безбородко, посла Российской империи, а также посланников из Англии и Франции и ещё многих высокопоставленных лиц её императорскому величеству и получили из уст самой великомилостивой русской императрицы во всемилостивейшем и благосклонном виде уверения во всевысочайшей защите и милости для себя и всех меннонистских семей Данцига, которые хотят переехать в Россию.
   Так как также её императорское величество всем меннонитам, которые имеют желание и добрую волю переехать из Данцигской области в Россию, кроме 65 десятин, которые составляют примерно 4 гуфы, наилучшей земли для каждой семьи, такие замечательные милостивые благодеяния, денежные авансы и привилегии всемилостиво соблаговолили предоставить, коих во время высочайшего её величества двадцатипятилетнего славного и на веки памятного правления ещё никаким иностранцам не предоставлялось, те меннониты из Данцигской области, желающие воспользоваться этой великой царской благосклонной милостью для себя и своей семьи и наследников, сим приглашены лично явиться предстоящего 19 января от Бога ожидаемого 1788 года к 9 часам утра здесь, в Данциге, во дворец российского императорского посольства на Ланггартене, чтобы им были представлены привилегии и резолюции всевысочайшего царского кабинета в оригинале, и они, хорошо подумав и как подобает свободным людям, чьи предки прибыли сюда из Голландии, при своём отъезде дали своё согласие.
   Данциг, 29 декабря 1787 года".
   Царь Павел-1, сын русской императрица Екатерины Второй, издал в 1800 году "Жалованную грамоту", в которой подтвердил данные меннонитам привилегии. Это должно было привлечь новых переселенцев. Павел-1 не только утвердил меннонитам привилегии "из-за их отличной работоспособности и умеренного образа жизни, который остальным там живущим колонистам может служить примером", но и дополнил их, "дабы ещё более возбудить их прилежание и добросовестность к земледелию".
   ?Свобода вероисповедания была вновь подтверждена.
   ?Меннониты освобождались от клятвы в суде. Им достаточно было произнести "да"
   или "нет" и это заменяло клятву.
   ?Они получили право производить пиво, спирт и уксус.
   ?На земле меннонитов пришлым не разрешалось открывать трактир или пивоварню
   без их разрешения.
   ?Живущих в России меннонитов, а также вновь прибывших, их детей и наследников
   нельзя было принуждать к гражданской или военной службе.
   ?Меннониты освобождались от военной, квартирной и от ямщицкой повинностей. В
   обязанность входило содержать в порядке мосты и дороги в своих посёлках.
   ?Они освбождались на 10-15 лет от царских налогов.
   Между 1790 и 1816 годами меннониты основали четырнадцать колоний на Хортице на Днепре. Учитывая удавшийся опыт меннонистских поселений, русское правительство предоставило ещё 123.000 десятин (135.000 га) земли в Таврии.
   В 1871 году Александр третий отменил все привилегии, которыми пользовались российские немцы. Меннонитов это задело больнее всего-впредь они не освобождались от военной службы. Несмотря на то, что впоследствии они добились замены военной службы на гражданскую, многие из них предпочли России Северную и Южную Америку. Между 1874 и 1879 годами Россию покинули тысячи меннонитских семей.
   Карл Штумп пишет в своей книге: "Эмиграция из Германии в Россию за 1763-1862 годы"."Причина, имеющая решающее значение для эмиграции, никогда не была единственной. Их всегда оказывалось несколько, причём в одной земле преобладающей была одна, а в другой-другая. Предпосылки же для такой массовой эмиграции были созданы не только в эмиграционной, но и в иммиграционной стране.
   В Германии того времени:
   ?Угнетение оккупационной, государственной и собственной княжеской
   властью.
   ?Несение военной службы и барщины как в своём, так и в оккупационном
   государстве.
   ?Хозяйственная нужда, неудавшиеся урожаи, голодные годы, нехватка земли,
   высокие налоги.
   ?Жестокое, а иногда и несправедливое управление.
   ?Нововведения в школьном и в церковном образовании.
   В России:
   ?Возможность свободно жить и развиваться.
   ?Освобождение от военной службы на "вечные времена".
   ?Предоставление земли, почти безграничные возможности покупки земли.
   ?освобождение от налога.
   ?Свободное самоуправление.
   ?Полная свобода вероисповедания.
   Всё это было достаточной причиной для того, чтобы покинуть свою страну в надежде найти вдали новую, лучшую долю.
   Не бойся ибо Я с тобою
   Не смущайся, ибо я Бог твой
   Я укреплю тебя и помогу тебе
   И поддержу тебя десницею правды Моей
   Исайя 41,1
   Глава-2.
   Немцы-колонисты
   Полтавщины.
  
   "Благословен Господь всякий день.
   Бог возлагает на нас бремя,
   но Он же и спасaeт нас".
   Псалом 67,20
   Полтавские немцы-колонисты.
   ?. а) Предисловие.
   История многих городов России и Украины так или иначе связана с немцами-переселенцами, хотя сегодня мало кто об этом помнит и вообще задумывается. Вот мне и хотелось бы в этой книге рассказать о немцах-переселенцах связавших свою судьбу со старинным украинским городом Полтава, который когда-то, бывший президент Украины Леонид Кучма, назвал духовной столицей Украины.
   Полтавская область расположена в центральной части Левобережной Украины в границах Приднепровской низины. На севере она граничит с Черниговской и Сумской областями; на востоке с Харьковской; на юге с Днепропетровской и Кировоградской областями; на западе с Черкасской и Киевской. Территория 28,8 тысяч квадратных километров. Население около двух миллионов человек (на 1.1.1991 года - 1.797.700 человек, в том числе 56,9% городское; 43,1% сельское население). Плотность населения 61,1 человека на квадратный километр. Полтавская область поделена на 25 сельских и 5 городских районов. Населённых пунктов 1898, в том числе, городских-36; сельских-1862. В области 25 райсоветов; 15 горсоветов; 5 райсоветов в городах; 21 поселковый совет; 410 сельсоветов. Крупные города: Полтава, Кременчук, Лубны, Миргород, Комсомольск. По территории области проходят ж/д магистрали Москва-Одесса; Киев-Харьков; Полтава-Кремечук; Кременчук-Ромодан-Ромны-Гомель. В Полтаве два ж/д вокзала: Южный и Киевский. Хорошо развита сеть автомагистралей, два автовокзала: межобластной и межрайоный.
   В Полтаве и Кременчуке немцы проживали уже с середины XVIII столетия. К концу того столетия Полтава, хоть долгое время и была полковым городом, больше напоминала село. Русский путешественник Василий Зуев, который в 1781-1782 годах возглавлял экспедицию Санкт-Петербургского университета в Южные земли и посетил Полтаву, оставил в своих "Путешественных Записках от С-Петербурга до Херсона..." описание Полтавы того времени. Он сообщал, что город состоит из трёх частей: городской (Градской) - на возвышенности между двумя долинами. Заполтавской - за речкой Полтавкой. И Подольской - в долине и по косогору. Путешественник также отметил, что строения здесь деревянные, низкие, за исключением двух-трёх кирпичных сооружений, оштукатуренных и побеленных снаружи. Улицы прямые, не вымощенные, поэтому во время дождей почти непролазные. Официальные записи утверждают, что на то время в Полтаве проживало 7153 человека.
   Каменные сооружения в Полтаве начинают возводиться лишь в конце XVII начале XVIII столетий. По обыкновению это храмы, церковные сооружения. Бывший генеральный судья В.Л.Кочубей, на собственные деньги, в 1689 году начал возводить на Монастырской горе, новый каменный собор Полтавского Хрестовоздвиженского монастыря. Храм был возведён ещё до казни Василия Кочубея гетьманом Иваном Мазепой в 1708 году. После войны со шведами, которые несколько разрушили монастырь, его реставрировал сын генерального судьи, полтавский полковник В.В.Кочубей. Иконостас завершили и освятили в 1756 году. Собор сооружён в стиле украинского барокко. Рядом с ним в 1786 году архиепископом Херсонским и Словянским (местопребыванием которого был Полтавский Хрестовоздвиженский монастырь) Никифором Феотоки возведена кирпичная четырёхъярусная колокольня в византийском стиле (позднего барокко), высотою 47 метров.
   Во второй половине XVIII столетия и в самом городе появляются несколько каменных культовых сооружений. Первый в крепости Успенский собор, возводили с 1748 по 1770 годы местные умельцы под руководством талантливого архитектора и инженера С.Стабанского (храм уничтожили в 30-е годы ХХ столетия). На протяжении 1774-1801 годов, рядом перед западным фасадом, возводится другой памятник архитектуры - колокольня этого собора, которая объединяет в себе черты барокко и классицизма. Её венчает купол с высоким шпилем. В 1762 году в пригородном селе Пушкарёвка (ныне окраина Полтавы) в бывшей вотчине Полтавского полковника Мартина Пушкаря, а в то время полковника Ивана Черняка, возводится каменная Вознесенская церковь Пушкарёвского Покровского монастыря, которая после её возведения стала называться Вознесенской женской обителью. Храмы и монастырь имели свои кирпичные заводы, но не известно свои или нанимаемые мастера изготовляли там кирпич.
   Ещё в 1684 году по инициативе гетьмана Ивана Самойловича Мазепы был заложен каменный храм Лубенского Мгарского Спасо-Преображенского мужского монастыря на западном правом берегу реки Сула, у её притока Ольшанки, вблизи села Мгар. В 1692 году он был освящён. Он сооружён по подобию собора Троитско-Ильинского монастыря в Чернигове по проэкту немецкого архитектора Иоганна Баптиста, помошником у которого был Мартын Томашевский. Одним из известнейших памятников архитектуры и украинского монументального искусства XVIII столетия является Спасо-Преображенская церковь в городке Сорочинцы Миргородского полка (ныне село Великие Сорочинцы Миргородского района Полтавской области), тоже каменная, возведённая в 1732-1734 годах в стиле украинского барокко по заказу гетьмана Данилы Апостола, которого вскоре в ней же и похоронили. В Диканьке в стиле классицизма возведёны каменные церкви: в 1780 году-Троицкая, в 1794 году-Николаевская. Можно назвать и другие кирпичные храмы, которые возводились на территории нынешней Полтавщины в XVIII столетии. К сожалению имена мастеров изготовлявших для этого высококачественный кирпич остались для потомков неизвестными.
   По указу Сената Российской империи от 27 февраля (по новому стилю 11 марта) 1802 года была образована Полтавская губерния. Полтава, ставшая её центром, на тот период была довольно скромным, небольшим, провинциальным городком, который больше напоминал деревню, чем город, и в котором проживало всего около 8000 жителей, насчитывалось около тысячи небольших деревянных и глинобитных, по большинству своему выбеленных домиков (хат), в основном под соломенными и камышёвыми крышами, с глинянными "доливками" вместо полов. Усадьбы -- с садочками и огородами, рядом маленькие домики, также глинобитные, сараи и кладовки (коморы), другие строения хозяйственного назначения. Кирпичных строений, как свидетельствуют исторические источники, было не больше десятка.
   Первым малороссийским генерал-губернатором на две губернии - Полтавскую и Черниговскую - стал князь Алексей Борисович Куракин, человек высокообразованный и культурный, известный российский государственный деятель. Свою блестящую карьеру он сделал не только благодаря своему знатному происхождению, а больше благодаря своим исключительным способностям и трудолюбию. Под его руководством находились две губернии, местом же своего пребывания он избрал именно Полтаву, что сыграло в дальнейшем довольно весомую роль в её дальнейшем развитии.
   Прибыв в город, в котором даже не нашлось достаточно места, чтобы разместить багаж из его многочисленных карет, Куракин развернул бурную деятельность. Он, как пишут дореволюционные историки, стремился превратить Полтаву в "Петербург в миниатюре". И он в своём стремлении во многом преуспел.
   При губернском управлении в 1803 году была организована строительная экспедиция и губернское конструкторское бюро, которые возглавлял приглашённый Куракиным из Петербурга на должность полтавского архитектора Михаил Амвросимов, воспитанник московской архитектурной школы М.Ф.Казакова. Под руководством М.Амвросиева, с учётом планов лучших зодчих того времени, разрабатывался план застройки Полтавы, по которому город делился на кварталы, а его границы расширялись на запад. Этим планом предусматриваются новые, широкие, прямолинейные улицы и новый административный центр в форме круглой площади диаметром 345 метров, от которой радиусами расходятся восемь улиц. Вокруг этой площади должны были выстроиться административные здания в стиле русского классицизма. В юго-западной части города, на окраине, на площади более 13 десятин, что примерно составляло пять городских кварталов планировалось возведение благотворительных учреждений (главная больница, богодельня, психбольница, аптека и другое).
   Вопрос о том, что строительство необходимо вести добротно и только с применением кирпича, был поставлен сразу же по прибытии в Полтаву вновь назначенного генерал-губернатора. Также намеревалось создать городской сад для отдыха полтавчан и гостей города и обнести его каменной оградой. В то же время разрабатывались типовые планы застройки уездных городов губерний.
   Для такого огромного строительства необходимо было много разного стройматериала и в первую очередь кирпича. В городе он изготовлялся на двух маленьких заводиках, принадлежавших Воскресенской церкви и Хрестовоздвиженскому монастырю. Чтобы градостроительство обошлось как можно дешевле, А.Б.Куракин, прежде всего позаботился о строительстве своих, городских кирпичных заводов. По предложению князя Куракина, полтавский губернатор отдал распоряжение городской думе, создать такое предприятие на Леваде, которая тогда называлась Задыхательный овраг-"Задыхальный яр", отдавши его в распоряжение приказа гражданского призрения. Эту Леваду в несколько десятин земли, город приобрёл у священника Латушинского ещё в 1773 году за 100 рублей и сдавал его в аренду купцу Ковалевскому за 31 рубль в год. Там же, на земле, которую приобрёл лично Куракин за 325 рублей (13 десятин 1291 квадратный сажень) построили второй кирпичный завод. Уже с 1802 года один из них стал выпускать свою продукцию.
   Для выполнения необходимых работ с кирпичём, в Полтаву выписали 60 специалистов-каменщиков, а для работ с деревом внутри помещений (установка окон, дверей, настилка полов и другие)-10 плотников. Для изготовления необходимого кирпича в 1803-1804 году выписали с Поволжья из Саратова восемь немцев-колонистов (иностранцев-как их записывали тогда). В Саратове во время большого пожара сгорели почти все деревянные сооружения, исходя из этого большую часть города, спешно восстанавливали необожжённым кирпичём. Поэтому, по замыслу князя Куракина прибывшие с Поволжья немецкие мастера должны были передать свой опыт и знания полтавским мастерам. Естесственно, основные здания возводились из крепкого, высококачественного обожжённого кирпича.
   Уездным маршалам (предводителям дворянства) было предложено объявить всем дворянам губернии, чтобы они присылали своих крепостных крестьян в Полтаву для освоения мастерства изготовления кирпича под руководством немцев-колонистов прибывших из Поволжья. Крепостные крестьяне должны были освоить эту профессию без оплаты за обучение, но на своих продуктах питания. Поэтому помещики сразу воспользовались такой возможностью и стали массово направлять своих людей в Полтаву. Городские заводы, где кирпич изготовляли "ученики"-крепостные крестьяне из разных уездов губернии под руководством прибывших из Саратова и из Самары немецких мастеров-колонистов, были расположены в Задыхательном овраге "Задыхальном яру", где издавна были скотобойни, от запаха которых, действительно задыхалась беднота городских окраин. Недалеко поселились и немцы-колонисты, которые приехали в Полтаву вместе со своими семьями. Вблизи заводов, около "Задыхального яра", возле речки Полтавки (Тарапуньки), по подмонастырью селились "ученики"-крестьяне, которые были основной рабочей силой на кирпичных заводах. Таким образом, уже в 1803 году на окраине Полтавы того времени, действовало два небольших городских кирпичных завода, в строительстве которых и выпуске изделий уже принимали участие немцы-колонисты и которые и явились ядром немецких колоний на Полтавщине.
   ?. б) Немецкие сукнодельщики в Полтаве.
   Согласно архивных данных, хранящихся в Полтавском областном архиве: "Полтавские Епархиальные Ведомости" за 1870 год, номер 16, страницы 674-675 и "Полтавские Губернские Ведомости" за 1901 год номера 54, 55, 73. мы узнаём следующее:
   "На основании доклада министра внутренних дел, утверждённого 20 июня 1808 года, для усиления в России сукноделия, вызваны были из Богемии и Моравии суконные фабриканты и поселены: в Полтаве 54 семейства (249 душ обоего пола), в Константинограде 41 семейство (218 душ). Переселение этих колонистов в Россию было обеспечено условиями высочайше утверждёнными по докладу министра внутренних дел от 20 февраля 1804 года, по которому им были предоставлены следующие права:
   ?свобода вероисповедания;
   ?свобода от платежа податей и всяких повинностей на 10 лет;
   ?по прошествии этих 10 лет, они будут платить казне поземельную подать. В первые
   10 лет за каждую десятину от 15 до 20 копеек в год, по истечении этого срока
   подать будет уравнена с той, которую платят в этой местности. Что относится к
   прочим земским повинностям, то их сразу же после окончания льгот, колонисты
   должны соблюдать наравне с теми, среди которых они будут расселены.
   ?свобода от воинской и гражданской служб. По собственному желанию на такую
   службу может записаться любой, но это неизбавляет его от платежа своего долга
   казне;
   ?уплата взятых в ссуду денег, по прошествии льготных лет, может перенестись на
   следующие 10 лет;
   ?всем переселенцам безвозмездно выделяется земля;
   ?со дня прибытия на границу начинается выдача продовольственных денег по 10
   копеек на взрослого и по 6 копеек на ребёнка в сутки, пока не прибудут на место
   поселения и эти деньги выделяются безвозмездно. Однако, если кто-то пожелает
   снова выехать из России, то он должен будет возвратить эти деньги.
   ?по прибытии на место поселения, до первой собственной жатвы выдаётся от 5 до
   10 копеек на душу, судя по наличию жизненных припасов и эта сумма должна быть
   возвращена вместе с общей ссудой;
   ?ссуда на постройку дома, покупку скота, на обзаведение хозяйством может
   достигать 300 рублей. Тем же кто приедет с хорошими достатками ссуда может
   быть и увеличина, если это потребуется для приобретения нужного имущества;
   им разрешалось при переселении ввозить своё имущество, в чём бы оно ни
   состояло беспошлинно и сверх того, каждому семейству, имеется ввиду муж жена и
   малые дети, или двух совершеннолетних работников, или же четырёх женщин,
   один раз товаров для продажи на сумму 300 рублей, но чтобы товары эти были их
   собственностью, а не перепорученные им кем-то.
   ?если кто-то, когда бы то ни было, пожелает выйти из государства, он свободен это
   сделать, но с тем, чтобы, сверх уплаты всегo причитающегося с него долга он
   одновременно внёс в казну трёхгодичную подать.
   ?разрешалось заводить фабрики и другие нужные ремёсла, вступать в гильдии и
   цеха и по всей империи продавать свои изделия.
   ?Но если кто-то из прибывших на поселение окажется непослушным и непокорным
   своему начальству, или пустится в разврат, он непременно, после взыскания с него
   всех долгов казне, должен быть выслан назад".
   С 1807 по 1810 год князь А.Б.Куракин были министром внутренних дел Российской империи, затем членом государственного совета, исполнял обязанности его председателя. В то время Российское государство, как и многочисленные немецкие княжества, ощущало реальную военную угрозу наполеоновской Франции. Назревала необходимость готовиться к войне, готовить запасы. Если металлургическая и военная промышленность в империи развивались хорошо, то сукна и других тканей для обмундирования армии явно недостовало. Ранее сукно закупали в Англии, но с начала 19-го столетия торговые связи нарушились из-за континентальной блокады, организованной Францией. Это вызвало необходимость развивать свою собственную текстильную промышленность.
   Князь Куракин, будучи почти 6 лет малороссийским генерал-губернатором и проживая непосредственно в Полтаве, хорошо знал, что в крае прекрасно развито овцеводство; население заготовляло много высококачественной шерсти из которой можно изготавливать сукно. А чтобы организовать это дело на государственном уровне Куракин считал необходимым привлечь сукноделов из-за границы. 20 июня (2июля) 1808 года император Александр-I утвердил поданую ему министром внутренних дел докладную записку о приглашении в Российскую империю из немецких княжеств мастеров по изготовлению армейского сукна. Князь Куракин предложил расселить их в Полтаве, Кременчуке и Константинограде Полтавской губернии. Он же разработал и условия касающиеся прав и обязанностей колонистов.
   Так, князем Куракиным был предусмотрен, а императором утверждён пункт, в котором говорилось, что в дороге и по прибытии на место для обустройства, переселнцам должны были выдаваться так называемые кормовые деньги по 12 копеек на душу в сутки. В действительности же, при перезде от границы переселенцам из Богемии, Моравии, Эльзаса, Саксонии и других немецких княжеств выдавали "кормовых" по 10 копеек на взрослого и по 6 копеек на ребёнка. По прибытии на место им выдавали от 5 до 10 копеек на душу.
   Для размещения этих ремесленников - так называемых "суконных фабрикантов" - было решено построить дома в Полтаве, Кременчуке и Константинограде (ныне Красноград Харьковской области).
   Как утверждает известный дореволюционный полтавский историк И.Ф.Павловский, в ноябре 1808 года в Полтаву прибыло шесть семей первых колонистов, суконных и шерстяных дел мастеров. Ещё князь Куракин распорядился выделить для колонии два квартала возле кирпичных заводов, которые принадлежали приказу общего призрения. Возле завода, прилегавшего в "Задыхальному яру", Куракин планировал выкопать пруды и другие водоёмы, но не успел, так как выехал на службу в Санкт-Петербург. Поэтому основание колонии относится ко времени правления краем его последователей--генерал-губернатора князя Я.И.Лобанова-Ростовского, а позднее князя М.Г.Репнина (Волконского). Контроль за возведение немецкой колонии в Полтаве было поручено городскому губернатору А.Ф.Козачковскому, а непосредственную ответственность возложили на надзирателя колонии Осипенко, который, к сожалению, оказался не совсем честным человеком.
   По планам архитектора М.Амвросиева, для переселенцев должны были строить дома из добротной древесины, на 4 комнаты с полами из дубовых балок толщиной 6 вершков (1 вершок-2,5 см.). В действительности же эти дома, назвать домами никак нельзя было, это были избушки (хаты) построенные из подручного (примитивного) материала, "грехи" замазывались глиной, вместо полов укладывали сырые ветви ольхи в 3-4 вершка толщиной и замазывали глиной. Козачковский оказался не очень добросовестным, он злоупотреблял своим положением, проявлял халатность, в вопросах строительства он не разбирался, да, возможно, и не обращал на это особого внимания. А Осипенко жульничал, как только мог, пользовался любой возможностью, чтобы поживиться.
   В 1808 году фабричный инспектор Иванов, обследовав условия жизни переселенцев писал: "Двери потресканы, потолки не замазаны глиной, зимние рамы отсутствуют, снаружи стены домов не закреплены и не оштукатурены, нет связок и подпорок крыш, отчего тяжесть снега на крышах было тяжело удержать, на потолках балки слишком тонкие". Генерал-губернатор Я.И.Лобанов-Ростовский приказал всё исправить, но ещё и в октябре 1812 года полтавские немцы-колонисты жаловались директору департамента мануфактур и торговли, сенатору Корнееву, который посетил их, что они ведут "мученическую жизнь" теснятся по 2-3 семьи в одном доме, где всего 4 маленьких комнатки и просили как можно скорее построить для них жильё.
   Для колонии за государственный счёт и с помощью некоторых частных вкладов был приобретён участок земли в 12 десятин по пути из Полтавы на Яковцы (в то время село, ныне пригород Полтавы) за 5287 рублей 96 копеек ассигнациями. На этой территории ныне находятся улица Сковороды (ранее Колонистская), Балакина (ранее Фабрикантская) Ф.Моргуна (ранее Кирочная, позднее Крупской), Ботанического (ранее Глухого) переулка и другие, прилегающие к ним улочки.
   В то время этот участок - от линии где в начале ХХ столетия находились дома В.П.Глобы и Ейслера, в сторону "Задыхального яра" - частично был пустырём, пастбищем для домашнего скота, частично принадлежал частным лицам. Его пришлось выкупать у некоторых владельцев. Например, у купца Гречанинова было приобретено имение в две десятины 3 квадратных сажени за 1178 рублей ассигнациями; У господ Донцовых 1780 квадратных саженей земли с фруктовым садом, который давал урожай, за 690 рублей. За землю "Задыхального яра" заплатили 50 рублей и так далее.
   Строительство велось от оврага. Снизу, от Задыхательного оврага и кирпичных заводов, от немецкой слободы мастеров кирпичного дела, начиналась Колонистская улица. В нижней её части располагались дома немецких колонистов-ткачей. В 20-е годы ХХ столетия Колонистская улица была переименована на улицу Ф.Лассаля, а с 1972 года переименована в честь украинского просветителя, философа и поэта Григория Сковороды, так она называется и по сей день. Одновременно с Колонистской улицей появилась Фабрикантская улица, расположенная между Павленковским и Байковым оврагами. В начале этой улицы, от оврага разместились "фабрики" - мастерские немцев-ремесленников, поэтому она ещё называлась Нижнефабрикантской. В 1951 году эта улица была переименована в честь полковника, заместителя командующего артиллерией Степного фронта В.Ф.Балакина, погибшего в 1943 году и похороненного в Полтаве, сначала в Петровском парке (возле нынешнего Краеведческого музея), а затем в 1969 году прах перенесено на территорию мемориального комплекса Солдатской славы в парке имени И.П.Котляревского.
   В нижней части колонии, рядом с Нижнефабрикантской, появилась улица Кирочная, где вскоре была возведена первая лютеранская церковь (Кирха). Во время советской власти, эта небольшая улочка была дважды переименована, сначала была названа именем Н.К.Крупской (жена В.Ульянова-Ленина), а в конце ХХ столетия именем Фёдора Моргуна, Героя Социалистического труда, учёного, писателя, государственного и общественного деятеля.
   Когда в начале XIX столетия на этой окраине города поселились прибывшие из Поволжья немцы-мастера по изготовлению кирпича, эту окраину назвали Немецкой слободой, а с 1809 года, когда рядом поселились приглашённые из немецких княжеств сукноделы она стала называться Немецкой колонией или просто колонией.
   До прибытия немецких колонистов, вместо запланированных 60-ти домов было построено только 53 и те не были полностью готовы. Качество этих жилищь, было, прямо скажем, очень низким. Владимирский губернатор князь И.М.Долгорукий, который посетил Полтаву в 1810 году и ознакомился с состоянием колонии, записал в своих воспоминаниях, что она произвела на него гнетущее впечатление. Считается, что строительство этой колонии и ещё двух подобных в Кременчуке и Константинограде обошлось казне в 400 тысяч рублей. Но в Кременчуке и Константинограде жильё строилось рубленное из дерева. В Полтаве же эти карточные домики были для людей настоящими тюрьмами. Они строились из камыша и соломы и обмазывались глиной, в них стояли ткацкие станки, тут же проживала вся семья, тут же и работали взрослые, которым помогали и дети-подростки. Оконца были одинарные и двойные и были для крепости наглухо вмазаны в стены и не открывались ни зимой ни летом, но людям, как пишет князь, нужно дышать, ведь этого блага никакая власть на земле не может лишить человека. Несчастные колонисты выламывали рамы, выбивали окна-форточки, чтобы впустить в помещение свежий воздух. Стены домов были "прозрачны" словно решето и во время работы ткацких станков тряслись, так как держались только на наружных, угловых столбах. Каждая семья на своём станке должна была изготовить около 800 аршин сукна в год. За каждый аршин ткачам выплачивалось 82 копейки, включая стоимость сырья, другие затраты не учитывались. К особой чести тогдашнего генерал-губернатора князя Я.И.Лобанова-Ростовского, как писал И.М.Долгорукий, можно отнести то, что тот "с огорчением смотрит на расточение сумм казённых и городских, он отвёл от себя ответственность. Бывший здесь губернатор (О.Ф.Козачковский) сменён уже, но нового при нас ещё не было и никто не смел войти в управление этой колонии. Все её боялись, как огня...".
   Это и не удивительно. При возведения жилья для колонистов, городская администрация допускала много злоупотреблений, махинаций, было перерасходовано свыше 34.800 рублей из городского бюджета. Особенно этим увлекался непосредственно ответственный за возведение жилья немцам Осипенко. Немцы жаловались, что он брал с них расписки, будто они получали от него шерсть, но на самом деле он не выдавал им её, грубо обращался с ними, угрожал за непослушание "сечь их кнутами, накладывать колодки на ноги". Не найдя защиты у местных властей, колонисты вынуждены были написать об этом князю Куракину.
   В Константинограде было решено построить 40 жилых помещений, на что было выделено 87.500 рублей. Губернатор Козачковский привлёк к этому делу Константиноградского маршала (предводитель дворянства) М.В.Белянского, а работу выполняли рабочие из Екатеринославской и Слободско-Украинской (с 1837 года - Харьковской) губерний. Хоть строительство было произведено и намного лучше чем в Полтаве, но и здесь было выявлено много злоупотреблений.
   В Кременчуке построили 8 домов и один купили и заново перестроили, на что было выделено 17.000 рублей. От выделенных средств ещё и осталось 176 рублей. Жильё здесь было оборудовано хорошо, но к приезду колонистов они тоже ещё были не совсем готовы.
   Добирались немецкие ткачи на Полтавщину на подводах, от границы следовали по маршруту: Белосток-Слоним-Слуцк-Добрянка (Черниговской Губернии), затем Боржна-Ромны-Гадяч-Зиньков-Решетиловка-Полтава. Но поскольку жильё для переселенцев ещё не было готово, то немцев на четыре месяца задержали в Решетиловке без работы и без средств существования. Сроки выплаты "кормовых" денег прошли, работы не было, люди бедствовали и ничем не могли помочь друг другу, так как не было даже инструментов, чтобы хоть чем-нибудь заняться.
   Первая большая партия колонистов добралась до Полтавы в августе 1809 года - 130 человек. Их разместили в 16 домах. Со временем прибыло ещё несколько групп. Таким образом, в Полтаве поселилось 54 семьи немцев-колонистов (249 человек), в Константинограде - 41 семья (218 человек), в Кременчуке - 2 семьи (10 человек).
   Первыми поселенцами в Полтаве были: Байстер, Беккер, Бер, Брунзель, Вернер, Вольф, Гених, Гоппе, Гофман, Еккерт, Зориш, Карш, Клар, Краузе, Кригер, Ланге, Лешке, Матезиус, Мельцер, Миллер, Михаелис, Носке, Паде, Петтель, Рихтер, Роде, Ромер, Йоган Трепке, Тренски, Тун, Фаренкрут, Цейшер, Цибург, Шейнерт, Шиллинг, Шислер, Штарк и другие. Среди прибывших ткачей только двое оказались самозванцами, которые выдавали себя за мастеров-сукноделов: Раак (капельмейстер, который мечтал побывать в России и воспользовался возможностью выехать вместе с колонистами) и Дитрих (портной, который таким образом пытался избежать воинской повинности у себя на родине) Третьим был еврей Левин, назвавшийся немцем-лютеранином, но он вскоре покинул колонию. В Константинограде поселились: Вайрлейн, Гильденбрандт, Гиллер, Заксентрейтер, Келлер, Лейман, Петцольдт, Рихтер, Синклейтер, Трешау, Фишер, Фирман, Шоффе.
   Для управления делами колоний была введена должность инспектора фабрик, на которую назначили некоего Иванова. У него было три помошника - в Полтаве, Кременчуке и Константинограде. Администрация часто прибегала к злоупотреблениям. В то время как колонисты жили по 2-3 семьи в одном небольшом домике, инспектора, комиссионеры и уездное начальство селились в отдельных, выделенных для них лучших домах, которые, однако, предназначались для прибывающих мастеров. Нередко администрация всячески обсчитывала ткачей. Так, долгое время, вместо надлежащих им 1 рубля 20 копеек за аршин сукна (с вычетом стоимости шерсти) колонистом платили только по 82 копейки. А реализовывалось изготовленное ткачами сукно по 2 рубля 35 копеек или по 2 рубля 58 копеек за аршин. Каждый станок должен был выдавать в год по 18 "половинок" (или 9 штук) сукна по 40 аршин в каждой "половинке". Таким образом, государство и администрация имели огромную выгоду от труда колонистов. Сукно у ткачей принимали в Кременчуке и делали это очень придирчиво, много списывалось на брак, расценки были самыми низкими. Поэтому люди, трудясь семьями от зари до зари, очень бедствовали, буквально голодали, поскольку заработков не хватало даже на продукты питания.
   Немцы-колонисты, за исключением редких случаев, были народом трезвым, трудолюбивым, уважающим порядок. Вскоре после прибытия в Полтаву, в том же 1809 году, они добились от питейной конторы, закрытия на территории колонии ларька (шинка), мотивируя это тем, что он является "притоном беспорядочных людей". Питейная контора вынуждена была удовлетворить ходатайство ткачей.
   Тяжёлые условия труда, плохое питание, часто приводили к заболеваниям колонистов, особенно детей Медикаменты, как и топливо, выдавались в долг. Исключительно добросовестно и бескорыстно лечил своих пациентов штаб-лекарь Иван Саар. Тяжелобольных отправляли в Полтавское благотворительное заведение (ныне Полтавская областная больница клиническая больница имени М.В.Склифосовского). Всё это вынуждало колонистов искать свой выход из создавшегося тяжёлого положения. Так, в 1812 году, четверо колонистов просили отпустить их (то есть расчитать), чтобы они могли жить и работать в других городах, посколько в Полтаве они продолжают работу "несоответствующую учёности и знанию своему". Известно, что из Силезии, в это время прибыло ещё шесть семей ткачей, которые хорошо умели изготовлять шерстяные и шёлковые ткани. Но вместо своего дела в Полтаве им предложили изготавливать сукно, чем они и вынуждены были заниматься. Поэтому мастера и покидали колонию, если удавалось получить работу на фабриках у помещиков. Немцы-колонисты работали на суконных фабриках Маркова (Кобеляцкий уезд), Гребинского (Золотоношский уезд), Рангоф (Роменский уезд), графов Комаровского Шидловского (Харьковская губерния), Раевского (Курская губерния, княжны прозоровской (Екатеринославщина) и других. 2-3 семьи вернулись на родину, некоторые просили их перевести на поселение в Новороссию.
   По данным за 1812 год, в Полтаве проживало 70 немецких семей (256 мужчин и 120 женщин), трудоспособных в возрасте от 12 до 55 лет было 142; малолетних, стариков и больных - 114. Жили они в 33 обыкновенных глинобитных избушках, остальные в домах церковной общины и помещениях оборудованных для гимназии. До 17 (29) сентября 1812 года все колонисты губернии изготовили 195 аршин сукна, сырья (суровья) - 41.625 аршин, из которых 24.478 продано купцу первой гильдии Чоботарёву. Всего работало 56 ткацких станков.
   Ещё в декабре 1809 года 43 колониста подали коллективное прошение на постройку необходимой для работы сукновальни. Под неё хотели переоборудовать водяную мельницу в селе Буланово, но оказалось, что его уже отдали казённым крестьянам. В конце концов сукновальню начали строить в Полтаве, но тоже с большим перерасходом казённых средств.
   На её постройке использовали труд арестантов-колодников, но они часто сбегали, к работе относились недобросовестно. Поэтому вскоре эту стройку закрыли. А первая полтавская сукновальня Киршстена, сооружённая в 1814 году вызванным из Переяслава механиком Вильгельмом Енгелем, продолжала функционировать. В помещении, предусмотренном для гимназии организовали прядильный цех. Поскольку своего красильного цеха у колонистов ещё не было, они вынуждены были отдавать сукно на покраску в частные помещичьи красильни.
   Немецкие мастера неоднократно жаловались на своё нищенское положение, особенно когда поднимались цены на продукты питания в неурожайные годы. О тяжёлых условиях труда ткачей, от их имени писал во все инстанции всеми уважаемый пастор колонии Генрих Дикгоф.
   В 1816 году новым генерал-губернатором Полтавской и Черниговской губерний был назначен князь Николай Григорьевич Репнин (Волконский), родной брат будущего декабриста С.Г.Волконского. Жена князя Варвара Алексеевна, рождённая Розумовская, приходилась внучкой гетьмана Кирилла Розумовского. Их дочь Варвара Николаевна, как известно, была искренним другом и большой почитательницей творчества Тараса Шевченко, который с глубоким уважением относился ко всей родне Репниных. По словам современников, Николай Григорьевич, высокогуманный человек, прекрасный администратор, любил край где работал, заботился о благе всего населения, защищал интересы крепостных крстьян, отстаивал ещё уцелевшие права казаков, чем вызвал подозрение в сепаратизме. Н.Г.Репнина избрали почётным членом Харьковского университета, что было редкостью в то время для административных деятелей. Поэтому вполне понятно, что немецкая колония сразу обратила на себя внимание генерал-губернатора. Он довольно основательно ознакомился с условиями труда и материальным положением её жителей, убедился в слишком тяжёлых условиях их жизни и представил докладную записку в правительство. В ответ на его ходатайство Александр-I, через министра внутренних дел распорядился принять следующие меры:
      -- Списать все долги колонистов казне;
      -- Казённые дома, в которых они проживали, отдать им в собственность с участками земли и сенокосом;
      -- Выдать каждой семье по 100 рублей займа на три года;
      -- Казённые инструменты передать в собственность колонистов;
      -- Разрешить колонистам на своё усмотрение оставаться на месте или переселяться лютеранам в Полтаву, а католикам в Константиноград, не требуя при этом средств в помощь;
      -- Общинам создать у себя суды и расправы наподобие других иностранных колоний;
      -- Предоставить возможность каждому заниматься своим ремеслом по желанию, в независимости от воли начальства.
   В 1810 году на средства города рядом с немецкой колонией построили здание первого стационарного театра. Улицу, которая начиналась от этого театра назвали Театральной. До сих пор ещё существуют несколько театральных проулков. Сегодня, от места, где стоял первый полтавский театр, начинается улица Балакина. Постройка этого театра обошлась городу в 20.000 рублей. Это было большое, каменное, трёхэтажное, покрытое дранкой, довольно удобное и просторное сооружение. В нём были помещения приспособленные как для театра, так и для почтовых работников, поскольку недалеко находилось построенное одновременно с театром здание почтового ведомства. В 1861 году эту старую почту передали духовному ведомству и вскоре там разместилось Полтавское епархиальное женское училище.
   Генерал-губернатор Н.Г.Репнин очень много помогал и покровительствовал полтавскому театру. В 1818 году он пригласил из Харькова в Полтаву известную тогда труппу И.Ф.Штейна, и здесь впервые полтавчане увидели игру знаменитого позднее российского актёра М.С.Щепкина, имя которого носит сейчас знаменитое театральное училище в Москве. Директорами театра были А.А.Имберх (умер в 1864 году в Санкт-Петербурге, в чине действительного статского советника) и известный украинский писатель И.П.Котляревский, которому князь тоже оказывал некоторую материальную поддержку. Признавая в Михаиле Щепкине огромный артистический талант, Николай Григорьевич почти сразу же стал хлопотать перед его хозяйкой, помещицей Курской губернии Анной Волькенштейн о выкупе артиста из крепостных. Как известно, М.Щепкин был сыном камердинера (со временем управляющего) этой помещицы. Благодаря Н.Г.Репнину, И.П.Котляревскому и многим другим полтавчанам, которые помогли собрать средства по подписке, в 1821 году М.С.Щепкина выкупили из крепостных. Сумму, которой не хватило добавил сам генерал-губернатор.
   В помещениях театра при Репнине некоторые артисты получали и квартиры. Поэтому возможно, что и Михаил Щепкин, прекрасная игра которого, так нравилась князю, тоже проживал в помещении театра со своей семьёй. Здесь у него в 1820 году родился сын Николай, который по окончании природоведческого факультета Московского университета, несколько лет прослужил в драгунском полку, слушал лекции за границей по химии и сельскому хозяйству. Вернувшись в Москву, посвятил свою жизнь общественной и издательской деятельности; там же и умер в 1886 году.
   Гастроли в театре продолжались до 1845 года, а само здание, построенное из не очень качественного материала, просуществовало до 1852 года. Хоть театр и был построен рядом с колонией, немцам-сукноделам было не до него. И не только из-за языкового барьера. Билеты стоили очень дорого и они были не по карману даже полтавчанам со средним достатком, а колонистам и подавно. Длительное время "фабриканты" буквально еле сводили концы с концами. Цена на сырьё продолжала оставаться высокой, а их изделия - сукно, фланель, одеяла - продавались очень дёшево, нередко в убыток себе, и ткачи всё больше и больше оказывались в долгах.
   Следует отметить, что князь Н.Г.Репнин заботился об улучшении жизни и быта немцев-колонистов. В Константиноградском уезде каждому из 39 хозяйств выделии по пять десятин земли. Кроме того для них была куплена ещё одна делянка земли в 11 десятин 1051 квадратный сажень. Таким образом, у этой колонии было всего 206 десятин 1051 квадратный сажень земельных угодий. Полтавские немцы в общем имели 32 десятины 1143 квадратных сежени земли.
   Согласно царского Указа от 27 декабря 1818 года (по новому стилю 8 января 1819 года) с целью улучшения условий жизни колонистов с них списывается казённый долг; за ними закрепляются дома и выдаётся заём на каждую семью сроком на три года. Они могли вводить в колонии суд и расправу, свободно заниматься своим ремеслом и переходить под попечительство князя Н.Г.Репнина. На исполнение этого Указа, генерал-губернатор 13 (25) мая 1820 года издал особую инструкцию, согласно которой для управления делами немецких поселений создавались приказы. В их состав входил староста и два заседателя (байзитцеры), которых выбирала община сроком на три года и писарь.
   Такие приказы были организованы в Полтаве (К нему приписали и кременчукских поселенцев) и в Константинограде. Все должны были безоговорочно подчиняться этим приказам. Жизнь в колониях проходила по правилам, разработанным по инициативе самих жителей ещё в 1815 году. Подмастерья раз в месяц собирались на собрания, где рассматривались и обсуждались все их дела. Ткачи имели своих старшин, которых избирали ежегодно все мастера. На собраниях с каждого брали по 15 копеек. За неявку на собрание подмастерьев штрафовали: за первый раз на 10 копеек, за повторный раз 20 копеек, за неуплату исключали из общины. Категорически запрещалось ссориться и оскорблять друг друга, за нарушение этого правила также взымали штраф от 10 до 20 копеек. Штраф взымали и за появление в нетрезвом или "неблагопристойном" виде на работе или в общественном месте. Виновный в драке платил 50 копеек штраф, а если он не мог оплатить, то мастера сообщали об этом начальству и просили наказать нарушителя порядка. Сурово наказывали и тех, кто в течение года не принимал участия в богослужениях (без различия в вероисповедании) и не "приобщался Святых Таинств". Криминальные дела рассматривались в суде.
   Колонисты полностью зависели от своей администрации. Без разрешения никто не имел права покидать поселение, отлучаться в другие города, даже вступать в брак. Администрация вмешивалась и в семейные дела. По этому поводу полтавский историк И.Ф.Павловский писал: "Кстати, нередко сами колонисты обращались к ней, если молодой муж оказывался ленивым и дурно обращался со своей женой, или супруга выходила из повиновения, а ещё паче - "возымела знакомство с другими холостыми учениками и била палкой своего мужа". Но такое встречалось очень редко. За ослушание приказа или за оскорбление нанесённое кому-либо из его членов, накладывался штраф два рубля. За рукоприкладство взымался тройной штраф, а виновного отправляли на несколько дней в тюрьму или на общественные работы. Отбыв наказание, виновный, в присутствии нескольких человек должен был извиниться перед оскорблённым им человеком.
   Приказ мог дать разрешение на отпуск с выездом из колонии. Без этого разрешения никто не имел права получить паспорт. Например, в колонии проживал Готлиб Шиллинг, который самовольно выехал в город Николаев и устроился там работать в почтовую контору. Как беспаспортного, полиция возвратила его в Полтаву. Он обратился с просьбой принять его в общество колонистов. Но колонистский приказ, обсудив этот вопрос, отказал ему "ввиду его вздорного характера". В 1843 году так же было отказано Самуилу Михаэлису с сыном, "как человеку дурного поведения". В 1849 году Варвара Денц подала губернатору жалобу на своего мужа, в которой писала, что он ведёт "беспутную жизнь, жестоко обращается с нею, и не даёт ей средств на существование". Губернатор направил жалобу женщины в колонистский приказ. Староста Кункель и заседатели Вильгельм Миллер и Вильгельм Трепке расследовали это дело. Жалоба полностью подтвердилась и был дан следующий ответ: "Фон Денц - сын умершего поручика голландской службы, и поэтому приказ приложит все усилия, чтобы выдворить его с фабрики и из колонии". Но подобных случаев происходило не так уж много. По возможности комитет и приказ всегда защищали колонистов.
   Старосты имели довольно-таки широкие права и обязанности. Они обязаны были прививать колонистам "добронравие", воспитывать у молодого поколения уважение к родителям, страшим. А родители должны были служить примером для детей в трудолюбии, честности и добропорядочности. Колонисты обязаны были каждое воскресение и праздничные дни посещать церковь. Контроль за этим входил в обязанность старост. Следили они и за тем, чтобы жители колонии не ссорились между собой и не заводили между собой "поклёпных укоризн". С целью предотвращения пожаров, запрещалось ночью ходить в домах и по улице с "лучиной", со свечками без фонарей и с прикуренными трубками. Виновные в нарушении этих правил штрафовались на пять рублей. Запрещалось в непристойном виде ходить по улицам в ночное время - после 10 часов вечера. Тех кто провинился в подобном нарушении, на сутки сажали на хлеб и воду. Женщины лёгкого поведения в колонию не допускались. Если же кто-нибудь предоставлял им кров, того на первый раз направляли на общественные работы, при повторном таком нарушении у виновного отбирали дом и высылали из колонии. Об этом приказ подавал докладную записку на рассмотрение генерал-губернатора.
   Если кто-нибудь желал получить звание мастера, то собирался приказ и не менее 12 колонистов, которые проверяли работу претендента и делали свои выводы. За выдачу удостоверения подтверждающего звание мастера необходимо было заплатить в общинную кассу 10 рублей.
   О вдовах и сиротах заботилось благотворительное товарищество. Приказ старался выдать вдову замуж за другого колониста, чтобы она и её дети были материально обеспечены и чтобы не простаивал ткацкий станок. Круглых сирот отдавали на содержание и воспитание в специальный приют при церкви, или при благотворительном обществе.
   С нашей точки зрения эти правила, возможно, кажутся слишком суровыми, но следует сказать, что немецкие сукноделы отличались дисциплинированностью, трудолюбием и добропорядочностью в семейных отношениях. Администрация заботилась о религиозном воспитании (в Полтаве, в основном, жили лютерание, в Константинограде - католики). До 1832 года они собирались на богослужения в частных домах, где богослужения проводили дивизионные проповедники. Ещё Екатерина-II своим Указом от 15 (26) ноября 1767 года утвердила в Россиийской империи 7 Евангелическо-Лютеранских дивизионных проповедников, в том числе и одного для Украины. Первым стал назначенный 8 (19) марта 1768 года прусский подданный Христиан Вебер, который пробыл на этой должности до самой своей смерти 9 (21) октября 1809 года. Более подробно о религиозной жизни полтавских колонистов я остановлюсь во второй части этой книги: "Полтавские лютеране".
   Закон 1818 года изменил положение поселенцев: они стали свободными мастерами, могли изготовлять изделия, которые сами считали необходимыми и продавали по выгодным для себя ценам. Ранее они изготовляли только сукно и поставляли его только в казну. Тогда администрация, через уполномоченных строго следила, чтобы колонисты заключали контракты с Кременчукской конторой военного коммиссариата и другими организациями, не внося денежного задатка. Теперь же они без задатка, нигде не могли взять подряд, а изготавливать сукно и другие изделия, должны были сами и продавать на ярмарках в Полтаве, Ромнах и других городах, нередко с убытком для себя. Ходоком колонистов перед администрацией выступал очень всеми уважаемый и деятельный пастор Г.Дикгоф, который очень много делал для улучшения жизни колонии. 19 февраля (3 марта) 1834 года он подал генерал-губернатору докладную записку, в которой обрисовал тяжёлое положение колонистов и просил разрешить им заключать подряды без задатка, поскольку ткачи по своей бедности просто не могли его вносить.
   Дороговизна на сырьё, голод (в 1832-1833 годах в губернии из-за засухи был неурожай), высокие цены на хлеб и другие продукты, трудности сбыта продукции - всё это приводило семьи ткачей колонистов к нищенскому существованию. Мастера, которые сами работали на своих станках, не могли прокормить собственные семьи. Если до 30-х годов XIX столетия простая шерсть продавалась по 7-10 рублей за пуд (1 пуд - 16 кг.), то уже в 30-е годы от 16 до 18 рублей, а толстую шлизейскую (силезская), которая ранее стоила 18-25 рублей, можно было купить уже по 40-45 рублей, второй сорт силезской шерсти стоивший 35-40 рублей, подорожал до 60 рублей. Цена силезской тонкой шерсти с 60 рублей поднялась до 80-100 рублей за пуд. Немецкие мастера изготовляли прекрасные одеяла из фланели и шерсти, но потребность в них была малой, из-за низкой покупательской способности основной массы населения; преобладающее большинство крестьян губернии удовлетворялось домотканным рядном, коврами и другими собственными изделиями.
   Мастер-мужчина, вместе с женой, трудясь с ранеего утра и до поздней ночи, могли заработать 35-40 копеек. Этого едва хватало на хлеб насущный, не говоря уже об одежде, отоплении, затраты на детей, продукты питания. Кто умудрялся отложить какую-то копейку на чёрный день, проживал её, когда не было работы. Много пожилых, немощных людей бедствовало. Те кто проведывал колонию, заставал их в слезах и горе. Некоторые главы семейств, оставив свои семьи, шли в наймы к зажиточным фабрикантам, чтобы хоть как-то прокормить своих детей. Полтавская немецкая община в первой половине 30-х годов XIX столетия стояла на краю пропасти. Несмело, боязливо, просили рабочие-ткачи только одного - работы. Просили дать им возможность поставлять изготовленное серое солдатское сукно для лазаретов и брать подряды без задатка. Обращались к министрам, а через них и к царю. До середины 30-х годов большинство старых колонистов уже вымерло, часть молодых, не имея работы, приобщалась к пагубным привычкам - беспечности и лени. Другие, сильные, трудолюбивые, стремились к деятельности, предпринимательству, но не всем это удавалось.
   Начиналось моральное разложение, которое обозначилось и на внешнем виде колонии. Поэтому в 40-х годах XIX столетия государственная администрация указывает приказу на необходимость благоустройства поселения. Харьковский, Полтавский и Черниговский генерал-губернатор Князь Н.А.Долгоруков, который занимал эту должность в 1840-1847 годах, в июле 1845 года обратил внимание комитета, которому подчинялись приказы, на очень неприглядный внешний вид немецкой колонии: заборы перекосились, здания не побелены, крыши не покрашены и так далее. В 1846 году Долгоруков приказал упорядочить в колониях тротуары, цоколи домов, крыши покрасить зелёной краской вместо красной, а стены светло-зелёной или палевой, по улицам высадить тополя, вместо старых деревянных заборов - живые изгороди из зелёных насаждений и так далее. Беднякам-колонистам привести в надлежащий вид собственные дома было нелегко, ибо живя в постоянной нищете, некоторые уже давно не заботились о своих убогих избушках и участках.
   Под контролем комитета, созданного в 1841 году при губернском управлении по досмотру за деятельностью приказов, на территории немецкой колонии в Полтаве было посажено 367 тополей, вместо цоколей домов (их невозможно было сделать, так как избушки плетённые из лозы и камыша и обмазанные глиною, лишь по углам имели деревянные опоры) смастерили деревянные "завалинки" - завалинки обшитые доской. По инициативе первого председателя комитета, губернского предводителя дворянства Ивана Васильевича Капниста, сына писателя и изветсного общественного деятеля В.В.Капниста, в 1843 году в полтавской колонии был посажен общественный сад. Для этого жители выделили из средств немецкой общины 85 рублей, комитет - 90 рублей. Всю заботу об обустройстве, посадке деревьев, кустов, возведении ограды, взяли на себя староста приказа Юлиан Лешке и заседатели Циммерман и Мельцер. В саду росли и фруктовые деревья, и декоративные деревья, даже выращивали виноград. А чтобы посторонние туда не проникали, ворота запирались на замок.
   Постепенно колония начала приобретать более приглядный вид, у зажиточных мастеров стали появляться добротные кирпичные дома. С годами поселенцы-ткачи улучшали своё материальное положение. Этому посодействовало то, что колонистов в начале 40-х годов XIX столетия передали в подчинение городского управления. Полтавский приказ гражданского призрения выдал им ссуду в сумме 40.000 рублей, сроком на 5 лет под 6%. По зову души и по своим способностям немцы начинают заниматься разными другими ремёслами, не только сукноделием. В 1840 году полтавская колония изготовила 40.000 аршин фланели, 15.000 аршин сукна и 60 суконных одеял.
   C 1842 колонистам-ткачам полтавщины вернули право, которым они пользовались до 1818 года: поставлять изготовленное сукно непосредственно в казну, договоры с которой составлял комитет. Но ткачи не всегда могли брать на себя обязательства выполнять обговоренные заказы из-за низких цен на свою продукцию. Так, в 1852 году стоимость одного аршина сукна высшего качества составляла всего 78 копеек, а простого сукна - 68 копеек. Поэтому в 1852 году ткачи отказались поставить для кавалерии 7718 аршин серого, а для пожарных команд тёмно-зелёного и чёрного сукна. На следующий год они выполнили заказ - 26.250 аршин и им заплатили по 76 копеек за аршин. В 1858 году было изготовлено 20.000 аршин сукна, в 1859 году - 9.960, но цена упала до 74 копеек за высший сорт и 64 копейки за обычное сукно. Неустойчивые цены приносили большие материальные убытки изготовителям.
   В 1852 году колонисты обратились к Харьковскому, Полтавскому и Черниговскому генерал-губернатору С.А.Кокошкину с просьбой, чтобы он похлопотал об их освобождении от государственных и других повинностей. На тот момент они платили налоги: мастер - 2 рубля 86 копеек в год, подмастерье - 1 рубль 43 копейки, ученик - 28 копеек. На пять лет колонисты были освобождены от налогов, потом ещё на пять лет, а затем им отказали, так как среди них уже стали появляться зажиточные ремесленники, а некотороые уже имели свои фабрики, которые приносили им значительные доходы.
   Уже в первой половине XIX столетия в колониях начали действовать начальные школы, где дети учили Закон Божий, чтение и правописание на немецком языке. Точного времени открытия начальной школы в Немецкой колонии Полтавы не известно, но в исторических источниках указывается, что когда в 1832 году поселенцы построили первую свою Кирху (Церковь), то у немца Флориана выменяли дом для школы и отремонтировали его. В августе 1844 года учитель просил повысить ему жалование и отремонтировать помещения школы и писал, что начал работать в этой школе с 1835 года.
   В 1831 году при Кременчукской Кирхе основано лютеранское одноклассное училище. Средства на его содержание Кирха выделяла в продолжении всего времени его существования до самой революции 1917 года. Известно, что в 1889\1890 учебном году в училище училось 16 мальчиков и 11 девочек и было выделено средств в сумме 405 рублей 75 копеек.
   В Константинограде школа с 1844 года находилась в доме вдовы Доротеи Пецольт, а в 1846 году, было построено отдельное помещение с квартирой для учителя и комнатой для заседаний училищного комитета. В дальнейшем некоторые колонисты отдавали своих детей в гимназию.
   Как известно переселенцам выделяли дома с участками огородов. По инструкции, их нельзя было продавать. Но встречались случаи, когда колонисты, как правило, одинокие, пожилые, бездетные люди продавали или передавали свои хозяйства. Так, в 1850 году Каменский передал свою усадьбу Августу Трепке с условием содержать его до его смерти. В Константинограде вдова колониста, Кристина Цирман, на таких же условиях, завещала своё имущество и жильё в вечное наследственное владение Фридриху Шоффе; Готфрид Михаэлис - Гофману и так далее. Обмен своими равнозначными усадьбами провели колонисты Ернест Бер и Богдан Мельцер. Но поскольку в этих сделках иногда допускались нарушения, то полтавский уездный предводитель дворянства С.Н.Коваленко в 1858 году на первый раз объявил строгий выговор членам приказа Вильгельму Трепке и Богдану Мельцер.
   Колонисты научили сукноделию около 2000 помещичьих крестьян-крепостных губернии, уже в 50-х годах XIX столетия с помощью немецких мастеров многие помещики организовали свои собственные суконные фабрики в своих владениях, где работали крепостные ткачи. Среди немцев уже наметилась прослойка довольно зажиточных.
   Самый богатый из них Юлиан Лешке изготовлял до 7000 аршин сукна из шерсти собственных овец. Он немало лет возглавлял приказ полтавских колонистов. Умер в 1853 году, оставив богатое наследство. Только в Одесском коммерческом банке он завещал детям 15.000 рублей. Его жена Анна Лешке арендовала суконную фабрику хорольского помещика Ивана Родзянко. Трое сыновей Лешке учились в частном пансионате преподавателя Петровского Полтавского кадетского корпуса Таксиса, а дочь - в частном пансионате в Харькове. Одна из дочерей Юлиана и Анны Лешке вышла замуж за Алоиза Едличку, учителя музыки Полтавского института благородных девиц, известного композитора и музыковеда. Их сын, родившийся в Полтаве, Эрнест Алоизович Едличка (1854-1904), после Полтавской мужской гимназии в 22 года окончил математический факультет Петербургского университета, затем поступил в Московскую консерваторию, где учился на фортепиано у профессора Клиндворта. Затем 3 года работал в ней преподавателем фортепианной игры, а уже затем его пригласили на должность профессора Берлинской консерватории. Эрнест Алоизович пробовал писать, но в основном посвятил себя педагогической деятельности. Со своими учениками, пианистами с уже хорошим музыкальным образованием, он проходил репертуар виртуозной игры. Э.А.Едличка был необыкновенно трудолюбивым человеком, как сейчас говорят трудоголиком, и умер в Берлине, как пишут его биографы, от чрезмерной работы, от переутомления.
   После Юлиана Лешке приказом колонистов управлял Богдан Мельцер, который, главным образом, изготовлял фланель-7.000 аршин в год, фланелевые покрывала-250 штук в год и серое сукно-2.500 аршин. Затем - Август Трепке. Он изготовлял серого сукна 4.000 аршин, фланель 2.000 аршин, 100 покрывал в год.
   Сын Августа Трепке Вильгельм, доживший до 1893 года, в своё время занимался изготовлением сукна и современем уже имел довольно хорошую фабрику, конный привод, машины изготовляющие вату и другое оборудование. Он изготовлял в основном фланель - 12.000 аршин, 300 белых одеял и 50 цветных фланелевых. На его предприятии работало 12 рабочих. Продукция фабрики Вильгельма Трепке была настолько красивой и качественной, что он отправлял её со своим собственным клеймом на Московскую выставку заводских, фабричных и ремесленных изделий. Кроме того двум своим сыновьям он оставил в наследство около 1800 десятин земельных угодий в Полтавском уезде. Фабрикант Август Кункель изготовлял 3000 аршин фланели и 200 одеял в год.
   Это были наиболее богатые колонисты в Полтавской колонии. Другие, к примеру, изготовляли продукции: Вильгельм Миллер - на 800 рублей, Эдуард Клар - на 600 рублей, Самуил Миллер - на 500 рублей, Фридрих Капш - на 450, Карл Клар - на 700, Паде - на 600 рублей в год.
   В Константиноградской колонии наиболее зажиточным считался Карл Трешау. Со станков его фабрики ежегодно выходило 300 аршин серого сукна, 2000 аршин фланели, 500 аршин байка и 100 покрывал. Его брат Готфрид Трешау изготовлял намного меньше. Вообще материальное положение рядовых константиноградских колонистов было намного хуже полтавских.
   Во время 10-й Всероссийской переписи населения 1859 года в Полтаве, в пригороде "Немецкая колония" насчитывалось всего 64 двора, где проживало 1098 человек, из которых мужского пола - 670, женского - 428. Из всего населения колонии представителей немецкой национальности насчитывалось 354 человека обоих полов, 180 из них занимались изготовлением сукна.
   До начала 60-х годов XIX столетия, как уже говорилось выше, периодически, в том числе и в течение последних 10-ти лет, колонисты освобождались министерством финансов от уплаты налогов, но в 1862 году министр финансов, вновь поставил вопрос о взимании налогов. Прошения немецких мастеров об освобождении от платежей в казну были отклонены. С одной стороны, их материальное положение к тому времени значительно улучшилось, с другой, в связи в реформами, которые проводились в стране, правительство уже готовилось утвердить положение об отмене особого положения колонистов, чтобы уровнять их в правах со всеми гражданами империи - мещанского, купеческого или сельского положения по их выбору.
   Согласно положениям Комитета министров, утверждённых императором 29 июля (10 августа) 1866 года, все "фабриканты" должны были до конца года, не позднее 1 (13) января 1867 года, обязательно приписаться по их желанию и выбору, к городскому или сельскому обществу, без каких-либо новых льгот по уплате налогов и повинностей. Им разрешалось, также по их желанию, выехать из Российской империи. В связи с этим полтавское общество колонистов, за подписями 30 хозяев, обратилось к правительству по вопросу домов и земли: останутся ли они в их владении, так как многие немцы уже перестроили свои жилища или вместо когда-то старых избушек, построили добротные новые дома. Так, Вильгельм Трепке потратил на благосутройство своей усадьбы шесть тысяч рублей, Мельцер - четыре тысячи, Лешке - пять тысяч. В общей сложности на то время, в немецкой полтавской колонии было 45 десятин 1149 квадратных саженей земли и 47 домов. Колонисты сами построили и оборудовали пасторский дом ценою в четыре тысячи рублей и общественный двор, где находилось училище и всё это они передали лютеранской церкви.
   В ноябре 1866 года немцы составили второй общественный "приговор". Имея возможность выкупить на окраинах Полтавы землю для частного пользования, они выявили желание приписаться к городскому обществу, и создать своё особое общество с условием, чтобы земля в колонии была распределена между ними поровну. Вместе с тем они просили освободить их от рекрутской повинности до 1(13) января 1867 года. Последний староста приказа Вильгельм Трепке, с разрешения полтавского губернатора Н.А.Мартынова, отправил министру внутренних дел телеграмму с просьбой разрешить колонистам не приписываться ни к какому обществу до полного рассмотрения их просьб. Это пожелание было удовлетворено.
   30 мая (11 июня) 1867 года вышел закон который постановил:
  -- а). За вызванными в 1808 году из-за границы и поселёнными в Полтавской губернии суконными фабрикантами закрепить права неограниченной собственности на имущество выделенное им от казны согласно царского указа от 27 декабря 1818 года;
  -- б). Контроль за правильностью распределения этого имущества возложить на комитет созданный по улучшению положения суконных фабрикантов, поселённых в Полтаве и Константинограде.
   В августе 1867 года для решения вопросов по ликвидации дел колонии, было созвано общество полтавских колонистов, которые и постановили:
      -- Дом построенный для пастора на общественные средства, вместе с домом, где находилось училище, передать в вечное пользование церковному совету лютеранской церкви.
      -- Дом, в котором размещался приказ, продать на публичных торгах.
      -- Пастбищные земли (сыше 45 десятин) распределить по количеству дворов колонии поровну, для чего избрать комиссию в составе Тренского, Кункеля, Брунзеля и Клара.
      -- Пустующие земли между дворами Лешке и колежского асессора Нежинцева на Фабрикантской улице, граничащие с домом Ейслера (позднее Розенберга), разделить на четыре части и закрепить, согласно жеребьёвке к домам фабрикантов Штарке, Боде, Кункеля, Бера, как добавку к их усадьбам, поскольку они получили много меньше земли, чем другие.
      -- Сад, принадлежавший обществу, а также землю за домами Клар, Мельцер, Капш и Шислер, граничащий с архиерейским садом, продать на публичных торгах.
      -- Участок земли возле речки Ворскла размером в 715 квадратных саженей, выделенный колонистам городским советом для мытья шерсти вместо той, что отошла от них под архиерейский пруд, оставить, как и ранее, тем суконным фабрикантам, которые будут проживать в немецкой полонии.
      -- Вычесть с Дитриха 50 рублей за пустующее место колониста Ауке, проданное ему в Кременчуке; если не заплатит, то этот участок продать.
      -- Общественные средства и вырученные от продажи земель, сада и дома деньги распределить поровну между всеми колонистами, между мужчинами и женщинами.
      -- Срок вклада комитетских и общественных сумм установить до 1(13) ноября 1867 года.
   Вся работа по ликвидации полтавской колонии немцев-фабрикантов возлагалась на старосту приказа Вильгельма Трепке. На момент ликвидации в губернии немецких колоний, в Полтаве проживало 66 взрослых мужчин; женщин и детей-236 душ. Из них сукно изготовляли 20, а 18 работали по найму. Остальные занимались различными иными ремёслами: в том числе пять сапожников, один кондитер, один красильщик, три кузнеца, три облицовщика, два рукавичника, один каретник, один часовщик и так далее.
   В Константинограде из 57 колонистов сукно изготовляли 27 человек. Многие отсутствовали: одни работали в Таврической губернии, другие на Кубани, в Тамани, в разных уездах Полтавщины, часть из них освоила новые ремёсла.
   Полтавские колонисты свой общественный сад, а также землю находившуюся за усадьбами Клар, Мельцер, Капш и Шислер и граничила с архиерейским садом (где ранее была одна из усадеб гетьмана Кирила Розумовского, а затем его наследников), продали на публичных торгах. Сад купил за 1500 рублей помещик поручик К.П.Башкирцев - отец известной украинской художницы и писательницы М.К.Башкирцевой (1858-1884). Деньги вырученные от продажи сада разделили между 160 колонистами по шесть рублей каждому, а остальное отдали церковному совету при лютеранской церкви. Кстати Башкирцев со временем перепродал сад за ту же самую цену духовному ведомству, а с сооружением в 70-х годах XIX столетия на Колонистской улице помещения Полтавского духовного училища, сад передали ему.
   31 декабря 1867 года (12 января 1868) приказы колоний и комитет, ведавший делами колонистов губернии, по распоряжению полтавского губернатора Н.А Мартынова были закрыты и немецкие колонии на Полтавщине прекратили своё существование. С годами бывшая Немецкая колония застраивалась новыми сооружениями и изменила свой прежний вид.
   Приглашённые в начале XIX столетия в Полтавскую губернию по инициативе бывшего малороссийского генерал-губернатора князя А.Б.Куракина немцы-сукноделы, по происхождению в основном многодетные крестьяне-бедняки, сделали немало для налаживания на Полтавщине изготовления сукна, которое поставлялось в русскую армию и флот. Они заложили начало развития сукноделия на помещичьих крепостных фабриках губернии, подготовили много мастеров, а также первыми в губернии приступили к изготовлению фланелевых одеял и ряда других изделий. Слишком тяжело пришлось им приживаться в чужой стране, в новых для них условиях, особенно из-за недобросовестности и нечестности многих чиновников, которые несли ответственность за расселение колонистов, хотя немецким ткачам (которых называли "суконными фабрикантами") и предоставлялись некоторые льготы. Они составляли отдельные группы населения, которые не подчинялись, как другие группы, общегосударственным учреждениям, а имели свои: сначала инспекцию (до 1820 года), потом приказы, и наконец (с 40-х годов XIX столетия) комитет, которому подчинялись все приказы. Но министерство внутренних дел Российской империи так и не позаботилось о том, чтобы создать пересеелнцам человеческие условия проживания и работы, чтобы найти честного и квалифицированного специалиста, который бы разбирался в этой области, мог контролировать работу, следить за сбытом продукции, чтобы колонистов не обманывали чиновники, маклеры-поставщики сырья и скупщики готовой продукции.
   С развитием капитализма в Российской империи, с появлением больших фабрик со значительными капиталами и машинами для изготовления сукна, ручное производство ткачей-колонистов уже не отвечало времени. Их тяжёлый труд всё больше не оправдывал себя, не давал средств к существованию. Этим и объясняется постепенное уменьшение таких "домашних фабрик", количества мастеров и наконец, закрытия этих мелких предприятий.
   Почти за 60 лет проживания в Полтавской колонии, невзирая на заметную ассимиляцию среди её жителей преобладали немцы-наследники первых поселенцев, которые хорошо знали родной язык, сохранили в семьях культуру своих предков, их традиции, обычаи. С прекращением существования колоний они всё больше ассимилировалсь с местным населением, жили интересами той среды в какую приписались, и постепенно славянизировались.
   ?. в) Вклад немецких колонистов в развитие лёгкой
   промышленности в Кременчуке.
   Немцы-ремесленники, военные, другие специалисты известны в Кременчуке уже со второй половины XVIII столетия, да и коренные жители приднепровского города издавна занимались разными кустарными промыслами. Тут были свои бондари, колёсники, каретники, кожевники, кузнецы, пильщики, столяры, сапожники и другие. С 1747 года в городе действовал канатный завод, а также кирпичный, где изготовляли более 100.000 штук кирпича в год. В 1790 и 1794 годах начали работать и два кафельных завода. На этих небольших предприятиях работало единицы, за редким исключением 10 и более человек. Ремесленники в то время объединялись в 8 цехов. Во второй половине XVIII столетия население города в основном составляли украинцы; иностранцы (греки, грузины, евреи, немцы, русские, татары, представители других национальностей, в большинствен своём купцы из соседних стран) составляли незначительное количество.
   В 1764 году была образована Новороссийская губерния, а на следующий год Кременчук стал её центром и был им до 1784 года, а затем в 1784-1789 годах - административным центром Екатеринославского наместничества. С 60-х годов XVIII в связи со сменой статуса города, сюда из-за границы начинают приглашать различных специалистов-мастеров: художников, столяров, плиточников и других. Большинство из них поселились здесь навсегда. Всё больше появляются иностранцы-купцы. В середине 90-годов в Кременчуке совместно с промышленным городком Крюковым насчитывалось около 64 тысяч жителей обоих полов, из них 335 купцов, действовало шесть церквей, выпускали продукцию 34 фабрики и завода.
   Уже во второй половине XVIII столетия в городе проживало немало представителей немецкой национальности. Здесь было расквартировано значительное количество российских войск (как известно немцы служили офицерами ещё в армии Петра-I), в Кременчуке была размещена и губернская администрация. Немало немцев, хоть уже и обрусевших служило в армии, другие работали врачами, учителями, или занимались ремеслом.
   Иоган Вильгельм Меллер, врач из Гамбурга, который служил при польском королевском дворе и посещал украинские земли, в своих воспоминаниях "Путешествие из Варшавы на Украину в 1780 и 1781 годах" (изданы в 1809 году) и "Путешествие с Волыни до Херсона" (1802 год) описал путь, города, через которые он проезжал, в том числе и Кременчук. От кременчукского аптекаря Шика (вероятно немца по происхождению) Меллер детально узнал о разрушении московскими войсками Запорожской Сечи. Аптекарь, возможно там ранее служил, так как Меллер признаёт, что Шик и сам принадлежал к запорожцам, что он - "человек вполне знающий своё дело и вообще очень умный и образованный". Как пишет немецкий лекарь, Шик рассказал ему, что во время разгрома Сечи московское войско награбило там свыше 400.000 рублей, не учитывая других трофеев. Он же передал Меллеру содержание письма-плача запорожцев по утраченной свободе.
   О городе Кременчук Меллер сообщает, что там был деревянный домик Ратуши, со вкусом сооружённый, украшенный колонадой. Путешественник похвально отозвался о кременчукских ремесленниках, рассказал, что в Крюкове заложена была фабрика тканей, где трудилось шесть рабочих-швейцарцев, а в Кременчуке с 1787 года действовала фабрика по изготовлению шёлковых чулков под руководством Юни из Берна. На ней трудилось 20 работников из Швейцарии и 200 местных рабочих. Эти швейцарские ремесленники тоже могли иметь немецкое происхождение. На время приезда в Кремечук в 1787 году Российской императрицы Екатерины-II среди городских налогоплательщиков насчитывалось 24 представителя немецкой национальности. В 90-х годах XVIII столетия в Кременчуке действовало училище благородных девочек-сирот и разночинных детей по образу Санкт-Петербургского института благородных девиц, куда принимали воспитанников в возрасте от пяти лет. Тут они учили русский и немецкий языки, арифметику, рисование, шитьё, танцы. Попечительницей этого училища была немка, жена лекаря, она же преподавала и некоторые другие предметы.
   Цеховым председателем ремесленников Кременчука и членом городской шестигласной думы в 1785 году был избран немец Фридрих Кригер. Поскольку Кременчук, Полтава и некоторые другие города пользовались магдебургским правом, то в них действовали магистраты. Здание Кременчукской городской думы было построено по образу древненемецких ратуш, фундаментально и добротно.
   Среди немцев, которые проживали в городе во второй половине XVIII столетия, кроме специалистов-архитекторов, вероятно встречались и мастера по производству кирпича. Правда надо отметить, что с этим производством были знакомы и далёкие предки местного населения. На современных просторах Полтавщины, около Кременчука, его производили примерно с VII столетия нашей эры, со времён Великой Болгарии хана-кагана Кубрата, который прославился как покровитель торговли и великий строитель - основатель многих городов на территории своей разноплемённой державы, в которую на вассальных правах входили местные княжества. На север от Кременчука, недалеко от села Самусиевка (теперь село Кременчукского района), в затоке Дидо (остатки старого русла Днепра) ещё в первой половине ХХ столетия да и поныне хорошо видно через прозрачную как стекло, днепровскую воду остатки какой-то древней кладки. А далее, возле села Власовки (ныне посёлок городского типа Светловодского района Кировоградской области), археологи обнаружили признаки древних земляных сооружений тоже с остатками каменной кладки.
   Издавна для строительных работ использовали и гранит, которого немало в районе Кременчука. На месте древнего города-крепости Карменчик, или Керменчик (в переводе с тюркского означает "Маленькая крепость"), основанного, видимо, ещё Кубратом, о чём свидетельствует древнеболгарское название, которое позднее не раз разрушали разные завоеватели, возле древнего брода и паромной переправы через Днепр на пути из так называемого Дикого поля на Левобережье Украины и далее до Путивля - важного торгового центра на пути из Азии в Центральную и Западную Европу - между 1636-1638 годами была построена новая крепость. Строилась она по планам, разработанным в 1635 году французским инженером Гийомом Левассером де Бопланом, который в первой половине XVII столетия находился на службе польского королевского правительства. Эту крепость впервые описал в своём дневнике турецкий путешественник и дипломат Евлия Челеби в 1657 году, отметивши, что сооружена она из тёсаного камня, то есть из гранита. От его разновидности - кремня она и получила уже новое название - Кременчук. Во второй половине XVIII столетия в Кремнчуке упоминаются уже 2-3 выложенных здания. Это свидетельствует, что изготовление кирпича, как и много других ремёсел, жители Кременчука знали довольно давно.
   Прибывшие в начале XIX столетия немецкие колонисты внесли свой весомый вклад в развитие промышленности, особенно лёгкой, на Полтавщине, в том числе в Кременчуке. Ткачи из Богемии, Ельзаса, Моравии, Саксонии и других княжеств поселились в Полтаве - 54 семьи, в Константинограде (ныне Красноград Харьковской области) - 41 семья и в Кременчуке - 8 семей. Среди этих иностранцев были не только мастера-сукноделы, но и специалисты по производству изделий из кожи, трикотажа и так далее. Государство таким оказывало помощь на развитие собственных предприятий.
   Сначала в Кременчуке появились 4 фабриканта немецкого происхождения, которые и стали основателями отрасли лёгкой промышленности. В 1809 году колонист Гелицер, получивший от государства 10 тысяч рублей субсидии на 10 лет, открыл здесь фабрику по изготовлению сукна. Очевидно, предприятие трудолюбивого и дисциплинированного немца давало неплохие прибыли. Он не только полностью вернул предоставленную ему денежную ссуду, но уже в 1817 году хотел приобрести два дома других колонистов. Но в этом ему отказали, ибо законом не разрешалось продавать выделенные колонистам дома с приусадебными участками кому бы то ни было, даже своим. Суконная фабрика Гелицера значилась и на географических планах Кременчука 1816-1832 годов.
   В 1812 году, другой фабрикант - Рунрехт тоже получил 10 тысяч рублей субсидий на строительство кожзавода. Обоим иностранцам была выделена и земля для строительства предприятий. Рунрехт долгое время не отваживался открывать свой завод, так как не очень надеялся на успешный сбыт изготовленной продукции. Он просил правительство подписать с ним договор на поставку его продукции в казну. Фабрикант соглашался изготовлять замшу для портупей и другую военную амуницию из высококачественной лакированной кожи. Уже в первый год работы предприятия он обещал поставлять около двух тысяч штук кожи, а со временем увеличить их выпуск до 10 тысяч штук в год, по цене 8-9 рублей за штуку. Вероятно работников-специалистов у Рунрехта было немного, так как он не брался изготовлять тонкую кожу в большом количестве. Он обязался содержать завод полностью за свой счёт, а ссуду возвращать частями уже с 1812 года. Хотя казна и не соглашалась на поставку замши, всё же предприятие Рунрехта в конце 1812 года уже работало и владелец в том же году вернул около 1400 рублей предоставленной ему ссуды. В 1817 году на кожзаводе уже трудилось 17 работников - 6 мужчин и 11 женщин.
   Ещё в 1789 году в Кременчуке существовала чулочная фабрика, основателем её считался предприниматель швейцарского происхождения. В начале XIX столетия, как свидетельствуют исторические источники, третий из четырёх прибывших в Кременчук немцев открыл свою чулочную фабрику. Но вскоре её владелец умер и неизвестно кто продолжил его дело. Четвёртый иностранный мастер изготовлял ткань, так называемую каразею.
   Наиболее успешно развивалось сукнодельное производство. Поскольку на тот период в городе проживало много евреев, а среди еврейской мещанской бедноты было немало безработных, так чтобы они, как и дети немецких колонистов, приобретали специальность и потом имели средства к существованию, при суконной фабрике организовали школу подготовки ткачей, которая получила название "Кременчукская училищная фабрика". Здесь молодёжь осваивала азы ткацкого дела и потом пополняла ряды рабочих.
   Таким образом, благодаря немецким мастерам в Кременчуке уже на начало XIX столетия появились несколько небольших промышленных предприятий, которые и заложили здесь фундамент изготовления сукна, других тканей, чулок, носок, высококачественной кожи и обуви. Колонисты заложили основу и первой в нашем понимании школы профессионального образования - Кременчукскую училищную фабрику. С годами эти предприятия развивались и на них рядом с украинцами и представителями других национальностей трудились потомки бывших немцев-поселенцев, для которых Кременчук стал родным городом.
   Колонисты внесли свою часть и в развитие машиностроительной промышленности. В 1877 году на околице Кремнчука, Грачёвка, начал работать машиностроительный и механический завод немца Андера (позднее завод дорожных машин), где трудилось около 50 человек. Ниже по течению притоки Днепра речки Кривая Руда в 1880 австриец Оренштейн основал свой кожзавод (теперь кожно-шорный комбинат) с примерно таким же количеством рабочих. В 1888 оду на городской окраине Череднички появляются машиностроительный и чугунолитейный заводы братьев Гебгольд. Там было занято более 60 рабочих. Действовал также маленький кожзаводик всего с 5 рабочими.Так представители немецкой национальности продолжали развивать промышленность в Кремeнчуке.
   ?. г) Карловские немцы-колонисты.
   Карловское имение было основано в первой четверти XVIII столетия генералом Йоганом-Бергардтом Вейсбах. В 1707 году он перешёл из австрийской армии на службу Российскому государству, принимал участие в Полтавской битве. Одно время был на дипломатической работе, был и киевским генерал-губернатором. С 1711 года занимая должность командующего российскими войсками, расквартированными на Украине, генерал Й.-Б.Вейсбах по своему рангу получил землю на территории Полтавского полка между речками Коломак и Орчик, где основал ряд поселений. Вблизи Орчика, на месте небольшой одноимённой слободы, он основал своё имение и назвал его Карловкою. Родом Вейсбах из Богемии, центром которой было красивое местечко Карлсбад (потом Карловы Вары в Чехословакии), расположенное в красивейшем местечке в долине реки. Природа уголка Полтавщины, где он получил владения по рангу, богатая зелень, прекрасный вид на речку Орчик, которая полнилась тогда рыбой, чем-то напоминала генералу родное местечко, название которого он увековечил в названии своего вновь основанного имения.
   Й.-Б.Вейсбах владел Карловкою до своей смерти в 1735 году, затем российская императрица Анна Ивановна подарила слободу фельдмаршалу Б.-Х.Миниху, который переименовал её на Минихполь. В 1741 году дочь Петра-I Елизавета Петровна с помощью гвардии и при поддержке дворянства, недовольного засильем немцев в высших эшелонах российской власти при царствовании Анны Ивановны и Ивана VI Антоновича, захватила престол. Начались гонения на тех, кто был в фаворе при предыдущих правителях. В 1742 году Миниха сослали в Сибирь, а все полученные им владения, в том числе и Карловку (Минихполь), отняли. В следующем 1743 году Елизавета Петровна подарила огромное Карловское имение своему фавориту графу Розумовскому, выходцу из простой семьи козака Розума из Черниговщины, которого за красивый голос в 1731 году привезли в императорскую капеллу в Санкт-Петербург и в которого сразу же влюбилась его одногодка-царица.
   Алексей Розумовский умер в 1771 году, переживши императрицу на десять лет, а Карловка вместе с другими многочисленными имениями перешла к младшему Розумовскому - Кирилу Григорьевичу, последнему украинскому гетьману. Розумовские - Кирилл и его потомки - владели Карловским имением, куда входило несколько населённых пунктов и более 91 тысячи десятин земельных угодий, до 1849 года. Затем жена Льва Кириловича Мария Розумовская продала его великой княгине Елене Павловне, жене великого князя Михаила Павловича и невестке российского императора Павла-I.
   Российская великая княгиня Елена Павловна (1806-1873) была немкой по происхождению, дочерью Вюртембергского принца Павла; её настоящее имя Фредерика-Шарлотта-Мария. Воспитывалась она в Париже, в пансионате известной писательницы Кампан, дружила с дочерьми наполеоновского генерала Вальтера, близкого родственника учёного Кюрье. Высоко одарёная природой, интересовалась всем, имела энциклопедическое образование, общалась со многими учёными и талантливыми людьми. Ставши женою великого князя Михаила Павловича (1824 года), она, добрая и приветливая, уделяла большое внимание благотворительной деятельности, на это уходила значительная часть её состояния. С 1828 года, по завещанию императрицы Марии Фёдоровны, великая княгиня заведует Мариинским и Акушерским институтами. Овдовевши в 1849 году, она ещё более активно занимается общественной, культурно-просветительской и добродетельской деятельностью.
   Великокняжеская семья в основном проживала в Санкт-Петербурге, в прекрасном Михайловском дворце, построенном в 1818-1822 годах гениальным архитектором К.И.Росси специально для младшего брата императора Александра-I -- Михаила. В летние месяцы отдыхали в Ораниенбаумском дворце, который принадлежал когда-то императрице Екатерине-II. Имениями управляли управители, в основном из обрусевших немцев, которые хорошо могли вести хозяйство. Поэтому у великой княгины была возможность воспитывать детей и внуков на немецкий лад, сурово требуя от них хорошо учиться, много трудиться и заниматься благотворительной и культурно-просветительской деятельностью. В 1854 году, во время Крымской войны, Елена Павловна основала Хрестовоздвиженскую общину сестёр милосердия, помогала больным и раненым русским воинам. Эта община стала основой, началом Красного Креста, и заложила основу женской помощи раненым на поле боя.
   Под непосредственным протеже и при активном участии Елены Павловны создано Императорское Русское музыкальное общество (в 1858 году), руководство которым она возложила на А.Г.Рубинштейна, талант которого высоко ценила и который был частым гостем в её доме. В последние годы своей жизни, великая княгиня много сделала для основания и открытия благотворительных организаций, жертвовала деньги на храмы. Она уделяла большое внимание и своим имениям и крепостным, которые проживали в её сёлах, обрабатывали поля, выращивали тысячи голов скота, овец и птицы.
   Накануне крестьянской реформы 1861 года Карловское имение состояло из 4 больших сёл и 10 меньших (где не было церквей) с прилегающими землями в Константиноградском и Полтавском уездах Полтавской губернии. Центр имения располагался в Карловке, тогда Константиноградского уезда (Константиноград - ныне город Красноград Харьковской области). Всего земельных угодий в этой большой экономии было более 91 тысячи десятин, из них собственно принадлежавших экономии - 53941 десятина 1463 квадратных саженей (в пользовании крестьян-крепостных насчитывалось 32049 десятин 2212 квадратных саженей), непригодной земли - 4312 десятин 2018 квадратных саженей. Крепостных у великой княгини здесь было 15017 душ, из них мужчин - 7392.
   Человек прогрессивный и с демократическими взглядами, Елена Павловна возглавляла движение в Российской империи за освобождение крестьян вместе с земельными участками и первой подала в этом пример. Для подготовки документов об отмене крепостного права в своём имении она привлекла лучших учёных, специалистов в отрасли сельского хозяйства. Документы были подготовлены в 1858 году, а уже в следующем году она освободила своих крестьян с полевым наделом в 4 десятины на мужскую душу и по 0,75 десятин приусадебной земли на каждый двор. На то время наибольший земельный надел в Полтавской губернии составлял 2,75 десятины на мужскую душу, а наименьший - 1,3-1,4 десятины. Оброк составлял 2 рубля 50 копеек за десятину пахотной земли и 5 рублей 10 копеек за десятину приусадебной земли, у некоторых помещиков и того больше. Елена Павловна до выкупа крестьянами их наделов установила сравнительно низкий оброк.
   После отмены крепостного права в Карловском имении великой княгини земли было: в Константиноградском уезде - 57156 десятин, в Полтавском - 1025 десятин, всего более 58165 десятин. В экономии велось многоотраслевое хозяйство: хлеборобство, скотоводство, заводская промышленность, лесничество. Пахотные земли и сенокосы занимали немногим больше 54165 десятин, леса - 1755 десятин 230 квадратных саженей, молодые насаждения 312 десятин 1500 квадратных саженей, выгоны, просеки, болота - около 221 десятины, под постройками, речками, болотами озерками и непригодной земли было 1606 десятин 1200 квадратных саженей, под фабриками и заводами - 59 десятин, под почтовой дорогой 61 десятина 1200 квадратных саженей.
   Великая княгиня Елена Павловна умерла в 1873 году и имение перешло её дочери - великой княгине Екатерине Михайловне, а от неё её детям - герцогам Георгию Георгиевичу и Михаилу Георгиевичу Мекленбург-Стрелецким и принцессе Елене Георгиевне Саксен-Альтенбургской. Они и их семьи и владели этим имением до революции 1917 года.
   Любимая морганатическая жена Георгия Георгиевича, Наталья Фёдоровна Вонлярская, которая до замужества была фрейлиною его матери, после замужества з герцогом получила титул графини, а от названия имения Карловка - фамилию Карлова. Женщина высокой культуры, исключительной скромности (так же она воспитывала и детей) она носила эту фамилию и титул до войны, а затем стала герцогинею Мекленбург-Стрелецкой.
   В хозяйственном отношении вся Карловская экономия (Карловское имение) разделялось на 13 самостоятельных управлений. По размерам земельных угодий наибольшим было Фёдоровское - 8766,25 десятин. За ним следовали Ланновское управление - 7060 десятин, Мартыновское - 6317,75 десятин, Алиновское - 4362,25 десятин, Цехмистровское - 4252,25 десятин, Цибихинское - 4252,05 десятин, Карловское - 4104,5 десятин, Варваровское - 4041,25 десятин, Буртовское - 3884, Тагамлыкское - 3646, Винокуренное - 3585,25, Кириловское - 2870,25, Опошанский бор - 1025, а всего 58181 десятина.
   Но при таком огромном хозяйстве (на базе которого после его развала при советской власти было создано несколько промышленных предприятий, колхозов и совхозов) административный аппарат экономии был малочисленн: главный администратор, главный управляющий и два его помошника. При главном управлении работали: старший бухгалтер, 12 управляющих и агент по торговым вопросам имения, врач, ветеринар, лесничий, его помошники и механик. Весь учёт вёлся по спекциальной системе, разработанной комиссией под руководством председателя - высококвалифицированного специалиста Пестржецкого.
   Главными управляющими Карловского имения долгое время были представители обрусевшего и украинизированного немецкого рода Шейдеманов. Хотя они по семейным традициям и заканчивали Петровский Полтавский кадетский корпус, но хорошо разбирались в вопросах сельского хозяйства и экономики. Именно таким зарекомендовал себя Михаил Шейдеман. Долгое время управлял имениями потомков великих княгинь Елены Павловны и Екатерины Михайловны его сын Евгений Михайлович Шейдеман, брат жены известного украинского писателя Панаса Мирного Александры Михайловны. Его уважали не только как хорошего хозяйственника, но и как активного общественного деятеля, избирали уездным гласным Константиноградского уезда и полтавским губернским гласным. Деятельность управляющих Шейдеманов высоко ценили хозяева имения, которые получали от своей Карловской вотчины огромные прибыли. Организация и контроль сосредотачивались в главной конторе имения, которой заведывал старший бухгалтер; она находилась в самой Карловке. Итак в таком огромном и многогалузевом хозяйстве руководство осуществлялось около 25 специалистами (собственно управленческий аппарат), все другие рабочие и крестьяне занимались каждый своей непосредственной работой.
   Севообороты в хозяйствах везде были восьмипольные, а на отдалённых от усадеб землях переменные с посевами люцерны. Ежегодно в хозяйстве сеяли около 4,5 тысяч десятин разных сортов пшеницы, до 2,5 тысяч десятин ржи, более 800 десятин льна, около 700 десятин овса и столько же ячменя и других культур. Сажали немало картофеля. Высокого уровня в экономии достигало и животноводство. Разводили породистую крупную рогатую скотину - украинскую, шведскую и симентальскую; овец - мериносных испанских, а на двух племенных овчарнях - негретти и рамбульс-негретти; свиней - беркшеров. Действовал и конный завод, где выращивали коней верховой кирасирской породы. В возрасте трёх лет их продавали по 200-250 рублей в армию для пополнения кавалерии. А для хозяйственных работ содержали 1800 коней, которых разводили от жеребцов соответственных пород - датских, арденских, суффольков, битюгов. Основной же тягловой силой были волы. Так, например, в 1887 году в управлениях Карловского имения их насчитывалось 2240, а в начале ХХ столетия - около 3700.
   В Карловской экономии герцогов Мекленбург-Стрелецких и принцессы Саксен-Альтенбургской имелось также прекрасное лесное хозяйство, организованное на научном уровне, с учётом природных особенностей края. Старые леса составляли более 1755 десятин. Заботились и о новых насаждениях, которые на рубеже XIX-XX столетий занимали площадь более 300 десятин. В речках и озёрах вылавливалось немало рыбы. Вода в них в начале ХХ столетия оставалась такою же зеркально чистою и здоровою, как и во времена Вейсбаха. Было немало лечебных источников. Всё это берегли и разумно использовали как великая княгиня Елена Павловна, так и её потомки.
   В экономии была хорошо налажена переработка сельскохозяйственной продукции. В 1855 году была запущена паровая мельница, где перемеливали зерна на сумму до 300 тысяч рублей в год. В 1862 году основали винокуренный завод, который давал спитра на сумму более 100 тысяч рублей в год. На заводе по изготовлению крохмала и клея (действовал с 1866 года, реконструирован в 1898 году) в 1904 году работало 78 мужчин и 39 женщин. Они переработали из собственного хозяйства экономии пшеницы 54395 пудов, картофеля - 220522 пуда, виготовили крохмала пшеничного 2678 пудов, картофельного - 34742 пуда, клея - 3956 пудов. Этой продукции в тот год продали в Петербург, Москву, Варшаву, Лодзь, Одессу, Ростов-на-Дону на сумму 121959 рублей 38 копеек. На паровой крупчатой мельнице герцогов Мекленгбург-Стрелецких и принцессы Саксен-Альтенбургской в Карловке, основанной в 1855 году и модернизированной в 1900 году, трудилось в начале ХХ столетия 36 мужчин и две женщины. На протяжении 1904 года здесь перемололи 940715 пудов пшеницы (в том числе вырощенной в экономии 546547 пудов), изготовили пеклеванной муки 663451 пуд, высевок - 249284 пуда, всего на сумму 884924 рубля 45 копеек. Продукция продавалась в Москве, Варшаве и в соседних с Полтавщиною губерниях. На паровой мельнице ржаного помолу, постоенной в 1901 году, где трудилось 39 работников, в 1904 году переработано 253567 пудов зерна, изготовлено 178510 пудов муки, высивок - 65895 пудов, на общуюсумму 169810 рублей 80 копеек. Ржаную муку с этой мельницы продавали в Варшаве, Лодзи и в украинских губерниях. Как видим, суммы дохода от перерабатывающих предприятий экономии на то время были довольно значительными. Неменьшие доходы давали и другие отрасли хозяйства. С 1899 года заработал небольшой маслобойный завод. В 1905 году был построен, Карловский сахарный завод, на протяжении 1903-1910 годов - Ланновский.
   Для удовлетворения хозяйственных нужд имения и строительства храмов в начале XIX столетия были построены свои кирпичные заводы, а с 1899 года начал работать и черепичный, где изготовляли по южногерманским образцам красивый цветной материал для покрытия крыш. На этом предприятии в начале ХХ столетия трудилось 11 рабочих, из них 7 женщины. Только в 1904 году они изготовили более 74200 штук пресованной и около 10000 штук гладкой черепицы.
   В большом многоотраслевом хозяйстве экономии действовали свои мастерские по ремонту и изготовлению сельскохозяйственных машин и приспособлений - плугов, борон, сеялок, паровых молотилок, различного оборудования, запчастей и другое. Они давали 35 тысяч рублей общегодовой прибыли. Тут же подростки учились ремёслам. Была в Карловском имении и своя метеорологическая станция. На средства экономии содержалось двухклассное женское училище; кроме того, в начале ХХ столетия в Карловке работали две земские и одна церковноприходская школы (последняя - при Успенской церкви), больница и богодельня. В Варваровке действовала земская и церковноприходская школы; в Фёдоровке - две земские, церковноприходская школы, больница и госпиталь (богодельня). Красивые выложенные храмы в Карловке были построены на средства хозяев экономии.
   При таком разумном хозяйствовании Карловская экономия ежегодно приносила своим хозяевам огромные доходы. Выгоны и часть пахатных земель сдавались в аренду крестьянам, отношение которых к багатому соседу не было однозначным. Хоть они во время проведения реформы и получили большие земельные наделы, чем иные помещичьи крепостные, но всё же страдали от малоземелья. Так как за 40 лет что прошли после отмены крепостного права до начала ХХ столетия численность населения в губернии значительно увеличилось. Например, в Полтавском уезде за это время прирост населения составил 67%, а в Константиноградском - почти на 100%. Семьи разростались, земельные наделы дробились. Значительно выросло количество безземельных и малоземельных крестьян. В Константиноградском уезде в начале ХХ столетия 250 тысяч крестьян имели в пользовании 225 тысяч десятин, то есть в среднем по 0,9 десятины на человека. В Лисичьем (Константиноградского уезда), Войновке (Полтавского уезда) и ряде других сёл, где крепостные, согласно уставной грамоте хоть и получили по 4 десятины удельной полевой земли, к началу ХХ столетия приходилось только по 1-1,3 десятины. В Максимовке Константиноградского уезда ни один из 300 дворов не имел удельной земли, и все крестьяне полностью зависели от местного помещика. Люди не могли прокормить семью, содержать скотину. Цены на аренду земли значительно выросли. Особенно их поднимали субарендаторы, богатые крестьяне, купцы, которые брали в аренду землю в экономии или у помещика, а потом сдавали её другим мелкими наделами по 12-18 рублей за десятину (в то время как сами арендовали её по 5-6 рублей за десятину).
   В марте-апреле 1902 года, когда на территории Полтавской губернии вспыхнули крестьянские восстания, Карловская экономия стала одним из центров этих выступлений, как и вскоре во время революции 1905-1907 годов. Первые волнения были вызваны продовольственными трудностями, которые возникли зимой и весной 1902 года вследствии прошедшего неурожайного года и фактически полуголодной для многих крестьян зимы. Но и немалую роль сыграли агитация и распространение революционной литературы в Карловке и прилегающих сёлах представителями разных политических партий: членами РУП (Революционная Украинская Партия), эссерами, социал-демократами. Крестьяне же потом на судебном процессе поясняли, что грабить управительства экономии и соседних помещиков их заставило безвыходное положение.
   Так, свидетель И.А.Гайдук разгром Варваровского управления жителями соседнего села Максимовка объяснял во время судебного процесса следующим образом: у сельской общины земли нет, хлеба нет. Сенокосов, выпасов тоже нет, а потому и количество скотины уменьшилось с 300 голов до 100. После 1861 года население значительно увеличилось, поэтому полученные когда-то земельные наделы делились и переделялись, дробились. Крестьянские земли давали очень низкие урожаи, так как ни о каком севообороте, ни о каких бы то ни было удобрениях не могло быть и речи. Если экономия весь перегной с ферм вывозила как удобрения на свои поля, то крестьяне из перегноя от собственной коровы делали "кизяки", которыми зимой отапливали избы.
   Поскольку в 1901 году у крестьян картофель совсем не уродил, главный управляющий Е.М.Шейдеман распорядился выдавать из запасов экономии наибеднейшим крестьянам по три меры картофеля на человека бесплатно, а остальным продавать по 10 копеек за пуд. Услышав об этом, жители Максимовки, кто с мешками, кто подводами кинулись в Варваровское управительство. Первым выдавали картофель бесплатно, но люди всё прибывали и прибывали и все требовали выдать им тоже бесплатно. Хоть крестьянам и предложено было поработать в экономии и на заработанные деньги приобрести продукты. Следует признать, что за работу в имении зимой платили мужчинам по 20 копеек в день, а женщинам по 15. питание за счёт экономии, а летом от 25 до 50 копеек.. Крестьяне же считали, что за их тяжёлый труд такая оплата слишком низка. Однако, по сравнению с другими помещиками, если в голодный год за один день своего труда мужчина-крестьянин мог прокормиться целый день и заработать два пуда картофеля, то это было ещё и не так плохо. Сравним, как во время голодомора 1932-1933 годов люди работали голодными целый день в колхозе за миску водянистого супа, а в 1946-1947 годах за миску супа из макухи, которую делили со своими детьми. Но в начале ХХ столетия крестьяне требовали от помещиков, от управляющих экономии бесплатно отпускать им продукты питания, так как считали, что они всё это выращивали и собирали своими руками. А когда им отказали, начали самовольно растаскивать, тянуть всё, что попадалось под руки. От картофеля перешли к хлебу, скоту, фуражу. Крестьянскую массу, которая ринулась грабить, удержать было невозможно, поэтому для наведения порядка пришлось вызвать войска. Потом пошли аресты, суды, хотя не только отдельные помещики, священники, вызванные как свидетели, а нередко и судьи и адвокаты сочувствовали крестьянам.
   В годы первой русской революции 1905-1907 годов волна крестьянского движения с новой силой поднялась, как и в других, по всему Константиноградскому уезду, в том числе в Карловском имении. В конце ноября 1905 года рабочие экономии объявили забастовку, остановились сахарный завод, мельницы. В близлежащих сёлах люди переизбирали старшин, устанавливали низкую оплату за аренду земли, оставляли работу в управлениях и в помещичьих экономиях в близлежащих сёлах, забирали хлеб, сено. Это выступление рабочих и крестьян носило не только экономический, но и политический характер. Повсюду проходили митинги и демонстрации.
   Свержение самодержавия пробудило к политической активности широкие народные массы. Поднялись и криминогенные элементы. После революции 1917 года, в годы гражданской войны, которые принесли так много горя всей Украине, в том числе и Полтавщине, Карловская экономия была разграблена, разгромлена. Уничтожали всё "до основания", чтобы потом на пустом месте "строить новую жизнь". За много десятилетий, что прошли с того времени много всего выпало на долю крестьян, как и на долю потомков тех, кто когда-то владел богатым Карловским имением. Но крестьянин так и не завоевал путём революции и гражданской войны, не построил своей счастливой жизни. Вместо него другие создавали многочисленные хозяйства, предприятия с громоздким и неповоротливым управленческим аппаратом, который с течением времени всё увеличивался и увеличивался и ложился тяжёлым бременем на плечи трудящихся. Хотя следует отметить, что на Карловских землях в колхозах в 60-80 годах ХХ столетия собирали значительно большие урожаи, чем когда-то в экономии. Но такого порядка, такой исключительной культуры ведения хозяйства, такого высокопродуктивного животноводства, которые были в имении великой княгини Елены Павловны и её потомков, давно нет.
   Поредели и уменьшились площади когда-то таких роскошных вековых и молодых лесов. Уничтожено немало тех садов и лесов, которые были насажены в советские времена. А Карловку с её Орчиком, карловские окраины, уже никак нельзя сравнить с Карлсбадом - Карловыми Варами. Полтавская земля, полтавские убогие сёла ждут настоящих хозяев, которые бы кропотливым разумным трудом сделали бы их цветущими и багатыми. О том, как при малочисленном управленческом аппарате можно рационально хозяйствовать на исключительно богатых, но запущенных в последнее время полтавских землях, свидетельствует история Карловской экономии. А если бы это было государственное хозяйство, где каждый работник отвечал бы за порученный ему участок работы, получал бы за это достойную зарплату, то ни о какой эксплуатации и речи бы не могло быть. Поэтому нам и надо хорошо знать свою историю, брать из неё всё лучшее и не повторять ошибок прошлых поколений и наших современников.
   ?. д) Немцы полтавщины в конце 19 начале 20 столетий.
   Долгое время проживая в украинских городах и сёлах, и непосредственно на территории Полтавской губернии, бывшие немецкие переселнцы, особенно их потомки, уже хорошо знали язык, традиции, обычаи страны в которой жили, гражданами которой стали. У них было разное материальное состояние. Одни были достаточно богатыми, некоторые даже дворянами. Другие - простыми рабочими, чиновниками, военными. А некоторые рода имели своих великих учёных, известных в своё время далеко за рубежами Российской империи.
   Некоторые из колонистов, приписанных к стану купцов, как например, Трепке, кроме собственности в виде домов, мельниц и магазинов в Полтаве, владели ещё и землями, имениями, фактически стали богатыми помещиками.
   Сыновья Вильгельма и внуки Августа Трепке (из первых колонистов-ткачей) в 90 годах XIX столетия получили в наследство от родителей большие земельные угодья в Полтавском уезде. Вильгельму Вильгельмовичу досталось имение в селе Ковалёвка в 1150 десятин. Хозяйство имело главным образом земледельческое направление. На большой площади пахотной земли велась восьмипольная система севооборота. Здесь ежегодно выращивали семена высокосортовых зерновых культур, которые шли на продажу. Кроме этого, зерно перерабатывали на муку и крупу, которые тоже составляли предмет торговли. С 1894 года в имении работала паровая мельница, где перемеливали в сутки около 1000 пудов зерна (рожь, пшеницу, просо), за год на сумму около 100 тысяч рублей. В хозяйстве также был конный завод, где матки были полукровками и на три четверти кровными арденками, выводились породы-помесь с арденами, клейдесдалами и рысаками. От этого завода хозяйство тоже имело неплохой доход.
   Емилию Вильгельмовичу Трепке досталась меньшая часть родительского состояния - хозяйство в селе Парасковеевка (ныне Куликово Полтавской области) - 500 десятин земельных угодий, из них 421 десятина пахотная земля. Севооборот тоже был восьмипольный. В начале ХХ столетия здесь насчитывалось 32 рабочих коня, 87 волов, 12 коров, 630 овец, немало свиней. Действовал и завод рабочих коней - метисов, арденских и калейдесдальских пород. Из крупного рогатого скота разводили метисов симентальской породы, овец-метисов каракульских, свиней - помесь местных с беркширами. С 1890 года в этом имении работала паровая мукомольная мельница - собственность обоих братьев. В начале ХХ столетия на мельнице трудилось 24 взрослых работника и один подросток. В 1904 году здесь переработали 324375 пудов пшеницы и 10535 пудов ржи. Продукцию продавали в Полтаве, Харькове да и в других городах и получили за неё в тот год 347480 рублей дохода.
   Около 100 десятин земли родительского имения братья выделили на приданное своей сестре Вильгельмине, которая вышла замуж за соседа-помещика Михаила Михайловича Попова.
   Хозяйства братьев Трепке выделялись высокой рентабельностью, давали хорошие доходы своим собственникам. Особенно развито было животноводство. После революции 1917 года, во время гражданской войны, оба имения братьев Трепке, которые выехали за границу, были разграблены и разгромлены. В 1921 году дома Вильгельма Трепке в Ковалёвке частично были отремонтированы воспитанниками Полтавской колонии малолетних правонарушителей имени М.Горького, которая до этого находилась в Трибах под Полтавой. Руководил ею великий педагог, позднее известный и как писатель А.С.Макаренко. Колония здесь размещалась до 1926 года. В Парасковеевке на базе разрушенного имения Емилия Трепке весной 1924 года болгарские политэмигранты организовали сельскохозяйственную комуну имени Д.Благоева, которая просуществовала до первой половины 30-х годов ХХ столетия. Потом бывшие земли Трепке были переданы местным колхозам.
   В Константинограде в начале ХХ столетия было несколько домов, где проживали потомки первых колонистов, владевшие землями, наделёнными их предкам ещё в 1820 году. Это были: Луиза и Николай Заксентрейтер, Богдан Лейман, Богдан Карлович Лейман, Андрей и Карл Ротиск, Канн, Виктор Кригер, Вильгельм Кригер, Александр Фёдорович Гиллер, Елизавета Фёдоровна Гиллер, Агнезия Барвина Гиллер, Вильгельм Богданов, Христофор Мартынович и Лерман Мартынович Ланге, Насс, Карл Фёдорович Шофф. Одни из них имели по 1,5-2 десятины земли, иные - по 15-20 десятин, но все они трудились с присущими немцам трудолюбием и старательностью.
   В Кременчуке до революции 1917 года существовало чудесное садово-цветоводческое хозяйство высококвалифицированного специалиста, потомка первых полтавских колонистов Карла Ивановича Бер, которое не только обеспечивало город и много помещичьих и зажиточных крестьянских хозяйств Полтавщины саженцами отборных сортов плодовых деревьев, кустов, семенами цветов, но и отправляло их за рубежи губернии.
   В конце XIX - начале ХХ столетий хозяин небольшой мастерской по ремонту карет и велосипедов Адольф-Фёдор Иванович Таль, который сам был инженером, мастером и рабочим, имея лишь одного помошника-подмастерье, быстро и качественно обслуживал всех собственников этого вида транспорта тогдашнего Кременчука.
   Немало потомков бывших колонистов и представителей тех немецких семей, предки которых когда-то разными путями попали в Российскую империю, в том числе и на Полтавщину, служили в Полтавской, Кременчукской и других городских думах, в земских управах, в губернском и уездных казначействах, избирались почётными мировыми судьями, на другие общественные посты, зарекомендовали себя хорошими специалистами. Многие были учителями немецкого языка, математики, музыки, танцев, прекрасными врачами.
   В середине 60-х годов XIX столетия кременчукским городским врачом работал Альберт Карлович Бергер. В 70-х годах того же столетия полтавским губернским предводителем дворянства был Алексей Евгеньевич Мандерштерн, потом его брат Александр Евгеньевич Мандерштерн, управляющим почтовой частью губернской почтовой конторы и губернским секретарём статистического комитета - Андрей Николаевич Енгельгардт, начальником Полтавской телеграфной станции - Юлий Евстафьевич Фирнкранц, там же телеграфистом трудился Карл Иванович Берг. Начальницей Полтавского института благородных девиц много лет была вдова генерал-лейтенанта Екатерина Романовна Дейтрих, а её дочь Лидия Фёдоровна Дейтрих там же работала учительницей русского и французского языков, другая дочь - Елена Фёдоровна - вела уроки музыки. Дочь подпоручика Мария Александровна Нагель преподавала танцы и гимнастику, классными дамами были Зинаида Эдуардовна Шмидт, Ида Фердинандовна фон Грумбкоф и Елизавета Вильгельмовна Дидрихсон. В Мариинской женской гимназии в городе Полтава немецкий язык преподавал Фёдор Эдуардович Мертц, а танцы - учитель танцев Полтавской Петровской военной гимназии (так некоторое время назывался кадетский корпус) Генрих Яковлевич Дебре. В той же военной гимназии воспитателем работал Густав Альбертович Грофе, преподавателями - Фридрих Петрович Дейк, Иустин Николаевич Ганнот, Альфред Ганнибал Гаушильдт, Генрих Алексеевич Дебре, доктором - Ервин Христианович Бухгейм, у которых тоже были немецкие корни. Все они показали. себя высококвалифицированными специалистами. Обязанности полтавского дивизионного проповедника исполнял пастор Евангелическо-Лютеранской церкви Вильгельм Францевич Реми. На рубеже XIX-ХХ столетий лютеранским пастором служил Адам Морисович Штраус.
   До 20-х годов ХХ столетия полтавчане хорошо знали имя всегда безотказного врача, доктора медицины, который немало лет проработал директором Полтавской фельдшерской школы, Владимира (Вальдемара) Едуардовича Герлах. Он не обращал внимания на то какого сословия был больной. Бедняк или богатый, когда требовалась неотложная медицинская помощь, он шёл помогать в любое время суток, днём или ночью он шёл оказывать медицинскую помощь.
   Некоторые из обрусевших и украинизованных немцев, которые проживали на Полтавщине, служили в армии, как, например семейство Ган (от них пошло название села и железнодорожной станции Ганновка, которые возникли на их землях во второй половине XIX столетия), семейство Шейдеман и другие. С 1911 года и до революции 1917 года и гражданской войны директором Полтавского Петровского кадетского корпуса был генерал-майор Н.Н.Клингенберг. Здесь же, в этом заведении работали преподавателями немецкого языка Н.А Грюн, С.А.Гросберг, П.Е.Рейнеке, П.Штединг, пастор Г.Ю.Штамм. На вечерах отдыха кадеты прекрасно исполняли русские и украинские народные песни под руководством украинизованного немца К.Ф.Фон-Коссарт, глубоко ценившего музыку и песни. Особой популярногстью пользовалась песня "Закувала та сыва зозуля".
   Немало выпускников Петровского Полтавского кадетского корпуса прославились, проявили героизм и отвагу в военных баталиях. Так, родившийся на небольшом хуторе вблизи посёлка Великие Сорочинцы Миргородского уезда, сын украинки и немца-учителя музыки, Григорий Ебергардт, был слушателем Академии Генерального штаба, и когда в 1875 году началась национально-освободительная война в сербии и Герцеговине, взял отпуск, а затем и вообще вышел в отставку и отправился на Балканы, чтобы включиться в борьбу на стороне повстанцев. С началом русско-турецкой войны 1877-1878 годов он уже служил в рядах русской армии и принимал участие в освобождении Болгарии от османского ига. 19 (31) июля 1877 года Г.И.Ебергард погиб смертью героя в бою под селом Джуранли (впоследствии Калитино) и Городом Ески Загра (Старая Загора).
   Воевали в составе русской армии и были отмечены за героизм и мужество георгиевскими крестами и другими орденами, золотым оружием выпускники кадетского корпуса генерал-майора К.А.Корф, генерал от кавалерии С.М.Шейдеман, полковники И.А.Циглер, И.П.Штединг, Н.Н.Фон-Дерфельден, подполковник Н.Ф.Фон-Краббе, поручик В.Н.Гайман, подпоручик В.Н.Енк и другие.
   Из "украинских немцев", в том числе и из полтавских немцев вышло много великих учёных в разных отраслях науки. Юрист и филолог по образованию, выдающийся литературовед, высококлассный специалист по истории русской литературы Семён Афанасьевич Венгеров (1855-1920) родился в Лубнах на Полтавщине. Его мать - немецкая писательница Паулина Венгерова автор двухтомной работы "Воспоминания бабушки" (Берлин, 1908-1910). С.А.Венгеров окончил юридический и филологический факультеты Петербургского университета. В 1909 году Харьковский университет присудил ему учёную степень доктора словесности, он был также профессором Петербургского университета. Семён Афанасьевич поддерживал тесные связи с деятелями украинской культуры (в частности с И.Я.Франком), в "Энциклопедическом словаре" издавал материалы об украинской литературе, много сделал в отрасли книгознаний, но основною специальностью избрал историю российской письменности.
   С.А.Венгеров - известный библиограф, редактор и цензор произведений известных писателей, в том числе первого полного издания произведений В.Г.Белинского. Писал о Гоголе, Аксаковых, Гончарове и других. Редактировал собрание произведений А.С.Пушкина, приобщивши к этой работе известных пушкинистов того времени; с 1891 года редактировал литературный отдел "Нового энциклопедического словаря" Брокгауза и Ефрона, а также ряд запрещённых до 1905 года изданий. Среди выдающихся работ С.А.Венгерова следует назвать 6-томный "Критико-биографический словарь российских писателей и учёных. От начала русской письменности до наших дней" (т. 1-6, 1885-1904), которые так и остались не опубликованными, но являются исключительно ценными пособиями для каждого современного библиографа. А труды учёного "Героический характер российской литературы" (1911) и "В чём прелесть российской литературы XIX столетия" вошли в золотой фонд науки о литературе. Составленной им уникальной библиографической картотекой, которая сберегается в Пушкинском доме в Санкт-Петербурге, пользуются многочисленные исследователи, как и фондами Книжной палаты, идея создания которой принадлежит тоже Венгерову, он же был и первым её директором.
   Георгий Васильевич Пфейффер, который родился в 1872 году в селе Сокиринцы Прилуцкого уезда Полтавской губернии (сейчас село Серебрянского района Черниговской области), после окончания Прилуцкой гимназии учился на математическом отделении физико-математического факультета Киевского университета. В 1900 году выдержал магистерский экзамен, читал лекции как приват-доцент. В 1903 году получил степень магистра за диссертацию "Группа многранников", а в 1911 году защитил докторскую на тему: "Представление областей особенных точек алгебраических поверхностей рядами, расположенными по целым положительным степеням двух параметров". Он был профессором Киевского университета, академиком Академии наук УССР (с 1920 года), членом Ассоциации математиков Франции, в 1941-1944 годах - директором объединённого Института математики и физики АН УССР, автором более 250 научных работ в отрасли математики. Умер в 1946 году.
   В селе Чутово (ныне посёлок городского типа) на Полтавщине родился Павел Григорьевич Риттер (1872-1939) выдающийся украинский литературовед, преподаватель, свободно владеющий многими языками (в том числе итальянским, древнеиндийским, новоиндийским), хорошо знающий их литературу, профессор Харьковского университета, переведший на украинский язык стихи и прозу Рабиндраната Тагора, поэму Калидаса "Туча-вестник" и другие.
   Известный учёный-ботаник Людвиг Васильевич Гейнгардт родился 6 (18) марта 1847 года в селе Войтинцы на Полтавщине, в семье офицера Лубенского гусарского полка. В 1871 года закончил Харьковский университет. Был доктором ботаники, сперва работал профессором в Новороссийском университете (г Одесса), с 1886 года - в Харьковском. Написал много научных трудов, среди которых альгологические исследования: "Материалы для морфологии и систематики водорослей Чёрного моря", "Водоросли Уфимской и Оренбургской губерний" и другие, немало из них издано на немецком языке.
   Владимир Ричардович Руппенейт, который родился в Кременчуке в 1880 году в семье полковника, в 1897 году окончил Петровский Полтавский кадетский корпус, а потом Михайловскую артиллерийскую академию. До 1911 года служил в главном артиллерийском управлении, вскоре перевёлся в 49-ю артиллерийскую бригаду капитаном, был штабс-капитаном гвардии. Он известен как военный писатель, автор многочисленных работ об артиллерии.
   Доктор медицины Александр Александрович Шеффер родился в 1831 году в городе Прилуки Полтавской губернии в семье штаб-врача, окончил Московский университет, работал ординарным профессором Киевского университета святого Владимира. Его докторской диссертацией стала работа "О действии серной кислоты на белковинные вещества". Актуальными были в своё время также работы учёного "Курс физиологической химии", "О значании солей в крови" и другие в том числе и на немецком языке.
   Это перечисление выдающихся деятелей немецкого происхождения, для которых родиной была Украина, которые сделали весомый вклад в развитие украинской и российской науки и культуры можно ещё много продолжать.
   По-разному сложились судьбы потомков бывших немцев-колонистов, а также тех, кто пришёл на службу в Российскую империю. Одни из них в разное время, особенно после революции 1917 года, в период гражданской войны, вернулись на свою историческую родину, другие, кто остался на украинской земле, постепенно украинизовались. Многие из тех, кого в годы войны согласно жестокому сталинскому указу от 28 августа 1941 года "О депортации немцев Поволжья" насильно вывезли из Украины на восток, обрусели, ассимилировались с представителями других национальностей. Нередко о их немецких корнях напоминают только фамилии или имена отцов. Но это уже новые страницы истории украинских, полтавских немцев, их часто нелёгкой судьбы.
   А пока хотелось бы рассказать о наиболее известных, наиболее прославленных немцах полтавщины вложивших свой вклад в развитие полтавщины, в её будущее.
   ?Известный украинский церковный, литературный и политический деятель, архиепископ Черниговский Лазарь Баранович (1620-1693) в 1679 году заложил в Чернигове при Троицко-Ильинском монастыре Троицкий собор. С 1680 года работами руководил "майстер мурарский бысть немец, с Вильня, зовомый Иоанн Баптиста". Строительство длилось почти 10 лет, а облицовочные работы закончились лишь в 1695 году. Из исторических источников мы знаем об этом мастере немного. Энциклопедические справочники подтверждают, что Йоганн Баптист (даты его жизни неизвестны) был немецким архитектором и помошником архитектора Адама Зерникав (ещё пишется Адам Зерникау) во время строительства в 1679-1695 годах Троицкого собора в Чернигове.
   Отсюда можно сделать вывод, что Йоганн Баптист сперва был помошником Адама Зерникау, а с 1680 года самостоятельно руководил работами по возведению прекрасного черниговского храма, который, согласно проекта, сооружался как семибашенный. После пожара 1731 года боковые башенки не были восстановлены и семикупольный собор превратился в трёхкупольный. Словно рок какой-то тяготил над храмом. Он снова горел в 1781 году, потом - в 1808 году. При восстановлении в начале XIX столетия собор приобрёл черты классицизма. Тогда же первый иконостас переделали на пятиярусный (он не сохранился). Во второй половине XIX столетия собор реставрировали снова. После всех бед, которые выпали на его долю в ХХ столетии, в 1975-1984 годах Троицкий собор восстановили в первоначальных формах барокко по проекту архитектора Н.Н.Говденко.
   Руководя строительством Троицкого собора в Чернигове, Йоганн Баптист в то же время, в 1684-1692 годах, вместе со своим помошником - архитектором Мартином Томашевским сооружал Спасо-Преображенский собор Мгарского Лубенского Спасо-Преображенского монастыря на берегу реки Сулы, на запад от села Мгар. Возле одноимённой речушки (правого притока Сулы), под Лубнами. Каменный Спасо-Преображенский собор вместо разобранного деревянного был заложен по инициативе гетьмана Ивана Самойловича, по проэкту, разработанному Йоганном Баптистом. Поэтому неудивительно, что храм напоминает Троицкий в Чернигове. Заканчивал его стротельство талантливый мастер А.Пирятинский, столярными работами руководил мастер Д.Ворона. В 1692 году Спасо-Преображенский собор был освящён. По плану он близок к традиционным крестокупольным храмам XII столетия, но в украшении фасадов использована ордерная ситсема.
   Украинский писатель дореволюционного времени В.П.Горленко (1853-1907), нашёл в яготинском архиве князя Н.В.Репнина и передал историку С.Н.Лазаревскому (1834-1902) дневник, написанный почерком XVIII столетия, с заголовком "О построении каменной церкви Преображення Господня в Мгарском монастыре", который учёные считают выпиской из летописи монастыря. Так выглядит этот интересный документ: "Иоан Самойлович, гетьман з войском их царского пресветлости величества Запорожским. Вам, пану Якову Баптисте, майстрови дела нашего муревого, Мартинове Томашевскому подмайстерому, з всем вашим товариством, доброго от Господа Бога здоровья зичим...иж тое дело пилностью достатечне совершити прагнете и на том записалистеся в суде, даем вам за вашу такую нагороду... майстрове Якову Баптисте, при певной грошовой зарплате, якая ему на каждий робочий тиждень, по осм зол. доходитимет , постановляем борошна на все лето: муки житной - осмачок пять, пшеничной - две осмачки, пшона - две осмачки, гречаной муки - две осмачки, гороху - осмачка, соли сем сот гусок, сала - два пуда, полтий - два, баранов - шесть, две дежечки масла, две сира, пива - бочок три, горелки - кварт сто, олею - кварт тридцать, яловицу и кабана...
   Зичим при том и повторе доброго всем здоровя. З Батурина маiя 23.1684.
   Звишминований гетман рука власная".
   В 1728 году обвалились крепления Спасо-Преображенского собора, второй раз он был обновлён и освящён в 1754 году. Во время восстановления он приобрёл пятикупольное завершение (поначалу было семикупольное) и лепное барельефное украшение фасадов и интерьера. Собор Мгарского Лубенского монастыря является одним из знаменитых образцов архитектуры времён украинского бароко, в котором соединились традиции древнерусского зодчества XI-XII столетий и бароко-ренессанской архитектуры Западной Европы.
   После пожара, который произошёл в середине 30-х годов XVIII столетия упорным реставратором и благодетелем монастыря стал принц, ясновельможный князь, известный военный деятель, выходец из прусской провинции Гессен-Нассау, Людвиг Дант Гессен-Гамбургский (умер в Берлине в 1745 году). В 1723 году принц приехал в Москву, в 1730 году стал генерал-лейтенантом, с 1732 года назначен главнокомандующим российскими войсками в войне с Персией и Турцией, со временем он - генерал-фельдцейхмейстер, а вскоре генерал-фельдмаршал.
   Принц Людвиг был женихом юной дочери Петра-I Елизаветы, будущей российской императрицы. Но женой его она не стала, ибо влюбилась в своего одногодка, казацкого сына с Украины Алексея Розума, взятого в Петербург певчим в украинскую капеллу при дворе. Поэтому бывшему жениху отказали. Но в Российской империи и у самой Елизаветы Петровны он пользовался большими почестями и сделал блестящую карьеру.
   Современный историк В.Н.Козюра в своей статье "Лубенский Мгарский монастырь и выдающиеся политические и церковные деятели Украины" отмечает большую роль в строительстве обители архимандрита Иоасафа, перед вступлением которого в управление монастырь постигло двойное несчастье: в 1728 году в нём полностью развалилась большая каменная церковь, а в 1736 году пожар уничтожитл все деревянные постройки. Именно в этот год Иоасаф возглавил монастырь и начал сооружение каменного корпуса клий для монахов. В этом деле он нашёл себе старательного помошника и багатого покровителя - Людвига Данта принца Гессен-Гамбургского, который расквартировался со своими войсками во время похода на Крым в Лубнах. В.Н.Козюра приводит документ - оригинал приказа принца от 22 апреля 1737 года, который сохранялся в монастырском архиве. В этом документе пишется: "Генералитету, штаб, обер и унтер офицерам и прочим командирам и рядовым, и кому сей охранный лист команды показан будет, Мгарского погорелого монастыря во обретающихся монастрыских дворах, в вотчинах и хуторах никому посто. И квартир не иметь и обид, разорения не чинить и безденежно ничего не брать, под опасением военного суда".
   При поддержке принца Людвига Данта Иоасаф в 1742 году отправился просить пожертвований к самой императрице Елизавете и получил 2000 рублей - сумму достаточно значительную по тому времени. Это дало возможность отстроить главный храм Лубенского Мгарского монастыря и главный корпус монастырских келий. (Лубенский Мгарский Спасо-Преображенский монастырь: Тезисы докладов конференции, посвящённой 375-летию монастыря. - Лубны, 1995, - стр. 42-43).
   Л.Д.Гессен-Гамбургский опекал монастырь, жертвовал для восстановления храмов и братских келий значительные суммы личных денег. Лубенское духовенство и монахи всегда помнили генерал-фельдмаршала - своего благодетеля. Его портрет поместили на хорах монастырской ризницы; там он находился до 1906 года, а затем был передан в открытый в Полтаве уникальный музей церковной старинной утвари - Полтавского епархиального древнехранилища. После революции 1917 года вместе со многими другими экспонатами древнехранилища портрет генерал-фельдмаршала Л.Д.Гессен-Гамбургского попал в музей Полтавского губернского земства, переименованного при советской власти в Центральный пролетарский музей Полтавщины (ныне - Полтавский краеведческий музей), при котором находилась и картинная галерея. Ныне местонахождение портрета неизвестно. Возможно, его следует поискать среди экспонатов бывшего художественного музея, или музея Полтавской битвы.
   --Врач, писательница и переводчица. Во второй половине XIX - в начале ХХ столетий имя Анны (Ганны) Карловны Розальон-Сошальской было хорошо известно в Полтаве и за её пределами. Она получила высшее медицинское образование за границей, стала одной из первых женщин-врачей города, а ещё - детской писательницей (свои произведения писала на русском языке) и переводчицей.
   Родилась Анна Карловна Розальон в 1831 году в Полтаве. Долгое время, до последних лет своей жизни проживала на территории Немецкой колонии в родном городе. На усадьбе по улице Колонистской 12 она и умерла 28 апреля (11 мая) 1902 года.
   Полтавские старожилы ещё долго помнили её как прекрасного врача. Она никому не отказывала, свято выполняла клятву Гиппократа - приходить на помощь каждому больному и в любое время. Интеллигенция города знала её как высокообразованного человека, которая кроме врачебной практики ещё и писала на разную тематику, занималась переводами с немецкого, польского языков на русский, выступала с фейлетонами в "Полтавских губернских ведомостях", принимала активное участие в культурной и общественной жизни города. Она оставила после себя много трудов: "О разведении и возделывании табака махорки в Харьковской губернии"; "Безродный. Рассказ для детей" (Полтава, 1887); "Рассказы для детей" (Полтава); "Цветы для детей. Рассказы"; "После потопа" (Пан Володыевский. Исторический роман Генриха Сенкевича. Полный перевод с польского, 3 части. Последняя часть в переводе А.Селиванова); "Руководство к массажу. Для учащихся и врачей. Перевод с Георга Гюнерфаута"; "Массаж в гинекологии" Пауля Профонтера. Перед с немецкого. Под редакцией Д.Д.Ахшарумова" (Полтава, 1888); "Приключения в Пампасах" (Полтава, 1890) и другие.
   Итак, Полтава имеет все права гордиться, что была малой Отчизной одной из первых в городе женщин-врачей, детской писательницы, переводчицы, культурной и общественной деятельницей Анны Карловны Розальон-Сошальской.
   ?Он мечтал, чтобы Полтавщина шумела садами и украсилась цветами. Карл Иванович Бер - потомок немецких колонистов, которые появились в Полтаве в начале XIX столетия. В конце XIX - начале ХХ столетий он проживал в Кременчуке, по улице Херсонской (ныне Карла Маркса), в собственном доме, числился купцом, был гласным Кременчукской городской думы. Высококвалифицированный специалист в отрасли садоводства и цветоводства, он создал прекрасное "садовое заведение" в самом Кременчуке и питомник вблизи села Песчаное Кременчукского уезда (ныне Кременчукского района). Уникальное садово-цветоводческое хозяйство К.И.Бер поставляло различные саженцы высокосортных деревьев, кустов смородины, крыжовника, роз, семена цветов не только помещичьим имениям и крестьянам Полтавской губернии, но и за её пределами. Оно буйствовало красотой, распространяло вокруг нежные ароматы. Карл Иванович старался, чтобы не только в Кременчуке, но и по всей Полтавщине рослы сады из его саженцев черешень, вишень, абрикосов, слив, персиков, прекрасных сортов яблонь и груш, чтобы побольше плодоносили вырощенные из его рассад кусты смородины, крыжовника, малины, клубники, чтобы по обочинам улиц и дорог радовали глаз стройные тополя, разные декоративные деревья, красивые цветы.
   Потребность на продукцию К.И.Бер была всегда огромной, впервую очередь, конечно, в зажиточных хозяйствах. Он и жертвовал много, особенно родному городу. Немало людей, работая у Бер учились выращивать сады, иные и у себя на усадьбах, возле изб -сооружали скромные цветники.
   После революции 1917 года, с установлением советской власти, хозяйство К.И.Бер было естесственно национализировано, стало государственной собственностью.
   Кременчукский старожил Валентина Тимофеевна Федько (1913-2006) - заслуженный врач Украины, отличник охраны здоровья и почётный гражданин Кременчука, которая в детстве жила недалеко от Бер и дружила с его внучкой Алисой, вспоминала, что в начале ХХ столетия его контора находилась на Херсонской улице. Это был крепкий одноэтажный дом с большим подвалом. Здесь фасовали в пакетики семена различных овощей, прянностей, трав, цветов. Семена последних комплектовали по цвету, периоду цветения. После гражданской войны контора опустела, на подворье виднелась только одна теплица с комнатными цветами в горшочках. Забор выходивший на Троицкую улицу (ныне Красина), был обвит виноградом, который дозревал на солнце, и дети, друзья Алисы, лакомились им.
   На то время в Кременчуке проживало немало обрусевших и украинизованных немцев, которые имели здесь свои предприятия: действовали завод Андера по производству сельскохозяйственных машин, хомутная фабрика Оренщтейна (позднее кожзавод) и другие. Вкусные изделия продавали в колбасном магазине Зейпта. Детвора любила полакомиться исключительно апетитною ливерной колбасой, приготовленной в шкурке из гусячего жира. После этого можно было побежать в сад к Алисиному дедушке и закусить виноградом или фруктами. Дети разных национальностей хорошо знали украинский язык, общались на украинском языке. Из любопытства после посещения православного храма дети могли зайти и в лютеранскую кирху. С малых лет их приучали уважать религию других народов. До последних дней своей жизни Валентина Тимофеевна с теплотой вспоминает те далёкие годы, искреннюю детскую дружбу, чудесный сад и цветники Карла Ивановича Бер. После революции всё очень изменилось, особенно в годы гражданской войны. Во время нападения разных банд ночами жители прилегающих улиц со страху прятались в подвалах Бер. Вскоре, в начале 20-х годов ХХ столетия Карл Иванович Бер со своей семьёй выехал из Кременчука.
   На базе его садового предприятия было создано "Зелёное хозяйство" города, а на базе рассадника возле Песчаного - Кременчукский рассадниковый совхоз, позднее переименованный в совхоз "Декоративные культуры", который специализировался на выращивании плодовых и декоративных саженцев и семян цветов. Они продолжали дело великого энтузиаста, влюблённого в сады и цветы. Старожили ещё долго называли эти хозяйства именем Бер.
   ?Один из полтавских благотворителей, детали его биографии неизвестны, известно, что Александр Оттович Байер родился в 1856 году. Воспитывался и учился в Константиновском пограничном институте в Санкт-Петербурге, закончил его инженерное отделение в звании пограничного инженера. Пробными уроками выдержал экзамен в экзаменационной комисси Главного управления военно-учебных заведений, на право преподавания математики в кадетских корпусах и одноимённых с ними учебных заведениях и 10 (22) августа 1886 года был назначен преподавателем математики Петровского Полтавского кадетского корпуса, где и работал до 14 (27) сентября 1903 года.
   Постоянно проживая в Полтаве с 80-х годов XIX столетия А.О.Байер поддерживал тесные контакты с местной интеллигенцией, имел в её среде немало приятелей и хороших знакомых, стал довольно известным в городе культурным и общественным деятелем и благотворителем, в меру своих возможностей старался помогать бедноте.
   В 1900 году статский советник Александр Оттович Байер основал в Полтаве на собственные средства первое в губернии частное семиклассное комерческое училище, названное его именем. Оно находилось в доме Андрияшева, а затем Сарафа по улице Новополтавской (со временем переименованной в улицу Шевченко) Ныне в этом здании под номером 19 находится Полтавская общеобразовательная школа номер 4.
   Со времени открытия комерческого училища, 15 (27) сентября 1900 года, и до установления советской власти Александр Оттович был его директором и учителем арифметики. Он способствовал многим полтавчанам, в том числе выходцам из бедных семей (которые обучались бесплатно), получить образование, найти свой путь в жизни.
   Советская власть на Полтавщине в период 1918-1920 годы, как и повсюду, устанавливалась в жестокой борьбе большевиков против их оппонентов - разных партий и объединений, "классовых врагов". При этом большевики не брезговали самыми жестокими методами устранения своих политических противников. Особенно в этом отличалась Всеукраинская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и служебными преступлениями (ВУЧК, "ЧК" -чрезвычайка). Она была создана по решению Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины от 3 декабря 1918 года. Но фактически действовала под руководством ЦК РКП(б) и ЦК КП(б)У. На Полтавщине губернская и уездные органы ВУЧК развернули свою работу в начале 1919 года, приостанавливая её только на время захвата города и губернии деникинскими войсками. После занятия Полтавы в декабре 1919 года повстанческими отрядами и красноармейскими частями Полтавская чрезвычайка возобновила свою кровавую деятельность. Интересовали её главным образом не криминальные преступники, не спекулянты. В поле зрения чекистов прежде всего попадали представители интеллигенции, люди высокой культуры, в которых большевики видели своих идейных противников. На них первых и обрушивались репрессии.
   Захватывая город, красные войска и повстанцы жестоко расправлялись с "представителями буржуазии", с теми, кто был не похож на них. Так, 4 октября 1919 года, захвативши часть Полтавы, красноармейцы и повстанцы, среди которых находилось много анархистских, криминогенных элементов, на территории Немецкой колонии убили полтавского городского судью Александра Александровича Шоффа, а его усадьбу ограбили. В Яковцах того же дня повстанцы из банды Бибика, которые действовали совместно с красными, зверски убили (изрубили саблями) вдову выдающегося учёного, профессора хирургии Н.В.Склифосовского Софию Александровну (которая, кстати, имела немецкие корни) и их дочь Тамару Николаевну только за то, что на стене в одной из комнат висел портрет Тамариного мужа в военной форме. Дачу-имение С.А.Склифосовской напавшие ограбили и дикарски разгромили. На Монастырской улице бандиты по варварски убили подполковника Ивана Дмитриевича Миц, предварительно сняв с него всю одежду. Убийствам, грабежам, арестам не было конца, когда устанавливалась власть пролетариата.
   Полтавский врач А.А.Несвицкий, который в те кровавые дни вёл свой дневник и фиксировал в нём события, происходившие в городе, записал, что 22 сентября 1920 года были арестованы Александр Оттович Байер (учитель), до революции директор частного семиклассного коммерческого училища в Полтаве и профессора Владимир Александрович Щепотьев и Александр Теофильевич Булдовский. Дальнейшая судьба Александра Оттовича не известна.
   В 1923-1926 годах в доме бывшего коммерческого училища имени А.О.Байер расположилась Полтавская торгово-промышленная школа, ею заведовал его сын - Александр Александрович Байер. Со слов старожилов, которые учились во второй половине 20-х годов ХХ столетия в этой школе, известно, что Байер-младший был также директором Полтавской вечерней школы для взрослых, которая находилась в помещении Полтавской фельдшерской школы, а затем переехал в Харьков. Рассказывали, что Александр Александрович был достоин своего отца: такой же корректный, по-настоящему интеллигентный, человечный, пользовался уважением всех, кто его знал.
   ?Гениальный учёный с трагической судьбой, выдающийся украинский литературовед и языковед, педагог, переводчик, который досконально владел многими языками Востока и Запада, санкристолог Павел Григорьевич Риттер (1872-1939) родился на Полтавщине, в селе Чутово (ныне посёлок городского типа, райцентр Полтавской области). Там его отец тогда служил управляющим в экономии князя Виктора Васильевича Кочубея которому во время крестьянской реформы 1861 года в Полтавском уезде принадлежало более 20 тысяч десятин земельных угодий. Виктор Васильевич был сыном известного нумизмата князя Василия Викторовича Кочубея, который владел имением ранее. Слава о богатствах Кочубеев разлетелась далеко за пределы Полтавщины. А чтобы хозяйство давало хорошие доходы, князья подыскивали себе управляющими деловых, трудолюбивых специалистов, часто из потомков обрусевших немцев, которые умели поддерживать порядок в экономиях. Фактически они полностью распоряжались в сёлах. К таким, вероятно, принадлежал и отец Павла. Поэтому детство мальчика проходило в достатке, среди прекрасной природы Чутовщины. Отсюда Павел Риттер вынес прекрасные знания украинского языка, хорошее его произношение.
   Риттеры появились в Российской империи ещё во второй половине XVIII столетия. Как известно, переселение немецких колонистов в Россию происходило в два этапа: первый во время правления императрицы Екатерины-II, которое началось в 1765 году и второй при Александре-I в 1809 году. В 1766 году в 13 верстах от Петербурга, на Неве, поселилось 60 семей немцев, которые прибыли, главным образом из Гессен-Дармштадта. Каждая семья получила на новом месте по 35 десятин земельных угодий, а пастор и кантор - по 50. Прибывшие основали колонию Маленькая Саратовка (Klein-Saratowka) позднее переименованную на Новосаратовку (Neu-Saratowka). Среди тех колонистов была и семья Риттеров.
   В 1811 году 6 семей из Извара тоже неподалеку от Петербурга, возле Павловска, основали колонию Етьюб (Etjub). В 1817 году императрица Мария Фёдоровна пригласила в Павловск две семьи немецких колонистов из Вюртемберга - Дромметер и Горникель. Но вскоре Горникель вернулись назад. Вместо них из Новосаратовки прибыла семья Риттер, которая купила землю Горникель. Поселения вблизи павловские колонисты назвали Етюб-Етьюб (Etub-Etjub).
   Видимо, Риттеры умели хорошо хозяйничать. Среди них были и военные, и чиновники, досточно зажиточные люди, которые владели большими имениями и получили дворянство. Вскоре представители этого рода появились и на Поволжье, и на Полтавщине, где были прекрасные условия для ведения сельского хозяйства на высоком уровне. В списке дворян, внесённых в дворянскую родовую книгу Полтавской губернии (1898 год), записаны два брата Фон-Риттер:
   1). Сергей Александрович, поручик, его жена Софья Ивановна и их дети: Николай, Александр, Сергей, Михаил, Елена, Софья, Георгий, Мария.
   2). Алексей Александрович, штабс-капитан, его жена Анна Антоновна, их дети: Александр, Георгий, Алексей и Елизавета.
   Утверждены Риттеры в дворянском сословии указом Геральдии от 11 июня 1852 года за номером 5382 и от 16 февраля 1858 года за номером 5794 и 8723. Возможно, родственники Павла Риттер по отцовской линии были в числе тех богатых дворян и помещиков, которые на время освобождения крестьян от крепостничества, владели в Прилуцком уезде Полтавской губернии 304 тысячами земельных угодий. Нередко, по европейским обычаям, основное имени переходило в наследство старшему сыну, а младшие пробивали себе дорогу в жизнь самостоятельно; имея хорошие способности к ведению хозяйства, они устраивались работать управляющими в экономиях других богатых землевладельцев.
   П.Г.Риттер учился сначала в третьей Харьковской гимназии, которую закончил с золотой медалью; потом, в 1890-1894 годах, учился на историко-филологическом факультете Харьковского университета, где в основном занимался санскритом и сравнительным языковедением у профессора Д.М.Овсянико-Куликовского и романской литературой (итальянской и испанской) у профессора Л.Ю.Шепелевича. Во время учёбы, в 1893 году, за исследование древнеиндийского произведения "Ригведи", посвящённого богу Вишна, он получил золотую медаль. Оставленный при университете (в 1894 году), П.Г.Риттер 1 февраля 1895 года был откомандирован в Берлин для подготовки к профессорскому званию по кафедре санскрита и сравнительного языковедения. Там за рубежом, он совершенствовал свои знания, слушал лекции Йоганна Шмидта, Штейнталя, Кречмера, а главным образом работал у Гельднераи Зита, специализировался на индийских языках (санскрит, пракрит, пали), изучал ведыческую и классическую литературу. Возвратившись на Украину, Риттер преподавал в Харьковском университете итальянский язык; в !897 году избран лектором итальянского языка университета. Весною 1899 года он сдал экзамен на степень магистра, а с 1 января 1900 года назначен приват-доцентом на кафедре сравнительного языковедения. В 1906 году стал профессором Высших женских курсов.
   В 1897 году Павел Риттер в "Записках" Харьковского университета поместил перевод "Набросок развития национальной литературы в Италии" Д.Кардуччи с примечаниями, а в следующем, 1898 году, в тех же "Записках" появился его отчёт о зарубежной командировке. В 1900 году там же была напечатана пробная лекция учёного "Что такое санскрит?"
   Революция, гражданская война, нанесли чувствительный удар по науке. С 1919 года П.Г.Риттер работает доцентом Харьковского университета, с 1921 года (со времени реорганизации его в институт народного образования) - профессором ИНО. В 1925 году Павел Григорьевич получает степень доктора литературы. С того же года он возглавляет научно-исследовательскую кафедру языковедения, реорганизованную в 1930 году в институт языковедения. С 1926 года он - председатель историко-этнографического отделения Всеукраинской научной ассоциации востоковедения.
   В 20-х - начале 30-х годов ХХ столетия П.Г.Риттер проводил активную деятельность в отрасли древнеиндийского и новоиндийского языков и литератур, занимался переводами. Кроме научных работ, появляются его переводы с бенгальского языка на украинский стихов и прозы Рабиндраната тагора, поэмы древнеиндийского автора Калидаси "Облако-вестник" (Харьков, 1928), "Антология древнеиндийской поэзии" (с санскрита и пали). Активизации издательской деятельности учёного способствовало то, что Всеукраинская научная ассоциация востоковедов, которая находилась в Харькове, несколько ле (1927-1931 годы) издавала свой периодический орган.
   Наибольшее значение имеет переводческое наследство Павла Григорьевича Риттер. О широте его возможностей в этой сфере,- пишет исследователь его жизни и творчества Р.Доценко,- свидетельствует то, что "Облако-вестник" он перевёл на украинский, русский и итальянский языки, а его индийская Антология охватывает время в две тысячи лет (от создания гимнов "Ригведи" до развития буддистской литературы в первом столетии нашей эры) и являются достаточно разнообразными по тематике. Как потом писал коллега П.Г.Риттер по унивеситету профессор А.П.Ковалевский, складывая свою антологию, Павел Григорьевич подбирал материалы не только исходя из его художественности, но и старался чтобы они отображали повседневную жизнь и быт древней Индии. Специалисты в своё время утверждали, что ряд произведений для этой антологии он перевёл впервые в Европе.
   К сожалению, судьба П.Г.Риттер, как и многих других, оказалась трагической. Много его работ не было опубликовано, а те, что при его жизни увидели свет извлекались из библиотек, научных учреждений. Даже фамилия этого неординарного учёного долгое время не вспоминалась. В годы тоталитарного сталинского режима, когда искоренялся цвет интеллигенции, особенно на Украине, под страшный маховик репрессий попал и профессор Риттер. В 1937 году его, больного, арестовали и кинули в Харьковскую тюрьму. Это в то время, когда по утверждению Р.Доценко, здоровье Павла Григорьевича в середине 30-х годов ухудшилось, он почти потерял зрение и уже не мог работать. Там, в тюрьме-пыток Харькова, трагически оборвалась его жизнь. Как свидетельствует в своей статье "Советский террор против украинской интеллигенции в 1930-х годах (Глазами очевидца)" (Украинский посев.- 1993.- N5.-стр.80)Любовь Дражевская, пребывая в ужасных условиях тюрьмы, П.Г.Риттер сошёл с ума и умер 17 апреля 1939 года. Так преступный режим расправился с лучшим из лучших учёных своей страны.
   Спустя много лет после смерти гениального лингвиста, переводчика, ряд его трудов было размещено в издании "Калидаса, Шякун, Облако-вестник" (Киев, 1958) и в "Антологии литератур востока" (Харьков, 1961), упорядоченной профессором А.П.Ковалевским. А в 1966 году Харьковский университет подготовил и издал указатель работ Павла Риттера, в который вошли более полные биографические сведения, воспоминания коллег и учеников, просмотр его научных работ и переводов, опубликованных и неопубликованных ранее. Коллеги и ученики характеризовали профессора как учёного-эрудита и душевного человека, прекрасного переводчика, который в своих лекциях подавал материал последовательно, доискиваясь научной истины, отличался широтой интересов и глубиной знаний. А.П.Ковалевский писал, что Павел Григорьевич был, кроме того, выдаюшимся знатоком музыки, критиком и исполнителем, а в переводах выступал как поэт, который тонко чувствовал красоту языков как европейских, так и древней Индии, и Индии средних веков.
   Одно из исследований П.Г.Риттер называется "Рабиндранат Тагор - музыка" (1927), а любимым его музыкантом был великий польский композитор и пианист Фредерик Францишек Шопен (1810-1849). Это же отмечает в своих исследованиях и полтавский писатель-литературовед П.П.Ротач.
   О том, как некоторые из советских "ценителей" относились к научным трудам выдающегося учёного, свидетельствует такой факт. Когда А.П.Ковалевский в послевоенные годы попробовал издать "Антологию" П.Г.Риттер, в отделе художественной литературы в государственном издательстве Украины главный редактор буквально накинулся на него: "Вы что! Хотите издавать религиозную литературу? Да тут раз за разом вспоминают разных богов!". Напрасно профессор возражал, что боги эти древнеиндийские, что их и в самой Индии воспринимают как далёкое прошлое, что в таком случае нельзя издавать и "Иллиаду", или "Одиссею". Редактор не признавал никаких аргументов. Только благодаря усилиям академика А.И.Белецкого рукопись П.Г.Риттер сохранилась и потом была издана стараниями А.П.Ковалевского.
   Известны работы учёного опубликованные ещё при его жизни на русском языке: это "Дандин и его роман" (Харьков, 1898), "Что такое санскрит?" (Харьков, 1901), "Облако-вестник" Калидасы (древнеиндийская Эллегия)" (1914) и другие. На украинском языке вышли: стихотворные переводы с санскрита и бенгальского - гимны "Ригведи", стансы Бхартхари, стихи Рабиндраната Тагора, "Облако-вестник", древнеиндийская эллегия Калидасы" (Харьков, 1928) статьи в энциклопедическом словаре Гранат.
   Имя П.Г.Риттер стоит рядом с другим востоведом - академиком А.Ю.Крымским. Оба были выдающимися деятелями на ниве духовного взаимообагащения разных культур. Р.Доценко в своей статье "Украинский индиолог" писал, что "А.Крымский и П.Риттер - это строители мостов не только между народами, но и между минувшем и будущим", и утверждал, что "почитание их светлой памяти - это не только дань минувшему, но и взнос в будущее нашей культуры". (Отчизна.- 1972.-N5.- стр 217).
   К сожалению, ещё много трудов учёного до сих пор остаются в рукописном варианте. Не увековечена его память мемориальным знаком ни в Харькове, ни в Чутовом. Сегодня разве только учёные, исследователи знают о титаническом труде и трагической судьбе этого гениального сына Полтавщины и Украины с немецкой фамилией и немецким происхождением.
   ?Александра Михайловна Шейдеман родилась 16 (28) ноября 1863 года в семье Михаила Шейдемана, военного, позднее управляющего Карловским имением великой княгини Елены Павловны, и затем её потомков герцогов Мекленбург-Стрелецких и принцессы Саксен-Альтенбургской. Успешно окончила Полтавский институт благородных девиц, со временем - Харьковское отделение музыкального училища Российского императорского музыкального общества. Преподавала игру на фортепиано и пение в Полтавском интституте благородных девиц. Была влюблена в музыку, входила в круг передовой интеллигенции, в котором состояли Дмитрий Ахшарумов, Виктор Василенко, Надежда Головня, Алоиз Эдличка, Панас Мирный, Мария Шимкова. Вместе с другими организовывала музыкальные вечера, сопровождала выступления певцов игрою на фортепиано, исполняла произведения мировой классики.
   В 1889 году Александра Михайловна Шейдеман вышла замуж за известного украинского писателя Панаса Мирного - Панаса Яковлевича Рудченко (1849-1920). Поначалу семья жила на квартире по улице Мало-Садовой, 8 (сегодня Короленко). В 1903 году Панас Мирный приобрёл усадьбу на красивой околице Полтавы - Кобыщанах (ныне улица Панаса Мирного 56). Здесь он написал много произведений, воспитал вместе с женой трёх сыновей. Здесь он и умер 28 января 1920 года.
   Последние годы жизни Панаса Яковлевича были слишком тяжёлыми для семьи. В первую мировую войну погиб старший сын Виктор, в братоубийственной страшной гражданской войне Рудченки потеряли среднего сына Леонида, вскоре за ним умер и отец. Эти годы принесли много горя писателю и его семье. В Карловке при нападении на имение бандиты зверски убили родных Александры Михайловны вместе с юными гимназистами и гимназистками, которые приехали из Харькова погостить к своим друзьям - младшим Шейдеманам. А в Полтаве и Панас Мирный и его близкие чувствовали угрозу от криминальных элементов, которые долгое время, особенно по ночам, были полными хозяевами околиц города. Некоторые из жителей Кобыщанов, кто не привык трудиться а завидовал другим, усвоил от крикунов-агитаторов, что пришло время уничтожать господ, к которым они относили и семью писателя. За своей спиной Рудченки не раз слышали: "Он же при царе генералом был, а сын у Деникина служил. Красные и убили или подстрелили сына", "Богачи. Всё это следует отобрать у них. Оно теперь нам, пролетариату, должно принадлежать". Для Панаса Яковлевича и Александры Михайловны это было огромным ударом, ибо они никогда никому не делали зла, помогали бедным, честно трудились всю жизнь. Никаких богатств, кроме дома и усадьбы, они не имели. Основным богатством этой семьи были труды писателя, всё, что связано с его жизнью и творчеством.
   Переживши смерть двоих сыновей и мужа, Александра Михайловна осталась с младшим сыном Михаилом. В 30-х годах ХХ столетия её постигло новое страшное горе, сын остался на всю жизнь калекой, он тогда работал на одной из шахт Донбаса инженером и попал в аварию на шахте.
   Где только брались силы у этой физически ослабленной, но не пошатнувшейся духом женщины, чтобы преодолеть всё, что посылала ей судьба? Но она держалась. И в годы гражданской войны, и во время репрессий 30-х годов она прилагала все усилия, чтобы сохранить документы, рукописи, библиотеку, всё наследство Панаса Мирного, чтобы реставрировать его кабинет (в который, кстати поселили совсем постороннего человека) и отремонтировать дом, где писатель жил около двух десятков лет. С просьбами об этом А.М.Рудченко обращалась в разные инстанции, начиная от местных органов власти и до Верховного Совета СССР. В 1939 году она передала часть своей усадьбы под литературно-мемориальный музей Панаса Мирного, вместе с сыном Михаилом Панасовичем немало содействовала в обустройстве этого учреждения, первым директором которого стал М.П.Рудченко. Много сделала Александра Михайловна для сохранения рукописей и архивов, издания произведений своего мужа. По этому поводу она не раз обращалась к органам власти, вела переписку с издательствами и учёными.
   С началом войны, в 1941 году, часть экспонатов музея Панаса Мирного была эвакуирована в Уфу. То, что осталось в Полтаве, сохранили Александра Михайловна и Михаил Панасович. Отстаивать права на все вещи - экспонаты музея - ей помогало и прекрасное знание немецкого языка, и немецкое происхождение. Услышав свою речь из уст этой волевой, хоть и тяжело больной, пожилой женщины, и её убедительные обещания найти на них управу у высокого начальства, случайные прохожие-солдаты сразу же ретировались и не осмеливались грабить. А Александра Михайловна после этого победно-удовлетворённо говорила своему сыну уже по-украински: "Не треба iх боятися, треба рiшуче наступати!".
   Как когда-то в гражданскую войну, так и во время оккупации Полтавы немецко-фашистскими войсками, Александре Михайловне пришлось немало вытерпеть от тех же самых "добродетелей" с окраин. Одни шептали за её спиной: "Радуется, наверное, что немцы пришли - она же немка!" Другие льстиво говорили: "Теперь Вам будет хорошо. Ваши пришли". Таким она тактично отвечала, начиная с вопроса: "А разве я родилась в Германии, жила там? Я всю жизнь прожила на Украине, рядом с вами, и не имею никакого отношения к фашистской партии". Она прощала дедушке или бабушке со своей улицы, понимая их положение во время войны, хотя такие реплики и ранили её изболевшую душу. С галантными немецкими офицерами, среди которых попадались и мобилизованные интеллигенты-антифашисты, она находила общий язык, говорила о значении сохранения всего, связанного с жизнью и деятельностью Панаса Яковлевича. Поэтому в годы фашистской оккупации все личные вещи писателя, мебель, книги, документы, которые не были эвакуированы, Александре Михайловне и Михаилу Панасовичу Рудченкам удалось спасти от гибели. Благодаря счастливому случаю помещение тоже не пострадало.
   Полтаву освободили от оккупантов 23 сентября 1943 года, а уже в декабре музей Панаса Мирного возобновил свою работу, в то время как другие музеи фашисты превратили в руины. Но Александре Михайловне не судилось этого увидеть. Она умерла немного ранее, во время оккупации - 11 мая 1943 года, и похоронена рядом с мужем в Зелёной Роще, по улице Карла Либкнехта. Однако жертвенный труд её и сына Михаила Панасовича не пропали даром. Если бы не их огромные усилия и труд, разве существовал бы в Полтаве единственный в мире литературно-мемориальный музей классика украинской литературы Панаса Мирного?
   Александра Михайловна Рудченко (Шейдеман) вместе со своим сыном Михаилом сделали всё, чтобы сохранить в годы лихолетий рукописи, произведения, личные вещи своего мужа-писателя, добилась издания его произведений, создания на собственной усадьбе литературно-мемориального музея Панаса Мирного. За это ей низкий поклон от всех полтавчан.
   ?Он был потомком поволжских немцев-колонистов. В Полтаве его хорошо знали ещё в дореволюционные годы как учёного, врача-офтальмолога. Зигфрид Бернгардович Дегеллер родился в 1877 году в городе Сарепта на Поволжье. В 1904 году окончил медицинский факультет Московского университета и работал врачом-офтальмологом в городе Кисловодск. Там отдыхал полтавский врач А.А.Волькенштейн, он много рассказывал коллеге о полтавском прекрасном крае. В 1913 году З.Б.Дегеллер со своей семьёй переехал в Полтаву и с того времени постоянно проживал здесь. С 1913 по 1917 годы он работал в Полтавской фельдшерской школе преподавателем офтальмологии и географии, ординатором Полтавской богадельни (психбольницы), а также врачом Полтавского четырёхклассного землемерного училища. С установлением советской власти заведовал очным отделением 1-й Полтавской Советской поликлинники (потом областная поликлинника, ныне 1-я Полтавская обласная клиническая больница имени Н.В.Склифасовского).
   Вскоре после переезда в Полтаву Дегеллера постигло большое горе: во время эпидемии тифа умерла его жена. Он остался с двумя маленькими детьми - Ингой и Робертом, поэтому он попросил медсестру Дарью Дмитриевну Кушниренко (которая родилась в Диканьке, а в Полтаве проживала у своей сестры) помочь присмотреть за ними. Девушка забрала детей Зигфрида Бернгардовича к своим родственникам. Они скоро привязались к Дарье Дмитриевне, и через некоторое время она стала женой их отца, а им хорошей матерью. В 1921 году у Дегеллеров родилась совместная дочь Зоя. В семье установилось согласие и счастье.
   Зигфрид Бернгардович был автором многих трудов по глазным болезням, печатал свои статьи в журнале "Офтальмология" и в других медицинских изданиях. За научные работы ему присвоили звание доцента Харьковского мединститута.
   В начале Великой Отечественной войны З.Б.Дегеллер работал в Полтавском военном госпитале, оказывал помощь раненым, которые прибывали с фронта, а с приближением боевых действий к Полтаве со своей семьёй вместе с госпиталем эвакуировался в Кинешму Ивановской области. Там на протяжении 1941-1943 годов продолжал работать главным офтальмологом в военном госпитале. Согласно с жестоким сталинским указом о депортации всех советских граждан немецкой национальности в Сибирь, Казахстан и в другие места ссылок Загфриду Бернгардовичу несколько раз угрожал арест, но начальнику госпиталя удалось отстоять его перед всесильными органами, доказывая, что в условиях военного времени он является незаменимым специалистом по глазным болезням и лечении раненых.
   Вскоре после освобождения Полтавы Дегеллеры вернулись в родной город. Он, как и раньше возглавил офтальмологическое отделение областной больницы, назначается на должность областного окулиста. Он работает до последних дней своей жизни. Умер З.Б.Дегеллер 10 декабря 1949 года. Печатные труды, рукописи, часть личных документов его семья передала в Харьковский мединститут.
   Шестьдесят лет прошло с того времени, как ушёл из жизни хорошо известный старшему поколению полтавчан учёный офтальмолог, и в областной больнице после него работало немало талантливых, с золотыми руками специалистов своего дела, но много нынешних молодых врачей, к сожалению, не знают, что на протяжении долгого времени - в 1913-1941, 1944-1949 годах - здесь бессменно работал врач, как говорят, от Бога, заведующий глазным отделением, областной окулист, выходец поволжских немцев, высокообразованный интеллигент Зигфрид Бернгардович Дегеллер, для которого Полтава, которую он безмерно любил, стала родным городом.
   --Игуменья Феофания. 9 декабря 1968 года епископ Оренбургский и Бузулукский Леонтий в сопровождении соборного духовенства и в присутствии соборных сестёр и многочисленных мирян совершил обряд захоронения бывшей настоятельницы Козельщинского, Рождества Богородицы, женского монастыря Полтавской епархии, которая, пребывая уже давно за штатом, проживала в городе Оренбург, и здесь 7 декабря того же года закончился её земной путь. Невзирая на холодный зимний день, сотни прихожан, среди которых были и земляки с Полтавщины, пришли, чтобы проводить в последний путь высоко уважаемую ими матушку-игуменью. Они знали её как глубоко верующего и исключительно доброго человека, как игуменью Феофанию. Настоящее же, мирское имя её было давно забыто.
   Когда-то в миру она звалась Елизавета Васильевна Зон, потом стала писать свою фамилию "Зонова". Поэтому немало людей и знало её как Елизавету Зонову. Но настоящая её фамилия была Зон, поскольку отец её происходил из тех немцев-колонистов - ремесленников или представителей интеллигенции, которые с начала XIX столетия, а кое-кто и со второй половины XVIII столетия осели на территории Полтавщины, со временем ассимилировались с местным населением, но сохранили в своих семьях пунктуальность, трудолюбие, обычаи и традиции своих предков.
   Родилась Елизавета Васильевна Зон 2 августа 1889 года в городе Кременчук Полтавской губернии (ныне город областного подчинения Полтавской области), на берегах Днепра-Славутича, с детства полюбила его всей душой. Училась в частной Кременчукской женской гимназии Е.Г.Воронянской; после окончания обучения работала в ней учительницей математики. Будучи глубоко верующей и чувствительной к чужому горю и страданиям, девушка с юных лет старалась нести людям добро. Она любила свою работу, была хорошим педагогом и воспитателем. Гимназистки уважали её, ценили способности и талант учительницы - в меру суровой, требовательной и одновременно такой по-матерински доброй. Но революция 1917 года и страшный период братоубийственной гражданской войны 1918-1920 годов, что последовал за ней, развал прежней системы образования, которой она была предана и нужна, окончательно привели Елизавету Васильевну к мысли, что в новой жизни её место только в святой обители.
   Одни из близких ей людей - родственников, друзей - погибли в кровавом горниле войны, другие - из тех, что работали в государственных учреждениях во время деникинщины, побаиваясь расправы большевиков, бежали вместе с деникинскими войсками на Кубань, затем бежали через Кавказ и Крым на Запад; некоторые из потомков бывших немцев-колонистов выехали в Германию ещё в 1918 и в начале 1919 годов. Елизавете Васильевне некуда было ехать, да она и не собиралась бежать, ибо считала себя коренной кременчужанкой. Она тут родилась, тут выросла, училась, работала. Здесь жили много близких, дорогих ей людей. Она любила свой родной город, такой опрятный, весь в зелени садов и скверов, любила красивый и могучий Днепр с его кристально чистой водой, которую, купаясь, пили, зачерпнувши в пригоршни. Всё тут было ей дорого. Это была её Родина, и она не могла ей оставить. Но выход из положения, которое сложилось, она, которую с детства приучили честно трудиться, делать людям добро, жить верою, согласно священным заповедям, видела для себя только в служении Богу.
   20 августа 1920 года, в тяжёлое время гражданской войны, Елизавета Васильевна пошла в Козельщинский, Рождества Богородицы женский монастырь, который в дореволюционное время был одним из лучших не только на территории Украины, но и всей империи, славился не только прекрасным собором, который называли жемчужиной Козельщины, но и образцовым ведением хозйства, большой духовной и культурно-образовательной, благотворительной деятельностью. В монастыре она проходит послух и тут её знают как Елизавету Зонову. Даже труднейшие испытания не пугали бывшую учительницу, теперь послушницу, ибо она испытала много горя в жизни. Через год Елизавета Зонова была пострижена в рясофор, а 28 сентября 1928 года архимандрит Александр (Александр Феофанович Петровский, с 1916 года благочинный монастыря) постриг её в монахини под именем Феофания. Позднее архепископ, арестованный в 1938 году УНКВД в Харьковской области, обвинённый "по подозрению в контрреволюционной пропаганде и агитации" умер в тюрьме Харькова в начале 1940 года.
   Неся послушание в обители, монахиня Феофания исполняла обязанности письмоводителя. Монастырь грабили банды, ценные культовые вещи забирали органы советской власти под видом помощи голодающим Поволжья или своим регионам, которые пострадали от засухи, либо на восстановление народного хозяйства. В конце 20-х годов ХХ столетия партийные и советские органы начали решительное наступление на храмы и монастыри. "По просьбам трудящихся" весной 1929 года монастырь Рождества Богородицы в Козельщине закрыли. Незадолго перед этим (по рассказам и легендам, которые до сих пор живы на Полтавщине) икона Божьей Матери, которая находилась на центральном входе в обитель и была копией чудотворного образа Козельщинской Богоматери, внезапно "заплакала" кровавыми слезами: на лике Пречистой ежедневно начали появляться багряные капельки. Боговерующие, которые стекались к святыне, плача, опускались на колени, молились, предчувствуя в недалёком будущем великое горе. Члены союза неверующих - безбожники руководящих партийных, комсомольских и советских органов - не допускали людей к иконе, багряные капельки-слезинки закрашивали краской, но через некоторое время они почему-то снова появлялись.
   Власти подвергли икону экспертизе, естесственно ничего не смогли найти и доказать, составили соответствующий документ о "лжечудесах иконы, выдуманных мракобесами", заставляли церковнослужителей и монахинь подписать этот документ, но они отказались. За отказ поставить свои подписи под актом о "лжечудесах" священник Илиодор (Данилевский), письмоводитель-монахиня Феофания (Зонова) и послушница Ганна Богаевская были высланы на Урал. Монахиню Феофанию вскоре освободили, священник Илиодор вернулся из ссылки в 1931 году, а судьба Ганны Богаевской не известна. По достоверным данным, Феофания и Ганна переписывались с владыкой Василием (Зеленцовым), который в 1929 - начале 1930 годов был в ссылке в Иркутском округе Сибири, сообщали ему о жизни Церкви.
   После закрытия монастыря основная часть его помещений использовалась под государственные и учебные учреждения. В бывшем соборе Рождества Богородицы, ограбленном, буквально ободранном всередине, организовали районный клуб. Прекрасный, исключительно богатый каменный, с ониксовыми украшениями его иконостас разбили, а его кусками выложили дорожки на бывшем монастырском дворе, на погосте.
   С началом Великой Отечественной войны 1941-1945 годов собор превратили во временную тюрьму. Здесь содержались под специальной охраной войск НКВД арестованные "враги народа" - интеллигенты, рабочие, крестьяне из Молдавии, западных областей Украины. Как рассказал одной из монахинь старожил Козельщины, содержались там некоторое время и пленённые в 1939 году польские офицеры, некоторых из них энкаведисты в одну из ночей расстреляли недалеко от собора в овраге. Под крышей храма несколькими ярусами, начиная с низу и до самого свода расположились деревянные нары, сбитые наспех из неоструганных досок, прикреплённые к полу и стенам. На них покотом на голых досках лежали жертвы сталинских репрессий, среди которых были и бывшие немцы-колонисты В августе 1941 года политзаключённых спешно вывезли на восток, а освободившееся место заняли части Красной Армии.
   Во время оккупации в Козельщине сначала был открыт храм в бывшей Преображенской тёплой церкви, а в 1942 году в игуменском корпусе возобновил свою работу Козельщинский, Рождества Богородицы, женский монастырь. Возродился он благодаря усилиям монахини Феофании (Елизаветы Зон), которая вернувшись на Украину после ссылки, проживала в Кременчуке.
   Уже вскоре после захвата города гитлеровцами Елизавета Васильевна была до глубины души поражена их жестокостью, нечеловеческим отношением к военнопленным и мирному населению. Завоеватели, которые объявляли себя верующими, затянутые ремнями с надписью на пряжках "С нами Бог" (Gott mit uns), грабили, с жестоким цинизмом добивали на улицах раненых, которые ослабевши, отставали от колонны или падали; потом начались массовые расстрелы еврейского населения. Елизавета Васильевна прекрасно помнила трудолюбие, честность, пунктуальность дедушки Карла и отца Василия Карловича, их доброту, их отношение к людям не по национальному признаку, а прежде всего по людским качествам. Они учили её не бояться никаких трудностей, жить, придерживаясь 10 христианских заповедей. Будучи образованной и мудрой, имея уже значительный жизненный опыт, она хорошо понимала, что оккупанты - это фашисты со страшной нацистской идеологией и в меру возможностей от них надо держаться подальше. Как когда-то в ужасные годы гражданской войны, так и теперь во время оккупации Елизавета Зон - монахиня Феофания глубоко понимала, что её место только в монастыре, и поэтому надо воспользоваться тем, что гитлеровцы разрешают открывать храмы и святые обители. Она должна в этот трудный час духовно поддержать и помочь всем, кто потерял близких, родных - сыновей, братьев, мужей, родителей, других дорогих им людей. Тем более, что в отчаянии и горе много верующих да и неверующих потянулись к храмам.
   С несколькими бывшими сёстрами-монахинями Феофания возрождает Рождества Богородицы женский монастырь и возглавляет его. 23 декабря 1942 года епископ Полтавский и Кременчукский Вениамин (Новицкий, позднее архиепископ Чебоксарский и Чувашский, затем Иркутский и Читинский) освятил монахиню Феофанию в сан игуменьи. Приветливая, интеллигентная и с педагогическим тактом, она по-матерински терпеливо и душевно относилась к сёстрам, мудро руководила общиной в то тяжёлое время. В монастыре в период оккупации насчитывалось до 100 и больше послушниц и монахинь. Много молодых девушек приходили в обитель, чтобы избежать насильного вывоза на каторжные работы в Германию. Добрая игуменья принимала всех, приучала и прилучала к духовной жизни. Большинство из послушниц потом принимали монаший постриг. Здесь находили приют и одинокие пожилые верующие женщины, которые не имели свои семьи, которым некуда было деться, не от кого было ожидать поддержки. Как когда-то её предшественницы, игуменья Феофания всем помогала, давала приют. Сёстры обители со всеми нуждающимися делились последним куском хлеба и миской постного борща.
   25 сентября 1943 года для жителей Козельщины наступил счастливый день освобождения от оккупации; вместе со всеми, послушницы монастыря приветствовали освободителей. Но и после этого женская обитель продолжала существовать в большой нужде, занимая правую половину игуменского корпуса с церковью. В левой его части расположилась Козельщинская общеобразовательная школа. Шум школьной жизни нарушал монастырский уклад, но прежняя закалка сестёр обители и понимание, что трудности переживают сейчас много людей, помогали им терпеливо преодолевать все жизненные невзгоды, находить успокоение в молитвах.
   В 1949 году по распоряжению органов советской власти Козельщинский, Рождества Богородицы женский монастырь был вновь закрыт, а основную часть его послушниц перевезли в Лебединский Свято-Николаевский женский монастырь (в село Лебедин тогда Киевской области, ныне Шполянский район на Черниговщине). Туда же вместе с другими сёстрами переехала и матушка Феофания. А когда в 1961 году закрыли монастырь и в Лебедине, она отправилась в Оренбург, где проживало много знакомых ей верующих, в том числе и украинцев, и где не было такого гонения на церковь, как на Украине. Там матушка Феофания ежедневно посещала богослужения, пропуская их только по состоянию здоровья, но и тогда молилась в своей келии. Такая же добрая, человечная как и на протяжении всей своей жизни, она никогда не была безразличной к человеческому горю, помогала всем кто нуждался в этом. В Оренбурге и окончился нелёгкий жизненный путь игуменьи Феофании, в миру учительницы Кременчукской частной женской гимназии Елизаветы Васильевны Зон.
   ?Когда ехать поездом из Полтавы в Кременчук, следующая за Кобеляками, километров за 20, будет железнодорожная станция Гановка. Расположена она на территории Лутовиновского сельсовета Козельщинского района, в состав которого входит и село под названием Гановка, его, как и станцию, кое-кто, особенно редакторы некоторых издательств, пытаются "перекрестить" на Ганновку. Поэтому во многих справочниках, в исторической литературе пишут их название с двумя "н". хотя со времени своего основания они были Гановками, ибо происходят от фамили Ган, собственников земель, через которые во второй половине XIX столетия пролегла колея Харьковско-Николаевской (ныне Южной) железной дороги. По состоянию на середину XIX столетия существовавшие тогда на юге Российской империи, в состав которой входили украинские земли, пути сообщения - водные и грунтовые - уже не удовлетворяли экономические нужды страны. Прежде всего в перевозках многочисленных грузов продовольствия, особенно зерна, в направлении к Чёрному и Азовскому морям. Тогда и возник проэкт прокладки железной дороги на юг для связи с портами. Строительство затянулось, хотя на юге ветку колеи начали сооружать раньше, а на отрезке от Харькова до Кременчука - в 1868 году. Но уже летом 1871 года железной дорогой пошли грузы. Только со станции Гановка в конце XIX столетия отправлялось ежегодно около 450 тысяч пудов разного продовольствия, из них 400 тысяч пудов составлял хлеб, который выращивался на бескрайних плодородных прилегающих полях. Его везли отсюда до Николаева, а далее морем - за границу.
   Когда-то, в давние времена, обширными земельными просторами здесь владели багатые представители казацкой верхушки: Остроградские, Заньковские, Капнисты, Козельские. Потом, благодаря брачным связям (а некоторые и покупали или получали земли за службу), часть угодий перешла к другим собственникам. Так, в XIX столетии появляются здесь помещики не только с такими фамилиями, как Бразоль, Булюбаш, Лютовиновы или Сухотины, но и орусевшие и украинизованые немцы - Ган, Гельфрейх, Кун и другие. В 80-х годах XIX столетия Б.К.Гельфрейх и Я.П.Дейнекин владели селом Бригадировка, имели здесь свои имения; представителям многочисленной семьи Кун принадлежали небольшие сёла Андреевка, Елизаветовка, Карловка и Николаевка, которые и названия свои получили от имён старших собственников и их детей.
   Что касается Ган, предки которых когда-то прибыли из Германии в Российскую империю искать своего счастья, то они в 60-х годах имели в своей собственности небольшие сёла Гановка (Василий Николаевич) и Александровка (Василий Васильевич)
   Слово "ган" на древнем тюркском языке означало "порог" - речной порог (так древнеболгарские летописи называют днепровские пороги). Поэтому, возможно, тюркоязычные гунны - храбрые воины Аттилы, которые во время Великого переселения народов покорили большие просторы, в том числе значительную территорию Западной и Центральной Европы,- оставили там немало своих следов, оставили после себя не только фамилии, а и немцев - смелых воинов-конников, которые любили своё дело и для которых конь был всем. Полтавские Ган тоже принадлежали к любителям коневодства, в молодости почти все они служили в кавалерии.
   В списке дворян, внесённых в дворянскую родовую книгу Полтавской губернии, опубликованную в 1898 году, записаны: штабс-ротмистр Василий Николаевич Ган, утверждённый в дворянстве указом Геральдии 27 июня 1851 года, его сыновья: Николай, Михаил, Николай-второй и Василий, а также сыновья Василия - Владимир и Василий. Сын штабс-ротмистра Николай Васильевич (возможно старший) дослужился до чина капитана, оттого село Гановка, которое он получил в наследство от отца, носило ещё название Капитановка.
   После крестьянской реформы 1861 года, на время составления уставной грамоты (1869) год, как записано в документах фонда выкупленных учреждений (Центральный государственный исторический архив России, город Санкт-Петербург), село Капитановка, или Гановка, было собственностью майора Василия Николаевича, и досталось ему в наследство от отца - капитана Николая Васильевича Ган. По состоянию на 7 ноября 1868 года В.Н.Ган принадлежало в Гановке 88 душ - крепостных мужского пола, то есть 34 сельские семьи. Согласно уставной грамоте собственник выделял им 121 десятину земельных угодий (по 1 десятине 900 квадратных саженей на душу мужского пола), в том числе приусадебной - 8 десятин 2264 квадратных саженей, полевой (пахотной) - 104 десятины 2336 квадратных саженей и выгона для пастбищ - 7 десятин 200 квадратных саженей. На протяжении 49 лет, начиная с ноября 1869 года крестьяне ежегодно должны были платить в казну (с помещиками государство расчитывалось само) выкуп - 275 рублей 32 копейки. Общая сумма за весь период составила 4588 рублей 66 копеек. А дополнительные платежи - проценты в сумме 1147 рублей 16 копеек помещик подарил бывшим крепостным. Это свидетельствует о том, что В.Н Ган понимал материальное положение трудящихся, когда отказался от этих денег. Как известно, до 50-летия реформы государство погасило крестьянам долги, которые ещё оставались за ними, поэтому они заплатили значительно меньше, чем надлежало сначала.
   В дореволюционное время полтавские Ган, которые считали себя "настоящими украинскими казаками", как и их сосед и приятель, бывший собственник Козельщины П.И.Козельский, служили в уездных государственных учреждениях, занимались общественной работой. После революции 1917 года их судьба неизвестна. Возможно, как и много других представителей дворянских семей, часть их осела и трудилась где-то в больших городах, в том числе и в российских, там где не знали о их "дворянском происхождении". Кто-то мог выехать за границу. Эта немецкая фамилия сохранилась на просторах СССР, так как в первые годы советской власти такие "интернациональные корни" ещё не очень волновали властные структуры, их всесильные органы.
   О дальнейшей судьбе одного из рода Ган, Вера Никаноровна Жук, член общества немцев Украины "Возрорждение", кандидат исторических наук, написавшая книгу "Судьбою связаны с Украиной", узнала совершенно случайно (а может не случайно, может Господь так повелел). В 70-х годах ХХ столетия её племянник, преподаватель физкультуры, тренер по плаванью и специалист в отрасли нетрадиционных методов лечебной физкультуры, со своей женой работал в Магаданской области, где в то время заработная плата была выше, чем на Украине да и в других республиках. Вернувшись с Колымы и узнав, что Вера Никаноровна интересуется историей полтавских немцев, он рассказал ей об одном из неординарных посетителей своей спортивной школы, с которым познакомился в посёлке Кадыкчан и который приходил на занятия по лечебной гимнастике с намного младшей женой и больной дочерью. В свободное время они общались друг с другом, разговаривали и этот пожилой человек - Адольф Константинович Ган, писавшийся по национальности немец, хотя предки его давным-давно обрусели, рассказал о своём нелёгко м жизненном пути.
   ОН, как и ряд его предков, связанных с Полтавщиной, тоже мечтал стать кавалеристом. Мечта его сбылась. В 30-х годах ХХ столетия старший лейтенант Адольф Ган служил в Красной Армии на Дальнем Востоке, командовал эскадроном. Он хорошо знал своё дело, был чутким, пунктуальным, справедливым к бойцам, пользовался уважением и у многих старших командиров и у подчинённых. Командира Ган и его эскдрон нередко отмечали, а когда во время войсковых учений его кавалеристы блестяще осуществили тяжёлый долгий переход в условиях тайги, сам Блюхер (1889-1938 - известный советский военный деятель, маршал Советского Союза) вручил ему награду. Молодому умелому командиру пророчили блестящюю куарьеру. Но... Вслед за арестами и расстрелами таких военноначальников, как Блюхер, Тухачевский, Якир, начался "поиск врагов" в нижних эшелонах командного состава Красной Армии.
   При этой "чистке" в поле зрения органов НКВД попал и А.К.Ган. Для энкаведистов его кандидатура наилучшим образом подходила под характеристику "изменника Родины" и "немецкого шпиона" - как говорится, по всем статьям. Сам "главный немецкий шпион" Блюхер вручал ему награду. Все кавалеристы его эскадрона гарцуют на своих конях, как настоящие гайдамаки или запорожцы. А заботится он о них, словно они почти генералы: "заигрывает" с подчинёнными, "завоёвывает" у них авторитет. И что это за командир-кавалерист, который слишком интересуется художественной литературой, историей да ещё и владеет несколькими языками? И это в то время, когда некоторые командиры-рубаки времён гражданской войны, имеющие звания повыше его, знают только один язык - "матерный"!
   Его арестовали по месту службы, на Дальнем Востоке. Поначалу, как "врага народа" приговорили к 10 годам каторжных работ в ГУЛАГе, потом добавили ещё 10 лет, потом ещё 10 лет проживания на спецпоселении на Колыме. За годы каторги первую семью он потерял, поэтому женился во второй раз, когда уже позволили поселиться в Кадыкчане. Как рассказал Адольф Константинович, то, что он был кавалеристом, его большая любовь к лошадям и спорту помогли ему выжить в страшных условиях ГУЛАГа. Когда после тяжёлого труда политзаключённый уже буквально "доходил", кто-то из гулаговского начальства решил, что он как бывший командир-кавалерист будет хорошим конюхом. Поэтому его перевели на конюшню ухаживать за лошадьми. А со временем - возить лес. Чтобы выжить в голоде, холоде и ещё тяжко трудиться, он, человек кристальной честности, который никогда не позволял себе взять что-то чужое или экономить на корме лошадей, сейчас, когда носил им овёс, брал несколько жменей себе в карман. Где-то его размачивал, потом жевал. Иногда немного зерна удавалось заварить. Тогда он и пил этот лечебный отвар. Овёс укреплял, добавлял сил, как и общение с животными, которым отдавал нерастраченную в нелюдских условиях свою душевную теплоту и ласку. Перевозить лес лошадьми было, конечно, легче, чем его валить. Так и проходили долгие годы каторги. Вышедши на волю, Адольф Константинович продолжал бороться за жизнь и постоянно занимался спортом, даже в немолодом уже возрасте. Потом, где-то на рубеже 80-90-х годов прошлого столетия, он со своею семьёй выехал, кажется в Белоруссию. Возможно. Оттуда родом была его жена. Так совершенно случайно удалось узнать о судьбе одного из рода Ган.
   ?. е) Коммунистический террор на Полтавщине.
   Коммунистический террор в Советском Союзе был спланирован на государственном уровне, обеспечивался идеологически теорией Марксизма-Ленинизма о классовой борьбе. Вот одно из решений ЦК ВКП(б) от 2 июля 1937 года "Об антисоветских элементах". Телеграмма, направленая секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, приказывала: "взять на учёт всех кулаков, которые вернулись на родину и криминальные элементы для того, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а другие, менее активные, но всё-таки враждебные элементы, были переписаны и высланы в районы по указанию НКВД. ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, количество людей, которые подлежат расстрелу, а также и количество людей, которые подлежат выселению".
   Каждая операция НКВД охватывала и большое количество украинских и полтавских немцев. Среди них находили приверженцев Троцкого и Зиновьева, людей, которые высказали где-то оппозиционные или религиозные взгляды или были известны как члены существовавших до революции партий. Преследовались родственники и друзья ранее арестованных, а также граждане, имевшие контакт с иностранцами В конце концов достаточно было быть немцем, чтобы подвергнуться аресту.
   Напряжённые отношения с Германией, а также политика советского руководства, направленная на разгром фашизма в любых его проявлениях, привели к тому, что органы НКВД стремились во чтобы то ни стало выявить контакты с Германией, что было нетрудно. Для организации этой работы НКВД создало специальную "немецкую линию", в отделах госбезопасности были специальные подотделы, занимающиеся немцами.
   Данные НКВД дают представление о "технологии" изобретения так называемых дел о шпионаже на основе национальной принадлежности. Так, например, 12 июля 1938 года нарком внутренних дел Украины Успенский находился в Запорожье. Во время оперативного заседания в городском отделении НКВД он сказал, что в Запорожье "в стенах горотдела гуляют шпионы", что чекисты "не хотят выявить шпионский лагерь" и работают "спустя рукава". Это, естесственно, относилось и ко всем отделам НКВД Украины, с том числе и к Полтавскому отделу НКВД.
   От работников НКВД требовали составлять списки подлежащих аресту. Руководство ничего не хотело знать об отсутствии состава преступления. Работали по принципу: каждый в чём-то виноват. Нужно только действовать решительно. Криминальные действия нужно было расписать как можно сочнее. Сначала надо арестовать, а доказательства вины найдутся. Основными причинами для ареста немцев были: "собирает вокруг себя классовых врагов", "подозревается на основе своих связей", "оказывает разлагающее действие", "неисправимый лодырь, пытается увлечь молодёжь спекулянтскими методами", "неисправимо антисоветски настроенная личность, занимается дезорганизацией производства, думает о личной выгоде", "систематически занимается агитацией против мероприятий Советской власти, как например, против займов первого года третьей пятилетки", "защищает репрессированных классовых врагов", "демонстративно разорвал лотерейные билеты ДОСААФа и не хотел за них платить деньги", "пытается доказать, что государственные займы - это чистый обман", "дискредитирует идеи коллективизации, объясняя, что колхозы - это ничто иное, как подневольная работа", "был против выборов, говоря, что выборы немцам ничего не дадут", "вредитель, производит недоброкачественный продукт", "занимается очковтирательством", "имеет повстанческие и террористические взгляды", "антисемит, высмеивает еврейских рабочих", "саботирует посещение кружка по изучению избирательных прав", "в письмах родственникам за границу распространяет ложь о якобы трудной жизни рабочих, о голоде и другое", "говорит, что немцы преследуются при Советской власти", "по непроверенным данным скрывается под чужим именем" и так далее.
   В списки подлежащих аресту в первую очередь включались немцы и поляки. Работники городского НКВД запрашивали имена и фамилии людей этих национальностей в отделах кадров предприятий города. С помощью партийных органов выяснялось, имеется ли на того или иного немца компрометирующий материал, плохо ли работает или чем-либо недоволен. На основе оперативных данных сообщения отправлялись дальше и составлялись списки, которые утверждались руководителями областных отделов НКВД или наркомом внутренних дел. В таком сообщении можно было прочесть: "Дирксен П.Я., неисправимый немецкий националист. Два его сына репрессированы за контрреволюционную фашистскую деятельность. Сам Дирксен держит у себя литературу контрреволюционного фашистского содержания. Дирксен дискредитирует национальную политику партии и Советской власти, восхищается фашистской властью в Германии, сеет среди населения пораженческие настроения... арестовать". "Хинтон Р.Т., выходец из кулацкой семьи. В своей злобе против существующего порядка он выступает среди населения в антисоветском духе, пытается убедить их в необходимости свержения Советской власти и подготовке террористических актов".
   Только с ноября 1937 по ноябрь 1938 годов согласно решения ЦК ВКП(б) от второго июля 1937 года коммунисты на Полтавщине без суда и следствия расстреляли 5145 человек, из них 75 советских (российских) немцев (список приводится в конце этой главы) в том числе и двух сестёр Симона Петлюры. Это подтверждается документами уголовного дела N89700007 (закрытого), которое называется: "По факту обнаружения массовых захоронений граждан в урочище "Требы" полтавского района". Под селом Макуховка было обнаружено тайное межрегиональное кладбище, где чекисты хоронили расстрелянных. Но в начале 80-х годов, когда на международном уровне поляки подняли вопрос про Катынь, где были расстреляны НКВдистами тысячи польских офицеров, КГБ СССР дало указание уничтожить кладбище жертв политических репрессий около села Макуховка и кости невинно убиенных вместе с песком были вывезены на строительство дорог и на производство бетона. Коммунисты, заплечных дел мастера, заметали свои кровавые следы. Но правду скрыть никогда и никому ещё не удавалось и переделать историю тоже никогда и никому ещё не удавалось. А потому нашлись и свидетели этих грязных, чёрных дел коммунистов.
   17 апреля 1990 года полтавская областная газета "Заря Полтавщины" на своих страницах напечатала статью под названием "Полтавский реквием" и фотографию, на которой видно пять заколоченных ящиков, на крышках которых лежат живые гвоздики.
   Эти ящики были изготовлены под руководством начальника управления жилищно-коммунального хозяйства города Полтава Попенко Николая Ивановича и под его же руководством был собран мусор с человеческими костями, что остался после разрушенного секретного кладбища расстрелянных в коммунистических застенках, в подвалах города Полтава украинских патриотов: русских, украинцев, белоруссов, поляков, немцев, сербов, китайцев, австрийцев и многих других национальностей. Мусор из человеческих костей в контейнерах, как называет эти ящики "Заря Полтавщины", под видом перезахоронения жертв кровавых сталинских репрессий похоронили за 100 метров от автотрассы Киев-Харьков недалеко от села Копылы под Полтавой. На секретном кладбище в урочище Требы, которое было огорожено высоким, из досок сбитым забором и для отвода любоптных глаз называлось "Военстрой", похоронено жертв коммунистического террора более 10 тысяч человек. Так что для 10 тысяч расстрелянных, пяти ящиков маловато будет. Эта фотография обвиняет как бывших, так и теперешних коммунистов.
   5 мая 1990 года, с подачи областной комиссии по реабилитации жертв политических репрессий, исполком полтавского областного совета народных депутатов принял специальное Постановление N87, которое называется "Об установлении льгот реабилитированным гражданам жертвам репрессий 1930-х 1940-х и начала 1950-х годов которые проживают на территории Полтавской области. Пятый пункт этого Постановления гласит: "управлению культуры облисполкома создать в краеведческих музеях городов Полтавы, Кременчук и Лубны экспозиционные разделы посвящённые памяти жертв репрессий 30-х, 40-х, 50-х годов". Прошло уже более 17 лет, никаких экспозиций о жертвах красного террора в музеях не создано. Формально в четвёртую субботу ноября месяца ежегодно отмечается "День памяти Голодомора и жертв политических репрессий". Это действует Указ Президента Украины, но этот день проводится не в субботу, а в пятницу, в рабочем порядке - формально.
   В 2003 году в Петрозаводске вышла книга "Убиенным сынам Украины. Сандармох", изданная Карельским Республиканским обществом "Общество украинской культуры "Калина". В ней собрана информация о репрессированных и расстрелянных сынах Украины, которая несколько десятков лет была под покровом тайны. Это памятник тем, кто в расцвете сил был лишён жизни ради.... Ради чего? Не знает никто, ибо построить светлое будущее на костях невинно убиенных невозможно. Читаешь свидетельства о расстрелянных - и мороз по коже продирает. Им было в большинстве своём 20-40 лет, им только жить и жить. А через что пришлось пройти их родным и близким, остаётся только догадываться.
   Немецкие концлагеря Бухенвальд, Треблинка, Дахау, Освенцим, Заскенхаузен и другие были мощными фабриками смерти. В Советском Союзе коммунистические концлагеря по своей природе и содержанию были такими же фабриками смерти, хотя и без крематориев и газовых камер. На островах ГУЛАГа был свой метод уничтожения жертв политических репрессий - голод.
   Человеческий материал (термин главного идеолога коммунистической партии Бухарина) использовали до полного изнеможения на тяжёлых физических работах в климатически суровых условиях независимо от времени года под присмотром своих "капо" - разного рода уголовных преступников. От выполнения непосильной для большинства узников плановой выработки зависел размер пайки хлеба и количества баланды. Изнемождённых физически узников переводили в специальные бараки или концлагеря для доходяг, где они умирали без какой-либо медицинской помощи сломленные как морально, так и физически. Таких бараков в системе ГУЛАГа было тысячи, а концлагерей сотни и сотни.
   Почти во всех архивных справках информационного центра государственной российской службы управления внутренних дел, на исчезнувших в ГУЛАГах, погибших, умерших от голода людей, стоит почти один и тот же диагноз: субкомпенсированный миокардит, поливитаминоз, резкая физическая слабость. И причина смерти та же: упадок сердечной деятельности. Пелагра и дистрофия убивали "врагов народа" не хуже чем в немецких газовых камерах газ "циклон".
   Весь мир сочувствует родным и близким тех, кто погиб во время террористических актов 11 сентября 2001 года в Соединённых Штатах Америки и родным и близким тех, кто погиб в сентябре 2004 года в Беслане, а также выражает сочувствие тем, кто остался в живых после этих террористических актов. Но никто, никогда и нигде, кроме самих российских немцев, не вспоминает, не сочувствует и тем более не соболезнует российским немцам, выжившим в страшных сталинских жерновах, в страшных коммунистических репрессиях против своего собственного народа-немцев.
   Терроризм - отвратительное явление современной цивилизации. Истреблять на идеологической основе научного коммунизма, убивать поодиночке, массово, была обычная будничная работа коммунистов в бывшем Советском Союзе. Этому их учили в высшей партийной школе при ЦК КПСС и в союзных высших школах ЦК КПСС. Конвейер смерти работал по всей территории СССР. Убивали физически, морально, психически, с особой жестокостью классовой ненависти. (Если враг не сдаётся, его уничтожают. Кто не с нами, тот против нас).
   Сайт посвященный памяти жертв террора на полтавщине подаёт карту концлагерей бывшего Советского Союза. ГУЛАГа. Карта подаётся без мест высылок и ссылок десятков миллионов жертв коммунистического террора, где действовали специальные режимные комендатуры под присмотром которых круглосуточно пребывали репрессированные, в том числе и так называемые "трудармейцы".
   Никого не должно удивлять при рассмотрении карты, что главные концлагеря соответствуют местам, где находились ударные всесоюзные комсомольские стройки, где рабский труд использовался до полного истощения. Политические заключённые на этих стройках работали по 12-14 часов ежедневно, без выходных и отпусков и получали паёк хлеба при выполнении норм выработки. Усама бен Ладен с его "Аль Каидой" и разными "Джихадами" годится разве что в подмётки террористам ХХ столетия с их кровавым ЧК.
   Инквизиция и коммунизм имеют один идеологический корень. Инквизиторы во имя Царствия небесного уничтожили не только целые народы, но и целые цивилизации (Папа Римский Иоанн Павел Второй за эти злодеяния против человечества извинился перед народами мира). Коммунисты во имя царства небесного здесь на земле, дорвавшись до власти на территории бывшей царской России применили неслыханный и невиданный тотальный террор, репрессии, запугивания и унижения. (Но никто и по сей день не извинился за это, хотя бы перед пострадвшими народами).
   Но кого судить? Самих себя? Свои корни?
   Мы осуждаем сталинизм не только за физическое уничтожение миллионов людей, но и за духовное закрепощение целых поколений. Людей с детства воспитывали в духе классовой ненависти, вранья, холопской преданности очередному вождю. Именно тогда приобрели обратный смысл извечные ценности народов: белое стало чёрным, честь и достоинство - пороком, донос на ближнего - чувством патриотизма. Дух миллионов замученных жизней, их тени и невыразимая боль призывают нас проснуться от летаргического сна, не поддаваться унынию, а, несмотря на наше сегодняшнее неблагополучие, стараться донести правду о самых трагических страницах в истории наших народов, передать её будущим поколениям.
   Коммунистическая инквизиция (судилище).
   Шифротелеграмма
   ЦК РКП(б) к ЦК КП(б)У.
   "О порядке рассмотрения дел
   осуждённых к высшей мере наказания".
   5 ноября 1924 года.
   Сообщается постановление ЦК РКП от 5 ноября 1924 года:
   В разъяснение постановления Политбюро от 17.04. с/г (Пр.85. п. 30) от 11. 07. с/г (Пр. 8 п.16) и телеграммы секретаря ЦК РКП Молотова от 27.09. с/г за N1600с, установить как правило, что местные обвинительные заключения предварительно просматриваются Комиссией Политбюро ЦК РКП в составе т.т. Курского, Куйбышева и Дзержинского. Созыв комиссии за тов. Курским. Nп.33/8/с.
   Секретарь ЦК РКП Сталин.
  
   Шифротелеграмма
   ЦК РКП(б) к ЦК КП(б)У
   "О порядке вынесения приговоров"
   13 ноября 1924 года.
   --Циркулярно. В разъяснение шифротелеграммы N9 1600/с от 27 сентября с/г по вопросу о порядке вынесения местными судами приговора о высшей мере наказания по политическим делам ЦК РКП устанавливает, как правило, что устные обвинительные заключения предварительно просматриваются особой комиссией Политбюро ЦК РКП. Предлагается строго придерживаться установленного ЦК порядка. 2257/с.
   Секретарь ЦК РКП Молотов.
   Как видим эти две шифротелеграммы указывают на упрощённый порядок рассмотрения расстрельных дел. На такой же упрощённый порядок ориентировал суды и Центральный Исполнительный Комитет СССР.
   По постановлению ЦИК и РНК СССР от 1 декабря 1934 года "О внесении изменений в действующие криминально-процессуальные кодексы союзных республик" и постановлением ЦИК СССР от 14 сентября 1937 года под таким же названием по делам контрреволюционного вредительства, диверсий, терроризма обвинительные заключения обвиняемым следует вручать за сутки, дела рассматривать без участия сторон, то есть без прокурора, адвоката и,естесственно, без свидетелей.
   Таким образом, подсудимый был полностью бесправным и беззащитным. Его отказ от тех показаний, которые были принудительно получены от него во время следствия, и попытки убедить суд в своей невиновности уже не имели значения. Суды рассматривали такие дела с вынесением приговора максимум за полчаса - срок на протяжении которого и решалась судьба подсудимого. Преимущественно в материалах большинства дел протокол судебного заседания, как и приговор, вмещались на одном листе. Не даром говорили, что суд быстрый и неправый.
   С исполнением приговоров тоже не затягивали. На основании приведённых постановлений ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года и 14 сентября 1937 года было установлено: кассационных обжалований приговоров не допускать, а приговоры о высшей мере наказания исполнять немедленно. Многих расстреливали в день вынесения приговора, то есть осуждённого выводили из зала суда и сразу же вели на расстрел. До октября 1937 года по криминальным кодексам союзных республик, в частности УК УССР, была установлена максимальная мера наказания - 10 лет лишения свободы или расстрел.
   Сейчас-то нам хорошо известно о невыносимо тяжёлых условиях содержания узников в лагерях ГУЛАГа. Осуждённые умирали тысячами, и гигантская репрессивная машина уже не успевала пополнять лагеря новыми потенциальными смертниками. Но тоталитарную систему необходимо было кормить рабским трудом. Исходя именно из этих соображений, расстрелы во многих случаях стали заменяться на лишения свободы и каторжный труд, но уже на длительные сроки. По постановлению ЦИК СССР от 2 октября 1937 года в статью 18 "Основных положений криминального законодательства СССР и союзных республик" были внесены изменения и было установлено, что максимальная мера наказания за совершение контрреволюционных преступлений может быть назначена, кроме расстрела, лишением свободы до 25 лет.
   Значительное количество "врагов народа" было осуждено не только к лишению свободы на определённые сроки и лишение гражданских прав после отбытия основного наказания на срок до 5 лет, но и к ссылке с обязательным поселением в северных районах СССР, и закрепления их за соответствующими предприятиями или промыслами, в результате чего люди, если они оставались живыми, уже никогда не могли вернуться в родные места. Обвинённых в антисоветской деятельности, членов их семей и близких родственников, в связи с осуждением главы семьи, тоже в административном порядке брались под стражу или высылались в отдалённые районы Сибири и пустынные районы Казахстана,
   Практику ссылки и высылки органы НКВД тщательно отработали и широко применяли к "нежелательным" лицам ещё со времени издания декрета ВЦИК от 10.08.1922 "об административной высылке". Нормативная база для применения таких репрессий всё время пополнялась и усовершенствовалась. И показательным проявлением своеволия стал приказ Наркома внутренних дел Ежова N00486 от 15.08.1937 о лишении свободы членов семьи "врага народа" на срок от 5 до 8 лет за "недонесение". В приказе отмечалось, что доносы на близких, родственников и друзей - это и есть цена личной безопасности. Это свидетельствовало о стремлении властей воспитать новое поколение таким, чтобы каждый член семьи ради "высоких" идей мог и должен был продать и предать любого, чтобы люди имели одно на всех минувшее и будущее, чтобы граждане были скованы морально-политическим единством строителей "светлого будущего" и только при таких условиях государство может гарантировать неприкосновенность члена семьи.
   В приказе сказано: "Аресту не подлежат: жёны осуждённых, которые разоблачили своих мужей (в совершении преступления или в антисоветских настроениях) и сообщили органам власти данные о них, что становилось основанием для разработки и ареста их мужей". С помощью этого иезуитского приказа репрессивная машина уничтожала все представления о презумпции невиновности и здравый смысл. На его основании были разрушены миллионы семей, уничтожена их общественная жизнь, разграблено имущество и в результате бесконечный поток женщин и детей направился на восток. И вдобавок разделены были братья и сёстры, родители и дети: одних направляли в лагеря, других в детдома.
   Для того, чтобы дети навсегда забыли своих родителей, один у другого не поддерживали воспоминание о них, между собой не обсуждали причины ареста, было предусмотрено, чтобы братья и сёстры никогда не увидели и не услышали друг о друге, никогда не узнали где они. В приказе было указано: "В списках дети пересчитываются по группам, которые комплектуются с таким расчётом, чтобы в один и тот же детдом или колонию не попали дети, связанные между собой родственными узами или знакомством".
   Коммунистическая инквизиция в Полтаве расположена была в нынешней кондитерской фабрике под вывеской ЧК. В подвалах ЧК чекисты-ленинцы для запугивания узников практиковали показательные расстрелы. Стреляли из винтовок Мосина так, что мозги разлетались по стенам. Не говоря уже о крови. Теперь на этой фабрике гражданин США Майк Блейзер, который эмигрировал из Харькова в 1973 году после демонстрации евреев в 1972 году в Киеве, выпускает шоколад и разные сладости. Хорошо ещё, что этот гражданин США не додумался выпускать патентованный шоколад с маркой "Че-ка".
   Коммунистическая инквизиция в Полтаве также располагалась и по улице Октябрьской 39 (ныне помещение СБУ, на втором этаже). После вынесения приговора - расстрел - осуждённого вели через двор до помещения нынешнего лечебно-оздоровительного дневного стационара СБУ, там ставили на колени и стреляли в затылок. Машина стояла возле дверей, куда загружали тела расстрелянных и везли в урочище Требы на тайное кладбище.
   Криминальное законодательство, на основании которого в разные годы жизни страны коммунистами проводились репрессии.
   До утверждения ВУЦИК 23 сентября 1922 года Уголовного кодекса УССР и 15 сентября 1922 года Уголовно-процессуального кодекса УССР на Украине, как и на всей территории бывшего Советского Союза, действовали декреты, постановления, положения ВЦИК, СНК, НКЮ, на основании которых устанавливался перечень действий, которые признавались преступными, обозначалась мера наказания за их совершение и был кровавый путь невиданного до сих пор террора.
   Основные из них:
   Постановления СНК от 5 сентября 1918 года "О красном терроре", декреты ВЦИК:
   "О Всероссийской чрезвычайной комиссии" (ВЧК) от 17 февраля 1919 года;
   "О революционных трибуналах" от 12 апреля 1919 года;
   "Положение о революционных военных трибуналах" от 30 ноября 1919 года;
   "О революционных военных железнодорожных трибуналах" от 20 марта 1920 года;
   "Об административной высылке" от 10 марта 1922 года и другие.
   Они содержали некоторые элементы как уголовных, так и уголовно-процессуальных норм. Мера наказания за совершение так называемых контрреволюционных преступлений в большинстве из них был единственной - расстрел и применялась на основании "революционной правоосведомлённости", что создавало неограниченные условия для своеволия на местах. Названные нормативные акты давали чекистам полную свободу действий. Например, в Декрете ВЦИК "О революционных трибуналах" записано: "...трибуналам даётся ничем не ограниченное право в вынесении меры наказания".
   Массово применялись:
   а). административные расстрелы;
   б). расстрелы на месте;
   в). расстрелы заложников.
   1). В уголовном кодексе 1922 года контрреволюционные преступления были
   предумотрены статьями:
   статья 58 - вооруженное восстание или вторжение на советскую территорию
   вооружённых отрядов или банд;
   статья 59 - отношения с иностранным государством с враждебной целью;
   статья 60 - участие в контрреволюционных организациях;
   статья 61 - участие в организациях, созданных для оказания помощи международной
   буржуазии;
   статья 62 - участие в организациях, целью которых является возбуждение волнения
   населения;
   статья 63 - участие в организациях, которые своими действиями мешают работе
   учреждений или предприятий;
   статья 64 - терроризм;
   статья 65 - диверсии;
   статья 66 - шпионаж;
   статья 67 - активная деятельность против революционного движения при царизме;
   статья 68 - укрывательство контрреволюционных элементов и пособничество им;
   статья 69 - антисоветская агитация и пропаганда;
   статья 70 - пропаганда и агитация в помощь международной буржуазии;
   статья 70/1 - скупка недвижимости и ценных бумаг, национализированных у
   иностранцев или граждан Советских республик, с целью увеличения
   претензий иностранных держав к СССР;
   статья 71 - самовольное возвращение в УССР граждан высланных за её границы;
   статья 72 - изготовление, сохранение и распространение литературы
   контрреволюционного содержания;
   статья 73 - выдумки и распространение с контрреволюционной целью неправдивых
   слухов или непроверенных данных, которые могут вызвать панику или
   недоверие к власти и дискриминации её.
   Как видим на основании этих статей можно арестовать и расстрелять любого на кого упадёт взгляд.
   2). Контрреволюционные преступления в Уголовном кодексе УССР, утверждённом ЦИК УССР 8 июня 1927 года, предусмотрены только в одной 54-й статье кодекса с пунктами и подпунктами от 1 до 14-го. Уместно заметить, что сгруппирование признаков контрреволюицонных преступлений в одной статье совсем не случайное и, возможно, свидетельствует о попытке авторов кодекса затушевать проблему наличия преступных, в частности антисоветских, проявлений в государстве. Накануне 10-й годовщины октябрьского переворота создать видимость их исключительности, поскольку, скажем, в условиях морально-политического единства советского народа для преступности нет соответствующей почвы, что она, будто, вообще несвойственна для советского общества, а статья 54 в кодекс включена на всякий случай. Не исключено, что именно этими соображениями объясняется и то, что уголовные кодексы издавались, как правило, малыми тиражами, а их формат приближался к карманному. Но с "обострением классовой борьбы" и дальнейшим увеличением массовости репрессий это лицемерие в дальнейшем утратило своё значение.
   Статья 54 Уголовного кодекса предусматривала признаки следующих преступлений:
   статья 54/1-а - измена Родине;
   статья 54/1-б - измена Родине военнослужащим;
   статья 54/1-в - помощь членов семьи военнослужащего в его побеге за границу;
   статья 54/1-г - недонесение об измене, которая готовится;
   статья 54/2 - вооружённое востание;
   статья 54/3 - связь с иностранными государствами с враждебной целью;
   статья 54/4 - оказание помощи международной буржуазии;
   статья 54/5 - провоцирование иностранного государства к войне против СССР;
   статья 54/6 - шпионаж;
   статья 54/6 а - передача за границу изобретений и усовершенствований касающихся
   государственной обороны;
   статья 54/7 - вредительство;
   статья 54/8 - терроризм;
   статья 54/9 - диверсии;
   статья 54/10 - антисоветская пропаганда и агитация;
   статья 54/11 - участие в контрреволюционной организации;
   статья 54/12 - недонесение органам власти о контрреволюционных преступлениях;
   статья 54/13 - активная деятельность против революционного движения при царизме и
   во время гражданской войны;
   статья 54/14 - контрреволюционный саботаж.
   Кроме того по всей Украине развернулась борьба с антисемитизмом. В уголовный кодекс была внесена сатья по которой карали за антисемитизм. В 1920 году чемпион-чемпионов борец Иван Поддубный - кстати полтавчанин - побывал в подвалах Одесского ЧК, где расстреливали каждого подозреваемого в антисемитизме. Его фамилию перепутали с каким-то подозреваемым в антисемитизме Поддубным и хотели расстрелять. Конвейер смерти работал на полную мощность.
   2 июля 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило постановление N51/94 "О антисоветских элементах", которым секретарям областных, краевых, республиканских организаций и представителям НКВД предлагалось в пятидневный срок создать "особые тройки" и определить количество лиц, которые подлежат расстрелу или высылке. Операция началась 5 августа 1937 года по приказу НКВД СССР N00447 и должна была продлиться четыре месяца. На самом же деле она была остановлена по решению Политбюро ЦК ВКП(б) 15 ноября 1938 года. Это была наиболее массовая за всю советскую эпоху, "ежовская чистка" общества от категорий населения, которые по мнению руководства СССР, не годились для строительства коммунизма. За 15 месяцев этой кампании "особые тройки" без расследований, судов, прокуроров, защитников и чаще всего без самих обвиняемых вынесли 681.692 смертных приговора, списками по СССР. Приговоры приводились в исполнение немедленно. Вполне в духе указаний творца советского государства В.И.Ленина, который учил: "Будьте образцово нещадными. Расстреливать, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты".
   Создание свободного демократического государства, основанного на гуманистических принципах, требует консолидации всех демократических сил, осмысления величайшего опыта, приобретённого народом Украины на протяжении своей многовековой истории. Были в ней и настоящие свершения, и наполненные величайшей людской трагедией страницы. Забыть о них, вырвать их из исторической памяти - это значит снова пережить пройденное, но уже в более страшных и чудовищных его формах.
   Закрытые для исследователей хранилища спецхрана, строгие предупредительные грифы, многочисленные ведомственные инструкции преграждали путь к написанию правдивой и объективной истории украинского народа и советских немцев в том числе. Свои существенные коррективы в писаные и неписаные правила внесло наше время, когда возрождение исторической правды, восстановление незаслуженно забытых имён стало одной из первоочередных задач независимого Украинского государства.
   В первой половине 20-х годов остриё репрессивного механизма было направлено в первую очередь против непосредственных оппонентов РКП(б), активных участников тех политических партий и сил, которые действовали на Украине на рубеже исторических эпох. Объектом репрессий в этот период стали также сторонники "белого" движения, граждане, которые по разным причинам служили в вооружённых формированиях, организациях и учреждениях Центрального Совета, гетьманского режима, Директории. Уже это без какой-либо дополнительной проверки служило поводом для ареста и наказания. Так весной 1920 года в Полтаве был арестован ряд представителей старой интеллигенции, которые якобы образовали Комитет освобождения Украины. Новую волну репрессий на Полтавщине вызвали открытые показательные процессы над активными деятелями УПРС и меньшевиками, которые состоялись в 1921 и 1923 годах. Анализ связанных с ними документов полностью вскрывает их политический характер, очевидную направленность на дискредитацию партий, играющих заметную роль в политической жизни Украины.
   Во второй половине, в особенности в конце 20-х годов, репрессивные меры против интеллигенции значительно усилились. 9 марта-19апреля 1930 года состоялся судебный процесс по делу "Союз освобождения Украины", в ходе которого на скамье подсудимых оказались известные украинские учёные, деятели культуры, работники ряда государственныех учреждений, общественных организаций.
   В списке подсудимых, который насчитывал 45 человек были и полтавчане, потомки первых немцев-колонистов. Из следственных и судебных документов вытекает, что "Союз освобождения Украины" был органично связан с одноимённой эмигрантской контрреволюционной организацией, существовавшей за рубежом, петлюровским зарубежным центром и ставила своей целью свержение Советской власти на Украине путём вооружённого восстания, отторжение Украинской республики от СССР и реставрацию капиталистического устройства. Как же сложилась судьба полтавчан, проходивших по делу "СОУ", одни были приговорены к высшей мере наказания и были расстреляны, а их семьи оповестили, что они умерли в исправительно-трудовых лагерях от сердечной недостаточности, другие были приговорены к длительным срокам лишения свободы и затем к ссылкам. Дополнительная проверка дела, проведённая в 1989 году, выявила грубые нарушения криминально-процессуального законодательства, раскрыла всю надуманность и беспочвенность обвинений. 11 августа 1989 года Верховный суд Украины полностью реабилитировал всех, кто был осуждён по делу "СОУ" за отсутствием в их действиях состава преступления.
   Мне бы здесь хотелось привести дословно статью Михаила Твердохлеб, напечатанную на сайте Полтавского общества политзаключённых и репрессированных, только в переводе на русский язык, о коммунистическом терроре на Полтавщине, так как и российские-советские немцы были среди тех, кто попал под жернова человеконенавистнического сталинского режима в период с 1935 по 1940 годы. Статья называлась "Коммунистический "Великий террор" на Полтавщине"
   За минулое столетие украинский народ выдержал множество срашных трагедий. Но особенной жестокостью были отмечены годы порабощения украинской земли коммунистическо-большевистским режимом. 2007 год в цепи украинских трагедий является особенным: минуло 70 лет с начала "Великого террора" организованного коммунистическим правительством. С чего же начался террор?
   На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б)в 1937 году диктатор Сталин поставил задачу карательным органам (ЧК, ВЧК) коммунистической партии: "лучше распознавать врагов". С тех пор террор против "врагов народа" стал набирать страшные обороты. Начался массовый террор и на Украине. За 1937-1938 годы коммунистическими палачами было расстреляно на Украине более 120 тысяч человек. В том числе на Полтавщине около 10 тысяч (как отмечалось выше, среди них 75 немцев потомков первых немцев-колонистов). Ответственность за это преступление против человечества лежит на бывшей партноменклатуре коммунистической партии и современные сторонники преступных коммунистических идей должны знать об этом. О том, как начинался и уничтожал смертельной косой коммунистическо-большевистский террор полтавчанам рассказывают архивы и рассказы свидетелей.
   Террор в Кременчуке. В 1937 году Кременчукским городским управлением НКВД было сфабриковано дело "контрреволюционной подпольной меньшевистской организации, задачей которой было свержение советской власти". По этому фальшивому делу каратели коммунистической партии арестовали десятки кременчужан, которых пытали в подвалах городского управления, а потом расстреливали. Людей убивали ночами, а чтобы не слышали жители ближних домов рядом с подвалами ставили автомашину с работающим двигателем. Но однажды ночью водитель этой машины не досмотрел и мотор заглох, а выстрелы продолжались. Для кременчукских чекистов это был необычайно нежелательный случай. Срочно были собраны партийные собрания на которых осудили вину шофёра и он был сурово наказан. Людей, которых расстреливали в подвалах, вывозили за город и тайно хоронили. К сожалению и до сих пор место захоронений неизвестно. Часть арестованных вывозили на пытки в Полтаву и там их расстреливали. Сегодня перед домом бывшего управления НКВД в начале 90-х годов, по инициативе городских национально-патриотических организаций и партий (РУХ, УРП и других) установлен камень с надписью "Жертвам сталинских репрессий".
   Прошёл год, а коммунистические каратели на Полтавщине, как те звери что "учуяли запах крови" не успокоились и начали поиск новых жертв.
   На оперативном совещании 11 мая 1938 года начальник УНКВД А.А.Волков дал задание своим палачам "разгромить сионистскую организацию". И его заплечных дел мастера не заставили себя долго ждать Через несколько дней после этого совещания из Кременчукского городского отдела НКВД доложили в Полтаву, что в городе разоблачена сионистская организация. После этого по Кременчуку прокатилась волна "тихих" ночных еврейских погромов и арестов, теперь уже организованных не русскими из армии Деникина, а коммунистически-советскими карателями. По обвинению в "сионистской деятельности" в Кременчуке было арестовано и расстреляно в Полтаве около 100 человек.
   В 1938 году кременчукские чекисты завели дело на группу врачей беспочвенно обвинивши их в "антисоветской деятельности в области бактериологии". Коммунистическим карателям этих "антисоветских" организаций оказалось мало и тогда они выдумали ещё одну "подпольный повстанческий комитет". А затем ещё несколько. Беспочвенно обвиняя кременчужан в мнимой причастности к этим "контрреволюционным организациям" каратели арестовывали десятки человек, которых подвергали пыткам, а затем расстреливали. Часть арестованных отправляли в Полтаву, где в урочище Требы они заканчивали свой жизненный путь от пуль энкаведистов.
   Террор в Полтаве. Коммунистические каратели во главе с Волковым начали в Полтаве своё кровавое дело с создания на бумаге выдуманных "контрреволюционных" организаций. Ими было объявлено и доложено в высшие партийные и карательные органы о, будто бы ,раскрытой ими деятельности на Полтавщине "Польской военной организации", "Священный союз партизан", "Молодая генерация", "Повстанческий комитет", "Сионистская организация", "Военнонационалистическая организация".
   Арестовывая людей, каратели нечеловеческими пытками выбивали из них "признания" в причастности к этим организациям, а потом расстреливали.
   Каратели приводили в исполнение смертельные приговоры своим жертвам в нескольких местах Полтавы. Невинным людям палачи стреляли в голову и кололи штыками на улице Розы Люксембург возле бывшего служебного помещения городского кладбища. Ныне там расположен магазин "Океан"
   Гибли люди от рук коммунистических недочеловеков и в подвалах кондитерской фабрики по улице Спасской. Здесь палачи устраивали показательные расстрелы, запугивая других арестантов. Подвал был залит кровью, а стены заляпаны мозгами. Смертельные приговоры приводились в исполнение и во дворе нынешнего помещения Службы Безопасноти Украины (СБУ).
   Убивали полтавчан и на территории бывшего городского кладбища со стороны Красных казарм. Во время строительства завода "Почтовый ящик N20" на территории закрытого в 1953 году кладбища останки расстрелянных немецкими национал-социалистами евреев в 1941-1942 годах были эксгумированы и перенесены в другое место. Расстрелянных "врагов народа" оставили на территории завода построивши на их могилах заводские помещения.
   Свою зверскую работу палачи-коммунисты исполняли ночью. Место расстрела освещалось фарами автомобилей с работающими двигателями, которые заглушали звуки выстрелов. После расстрела их тела загружали в автомашину и вывозили на городское кладбище, где закапывали в тайные могилы. Так хоронили свои жертвы палачи сначала Великого террора. Однако, когда число жертв стало исчисляться сотнями, а потом и тысячами, а на городском кладбище уже было мало места, каратели нашли место для тайного захоронения своих жертв, на тайном кладбище на Белой горе (Урочище Требы) под Полтавой возле старой Харьковской дороги.
   Террор в Лубнах. Весной, в мае месяце 2004 года во время земляных работ на строительной площадке по улице Советской 85 были обнаружены человеческие кости, пробитые пулями черепа, металлический портсигар, множество металлических коронок. Многим Лубенчанам известно, что в сером здании возле остановки "Авангардная" была когда-то тюрьма. В ней содержались не только уголовные преступники, но и политические - революционеры, члены повстанкома Лубенской республики, а в печальноизвестные 20-30 годы прошлого столетия, так называемые "враги народа".
   Множество людей прошло через лубенскую тюрьму, много тайн могли бы рассказать её стены, если бы "камни могли говорить". Конечно, сегодня трудно установить по костям - кому они принадлежат. Да ещё при соотвественном нежелании найти истину самой властью. Интересную информацию о жертвах замученных в Лубенской тюрьме можно прочесть в канадском издании 1987 года "Мартирология украинских церквей" в четырёх томах.
   Много достойных людей было уничтожено, а скольких мы ещё не знаем, сколько ушли из жизни и унесли с собой свои тайны. Старожилы рассказывают, что в застенках лубенской тюрьмы было расстреляно, умерло от голода, пыток и издевательств тысячи, десятки тысяч человек. Особенно в годы массовых репрессий большевистского режима. Расстрелянных и умерших хоронили в глубокой яме во дворе тюрьмы. Многих арестованных в Лубнах и районе расстреливали не только на месте, но и вывозили на расстрел в Полтаву и расстреливали в урочище Требы, так как сами просто не успевали все приговоры привести в исполнение. Интересная деталь: до революции число смертных приговоров было сравнительно небольшим. Исследователи, к примеру, приводят цифры, что с 1825 по 1917 годы, то есть почти за сто лет, смертные приговоры были вынесены нескольким тысячам человек. В годы же сталинских репрессий жертвами ЧК-ГПУ-НКВД мог стать каждый, на кого пришёл донос, или он имел сомнительное социальное положение. В застенках лубенской тюрьмы, за сравнительно короткий срок, было уничтожено сотни тысяч человек. История неумолима, есть в ней светлые и чёрные стороны, но о всех их мы должны помнить.
   Урочище Требы--Полтавская бойня. В урочище Требы энкаведисты оборудовали секретное кладбище для захоронений своих жертв. Место расстрелов и братских могил они обгородили высоким деревянным забором. А для отвода любопытных глаз это место назвали "Военстрой". Сюда коммунистические нелюди ночью привозили свои жертвы и в свете автомобильных фар и под прикрытием шума работающих двигателей расстреливали несчастных.
   14 апреля 1990 года в урочище Требы состоялось перезехоронение останков расстрелянных коммунистическими карателями жителей Полтавы, Полтавской области. Как говорилось выше, жертвы кровавых сталинских репрессий захоронили за 100 метров от автотрассы Киев-Харьков недалеко от села Копылы под Полтавой. Возле могилы, которая находится на небольшой песчанной горке в лесу, сооружён памятный знак. Он представляет собой несколько крестов, словно выростающих из горки. Завершает композицию центральный крест с вмонтированной в него звездой. Элементы знака обрамлены полированными серыми и чёрными гранитными плитами. Автор эскизного проекта памятного знака полтавчанин - В.Шевченко.
   Коммунистические вожаки в 1937-1938 годах организовали убийство тысяч невинных полтавчан в урочище Требы. Прошло более полувека с того трагического времени, однако верные ленинцы не оставили в покое прах ими убиенных. Ведь без сомнения, зная об этих тысячных захоронениях в урочище Требы, партийное руководство всё-таки дало разрешение на разработку песка на Белой горе, нарушивши покой останков жертв своих идейных предшественников. Про издевательства над останками жертв коммунистического режима рассказывает полтавчанин Синящок Сергей Анатольевич:
   "Я, Синящок Сергей Анатольевич, в 1981 году с товарищами имел возможность путешествовать по территории урочища Требы недалеко от Полтавы. В это время в этом урочище работал экскаватор, который грузил песок на машины. Экскаватор разрабатывал склон горы, который был полностью усыпан человеческими костями, среди костей были человеческие черепа с дырками от выстрелов в затылок. Экскаватор стоял глубоко в карьере и когда он подрывал склон песка, то сверху сыпались кости, черепа, так как могилы сползали сверху и это зрелище было не для слабонервных. Из этих костей кто-то выложил "Сталин гад". Мы стали более детально рассматривать разработку склона песчаной горы. Здесь была одежда - тулупы, обувь, новые сапоги, на которых был фирменный знак фабрики "Скороход" города Ленинград. Среди обуви также была и детская обувь фирмы "Красный треугольник". Забравшись на гору я подсчитал количество полуразрушенных могил. Их было в одном ряду где-то около 40. Кроме того были ряды среди леса, могилы с расстрелянными. Могилы осели сантиметров на 15, ширина ям была 2,2 метра. Мы разговорились с местными жителями, которые рассказали нам о количестве могил. Одни говорили 500, другие говорили 1000. в каждой разрушенной экскаватором яме было примерно 20 человеческих черепов.
   22.10.2001 года Синящок С.А.
   Адрес: город Полтава
   Ул. Маршала Бирюзова 62 кв. 10".
   ?. Список лиц немецкой национальности расстрелянных
   в период сталинских репрессий 1930-1940 годов,
   впоследствии реабилитированных.
   Кто-то может сказать, зачем эти списки приводить, только бумагу занимать. Но мне кажется, что для кого-то эти списки могут помочь узнать судьбу своих родственников, о которых они могли ничего не знать на протяжении всей своей жизни, и которых они тщетно пытались искать всю жизнь. Теперь когда удалось немного приподнять занавес тайны, когда хоть немного приоткрылись архивы печально известных ЧК, НКВД, КГБ, МВД СССР и союзных республик, только теперь у кого-то появилась возможность хоть что-то узнать о своих родных и близких. Мне, например, до сих пор так и неизвестна судьба моих дедушки и бабушки по линии моего отца, судьба моих двух тёток по линии отца и судьба моей бабушки по линии матери. Поэтому я сейчас просматриваю всё что только где-то печатается о репрессированных российских немцах и ищу подобные списки, может где-то и промелькнёт что-то о моих близких. Вот именно поэтому я и привожу списки репрессированных по Полтавской области, то что мне удалось найти. Приведённые ниже в списках фамилии могут быть неправильно записаны, так как немецкие фамилии часто искажались из-за неграмотности писарей их писавших.
   -- 1). Арльт Герман Ердманович, 1873 года рождения, родился в Кременчуке Полтавской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в Кременчуке Полтавской области. Работник предприятия. Арестован 7 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 14 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией имущества. Приговор приведён в исполнение 2 ноября 1938 года. Реабилитирован Полтаской областной прокуратурой 14 июня 1989 года.
   -- 2) Баер Август Велибальдович, 1886 года рождения, родился в городе Ремргтат-Чехословакия, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в селе Берёзоточа, Лубенского района, Полтавской области. Рабочий селекционной станции. Арестован 20 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 25 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 15 сентября 1989 года.
   -- 3). Байгер Николай Иванович, 1897 года рождения, родился в городе Полтава, немец, крестьянин, образование среднее. Проживал в городе Пирятин Полтавской области. Главный бухгалтер конторы "Сельхоздоставка" Арестован 26 декабря 1937 года. Приговорён Особым совещанием при НКВД СССР 19 января 1938 года по статьям 54/7, 54/10-1, 54/11 к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 17 апреля 1938 года Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 18 сентября 1989 года.
   -- 4). Барлет Эмма Карловна, 1892 года рождения, родилась в городе Севастополь (АР Крым), немка, мещанка, образовние неполное среднее. Проживала в городе Кременчуке Полтавской области, домохозяйка. Арестована 10 октября 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 29 октября 1937 года по статьям 54/6, 54/7, 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 10 ноября 1937 года. Реабилитирована Военным трибуналом КВО 5 мая 1962 года.
   -- 5). Бах Адольф Карлович, 1888 года рождения, родился в Кременчуке Полтавской области, немец, рабочий. Арестован 10 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 14 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 24 ноября 1959 года.
   -- 6). Бахман Адольф Августович, 1885 года рождения, родился в городе Витебск, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Кременчуке Полтавской области. Арестован 12 января 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 25 марта 1938 года по статьям 54/10, 54/11 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 28 мая 1938 года в городе Полтава. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 22 ноября 1957 года.
   -- 7). Браксмеер Эдурд Мартынович, 1911 года рождения, родился в селе Зельцы Коминтерновского района Одесской области, немец, крестьянин, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Радиомеханник городского радиоузла. Арестован 14 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 года по статье 54/6 УК УССР к рассрелу. Приговор приведён в исполнение 21 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 25 ноября 1960 года.
   -- 8). Верман Яков Адольфович, 1886 года рождения, родился в селе Лальзи (Литва), немец, крестьянин, образование высшее. Проживал в городе Киеве, служитель конторы "заготзерно". Арестован 25 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 29 января 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 26 марта 1938 года. Реабилитирован Военным Трибуналом КВО 11 марта 1958 года.
   -- 9). Верт Арнольд Матвеевич, 1884 года рождения, родился в городе Новороссийске (Краснодарский край), немец, служащий, образование начальное. Проживал в городе Кременчуке Полтавской области. Работник птицефарбики. Арестован 5 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 декабря 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 22 декабря 1937 года. Реабилитирован Военным Трибуналом КВО 17 апреля 1959 года,
   -- 10). Вольф Михаил Михайлович, 1896 года рождения, Одесская область, немец, служащий, образование высшее. Проживал в городе Полтава. Сотрудник НИИ свиноводства. Арестован 6 августа 1937 года. Осуждён Особы совещанием при НКВД СССР 11 ноября 1937 года (статья УК не указана) за контрреволюционную деятельность к расстрелу, с конфискацией имущества. Приговор приведён в исполнение 21 января 1938 года в Полтаве. Реабилитирован Верховным Судом УССР 19 июля 1958 года.
   -- 11). Гарейс Адольф Петрович, 1894 года рождения село Караульный Байрак Камышинского района, Саратовской области (РСФСР), немец , служащий, образование высшее. Проживал в городе Миргороде Полтавской области, военврач. Арестован 9 сентября 1937 года. Осуждён Верховным судом СССР 9 декабря 1937 года по статьям 54/1-б, 54/8, 54/11 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 10 декабря 1937 года в городе Харькове. Реабилитирован Верховным Судом СССР 22 марта 1958 года.
   -- 12). Гартвиг Бронислав Иванович, 1899 года рождения, родился в городе Ольсен (Восточная Пруссия), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в селе Халтурино Карловского района Полтавской области. Рабочий сахарного савода. Арестован 4 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 27 сентября 1938 года по статьям 54/, 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 2 октября 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 6 июля 1989 года.
   -- 13). Генкельман Андрей Карлович, 1885 года рождения, родился в селе Пархомовка Краснокутского района Харьковской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городине Глобино Полтавской области. Служащий сахарного завода. Арестован 13 мая 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 21 сентября 1938 года (статья УК не указана) за шпионско-диверсионную деятельность к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 22 сентября 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 17 декабря 1976 года.
   -- 14). Герцог Иосиф Генрихович, 1897 года рождения, родился в Волынской области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Работник потребсоюза. Арестован 9 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 по статьям 54/6, 54/7 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года. Реабилитирован Полтавской прокуратурой 21 сентября 1989 года.
   -- 15). Гольцман Фридрих Христофорович, 1896 года рождения, родился в Миргородском районе Полтавской области, немец, кустарь, образование начальное. Проживал в селе Хитцы Лубенского района Полтавской области. Рабочий предприятия. Арестован 5 января 1938 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 9 февраля 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 9 мая 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 25 апреля 1989 года.
   -- 16). Гафнер Гиларий Иванович, 1889 года рождения, родился в селе Ладыженка Уманского района Черкасской области, немец, образование не указано. Проживал в городе Лохвица Полтавской области. Служащий завода.. Арестован 10 января 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 29 октября 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 5 мая 1959 года.
   -- 17). Грюн Николай Августович, 1886 года рождения, точных данных о месте рождения нет (Эстония), немец, служащий, образование высшее. Проживал в городе Полтава. Преподаватель института. Арестован 31 октября 1936 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 27 декабря 1937 года по статьям 54/6, 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 4 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 4 сентября 1989 года.
   -- 18). Данилюк Роберт Стефанович, 1895 года рождения, родился в селе Глит Ура Голгарского уезда (Австрия), немец, крестьянин. Образование нисшее. Проживал в городе Хорол Полтавской области. Рабочий организации. Арестован 23 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 декабря 1937 года (статья УК не указана) к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 26 декабря 1937 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 17 июля 1989 года.
   -- 19). Деблер Иван Васильевич, 1898 года рождения, родился в городе Карловка Полтавской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Технорук комбината глухонемых. Арестован 15 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 20 января 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 29 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 2 июня 1959 года.
   -- 20). Деблер Яков Васильевич, 1896 года рождения, родился в городе Карловка Полтавской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Карловка. Слесарь сахарного завода. Арестован 21 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при НКВД Полтавской области 14 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/10-1 УК УССР к рассрелу. Отметки о приведении приговора в исполнение нет. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 29 декабря 1964 года.
   -- 21). Дитрих Вильгельм Вильгельмович, 1894 года рождения, родился в городе Вальцы Саратовской области (РСФСР), немец, крестьянин, образование низшее. Проживал в селе Мыльцы Полтавского района, Полтавской области. Кустарь. Арестован 7 мая 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/7, 54/11 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года в городе Полтава. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 15 августа 1958 года.
   -- 22). Эгерт Владимир Владимироваич, 1882 года рождения, родился в городе Москве (РСФСР), немец, служащий, образование высшее. Проживал в городе Полтава. Юрист учреждения. Арестован 1 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 5 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 13 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 16 июня 1989 года.
   -- 23). Эйзенбраун-Рапп Макс Робертович, 1914 года рождения, родился в селе Семь Колодцев, Ленинского района АР.Крым, немец, крестьянин, образование неполное среднее. Проживал в городе Кременчуке Полтавской области. Служащий учреждения. Арестован 28 апреля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 14 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 2 ноября 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 14 июня 1989 года.
   -- 24). Эйлерт Яков Христианович, 1897 года рождения, родился в Самарской области (РСФСР-более точных данных нет), немец, крестьянин, образование низшее. Проживал в городе Полтава. Сотрудник предприятия. Арестован 20 ноября 1937 года. Осуждён особым совещанием при НКВД СССР 12 декабря 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 19 декабря 1937 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 30 августа 1989 года.
   -- 25). Завадский Гуно (Гуго) Вильгельмович, 1882 года рождения, родился в Белостоцком воеводстве (Польша, более точных данных нет), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в посёлке городского типа (ПГТ) Новые Санжары Полтавского района Полтавской области. Рабочий мастерской. Арестован 16 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 12 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 21 августа 1989 года.
   -- 26). Зауэрбрай Михаил Иванович, 1880 года рождения, родился в городе Полтава, немец, кустарь, образование начальное. Проживал в городе Лубны, Полтавской области, без определённых занятий. Арестован 23 декабря 1937 года. Осуждён Особым советом при НКВД СССР 14 января 1938 года по статьям 54/7, 54/11 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 25 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 15 сентября 1989 года.
   -- 27). Иванова Анна Тимофеевна, 1892 года рождения, родилась в Страссбурге (Германия), немка, рабочая, образование начальное. Проживала в селе Дейкаловка Зеньковского района Полтавской области. Не работала. Арестована 25 ноября 1937 года. Осуждена Особым советом при НКВД СССР 27 декабря 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 4 января 1938 года. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 18 августа 1989 года.
   -- 28). Ильк Август Августович, 1897 года рождения, родился в селе Брежново округ Фрейденталь (Чехословакия), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава, фрезеровщик завода N11. Арестован 7 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 27 сентября 1938 года по статьям 54/6, 54/11 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 2 октября 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 20 января 1960 года.
   -- 29). Иордан Николай Францевич, 1898 года рождения, родился в городе Красноград Полтавской области, немец, служащий, образование начальное. Проживал в городе Полтава, преподаватель неполной средней школы N25. Арестован 20 ноября 1937 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 15 декабря 1937 года по статье 54/10-1 к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 19 декабря 1937 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 19 июня 1962 года.
   -- 30). Карпф Иосиф Владиславович. 1896 года рождения, место рождения не указано, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Работник государственной мельницы. Арестован 2 сентября 1937 года Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 24 сентября 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 13 октября 1937 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 7 июля 1959 года.
   -- 31). Кашнер Иоган Энгельбертович, 1897 года рождения, родился в городе Полтава, немец, служащий, образование среднее. Проживал в городе Полтава, мастер штамповочной фабрики. Арестован 27 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года в городе Полтава. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 15 октября 1957 года.
   -- 32). Келлер Фёдор Готлибович, 1898 года рождения, родился в селе Новоромановка Володарского района, Донецкой области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Бухгалтер комбикормового завода. Арестован 1 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 декабря 1937 года по статьям 54/6, 54/10 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 19 декабря 1937 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 5 октября 1989 года.
   -- 33). Кельнер Василий Васильевич, 1889 года рождения, родился в селе Шмейнау (Чехословакия), немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в селе Смолововка Царицынского района Днепропетровской области, рабочий совхоза. Арестован 16 сентября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 декабря 1937 года, (статья УК не указана) за шпионаж, к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в Полтаве 19 декабря 1937 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 30 ноября 1964 года.
   -- 34). Кененсбергер Иоанн-Константин Александрович, 1874 года рождения, родился в селе Смела Черкасской области, немец, служащий, образование начальное. Проживал в городе Киев. Ревизор службы перевозки грузов станции Гребёнка Полтавской области.Арестован 24 января 1938 года. Осуждён не был, умер в тюрьме в результате пыток 27 декабря 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 22 февраля 1995 года.
   -- 35). Кинуле Эрвин Арнольдович, 1899 года рождения, родился в городе Дунаевка Хмельницкой области, немец, служащий, образование неоконченное высшее (3 курса Одесского индустриального института). Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Рабочий суконной фабрики. Арестован 31 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 27 декабря 1937 года по статье 54/7 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 8 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 21 августа 1989 года.
   -- 36). Клюге Вильгельм Вильгельмович, 1888 года рождения, родился в городе Цеханович (Польша), немец, рабочий, малограмотный. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Мастер аппаратного цеха суконной фабрики. Арестован 23 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 19 декабря 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнеие 29 декабря 1937 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 20 января 1961 года.
   -- 37). Краузе Маркс Виллимович, 1902 года рождения, родился в городе Лодзь (Польша), немец, рабочий, малограмотный. Проживал в селе Кононовка Лубенского района Полтавской области, заведующий отделения совхоза имени Ворошилова. Арестован 9 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 25 января 1939 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 14 марта 1958 года.
   -- 38). Кригер Адольф Вильгельмович, 1886 года рождения, родился в селе Новый Двор (Польша), немец, рабочий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Бухгалтер. Арестован 5 ноября 1937 года. осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 6 ноября 1937 по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 16 ноября 1937 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 29 августа 1989 года.
   -- 39). Леймерт Рейнгольдт Адольфович, 1892 года рождения, родился в колонии Бриенне (Бессарабия), немец, рабочий, образование высшее педагогическое. Проживал в ПГТ Градижск Глобинского района Полтавской области. Учитель местной школы. Арестован 16 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием НКВД СССР 21 января 1938 года по статьям 54/6, 54/11 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 21 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 14 июня 1989 года.
   -- 40). Ляу Август Фридрихович, 1883 года рождения, родился в Житомирской области, немец, крестьянин, малограмотный, Проживал в городе Полтава. Работник Щемиловского кирпичного завода. Арестован 8 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 14 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/10, 54/11 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 2 ноября 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 19 июня 1989 года.
   -- 41). Микуля Иосиф Иосифович, 1895 года рождения, родился в городе Штайберг (Чехословакия), немец, рабочий, образование среднее. Проживал в городе Зенькове Полтавской области. Служащий колхоза. Арестован 25 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 5 января 1938 года по статьям 54/6, 54/10 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 13 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 42). Нейме Давид Фридрихович, 1905 года рождения, родился в колонии Ильювка Житомирской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в ПГТ Диканька Полтавской области. Секретарь райкома КП(б)У. Арестован 24 апреля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 9 августа 1957 года.
   -- 43). Ниц Арвед Рудольфович, 1895 года рождения, родился в городе Рига (Латвия), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Карловка Полтавской области. Машинист машиностроительного завода. Арестован 4 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 20 января 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 29 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 2 июня 1959 года.
   -- 44). Озенбрюге Генрих Иванович, 1901 года рождения, родился в городе Кассель (Германия), немец, рабочий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Рабочий паровозоремнотного завода. Арестован 31 июля 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 29 декабря 1937 года по статьям 54/1 54\10 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 17 января 1938 года в городе Харькове. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 17 июля 1989 года.
   -- 45). Пингель Андрей Андреевич, 1869 года рождения, родился в селе Рудцев (Латвия), немец, рабочий, образование среднее. Проживал в селе Загруневка Зеньковского района Полтавской области. Заведующий лесного отделения лесхоза. Арестован 13 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/10-1 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 29 октября 1938 года Реабилитирован Военным трибуналом КВО 8 июля 1958 года.
   -- 46). Радикоп Давид Вениаминович, 1912 года рождения, родился в селе Петровка Славянского района Донецкой области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в городе Миргороде Полтавской области. Рабочий конторы "Заготзерно". Арестован 26 апреля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 6 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года в городе Полтава. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 28 марта 1958 года.
   -- 47). Рапп Томас Генрихович, 1884 года рождения, родился в селе Колодезное Красногвардейского района Крымской области, немец, служащий, образование неоконченное высшее. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Бухгалтер комбината. Арестован 27 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Киевской области 7 октября 1938 года по статьям 54/1, 54/9, 54/11 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в Полтаве 14 октября 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 16 января 1989 года.
   -- 48). Рее Владимир Кондратьевич, 1916 года рождения, родился в селе Марьяновка Старобешевского района Донецкой области, немец, служащий, образование неоконченное высшее. Проживал в селе Денисовка Оржицкого Района Полтавской области. Учитель. Арестован 29 августа 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 ноября 1937 года по статьям 54/10-1, 54/11 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 21 ноября 1937 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 3 августа 1989 года.
   -- 49). Рыбачук Борис Юзифович, 1900 года рождения, родился в городе Львове, австриец, крестьянин, неграмотный. Проживал в городе Полтава. Извозчик артели. Арестован 12 сентября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 29 октября 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 2 ноября 1937 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 25 ноября 1964 года.
   -- 50). Риттер Вальдемар Юлиевич, 1887 года рождения, родился в селе Кленовое Богодуховского района Харьковской области, немец, служащий, образование неоконченное высшее. Проживал в городе Полтава. Рабочий фабрики. Арестован 24 июня 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 1 октября 1938 года по статьям 54/2, 54/10, 54/11 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 8 октября 1938 года. Реабилитирован Полтавским областным судом 7 сентября 1956 года.
   -- 51). Рудковский Фридрих Фридрихович, 1889 года рождения, родился Эмильчинский район Житомирской области, немец, крестьянн, малограмотный. Проживал в селе Браиловка Онуфриевского района Кировоградской области. Грузчик завода в городе Кременчук Полтавской области. Арестован 28 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 14 октября 1938 года по стаье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 2 ноября 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 27 июня 1989 года.
   -- 52). Сулак Захар Вардович, 1916 года рождения, родился в городе Днепропетровск, австриец, крестьянин, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Чистильщик обуви. Арестован 5 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 27 сентября 1938 года по статьям 54/6, 54/10, 54/11 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 1 октября 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 25 августа 1959 года.
   -- 53). Строк Константин Васильевич, 1888 года рождения, родился в селе Колозубы (Белоруссия), немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в селе Старые Санжары Новосанжарского района Полтавской области. Рабочий паровозоремонтного завода. Арестован 29 апреля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Харьковской области 25 сентября 1938 года по статье 54/-1 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 4 октября 1938 года в городе Харькове. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 19 февраля 1957 года.
   -- 54). Скропаль Франц Карлович, 1893 года рождения, родился в Вене (Австрия), немец, служащий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Безработный. Арестован 20 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 16 июня 1989 года
   -- 55). Симон Эрнст Каспарович, 1910 года рождения, родился в городе Сегенау-Митчиган (Северная Америка), немец, рабочий, образование неполное среднее. Проживал в городе Полтава. Бухгалтер облкомитета по делам физкультуры и спорта. Арестован 24 июня 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 27 сентября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 2 октября 1938 года Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 16 июня 1989 года.
   -- 56). Трампенау Владимир Эдуардович, 1905 года рождения, родился в городе Белгороде (Российская Федерация), немец, рабочий, образование высшее. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Начальник депо. Арестован 20 октября 1937 года. Осуждён Верховным судом СССР 22 марта 1938 года по статьям 54/8, 54/9, 54/11 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 27 марта 1937 года в Харькове. Реабилитирован Верховным судом СССР 8 марта 1958 года.
   -- 57). Ундриц Герберт Павлович, 1906 года рождения, родился в городе Санкт-Петербурге (Российская Федерация), немец, служащий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Пианист клуба железнодорожников. Арестован 2 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 5 января 1938 года по статьям 54/6, 54/10, 54/11 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 13 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 58). Фёдорова-Тиде Елена Готлибовна, 1901 года рождения, родилась в Хорольском районе Полтавской области, Немка, служащая, образование начальное. Проживала в городе Полтава. Работник артели. Арестована 15 сентября 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 12 декабря 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 19 декабря 1937 года. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 30 августа 1989 года.
   -- 59). Цергау Освальд Францевич, 1889 года рождения, родился в селе Трибенс, Меришнейштадт (Чехословакия), немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Рабочий завода. Арестован 12 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 14 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 21 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 18 мая 1958 года.
   -- 60). Цых Густав Вильгельмович, 1908 года рождения, родился в Польше (более точные данные отсутствуют), немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в городе Лубны Полтавской области. Рабочий завода. Арестован 22 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 27 декабря 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 11 января 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 9 августа 1989 года.
   -- 61). Ширмахер Ольга Оттовна, 1889 года рождения, родилась в городе Рига (Латвия), немка, кустарь, образование среднее. Проживала в селе Дибровка Миргородского района Полтавской области. Учительница. Арестована 18 марта 1938 года.Осуждена Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/9 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 13 сентября 1989 года.
   -- 62). Ширмахер Фёдор Васильевич, 1883 года рождения, родился в селе Маркино Усманского района Липецкой области (Российская Федерация), немец, служащий, образование начальное. Проживал в селе Дибровка Миргородского района Полтавской области. Служащий завода. Арестован 15 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/9 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 13 сентября 1989 года.
   -- 63). Шкергут Оттилия Яковлена, 1889 года рождения, родилась в городе Ясновиц (Германия), немка, рабочая, образование среднее. Проживала в городе Полтава. Служащая медучреждения. Арестована 4 сентября 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 16 ноября 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 16 ноября 1937 года. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 4 сентября 1989 года.
   -- 64). Шмидт Пётр Ефимович, 1902 года рождения, родился в городе Кременчуке Полтавской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Кременчук. Кузнец завода. Арестован 5 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 27 декабря 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 8 января 1938 года. реабилитирован Военным трибуналом КВО 17 апреля 1959 года.
   -- 65). Шоффа Владимир Александрович, 1880 года рождения, родился в селе Садовое Воронежской области (Российская Федерация), немец, служащий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Безработный. Арестован 22 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 5 октября 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 11 октября 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 14 июня 1989 года.
   -- 66). Шпаненберг Генрих Генрихович, 1870 года рождения, родился в Мелитопольском районе Запорожской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Рабочий фабрики. Арестован 4 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 27 декабря 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 8 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 17 апреля 1959 года.
   -- 67). Шрайнер Андрей Григорьевич, 1906 года рождения, родился в селе Кауц Саратовской области. (Российская Федерация), немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в селе Базилевщина Машевского района Полтавской области. Без определённых занятий. Арестован 30 ноября 1936 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 5 января 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 15 января 1937 года. Реабилитирован Полтавской прокуратурой 26 сентября 1989 года.
   -- 68). Штраус Вячеслав Фёдорович, 1887 года рождения, родился в городе Москве (Российская Федерация), немец, служащий, образование начальное. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Без определённого места работы. Арестован 30 декабря 1937 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 29 января 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 29 марта 1938 года. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 69). Шульц Оскар Оскарович, 1893 года рождения, родился в городе Рига (Латвия), немец, служащий, образование неполное среднее. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Бухгалтер предприятия. Арестован 4 октября 1937 года. осуждён особым совещанием при НКВД СССР 6 ноября 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 24 ноября 1937 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 17 апреля 1959 года.
   -- 70). Шумахер Карл Иванович, 1900 года рождения, родился в селе Великие Бучки Сахновщинского района Харьковской области, немец, крестьянин, образование среднее. Проживал в селе Весёлый Подол Семёновского района Полтавской области, рабочий сахарного завода. Арестован 15 марта 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 14 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/9, 54/11 к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 2 ноября 1938 года в городе Полтава. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 15 августа 1958 года.
   -- 71). Гимпель Эдмундт (Эдуард) Иванович, 1888 года рождения, родился в городе Плонск (Польша), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Лубны Полтавской области. Кассир-инкассатор. Арестован 16 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 25 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 20 марта 1962 года.
   -- 72). Гросс Павел Данилович, 1892 года рождения, родился в городе Лодзь (Польша), немец, служащий, образование высшее. Проживал в городе Лубны Полтавской области. Арестован 15 декабря 1937 года. Заведующий санбаклабораторией. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 25 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 24 ноября 1959 года.
   -- 73). Капес (Каппес) Густав Соломонович, 1892 года рождения, родился в Российской Федерации (более точного места рождения не указано), немец, служащий, образование начальное. Проживал в городе Лубны Полтавской области. Рабочий института. Арестован 21 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 27 декабря 1937 года по статье 54/6 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 9 января 1938 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 20 марта 1962 года.
   ?. Список лиц немецкой национальности, осуждённых к
   10 годам лишения свободы и выше, в период сталинских
   репрессий 1930-1940 годов, впоследствии
   реабилитированных.
   -- 1). Беккер Вильгельм Готлибович, 1902 года рождения, родился в Камень-Каширском районе Волынской области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в селе Селещина Машевского района Полтавской области. рабочий железнодорожной станции Селещина. Арестован 8 февраля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 27 сентября 1938 года по статьям 54/6, 54/9 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 16 января 1989 года.
   -- 2). Болвинский Сигизмунд Михайлович, 1906 года рождения, родился в селе Щельцы (Польша), немец, служащий, образование начальное. Проживал в городе Пирятин Полтавской области. Кассир ж/д станции Пирятин. Арестован 19 августа 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 2 января 1938 года (статья УК не указана) за контрреволюционную деятельность к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавским областным судом 29 апреля 1957 года.
   -- 3). Гебгольц Ипполит Робертович, 1878 года рождения, родился в селе Сухорабовка Решетиловского района Полтавской области, немец, служащий, образование высшее. Проживал в городе Кременчук Полтавской области, инженер завода. Арестован 10 января 1938 года. Осуждён 113-м Военным трибуналом 12 июня 1939 года по статьям 54/6-1, 54/9 УК УССР к 15 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет, с конфискацией личного имущества. Умер в местах лишения свободы 12 марта 1941 года. Реабилитирован полтавской областной прокуратурой 25 октября 1996 года.
   -- 4). Гедик Роберт Робертович, 1893 года рождения, родился в городе Ковно (Литва), немец, служащий, образование начальное. Проживал на станции Ромодан Миргородского района Полтавской области. Рабочий-железнодорожник. Арестован 10 октября 1937 года. Осуждён особым совещанием при НКВД СССР 4 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 7 февраля 1990 года.
   -- 5). Герсдорф Георгий Генрихович, 1909 года рождения, родился в городе Светловодск Кировоградской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Рабочий завода. Арестован 17 июля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при НКВД Полтавской области 23 сентября 1938 года по статьям 54/6, 54/9, 54/11 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Умер в местах лишения свободы 25 октября 1939 года. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 9 октября 1956 года.
   -- 6). Гольц Карл Адольфович, 1900 года рождения, родился в селе Городище Березниковского района, Ровенской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Миргороде Полтавской области. Грузчик на ж/д. Арестован 7 сентября 1937 года. Осуждён особым совещанием при НКВД СССР 26 октября 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавским областным судом 15 июня 1960 года.
   -- 7). Гофман Георгий Альфредович, 1896 года рождения, родился в городе Прилуки Черниговской области, немец, о сословии ведомостей нет, образование неполное среднее. Проживал в городе Полтава, рабочий предприятия. Арестован 14 января 1937 года. Осуждён Военным трибуналом Харьковского В.О. 15 июня 1937 года по статьям 54/8, 54/9, 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 3 года. Реабилитирован Генеральной прокуратурой Украины 13 апреля 1993 года.
   -- 8). Гриман Мориц Юдкович, 1891 года рождения, родился в городе Варшава (Польша), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Хорол Полтавской области, рабочий ж/д. Арестован 2 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 4 января 1938 года по статье 54/10 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавским областным судом 28 мая 1958 года.
   -- 9). Гюнтер Эрна Эдуардовна, 1898 года рождения, родилась в городе Киеве, немка, рабочая, образование среднее. Проживала в городе Пирятин Полтавской области. Бухгалтер организации. Арестована 26 декабря 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 9 февраля 1938 года, статья УК не указана, за контрреволюционную деятельность, к 10 годам лишения свободы. Срок заключения отбыла полностью (от звонка до звонка). В 1956 году проживала в городе Караганда Казахстан. Реабилитирована Полтавским областным судом 26 октября 1956 года.
   -- 10). Егерь Эмиль Густавович, 1879 года рождения, родился в городе Полтава, немец, рабочий, образование неполное среднее. Проживал в городе Полтава, железнодорожник. Арестован 4 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 4 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Умер 24 февраля 1938 года в местах заключения. Реабилитирован Полтавским областным судом 30 августа 1958 года.
   -- 11). Зейферт Вальдемар Густавович, 1918 года рождения, родился в городе Муртамюш Оренбургской области, немец, рабочий, образование среднее. Проживал в городе Лохвица Полтавской области, служащий клуба. Арестован 17 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 14 декабря 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к выселению за пределы СССР. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 22 февраля 1994 года.
   -- 12). Зук Павел Людвигович, 1885 года рождения, родился в городе Гродно (Белоруссия), немец, служащий, образование высшее. Проживал в городе Гадяч Полтавской области, главврач санатория. Арестован 26 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 10 января 1938 года, (статься УК не указана) за контрреволюционную деятельность к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавским областным судом 24 марта 1960 года.
   -- 13). Комин Юлий Августович 1882 года рождения, родился в городе Ржищев Киевской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава, слесарь паровозоремонтного завода. Арестован 30 ноября 1937 года. Осуждён Особым советом при НКВД СССР 4 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Срок заключения отбывал на станции Архангельск Северной ж/д. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 22 февраля 1990 года.
   -- 14). Келлер Лев Валентинович, 1908 года рождения, родился в городе Запорожье (Украина), немец, мещанин, образование высшее (Государственный институт иностранных языков). Проживал в городе Кременчук Полтавской области, преподаватель библиотечного техникума. Арестован 28 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 22 февраля 1938 года (статья УК не указана) за контрреволюционную деятельность к 10 годам лишения свободы. Умер в местах заключения 2 декабря 1940 года в городе Магадан. Реабилитирован Полтавским областным судом 27 июня 1962 года.
   -- 15). Крист-Радке Эльза Христиановна, 1918 года рождения, родилась в селе Новая Романовка Новоград-Волынского района Житомирской области, немка, крестьянка, образование начальное. Проживала в городе Миргород Полтавской области, домохозяйка. Арестована 16 декабря 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 года по статье 54/5 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 16). Мефферт Август Ернестович, 1881 года рождения, родился в городе Винница, (Украина), немец, рабочий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Служащий железной дороги. Арестован 4 октября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 4 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 9 февраля 1990 года.
   -- 17). Митько-Семлер Арфа Иогановна, 1891 года рождения, родилась в городе Грац, Австрия, немка, рабочая, образование начальное. Проживала в селе Бориси Глобинского района Полтавской области. Без определённого места работы. Арестована 17 декабря 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 12 января1938 года по статье 54/10 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 26 марта 1990 года.
   -- 18). Павленко Ганна Адольфовна, 1897 года рождения, родилась в городе Киев, немка, служащая, образование среднее. Проживала в селе Луговики Чернухинского района Полтавской области. Учительница. Арестована 17 декабря 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 9 февраля 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 27 ноября 1989 года.
   -- 19). Ринас Генрих Георгиевич,1891 года рождения, родился в городе Кременчук Полтавской области, немец, рабочий, образование неполное среднее. Проживал в городе Полтава. Бухгалтер железнодорожной школы. Арестован 30 сентября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 4 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 4 сентября 1956 года.
   -- 20). Шляфке Вильгельм Францевич, 1880 года рождения, родился в городе Белгород (Российская федерация), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Сотрудник предприятия. Арестован 1 ноября 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 декабря 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 26 марта 1990 года.
   -- 21). Щек Филипп Иванович, 1904 года рождения, родился в Бахмачском районе Черниговской области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в ПГТ Чутово Полтавской области. Рабочий совхоза. Арестован 9 января 1938 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 9 февраля 1938 года по статье 54/10-1 к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 19 сентября 1989 года.
   -- 22). Юрман Эдуард Рихардович, 1881 года рождения, родился в городе Псеров (Чехия), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в селе Весёлый Подол Семёновского района Полтавской области. Рабочий завода. Арестован 1 апреля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 11 октября 1938 года по статьям 54/6, 54/9 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 27 сентября 1989 года.
   -- 23). Якобовский Емиль Августович, 1888 года рождения, родился в Киевской области, немец, рабочий, малограмотный. Проживал в городе Миргороде Полтавской области. Сотрудник промартели. Арестован 25 декабря 1937 года осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 9 февраля 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР за антисоветскую агитацию к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 26 марта 1990 года.
   -- 24). Япс Готлиб Августович, 1900 года рождения, родился в селе Вильтень (Латвия), немец, служащий, образование начальное Проживал на станции Скороходово Чутовского района Полтавской области. Кладовщик спиртзавода. Арестован 27 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 29 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 3 августа 1989 года.
   -- 25). Япс Александр Августович, 1906 года рождения, родился в городе Люблин (Польша), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в ПГТ Чутово Полтавской области. Секретарь рабочего комитета свеклосовхоза. Арестован 25 декабря 1937 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 3 августа 1989 года.
   -- 26). Япс Вильгельм Августович, 1909 года рождения, родился в городе Виндава (Латвия), немец, служащий, образование начальное. Проживал в селе Таверивка Чутовского района Полтавской области. Рабочий совхоза. Арестован 25 декабря. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 12 января 1938 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 31 июля 1989 года.
   ?. Список лиц немецкой национальности, осуждённых к
   пяти годам лишения свободы и выше, в период
   сталинских репрессий 1930-1940 годов, впоследствии
   реабилитированных.
   -- 1). Баллау Пётр Яковлевич, 1912 года рождения, родился в селе Линденау, Молочанского района Днепропетровской области, немец, крестьянин, образование среднее, красноармеец. Арестован 11 августа 1936 года. Осуждён Военным трибуналом Харьковского военного округа 27 марта 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к 6 годам лишения свободы с поражением в правах на три года. Верховный суд СССР 13 марта 1940 года заменил срок до трёх лет лишения свободы с поражением в правах на три года. Реабилитирован Полтавской прокуратурой 16 мая 1995 года.
   -- 2). Гауф Алексей Богуславович, 1881 года рождения, родился в колонии Генриховка Дзержинского района Житомирской области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в селе Лазорки Оржицкого района Полтавской области, колхозник. Арестован 7 марта 1938 года. Осуждён Полтавским областным судом 7 марта 1939 года по статьям 54/10-1, 42 УК УССР к семи годам лишения свободы с поражением в правах на пять лет. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 27 марта 1995 года.
   -- 3). Эммерих Андрей Иванович, 1893 года рождения, родился в городе Житомир, немец, рабочий, образование нисшее. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Сотрудник учреждения. Арестован 2 июля 1938 года. Осуждён Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 26 сентября по статьям 54/6, 54/9, 54/11 УК УССР к пяти годам ссылки в Казахстан. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 9 октября 1956 года.
   -- 4). Карпф Анна Мартыновна, 1896 года рождения, родилась в городе Дубосары, немка, крестьянка, образование начальное. Проживала в городе Кременчук Полтавской области. Швея. Арестована 21 октября 1937 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 24 июня 1938 года. (статьи УК не указаны) "как социально опасный элемент" к пяти годам ссылки в Казахстан. Реабилитирована Военным трибуналом КВО 10 апреля 1959 года.
   -- 5). Кравченко-Вазиль-Райнер Эмилия Генриховна, 1903 года рождения в Берлине, немка, рабочая. Образование неполное среднее. Проживала в городе Полтава. Домохозяйка. Арестована 22 августа 1936. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 10 февраля 1937 года по статье 54/10 УК УССР к пяти годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавским областным судом 26 января 1961 года.
   -- 6). Остерман Альберт Людвигович, 1903 года рождения, родился в селе Иосивка Барановского района Житомирской области, немец, рабочий, малограмотный. Проживал в городе Лубны Полтавско й области. Железнодорожный рабочий. Арестован 25 января 1938 года. Осуждён Линейным судом Южной железной дороги 25-26 января 1939 года по статье 54/10 УК УССР к 6 годам лишения свободы с поражением в правах на три года. Реабилитирован Генеральной прокуратурой Украины 31 июля 1992 года.
   -- 7). Парасочка Гертруда Германовна, 1902 года рождения, родилась в городе Бендорф (Германия), немка, служащая, малограмотная. Проживала в городе Полтава. Домохозяйка. Арестована 20 мая 1938 года. Осуждена Особой тройкой при УНКВД Полтавской области 27 сентября 1938 года по статьям 54/6, 54/7, 54/11 УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована Военным трибуналом КВО 15 августа 1958 года.
   -- 8). Рыхлик Анна Павловна, 1893 года рождения, родилась в городе Нойхаус (Германия), немка, крестьянка, образование неполное среднее. Проживала в селе Лозовка Полтавского района Полтавской области, разнорабочая колхоза. Арестована 15 марта 1938 года. Осуждена Полтавским областным судом 21 марта 1939 года по статье 54/10-1 УК УССР к 6 годам лишения свободы с поражением в правах на три года. Реабилитирована Верховным судом УССР 20 апреля 1990 года.
   -- 9). Розбор Альберт Мартынович, 1891 года рождения, родился в городе Грос-Бечкерск (Югославия), немец, рабочий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Главный механик организации. Арестован 20 апреля 1937 года. Осуждён Харьковским областным судом 11 ноября 1937 года по статье 54/10-1 УК УССР к 7 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет. Реабилитирован Верховным судом УССР 16 октября 1964 года.
   -- 10). Семашков Александр Онуфриевич, 1911 года рождения, родился в городе Баку (Азербайджан), немец, служащий, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Военнослужащий. Арестован 24 октября 1937 года. Осуждён Военным трибуналом Харьковского ВО 3 февраля 1938 по статье 54/10-1 УК УССР к 7 годам лишения свободы с поражением в правах на три года. Реабилитирован Верховным судом СССР 11 января 1957 года.
   -- 11). Трикуля Иосиф Степанович, 1883 года рождения, родился в городе Кевева (Австро-Венгрия), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Рабочий завода. Арестован 27 апреля 1935 года. Осуждён Харьковским областным судом 31 июля 1935 года по статьям 54/10-1, 54/11 УК УССР к 8 годам лишения свободы. Реабилитирован Верховным судом УССР 19 октября 1990 года.
   -- 12). Хахам (Хомам) Трофим Иосифович, 1882 года рождения, родился в Германии (более точные данные отсутствуют), немец, крестьянин, малограмотный. Проживал в селе Берёзовое Чутовского района Полтавской области. Портной. Арестован 21 февраля 1938 года. Осуждён Курским областным судом 23 апреля 1939 года по статье 58/10-1 УК РСФСР к 5 годам лишения свободы с поражением в правах на 4 года. Реабилитирован Генеральной прокуратурой Украины 17 октября 1992 года.
   -- 13). Шмидт Адольф Раймондович, 1882 года рождения, родился в селе Лесное Барановского района Житомирской области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в селе Пески-Удайские Чернухинского района Полтавской области. Работник организации. Арестован 9 апреля 1938 года. Осуждён Полтавским областным судом 15 апреля 1939 года по статье 54/10-1 УК УССР к 4 годам лишения свободы. Реабилитирован Верховным судом УССР 14 апреля 1989 года.
   -- 14). Шмидт Александр Николаевич, 1897 года рождения, родился в городе Красноград Харьковской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Служащий организации. Арестован 27 марта 1938 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 11 октября 1939 года по статьям 54/6, 54/10-1 УК УССР к 3 годам лишения свободы. Реабилитирован Военным трибуналом КВО 27 мая 1958 года.
   -- 15). Штром Урбан Генрихович, 1882 года рождения, родился в Мелитопольском районе Запорожской области, немец, из помещиков, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Рабочий предприятия. Арестован 4 января 1935 года. Осуждён Харьковским областным судом 19 июля 1937 года по статье 54/4 УК УССР к 7 годам лишения свободы с конфискацией личного имущества. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 12 июля 1991 года.
   Приведённые выше списки показывают, что российских немцев на Украине и в частности на Полтавщине не обошла участь всех советских людей, попавших в сталинско-ежовско-бериевские жернова. Российские немцы на Украине и на Полтавщине расстворились среди местного населения, остались только фамилии или имена немецкие, поэтому и их не обошла участь советского народа и они тоже сполна хлебнули из той чаши, которую приготовил своему народу Сталин. К началу Великой Отечественной войны на Полтавщине о немцах, как об этносе российских немцев даже не говорили. Это были обыкновенные советские люди, хотя у некоторых и стояло в паспорте, в графе национальность, "немец". Они были незаметны среди местного населения, также работали в колхозах, на предприятиях, проходили службу в рядах Красной Армии и их также ошеломила весть о нападении гитлеровской Германи на Советский Союз, весть о начале Великой Отечественной.
   ?. ё) Великая Отечественная и немцы Полтавщины.
   История немцев Украины, и Полтавщины в том числе, неразрывно связана с историей всех российских немцев и вообще историей государства Российского и бывшего СССР.
   То, что начало главной войны фактически совпало с одной из ставших рутинными операций по депортации граждан в отдалённые районы великого отечества,- в высшей степени примечательно. Чекистов, в отличии от пограничников, война врасплох не застала, и со своими задачами они справлялись довольно успешно и почти без потерь.
   Уже в Указе Президиума Верховного Совета СССР "О военном положении", выпущенном 22 июня, военным властям в местностях, где было объявлено военное положение предоставлялось право выселять из них в административном порядке всех лиц, признанных социально опасными. Соответствующую директиву НКВД Берия разослал 4 июля 1941 года: в ней, правда, было сказано, что при выселении указанных лиц следует проявлять осторожность, проверять имеющиеся данные и не выселять нетрудоспособных в возрасте старше 60 лет. Тем не менее заложенная в указе идея - убрать подальше всех, кого побаиваемся или кому не доверяем,- оказалась в годы военного лихолетья весьма востребованной и результативной.
   Приказом Военного Совета Западного фронта N17 от 12 августа 1941 года была установлена 5-километровая полоса боевых действий (впоследствии расширенная до 25 км.), с территории которой всё гражданское население подлежало выселению.
   17 ноября 1941 года - за подписями И.Сталина и Б.Шапошникова, начальника генштаба,- вышел Приказ N0428: "1.Разрушать и сжигать дотла все населённые пункты в тылу немецких войск на расстоянии 20-60 км. в глубину от переднего края и на 20-30 км. вправо и влево от дорог. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населённые пункты, чтобы противник не мог их использовать".
   Годы Великой Отечественной войны для СССР ознаменовались не только беспримерным напряжением всех государственных и народных сил в смертельной схватке с бесчеловечным и могучим агрессором, но и целой серией актов несправедливости, дискриминации и репрессий по отношению к части собственного населения.
   Классическим примером этого являются так называемые "наказанные народы". Официальной версией применения к отдельным народам тотальных депортаций являлось или возмездие за совершённое ими "предательство", или избавление их от соблазна его свершения. Собственно говоря, превентивные депортации - это наказание даже не за потенциальное предательство, а за "принадлежность к национальности, с зарубежными соплеменниками которой ведётся или может вестись война". В этом и заключается принципиальное отличие ситуации Второй мировой войны от Первой, когда депортации угрожали исключительно "враждебно-подданным", то есть гражданам государств, с которыми шла война. На этот раз удары пришлись по собственным гражданам, национальность которых совпадала с титульной нацией врага, причём это относится не только к СССР, но и к США.
   Однако известно, что как героизм и самоотверженность, так и малодушие и предательство в той или иной степени проявили представители всех народов СССР - и те, кого превентивно или задним числом депортировали, и те, кого "не тронули". Так, в первые же месяцы войны были мобилизованы более 17 тысяч чеченцев и ингушей, на фронт ушли 40 тысяч турок-месхетинцев (почти всё взрослое население), из них 26 тысяч погибли. Из 137 тысяч крымских татар, мобилизованных в армию, к 1944 году на войне погибли 57 тысяч. Среди героев Советского Союза - десять чеченцев и ингушей, одиннадцать российских немцев, восемь калмыков, один балкарец и так далее.
   Поэтому обвинения в "предательстве" были не только несправедливы, но и лицемерны, поскольку общее число граждан СССР, оказавшихся под оккупацией и уже в силу этого обстоятельства так или иначе вынужденных контактировать с оккупационными властями, составляло не менее 60-65 миллионов человек. По меньшей мере более миллиона из них делали это весьма активно (а многие и просто с энтузиазмом), запятнав себя невымышленной изменой и кровью соотечественников: каждый из них по отдельности заслуживал обвинения в предательстве и пособничестве врагу, судебного разбирательства и, после выяснения всех обстоятельств, сурового наказания. Несомненно, что среди таких граждан были и представители позднее "наказанных народов", но подавляющее большинство среди них составляли украинцы и русские, за что эти народы в целом, как известно, тотального наказания тем не менее не понесли.
   Но несправедливость не в этом, а в самом прецеденте "наказания народов", подменившем судебные разбирательства против конкретных лиц. Независимо от всякой статистики приписывание коллективной вины и применения коллективного наказания по признаку этнической принадлежности является серьёзным и бесспорным преступлением против человечности, наравне со взятием и расстрелом заложников и т.п. Рассмотрим же последовательность принудительных миграций в СССР периода Великой Отечественной войны.
   Самый первый депортационный удар пришёлся по советским немцам, отнесённым к потенциальным "коллаборантам" исключительно в силу своей этнической принадлежности к нации, с титульным государством которой шла война. Подвергнуть перемещению пришлось около 1,2 миллиона из примерно 1,5 миллионов советских немцев. В СССР, по данным переписи 1939 года, насчитывалось 1.427.222 немца, из них в городах проживало всего лишь 1/5. Расселены по стране они были достаточно широко, тем не менее особенно крупные немецкие колонии (тысяч человек) сложились в России (862,5), на Украине (392,7), в Казахстане (92,7), в Азербйджане (23,1) и Грузии (20,5). Внутри РСФСР они концентрировались в АССР Немцев Поволжья (366,7), в Омской области (59,8), в Крыму (51,3), в Орджоникидзевском (45,7) и Краснодарском (34,3) краях. За Уралом крупные немецкие колонии, как видим, были только в Казахстане, в Омской области и на Алтае.
   Вопрос о высылке немцев, по всей видимости, возник не заблаговременно, а по ходу войны. Иначе трудно объяснить такой, например, факт, как приговор к шести годам лишения свободы, вынесенный 31 июня 1941 года Верховным Судом АССР НП заведующему овцетоварной фермой колхоза имени Куйбышева Старо-Полтавского кантона И.Белоусову с формулировкой: "За шовинистический выпад против немцев, проживающих в СССР". Между 13 июля и 15 августа в республике, как и повсюду, формировались отряды народного ополчения: в них записалось 11.193 человека, из них 2.635 женщин. Обком ВКП(б) повсеместно проводил митинги, на которых принимались обращения к немецкому народу; еженедельно в Москву отсылались отчёты "о фактах патриотического и трудового подъёма трудящихся АССР НП", а 3 августа был создан республиканский фонд обороны страны, куда поступали пожертвования граждан. Не исключено, что некоторая "задержка" с депортацией немцев была связана с общими контрпропагандистскими иллюзиями советского командования по разложению вермахта, хотя такого рода нередко звучащих подозрений в избыточной наивности и доверчивости ("не знал", "не мог себе представить" и т.п.) ни лично Верховный главнокомандующий, ни его испытанные политорганы не заслуживают
   Более рациональным объяснением задержки с депортацией представляется экономическое, а именно "виды на урожай": сама АССР НП была весьма развитым аграрным районом, и её плановое задание по хлебосдаче на 1941 год было определено только 27 июня 1941 года. Будь наступление вермахта менее стремительным, вряд ли Сталин стал бы оставлять в Поволжье неубранный хлеб.
   Но темпы наступления не согласовывались с Москвой. В тот же самый день, когда в Энгельсе был создан фонд обороны (3 августа), Сталин получил от командования Южного фронта шифрограмму, где, в частности, сообщалось: "1. Военные действия на Днестре показали, что немецкое население стреляло из окон и огородов по отходящим нашим войскам. Установлено также, что вступающие немецко-фашистские войска в немецкой деревне 1.8.1941 встречались хлебом-солью. На территории фронта имеется масса населённых пунктов с немецким населением. 2. Просим дать указания местным органам власти о немедленном выселении неблагонадёжных элементов. Тюленев. Запорожец, Романов".
   Реакция Сталина была мгновенной и не оставлющей разночтений: "Товарищу Берия. Надо выселить с треском". Тов. Берия подхватил образ и несколько расширил сферу действия "треска". Однако не исключено, что само по себе принципиальное решение о ликвидации немецкой автономии и о депортации всех немцев было принято ещё в ходе негласного визита в республику Берии и Молотова. После этого якобы НКВД был устроен провокационный "десант" парашютистов в немецкой форме, а в республике начали сворачиваться или закрываться газеты и журналы.
   Непосредственная подготовка к депортации началась только после принятия 12 августа 1941 года совместного постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) о расселении немцев Поволжья в Казахстане. Но и тут произошла заминка, связанная, возможно, с необходимостью хотя бы частично убрать урожай.
   Но факт остаётся фактом: практические распоряжения по "операции" были отданы только 26-27 августа. Всю операцию Л.Берия приказал провести между 3 и 20 сентября и создал оперативный Штаб во главе со своим заместителем И.А.Серовым. АССР НП была объединена с Саратовской и Сталинградской областями в единый с точки зрения депортации немцев район, в который был направлен особый отряд в 13.100 бойцов под началом комбрига Кривенко, состоявший из сотрудников НКВД (около 1,5 тысяч человек), милиции и красноармейцев. Все три области в тот же день были извещены, и назавтра Бюро обкома ВКП(б) приняло решение центра о депортации к неуклонному исполнению.
   28 августа 1941 года в составе центрального аппарата НКВД был образован Отдел спецпоселений, создававшийся исключительно для приёма и размещения перемещаемых немцев. И в тот же день вышел известный Указ ПВС "О переселении немцев проживающих в районах Поволжья": он был, собственно говоря, не более чем формальной данью "парламентской процедуре", как бы легитимизирующей и закрепляющей решения, уже принятые на Лубянке и в Кремле.
   Этот Указ было бы чрезвычайно любопытно сравнить с высказываниями безвинно осуждённого И.Белоусова, бывшего заведующего овцетоварной фермой бывшего колхоза им. Куйбышева бывшего Старо-Полтавского кантона. Во всяком случае он примечателен серьёзным новаторством в области аргументации государственных решений: то, что раньше было применимо к отдельной личности - недоносительство, например, - впервые было отнесено к целому народу.
   "...По достоверным данным, полученным военными властями, среди немецкого населения, проживающего в районах Поволжья, имеются десятки и тысячи диверсантов и шпионов, которые по сигналу, данному из Германии, должны произвести взрывы в районах, населённых немцами Поволжья.
   О наличии такого большого количества диверсантов и шпионов среди немцев Поволжья никто из немцев, проживающих в районах Поволжья, советским властям не сообщал,- следовательно, немецкое население районов Поволжья скрывает в своей среде врагов Советского народа и Советской власти.
   В случае если произойдут диверсионные акты, затеянные по указке из Германии немецкими диверсантами и шпионами в республике Поволжья или в прилегающих районах, и случится кровопролитие, Советское Правительство по всем законам военного времени будет вынуждено принять карательные меры против всего немецкого населения Поволжья.
   Во избежание таких нежелательных явлений и для предупреждения серьёзных кровопролитий ПВС СССР признал необходимым переселить всё немецкое население, проживающее в районах Поволжья, в другие районы с тем, чтобы переселяемые были наделены землёй и им была оказана государственная помощь по устройству в новых районах.
   Для расселения выделены изобилующие пахотной землёй районы Новосибирской и Омской областей, Алтайского края, Казахстана и другие соседние местности.
   В связи с этим ГКО предписано срочно произвести переселение всех немцев Поволжья и наделить переселяемых немцев Поволжья землёй и угодьями в новых районах".
   30 августа, по распоряжению И.Серова, указ напечатали республиканские газеты "Большевик" (на русском языке) и "Nachrichten" (на немецком). Эта публикация позволила 1-му секретарю Обкома С.Малову (русскому по национальности) обратиться к Сталину с докладной запиской, где открыто говорилось о критическом отношении значительной части немецкого населения к указу, особенно к той его части, где утверждалось сокрытие в немецкой среде врагов советской власти. 5 сентября высшие должностные лица в немецкой АССР НП - председатель СНК республики А.Гекман, председатель ВС К.Гофман и 3-й секретарь Обкома ВКП(б) Г. Корбмахер - были сняты с занимаемых постов, а 6-7 сентября была ликвидирована сама немецкая автономия на Волге (интересно, что при этом официально она так и не была упразднена!). Территория бывшей АССР НП была распределена между Саратовской (г.Энгельс и 15 кантонов) и Сталинградской (7 кантонов) областями (переименование кантонов и населённых пунктов с немецкими названиями последовали 19 мая 1942 года).
   К этому времени войска НКВД уже давно (с 29 августа) заняли исходные, согласно дислокации, позиции. Организационная схема осуществляемой ими депортации была следующей (рассмотрим её в деталях, поскольку она, в общем и целом, выдерживалась и при других операциях).
   В регионах комплектовались оперативные тройки, утверждаемые приказами НКВД СССР (в составе начальника местного НКВД, начальника милиции и секретаря комитета партии). Они, в свою очередь, комплектовали участковые оперативные тройки, составляли графики подачи вагонов, организовывали приём и посадку переселенцев.
   Для составления списков депортируемых участковые оперативные группы выезжали в колхозы, посёлки и города и заполняли учётные карточки на каждую выселяемую семью, с перечислением всех её членов. Не подлежали депортации немки, бывшие замужем за представителями других народов. В том случае, если отдельные члены семьи временно отсутствовали, органы НКВД брали их на учёт для последующего направления к новому месту жительства семьи. Главу семьи предупреждали, что он несёт ответственность за всех переселяемых членов его семьи: в случае перехода кого-нибудь из них на нелегальное положение, он и остальные члены семьи будут репрессированы в уголовном порядке. На основании данных, полученных от участковых троек, областные тройки составляли графики подачи вагонов с таким расчётом, чтобы исключить простой подвижного состава.
   Помимо оперативных троек. Повсеместно создавались Комиссии по приёмке имущества переселяемых колхозов и оценке личного имущества немцев. В них включались председатель райисполкома, заведующий районным земельным отделом, уполномоченный Наркомата заготовок, представители конторы "Заготскот", районного финансового отдела или конторы Госбанка (им в помощь в каждом районе мобилизовали в порядке трудовой повинности не менее 50 счётных работников). Имущество переселяемых колхозов и МТС принималось по актам: колхозные постройки; сельскохозяйственные машины; рабочий и продуктивный скот; сельскохозяйственная продукция, как в убранном виде, так и на корню; подсобные предприятия с имеющимся оборудованием, готовой продукцией, сырьём; денежные средства колхозов и так далее. Кроме того, уполномоченные Наркомата мясо-молочной промышленности СССР осуществляли приёмку от колхозов и колхозников в счёт выполнения "мясообязательств" по поставкам 1941 года, взыскания недоимок по мясу прошлых лет и замены мясом поставок других видов сельскохозяйственной продукции.
   Для усиления охраны имущества колхозов на время проведения операции в помощь оперативным группам создавали группы работников из партийно-советского и комсомольского актива, а для последующей охраны имущества, ухода за скотом, посевами до вселения и создания новых колхозов выделялись группы колхозников, мобилизованных в порядке трудовой повинности из соседних областей или из лиц, прибывших по эвакуации из прифронтовой полосы.
   Оценка личного имущества переселяемых немцев производилась особой оценочной комиссией в составе уполномоченного НКЗёма СССР, председателя колхоза и представителя банка с участием переселяемого колхозника. Сдавшие имущество получали акт с указанием суммы, которая должна была возмещаться на месте нового поселения путём построек или материалов на постройку.
   Переселеямым немцам разрешалось брать с собой личное имущество, мелкий сельскохозяйственный и бытовой инвентарь, продовольствие на один месяц - всего весом до одной тонны на семью. Сроки на сборы были крайне сжатые, и перед отправкой успевали подготовить минимальный запас продуктов (забивали скот, делали колбасы, выпекали хлеб), а в основном ничего не успевали подготовить, приходилось всё бросать, никаких оценочных листов тоже не успевали подготовить.
   Несмотря на отдельные сбои, операция по выселению осуществлялась в целом по плану, в намеченные сроки, то есть между 3 и 20 сентября. Всего было выселено 438,7 тысяч человек, в том числе из АССР НП - 365,8, из Саратовской области - 46,7 и из
   Сталинградской области - 26,2 тысяч человек. Вывозили их главным образом в Казахстан, а также в Красноярский и Алтайский края, в Новосибирскую и Омскую области. Расселяли, как правило, в сельской местности, независимо от места предыдущего проживания, но известны и отдельные исключения (например, Томск, входивший тогда в состав Новосибирской области).
   По всей видимости, первыми физически депортированными советскими немцами стали всё же не поволжские, а крымские и украинские, которых спешили вывезти ещё до оккупации немцами этой территории. Их уже в конце августа в спешке вывозили в Ростовскую область и в Орджоникидзевский край. Чисто юридически эта депортация, вероятно, имела видимость эвакуации, но несколько необычной эвакуации - по этническому признаку. Позднее - уже из Ставропольского края - их депортировали ещё раз.
   Практически сразу же вслед за Указом от 28 августа власти приступили к аналогичным репрессиям против немцев в других регионах страны. Первой в этой "региональной" серии стала операция по немедленному переселению немцев и финнов из Ленинградской области. Подавляющее большинство тут составляли финны (89 из 96 тысяч человек). Переселили их из Ленинградской области - в Красноярский край и Новосибирскую область (по 24 тысячи человек), Омскую область (21), Казахстан (15) и Алтайский край (12 тысяч человек). Соответствующее донесение Сталину было датировано 29 августа, а приказ по НКВД - 30 августа, после чего вал антинемецких операций покатился дальше.
   В сентябре было ещё три постановления ГКО: первое (от 6 сентября) было посвящено переселению немцев из Москвы и Московской области (8617 человек) и Ростовской области (куда уже ранее были "эвакуированы" немцы Украины - 21.400 человек) в Казахстан, причём городских жителей расселяли в городах, но не выше районных центров. Эта операция осуществлялась практически синхронно с выселением из Поволжья - между 10 и 20 сентября.
   Постановление от 21 сентября касалось немцев Северного Кавказа и Тульской области. Выселению - в срок с 25 сентября по 10 октября - подлежали: В Орджоникидзевском крае - 95.489 (в Красноярский край), в Краснодарском крае - 34.287 (в Новосибирскую область), в КБ АССР - 5327, в СО АССР - 2929, в Тульской области - 3208.
   Постановление от 22 сентября было по Запорожской области (63.000), Сталинской (41.000), и Ворошиловградской (5487): всех выселяли в Казахстан, первыми - между 25 сентября и 2 октября - из Запорожской в Актюбинскую область (по пути их оставили в Астраханской области для строительства дороги), остальных - между 25 сентября и 10 октября - в Кустанайскую область. Необходимо добавить, что 8 сентября 1941 года Сталин распорядился и об "изъятии" военнослужащих немецкой национальности из действующей армии.
   Ещё три постановления ГКО вышли в октябре, из них два - датированы 8 октября. Первое посвящено немцам, высылаемым между 15 и 22 октября из Воронежской области в Новосибирскую и Омскую (5125), второе - немцам, высылаемым между 15 и 30 октября из Закавказья в Казахстан и Новосибирскую область (в том числе из Грузии - 23.580), Азербайджана - 22.741) и из Армении 212 человек). Отдельного постановления - от 22 октября 1941 года - удостоились Дагестан и Чечено-Ингушетия: соответственно, 4000 и 574 немцев оттуда выселялись между 25 и 30 октября в Казахстан.
   Ещё два распоряжения СНК аналогичного содержания вышли в ноябре - о переселении немцев из Калмыцкой АССР (2 ноября 1941 года) и Куйбышевской области (21.11.1941) в Казахстан и из пограничных районов в тыловые в пределах Читинской области (21.11.1941). В марте 1942 года выселения немцев производились в Харьковской, Полтавской, Крымской, Одесской, Днепропетровской, а также в Калининской областях.
   Таким образом, немцев СССР депортировали практически отовсюду, откуда это было возможно по обстоятельствам войны. Всё немецкое население, кроме доставшегося врагу, было вынуждено сконцентрироваться к востоку от Урала. К 25 октября 1941 года из 873.578 немцев, подлежащих выселению "по государственному заданию", действительно депортировано было 856.168 человек, или 98%. К началу 1942 года на спецпоселении числилось 1.031.300 немцев, из них 800.000 составляли те, кого депортировали из Европейской части СССР (почти поровну поделились они между Казахстаном и Сибирью), а 231.300 человек - "местные" немцы (те, кого депортации подвергать не стали): переведя в спецконтингент, их физически не трогали, оставляли на местах. Всего же за 1941-1942 годы было взято на учёт 1.209.430 человек немецкой национальности, из них 856.340 - переселённые "по государственному заданию", 48.001 - мобилизованные и 203.796 репатриированные (представляется, однако, что это скорее всего "местные"). Около 36,7% (444.005) разместилось в Казахстане, из них "по государственному заданию" - 333.775 человек (главным образом, в казахских, реже в русских или украинских колхозах). Таким образом, огрубленная оценка численности собственно депортированных немцев составил около 905 тысяч человек.
   Существенным вопросом стало трудоиспользование немцев в местах нового расселения. Одним из способов его "рационального решения" стала трудовая мобилизация немцев и формирование на время войны так называемой Трудовой армии, "бойцы" которой направлялись для трудоиспользования в районы, как правило, удалённые от мест учёта их семей на спецпоселении. Трудармейцы организовывались в рабочие батальоны с лагерным режимом и продовольственными нормами ГУЛАГа, что с самого начала до чрезвычайности напоминало позднейшую организацию трудоиспользования совершенно других немцев, а именно: военнопленных, а также интернированных. Смертность среди трудармейцев была выше, чем просто на спецпоселении, хотя и оставленным без них немцам-старикам и детям приходилось очень тяжело в полуголодных колхозах военного времени.
   К формированию трудармии приступили ещё в сентябре 1941 года, когда строительные батальоны НКВД были реорганизовыны в рабочие колонны с казарменным проживанием и лагерным распорядком. За этими формированиями неофициально закрепили термин, ныне бытующий уже вполне официально: "трудармия". Первыми "мобилизованными" в неё немцами стали отозванные из действующей армии немцы-красноармейцы. Их сначала зачислили в спецпоселенцы, но не демобилизовали, а направляли в "трудармию", сочетавшую в себе елементы военных формирований, трудовой деятельности и лагерного режима содержания.
   К началу 1942 года трудармия насчитывала уже 20.800 немцев. Специальные постановления ГКО о мобилизации выселенного немецкого населения в трудовую армию от 10 января, 14 февраля и 7 октября 1942 года (а также от 26 апреля, 2 и 19 августа 1943 года) придали этому совершенно новое измерение и означали практически сплошную "мобилизацию" трудоспособных немецких спецпоселенцев в трудармию. При этом если в первых двух случаях речь шла только о мужчинах от 17 до 50 лет (в первом случае - о депортированных, во втором - о "местных"), то в третьем - о мужчинах уже от 15 до 55 лет, а также женщинах от 16 до 45 лет,, кроме беременных и имеющих малолетних (до трёх лет) детей. За неявку по мобилизации, отказ от работы или саботаж карали сурово, вплоть до расстрела.
   Для многих это означало фактически вторую за короткий промежуток депортацию. (Семья моей мамы в 1941 году была переселена из Краснодарского края в Дагестан и в 1942 году были выселены из Дагестана в Казахстан, а уже оттуда маму и её сестру "мобилизовали" в "трудармию" на Урал, маму на шахту а тётю Марию на лесоповал).
   Первая мобилизационная "волна" (проводилась с 10 по 30 января) рассчитывалась на 120 тысч человек (из них 45 тысяч - для использования на лесозаготовках, 40 тысяч - на строительстве железных дорог и 35 тысяч - на строительстве Бакальского и Богословского заводов), вторая - на 40-45 тысяч человек, а третья - принесла 123,5 тысяч человек, в том числе 52,7 тысяч - женщин: немок направляли по развёрстке Наркомнефти, а немцв (среди них преобладали, естесственно подростки 15-16 лет и мужчины 51-55 лет) - на предприятия трестов "Челябуголь" и "Карагандауголь". Четвёртая волна (с мая по сентябрь 1943 года) "нацедила" всего-навсего 5,3 тысяч мужчин и 9,8 тысяч женщин, причём под горячую руку забирали и беременных, и малолеток 14 лет, и стариков.
   В начале 1944 года в рабочих колоннах числилось около 222 тысяч немцев-трудармейцев, из них 101 тысяча человек трудились на стройках НКВД, а труд остальных использовался другими наркоматами. Ко времени ликвидации рабочих колонн (и, соответственно, лагерного режима) в январе 1946 года через них прошло в общей сложности 316,6 тысяч советских немцев. Исходя из допущения, что по крайней мере треть из них принадлежала к контингентам демобилизованных из Красной Армии или "местных" и, следовательно, до этого не была затронута принудительными миграциями, мы получим приблизительную суммарную оценку депортированных советских немцев, равную 1,05 миллиона человек.
   Статус же спецпереселенцев для всех советских немцев был ещё раз подтверждён Постановлением СНК от 8 января 1945 года "О правовом положении спецпереселенцев" и Указом ПВС от 26 ноября 1948 года "Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдалённые районы Советского Союза в период Отечественной войны" (самовольный побег, согласно этому Указу, карался 20 годами каторжных работ). Трудармия была ликвидирована в начале 1946 года, но "освободившиеся" при этом трудармейцы оставались прикреплёнными к тем предприятиям, где они до этого работали, правда, с правом переехать в общежитие за зоной и выписать к себе семьи.
   Но вернёмся ко Второй Мировой войне-самой страшной в истории человечества 20 века. Она испепелила миллионы и миллионы человеческих жизней, в особенности славян. Одни из них гибли на полях сражений, в плену, в концлагерях, умирали от ран. Другие, особенно мирные жители, стали невинными жертвами кровавых побоищь на родной земле. Фашистские зондеркоманды, войска СС, полицаи уничтожали не только города и сёла, но и беззащитных женщин, детей и стариков. Молодых юношей и девушек насильно вывозили на каторжные работы в Германию (кстати мой тесть Негруб Иван Матвеевич был одним из таких юношей, вывезенных в Германию в 1942 году).
   Война. Эта страшная весть уже через несколько часов после нападения гитлеровской Германии на СССР, облетела все города и сёла Полтавщины. Уже в первые дни войны тысячи трудящихся явились в райвоенкоматы с просьбой отправить их на фронт. К середине июля 1941 года таких заявлений поступило 3153, в том числе и от женщин 1155. В ряды народного ополчения вступило 17385 человек. Конечно же советские немцы Полтавщины не остались в стороне, среди 100.000 российских немцев, в том числе 1500 офицеров, которые в первые же дни войны выступили на защиту своей Родины, были и немцы Полтавщины. Многие из них пали в первые месяцы войны при исполнении долга.
   Для борьбы с вражескими парашютистами, шпионами и диверсантами в области было организовано 44 истребительных батальона, в состав которых вошло около 9000 бойцов и командиров. А в помощь им было создано 2310 групп содействия, в которые вошли 22110 человек. Учитывая возможность временной оккупации области врагом, загодя готовились силы подпольной и партизанской борьбы. Немало советских немцев, в том числе и полтавчан боролось с фашизмом в подполье Киева, Днепропетровска, Таганрога и других местах. Подвиги командира партизанского отряда Александра Герман, отмечены присвоением ему звания Героя Советского Союза.
   Над Полтавщиной смерчь войны пронёсся дважды: В августе-октябре 1941 года, когда фашистские войска вторглись на территорию области и, преодолевая сопротивление армий Юго-Западного фронта, продвигались на восток, уничтожая всё живое на своём пути. А второй раз-в августе-сентябре 1943 года, когда после поражения под Сталинградом, а особенно на Курской Дуге, потрёпанные и уже не такие спесивые гитлеровские войска, огрызаясь, двигались к Днепру, снова безжалостно уничтожая всё на своём пути, в том числе и людей.
   Из-за быстрого наступления немецких войск, часть советских немцев Украины (в том числе и Полтавщины) попала под немецкий военный и административный контроль, который, в свою очередь, подчинялся контролю эсэсовцев. Советские немцы нужны были для реализации "Генерального плана Восток" и должны были стать, в основном, в местах своего прежнего проживания носителями идей восточной экспансии. Во время отступления немецких войск советские немцы, жившие на территориях оккупированных фашистами, были переселены в Вартегау, где они позже были лишены собственности и социально унижены.
   Отдельных архивных записей или статистических данных по группе советских немцев Полтавщины мне найти не удалось, так как они были обыкновенными советскими гражданами. Но из рассказов и воспоминаний некоторых из них, ещё живых по сей день, можно себе представить какая трагическая судьба постигла советских немцев Полтавщины.
   Уже с первых дней Великой Отечественной "недремлющие" органы ЧК и НКВД, начали арестовывать немцев, потомков первых немцев-колонистов Полтавщины (список этих жертв я приведу ниже), как прифронтовой полосы. Военный совет Южного фронта уже 3 августа 1941 года обратился к наркому обороны СССР И.Сталину с предложением о депортации немецкого населения из своего региона, а также передаче процесса выселения в распоряжение военных организаций. Фактически с этого момента и начинается принудительная отправка немцев Украины и Крыма на Восток. 12 августа 1941 года правительство СССР и ЦК ВКП(б) приняли общее решение о выселении немцев Поволжья в Казахстан. А 28 августа это уже было официально узаконенно специальным указом Президиума Верховного Совета СССР, который и определил дальнейшую судьбу всех немцев бывшего СССР, в том числе и немцев Полтавщины.
   Органы же НКВД продолжали арестовывать советских немцев в прифронтовой полосе. Из-за быстрого продвижения немецкой армии, советским немцам не успевали даже предъявлять обвинения. Часть из них расстреливали тут же на месте, а тех кого успевали всё-таки эвакуировать в глубь СССР, осуждали уже судами тех мест, куда их вывозили: Татарская АССР, Казахская ССР, Сибирь, Урал. Те кого не успели арестовать органы НКВД, кого не успели выслать в глубь страны и кто сам не успел эвакуироваться, оставались на прежнем месте жительства и оказались на оккупированных территориях, им пришлось ничуть не лучше. Им пришлось пережить страх оккупации, страх и позор, когда они вместе с немецкими войсками отступали, а потом были вновь преданы и переданы Советским органам власти. О всех ужасах, унижениях и оскорблениях невозможно передать своими словами. Поэтому пусть расскажут о себе сами, пережившие всё это и вынесшие всё это на собственной шкуре.
   Воспоминания члена Полтавского областного общества немцев
   Украины "Возрождение" Эдмунда Андриасовича Грабо.
   У берегов реки Эльбы, на землях, принадлежавших графу фон Данебергу, когда-то, неизвестно кем была сооружена крепость. Со временем она разрушилась. В 1186 году началось её восстановление. Построили церковь. Первыми поселились на этой земле мои далёкие предки.
   В 1250 году селение назвали Грабово. Сейчас это город Грабов с населением около 12 тысяч человек, с хорошо развитой лёгкой промышленностью, предприятиями строительных материалов, швейных и прочих производств.
   Герб города: на голубом фоне-сектор полумесяца в форме профиля Святого Георгия и тремя шестигранными звёздами-берегинями.
   С нашествием шведов прародители были вынуждены бежать. Обосновались под городом Ужгород (в теперешней Закарпатской области), селение назвали также-Грабово. Там прожили до приближения войск наполеона. Это время совпало с указом Александа-I (1805-1806), со вторым массовым заселением Юга Российской империи (Украина, Крым, Северный Кавказ) немцами-колонистами. В этот поток включились и мои предки. Местом поселения им определили Крым, район Евпатории. Здесь они начали обустраиваться. Колонию назвали Эльгерн. Она состояла приблизительно из 50 дворов. Тут родился и мой дедушка Кондрат (Конрад). В народе эти поселения именовали "экономиями". В Крыму до войны 1941-45 годов было примерно 20-25 таких колоний.
   В Эльгерн поселилась и большая богатая семья фон Богнер. У них было три сына и четыре дочери. После смерти дедушки Конрада мой отец Андреас, 1868 года рождения, остался один. За прошедшие годы дедушка с отцом сумели обзавестись хорошим хозяйством и землёй в сто десятин. (одна десятина чуть больше гектара). Отец решил присоединиться к Богнерам. Впоследствии он женился на одной из дочерей-Розине Готлибовне Богнер, моей матери. В нашей семье было семеро детей-пять сыновей и две дочери: Фридрих, Адольф, Эльза, Нелля, Гильдберт, Эдмунд (то есть я) и Александр. Сестра Эльза умерла в шесть лет, вторая Нелли в десять лет попала под ураган. Её ударило воздушной волной об стену, и от полученных травм она скончалась. Отец умер в период страшного голодомора 1932-1933 годов в Евпатории. Старший брат Фридрих окончил кавалерийское училище, отслужил 14 лет в Красной Армии, в звании майора вышел в отставку. Второй брат Адольф умер в 1936 году в Евпатории от тифа. Третий-Гилдберт-работал в Крымском овцеводческом совхозе имени С.М.Кирова до 1937 года. Младший, пятый, брат Александр Андреасович проживает на Урале, куда попал как трудармеец. Там женился, имеет семью-двоих дочерей и двух сыновей. Старших братьев, Фридриха и Гильдберта, в 1937 году арестовали как немцев по указу Ежова, и они пропали без вести.
   У Фридриха была семья: жена, сын Бертольд и дочь Эльза. В 1941 году мать и детей репрессировали, отправили из Крыма в Кемеровскую область. Поселили их в тайге, в леспромхозе. Жена брата вскоре умерла от голода и холода. Дочь-десятиклассница утонула в озере. Сын окончил ветеринарное училище, работал старшим ветеринаром совхоза. Был направлен в Алтайский край для ликвидации эпидемии сибирки. В горах попал под снежные завалы, переохладился и после двух лет тяжёлой болезни умер.
   В 1957 году мне по службе пришлось побывать в Кемерово. Выбрал время и посетил леспромхоз, где проживала семья брата Фридриха. Местные жители показали мне большую могилу в лесу, где в общей могиле, поросшей бурьяном, захоронены все немцы, в том числе и мои родственники.
   У второго брата Гильдберта, была жена Ольга Готлибовна, два сына-Эдмунд и Рудольф-дошкольники. При эвакуации из Крыма эшелон попал под бомбёжку, жена брата погибла, а детей подобрали местные жители. Их судьба мне неизвестна.
   А теперь о себе. Родился я, Эдмунд Андреасович Грабо, 10 мая 1917 года в немецкой колонии Эльгерн, район Евпатории (Крым), в немецкой семье. Отец-Андреас Конрадович, мать-Розина Готлибовна.
   В колонии была четырёхклассная немецкая школа. Окончив эту школу, я переехал в город Евпатория, где продолжил учёбу в немецкой семилетке. В то время в Евпаторию переселились и мои родители. В 1932 году я сдал вступительные экзамены в артиллерийское училище, но меня не приняли, как немца по национальности. Это была первая "ласточка" невзгод моей дальнейшей жизни.
   В 1934 году я поступил на Керченский рабфак и окончил трёхгодичные курсы за два года. Следует отметить, что после немецкой семилетки, где больше изучали татарский язык, чем русский, я русским владел очень плохо. И вот случай: на вступительном экзамене по геометрии совершенно автоматически треугольник назвал по-немецки. Преподаватель Василий Иванович Светанов, он же завуч рабфака, удивился: "вы знаете немецкий язык?" Я сказал: "Да, я по национальности немец". Тогда он разрешил мне отвечать на немецком. В дальнейшем он помог мне сдать все остальные экзамены. Надо мной взяли шефство учитель химии по фамилии Гречанка, а по русской литературе-еврейка (имя не помню). Они проводили со мной дополнительные занятия.
   У Василия Ивановича мать была немкой, поэтому он так тепло ко мне относился. В 1936 году я поступил в высшее техническое учебное заведение Минводтранспорта в городе Астрахань. ВТУЗ был военизированный, по окончании его, помимо основной специальности, присваивалось звание лейтенанта.
   В связи с началом войны в августе 1941 года всех студентов мобилизовали и отправили на фронт. Не призвали только немцев, греков, итальянцев. Из 750 студентов четверо были немцы, в том числе и я.
   Дипломную практику я проходил в Астрахани, на судоверфи имени Карла Маркса, где мне и предстояло в дальнейшем работать. Но не довелось. Сентябрьской ночью 1941 года явился ко мне представитель власти, предъявил документ о немедленном выселении из Астрахани. С ним пришёл и милиционер. Мне дали четыре часа на сборы. Всех немцев города (в основном это были женщины, старики и дети) собрали в порту. Окружили нас вооружёнными солдатами и погрузили на две старые грязные баржи, буквально загнали на них. Эту ночь я запомнил на всю жизнь. Стоны, плач разлученных семей, обмороки. Подали буксир, и под военным конвоем нас повезли в неизвестность. Прошёл слух, что нас везут в море топить. Начался переполох. Когда вышли в море, была уже глубокая ночь, паника достигла такой степени, что некоторые, спасаясь, выбросились в воду. Охрана стала стрелять, ужас охватил всех...
   На второй день нас доправили до города Гурьев. Здесь под конвоем всех пересадили в товарные железнодорожные вагоны, грязные, из-под угля, без каких-либо удобств. Голод, жажда, неизвестность доводили людей до отчаяния. В таком состоянии мы прибыли в город Семипалатинск. Тут нас опять пересадили на баржи из-под рыбы и по реке Иртыш повезли дальше до пристани Алтайская. По пути причалили у высокого берега. Буксирный пароход нас покинул вместе с охраной и взял обратный курс. Мы решили, что начнут всех выгружать. Нам объявили, что стоять будем два часа. Несколько человек и я в том числе, поднялись на берег и увидели примерно в километре отсюда сожжённое село. Решили взглянуть поближе. Когда подошли, то оказалось, что всё село уничтожено пожаром и обсыпано хлоркой. Вдруг заметили какое-то движение. Навстречу нам вышел старик, весь заросший, исхудавший, еле державшийся на ногах. Он сообщил, что мы попали в зону, где прошла чума. Также рассказал, что когда население села раздели и увезли, а дома частично сожгли, он спрятался в погреб. Так прожил три недели, питаясь оставшимися продуктами. На предложение поехать с нами ответил: "Умру в родном селе".
   Через несколько часов подали новый буксир со стороны заражённой зоны, и мы отправились до назначенного места-пристани Алтайская. На берегу нас ожидало много подвод, запряжённых лошадьми, волами, верблюдами. Опять под охраной нас пересадили на подводы и повезли в горы за Алтайский хребет, в город Зыряновск. Я попал в село под названием Лесная Пристань Зыряновского района. Здесь жили преимущественно раскулаченные из Полтавщины и других регионов Украины, был большой леспромхоз. Все бараки, сараи и прочие здания уже заполняли ленинградцы, в основном дети. Меня назначили учителем физики и математики 8-10 классов местной школы.
   В январе 1942 года все военнообязанные мужчины были мобилизованы Зыряновским горвоенкоматом, примерно 100 человек. Выдали нам сухой паёк на три дня и, что нас очень удивило, по поллитра спирта. Мы должны были перебраться через горный перевал и по Иртышу дойти до города Риддер (теперешний Лениногорск), это 120 километров. Из Зыряновска отправились вечером. Каждый сопровождающий в руках нёс фонарь (керосиновую "летучую мышь"). Их назначение стало понятно, когда отошли от города на 10-12 километров. Нас буквально окружала стая волков, порой подбирались так близко, что мы в них швыряли комья снега, светом фонарей отпугивали их. На первом же привале поняли и назначение спирта-нас заставили натереть им руки и лицо, чтобы не обморозиться. С большим трудом мы преодолели горный перевал и вышли к Иртышу. Кто был в тех краях зимой, тот может себе представить, как пройти 40 километров по замёрсшей реке. Это сплошные ледяные торосы, порой достигающие 2-3 метров в высоту. Когда мы через полутора суток добрались до города Риддер, от нашей обуви остались одни лохмотья, а у многих были вообще голые ноги, изрезанные, все в кровоподтёках, в спёкшейся крови. Нас пропустили через лазарет, выдали обмундирование, бывшее в употреблении, и перевели в казармы, устроенные в одной из школ (без коек, постелей и прочего). Часть из нас, большинство старшего возраста, положили в лазарет. Так началась моя первая недолгая служба в армии.
   После ВТУЗа мне присвоили звание лейтенанта. В Риддере формировался бронетанковый полк; здесь я пробыл два месяца, затем меня отозвали из части, и как и всех трудоспособных немцев от 16 до 60 лет, мобилизовали в трудармию. Тут я попал на строительство железной дороги от Ульяновска до Казани. По указу Сталина её требовалось проложить за 100 дней. Меня назначили командиром взвода трудармейцев, направили на сооружение моста через речку Сельд в город Ульяновск. С этого времени мы все очутились за колючей проволокой, в палатках и землянках. День и ночь под конвоем и охраной, условия-хуже чем для заключённых. На этом участке работало 4 взвода. Всего 240 человек. До конца строительства осталось 50-60. Все погибли от холода, дизентерии и голода, считай, под каждой десятой шпалой похоронен человек (условно).
   Спустя некоторое время меня из комвзвода переводят страшим учётчиком роты. Однажды подходят ко мне два измученных старика из моего бывшего взвода, просят помочь-перевести молодого парня (звали его Эрнст) со второго взвода в их взвод, чтобы быть вместе. Эрнст был сыном одного из этих стариков, но перевод строго запрещался, это считалось побегом. Мне удалось уговорить командира второго взвода, и Эрнста перевели. Эти люди были из Сибири, по вере меннониты.
   Кормили трудармейцев пайками, которые выдавались от нормы выработки. Норма отмерялась каждому: отколоть, погрузить 1,2 кубометра очень тяжёлой, мёрзлой земли. Старики помогали Эрнсту, сами себя доводя до полного истощения. Когда я их спросил: "Может вместе выживете?", они ответили: "Нет, хотим его спасти, чтобы он потом помог нашим семьям дома, он из всех мужчин остаётся один". Так и случилось. Уже в 1945 году, когда я работал на электростанции, мне однажды по службе пришлось побывать на местной лесопилке. Ко мне подошёл Эрнст-жив и здоров. Я его даже не узнал. Его из лагеря под Челябинском (станция Чурилово) перебросили в Свяжский лагерь. Старики (отец и дядя) умерли, и их в одну ночь как и всех, увезли в неизвестность. Он долго при мне плакал и благодарил за оказанную услугу. Через 17 лет со мной встретился его другой дядя и передал привет и благодарность от всех родных Эрнста. Я часто вспоминаю дружбу и взаимовыручку этих славных людей-меннонитов.
   ....Зима 1941-1942 года. Суровые морозы, всегда при сильном ветре-таков климат Челябинской области. Наш стройбатальон размещался в 3 километрах от железнодорожной станции Чурилово. Голая степь. В "телячьих" вагонах, оборудованных в два яруса, мы прожили всю зиму. От постеленной на нарах соломы и следа не осталось. Отопление-маленькая печка-буржуйка на весь вагон. Из одежды-что на ком было при мобилизации. Три месяца никто ничего с себя не снимал. Единственная возможность-иногда подсушить портянки. Крайних, лежащих у стен вагона, почти всегда увозили на санях замёрсших. Вода-только растаявший снег. Пища выдавалась нормами, а на вкус-хуже отвратительной. Из-за отсутствия условий у людей кожа покрывалась язвами, болели дизентерией.
   На участке стояла одна небольшая землянка с маленькой железной печкой для оттаивания снега для питья. Входить в неё всем запрещалось, чтоб не отвлекались от работы, разрешалось только под конец 12-часового рабочего дня учётчикам для сдачи сводок. Мне, как старшему учётчику, вход был разрешён по надобности для обработки общей сводки роты.
   Однажды, находясь в землянке, я увидел, как на серой паре рысаков в санях подъехал высокий чин. В кавказской бурке, папахе, дублёном полушубке будённовского покроя, в фетровых валенках. Он ворвался в землянку и закричал: "Что ты, сопляк, тут делаешь? Работать надо, немчура!". Дежурный в это время ушёл за снегом. Печка была накалена докрасна. Начальник снял с себя бурку и отдал кучеру; ему стало опять жарко, снял полушубок, повесил на гвоздь, подошёл ближе к печке и грудью упал на неё. И лёжа на печке, не переставал поносить немчуру. Я его быстро стянул, китель его уже тлел. В углу стояло ведро с водой, я облил его, и тем погасил на нём одежду. Позвал кучера, и вдвоём погрузили его на сани. Он немного отошёл, но всё ещё ругал меня как немчуру. Это оказался заместитель начальника строительства железной дороги, полковник МВД Смирнов. Он был пьяный в дрезину, с мороза в тепле его разобрало. И вот моё положение-свидетелей нет. Стоит Смирнову сказать, что я его толкнул-мне трибунал...
   На третьи сутки меня вызывают в штаб роты. Прощаюсь со всеми, иду туда. Штаб находился в 3 км. от станции Чурилово. Здесь же проживал в вагонах, оборудованных под жильё, весь руководящий состав строительства участка дороги. Я явился к командиру роты капитану МВД Баландину. Вхожу к нему. Он протягивает мне казацкую бурку со словами: "Узнаёшь?".-Отвечаю: "Да".-"Это тебе передал полковник в награду за то, что ты его спас. И ещё приказал поселить тебя в купе, в нашем поезде, и дополнительно выдавать тебе паёк".- И командир роты вынудил меня рассказать всю историю.
   После этого случая ко мне стали относиться довольно хорошо. Я начал немного лучше питаться, и моя голодная опухлость пошла на убыль. Командир роты поспособствовал, и мне выдали бывшие в употреблении валенки и ватный костюм. Позже, находясь в Свияжском лагере, я совершенно случайно встретился с комроты Баландиным, и он рассказал, как решалась моя судьба в случае со Смирновым. Жена полковника, в отличии от своего мужа, симпатизировала немецкой нации. Узнав подробности случая в землянке, она уговорила его отблагодарить меня а не судить.
   В октябре 1942 года из лагеря под Ульновском отобрали всех специалистов и под конвоем перевели в лагерь возле железнодорожной станции Свияжск (под город Казань). Мы оказались в настоящей зоне. Высокий забор, проволочное заграждение, вышки, охрана, нары вместо постели, сырость, холод, комары и очень много клопов. Питание- в буквальном смысле "баланда". Здесь содержалась под заключением вся советская немецкая интеллигенция из Ленинграда, Москвы, Киева, Харькова и многих других городов. Среди узников-много учёных, конструкторов, изобретателей, артистов, военных специалистов. Это был лагерь истребления немецкой интеллигенции. Работала специальная бригада по захоронению умерших людей, их вывозили каждую ночь. Об этом лагере пишет Г.А.Вольтер в своей книге "Зона полного покоя".
   В городе в то время было очень плохо с электроэнергией. А при железнодорожной станции Свияжск находилась законсервированная электростанция. Из документов лагерное начальство знало, что я инженер-механик, и меня направили на ввод в эксплуатацию этой электростанции. Мне разрешили подобрать бригаду из 20 специалистов-немцев, находящихся в лагере. По работе нам приходилось бывать на территории всего района обслуживания станции. Конечно, в сопровождении конвоя. Производственная потребность в электроэнергии заставила начальство выдать нескольким электрикам разрешение (пропуск) на передвижение по всему региону станции Свияжск и даже за его пределы в жилые районы. Конвоя на каждого не хватало.
   В жилом районе было много эвакуированных из Ленинграда, Москвы, среди них люди немецкой национальности и семьи заключённых в лагере. Они знали, какие мы "немцы", и многие нам сочувствовали. Наши электрики установили с ними связь. По возможности, в лагерь приносили "передачи" от разных знакомых, что поддержало многих в те трудные дни.
   Я работал главным механиком, а через полгода был назначен начальником електростанции. Это позволило мне передвигаться в районах, которые обеспечивались нашей электростанцией. Так, в страхе, нужде, голодные, в сырых, холодных землянках, без связи с внешним миром, мы, кто остался в живых, дожили до дня Победы.
   В зоне имелось два карцера. Один назывался "морозилкой", а второй-"клоповником". Они находились внутри лагеря и были особо изолированы. Обычно "провинившихся" (голодных, больных, ослабленных людей, которые не могли выполнять установленные нормы работы) из "морозилки" выносили полузамёрзшими, а очень часто и совсем замёрзшими. "Клоповник" же представлял собой землянку. В которую специально забрасывали клопов для разведения. И вот "провинившегося" раздетого бросали в этот страшный карцер на сутки-двое, в зависимости от его "вины". А "преступниками", как уже сказано, были обычно опухшие от голода люди, которые в строю или на работе падали и уже не могли двигаться дальше и выполнять норму. В ход шли кулаки и ноги охранников. Почти все после такого "воспитания" исчезали бесследно.
   Воспоминания Ивана Ивановича Гаак, члена Полтавского областного общества
   немцев Украины "Возрождение", первого пастора возрождённой немецкой
   Евангелическо-Лютеранской общины города Полтава.
   До войны в бывшем Советском Союзе было много чисто немецких поселений. В них говорили только по-немецки, многие вообще не знали русского языка. Одна из таких колоний находилась на Украине, севернее города Мариуполь, на берегу Азовского моря. Там тогда насчитывалось более 20 немецких сёл, целый немецкий район. В одном таком селе под названием Рундевизе родился я 18 июня 1916 года...
   Мне не исполнилось ещё и 10 лет, как отец уже заставил работать. Летом во время уборки я трудился почти наравне со взрослыми. У нас до коллективизации было 18 гектар земли, несколько коров, овец, лошади. За всем этим нужен был уход, я в семье - старший сын, вот мне и доставалось. Сегодня я только благодарен отцу, что с детства приучил меня к труду. Это так потом пригодилось в жизни!....
   Начиная с октября 1938 года, многое изменилось в моей судьбе. Меня призвали в Красную Армию. Я этого ожидал и считал своим долгом отслужить положенный срок, как и все остальные парни страны. О войне тогда никто не мог и подумать. Отношения с Германией были самые дружественные.
   И никак я не мог тогда себе представить, что отца и сестру я больше никогда не увижу, а с мамой и братьями встречусь только через 22 года в Казахстане.
   Осенью 1941 года кончился бы срок моей службы в армии. Я уже начинал подумывать о демобилизации, но тут грянула война с Германией. И мне пришлось очень тяжело. Наша часть стояла недалеко от западной границы. 22 июня, в воскресенье, подъём у нас был ещё обычным, но позавтракать уже не успели. "Боевая тревога!". И тут началось! Как сапёры мы принялись сразу строить оборону. Из истории вы знаете, что в первые дни войны советские оборонительные линии не выдержали натиска немецкой техники. Началось отступление. Это происходило в основном по ночам, днём ещё держались.
   Вскоре наш батальон перебросили на защиту Киева. Шли пешком всю ночь и дошли только до речки Ирпень, западнее Киева. Местность для обороны очень удобная. Левый берег реки со стороны города - высокий, крутой, а правый, откуда ждали немцев,- низкий, хорошо просматривается. Тут мы работали днём и ночью несколько недель. Строили укрепления, даже ДОТы (долговременные огневые точки) из бетона и стали. Впоследствии наш труд оказался никому не нужным.
   Хочу особо подчеркнуть, что до сих пор в армии меня никто не упрекнул, что я немец, а тут вдруг приказ: "Всем командирам и красноармейцам немецкой национальности явиться в штаб!" В указанное время возле штаба собралось около 30 человек. Нам объявили, что по приказу правительства все воины-немцы направляются в трудармию в тыл, в город Ивдель, что мы там будем бороться за Победу. Будем строить, восстанавливать месты, железные дороги и так далее. Я даже обрадовался: ведь в тылу всё же безопаснее, чем на фронте. Но было добавлено, что до особого распоряжения мы остаёмся тут. Не имел я тогда ни малейшего представления, что такое трудармия, не знал тогда, что это настоящий концлагерь за колючей проволокой, где люди обречены на верную смерть.
   Там и погибли мой отец Иван (Йоганн) Гак, дядя и единственный двоюродный брат. Теперь, когда я мысленно возвращаюсь в то время, вспоминаю, что как раз тогда, 28 августа 1941 года, вышел Указ правительства о депортации всех немцев Поволжья и Украины. Очевидно, распространялся он и на армию. А пока оставался я в той же части служить, только без автомата за спиной, но в новом взводе из наших (немцев) командиром.
   Вскоре немецкие войска подошли вплотную к нашей линии обороны и остановились. Видно, они поняли, что здесь взять Киев будет не просто. Вдоль реки Ирпень собралась целая армия для защиты столицы Украины. Немцы даже не пытались нас атаковать. Жили тогда более двух недель довольно "мирно", я уже думал: "Всё, немцы дальше не пойдут!". Но они в это время форсировали Днепр севернее и южнее и закончили окружение Киева. И вдруг совершенно неожиданно - приказ "Отступить!". Отходили и мы, трудармейцы, вместе с красноармейцами по мосту через Днепр на восток. Шли всю ночь ведь двигалась масса людей и добрались только до Борисполя. Дальше хода не было, мы оказались в окружении.
   Так в районе Борисполя собралась целая армия (позже я узнал, что там находилось более 48.000 воинов). Три дня пытались прорвать немецкое кольцо, но так и не прорвали. Может быть, вы спросите: "Как же так, целая армия и не смогла прорваться?"- Да, не смогла! Немцы знали, какая сила у них в окружении и подготовились. Они закапывали свои танки в землю (с помощью русских военнопленных под немецкими штыками), сверху оставались только стволы пушек и пулемётов. Через каждые 50 метров стояла такая башня. Но главное - это авиация! Несколько раз в день 36 пикирующих бомбардировщиков (они летали очень низко, и я их мог пересчитать) бомбили нас три дня подряд.
   Нашёлся один боевой командир, собрал морячков Днепровского флота и попытался прорваться из окружения, но все они погибли. На третий день вся эта армия была фактически небоеспособна. Командиров уже не осталось: кто удрал на самолётах, кто снял нашивки. Солдаты бродили, как брошенные овцы.
   На третий день, кажется 25 сентября, я впервые увидел немецких солдат. Их было трое, на мотоциклах: один в коляске, другой за рулём, а третий - на заднем сиденье. Меня удивило, что свои автоматы они носили за спиной а не в руках. Они везли и расставляли таблички с надписями по-русски: "Сборный пункт военнопленных в аэропорту". И тут эта масса бывших советских воинов, теперь уже военнопленных, двинулась в направлении аэропорта. Между ними был и я... .
   Жив и здоров за три дня жестокой бомбардировки я остался не только потому, что мне повезло, но и потому, что уже имел опыт. Я никогда не прятался в убежище. Как только слышал крики "Воздух!" (это означало воздушный налёт), искал место, где мог маневрировать, то есть перебегать в ту или иную сторону. Немецкие бомбардировщики летали низко и всегда тройками, хорошо были видно и их, и то, как отделяются бомбы,и в каком направлении они летят. Я стоял, не прячась, и наблюдал; если видел, что бомбы летят в сторону, оставался на месте.
   Теперь скажу, что первые встречи с немецкими солдатами оказались для меня трагическими. Шёл я к аэропорту сам не свой, в голове всякие мысли. Что будет теперь с нами? Что будет со мной? Что сделают немцы со мною, когда узнают, что я немец и в советской форме? Не знаю, где я уже был по пути в аэропорт, как вдруг увидел, что немецкий офицер остановился, показал пальцем на меня и говорит: "Du, komm mal her!" ("Эй, ты, иди сюда!"). Я его хорошо понял и вышел из рядов. Это был офицер со значком СС, невысокого роста, с удивительно круглым лицом. Он позвал солдата и приказал: "Mach Schlus mit dem. Er ist Kommissar!" ("Кончай с ним, это комиссар!" - и показал пальцем на мою подобранную пилотку с красным кантом. Я прекрасно понял, что он говорит, и ответил "Nein!". А он: "Das ist noch ein Jude!" (О, это ещё и еврей!"). И он повторил приказ: "Leg ihn um!" ("Кончай с ним") - и ушёл. Солдат остался со мной, как вдруг послышался гул самолётов и крики: "Jaki in der Luft!" ("Яки в воздухе!"). Это были наши советские истребители. "Alarm Hinlegen!" ("Тревога! Всем ложиться!"). Солдат, который должен был "кончать" меня, убежал и спрятался за дерево. А я, воспользовавшись моментом, вернулся к остальным, лёг между ними и ждал. Самолёты сбросили бомбы где-то на станцию и улетели. Раздалась команда: "Aufstehen, marsch!" ("Всем встать! Марш!"). Я встал и двинулся вместе со всеми. Тот солдат не увидел меня и не стал искать, возможно, был рад, что я исчез.
   Позже, вспоминая этот случай, я всё чаще стал задумываться. Случайно ли в момент, когда моя жизнь висела на волоске, появились те два истребителя? Или всё же это Божья воля? Мне тогда молиться было некогда. Но всё же меня что-то спасло. Не появись в тот момент самолёты, я бы не писал эти строки.
   Итак, я стал военнопленным. Условия в лагере - ужасные. Первые дни вообще не кормили. К счастью, для меня это длилось недолго. Вступить в контакт с немцами я боялся: мне тот кругломордый перед глазами стоял. Всё же я держался недалеко от забора, чтобы слышать, что говорят немцы. Однажды пришёл офицер и попросил дежурного выбрать 20 человек из Полтавской области. Я до сих пор там никогда не был, но из географии знал, что Полтава лежит в направлении моей родины. Заявив, что я оттуда, оказался среди этих 20 человек. Вскоре подали грузовик нас посадили, и мы поехали. Везли в крытой машине, мы ничего не видели, как вдруг остановились и офицер объявил "Klo!", то есть остановка для туалета. Мы поняли, некоторые вылезли из машины. Тут офицер спрашивает: "есть тут кто-нибудь, кто хоть немного понимает по-немецки?". Я откликнулся. Услышав, что я чисто говорю по-немецки, он приказал мне пересесть к нему в легковую машину. По дороге всё расспрашивал, кто я такой. Я объяснил, что немец, был призван в армию, и вот теперь тут. Он мне и говорит: "Ладно, Йоганн, побудь немного со мной, я отпущу тебя из лагеря и ты поедешь домой". Этот офицер оказался очень сочувствующим, полная противоположность тому, круглолицему.
   В Полтаве для офицера уже приготовили комнату, и для меня в том же доме нашёлся уголок. Так я, бывший учитель, заведующий школой, потом сапёр Красной армии, стал одновременно и военнопленным, и денщиком, и переводчиком. Я был бесконвойный, ходил куда хотел, имел бумагу: "Гак Йоганн, на службе у обер-лейтенанта такого-то" (фамилию я забыл).
   Вскоре после прибытия в Полтаву со мною произошёл случай, который повлиял на всю мою дальнейшую жизнь. Однажды на улице, не доходя до своей квартиры, я почувствовал себя плохо, сел на порог возле какого-то дома и потерял сознание. Очнулся через 6 дней в какой-то комнате. Надо мной стоял высокий человек в очках и в белом халате, очевидно, врач; в руках у него был шприц. Заметив, что я открыл глаза и смотрю на него, он сказал: "Ну, наконец! После 28 уколов ты пришёл в себя, теперь будешь жить!" - и ушёл. Я узнал, что заболел тифом. Немцы боялись этой болезни как огня, и, наверное, этот врач испытывал на мне противотифозное средство. Постепенно я приходил в себя, появился аппетит. Ничего уже не болело, но вставать ещё не мог. Входить в мою комнату запрещалось, только санитары обслуживали меня. Через несколько дней зашёл санитар и спросил: "Как себя чувствуешь? Пришла твоя жена, можешь ли ты её принять?". Для меня это было полной неожиданностью, я уже подумал, что потерял память. Какая жена? А он опять: "Можешь поговорить с ней?". Я ответил, пусть зайдёт. Санитар открыл дверь, вошла молодая, красивая девушка, поздоровалась и назвала меня по имени и отчеству. Этого я не ожидал, мне стало не по себе. Я посмотрел на неё и на себя: руки сморщенные, кожа да кости, давно не бритый. Она заметила мою растерянность, сказала, что зайдёт попозже, и ушла. Как я жалел, что не спросил, кто она, как её зовут. С тех пор я каждый день, каждый час ждал её, но она не появлялась.
   Я быстро поправлялся, уже мог вставать, попросил зеркало, побрился - всё надеялся, что она придёт. Через несколько дней забежал ко мне паренёк лет 12 и говорит: "Меня прислала моя сестра Нина, она у вас была". Так я узнал её имя. Я расспрашивал, кто они, откуда знают меня? Он рассказал, что Нина вышла из дома и увидела: недалеко лежит красноармеец. Сначала подумала, мёртвый, а потом заметила, что я живой. Она посоветовалась с родителями, и они решили заявить в немецкий лазарет. Оттуда прибыл санитар, нашёл какую-то бумажку и ушёл, а вскоре появился врач и двое с носилками (видно, они прочитали, что я на службе у обер-лейтенанта). Жителям приказали не подходить, меня раздели, одежду бросили там же, а меня унесли. Эти люди подобрали мои вещи, прокипятили, выстирали, выгладили, чтобы вернуть, если я выживу. Из солдатской книжки они узнали, кто я. Когда стало известно, что я жив, решили принести мою одежду. Но Нину ко мне не пускали, и её мама посоветовала сказать немцам, что она моя жена. Так она и сделала.
   Я быстро поправлялся после болезни, и настало время покинуть лазарет. Когда я выходил из комнаты, то невольно оглянулся. На двери висела табличка: "Eintritt streng ferboten!" ("Вход строго запрещён!"). Тут я провёл почти месяц. Выздоровев, решил навестить семью Шеховцовых (это была фамилия Нины). Я привёл себя в порядок и подался к ним. Зашёл и увидел Нину. Она сидела на диване, поджав одну ногу под себя. В первую минуту она не узнала меня, что я и есть тот самый, которого она навещала в госпитале. С этого времени мы начали встречаться. А позже она стала моей женой... .
   После болезни я вернулся к своему шефу. Он сдержал своё слово и отпустил меня из лагеря. Я получил бумагу с печатью, что я освобождён, с просьбой ко всем учреждениям оказывать мне помощь. С этим документом я мог идти куда захочу. Встал вопрос: что делать?.
   С семьёй Шеховцовых я был уже хорошо знаком, часто бывал у них. Нина мне нравилась, но наши отношения ещё были совсем официальные. Я знал, что не далеко у меня есть отец, мать, сестра и два брата, которых я давно не видел. Да и Соня была там и я решил ехать домой. Приехал я в свои родные края. Издалека увидел я наш дом. Ноги сами быстрее понесли меня туда. Но, к сожалению, ни в доме, ни в селе я не нашёл ни одной немецкой души. Всех успели вывезти. В наших домах жили чужие люди. Ведь в домах осталось всё, что нужно было для жизни: крепкие дома, скот, инвентарь, запас продуктов. Я спрашивал: "Где же хозяева?" Мне отвечали, что это были немцы и их выгнали. Мне так хотелось зайти в свой родной дом и всех оттуда выгнать. Но заговорил здравый смысл. Неизвестно, что будет дальше, чем окончится война. И оставаться там я не мог. Молча ушёл на станцию. Решил снова уехать в Полтаву. Признаюсь, я тайком чувствовал радость новой встречи с Ниной. В Полтаву я приехал утром и сразу пошёл на ту улицу, где жила Нина. Не знаю, как это получилось, но Нина шла мне навстречу. Мы встретились посреди улицы и молча обнялись.
   Работу я нашёл быстро. Сначала на мясокомбинате, рабочим в колбасном цеху. Но мастер-немец скоро узнал, что я говорю по-немецки и стал всё чаще использовать меня как перводчика. Там я трудился недолго, хотя работа мне нравилась. А ушёл оттуда потому, что оджнажды в обеденный перерыв немцы, солдаты выгнали всех во двор. Там была выкопана яма. И всех построили вокруг неё. Привели в наручниках одного рабочего, зачитали приказ. За кражу немецкого имущества - расстрел. За палку колбасы лишили человека жизни. Мне эта ужасная картина всю ночь стояла перед глазами, и на следующее утро я не вышел на работу, решил туда больше не ходить.
   В Полтаве при Советах было областное управление МТС. На этой базе немцы решили управлять колхозами. По приказу оккупационных властей все работники облуправления МТС, а также все прежние рабочие, инженеры, агрономы, экономисты обязаны были явиться на работу. Все пришли, кроме директора, его кабинет занял немец. Вот туда я пошёл, и меня тут же приняли секретарём-переводчиком. На моём рабочем столе, который стоял возле украинской секретарши, поставили две пишущие машинки: русскую и немецкую. Шеф наш, обер-лейтенант, собрал всех и представил меня. Он сказал, что отныне все дела пойдут через "Herr Haag". Как-то странно звучало: "господин" вместо "товарищ". Немцы не знали русского языка, а русские - немецкого, вот я и пригодился. Мне было неплохо: дали квартиру, мебель. Немцы переименовали МТС на LBGU, вроде облсельхозобъединения.
   С Ниной мы встречались каждый день, иногда проводили вместе целые дни. Оба были молоды: мне 24, а ей - 21. 23 мая 1942 года мы в ЗАГСе зарегистрировали наш брак.
   Очень часто вспоминаю то время: могла ли тогда эта 22-х летняя девушка представить себе, когда шла со мной в ЗАГС, что ей много, очень много придётся пережить из-за того, что её муж немец? Часто судьба испытывала её на верность! Такие испытания выдерживает только одна на тысячи.
   Сейчас, когда пишу эти строки, удивляюсь: как могли мы в то время, когда кругом жестокая война, когда ночные бомбёжки, пустые магазины и неизвестно, что будет дальше, пойти в ЗАГС? Но мы пошли и были счастливы!
   Вскоре у нас родилась первая дочь Ирина.
   Но недолго тогда в Полтаве длилось наше счастье. Немцы начали отступать. Фронт приближался к городу. И снова встал жизненно важный вопрос: Что делать? Как поступить? Я ведь уже не один, у нас маленькая дочь. Я был убеждён, что в Полтаве мне оставаться нельзя. Многие из жителей знали, что я немец, многие видели меня с немецкими солдатами, а этого тогда было достаточно для КГБ, чтобы меня уничтожить. Я начал готовиться к отъезду. Своевременно достал себе грузовик, полуторку, ГАЗ-АА и попросил знакомого водителя научить меня управлять машиной. Раньше я никогда не сидел за рулём. И в начале сентября мы выехали из Полтавы. А Нине с дочкой я предоставил выбор: Я охотно возьму её с собой, но она может остаться с родителями в городе. Родители настаивали, чтобы она осталась. Но Нина сказала: "Куда мой муж - туда и я." Итак, мы двинулись, не зная вообще куда. На запад. Эта поездка длилась целую зиму 43-44 годов. Мы ехали не одни, с нами было ещё несколько семей, которые тоже боялись попасть в руки к своим (КГБ). Все мы ещё числились, как сотрудники "LBGU", получали от них жалованье и питание. Ехали с остановками. Первая длительная остановка была вблизи Львова.
   Тут немецкие войска снова собрались с силами и предприняли контрнаступление и даже снова заняли Харьков. Наш шеф уже мечтал снова вернуться в Полтаву. Но увы... Зимой 43 года мы опять двинулись на запад, добрались до Польши. Об одном дне этой поездки расскажу подробнее. Мы с Ниной попали в очень тяжёлое положение. Нас застала пурга и машина застряла в снегу. Наступила ночь, кругом никого нет, только ветер свистит. Снег уже забрался в кабину. Я стал бояться за Нину с Ириной. Мне стало страшно. Нина молча терпеливо держала на руках укутанную дочку. Помощь пришла неожиданно. Мимо проезжал поляк на лошади с санями. Я его попросил и он забрал с собою Нину с ребёнком. Мне он сказал свою фамилию и добавил, что до села 3 км. На другой день я кое-как откопался, доехал до села и нашёл Нину. В этой семье жили трое мужчин: дед, сын и внук. Когда я пришёл к ним, Нина наводила на кухне порядок, мыла посуду. Не помню точно, сколько мы там жили, потом двинулись дальше. Добрались машинами до польского города Кракова, дальше ехать не могли, так как не было бензина, да и техника отказала. Перегрузились на железнодорожную платформу.
   Весной 1944 года мы прибыли в Германию, в очень красивый городок Нойзальц на Одере. Там в том же году родилась наша вторая дочь Лариса. Наши шефы убедились, что им уже не вернуться на Украину и оставили нас. Я устроился на работу в авторемнтную мастерскую в городе Гриндберг, в 25 км. от Нойзальца. Настало тяжёлое время, особенно для маленькой Иры. Пришёл срок отправить Нину в роддом, я тогда уже работал в другом городе. Куда девать дочку? Я договорился с одной немецкой семьёй, где было двое маленьких детей, и они забрали Ирину. Эти люди больше месяца нянчили и кормили нашу дочь наравне со своими, не потребовав от нас ни денег, ничего. Только наша благодарность. Никогда не забуду, как я оставлял её там. Она так плакала, протягивая ручки ко мне, не хотела оставаться. Ей было тогда год и восемь месяцев. Так получилось, что Нину положили в роддом немного раньше срока, и находилась там больше месяца. Когда Нину с Ларисой выписали, пошли забирать Ирину. Дочка не обратила на нас никакого внимания, продолжала играть с детьми, как своя; за этот месяц она нас совершенно забыла и разговаривала только по-немецки. Но потом постепенно привыкла и к нам, и к своей сестре.
   Советская армия приближалась и сюда. И снова мы двинулись, теперь уже с фирмой "Rudolf Wagner", где я работал, дальше на запад. Добрались почти до Берлина, тут мой шеф Рудольф Вагнер оставил нас и исчез. Мы оказались между американцами и русскими. Как поступить? Я и Нина решили остаться, не ехать дальше на запад, к американцам. Узнали, что американцы всё равно "русских" передают русским, а те прямым сообщением отправляют этих людей в Сибирь.
   В мае 1945 года война уже шла к концу. Мы снова попали к "нашим". Но сначала коротко о том, как нам жилось в Германии. Было ясно, что Германия войну проигрывает. Но Гитлер со своим окружением продолжал воевать, надеясь на какое-то новое оружие. Англичане и американцы начали жестоко бомбить, страна лежала в руинах. Но нужно отдать должное: в стране поддерживался порядок. Тяжело было с продуктами и с одеждой. Была введена карточная система, но каждый получал достаточно, чтобы не голодать. Что меня удивило: беременным женщинам и кормящим матерям давали дополнительное питание. Нина тоже получала. Сколько мы жили в Германии, до самого прихода наших, мы никогда не стояли в очередях, их просто не было, нас никто никогда не обругал, нам не угрожали, мы не боялись, что нас обкрадут. Мы были сыты, обуты, одеты. Одно только нас беспокоило: неизвестность, даже боязнь, что будет с нами, когда придут наши.
   И они пришли. По приказу уже русского коменданта города все граждане Советского Союза должны явиться в комендатуру для регистрации. Нас с Ниной разлучили. Настало тяжёлое время для Нины с детьми. Её отправили в какой-то лагерь для переселенцев, а оттуда потом в Полтаву. В лагере была масса людей, абсолютно без всяких нормальных условий, они ждали, когда сформируется эшелон в нужном направлении. Нине пришлось ждать около трёх месяцев нужного эшелона на Украину. У Нины была коляска для детей. Когда грузились в товарный вагон, офицер увидел коляску, обругал её, обозвал и приказал: "Забери своего (...!), иначе выброшу вместе с коляской". Нина вынула Ларису, а офицер выбросил коляску. А ведь там было детское бельё.
   В Полтаве родители ничего не знали о судьбе дочери, но отец каждый день ходил на вокзал, встречал поезда из Германии. И какое же было для Нины чудо, когда её на вокзале встретил отец, уже дедушка двух внучек!
   В советской комендатуре на территории Германии меня тогда не спросили, кто я по национальности, а спросили мою профессию. Я как шофёр (В Германии, в Нойзальце я получил немецкие права), попал в автобатальон и снова одел красноармейскую форму. Только в июле 1946 года меня демобилизовали и я снова был с семьёй.
   Но недолго был я с семьёй. Только устроился на работу в Подмосковье и приехал забрать семью, как меня арестовали. С этого момента наступили самые тяжёле дни в моей жизни. Нет ни в одном языке достаточно слов, чтобы описать то, что мне пришлось пережить в камерах КГБ, на ночных допросах, в лагерях Колымы. Часто я был в отчаянии. Хоть тяжело мне и сейчас ещё вспоминать те времена, но совсем немного хочу рассказать об этом. Может быть это покажется неправдоподобным, можно подумать, что такого не могло быть в СССР. Однако, это было и было со мною. Но это уже другая история, история послевоенной жизни.
   И ещё одна очень характерная судьба полтавского немца: Ивана
   Робертовича Мазинг, я бы сказал драма его жизни.
   Полтавский краеведческий музей, зал знаменитых полтавчан. В музейной тишине, кажется, всё покрыто какой-то особенной тайной. Её излучают события, факты, годы, столетия. Но это только на первый взгляд. Каждый экспонат - это целая история, изученная и исследованная научными работниками. Интересная и неповторимая. А иногда просто жуткая.
   Вот на стенде, среди других - фотография, которая отличается особенным выражением лица. Открытый, волевой взгляд, в котором едва уловимая грусть. Поражают большие глаза. Кажется, они смотрят прямо в душу, проливая свет и добро.
   Иван Робертович Мазинг. Посетители часто обращают внимание именно на его фотографию, просят подробнее рассказать, кто он. А рассказать есть о чём. Непростая, трагическая судьба у этого человека: учёного, научного работника, смелого выразителя своих взглядов. Нет, не сломала его страшная машина репрессий. Он так и остался верен своим убеждениям.
   И снова документы, документы... . В них - трагедия, в них боль и вечный, немой вопрос: за что? Перед нами дело N2760 по статьям 54/1-а и 54/10-2 УК УССР, заведённое Новосанжарским РО НКВД, начатое, как обозначено: 17-21 июня 1944 года.
   Из анкеты арестованного: "Мазинг Иван Робертович, родился 26 февраля 1879 года, немец, из дворян, образование высшее. Место жительства: Новые Санжары. Профессия: доцент геодезических наук, преподаватель. Последнее место работы - преподаватель гидрогеодезического техникума в городе Старый Оскол Курской области. Закончил Казанский университет в 1901 году.
   В 1931 году был осуждён к трём годам лишения свободы. Наказание отбыл.
   Жена: Мазинг Инна Михайловна, 1893 года рождения, уроженка города Свердловска, работает кладовщиком Новосанжарского агролесопитомника. Сын: Мазинг Роберт Иванович, 1925 года рождения служит в Красной армии.".
   Скупые строки биографии и допросы, допросы, допросы... .
   Вот автобиографические данные из протокола допроса по делу от 21.06.1944 года:
   "...с 1901 года до 1906 года после окончания Казанского университета работал преподавателем в Казанском реальном училище. С 1906 по 1917 годы, занимал должность распорядителя работ при Министерстве земледелия в Казанской губернии, в том числе с 1911 года был членом землеустроительной комиссии. С 1917 года работал инструктором губернского земельного отдела в Казани, а потом переехал в Кузбасс и до 1920 года был трангулятором по фиксации угольных залежей.
   1920-1927 годы работал доцентом Уральского государственного университета. В это же время по совместительству до 1928 года заведовал отделом землеустройства Уральского областного земельного управления" Затем - доцент Свердловского госуниверситета, Ульяновского педагогического института.
   Война застала И.Р.Мазинг в Старом Осколе, где он работал в местном техникуме. В январе 1943 года немцы, отступая из Курской области, забрали его вместе с другими эвакуированными, довезли до Полтавы и тут бросили в связи с болезнью. С 1 июня 1943 года Мазинг, вместе с женой, пребывал в Новых Санжарах, где работал руководителем земельной партии в селе Драбиновке. Сюда его пригласили как специалиста по земельным вопросам.
   Райуправой была поставлена задача: разделить колхозную землю на индивидуальные участки. Такая работа была проведена в шести населённых пунктах. В разделе земли И.Р.Мазинг руководствовался указаниями Полтавского земельного управления.
   Из протокола допроса узнаём: "В 1931 году меня обвинили за связь с группой московских профессоров, которые были осуждены вроде бы за вредительскую работу в сельском хозяйстве. Главным же обвинением было то, что в 1928 году мною, по заданию секретаря Уральского обкома партии Зубарева, был разработан перспективный план Уральской области в части развития колхозов и землеустройства. Этот план позднее был признан вредительским. За это меня осудили к трём годам ссылки. Зубарёв же был осуждён к высшей мере наказания в 1936 году по процессу бухаринской группы".
   Интересны строчки допроса относительно раздела колхозной земли на индивидуальные участки:
   --Следователь: Есть данные, что такой работой Вы занимались на почве своего враждебного отношения к Советской власти.
   --Мазинг: Враждебного отношения к Советской власти у меня не было. И об этом я не могу свидетельствовать.
   --Следователь: Ваше враждебное отношение подтверждается тем, что Вы выступали в фашистской газете с клеветническими статьями против Советской власти.
   --Мазинг: Да, действительно, в сентябре 1942 года в статье "Конец колхозному строю" были изложены мои взгляды относительно политики Советской власти.
   ...С 1928 года я ни в чём не поддерживал мероприятий по организации колхозов и ушёл с работы из земельных органов, хотя и не высказывал своего недовольства по этому поводу. На мой взгляд, колхозная форма - не для улучшения материальной жизни крестьян, а для того, чтобы государство могло свободно брать хлеб из деревни, поскольку он не находится в личном пользовании отдельного деревенского двора. Колхозный строй я считаю таким, который закрепощает крестьян. В этом свете я и выступил в своей статье...
   ...Я также не доволен политикой раскулачивания. Это недовольство вытекает из-за несовпадений моих взглядов на коллективизацию. В статье я высказал все свои взгляы на политику Советской власти относительно земельного вопроса".
   О чём же писал Иван Робертович Мазинг в этой "гореизвестной" статье?
   В газете "Новая жизнь", 6 сентября 1942 года, И.Мазинг в статье "Конец колхозному строю" приводит множество убедительных фактов "преимуществ" коллективизации, которые, на взгляд учёного, "можно сравнить только что со стихийными несчастьями"...
   Вот коротенький отрывок из статьи: "...Процессу раскулачивания подлежал, собственно говоря, цвет нашего народа,- самый работящий, энергичный, наиболее инициативный элемент,- так можно ли иначе как преступление назвать это раскулачивание? И такому преступлению подлежало не меньше 12-15 миллионов человек".
   В вопросах землеустройства Мазинг был сторонником Александра Васильевича Чаянова (1888-1937) - одного из главных идеологов кооперирования в деревне. Но, он в частности, не разделял мнение о том, что главным проводником прогресса в сельском хозяйстве есть сельская кооперация. Он отстаивал столыпинскую форму хозяйствования; так как считал - крестьянин должен быть независимым от власти общины. Он одобрял создание хуторов и отдельных усадеб на выделенной крестьянам земле.
   Если проанализировать эту статью сегодня, то автора можно было бы назвать провидцем. Сохранились и отзывы коллег о Мазинге. Вот как, в частности, характеризует его профессор Ленинградского горного института Николай Георгиевич Келль: "...под его руководством и при непосредственном участии осуществлены большие геодезические работы производственного значения на Урале, связанные с развитием тяжёлой индустрии. В этих работах воплотилось его постоянное стремление научно подходить к решению практических заданий. В преподавании геодезии и астрономии имеет многолетний опыт, зарекомендовал себя способным педагогом, который глубоко ведёт свой предмет".
   По сферической тригонометрии И.Р.Мазинг издал курс лекций, принятый в дальнейшем для преподавания в Свердловском госуниверситете. Такие учебники пользовались большой популярностью в научных кругах.
   Отзыв преподавателя Свердловского геологоразведочного института Л.К.Соболевского: "Наши учебники из геодезии до этого времени остаются вроде бы в тени от научного выяснения практического эмпиризма, и тенденции Ивана Робертовича подвести научную мысль под этот практический эмпиризм и связать разносторонность в единую стройную систему должны быть отмечены как значительные достижения научного работника высшей школы...".
   Есть и список научных работ преподавателя И.Р.Мазинг от 22.08.1935 года. Среди них:
   ? Курс лекций из геодезии.
   ? Геометрические основы теории геодезических инструментов.
   ? Земельный вопрос Урала.
   ? Курс лекций по сферической астрономии.
   ? Статьи в журналах "Землеустроитель", "Геодезист", "Поверхности и недра" и др.
   Всё это свидетельствет о незаурядном таланте учёного педагога И.Р.Мазинг. С болью читаются строки приговора:
   ....19 августа 1944 года Военный трибунал НКВД рассмотрел дело Мазинг И.Р. (без его участия, без свидетелей) и вынес приговор: высшая мера наказания.
   А 7 октября 1944 года Военная коллегия Верховного Совета СССР, согласившись с протестом Верховного Суда СССР, заменила расстрел десятью годами ссылки.
   Вероятно, что Иван Робертович об этом так и не узнал. 28.10.1944 года в Полтавской тюрьме он умер от сердечного приступа. 65-летний Мазинг не выдержал унизительных издевательств. Но он не сломался, не покаялся. "Меня вы не перевоспитаете",- были его последние слова.
   Смертельное наказание за убеждение. Ведь ничего враждебного И.Р.Мазинг не совершил. Он только родился немцем. Разве это не дикарство ХХ столетия? Умение отстаивать свои взгляды, в конце концов, высказывать их не в угоду кому-то - завоевание демократии. Хочется, чтобы эти принципы были святы и незыблемы в наше непростое время.
   ...История записывает содеянное и поступки целых поколений! Где, как не в музее, задумываешься над их сущностью. Будем же бдительными, чтобы наша сегодняшняя страница не была запятнана грязью. Так тяжело её потом "отмывать"! Да и возможно ли? 27 февраля 1992 года на основе Закона Украинской ССР "О реабилитации жертв политических репрессий на Украине" от 17.01.1991 года Иван Робертович Мазинг был реабилитирован.
   Архивных данных о немцах полтавщины принимавших участие в подпольной работе или учавствующих в операциях партизанских отрядов против немецко-фашистских захватчиков в полтавских областных и городских архивах я не обнаружил, как и не обнаружил данных о немцах полтавщины предателях, запятнавших свои руки кровью мирных жителей или принимавших участие в борьбе против Красной армии, против Советской власти. Зато нашёл архивные списки уголовно-репрессированных немцев-полтавчан, которые в годы войны были расстреляны, осуждены на разные сроки или сосланы в ссылки сталинским режимом.
   Срисок лиц немецкой национальности уголовно-репрессированных в
   годы Великой Отечественной войны сталинским режимом и
   впоследствии реабилитированных.
   -- 1). Алевич Мария Иоановна, 1914 года рождения, родилась в немецкой колонии "Айнвальд" Мариупольского района Донецкой области, немка, крестьянка, образование начальное. Проживала в городе Полтава. Безработная. Арестована 16 февраля 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 6 мая 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам лишения свободы с поражением в правах и с конфискацией личного имущества. Реабилитирована областным судом 22 мая 1959 года.
   -- 2). Артемьева Евгения Ивановна, 1885 года рождения, родилась в Тбилиси, немка, рабочая, образование высшее. Проживала в городе Полтава, акушерка, пенсионерка. Арестована 25 августа 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 20 января 1945 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам лишения свободы и ссылки в Новосибирскую область. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 3 августа 1989 года.
   -- 3). Бабенко Евгения Лукьяновна, 1884 года рождения, родилась село Пришиб, Михайловского района Запорожской области, немка, из ремесленников, образование начальное. Проживала в ПГТ Семёновка Полтавской области. Без определённого рода занятий. Арестована 20 ноября 1944 года. Осуждена особым совещанием при НКВД СССР 3 октября 1945 года (статья УК не указана) за предательское поведение к пяти годам ссылки. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 4). Бондур Марта Карловна, 1900 года рождения, родилась в городе Дрюзендорф (Германия), немка, рабочая, образование неполное среднее. Проживала в селе Старые Санжары Новосанжарского района Полтавской области. Учительница местной школы. Арестована 15 августа 1941 года. Осуждена Военным трибуналом войск НКВД Харьковской области 6 сентября 1941 года по статье 54/10-2 УК УССР на 10 лет лишения свободы с поражением в правах на 3 года и конфискацией личного имущества. Реабилитирована Полтавским областным судом 14 февраля 1991 года.
   -- 5). Браунс Евгений Фёдорович, 1903 года рождения, родился в селе Руновщина Полтавского района Полтавской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Рабочий полиграфической фабрики. Арестован 22 июня 1941 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 22 сентября 1941 года по статье 54/10-1 УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 11 июня 1989 года.
   -- 6). Бреш Леон Юзефович, 1911 года рождения, родился в городе Здунська Воля (Польша), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Арестован 11 февраля 1941 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 16 декабря 1941 года (статья УК не указана) за нелегальный переход границы и "как социально опасный элемент" к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 3 июля 1989 года.
   -- 7). Вицке Иван Фридрихович, 1884 года, родился в киевской области, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в Миргороде Полтавской области. Работник хозяйства. Арестован 4 сентября 1941 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 9 января 1943 года по статье 54/10 УК УССР к 8 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 23 января 1990 года.
   -- 8). Войнова Александра Абрамовна, 1888 года рождения, родилась в Нижней Хортице Запорожского района Запорожской области, немка, крестьянка, образование начальное. Проживала в селе Переволочное Кобеляцкого района Полтавской области. Домохозяйка. Арестована 21 октября 1943 года. Осуждена Военным трибуналом войск НКВД Полтавской области 9 мая 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 25 августа 1993 года.
   -- 9). Вудовенц Адель Августовна, 1882 года рождения, родилась в городе Вологде, немка, служащая, образование начальное. Проживала в городе Полтава. Домохозяйка. Арестована 11 февраля 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 6 мая 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 3 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 31 июля 1989 года.
   -- 10). Габерзат Оскар Мартынович, 1903 года рождения, родился в городе Алчевск Луганской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Лубны Полтавской области. Рабочий депо станции Гребинка Юго-Западной железной дороги. Арестован 25 июня 1941 года. Осуждён Верховным судом Татарской АССР 4 декабря 1941 года по статье 58/10-1 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Генеральной прокуратурой РСФСР 22 января 1993 года.
   -- 11). Гаак Иван Иванович, 1916 года рождения, родился в селе Красное Красногвардейского района Донецкой области, немец, крестьянин, образование среднее. Проживал в городе Полтава. Автомеханик предприятия. Арестован 20 ноября 1946 года. Осуждён Военным трибуналом Полтавского гарнизона 24 февраля 1947 года по статье 54/1-б УК УССР к 5 годам лишения свободы с поражением в правах на 3 года. Реабилитирован Верховным судом СССР 12 марта 1964 года.
   -- 12). Геллер Александр Андреевич, 1902 года рождения, родился в городе Ромны Сумской области, немец, дворянин, образование высшее. Проживал в городе Гадяч Полтавской области. Сотрудник медшколы. Арестован 1 июля 1941 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 3 июля 1943 года по статье 7/35 УК РСФСР к 5 годам лишения свободы Реабилитирован Полтавским областным судом 29 декабря 1960 года.
   -- 13. Гофман Элеонора Георгиевна, 1878 года рождения, родилась в городе Полтава, немка, служащая, образование среднее. Проживала в городе Полтава. Служащая организации. Арестована 7 марта 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 13 мая 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована областной прокуратурой 31 июля 1989 года.
   -- 14). Гришман Роза Францевна, 1895 года рождения, родилась в городе Ратибор Верхней Саксонии (Германия), немка, рабочая, образование неполное среднее. Проживала в городе Хорол Полтавской области. Крестьянка. Арестована 11 июля 1941 года. Осуждена Военным трибуналом войск НКВД Харьковской бласти 23 августа 1941 года по статье 54/10-2 УК УССР к расстрелу с конфискацией личного имущества. Приговор приведён в исполнение 11 сентября 1941 года.Реабилитирована Верховным судом УССР 15 февраля 1958 года.
   -- 15). Диц Владислав Фёдорович, 1872 года рождения, родился в городе Умань Черкасской области, немец, служащий, образование высшее (закончил военно-медицинскую академию). Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Зав. акушерско-гинекологического отделения больницы N1. Арестован 25 июня 1941 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 10 июня 1942 года по статье 54/10-2 УК УССР к 5 годам ссылки. Срок наказания отбывал в Республике Татарстан (РСФСР). Реабилитирован Полтавским областным судом 17 декабря 1958 года.
   -- 16). Дьяченко-Бургай Марта Вильгельмовна, 1900 года рождения, родилась в городе Бреслау (Германия), немка, крестьянка, образование среднее. Проживала в селе Зубаны Глобинского района Полтавской области. Учительница местной школы. Арестована 10 июля 1941 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 23 декабря 1941 года (статья УК не указана) за антисоветскую агитацию к 10 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 29 октября 1958 года.
   -- 17). Енрайх Карл Иосипович, 1894 года рождения, родился в городе Берлин (Германия), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Рабочий фабрики. Арестован 30 августа 1941 года. Осуждён Верховным судом Татарской АССР 24 июля 1942 года по статье 58/10-2 УК РСФСР к расстрелу с конфискацией личного имущества. 13 августа 1942 года приговор изменён на 10 лет лишения свободы. Реабилитирован Генеральной прокуратурой РСФСР 2 февраля 1993 года.
   -- 18). Зальтун (Зальтуц) Альма Григорьевна, 1870 года рождения, родилась в селе Вирцел (Латвия), немка, рабочая, образование неполное среднее. Проживала в городе Полтава. Домохозяйка. Арестована 15 февраля 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 13 мая 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам ссылки в Новосибирскую область. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 19). Зель Филлипина Кондратьевна, 1893 года рождения, родилась в селе Кухарка Варвинского района, Черниговской области, немка, рабочая, образование начальное. Проживала в городе Лохвица Полтавской области. Без определённых занятий. Арестована 22 мая 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 7 октября 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам лишения свободы с конфискацией личного имущества. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 1 августа 1989 года.
   -- 20). Зубкова Юлия Адольфовна, 1849 года рождения, родилась в городе Кременчук Полтавской области, немка, рабочая, образование среднее. Проживала в городе Полтава. Не работала. Арестована 17 сентября 1945 года. Осуждена Особым совещанием при МВД СССР 27 марта 1946 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 28 июля 1989 года.
   -- 21). Козаковская Мария Викентьевна, 1918 года рождения, родилась в селе Пробуждение Куйбышевскаого района Запорожской области, немка, крестьянка, образование начальное. Проживала в городе Лубны Полтавской области, разнорабочая Лубенского леспромхоза. Арестована 17 марта 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 10 июня 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам лишения свободы с конфискацией личного имущества. Срок заключения отбывала в Красноярском крае. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 22). Калькова Влада Ивановна, 1915 года рождения, родилась в городе Саратов (РСФСР), немка, рабочая, образование среднее (медицинский техникум). Проживала в селе Стефановщина Великобогачанского района Полтавской области. Заведующая медпунктом. Арестована 14 августа 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 10 февраля 1945 года по статье 54/1-а к 5 годам лишения свободы. Срок заключения отбывала в лагерях НКВД СССР Новосибирской области. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 8 августа 1989 года.
   -- 23). Канцер Александр Александрович, 1915 года рождения, родился в городе Хорол Полтавской области, немец, рабочий, образование начальное. Военнослужащий, старший сержант 679 батальона аэродромного обслуживания. Арестован 1 октября 1941 года. Осуждён Военным трибуналом 62 района авиабазирования Орловского ВО 17 октября 1941 года по статье 58/10-2 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет. Реабилитирован Военной прокуратурой Московского ВО 26 марта 1944 года.
   -- 24). Келлер Оскар Фридрихович, 1909 года рождения, родился в городе Запорожье, немец, служащий, образование среднее-специальное (пед.училище). Проживал в городе Хорол Полтавской области. Без определённого места работы. Арестован 24 августа 1945 года. Осуждён Особым совещанием при МВД СССР 10 июня 1946 года по статье 54/1-а УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 22 февраля 1990 года.
   -- 25). Константинова Ольга Августовна, 1913 года рождения, родилась в городе Наманган (Узбекистан), немка, рабочая, образование неполное среднее. Проживала в городе Кременчук Полтавской области. Рабочая Кременчукской электро-станции. Арестована 14 февраля 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 20 мая 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам лишения свободы с конфискацией личного имущества. Особым совещанием при МВД СССР 27 мая 1947 года срок заключения заменён ссылкой в Новосибирскую область. Реабилитирована Полтавским областным судом 30 июня 1968 года.
   -- 26). Кунц Мартин Климентьевич, 1908 года рождения, родился в Николаевской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в ПГТ Комышня Миргородского района Полтавской области. Инструктор райстанции. Арестован 1июля 1941 года. Осуждён Верховным судом Татарской АССР 24 ноября 1941 года по статье 58/10-1 УК РСФСР к 8 годам лишения свободы. Реабилитирован Генеральной прокуратурой Украины 9 марта 1993 года.
   -- 27). Кунц Александр Климентьевич, 1911 года рождения, родился в городе Одесса, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в ПГТ Комышня Миргородского района Полтавской области. Тракторист МТС. Арестован 27 июня 1941 года. Осуждён Верховным судом Татарской АССР 24 ноября 1941 года по статье 58/10-1 УК РСФСР к 8 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет Реабилитирован Верховным судом РСФСР 15 января 1960 года.
   -- 28). Ленц Маргарита Карловна, 1882 года рождения, родилась в селе Буковка (Литва), немка, служащая, образование среднее. Проживала в городе Лубны Полтавской области. Преподаватель. Арестована 23 июня 1941 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 23 декабря 1942 года по статье 33 УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 28 августа 1989 года.
   -- 29). Людвиг-Добровольская Мария Христиновна, 1879 года рождения, родилась в городе Рига (Латвия), немка, образование среднее. Проживала в городе Полтава. Частный цветовод. Арестована 10 февраля 1944 года, осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 13 мая 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам ссылки в Новосибирскую область. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 28 июля 1989 года.
   -- 30). Мазинг Иван Робертович, 1879 года рождения, родился в городе Казань (РСФСР), немец, дворянин, образование высшее. Проживал в ПГТ Новые Санжары Полтавской области. Безработный. Арестован 21 апреля 1944 года. Осуждён Военным трибуналом войск НКВД Полтавской области 19 августа 1944 года по ататьям 54/1, 54/10-2 УК УССР к расстрелу; Верховным Судом СССР 7 октября 1944 года приговор заменён на 10 лет лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 27 февраля 1992 года.
   -- 31). Май Паулина Ивановна, 1895 года рождения, родилась в Донецкой области, немка, крестьянка, образование начальное. Проживала в городе Кременчук Полтавской области. Работница фабрики. Арестована 27 июня 1941 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 21 февраля 1942 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 2 августа 1989 года.
   -- 32). Мерлисон Иван Терентьевич, 1911 года рождения, родился в городе Евпатория, немец, служащий, образование среднее специальное. Красноармеец. Арестован 26 мая 1942 года. Осуждён Военным трибуналом Сталинградского ВО 15 июня 1942 года по статье 58/10-2 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы с конфискацией имущества. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 19 марта 1997 года.
   -- 33). Молчанова Мария Ивановна, 1920 года рождения, родилась в АССР НП (точные данные отсутствуют), немка, рабочая, образование начальное. Проживала в городе Кобеляки Полтавской области. Работница мастерской. Арестована 17 января 1945 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 28 июня 1945 года по статье 54/1 УК УССР к лишению свободы на фактически отбытый срок заключения. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 30 января 1990 года.
   -- 34). Нестеренко-Гертманцик Агнесса Иосиповна, 1894 года рождения, родилась в селе Баркихайн (Германия), немка, крестьянка, образование среднее. Проживала в селе Заиченцы Семёновского района Полтавской области. Домохозяйка. Впервые арестована 15 марта 1938 года. Осуждена Военным трибуналом КВО 19 августа 1939 по статье 54/12 УК УССР к 10 годам лишения свободы с пораженим в правах на 5 лет. Вторично арестована 26 июня 1941 года. Осуждена Верховным Судом СССР 10 ноября 1941 года по статье 58/10-1 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирована Генеральной прокуратурой Украины 22 декабря 1992 года.
   -- 35). Обгольц Мария Андриасовна, 1920 года рождения, родилась в селе Орловское (АССР НП), немка, служащая, образование среднее. Без определённого места жительства и без определённых занятий. Известия о первом аресте отсутствуют. Первый раз осуждена (без указания судебного органа, статьи УК и конкретной вины) 30 июля 1941 года к 8 годам лишения свободы. Вторично арестована 27 августа 1941 года. Осуждена Военным трибуналом войск НКВД Харьковской области 27 августа 1941 года к расстрелу. Известия об исполнении приговора отсутствуют. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 17 июня 1991 года.
   -- 36). Паустян Христиан Христианович, 1915 года рождения, родился в селе Фишер Маркштатского района (АССР НП), немец, служащий, образование среднее. Проживал в селе Луценки Лохвицкого района Полтавской области. Учитель. Арестован 2 июля 1941 года. Осуждён Военным трибуналом войск НКВД Татарской АССР 20 октября 1941 года по статье 54/10-2 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 6 июня 1991 года.
   -- 37). Пашковская Мелита Фёдоровна, 1904 года рождения, родилась в городе Ченстохов (Польша), немка, рабочая, образование среднее. Проживала в ПГТ Крюков Кременчукского района Полтавской области. Домохозяйка. Арестована 2 февраля 1945 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 25 февраля по статье 54/1 УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 28 июля 1989 года.
   -- 38). Подобайло Ида Иосифовна, 1913 года рождения, родилась в ПГТ. Красноармейское Белокуракинского района Ворошиловградской области, немка, крестьянка, малограмотная. Проживала в селе Ульяновка Гребёнковского района Полтавской области. Колхозница. Арестована 23 июня 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 7 октября 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 28 июля 1989 года.
   -- 39). Прам (Сычёва) Оттилия-Адель Ивановна, 1973 года рождения, родилась в Тульской области (РСФСР), немка, служащая, образование высшее. Проживала в городе Полтава. Преподаватель иностранных языков пединститута. Арестована 12 февраля 1944 года осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 6 мая 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам ссылки в Новосибирскую область. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 25 июля 1989 года.
   -- 40). Прейзич Беата Фёдоровна, 1889 года рождения, родилась в городе Полоцк (Белорусь), немка, крестьянка, малограмотная. Проживала в городе Полтава. Курьер паровозоремонтного завода. Арестована 3 июля 1944 года. Осуждена особым совещанием при НКВД СССР 14 октября 1944 года по статье 54/1-а УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 22 марта 1990 года.
   -- 41). Рапп Роланд Томасович, 1922 года рождения, родился в селе Семь Колодцев Ленинского района Крымской области, немец, служащий, образование среднее. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Экономист фабрики. Арестован 12 июля 1941 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 3 октября 1941 года по статье 54/10-2 УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 15 января 1990 года.
   -- 42). Ременко Ольга Владимировна, 1894 года рождения, родилась в городе Полтава, немка, служащая, образование высшее. Проживала в городе Полтава. Врач. Арестована 12 февраля 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 13 мая 1944 года по статье 58/1 УК РСФСР к 3 годам ссылки в Новосибирскую область. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 22 июля 1994 года.
   -- 43). Резниченко Вера Алексеевна, 1887 года рождения, родилась в городе Курлянда (Латвия), немка, крестьянка, малограмотная. Проживала в селе Ракитно-Доневка Кременчукского района Полтавской области. Домохозяйка. Арестована 4 июля 1941 года. Осуждена Военным трибуналом войск НКВД Харьковской области 12 августа 1941 года по статье 54/10-2 УК УССР к расстрелу. Ведомости о приведении приговора в исполнение отсутствуют. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 24 мая 1991 года.
   -- 44). Руппель Александр Христианович, 1899 года рождения, родился в селе Розенфельд Александровского района АССР НП, немец, крестьянин, образование начальное. Проживал в городе Кременчук, Полтавской области. Рабочий железнодорожной станции. Арестован 19 ноября 1943 года. Осуждён военным трибуналом Полтавского гарнизона 12 июня 1944 года по статьям 54/1, 54/10-2 УК УССР к 10 годам лишения свободы с поражением в правах на 5 лет с конфискацией имущества. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 18 февраля 1997 года.
   -- 45). Савельева Вильгельмина Фридриховна, 1870 года рождения, родилась в городе Калининград (РСФСР), немка, служащая, неграмотная. Проживала в городе Полтава. Пенсионерка. Арестована 22 февраля 1944. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 13 мая 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам ссылки в Новосибирскую область с конфискацией имущества. Реабилитирована Полтавским областным судом 11 февраля 1959 года.
   -- 46). Синявская Елена Григорьевна, 1895 года рождения, родилась в городе Соляно (Румыния), рабочая, образование начальное. Проживала в городе Лубны Полтавской области. Домохозяйка. Арестована 17 марта 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 20 мая 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам лишения свободы с конфискацией имущества. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 3 июля 1989 года.
   -- 47). Симон Каспар Конрадович, 1884 года рождения, родился в селе Краснояр (РСФСР), немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Полтава. Официант ресторана. Арестован 27 июня 1941 года. Осуждён Военным трибуналом войск НКВД Татарской области 8 октября 1941 года по статье 54/10-2 УК УССР к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 4 февраля 1942 года. Реабилитирован Полтавским областным судом 11 января 1991 года.
   -- 48). Токарь Мария Августовна, 1895 года рождения, родилась в городе Рига (Латвия), немка, служащая, образование неполное среднее. Проживала в ПГТ Новые Санжары Полтавской области. Домохозяйка. Арестована 30 октября 1943 года. Осуждена особым совещанием при НКВД СССР 17 июня 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 28 августа 1989 года.
   -- 49). Федорченко Любовь Кондратьевна, 1880 года рождения, родилась в Прилуцком районе Черниговской области, немка, рабочая, образование начальное. Проживала в городе Лохвица Полтавской области. Без определённого места работы. Арестована 27 июля 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 14 октября 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам ссылки в Сибирь. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 3 августа 1989 года.
   -- 50). Фольц Август Иванович, 1883 года рождения, родился в селе Высокое Мелитопольского района Запорожской области, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Кременчук Полтавской области. Инвалид. Арестован 11 марта 1944 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 20 мая 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 5 годам ссылки в северные края. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 31 июля 1989 года.
   -- 51). Цан Николай Иванович, 1912 года рождения, родился в Роздильнянском районе Одесской области, немец, рабочий, образование высшее. Проживал в селе Батьки Зеньковского района Полтавской области. Учитель. Арестован 5 сентября 1941 года. Осуждён Особым совещанием при НКВД СССР 13 января 1943 года по статье 54/10-1 УК УССР к 10 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавским областным судом 9 декабря 1959 года.
   -- 52). Цегельская Надежда Ивановна, 1908 года рождения, родилась в селе Грунь Ахтырского района Сумской области, немка, служащая, образование высшее. Проживала в городе Полтава. Работница фабрики. Арестована 11 февраля 1944 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 13 мая 1944 года по статье 54/1 УК УССР к 8 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 31 июля 1989 года.
   -- 53). Шмидт Альфред Оттович, 1898 года рождения, родился в городе Галле (Германия), немец, рабочий, образование высшее. Проживал в ПГТ Решетиловка Полтавской области. Учитель. Арестован 28 июня 1941 года. Осуждён особым совещанием при НКВД СССР 3 июня 1942 года по статье 54/10-1 УК УССР к 8 годам лишения свободы. Реабилитирован Полтавской областной прокуратурой 2 февраля 1990 года.
   -- 54). Шнайдер Александр Иванович, 1904 года рождения, родился в городе Ровно, немец, рабочий, образование начальное. Проживал в городе Лубны Полтавской области. Рабочий фабрики. Арестован 5 июля 1941 года. Осуждён Военным трибуналом войск НКВД Харьковской области 4 августа 1941 года по статье 54/10-2 УК УССР к расстрелу. Ведомости о приведении приговора в исполнение отсутствуют. Реабилитирован Полтавским областным судом 15 марта 1994 года.
   -- 55). Штром Лидия Эмануиловна, 1898 года рождения, родилась в Крымской области, немка, служащая, образование высшее. Проживала в городе Полтава. Преподаватель курсов. Арестована 22 июня 1941 года. Осуждена Особым совещанием при НКВД СССР 27 сентября 1941 года по статье 54/10-1 УК УССР к 8 годам лишения свободы. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 16 июня 1989 года.
   -- 56). Штединг Одарка (Агнесса) Павловна, 1870 года рождения, родилась в городе Рига (Латвия) немка, служащая, образование неполное среднее. Проживала в городе Полтава. Пенсионерка. Арестована 13 февраля 1944 года. Осуждена особым совещанием при НКВД СССР 13 июля 1944 года по статье 58/1 УК РСФСР к 5 годам ссылки в Новосибирскую область. Реабилитирована Полтавской областной прокуратурой 31 июля 1989 года.
   И вот наконец-то май 1945 года. Бункерный главнокомандующий, "преданый" своим "разочаровавшим его" народом, распрощался наконец-то с этим миром, который он вверг в пучину войны; со своим "недостойным его" немецким народом, который он опорочил и выдал на вечные времена и при любых обстоятельствах, мщению и расправе другим народам; с немецкой землёй, которую он в своём фанатизме завёл в кромешный АД и превратил в кучу щебня и в доведённую до совершенства руину; с незнакомыми ему российскими немцами, на которых он взвалил ответственность за свои преступления и которые до сих пор несут на себе его печать, поставленную им вторым великим преступником - "отцом всех времён и народов". Но Слишком поздно, как для немецкого народа, для немецкой земли, для российских немцев, так и для всего мирового сообщества случился этот уход.
   ?. ж) Полтавские немцы после В.О.В. и до перестройки.
   Великая Отечественная закончилась полной победой советского народа, хотя и с огромными потерями. Но судьба Российских немцев в том числе и Полтавских, не изменилась, все их чаяния и надежды так и остались мечтами ещё на долгие десятилетия.
   Стремление удержать мобилизованных спецпереселенцев-немцев "малой кровью", без затрат на улучшение условий их жизни и труда, продолжалось и после окончания Великой Отечественной войны. Так, чтобы сохранить на местах квалифицированные кадры, СНК 7 декабря 1945 года принимает постановление N3041/907с "О закреплении мобилизованных немцев за предприятиями Наркомнефти", в котором предписывалось: "закрепить мобилизованных немцев, работающих на предприятиях нефтяной промышленности, за этими предприятиями... Разрешить мобилизованным немцам..., вызывать к себе на постоянное место жительства членов своих семей, как из мест их поселений, так и работающих в других наркоматах и ведомствах, за исключением лагерей НКВД", с условием Наркомнефти - "создать необходимые жилищно-бытовые условия".
   Приказом НКВД СССР N3/0-39 от 5 января и N4 от 8 января 1946 года были ликвидированы "существующие ранее в местах расселения мобилизованных в нефтяную промышленность немцев зоны (лагеря); мобилизованные размещаются в общежитиях;" Данное решение ещё раз показало отношение к мобилизованным именно как к источнику рабочей силы, который использовался в течении всей войны и будет использоваться дальше в интересах экономики, а не социума.
   После окончания войны продолжается использование мобилизованных немцев на предприятиях сибирских регионов. Новосибирский обком ВКП(б) 24 августа 1945 года принял постановление "Об обеспечении рабочей силой экспедиции ЛЕНГИДЕПа по выбору места для строительства Новосибирской гидроэлектростанции на реке Обь". Для решения (за зиму 1945-46 годов) всех вопросов, обеспечивающих начало строительных работ с весны 1946 года, Бюро Обкома, соглашаясь с предложением Областного управления НКВД, постановляет "направить с 28 августа для работ в экспедиции одиноких, пригодных для физической работы, спецпереселенцев в количестве 80 человек, согласно списка, работающих в настоящее время на заводе N65". В списке 90% немцев, из них 49 женщин и 31 мужчина и попадают в списки экспедиции.
   К концу 1945 года система рабочих колонн постепенно ликвидировалась и демобилизованных немцев в соответствии с директивами ГУЛАГа и ОСП НКВД СССР N42/79512-52/8713 от 22 декабря 1945 года и директивами МВД СССР и наркоматов от 1946 и 1947 годов должны направлять администрацией лагеря, (стройки) к семьям в места поселения или передавать в постоянные кадры промышленности и переводить на положение спецпереселенцев с соблюдением всех прав кроме выбора места жительства. Однако данные директивы постоянно нарушались наркоматами, нуждающимися в рабочей силе или по их просьбе. Примеров этому множество. С просьбами оставить мобилизованных немцев по месту работы обращались в МВД СССР руководство Вологодской области (6665 немцев), Ивановской (2270 немцев), Костромской (6122 немца) и другие. Руководство сибирских регионов оказалось в более привилегированном положении, что связано с размещением на их территории спецпоселений.
   Предприятия и организации пытались использовать труд мобилизованных немцев и после выхода в свет решения СНК СССР от 31.01.1945 года, по которому спецпереселенцы стали пользоваться всеми правами граждан СССР за исключением свободы выезда, и продолжали настаивать на использовании принудительного труда немцев. Между предприятиями и организациями Новосибирска шли активные споры, где работать немцам: на ТЭЦ N1,2,3, в Облстройтресте или в ОСМУ-2. Так, 4 августа 1946 года начальник ОСМУ-2 Екимов жаловался в обком на действия отдела спецпоселения УМВД Новосибирска, который "периодически изымает из личного состава нашего строительства рабочих, не считаясь с нашими решениями", хотя часть немцев была изъята в порядке "сближения семей", настаивая на том, что "в годы войны наше строительство находилось на особом списке ГКО и решениями ГКО было запрещено всякое изъятие рабочей силы от нас". Особенно это относилось к квалифицированным рабочим-немцам, которые зачастую служили камнем преткновения между хозяйственными организациями и МВД.
   В ответ начальник ОСП УМВД ПО НСО Жуков обвинил ОСМУ-2 в плохой заботе "о создании сносных жилищно-бытовых условий для спецпереселенцев". К нему поступают жалобы спецпереселенцев с просьбами из-за вышеуказанных причин перевести их на другие предприятия. В связи с этим Горотделение ОСП вместе с представителями санинспекции провело проверку жилищ. Стало известно, что "11 штук землянок оказались непригодными для жилья. Стены и потолки многих землянок прогнили и проваливаются. Полы местами также прогнили. Перекрытия ветхие. Во время дождей землянки протекают. Подпорки, удерживающие потолочные перекрытия подгнили и есть угроза обвала и возможных несчастных случаев. В некоторых землянках семейные от холостяков не отделены и живут скопом". Начальник ОСП предупредил ОСМУ-2, что в случае, если до 1 октября ОСМУ-2 не приведёт жилища спецпереселенцев в порядок и не ликвидирует "скученность", ОСП поставит вопрос "об изъятии спецпереселенцев".
   В 1949 году Министерство лёгкой промышленности, испытывая затруднения с набором рабочей силы для строительства трёх заводов в Туркменской ССР по переработке джута, "просит Совет Министров обязать министерство государственной безопасности СССР переселить из сибирских регионов 300 семей спецконтингента для использования их на строительстве и эксплуатации джутовых заводов". Так, межведомственные интриги, нежелание расставаться с дешёвой рабочей силой, растущие потребности советской экономики и дешевизна принудительного труда привели к задержке полного восстановления статуса Российских немцев в политических правах и сохранению на длительный срок института спецпоселений.
   Отношение, как к врагам народа, тяжелейшие бытовые условия, голод, болезни, тревога за членов семьи, разбросанных по всей территории СССР, дискредитировали саму идею трудовой армии, способной в других условиях внести намного более значительный вклад в оборонную экономику, чем принудительный труд. Немцы оказались на положении заключённых с их низким социальным статусом и отсутствием заинтересованности в результатах своего труда. Использование немцев только на низкоквалифицированных работах или требующих обучения не могло привести к максимальному производственному эффекту. Тем не менее мобилизованные немцы выполняли и перевыполняли производственные планы и задания, нормы выработки и внесли значительный вклад в развитие экономики государства.
   После окончания войны трудовое использование мобилизованных немцев продолжалось, но уже в новом качестве - спецпереселенцев, приписанных к определённой территории, наркомату, ведомству или предприятию. Первая половина 50-х годов характеризуется оформлением трудоустройства немцев в рамках системы спецпоселения на основе местных народохозяйственных объектов, как правило сельскохозяйственного назначения. До 1955 года трудовое устройство и использование немцев протекало практически на общих основаниях с другими категориями населения за исключением некоторых ограничений. В условиях мирного времени на первое место для контролирующих организаций вышли проблемы закрепления немцев на местах обязательного поселения, с целью освоения и развития инфраструктуры сибирских регионов.
   Проблема определения точной численности немцев, которые трудились на сибирских предприятиях представляют известные трудности. Можно оперировать и опираться только на периодические, зачастую отрывочные данные. Сложно проследить численные изменения в трудовом использовании немцев в динамике, за весь период спецпоселения, что связано, в первую очередь, с многократными перемещениями немцев в зависимости от нужд и потребностей промышленности. Тем не менее, имеющиеся данные позволяют говорить о значительном числе спецпереселенцев-немцев работающих в различных сферах народного хозяйства Западной Сибири.
   В результате оформления системы спецпоселений в послевоенный период немцы оказались ограничены в правах на свободный выбор места жительства, места и вида работы, был предопределён их род занятий (в основном сельское хозяйство), они потеряли возможность повышения квалификации в высших учебных заведениях. Подобные ограничения спровоцировали дальнейшее разрушение немецкого этноса в СССР.
   Таким образом, принудительный труд немцев в рамках "трудармии" в годы Великой Отечественной войны и долгое время после её окончания стал возможным единственно в результате депортации и оформления системы спецпоселений, в которой "привычными" методами решались проблемы поиска рабочих кадров и освоения сибирских регионов. И "трудармия", и спецпоселения не были заведомо временными явлениями. Трудовое использование немцев в течении 1941-1955 годов продолжило признанную и проверенную временем традицию принудительного труда. "Военный коммунизм" - "ГУЛАГ" - "Трудармия" - "Спецпоселение" - оказались элементами одной системы внеэкономического принуждения государства над своими гражданами, независимо от пола, возраста, социальной и национальной принадлежности, согласовано вписанными в структуру тоталитарного режима. Признание в дальнейшем его неэффективности привело к отмене режима спецпоселения.
   После того, как в середине 1950-х годов большинству "наказанных народов" разрешили вернуться на родину и вернули государственность, для российских немцев, крымских татар и турок-месхетинцев было сделано "исключение". Все обвинения с них были сняты, но законодательно оформленного права вернуться на родину они ещё очень долгое время не имели.
   Демагогически заявляя, что немцы и крымские татары лучше других "укоренились" на новом месте, власти были крайне не заинтересованы в нарушении сложившихся в их отсутствие статус-кво. Так, министр внутренних дел СССР Н.П.Дудоров, изучив расселение немцев по СССР и обнаружив, что они, оказывается, рассеяны и только в 9 регионах насчитывают по 60-80 тысяч человек, пришёл к выводу, что воссоздание немецкой автономии было бы "делом формальным". Он же в 1956 году находил наиболее целесообразным создание автономии крымских татар в.... Узбекистане, поскольку его "природные и климатические условия являются наиболее близкими к условиям их прежнего места проживания".
   Вместо возвращения в родные места и реинтеграции в их современную жизнь этим народам оставалось либо смириться с решением властей, либо бороться за свои права. Это породило такие специфические формы и органы, как "делегации" и "съезды" советских немцев, "съезды" турок-месхетинцев или "курултаи" крымских татар, а также - национально окрашенные (и более характерные для крымских татар) - самиздат и диссидентство (с которым, впрочем, достаточно плотно связаны такие громкие "столичные" имена, как А.Сахаров, П.Григоренко или А.Некрич). Одной из эффективных форм борьбы была и нелегальная репатриация - то есть самовольное, невзирая на все запреты, вселение в родные места, самозахваты земель, домов и т.д.
   В конце 1980-х годов по проблемам каждого из этих народов - советских немцев, крымских татар и турков-месхетинцев - были созданы однотипные специальные комиссии при ВС СССР. Не будем рассматривать реабилитационную судьбу каждого из этих трёх нереабилитированных народов по отдельности.
   Что же касается советских немцев, то формально именно они были первыми из репрессированных народов, с которого - 13 декабря 1955 года - были сняты огульные обвинения и ограничения в их правовом положении. Но основной смысл того указа заключался в том, чтобы узаконить дальнейшее проживание немцев там, куда их выселили ("учитывая, что немецкое население укоренилось по новому месту жительства..., а районы его прежнего места жительства заселены"). Из отмены спецучёта и комендатур ещё отнюдь не вытекало право ни на возвращение конфискованного при выселении имущества, ни, самое главное, на возвращение в районы старого проживания.
   Интересно, что Указ ПВС от 28 августа 1941 года был официально отменён только 29 августа 1964 года. Но, отменив "преступление", "наказание", однако, оставили в силе: по-прежнему не предусматривались ни возвращение немцев на Волгу, ни на Украину (на прежние места проживания), ни восстановление их автономии.
   С ходатайствами о возвращении на родину в начале января и в июне-июле 1965 года в Москве находились Первая и Вторая делегации советских немцев. И хотя обе делегации были приняты Председателем ПВС СССР А.И.Микояном (12 января и 7 июля 1965 года), главной своей цели они добиться не смогли. Фактически оба раза им было обещано содействие лишь в развитии культурно-национальной автономии, но в главном вопросе - административной и территриальной реабилитации - им было отказано под предлогом нецелесообразности, неудачности момента, отсутствия необходимых огромных средств и невозможности вести без немцев сельское хозяйство на целине. Говорилось и о перенаселённости территрии бывшей АССР НП, что, кстати, не соответствовало действительности: рост населения там произошёл исключительно в городах, сельская же местность, по сравнению с довоенным уровнем, была заселена лишь на 20-30%.
   Юридические ограничения к возвращению на прежние места проживания были сняты только в ноябре 1972 года. В 1979 году была предпринята неудачная попытка образования Немецкой автономной области в Казахстане, были даже подготовлены проекты указов Президиума Верховного Совета (ПВС) СССР и ПВС Казахстана. Однако после беспрецедентных по своей враждебности по отношению к немцам демонстраций казахской молодёжи в Целинограде и Атбасаре 16, 19 и 22 июня 1979 года и эта половинчатая инициатива была спущена на тормозах.
   В апреле, июле и октябре 1988 года в Москве побывали Третья, Четвёртая и Пятая делегации советских немцев. Третья делегация 13 апреля 1988 года обратилась с письмом к М.С.Горбачёву и А.А.Громыко (в то время Председателю ПВС СССР). Но ни Горбачёв, ни Рыжков, ни даже А.Яковлев их не приняли; встречи состоялись в ЦК КПСС и ВС СССР. Аппелировали немцы и к XIX Партконференции КПСС, состоявшейся в конце июня 1988 года. Документ назывался: "Как мы представляем себе восстановление АССР НП":? "Во избежание даже малейших обид и недоразумений между местным населением и прибывающими в автономию советскими немцами провести необходимую разъяснительную работу... Местное население ни в какой мере не должно испытать ущерба от восстановления автономии. Все, кто хочет, может и должен оставаться там, где он сейчас живёт. Советские немцы прошли через суровую школу несправедливости, допущенной по отношению к ним, и не могут допустить несправедливости по отношению к другим людям - своим будущим соседям и коллегам по работе. Никаких претензий по возвращению отобранных в 1941 году домов, имущества и так далее советские немцы предъявлять не будут, ибо это не только не вызывается какой-либо практической необходимостью, но и может привести к незаслуженной обиде невинных людей, советские немцы будут всецело руководствоваться главной для них ценностью - восстановление их государственности".
   Всё вышесказанное относится в полной мере и к немцам Полтавщины. Многие из них окольными путями возвращались на свою родину. Под другими фамилиями, под другими именами (позже многие из них вернут свои фамилии и имена) потихоньку возвращались они домой, в родные места и жили здесь тихо, мирно и незаметно. Они не афишировали своё происхождение, свою национальность и поэтому многих удивило, когда в 1991 году организовывалось областное общество немцев Украины на Полтавщине, что в Полтаской области проживает 744 немца и только в самом городе Полтава 141 человек указали свою национальность "немец".
   О том, что пережили немцы-полтавчане они рассказывают нам сами о себе. Я приведу снова несколько историй немцев-полтавчан, переживших и испытавших на себе всё выше описанное.
   Из воспоминаний члена Полтавского областного общества немцев
   Украины "Возрождение" Эдмонда Андриасовича Грабо.
   ....В ноябре 1946 года с нашего лагеря сняли охрану. Также убрали и проволочное заграждение, но забор вокруг лагеря остался. Нам позволили свободно передвигаться по территории зоны и переходить к месту работы. В это же время нам, наконец, разрешили переписку и розыск родственников.
   Когда наступило некоторое послабление в охране и нашим людям дали свободу передвижения в радиусе 5 км., немцы начали общаться с местными жителями. Быстро нашлись общие интересы. Все наши были специалистами - слесарями, столярами, кузнецами. Помогая местному населению, зарабатывали и себе на кусок хлеба. К кое-кому приехали семьи. Они устраивали на территории лагеря землянки и в них проживали.
   Случались и довольно потешные курьёзы. На электростанции работал машинистом Володя (Вольдемар) Цейзер из Армавира. Отец его был немец, а мать - цыганка. Очень красивый парень, рослый, статный, с чёрными кудрявыми волосами, жизнерадостный, несмотря на все пережитые беды, весёлый, с большим чувством юмора. Володя очень быстро познакомился с работавшей в буфете при железнодорожной станции девушкой Ниной. Отец её умер, и она жила вместе с матерью. У них был свой дом, маленький садик и довольно большое хозяйство: куры, гуси, свиньи и, конечно, во дворе большая собака. В 1947 году дело дошло до женитьбы. Но мать Нины не хотела и слушать о зяте-немце, твердила: "а что скажут люди? Да он же и не крещённый".
   Володя, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, уверял нас: "Она (то есть Нинина мама) всё равно меня полюбит. Я этого добьюсь, и мы с Ниной поженимся".
   Как-то утром, придя на работу, Володя принёс в ящике живого петуха. Ребята его быстро обработали и сварили вкусный завтрак. Через несколько дней он появился с курицей. И так повторилось несколько раз. На вопрос: "Где взял?" - Володя отвечал: "В посёлке заработал". Все знали, что он дружил с Ниной, много раз бывал у неё и её матери дома: чинил крышу, помогал заготавливать дрова, что-то паял. Одним словом, стал вхож в их дом, подружился с собакой. Воровство в то время там процветало, как и сейчас. Особенно доставалось семьям, где не было мужчин.
   Вот Володя и придумал "шутку": ночью забирался во двор (собака на него не лаяла), открывал то курятник, то свинарник, то выгонял во двор корову с телком и быстро убегал. Вечером на следующий день шёл проведать Нину и её мать, и они рассказывали ему о случившемся. Володя начинал ахать и охать, но всё гнул к своему: "Вот видите, как без мужика жить. Вас обкрадут, всё унесут, останетесь без ничего..." В конце концов мать сдалась и дала добро на женитьбу.
   И вот свадьба. Нина с матерью жили по тем временам довольно хорошо. Володя с их согласия пригласил на свадьбу восьмерых своих товарищей и меня (я всё же был его начальником). В разгар свадебного гулянья один из его товарищей занёс в хату ящик, полный живых кур с петухом, а Володя при этом поднялся и сказал речь: "Уважаемая тёща, очень милая моя жена Нина. В день нашей свадьбы я хочу рассчитаться с вами и вернуть то, что я вам задолжал, в двойном размере. Я у вас уворовал одного петуха и четыре курицы, а возвращаю петуха и девять кур". Шутка получилась довольно весёлой. В дальнейшем тёща не могла нахвалиться Володей, его умением всё делать и была счастлива, заимев такого зятя. Молодые жили очень дружно. Я к ним заходил до отъезда на Урал и радовался их счастью.
   Под строгим надзором комендатуры в этой зоне мы прожили до ноября 1947 года. А в одну ноябрьскую ночь опять появляется в землянках вооружённая бригада, и нас с нар, в потрёпанной одежде, в 20-градусный мороз выгоняют и грузят в промёрзшие "телячьи" вагоны. Под строгой охраной увозят в неизвестность. Прощай, лагерь, лозунгом которого было "крылатое" изречение: "Всех вас уничтожим, но Гитлеру не отдадим!" (так нам заявляла наша охрана).
   В первую же ночь с эшелона сняли несколько замёрзших человек. Везли нас в направлении Севера, в закрытых вагонах около трёх недель. Остановились холодной ночью на Урале, на железнодорожной станции Тёплая Гора Пермской области. Замученных, голодных, нас стали погружать на сани, автомашины, трактора с прицепами и увозить в разные стороны. Была очень морозная, снежная уральская зима. В группу, куда я попал (её уже определили по пути следования), включили в основном специалистов. Нас переправили через горы и высадили в посёлке Ершовка на реке Чусовая (Шуваловские места - уголь, руда, лесоповал) Ночью всех расселили в клубе, конторе и в каком-то складском помещении. Было тепло (хорошо натоплено), светло. И, что очень удивило,- нас довольно хорошо накормили.
   В 5 часов утра мы проснулись от какого-то шума: окрики людей, лай собак. Это проводили заключённых из лагеря на работу. Развод длился до 7 часов утра. Со слов местных жителей, в лагере числилось 75 тысяч заключённых, людей разных национальностей, были и женщины.
   Работали в лесу, в горных рудниках на добыче угля. Зона размером 10х5 км. представляла собой сплошное проволочное заграждение, вышки, землянки.
   Примерно в 11 часов к нам в клуб явились МВДэшники, среди них несколько человек в гражданской одежде. При них - наши документы. И вот, как на невольничьем рынке, нас начинают выбирать - "расторговывать". Перед этим нас уведомили, что мы привезены в посёлок Ершовка, в секретную закрытую зону, где находятся рудники по добыче алмазов. За разглашение тайны - от 20 лет до расстрела. Первый алмаз был найден на Ершовском прииске старым золотоискателем по фамилии Ершов. Отсюда и название прииска.
   Меня "выбирает" худой, маленького роста пожилой человек в гражданской одежде. Он отрекомендовался: "Начальник Ершовского прииска". Познакомился с моими документами, переговорил со мной и ещё, по моему совету, отобрал 80 человек (конечно я рекомендовал в основном людей, которых знал по Свияжскому лагерю).
   Позже начальник прииска рассказал мне, когда он просматривал мою анкету и прочитал, что я владею немецким языком и неплохо английским, то у него, как он выразился, сердце "ёкнуло".
   Дело в том, что большую часть оборудования по добыче алмазов завезли в СССР из Англии и Германии во время войны и после неё. Частично оно было разукомплектовано, кое-что то ли затерялось в пути, то ли не доставлено вовсе. Все чертежи и инструкции были на немецком и английском языках, которых на прииске никто не знал.
   А тут вдруг механик, знающий эти языки.
   Начальник прииска оказался хорошим, грамотным, интеллигентным человеком. "Отбухал", вместо присуждённых ему 10 лет, 8 - в лагере, а потом получил ещё 5 "по рогам" - без права поселения в городе Москва, откуда он был родом.
   На прииске я пришёл в ужас. Тысяча тонн оборудования! Всё разбросано под открытым небом, всё завалено снегом! В том числе - новейшие экскаваторы, эфилиевы колёса, транспортёры, краны и другая техника.
   Нам дали полную свободу в зоне, но за её пределы выезд категорически запрещался. Полностью контролировалась наша переписка. Письма запечатывать не разрешалось. Как мне позже стало известно, нашего брата (немцев) в зоне оказалось порядка 7 тысяч человек, среди них учёные, врачи, военные всех чинов и званий, уволенные из Красной Армии как немцы после августовского указа 1941 года и брошенные в советские концлагеря. Были в их числе и заместитель прокурора Московского военного округа, и полковник, работавший вместе с Отто Юльевичем Шмидтом, и многие другие известные в своё время люди.
   Здесь нам разрешили воссоединение с семьями. Моей семье - матери, брату и жене - тоже позволили приехать ко мне. Следует сказать, что в 1948 году я женился на Ларисе Георгиевне Бюксель; отец её был француз (из тех французов моряков, которые в молодые годы поверили в светлые идеалы социалистической революции в России и остались жить и работать в Советском Союзе), а мать - немка. С Георгием Эдуардовичем Бюкселем я "сидел" и близко познакомился в Свияжском лагере вблизи Казани, а когда к нему приехала семья, - и с его дочерью. Нас с Ларисой чуть не разлучили через месяц после нашей женитьбы, но, слава Богу, наконец, мы смогли жить вместе.
   В зоне нам стали выплачивать нормальную зарплату, что очень порадовало. Тут всю войну не знали, что такое норма и хлебные карточки, ведь до находки алмазов здесь добывали золото.
   Меня назначили старшим прорабом по монтажу Ершовского алмазного прииска с зарплатой в 900 рублей. Когда мы первый раз пошли в так называемые "закрытые" магазины (после 7 лет голодной и полуголодной жизни. Одетые в обноски, еле-еле прикрывавшие тело), то нам всё увиденное там показалось сном. Здесь было всё что угодно: самые разнообразные продукты, одежда, обувь и прочее - всё отличного качества.
   Когда один из моих знакомых - балтийский моряк-боцман Виктор Мюллер - зашёл в магазин, продавщица вежливо обратилась к нему: "Что Вам угодно?" От смущённо ответил: "У меня нет продовольственной карточки". Она ему: "Вы разве заключённые? Я знаю, Вы приехали на работу. Если у Вас имеются деньги, берите сколько и что Вы пожелаете". Потом Виктор рассказал: "У меня с глаз потекли слёзы. Я этого в своей жизни уже не ожидал".
   Мы приступили к разборке оборудования. За 5 месяцев смонтировали первую линию Ершовской фабрики и начали добычу алмазов. За это время я хорошо ознакомился с оборудованием, и мне стали уже поручать обучение (вести практику) механиков из других приисков. Всего в то время строилось 13 алмазных фабрик. Через 8 месяцев меня назначили главным механиком Ершовского прииска, а через 2 года перевели на должность главного механика Медведкинского прииска.
   Добыча уральских алмазов велась открытым способом, так как залежи их располагались на глубине 20 метров. В котловане Ершовского прииска работало 30-40000 заключённых. Всё делали вручную. Труд просто каторжный. Гранит, скала, булыжник кремня, мело-глинистые отложения. А инструменты - кайло, клин, кувалда, лопата и ручная откатка на тачке.
   Зона котлована делилась на два участка. Охранялся каждый из них отдельно, и ещё было круговое оцепление всего участка. Диаметр котлована - 700 метров. Вокруг него - густой сосновый лес. За ним другой участок, где работали заключённые женщины. Переход из одного участка на другой строго запрещался, считался побегом, и нарушителя могли сразу же убить.
   Когда запустили Ершовскую фабрику и начал работать весь прииск, то в срочном порядке стали заменять заключённых вольнонаёмными специалистами. Они приезжали большими группами, в основном молодёжь, комсомольцы. В одной из них прибыли двое молодых специалиста - две девушки: А.В.Ветрова и Е.А.Сидорова. Обе окончили Московский политехнический институт. Антонину Владимировну назначили начальником смены, а Елену Андреевну - мастером-технологом фабрики. Здесь же работал старшим электриком техник-немец Саша Шмидт, красивый интеллигентный парень. Саша и Елена познакомились и полюбили друг друга. В гараже прииска техноруком был немец-инженер Юрий Келлерман. Он сблизился с Антониной. Молодёжь дружила, общалась. Платили хорошую зарплату, обеспечили квартирами. Это был период, когда наши люди передохнули от прежних страшных испытаний, от материальных трудностей. Я уже выше писал, что в этой зоне, как говорится, было всё, кроме птичьего молока.
   Обе пары любили друг друга и дело шло к женитьбе. Но как только они обратились в ЗАГС, тут, как везде, появилось всевидящее и всеслышащее МВД. Ведь Саша и Юра - немцы. Елена происходила из рабочей среды, имела простой, откровенный, твёрдый характер. Когда её начали "прорабатывать", она сдала комсомольский билет, пожертвовала дожностью мастера-технолога на фабрике алмазов и с большой нервотрёпкой настоятельно добивалась своего. Они с Сашей поженились, жили в любви и согласии, у них родилась дочь. Антонина же была из старой московской интеллигенции, с мягким характером, "нежного" воспитания. Её МВД так "обработало", что ужас. Ей грозили исключением из комсомола, понизили в должности, шантажировали. И брак не состоялся. Потом родители Антонины добились её перевода в Москву. А Юра Келлерман попал в список тех, кого отправили в Якутию, когда там началась добыча алмазов. О дальнейшей судьбе этих хороших, тогда молодых людей мне больше ничего не известно.
   По служебным делам мне приходилось посещать многие города СССР. Алмазная промышленность в то время в стране была совершенно новой отраслью. Требовалось много нового оборудования. Заказы на его изготовление распределялись по городам Урала и Сибири. В служебных поездках меня всегда сопровождал представитель органов МВД с пистолетом в кармане. Паспорта у меня не было, а только пропуск от этих органов на лоскутке бумаги. Конвоир фиксировал каждый мой шаг. Это меня страшно удручало.
   По вопросам производства приходилось встречаться с директорами и инженерно-техническими работниками крупных предприятий. Как на меня смотрели и как я мог свободно общаться, когда рядом со мною всегда находился мой "приятель"?! В городах было много знакомых, друзей, в том числе ещё по институту (ВТУЗу), семьи "Однополчан" по лагерю. Я боялся их проведать, ведь хорошо знал, что стоит только мне с ними повстречаться, так им сразу могут "пришить" связь с немцем, "врагом народа", и тюрьма им гарантирована.
   В начале 50-х годов ХХ века в Сибири, в Якутии, открыли месторождение алмазов. Началась срочная переброска кадров и оборудования в те края. Так как мы были всё ещё под комендантским надзором, то нас могли без всяких проблем перебросить в Сибирь, что МВД и сделало. В 1953 году дошла очередь и до меня. Всё оформили, и мы срочно выехали. В городе Новосибирск в это время проживали родители моей жены. Я добился временной остановки там. И тут случай изменил нашу дальнейшую судьбу.
   На третий день, гуляя по Новосибирску, мы с тестем решили зайти в ресторан, выпить по кружке пива. За одним из столиков сидел одиноко средних лет мужчина. Подсели к нему, познакомились. Он оказался главным инженером Обского ГЭСстроя (Новосибирская гидроэлектростанция на Оби) и членом Новосибирского горкома партии И.А.Кузнецовым. Я рассказал ему, что хорошо знаком с гидростроительными работами. И он предложил мне работу в ОбьГЭСстрое, поскольку стройка нуждается в таких специалистах. Я уточнил, в каком положении нахожусь: без паспорта, под надзором комендатуры и прочее. Он: "Беру всё на себя при условии, что ты поступаешь к нам на работу". Через три дня всё было улажено, и меня перевели из системы Министерства цветных и благородных металлов в распоряжение Министерства строительства электростанций СССР. Через некоторое время нас освободили из под комендансткого надзора и выдали паспорта.
   Наша организация вела строительство в зоне от Волги до Енисея. Сооружали Новосибирскую ГЭС и ТЭЦ, Ячинский комплекс (ТЭЦ, канал, шахта). Чардарьинскую ТЭЦ и канал, Красноярскую ГЭС, Зыряновскую ТЭЦ. Проводили работы по Экибастузкому комплексу на Иртыше и по мостострою. Всё это время я был начальником механизации строительства.
   В 1957 году моего спасителя И.А.Кузнецова перевели начальником управления строительством, а через год он назначил меня своим заместителем. Так я и трудился в Сибири до 1961 года. В том году И.А.Кзнецова направили в Курск на разработку магнитной аномалии (КМА). Основной штаб находился в городе Губкин Белгородской области. Работы велись в городах Старый Оскол, Железногорск, Белгород и частично по Асуанской плотине и ГЭС в Сибири, а также по Липецкому комбинату у Курской атомной электорстанции. На Курской магнитной аномалии я проработал до 1973 года.
   Мне очень хотелось поселиться поближе к родным местам. В Крыму в то время нам, немцам, жить не разрешалось. В главке министерства работал мой хороший знакомый - начальник планово-строительного отдела. Он сообщил мне, что поступила заявка с Украины на выполнение гидромеханизированных работ в Полтаве, на реке Ворскла. Министерство энергетики дало добро на мой перевод. Я прибыл в Полтаву. Здесь сразу занялся организацией строительного участка. Удалось быстро наладить доставку оборудования и машин, и мне разрешили переехать в Полтаву с семьёй.
   В Министерстве энергетики СССР был заведён порядок: проработавшие в Сибири, на Урале, на Севере 20-25 лет, имели право выбирать себе по желанию место жительства в любом регионе страны. Благодаря этому и помощи друзей я и попал на Украину.
   Наша организация имела оборудование, приспособленное для очистки водоёмов от последствий войны (завалов, снарядов, мин и др.). Земснаряды были с бронированными корпусами. Перед нами стояла задача - очистить Ворсклу от страшных следов войны и намыть значительную территрию в 75 гектар под строительство нового микрорайона Левада. Также расчистили участок реки Коломак, создали сортировочную площадку железнодорожной станции Полтава-Южная, устроили озёра в микрорайоне Лесок площадью 15 гектар. Кроме того, проводили работы по очистке водохранилища и устройство пляжа в Решетиловке. Песок со дна Воркслы очень пригодился строителям Полтавы и всей области. Сейчас, когда прохожу по городу и вижу детские площадки, где в песочницах играют малыши, всегда радуюсь тому, что в этом есть частица и моего труда.
   В 1977 году я вышёл на пенсию. Последние годы перед уходом на "заслуженный отдых" всё чаще появлялось желание, чтобы поскорее подошло это время. И вот оно наступило. Жена работает, а я с каждым днём всё больше начинаю скучать по "живой" жизни. В свободное время то и дело всплывают мысли о пережитом. Спокойнее, глубже начинаешь анализировать всё прошлое. Какое у нашего поколения оно было бурное, трудное, несправедливое по отношению к нам только потому, что мы родились немцами. Историческая наша родина отнеслась к нам по меньшей мере равнодушно, а страна в которой мы родились и проживаем по сей день, - очень жестоко, даже не по-человечески! Я это начал ощущать сразу после НЭПа. Хозяйство отец имел большое. Много трудились, жили зажиточно. Средний брат Адольф в нашей семье был самым предусмотрительным - "политичным". Предвидя плохие перемены он предложил разделить хозяйство на два. Вторым хозяином-собственником прочили брата Фридриха. Но он был военным - командиром Красной Армии, поэтому отказался. Так половина хозяйства досталась Адольфу. Вскоре началась "охота на ведьм". Брату пришлось скрываться. Он тяжело заболел и вскоре умер. Пришла коллективизация, и всё перешло в колхоз, где через несколько лет, по существу, исчезло. Отец умер в голодном 1933 году от тяжёлой болезни, а братья были "убраны" Ежовым. В 1937 году чуть не пострадал и я, хорошо, что тогда уже поехал на учёбу в Астрахань. В конце августа того года наше село окружили войска НКВД, которые прибыли на машинах и устроили облаву. Всех мужчин в возрасте от 17, до 60 лет, в чём были, и если находились даже на лугу, схватили, погрузили в "чёрные вороны" и увезли в неизвестность. Так в дальнейшем никто ничего и не узнал об их судьбе. Это выполнялась разнарядка Ежова (как писала тогда пресса, "взять в ежовые рукавицы"), в соответствии с которой арестам подверглись 15 тысяч немцев Крыма. Тогда же арестовали и моих старших братьев.
   В 1962 году я по службе был в командировке на строительстве Красноярской ГЭС. Однажды утром приезжаю на один из участков, где размещелась база механизации. Подхожу к проходной. Меня встречает солидный, высокого роста, совершенно сгорбленный человек. Я предъявляю ему пропуск. Он взглянул на меня и спрашивает:
   -- Вы Грабо?
   -- Да.
   -- Вы из Крыма? Ваши братья были из колонии Эльгери?
   -- Да?
   -- А я - Даниил Готлибович Визнер. Ваш сосед. В прошлом - капитан корабля. Когда нас, большую партию заключённых немцев из Крыма, тогда, в 1937 году, привезли в Красноярск, то дальше на север по Енисею отправили пароходом. В команде не оказалось одного капитана, и меня взяли взамен его. Так я задержался на этом пароходе. Когда надобность отпала, меня бросили в лагерь.
   Далее Д.Г.Визнер рассказал кратко, как там над ним издевались, избивали, добиваясь признания, что он шпион. Стройного капитана с военной выправкой искалечили до неузнаваемости. После смерти "отца всех народов" Визнера как инвалида выпустили. И он задержался в Красноярске, так как знал судьбу советских немцев. От него я услышал, что всех арестованных в 37-м завезли по реке Манна (притока Енисея) вглубь тайги, откуда никакими путями нельзя выбраться. Дали немного хлеба, крупы, лопаты, кайла, топоры, пилы. Живите как хотите. Люди были раздеты, по-летнему обуты - ведь арестовали всех в конце августа. Начали строить землянки, питались грибами, ягодами, травой, корнями. С наступлением морозов все погибли от холода и голода. Д.Г.Визнер чудом спасся только благодаря тому, что его использовали как моряка при отплытии оттуда нескольких энкаведистов из охраны. Из своих земляков, оставленных в тайге, он больше никогда никого не встречал.. Так поступили сталинско-ежовские варвары с нашими советскими немцами из Крыма в 1937 году.
   Тогда меня сия участь миновала, но зато с 1941 года я выпил чашу судьбы своей сполна. Часто был недалеко от смерти, но Бог посылал на моём пути людей, которые помогали выжить в тех тяжёлых условиях. Выручала и моя специальность, знания. Я уже писал, что наша организация проводила работы по строительству электростанций не только на огромной территории СССР, но и в других странах, в том числе в Монголии и Египте. Многие из моих сотрудников по 2-3 раза побывали в тех странах в служебных командировках, работали там. Конечно, это интересно и материально выгодно. Я, уже будучи давно расконвоированным, "вольным" человеком, специалистом, с которым многие считались, три раза писал заявления с просьбой направить меня на великие стройки в Египет или Монголию. Но увы! Каждый раз я получал отказ. Причина - моя немецкая национальность. То же самое случалось, когда меня трижды представляли к государственным наградам. Грамот мне вручали десятки, а вот ордена я оказался недостоин.
   Отобранное хозяйство, хороший дом в Евпатории, ограничение поселения, годы проведённые в лагере, замученные и умершие от голода и холода родные и близкие, ущемление нашей нации в получении высшего образования, лишение наград.... Одним словом, очень тяжело и обидно было пережить всё, на что мы были обречены. Отец мой слыл хорошим садовником, имел несколько государственных грамот за достижения в виноградарстве и садоводстве. Я от него многое позаимствовал и всю жизнь, по возможности, занимался садами. Выйдя на пенсию, в меру своих сил ухаживаю за фруктовыми деревьями и кустарниками на своём небольшом участке - на даче, и это приносит мне большое удовольствие.
   Люблю историю, перечитал много исторической литературы. В 1967 году окончил философский факультет двухгодичного вечернего университета политпросвета. Всегда стремился учиться, самостоятельно пополнял свои знания. Люблю коллекционировать: имею небольшую коллекцию по истории парусного флота, изготовляю в свободное время из соломки картины различных кораблей прошедших веков. Рисую, некоторые из моих картин признаны даже художниками. Горжусь своей нацией и люблю её за большой вклад в современную цивилизацию.
   Судьба Эдмонда Андриасовича во многом типична для всех советских немцев, подпавших под указ от 28 августа 1941 и выселенных со своих насиженных мест. А вот какова же судьба тех, кто не успел эвакуироваться, кого не успели выслать и кто волею судеб остался на оккупированной территории, или оказался в плену как воин-красноармеец.
   Их судьба оказалась ничуть не слаще, а во многом ещё горше. Гитлер всех мужчин "фольксдойче" поставил под штык, призвал в свой Вермахт, и хуже того их направляли в основном в войска "СС", видимо для того, чтобы глубже опорочить их в глазах советских людей. Солдатам "СС" делали под мышкой левой руки специальную татуировку с их группой крови, чтобы при ранениях быстрее оказывалась им помощь. И это было вдвойне опаснее для бывших советских немцев, по сравнению с другими эсэсовцами, потому что с человеком имеющим подобное "клеймо" вообще не разговаривали, расстреливали на месте.
   Но бывшие советские немцы не чувствовали себя виновными, и в действительности не имели ничего общего с совершёнными "СС" злодеяниями и представляли собой только добытое по нужде пушечное мясо. Многие из них видели своё спасение в том, чтобы получить на западе, по крайней мере, честный процесс, чего у "родных" русских было бы немыслимо. Они считали, что шансов выжить на западе было больше, но для некоторых речь шла не о шансах, речь шла о семье, жене, детях. И поэтому они разными путями сами пытались пробиться к своим семьям, уже жившим в Сибири, Казахстане, на Урале и разделить с ними их судьбу.
   Те же, кто надеялся на "честный процесс" на западе, не слышали и не могли знать, что путь на запад для них, тем не менее закончится на востоке. После всех ужасов Рейнских лагерей военнопленных, американцы и англичане выдали русским их бывших соотечественников, полностью осознавая, что они подвергнутся мести Сталина, и что эта выдача означает для тех, кого она коснулась, абсолютно верную смерть
   Этого не понимали и не хотели понимать выдаваемые как немецкие, так и русские советские граждане, волею судеб воевавшие на стороне Вермахта и не хотели с этим смириться. Так же как не хотели с этим смириться и русские казаки, которых англичане по-предательски разоружили и затем всё же передали Советам. Преданые казаки сами собственными руками и массово убивали свои семьи и самих себя, прежде чем остатки их, боровшейся на стороне Вермахта армии, были затем в России массово и зверски уничтожены НКВД.
   Все те, кто были политически и исторически виновны в этой войне, её спровоцировали, её не предотвратили, её развязали и вели, расчитывались теперь с солдатами, которых они из своих политических соображений и во славу мировой политики послали на взаимную бойню - расхлёбывать, как всегда, дерьмо и кровь неудачной политики. И этот расчёт производился при этом со всех сторон.
   Проводимая в рамках репатриации людьми из НКВД фильтрация не означала ничего другого, как расследование совершённых советскими гражданами в Германии, в Третьем Рейхе, преступлений и становление соответствующей ему меры наказания. Невинных при этом априоре не было, какое-либо преступление было наперёд предопределено каждому, кто находился в Германии в то время, когда его Отечество билось на войне и истекало кровью. Очень, очень редко кому удавалось выйти с чистой анкетой из застенков СМЕРШа, где указывалось бы: "Фактов компрометирующих не обнаружено".
   Те фильтрованные "преступники", чей вынесенный в коротких процессах приговор не был приводимым в исполнение тут же, на месте, смертным приговором, считались репатриированными, что опять же означало многолетние принудительные работы в лагерях на их родине. Страшнее всего это коснулось собственных советских военнопленных. Минимальное наказание за то, что забыли при взятии их в плен застрелиться, как приказывал им Сталин, была многолетняя рабская работа в рудниках под землёй или на лесоповале в сибирских лесах.
   Многих советских немцев, не сумев приписать им какую-либо дополнительную вину, приговаривали к принудительным работам с заключительным принудительным поселением под комендатурский надзор в одно из существующих уже с 1941 года немецких спецпоселений за Уралом. В связи с этим они получали в дальнейшем справки с официальными печатями и важными пометками "фильтрован" и "репатриирован".
   Из воспоминаний Ивана Ивановича Гаак, члена Полтавского областного
   общества немцев Украины "Возрождение", первого пастора
   возрождённой немецкой Евангелическо-Лютеранской общины
   города Полтава: (Продолжение).
   Коротко о том, как меня арестовали. Дату помню точно - 23 ноября 1946 года. После обеда, а я ещё имел месячную продовольственную карточку как красноармеец, пошёл в магазин купить хлеба (потом прочитал в обвинении: "при попытке к бегству"). Недалеко от нашего дома мне преградили путь двое. Они стали так, чтобы я видел, что они вооружены. Представились сотрудниками госбезопасности, потребовали документы. Паспорта у меня ещё не было, показал отпускное свидетельство. Они посмотрели и заявили, что тут что-то не ясно и я должен пройти с ними для выяснения. Меня привели к зданию КГБ, через какую-то боковую калитку мы зашли во двор, огороженный высоким забором, оттуда - в комнату, там сидел за столом человек в униформе. Ему доложили, что задержали этого гражданина для выяснения личности. Тот начал: "Фамилия?, Имя?, Где родился?, Где живёшь?" и так далее. Всё записал. Потом спросил: "Что у тебя с собой?". "Ничего" - ответил я. "Оружие есть? Нож есть?" Я ответил: "карманный перочинный ножичек". "Выложи!". Я достал и положил на стол. Тут один из тех, что привёл меня сюда, взял ножик, посмотрел и сунул себе в карман. Снова вопрос: "Часы есть?". "Есть". "Выложи!" Я снял ручные часы и положил на стол. Тут второй конвоир берёт мои часы, рассматривает и кладёт к себе в карман. Так пришлось и авторучку положить на стол. Тут уж сам писарь положил её возле себя и приказал: "Обыщите его!" У меня нашли ещё портсигар и тоже забрали себе. В протокол записали: "Сапоги, брюки, пиджак" и так далее. О часах, ножике, портсигаре - ни слова. Я потом понял, что эти люди знали, что оттуда я домой уже не вернусь, и открыто, нахально разобрали мои вещи.
   Человек за столом позвонил, пришёл другой, тоже в форме КГБ, и приказал следовать за ним. Повёл он меня куда-то вниз по ступенькам, а потом по длинному коридору, остановился возле железной двери, открыл её и приказал мне зайти. Тут я понял, что арестован и нахожусь в тюрьме КГБ. Небольшая комната, на потолке маленькая лампочка под железной решёткой, на полу люди вплотную друг к другу, одетые и обутые. В углу так называемая "параша" - небольшая железная бочка с ручками, куда арестанты могли отправлять свои естественные нужды. Дверь за мной закрылась, я остался внутри. Сколько я стоял, не знаю, как вдруг кто-то говорит: "Чего стоишь" Ложись там, с краю!". А край был рядом с парашей Тут действовал неписаный закон: новоприбывший располагался возле параши, и как только кто-нибудь убывал, передвигался, а следующий новый занимал крайнее место. В ту ночь я, конечно, не уснул.
   Недели две меня никуда не вызывали, наводили обо мне справки, делали запросы даже в те школы, где я работал учителем. Нужно было сфабриковать обвинение. Потом начались допросы, всегда с 10 часов утра и часто до глубокой ночи. Мне предъявили страшные обвинения - так, лет на 25 или расстрел. Там было: и переход на сторону врага с оружием в руках, и шпионаж, и преследование партизан, и многое другое... Лучше не вспоминать подробностей тех допросов. Угрожали расстрелом. Как ни пытались "накопать" побольше антисоветского, почти ничего не могли найти. Практически каждый мой день при немцах проверили, свидетелей опросили. Один из них сказал, например, что немцы звали меня Йоганном, а не Иваном, другой даже указал, что моя фамилия не Гак, Гааг (это всё намёки на то, что я немец).
   Прошло три месяца, а каждый следователь должен был за этот срок закончить следствие. Однажды днём меня вызвали в другой кабинет. Следователь сказал: "Слушай меня внимательно! Я вижу, что ты парень не дурной, пойми же ты правильно - отсюда домой не возвращаются. Тебя всё-равно будут судить. Прочитай это обвинительное заключение и подпиши. Я тебе не "шью" обвинение на 25 лет, а на самое малое, что можно. Тебя осудят, дадут пять лет ИТЛ (исправтилеьно-трудовых лагерей), ты ещё молодой, через пять лет будешь на воле. Иначе ты отсюда не выйдешь".
   Я прочитал. Действительно, всё написано в какой-то смягчённой форме, но было и такое, чего я не мог отрицать: плен, работу в пользу оккупантов, бегство в Германию. И я подписал.
   Через три дня: "Гражданин Гак, на выход с вещами!". Раз с вещами, это значит, что сюда я больше не вернусь. Вывели меня во двор, там стояли четыре солдата: двое с винтовками, двое с пистолетами. Один начал: "Вы сейчас пойдёте на суд. Предупреждаю: по дороге ни с кем не разговаривать, руки за спину, шаг влево, шаг вправо мы будем считать, как попытку к бегству и будем стрелять без предупреждения".
   Вывели меня через ту самую боковую калитку, что и привели. Один охранник шёл впереди с винтовкой в положении "к бою", я за ним, двое с пистолетами в руках по бокам, а четвёртый сзади, тоже с винтовкой наизготовку. Так мы двигались по середине дороги, люди видели и останавливались. И каждый, наверное, думал, что ведут на суд какого-то опасного преступника. Для меня это было так унизительно, так стыдно, так обидно. Если бы я мог провалиться сквозь землю, я так бы и сделал.
   Вот и зал суда. Мне приказали занять место на скамье подсудимых. Я заметил в зале Нину, её мать и ещё каких-то людей. Может, меня кто и узнал, а может, просто любопытные. Но никто из них, даже Нина, не могли себе представить, что творилось у меня на душе там, на скамье подсудимых. Меня до боли мучило чувство стыда. До слёз жгла обида: за что? Кому я сделал зло? Я чувствовал себя униженным, меня томила неизвестность. Что будет со мною? Мне было страшно! Я сидел беспомощный и беззащитный... Мысли путались в голове. Только когда услышал "Встать! Суд идёт!" - мне удалось сосредоточиться.
   Зашли судьи - тройка военного трибунала. Все офицеры высших чинов, с погонами, в мундирах КГБ. Дали знак садиться. Воцарилась тишина. Судьи некоторое время знакомились с бумагами, смотрели на меня, а я на них. Мне пришлось отвечать на вопросы. В основном судья руководствовался тем, что установило следствие. А то, что написано в обвинительном заключении мне было известно. На столе лежала целая куча свидетельских показаний, сами свидетели на суде не присутствовали.
   КГБ имело сведения о всех, кто работал при немцах, и отлаженную методику. Вызывали людей, напоминали, что они виноваты перед Родиной, так как трудились в пользу оккупантов, а чтобы искупить свою вину, надо помочь разоблачить врагов. И сразу вопрос: а что вы знаете о враждебной деятельности такого-то? Из них выжимали всё до мелочей, чтобы скомпрометировать меня. Например, одна свидетельница сказала, что меня не заставляли работать, что я с немецким мастером здоровался "за ручку", меня звали Йоганном а не Иваном. Другой свидетель показал, что когда немецкий мастер раз в неделю давал рабочим домой обрезанные кости, то мне выбирал самые лучшие и побольше. И так далее. Самую большую грязь наговорил хозяин дома, где я жил. Он считал, что я обворовывал население, потому что сам видел, как я часто готовил жаркое из курицы для офицера. А на базаре кур не продавали, значит, Гак их воровал. Хотя за время оккупации я никогда ни с кем не ругался, никого не обидел. Ничего наказуемого в свидетельских показаниях судья не мог найти. Осталось только то, что собрал следователь.
   Меня спросили:
   -- "Признаёте себя виновным в том, что служили оккупантам?".
   -- "Да, признаю".
   -- "Признаёте себя виновным в том, что бросили Родину и сбежали в Германию?".
   -- "Да, признаю".
   Суд длился не так долго и не так страшно, как я себе представлял. Тройка удалилась на совещание.
   И снова мучительное ожидание. Какой будет приговор? Сатья 58 Уголовного кодеска, - а меня судили по этой статье, предусматривала наказание от 5 лет и до расстрела. Мне могли дать 5, 10, 15 лет. Всё зависело от этой тройки. У меня даже теплилась маленькая надежда: а вдруг оправдают?...
   Судьи вернулись в зал и зачитали приговор: Гак И.И. ... Это, то и то... определяется наказание 5 лет ИТЛ, как и сказал следователь, но суд добавил ещё 3 года поражения в правах... Я получил пять лет, но, как ни странно, почувствовал какое-то облегчение, что всё уже позади. Вернулся я уже не в КГБ, а в городскую тюрьму на улице Пушкина.
   В этой тюрьме собралось около сотни осуждённых в ожидании отправки в лагеря; я тоже попал туда. На второй день Нина принесла мне передачу. Свидания ей не разрешили, а передачу приняли.
   Через несколько дней нас погнали на Южный вокзал, там погрузили в специальный вагон для перевозки заключённых. И снова параша.... Ехали несколько суток, пока не прибыли в Тайшет, где нас выгрузили в лагере. Тут собралась масса народа, царил беспорядок, господствовали так называемые "воры в законе". Это были настоящие бандиты и воры со своими "шестёрками". Они взяли власть над кухней и хлеборезкой. Охрана во внутренний порядок лагеря не вмешивалась.
   В Тайшете заключённые расчищали лес для строительства железной дороги. Работа очень тяжёлая. Я попал в бригаду строителей. Из срубленного леса ставили бараки сначала для охраны, а потом и для заключённых. К счастью, я находился там около месяца. Вскоре всех с 58-ой статьёй отобрали для отправки на Колыму. Что это за край, я не знал, но был рад, что меня туда отправляют, потому что уже начинал терять рассудок от голода и непосильного труда.
   И снова многие сутки в вагоне с парашей. Но эта поездка отличалась от первой. Тут собрались только "политические" никто не отнимал пищу и был относительный порядок.
   Выгрузили нас аж в Находке. Оттуда мы попали на пароход, в "твиндек" (трюм). Это путешествие оказалось очень тяжёлым. Через неделю прибыли в Магадан.
   С пархода нас повели прямо в баню, этого мы не ожидали. Там разделись, одежду по приказу связали в узел (и больше я её не видел), прошли санобработку, нас постригли под машинку, мы помылись и получили арестанскую одежду. На удивление - новое нижнее бельё, ватные брюки, бушлат, шапку и валенки. Было начало мая, но повсюду ещё лежал снег и стояли морозы. Но и в Магадане мои мучительные переезды не закончились. Отсюда уже на автотрнспорте. Нас погрузили в семитонный грузовик - чехословацкую бортовую машину "Татра". По дороге не останавливались, и мне казалось, что эта поездка никогда не закончится. Мы проехали 450 км. за десять часов по центральной трассе до посёлка Спорное (Ирина там потом училась в восьмом классе), а оттуда ещё до посёлка Утинка. Там находился большой лагерь. Пока мы доехали, пока нас пересчитали при передаче, я промёрз до костей. В это время там ещё было до - 20 градусов мороза. Наконец нас завели в барак, там посредине стояла железная печка, от неё шло такое приятное тепло.
   И сегодня помню тот барак, ведь я в нём прожил почти пять лет. Деревянная постройка без коридоров, без комнат, только стены да крыша. По обеим сторонам сплошные деревянные нары в два яруса. На них лежали матрацы, набитые текстильными отходами, такие же подушки, сверху одеяло. В середине барака спасительная печка, которую топили днём и ночью. Впервые за многие месяцы я спал раздетый, только в нижнем белье.
   Утро первого дня в Колымском лагере. Большая территория, окружённая забором с колючей проволокой, по углам сторожевые вышки, где дежурили солдаты. Входные ворота, проходная, где находилась лагерная охрана. Внутри зоны мы ходили без конвоя. Между бараками - длинный туалет. В одном из бараков - кухня и столовая.
   В тот первый день к нам в барак зашла лагерная обслуга. Они принесли с собой иголки, нитки и белые полоски ткани, размером 5х10 см., на которых тушью были написаны цифры. Так каждый из нас получил свой лагерный номер. Эти белые полоски каждый сам себе пришил на козырёк шапки, на правую штанину выше колена, впереди слева на бушлате и сзади по центру на спине.
   Номера были шестизначными. Первые три цифры обозначали лагерный номер, последние три имели особое значение, они указывали срок, на сколько каждый осуждён. Так, у меня эти цифры были 053, то есть, мой срок - 5 лет и 3 года поражения в правах. Кстати, этот срок назывался "детским". Помню были цифры: 105, а самая большая была 255. Таким образом, конвойные всегда знали, на сколько тот или иной заключённый осуждён и опасен.
   Нас распределили по бригадам. Имена наши не назывались, только: "Бригада такакя-то (по имени бригадира), на выход". Мы собирались возле ворот, а там нас лагерная охрана передавала по счёту. Те вели нас от лагеря до рудника на работу, около 1,5 км. Там тоже принимали по счёту. И так каждый день, каждый год. Заключённый терял своё значение как человек, он считался, как пронумерованное лагерное имущество, передаваемое от одной охраны к другой по счёту.
   Только внутри бригады мы слышали свои имена. За эти годы мы познакомились, подружились. Сами поддерживали порядок. Бригадир всегда кого-нибудь оставлял "дома" дневальным. Дневальные получали топливо для печки. Убирали внутри и снаружи, вывозили туалеты, почти круглый год замёрзшие, как камень. Они же вывозили трупы, которые тоже замерзали, как брёвна. Если кто в бригаде умирал, бригадир, бывало, по несколько дней не сообщал об этом. Он получал паёк и мог поддержать "доходяг", то есть тех, чьи силы были на исходе. Потом труп раздевали и выносили на мороз. Покойников тоже выозили из лагеря по счёту. Только бригадир знал имя умершего и сообщал на вахту. Часто утром, когда мы собирались на работу, можно было видеть такую картину: дневальные грузили на сани замёрзшее из туалетов, и туда же, вынесенные из бараков закоченелые трупы, и вывозили всё это в отработанную штольню. Это наводило страх!...
   Можно многое ещё рассказать. Например, чем нас кормили. Как остались живы (далеко не все). Основным продуктом в нашем питании являлось мясо и жир морских зверей. Мы их называли "мор-зверь". Это были большие морские животные, с толстым слоем жира, как сало. Их ловили в Охотском море, часто прямо на берегу полуострова Камчатка, тоннами привозили к нам в лагерь. Замёрсшими тушами они лежали возле столовой и от них сильно пахло рыбой. Если я не ошибаюсь, это были моржи. С тех пор я не выношу запаха рыбы.
   Ещё об одном случае тех дней хочу рассказать. Позади осталось уже много испытаний: ночные допросы в КГБ в Полтаве, трудные дни в вагонах и на параходе, переезд из Магадана в открытой машине. Но и здесь, в лагере, условия были очень тяжёлыми. Бараки переполнены, работа непосильная, питание такое, чтобы только остаться живым, не умереть с голоду.
   И вот в этих обстоятельствах мне, казалось, повезло. Потребовалось 12 слесарей для отправки в Оротукан. Это большой посёлок, и там размещался завод по ремонту горного оборудования. На нём ремонтировали золотодобывающую технику со всей области. Ходили слухи, что там заключённым немного легче, да и с питанием получше. Говорили, что на заводе много вольнонаёмных. Я попал в число этих 12 и надеялся этим сохранить себе жизнь. Нам приказали на работу не выходить, а ждать, когда придёт за нами машина. Но в тот день машина не пришла. Ночью я тоже не мог заснуть. А вдруг машина придёт? На другой день всё повторилось. Я ждал, ждал машину и не заметил, как уснул. Проснулся, а никого уже нет. Дневальный спрашивает: "Где ты был? Тебя три раза вызывали, а потом махнули рукой и уехали без тебя". Мне так досадно тогда стало, так тяжело на душе. Казалось, я проспал свою жизнь. Этот случай я никогда не забуду, ибо вскоре те 11 человек погибли. Они работали под навесом на разборке прибывшей техники. Навес не выдержал скопившегося снега и обрушился на всю бригаду. Я, когда узнал об их гибели, ужаснулся. Ведь не засни я тогда, был бы вместе с ними. Невольно появились мысли: случайно я тогда заснул или какая-то высшая сила усыпила меня, чтобы спасти от гибели? Этот случай заставил меня серьёзно задуматься. Ведь тогда решался вопрос моей жизни, и не я сам, а что-то или Кто-то решил его в пользу моего существования.
   Шли дни, месяцы, годы. Приближался 1951 год. Год, когда должен был окончиться срок моего заключения. Я уже начал считать дни до освобождения. К сожалению, тогда и произошёл со мной трагический случай. При работе с металлом осколок попал мне прямо в зрачок правого глаза. Глаз страшно воспалился. Какие ужасные боли мне приходилось терпеть! В лагере не имелось никакой медицинской помощи. Всё же меня отправили в областную больницу на левый берег, где было отделение для заключённых. Однако там медицинской помощи я не получил, просился выписаться.
   Подходил срок освобождения. Меня выписали, я вернулся в лагерь, а спустя несколько дней пришёл за мной часовой и повёл в штаб. Там дали ножницы, велели отпороть лагерные номера и выдали справку об освобождении из заключения. Но так как я имел поражение в правах, то должен был явиться по месту назначения в районный центр Ягодное. Это более 100 км. от лагеря.
   Впервые я шёл без конвоира. Мне объяснили, как добраться до Ягодного. Сначала - дойти пешком до Спорного, а дальше попроситься на попутную машину. Я шёл, а мысли путались. Больше всего меня мучили боли в глазу. Я вроде бы свободный и в то же время - нет. Я не могу ехать куда хочу, не могу обратиться в больницу за помощью, а должен вот явиться в Управление КГБ "Дальстроя" в посёлке Ягодное. Куда пошлют оттуда, мне всё равно, лишь бы скорее определиться и пойти в больницу, но чтобы не в лагерную.
   Кто меня тогда подобрал и подвёз до Ягодного, не помню. Приехал туда, когда начало темнеть. Зашёл в пересыльный пункт при Управлении и там переночевал. Целый день я ничего не ел, и ничего не предвиделось.
   На следующий день меня сфотографировали для документа и велели явиться через три дня. Я бродил по посёлку, не зная куда пойти, голодный, никому не нужный. Там я понял ещё раз, как мало тогда стоила человеческая жизнь. Ноги невольно несли меня в направлении столовой. Решился подойти к повару и попросить что-нибудь поесть. Добрался до столовой, но не осмелился зайти в помещение, заглянул во двор. Там человек в белой куртке колол дрова. Я попросил его: "Буду вам дрова колоть, делать всё, что надо, только дайте поесть!" Так я три дня и работал в столовой за еду.
   Наконец, я получил временное удостоверение личности. Как шофёра и слесаря меня направили работать на большую автобазу в посёлке Дебин (Левый Берег). Уже с этим документом я обратился в поликлинику в Ягодном. Там очень удивились, как могли меня выписать из лагерной больницы с таким глазом. Мне сделали перевязку (до сих пор я закрывал глаз рукой) и дали направление в областную больницу, которая тоже находилась в Дебине.
   Меня сразу положили, но уже в отделение не для заключённых. Там все ходили в больничной одежде, и я ничем не отличался от других. Рядом со мной лежал какой-то начальник из Ягодного. Ему ежедневно носили домашнюю пищу, а то, что давали, он не ел. Я там тоже не голодал. Главное - начали лечить. В то время появился пеницилин, мне его кололи и капали в глаз. Постепенно прошли боли, уменьшилась опухоль. Провёл я в больнице около месяца. Настало время выписываться. Осмотрев меня последний раз, врач заявил, что я уже никогда этим глазом видеть не буду. Тут нервы отказали, и я расплакался, как ребёнок.
   Началась моя трудовая жизнь уже как вольнонаёмного. На место работы я прибыл в мае, всё в тех же стареньких валенках. Директор автобазы прочитал моё направление и велел завтра же выходить на работу. Первые три ночи я ночевал в кузнице - места в общежитии не оказалось. Мне выписали аванс, ведь с тех пор, как меня арестовали, я денег не видел. Теперь ценил каждую копейку. Работал почти круглосуточно. Меня быстро узнали водители. База имела очень большой утеплённый гараж, и водители часто оставались здесь ночевать. Если у кого-то случались поломки, то мне обычно сразу давали червонец (10 рублей), и я работал, бывало до утра. Я уже жил в общежитии, немного приоделся, писал письма Нине и получал от неё. Она в это время бедствовала в Полтаве, и я начал высылать ей деньги. Так прошло около двух лет.
   В 1952 году я добился через местное КГБ вызова для Нины с детьми. В Магадан без разрешения КГБ никто не мог ни заехать, ни выехать. К тому же плохо было с жильём. И мы договорились с одним другом (Аблаевым) построить дом. Сначала ему, поживём год вместе, а потом и для нас. Так и сделали. Мы узнали, что в тайге есть брошенные дома. Нашли один такой, разобрали его, а из брёвен собрали новый: 4 стены и входная дверь. В середине построили кирпичную печь с плитой, которая разделяла жилплощадь пополам: в одной половине (дальней) будет жить семья Аблаевых, а в другой - мы. Конечно, ни кухни, ни ванной, ни туалета не было.
   Я узнал, когда пароход с людьми прибудет в Магадан, и отправился на "Татре" встречать. Считалось, что мы ехали за грузом в порт. Пароход медленно причалил, все пассажиры собрались на палубе. Среди них я узнал Нину. Как только положили трап, я поднялся на борт. Жена стояла с детьми. Встретились мы совсем не так, как я мечтал. Почему-то только поздоровались, даже не обнялись. Я взял Лору на руки и спросил: "Узнаёшь меня? Я твой отец". А она: "Я тебя не знаю У меня нет отца". Конечно, она меня не помнила. Когда меня арестовали, ей не было и двух лет. Почему-то эта встреча осталась в памяти. Мне казалось, что мы отвыкли друг от друга. Ведь долго жили в разлуке. Сначала в мае 1945 года нас разлучили в Германии. Больше года мы тогда не виделись, потом несколько недель жили вместе в Полтаве. И снова нас разлучили в 1946 году, теперь уже на долгих семь лет.
   Целую ночь мы ехали из Магадана в Дебин. Привёз я семью в нами построенный дом. Было очень тяжело, тесно и непривычно, особенно для детей. Семья Аблаевых уже жила в задней части. Плита - одна, и один стол для обеих семей. Вечером от раскалённой плиты бывало очень жарко, а к утру одеяло примерзало к стене. Так мы перезимовали. А ранней весной начали строить дом для нас. Мне сельсовет выделил участок земли на краю посёлка, прямо возле Колымской трассы. Начал я заготавливать лес. Снова нашёл заброшенные домики (когда-то небольшие партии заключённых добывали золото по мелким речушкам). Поехали втроём: я, Нина и Ирина на Зис-150 (советский грузовик с передним ведущим мостом). Поднимались по старой заросшей дороге, с одной стороны высокая сопка, с другой крутой обрыв. Домики находились в распадке. Прицепил я один тросом и развалил его. Нагрузили полную машину длинными брёвнами. Когда ехали обратно, на одном очень крутом подъёме передняя часть машины поднялась в воздух, я потерял управление. Длинные брёвна подняли кабину в воздух, колёса не касались дороги, и весь перед грузовика уже завис над обрывом. Тогда я сильно испугался. Ведь мы были далеко в тайге, никто не знал, где точно. Очень осторожно высадил Нину с дочкой, а сам медленно отпустил тормоза, и машина сползла назад на дорогу. Пришлось перегружаться: самые длинные брёвна положили на кабину, чтобы утяжелить переднюю часть.
   Началось строительство дома. Нанял я ребят, и за субботу поставили каркас. В воскресенье я любовался своим будущим жильём, а в понедельник смотрю - а дома-то нет, даже брёвен нет! Оказалось завхоз посёлка не хотел отдавать этот участок и послал своих людей разобрать мой каркас. Они и разобрали, а брёвна отнесли метров на 200 в глубокую канаву. Я обратился в сельсовет с жалобой. Завхозу было приказано вернуть мне стойматериалы и поставить каркас снова. Потом эти рабочие за спирт (водку там не продавали, а только спирт, потому что водка на Колыме замерзала) помогали мне строиться дальше. Работала вся семья. Дочери собирали на торфяных болотах мох, который служил для уплотнения и утепления и носили его домой. И собака помогала: всегда охраняла девочек, когда они собирали мох.
   Шли дни и дом рос. Уже стояли стены, пол и стропила крыши. Но кровля не была укрыта, когда мы переехали. Наверное Ирина и Лариса помнят эти дни, но для внуков я расскажу об одном из них. Тогда Нина работала буфетчицей в большой столовой, и там всегда оставалось много пищевых отходов. Мы купили поросёнка. Переехали летом, время шло, начались холодные осенние дожди, а крыши-то ещё нет! Я попросил на базе большой кусок брезента и укрыл угол дома, где стояла наша кровать. Но стало жаль оставленного под дождем поросёнка, и мы забрали его под кровать. И пёс Рекс тоже туда залез. Девочки спали в ногах. Так всем нашлось место под брезентом.
   А время идёт, подходит зима. Тогда я сам достроил печь и затопил. Дров я тоже навозил достаточно - в основном длинные брёвна (всё из тех же брошенных домов в тайге). Но их надо было распилить и порубить. Орудовать большой поперечной плитой одному никак невозможно. И тут мои девочки выручали: пилили со мной попеременно то одна, то другая (Ирина и Лариса, наверное, помнят это). К зиме заготовили в сарае достаточно топлива. Так и перезимовали. Возле дома был у нас двор, посадили берёзки, выращивали картошку. В этом доме мы прожили до отъезда и потом продали его за 1000 рублей.
   Жизнь наша нормализовалась. Мы оба работали, дети ходили в школу (когда девочки приехали, то Ирина пошла в третий класс, а Лариса только в первый).
   Первые годы, пока я имел поражение в правах (согласно решения суда), я работал слесарем на автобазе. Мастерская была неплохо оборудована: токарные, фрезерные станки, сварка, много другого оборудования.
   Через три года после освобождения из лагеря поражение в правах закончилось, и я мог работать там, где хочу. Тогда я устрился водителем МАЗа с прицепом. Стал зарабатывать намного больше, чем слесарем. Часто ездил гружёный из Магадана до Дебина, по 465 км. Колымской трассы. Нередко зимою места в гараже не было, и я ставил машину возле дома, на улице. Оставлять автомобиль на таком морозе нельзя, его надо всё время прогревать. Вот и приходилось Нине сидеть в кабине и следить за температурой. Как только мотор остывал, она заводила машину прогревала двигатель и выключала. И так целую ночь. А я в это время спал дома. Утром ехал дальше, случалось, и до Усть-Неры, а это почти вся Колымская трасса! Там дорога кончалась - это были угольные шахты. Там я брал 12 тонн угля - и обратно до Дебина. Тут снова меня выручала Нина. И так многие месяцы. За один рейс от Магадана до Неры я выполнял месячную норму, нам платили за тонно-километр.
   Часто я употребляю названия Колыма и Магадан. Объясняю: собственно Магаданская область и Колыма - это одно и то же. Это большая территория на Северо-востоке России. Этот край знаменит тем, что как-то самой природой он отделён от основной части страны. На востоке - это граница России и Охотское море, на севере - это Ледовитый океан, на западе - непроходимая тайга и тундра, на юге - тоже горная цепь и тайга. Зимою морозы до минус 55, а летом гнус и болота. Большая часть года - зима. Недаром говорят: "Колыма, Колыма, чудная планета, двенадцать месяцев зима, остальное лето". Богата территория золотом и углём. Уже царская Россия использовала заключённых для добычи там золота. При Советах эта часть территории была под контролем КГБ. Оттуда нет возможности сбежать. Единственные ворота - это портовый город на Охотском море - Магадан. И часто всю эту область называют "Магадан". От Магадана вглубь области ведёт одна центральная грунтовая дорога. На расстоянии 465 км. от Магадана течёт большая река Колыма и часто по названию той реки называют весь край "Колыма".
   Основное производство там - это добыча золота и основную часть рабочих составляют заключённые. От холода спасают громадные залежи каменного угля "антрацит". Всё, что туда доставляется: продовольствие, техника и так далее, идёт через Магадан, а потом по Колымской трассе в глубь. Обратно везут золото и уголь. В угольных шахтах работают только заключённые. Недаром люди в центральных районах страны считали Колыму тюрьмой. Если, например хотят сказать, что кому-то угрожает тюрьма, то говорили, не "попасть в тюрьму", а "попасть на Колыму". А люди, живущие на Колыме, называют центральные районы страны "Материк". Не говорят: "Он едет в центральные районы", а "Он едет на Материк", как будто Колыма - остров, а не часть материка.
   Морозы доходят до минус 50-60 градусов. Но бывает летом, особенно когда полярный день и солнце почти не заходит, воздух прогревается до плюс 20. Гражданское население, а это большинство такие, как я, которые отбыли срок и остались на заработки, на Колыме очень хорошо платили. Платили "северные", отпуск давали 45 дней за год, но можно было брать отпуск раз в три года. Там, в Магаданской области, то есть на Колыме, я прожил почти 15 лет, а Нина, Ирина и Лора - более 8 лет.
   Мы с Ниной хорошо зарабатывали. У нас уже было 100% надбавки к ставке. На Колыме за каждые проработанные 6 месяцев давали 10% надбавки к основному окладу. Ирина окончила 7 классов, 8-ой класс она училась на Спорном, а 9 и 10 находилась в Ягодном, жила там в интернате. Домой приезжала только на праздники, иногда на выходные. Там она и окончила 10 классов и получила аттестат зрелости.
   Мне всё же тяжело было водить такую большую машину с одним глазом и я рассчитался с базы и устроился водителем на небольшой автобус ПАЗ. Обслуживал линию Дебин-Эльген-Ягодное-Дебин. Этот автобус был всегда переполнен людьми. Билеты я продавал сам и, конечно, столько, сколько было мест, а остальное был мой "левый доход". Так прошло 8 лет, настало время решать, как быть дальше? На Дебине мы уже привыкли, освоились, хорошо зарабатывали, был свой дом. Лариса училась в медицинском техникуме, а Ирина уже окончила школу. Девочки были очень активные, ездили на экскурсии, занимались спортом. Ира ходила с группой туристов по горным кряжам на озеро "Танцующих хариусов". А однажды чуть не погибла, поехав с группой спортсменов играть в баскетбол в посёлок Оротукан, это за 60 км. от дома. Когда возвращались назад, водитель не справился с управлением на крутых Колымских поворотах и, не доезжая несколько километров до моста через Колыму, закрытая машина упала в обрыв, перевернулась и осталась лежать вверх колёсами. Одно счастье, что это случилось не далеко от посёлка и помощь пришла быстро. Начали вытаскивать из машины пострадавших, одна девочка уже была мертва. Ирина пострадала очень тяжело, особенно лицо, всё было в крови, губы рассечены, глаза залиты кровью. Как я боялся тогда за неё! Но слава Богу, она выдержала!
   Поблизости не было высших учебных заведений, а Ирине надо было учиться дальше. И ещё одно событие ускорило наш отъезд с Колымы. Как-то я подружился с одним молодым милиционером (он был моего года рождения). Однажды он у нас обедал и разговор зашёл о родителях. Я рассказал ему, что давно и безрезультатно разыскиваю родителей. Он сказал: "Хочешь, я найду твоих родителей?". Я не сильно ему поверил, но на всякий случай написал имена моих родителей, братьев и сестры и откуда они были вывезены. Дней через 10 он пришёл и говорит: "Ставь пол-литра. Вот адреса твоей матери и брата!". И мы на семейном совете решили уехать с Колымы и по пути заехать к матери и брату в Казахстан, куда они были выселены.
   Своих родных я в последний раз видел в октябре 1939 года, то есть, когда я был призван в Красную Армию. А с 1941 года я вообще ничего не знал о них. И, конечно, они не знали, что со мной. И тут я узнаю, что мать жива, живёт с младшим моим братом (он на 12 лет младше меня) в Казахстане, и второй брат тоже живёт в Казахстане, но они ничего не знали друг о друге. Когда я в 1941 году попал в плен, мать получила из штаба Армии сообщение, что "Ваш сын пропал без вести". Меня она считала погибшим.
   Я тоже был почти уверен, что мои родные погибли. Когда я после плена уехал из Полтавы домой, там рассказали, что поезд, в котором вывозили немцев, в Харькове был разбит самолётами.
   Июнь 1961 года. Мы собрались и нас отвезли в Магадан, оттуда пароходом мы доплыли до Находки. Мы уже знали, как найти мать с братом. Доехали до Новосибирска поездом, а оттуда до Семипалатинска. Из Семипалатинска нужно было ещё 35 км. плыть на пароходе по Иртышу до Уба-Форпоста. Так называлось село, где жила мать.
   На станции в Семипалатинске я решил взять такси, чтобы переехать до речного порта. Нашёл такси и на всякий случай спросил водителя, не знает ли он село Уба-Форпост? Он ответил, что знает, но это далеко. Мы не торговались, я забрал своих и мы поехали не на речной вокзал, а прямо в Уба-Форпост. По дороге нам встретился грузовик. Это был брат, он выпросил машину в колхозе, чтобы нас забрать, но мы разминулись.
   Приехали мы в село. Стояла девочка лет 6-ти. Мы остановились и я спросил, не знает ли она, где живёт семья Гааг?. Она ответила, что знает, я посадил её на колени и девочка говорила куда ехать. "Тут направо" - сказала она и я увидел домик из глины, маленькие окошки, плоская крыша. Мы подъехали и остановились. Вышла мать. Худенькая, я её сразу узнал и конечно она меня тоже узнала. Она подошла, обняла меня и только тихонько сказала: "Йоганн". И я тоже только мог сказать: "Мама". Я заметил, что она плачет и я тоже не выдержал. Так мы постояли немного, а потом я представил ей невестку Нину и почти взрослых внучек Ирину и Ларису.
   Когда меня мать 22 года назад видела последний раз, я в её понятии и сам ещё был ребёнком, а тут я ей привёз двух взрослых внучек. Вскоре вернулся брат Леонард. Он нас в Семипалатинске на нашёл и решил, что мы уехали пароходом. Если бы я встретил его где-нибудь в другом месте, я бы его не узнал. Последний раз, когда я его видел, ему было всего 10 лет, а теперь это был отец 4 детей, и все девочки. Пришла его жена Зина с работы. Собрались все дети - и двор стал полон.
   На другой день приехал брат Людвиг, тоже с женой и детьми. Так мы встретились первый раз после войны. Отец мой погиб в трудармии 1 августа 1943 года. Ему было всего 50 лет. В свидетельстве о смерти отца сказано, что он умер от "порока сердца". Такой диагноз писали всем, кого расстреливали. Сестру Каролину я уже не увидел. Она умерла. Мать рассказала о ней. Когда её вывезли в Казахстан, она потеряла двоих маленьких детей а сама попала куда-то к казахам-пастухам. После всех этих переживаний она сошла с ума. Часто она не понимала, что делает. Однажды ночью она выскочила в ночной рубашке, громко крича: "Теперь я знаю, где моя Мария!" - это её старшая дочь, - и убежала. Утром мать пошла её искать, не нашла. Позже нашли Каролину в реке мёртвой.
   Мои родные теперь уже не голодовали. Еды было достаточно. Домик стоял на берегу Иртыша. Река изобиловала рыбой. Мать точно не знала, сколько у них гусей. Целое стадо гусей паслось возле реки, а на ночь приходили во двор. Корова была тоже выдрессирована: утром мать её доила и она сама шла пастись. К обеду она приходила на своё место во дворе. Снова мать её доила и корова отправлялась на пастбище. Свинья была тоже приручена к людям. На ней дети часто катались верхом.
   Брат мне рассказал одну историю. Была у них свиноматка, которая тоже самостоятельно ходила пастись. Однажды она не вернулась домой. Брат пошёл её искать, но не нашёл и решил, что она, наверное, упала в реку и утонула. Но через некоторое время свинья вернулась домой, а за ней шли 8 маленьких поросят. Позже из Полтавы я потом ещё дважды ездил к ним в гости. Они не жили уже в глиняном домике, рядом стоял большой новый дом. В постройке чувствовался немецкий стиль. Высокая крыша, окна со ставнями. Двор загорожен аккуратным забором. Перед домом посажены деревья. В Уба-Форпосте жило много высланных немцев. И многие строили такие дома. Казахи стали завидовать.
   28 июля 1980 года в Уба-Форпосте умерла моя мать Мария-Шарлота Гааг, урождённая Фербер, в возрасте 84 лет. Там же она и похоронена. И сестра Каролина похоронена там же. К сожалению, в тех краях не осталось никого из родных. На похороны матери я не успел прилететь: дорога туда далёкая и трудная. Брат Людвиг тоже умер и похоронен совсем в другом месте в Донецкой области. Его жена Катя тоже умерла. Дети их живут в разных местах. После 10-дневного пребывания у матери и брата в гостях в Уба-Форпосте, мы на этот раз поплыли пароходиком до Семипалатинска, а затем поездом до Новосибирска, а потом дальше в Полтаву через Москву. В Москве мы остановились у знакомых по Колыме и сделали много покупок. Все хорошо приоделись.
   В Полтаве все знали, когда мы приедем, и нас встречали. Все родственники Нины были ещё живы. Восемь лет Нины не было в Полтаве, за это время девочки выросли, стали почти взрослыми. Когда Нина 8 лет тому собиралась ехать ко мне на Колыму, никто из родственников ей не сочувствовал. Мать ругала её: "Куда ты едешь? Что он, то есть я, может тебе дать? Ты там погибнешь со своими детьми!" . Никто из родственников не дал ей ни копейки денег на дорогу, ни куска хлеба. Они выезжали рано утром, так никто из родственников не вышел её провожать, только соседи пожелали хорошей дороги. Теперь нас ожидали. Нина вернулась с семьёй, модно одетая, с деньгами в кармане. И теперь каждый приглашал к себе. Мы остановились у её родителей. Но не надолго. Сразу купили полдома и всё необходимое в дом. Мы привезли с собой 10.000 рублей, тогда после девальвации 1 рубль равнялся 1 доллару. В сентябре мы поехали с женой в Пятигорск.
   Это был наш первый совместный отдых на курорте. Начались будни. Постепенно наши запасы кончились. Я начал работать, зарабатывал мало по сравнению с тем, что имел на Колыме. Лариса продолжала учиться в медучилище, Ирина поступила в Пединститут. Появились дополнительные расходы. Нина тоже поступила на работу. Лариса через 4 года стала медсестрой, а Ирина через 5 лет - учительницей математики. Обе стали работать. Зарабатывать. Стало немного легче, но не надолго. Вскоре Лариса вышла замуж и стала жить самостоятельно. А потом и Ирина вышла замуж, но так получилось, что она осталась с нами. Аня родилась и выросла у нас. Когда ей было два годика, Ирина разошлась с мужем и он исчез из их жизни. Но для Ани в детстве я был как отец.
   Года два-три до развала Советского Союза тема политических репрессий в средствах массовой информации была очень актуальной. Коммунистическая идеология трещала по всем швам и разваливалсь на глазах. Коммунистическую партию массово побросали её рядовые члены, а те, кто стоял у руководства, попрятали свои партбилеты в тумбочки и одели крестики, а вдруг партия снова вернётся, можно будет крестики снять, а партбилеты достать из тумбочки. Глассность била в цель и давала весомый результат. И никто из тех, кто прошёл не один круг ада в ГУЛАГе и чудом уцелел, не сомневались, что скоро настанет тот день, когда коммунистическая партия не только будет запрещена, как сейчас запрещён нацизм, но состоится суд народов над этой преступной организацией, ведь на её совести - миллионы расстрелянных, замученных голодом, холодом, нагло ограбленных, брошенных в концлагеря, высланых, преследуемых карательной психиатрией. И всё это делалось открыто, во имя высшей идеи построения коммунизма на глазах психологически и идеологически обманутого народа политическими преступниками.
   Эти преступления не имеют срока давности. Живы ещё жертвы, живы и палачи. И тот, кто помнит свой зековский номер и смерть товарищей по неволе от пеллагры, дистрофии, от моральной и физической пытки конвоиров, лагерной администрации и всей репрессивной машины, помнит клеймо "врага народа" и закон зоны "умри ты сегодня, а я завтра" - это не выдумка, а реальность существования за колючей проволокой. Такая же, как реальность украинского настоящего для бывших политзаключённых и репрессированных, людей преклонного возраста - хронически не доедать, умирать голодными, без лекарств и медицинской помощи (лагерные болезни дают о себе знать) умирать в 60 лет. И ни государство, ни общество не несёт за это моральной ответственности.
   Зато кандидаты, доктора философских наук - спикеры марксизма-ленинизма за свои всевдонаучные степени получили повышенные пенсии. Пенсии повышены за особые заслуги перед государством. Какие заслуги?! Уничтожения соотечественников?! Каким государством?! Советским Союзом?! Кто повысил? Вчерашние и настоящие коммунисты, вчерашние и настоящие националисты, которые являются сейчас депутатами Верховной Рады?!
   А вот законопроэкт "О реабилитации жертв политических репрессий в Украине" в новой редакции никак не утвердит Верховная Рада. Нет денег. Это формальный отказ. Анализируя результаты голосования народных депутатов видим политический подтекст коммунистической, нацистской, человеконенавистнической идеологии. Война продолжается, репрессии тоже. Никакого примирения - даже с мёртвыми - ни коммунисты, ни нацисты не признают.
   Почему палачи, которые убивали, пытали, преследовали людей за их политические и религиозные убеждения, национальную принадлежность, сегодня имеют в Украине достойные пенсии, а их жертвы чуть прозябают, перебиваясь с хлеба на воду? Почему президент Украины не может повысить прожиточный минимум, пенсии бывшим жертвам коммунистического террора своим указом?
   Вопрос "почему?" много раз возникал и возникает в выступлениях и статьях бывших репрессированных. 4 апреля 2001 года состоялась встреча Президента Украины Леонида Кучмы с представителями Всеукраинского общества политзаключённых и репрессированных, где Леонид Данилович, под конец встречи пообещал помочь и оказывать содействие ещё до конца тогдашней сессии Верховной Рады в принятии ею новой редакции закона "Про реабилитацию жертв политических репрессий в Украине". Но прошло уже много времени со дня этой встречи, а в жизни бывших репрессированных и политзаключённых ничего так и не изменилось. И всё потому, что и сейчас к власти на Украине пришёл человек, которому ближе и роднее бывшие нацистские пособники Степан Бендера и Роман Шухевич, но никак не те, кто освободил его и его народ от фашистского, нацистского порабощения.
   Даже приезд в Украину Папы Римского Иоанна Павла второго к репрессированной коммунистами греко-католической церкви ничего не изменил. Папа Римский приобщил к блаженным греко-католической церкви нескольких священников, замученных и убитых коммунистами в концлагерях. На этой литургии был и Леонид Данилович Кучма, который получил Святое Причастие и который не раз слышал из уст Папы Римского в эти дни про коммунистические репрессии. Изменится ли что-то в материальном и финансовом положении бывших репрессированных и политзаключённых, и в их нравстевнно-психологической адаптации в обществе. Экс-коммунисты быстро сориентировались во времени и просторе, пересев с чёрных обкомовских "Волг" на "Мерседесы". Как были они хозяевами жизни, так ими и остались, им не надо доказывать, кем они являются и какие у них права и интересы. А вот жертвам коммунистической идеологии приходится доказывать укранискому руководству простые истины о том, что они тоже граждане Украины и имеют право на достойную человека жизнь. И думать-думать, почему самостоятельная Украина относится к ним хуже, чем мачеха.
   Список лиц немецкой национальности, жертв сталинских репрессий,
   которые на 1 мая 2004 года проживали на Полтавщине.
   Муль Юрий Константинович - ссылка; Ребане Март Иоханнесович - ссылка;
   Штро Александр Александрович - ссылка; Горголь Мария Ивановна - лагерь;
   Шульмайстер Инна Петровна - ссылка; Циттель Вильгельм Христианович - ссылка
   Мещерякова Эрна Андреевна - ссылка; Крат Пётр Иванович - лагерь
   Ебингер Аркадий Генрихович - ссылка; Шмидт Владимир Давыдович - ссылка;
   Альт Владимир Лукьянович - лагерь; Мауль Фёдор Александрович - ссылка
   Энес Яков Эгидович - ссылка; Герман Эдуард Вильгельмович - лагерь;
   Герман Лидия Андреевна - лагерь; Мартенс Франц Емельянович - ссылка
   Лендер Давид Владимирович - ссылка; Цалко Франц Викентьевич - ссылка;
   Смирнова Луиза Ивановна - лагерь; Вайсгербер Пётр Петрович - лагерь;
   Киркач Клара Дмитриевна - лагерь; Терно Алексанра Васильевна - ссылка;
   Фрейнак Екатерина Матвеевна - лагерь; Гиль Дмитрий Григорьевич - лагерь;
   Гутнер Ярослава Иосифовна - ссылка; Оганесян Эльвира Христиановна - лагерь;
   Грабо Эдмонд Андриасович - лагерь; Кооп Эдуард Эдуардович - лагерь;
   Миллер Вольдемар Данилович - лагерь; Детцель Эйвальд Альфонсович - лагерь;
   Мюнд Вольдемар Вильгельмович - лагерь; Шлегель Ирма Анатольевна - лагерь;
   Ренк Роберт Яковлевич - лагерь; Исай Эрна Фридриховна - ссылка;
   Шмаль Павел Павлович - лагерь; Пауль Розалия Вольдемаровна - ссылка;
   Губарь Валентина Трофимовна - ссылка.
   Глава-3.
   Полтавское
   областное
   общество немцев
   Украины
   "Wiedergeburt"
   "Возрождение"
  
   Но в законе Господа воля его,
   И о законе Его размышляет он день и ночь!
   И будет он как дерево, посаженное при потоках вод,
   Которое приносит плод свой во время своё
   И лист которого не вянет;
   И во всём что он ни делает, успеет!
   Псалом 1, 2-3.
   Полтавское областное общество
   немцев Украины "Возрождение".
   ?. а) Предисловие
   28-31 марта 1989 года в Москве состоялась учредительная конференция Всесоюзного общественно-политического и культурно-просветительского общества советских немцев "Возрождение" (Wiedergeburt), сопредседателями которого были избраны Г.Г.Гроут и Г.Г.Вормсбехер. А 14 ноября 1989 года была принята Декларация ВС СССР "О признании незаконными и преступными репрессивных актов против народов, подвергшихся насильственному переселению, и обеспечению их прав".
   После её принятия сложилась принципиально благоприятная ситуация для воссоздания немецкой автономии в Поволжье, в рамках Саратовской и Волгоградской областей, на что тогда соглашались их руководство и ВС СССР. В этой ситуации выставленный обществом "Возрождение" ультиматум: "или автономия в прежних границах, или ничего" (в сочетании с рядом бестактных высказываний по адресу местного населения) был контрпродуктивен и много способствовал второму из вариантов.
   К тому же, как и прежде, движению советских немцев за восстановление АССР НП противостояла и организованная кампания против такого развития событий. В Поволжье проходили митинги и собрания противников автономии. 14 августа 1990 года Исполком Саратовского облисполкома принял документ "О первоочередных мерах по решению проблем советских немцев, проживающих на территории области" Эта позиция поддерживалась и в Государственной комиссии по проблемам советских немцев Совета Министров СССР, и в Отделе национальных отношений ЦК КПСС (руководители В.Гусев и В.Михайлов), что отразилось в ряде записок этого предрешающего государственные решения органа. Вывод об "отсутствии в настоящее время условий для восстановления" немецкой автономии в Поволжье базировался на несокрушимом тезисе о "недопустимости осложнений в межнациональных отношениях".
   Мне прочно врезались в память и до сих пор не дают покоя, вызывая чувство стыда и обиды, события начала осени 1991 года. Делегация немцев-активистов решила посетить Саратовскую область, бывшую АССР НП. Я был в составе этой делегации как представитель немцев Украины, немцев Полтавщины. Уже с первого момента въезда на территорию Саратовской области нас очень ошарашило, откровенно подавило, унизило, растоптало то, что нам там пришлось пережить. Во-первых при въезде в Саратов, вдоль железнодорожного полотна, на белых стенах складских пакгаузов, крупными, во всю стену словами, чёрной краской было написано "Нет фашизму. Фашизм не пройдёт". И это спустя почти полвека после войны, на территории, на которую фашист так и не ступил. Ведь не остались же эти лозунги ещё со времён войны. Но к этому мы ещё как-то внутренне были готовы, в нас ещё действительно сидел страх. А вот то, что произошло в одном из сёл, нас откровенно озадачило: "а может мы действительно зря всё это затеяли?". Среди нас был один пожилой человек, примерно 1915-16 годов рождения, который в этом селе вдруг узнал свой дом. Это произошло неожиданно, он не ожидал его увидеть, ведь село носило теперь другое название, да и лет прошло много. Но он вдруг словно прозрел, местность вокруг стала вроде бы знакомой и дом впереди до боли знаком, дом, в котором он родился, вырос, жил до войны и откуда был угнан в "трудармию". У него слёзы выступили на глазах, дом мало чем отличался от прежнего, разве что только крыша немного покосилась, стены давно не белены. Сад и приусадебный участок сильно заросли бурьяном. Но это был его дом. Он очень хотел войти в дом, посмотреть на комнату в которой он родился и провёл своё детство, и вырос, он хотел притронуться к родным стенам, вдохнуть воздух родного очага. Но... в калитке стоял новый хозяин дома и не пустил нашего товарища в дом. Видимо население окрестных сёл было предупреждено о нашей делегации и что им было сказано мы не знаем, но факт остаётся фактом, как мы ни уговаривали хозяина впустить нашего товарища, как мы ни упрашивали его, он его не пустил:
   ?Это мой дом. Его дало мне государство.
   ?. Но ведь у Вас его никто не отнимает. Ему только войти в дом, посмотреть, притронуться к родным стенам, вздохнуть воздухом этих стен и всё.
   Но то, что ответил нам новый хозяин дома, лишило нас дара речи:
   ?Убирайтесь вон. Поволжье не будет вашим домом. В Поволжье фашизм не пройдёт.
   Униженные, оскорблённые и ошарашенные, мы молча развернулись и уехали. Сейчас наш товарищ ещё жив и проживает в Байроте Германия, наш Иван Иванович лично с ним знаком. Когда Иван Иванович рассказал ему об этом эпизоде из моих набросков к книге, тот сразу узнал себя и просил передать мне спасибо, что мы ещё помним его.
   Запланированный на 16 июля 1990 года Съезд советских немцев был перенесён сначала на декабрь 1990 года, а затем на 12-15 марта 1991 года - с явным расчётом на то, чтобы - под опекой ЦК КПСС - провести документы, фактически снимающие вопрос о воссоздании автономии. Тут наконец время для немцев нашёл и М.Горбачёв, но встретился от только с представителями конформистского течения и обсуждал с ними возможность создания надтерриториального органа, то есть фактически отверг вариант реальной автономии. Как ни странно, но кульминацией антинемецкой кампании стал визит в Поволжье президента РСФСР Б.Ельцина. 8 января 1991 года он посетил Саратов: никогда ещё откровенная поддержка противников восстановления автономии не звучала столь категорично и на столь высоком уровне: "Пока я президент немецкой автономии в Поволжье не будет!"
   Впечатления не исправили ни принятый 26 января 1991 года "Закон о реабилитации репрессированных народов", ни Указы Президента РФ "О неотложных мерах по реабилитации российских немцев" от 21 февраля 1992 года, "О создании в Поволжском районе поселений российских немцев на базе агрокомплексов..." от 21 мая 1992 года. Указ о реабилитации советских немцев предусматривал, в частности, создание немецкого национального района в Саратовской и национального округа в Волгоградской областях. Но уже 18 июня 1992 года сессия Энгельского райсовета Саратовской области, где предполагалось воссоздать такой район, высказалась против образования каких-либо национально-территориальных образований на своей территории.
   В соответствии с упомянутыми документами на территории РФ были созданы только два таких образования - Немецкий национальный район в Алтайском крае, объединяющий 16 поселений общей численностью населения свыше 20 тысяч человек, и Азовский национальный район в Омской области. В этих сибирских регионах выработалась позиция: "национальные районы - не альтернатива республике, но сегодня нет альтернативы национальному району". В 1991-1995 году ФРГ оказала Алтайскому краю помощь в размере 60 миллионов немецких марок, в районе была построена АТС "Сименс" на 3000 номеров, созданы общество "Halbstadt GmbH" и "BrЭcke", организованы бесплатные курсы немецкого языка (последнее тем более проблематично, что ни местные жители, ни даже руководители района между собой не говорили по-немецки).
   На базе фермерских агрокомплексов в Энгельском, Марксовском, Краснокутском и Ровненском районах Саратовской области, где ранее находилось ядро АССР НП, возводились жилые дома для немецких переселенцев. Немцев приглашали переезжать в Ульяновскую (с Богдашкино) и Ленинградскую области, а также в места довоенного проживания на Украине. В печати обсуждался даже "кенигсбрегский" вариант воссоздания автономии.
   Мощного союзника в деле воссоздания немецкой автономии её сторонники нашли в лице Правительства ФРГ, после объединения Германии более уже не заинтересованной в столь значительной репатриации немцев. "ФРГ заинтересована в том, чтобы немцы оставались в Советском Созе", - официально заявлял Г.Д.Геншер. Так что не удивительно, что 20 октября 1992 года Россия и Германия подписали "Протокол о сотрудничестве с целью поэтапного восстановления государственности российских немцев".
   4-6 февраля 1993 года состоялся Первый конгресс поволжских немцев, на котором было создано Землячество немцев Поволжья. Фактически там же был декларирован отказ от политической борьбы за автономию и перенос акцентов на решение хозяйственных, социальных и культурных задач немцев Поволжья.
   Тем не менее на Волге мощное движение даже против поэтапного восстановления немецкой автономии не ослабевало. В результате все последующие события вокруг воссоздания (точнее не-воссоздания) национальной автономии привело советских немцев к формулировке следующего ультиматума, озвученного руководством "Возрождения": альтернативой Немецкой республики в Поволжье является только тотальная эмиграция в ФРГ.
   Что, собственно говоря, и происходит. Немцы "голосуют ногами" и начиная с 1990 года поистине массово уезжают. Сам по себе "призрак" эмиграции постоянно присутствовал в политической борьбе советских немцев за свои законные права. Теоретически эмиграционная альтернатива возникла тотчас же после начала их реабилитации, а формальное начало ей было положено ещё в 1951 году.
   Согласно переписи населения ФРГ 1950 года, в стране проживало около 51 тысячи немцев, родившихся на территории, до 1939 года входившей в СССР. Это оказалось немаловажным для начала немецкой иммиграции из Советского Союза, поскольку на первом её этапе советская сторона шла навстречу главным образом в случаях воссоединения семей. В 1951 году из СССР в ФРГ выехали первые этнические немцы (1721 человек). После того как 22 февраля 1955 года Бундестаг решил признавать немецкое гражданство, принятое во время войны, действие "Закона об изгнанных" было распространено на всех немцев, проживавших в Восточной Европе и подвергавшихся преследованиям и депортациям. Уже к маю 1956 года в немецком посольстве в Москве скопилось около 80 тысяч заявлений советских немцев на выезд в ФРГ. В 1958-1959 годах реальное число немецких эмигрантов составило 4-5,5 тысяч человек.
   В то же время власти СССР всячески препятствовали эмиграции немцев из страны, нехотя отпуская их, как и евреев, лишь исключительно по линии воссоединения семей. Усилия самих немцев, которым отказывали в желании репатриироваться, активизировались в середине 70-х годов не очень массовые, но частые их демонстрации проводились, как правило, перед ЦК КПСС или немецким посольством.
   В отдельных республиках (Эстония, Латвия, Казахстан) создавались эмиграционные комитеты для коллективизаций усилий по получению разрешений на выезд. В январе 1974 года был выпущен самиздатский сборник "Репатриа", освещавший проблемы немецкого эмиграционного движения. В конце 1976 года около 300 немцев из Казахстана и Киргизии впервые применили такой способ протеста, как отказ от гражданства СССР со сдачей советских паспортов и одновременным обращением в правительства СССР и ФРГ и в международные организации: многие "отказники" были репрессированы за "Нарушение паспортного режима" или даже "клевету на советский строй".
   Кстати, именно эмиграционный результат 1976 года (9704 иммигранта) долгое время был рекордным. Только в 1987 году 10-ти тысячный рубеж "пал" (14.488 человек), после чего практически каждый год планка поднималась на новую высоту: 1988 год - 47.572 человека; 1989 год - 98.134 человека; 1990 год - 147.950 человек; 1991 год - 147.320 человек; 1992 год - 195.950 человек; 1993 год - 207.347 человек; 1994 год - 210.214 человек. В 1995 году планка устояла - 209.409 человек, а в 1996 году - двинулась вниз - 172.181 человек.
   Но уменьшение количества иммигрантов объясняется не столько политикой воссоздания благоприятных условий для проживания немцев в Казахстане, России, Украине и так далее, сколько ужесточением со стороны ФРГ самого регламента переселения. В частности, 16 июля 1989 года, в качестве дополнения к "Закону об изгнанных", Бундестаг принял так называемый "Закон о назначении места жительства". С учётом поправок от 1 марта 1996 года и 13 ноября 1997 года он предусматривает фактическое прикрепление переселенцев к предписанным им землям и даже населённым пунктам на первые два года проживания в Германии, а въехавшим после 29 февраля 1996 года - даже на 4,5 года. Декларируемым мотивом является обеспечение равномерного распределения вновь прибывших по территории, но фактически за этим стоит стремление закрепить переселенцев в восточных землях, где проживало лишь около 20% переселенцев из бывшего СССР.
   Основным препятствием для эмиграции немцев из России является сегодня само германское государство, испытывавшее во второй половине 1990 годов серьёзные экономические трудности и внутриполитически не заинтересованное ни в каком виде иммиграции. За 1995-1998 годы поток переселенцев сократился более чем вдвое и лишь в 1999 году стабилизировался на отметке чуть более 100.000 человек, а в 2007 году не дотянул и до 10.000 человек. Мощным барьером для немцев-переселенцев на их пути в Германию стала необходимость экзамена на знание немецкого языка ещё на месте, в странах СНГ (на экзамене, как правило, "проваливается" не менее 1/3 допущенных к нему).
   Тем не менее 1990-е годы в целом стали временем обвального исхода немцев из республик бывшего СССР. Всего за 1951-1999 годы в ФРГ переселилось 1,9 миллиона советских немцев и членов их семей. По некоторым оценкам, немцы "по паспорту" (то есть прибывшие на основании ї4 "Закона об изгнанных") составляют среди их примерно 4/5, ещё 1/5 приходится на их супругов, потомков и родственников.
   Ко времени распада СССР из России, Украины и Туркмении выехало около 15% имевшегося там немецкого населения, а из Казахстана, Киргизии, Узбекистана и Таджикистана - порядка 20-25%, из Закавказских республик - даже 35%. Эти различия достаточно показательны для оценки того выталкивающего давления, которому подвергалось немецкое население на территории бывшего СССР. К началу же 1997 года в Казахстане оставалось менее 1/3 проживавших там ранее немцев, в Киргизии - 1/6, а в Таджикистане немецкий контингент был практически исчерпан. Уровень немецкой эмиграции в России гораздо ниже; мало того, отмечается и заметная немецкая иммиграция из среднеазиатских государств в Россию.
   По данным на 1996 год, в общем потоке немецких репатриантов из бывшего СССР доминировал Казахстан (в среднем 56%), хотя его доля при этом (так же, как и государств Средней Азии) неуклонно снижалась; доля же России, напротив, росла и составила, в среднем, 32,7%.
   Между тем ни в России, ни в Казахстане сегодня о немецкой автономии, кажется, уже и не помышляют. В России ограничились выпуском 6 июня 1996 года очередного Президентского указа "О дополнительных мерах по обеспечению реабилитации российских немцев" и созданием в конце 1997 года культурной автономии Российских немцев. Завершена разработка Целевой федеральной программы "Развитие социально-экономической и культурной базы возрождения российских немцев", заказчиком которой выступило Министерство по делам национальностей и федеральным отношениям, а главным исполнителем - Общественно-государственный фонд "Российские немцы". Думается, однако, что время для решения коренной проблемы - воссоздания немецкой автономии в России - безвозвратно упущено.
   Но немцы не исчезли ни с просторов Украины, ни с просторов Полтавщины. Конечно, за 30 лет между началом Первой и концом Второй мировых войн, пропало почти всё, что до этого держалось прочно. Немецкая этническая группа практически перестала существовать. От катастроф, развязанных Сталиным и в ещё большей степени Гитлером, нападением Германии на СССР, некогда цветущая немецкая община, больше не оправилась. Многие немцы, стараясь защитить от преследований своих родных и близких, меняли свои фамилии на русские, украинские и другие, отказывались от своей национальности, становясь кем угодно, только не немцами. Как я уже говорил выше, моя мама мне тоже не советовала давать моим детям немецкую национальность. Она говорила: "Мы, немцы, прокляты в этой стране". Правда мои внуки теперь немцы, живут в Германии и свободно говорят на немецком языке, были бы мои родители живы, они были бы просто счастливы. А тогда немцы как бы растворились в русской, украинской, казахской среде. Появилось очень много смешанных браков, где дети и внуки уже не были немцами.
   0x08 graphic
Лишь постепенно, когда в СССР пришло потепление в отношении к немецкой диаспоре (после 20 съезда КПСС), стали возвращаться этнические немцы из дальних мест. Родные места, как магнитом, притягивали к себе, люди возвращались и вели незаметную, скромную, тихую жизнь. Страх так глубоко въелся в кровь и души немцев, что они и до сих пор ещё окончательно не пришли в себя, не поверили в то, что они теперь свободны от огульных обвинений 1941 года. Правда отношение правящих кругов республик бывшего СССР не дают никаких надежд на улучшение жизни, условия жизни становятся всё тяжелей и немцы вынуждены покидать свою Родину и переселяться на свою историческую Родину, Родину своих предков. Своя Родина, в том смысле какой вложен в это слово, у российских немцев была отнята Сталиным 28 августа 1941 года. До этого дня у немцев была Родина, были родные места, где они родились и выросли, которые они безумно любили и готовы были жизни положить за них. Но Сталин грубо отнял у них Родину, лишив раз и навсегда немцев их родных мест, упрятав в шахты, лагеря, поселения и тюрьмы. До 1956 года немцы могли только надеяться и мечтать о том, как они вернутся в родные края, как они вернутся на земли где они родились и где покоится прах их родных и близких, где похоронены их отцы и деды. Но и после 1956 года этого не произошло. Немцам действительно разрешили покидать места поселений, но не разрешили возвращаться в родные места, не разрешили поселяться в центральных районах. Более того 29 августа 1964 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР в котором утверждалось, что в послевоенный период немецкое население "укоренилось по новому месту жительства на территории ряда республик, краёв и областей страны" и поэтому нецелесообразно возвращать их на места прежних поселений, то есть, по сути, возбранял им возвращение в родные места. Указ 1964 года устраивал только одну сторону, государство. Именно так восприняли этот акт российские немцы: как очередную несправедливость, как ущемление их национальной чести и их достоинства.
   Им было разрешено переселяться с Урала в Казахстан, Сибирь, Северный Кавказ и наоборот. По сути на те же места поселений, только теперь они могли воссоединиться со своими близкими, воссоединить свои семьи, которые тоже жили в местах поселений. То есть и 20 лет после войны геноцид против немецкого народа продолжался. Вот и искали немцы не Родину, а места компактного поселения, чтобы хоть как-то почувствовать свою принадлежность к родной нации. Мои родители поменяли много мест жительства, пока наконец не нашли более менее немецкий посёлок Джигинка в Краснодарском крае под Анапой. Это был посёлок в котором проживало много немцев и поэтому его ещё называли "маленькая Германия". Сейчас там уже почти не осталось немцев, тот кто умер так и остался там на кладбище. А остальные выехали в ФРГ. Но теперь туда переселились русские и украинцы из Киргизии, потому что их там выгнали. Киргизы писали на заборах домов: "Русские в Россию. Немцы в Германию!" Поэтому Джигинку теперь называют "маленькая Киргизия". Там сейчас и похоронены мои родители, умершие в 1988 году. Вот и получается, что немцы покидают не свою Родину, которую у них давно отняли а свои привычные, обжитые места. Спасибо Германии, она открыла нам дверь и принимает немцев, потерявших Родину там и пытающихся обрести её здесь, в Германии, правда и здесь нас не очень-то ждут и не очень-то рады, но это особый разговор.
   По переписи населения 1989 года в СССР официально признали себя немцами два миллиона 38 тысяч человек. почти половина проживала в Казахстане, 840 тысяч в РСФСР, 37 тысяч на Украине. Но это только те, кто писался по паспорту "немец", а если учесть, что 70% браков смешанные и дети пишутся другой национальностью, то эти цифры возрастут в три-пять раз. Компактно немцы проживали только в Казахстане, Киргизии, на Алтае, в Омской и Оренбургской областях и то только около ста тысяч немцев. Большинство из них уже забыли свой родной язык, потому что за последние 60 лет у двухмиллионного народа нет и не было ни одной национальной школы. Не лучше обстоят дела и с национальной культурой. На всю страну был лишь один театр, это немецкий драмтеатр в Алма-Ате. Поэтому и стали выезжать немцы в Германию.
   Из разговора в аэропорту в городе Москва:
   ?Почему вы уезжаете?
   ?Причины разные. Ребята, потому что им надо жениться, заводить семьи.
   Детишки. Этим вроде бы всё-равно где жить, лишь бы папа с мамой рядом
   были. А старики. Хочется хоть перед смертью обрести чувство Родины.
   ?А сейчас у вас этого чувства нет?
   ?Нет. Было когда-то, да Сталин отнял. Потом обещали вернуть, да видно забы-
   ли. Никому мы, немцы видать не нужны в этой стране.
   Но надежда умирает последней и немцы всё ещё продолжают надеятся и бороться за свою национальность, всё ещё стараются что-то сделать, еще стараются хоть в маленьких коллективах, но сохранить что-то своё, немецкое.
   ?. б) Создание и становление общества.
   Так и у нас, в Полтавской области, 17 февраля 1991 года состоялось первое собрание немцев Полтавщины. 15 февраля 1991 года, я как обычно просматривал свежую прессу. И вдруг в областной газете "Зоря Полтавщины" мне в глаза бросилась короткая, но очень интересная и важная лично для меня заметка: "К сведению немцев, проживающих на Полтавщине". Это объявление дал в газету Андрей Фольборт, член оргкомитета Совета Министров УССР по выдвижению делегатов на первый съезд немцев СССР, председатель Киевского регионального объединения немцев. Мне бы хотелось здесь привести полностью текст этого обращения в переводе на русский язык.
   "О немцах СССР, как о народе, который имеет более двухвековую историю, до 1985 года наши сограждане практически ничего не знали. Ещё и сегодня, в период глассности, о более чем двухмиллионном (14 по численности) народе СССР, мало встречается публикаций, как в центральной, так и в местной прессе. Местные органы власти, как правило, вообще никак не реагируют на национальные запросы немцев. Положение немцев в СССР на протяжении полувека было тяжёлым ещё и потому, что само слово немец, ассоциировалось с фашизмом. Это сопровождалось как физическим, так и духовным геноцидом, который привёл к упадку национальной жизни немцев СССР. Сейчас, за национальное возрождение нашего народа на Украине, взяли на себя ответственность общества немцев, создаваемые во многих областях республики. Но всех проблем в рамках этих обществ не решить.
   12-15 марта 1991 года в Москве состоится первый съезд немцев СССР, который должен рассмотреть проблемы национального возрождения немцев СССР. 23 февраля, в Киеве, состоится конференция, где будут избраны делегаты на этот съезд от Украины. На этой конференции, также будут рассматриваться вопросы национального состояния немцев в республике. В свою очередь жители немецкой национальности областей делегируют на эту конференцию своих представителей. В Полтавской области собрание по выдвижению делегатов на республиканскую конференцию состоится 17 февраля 1991 года в 12 часов, в помещении общества украинского языка (Народный Рух Украины), улица Пролетарская 22/2. В связи с этим прошу всех моих соотечественников-немцев откликнуться и принять участие в этом мероприятия".
   До этого дня я считал, что, здесь, в Полтаве, я один немец, который по всем документам пишется "немец". Кстати так считали, как оказалось, и все немцы, проживавшие на тот момент в Полтавской области. А нас оказалось в области-744; в городе Полтава-141; Кременчуке-174; Комсомольске-119.
   Я, конечно, знал, что в России, Казахстане, на Украине проживали мои соплеменники-немцы и их называли "Советские немцы". Я знал, что они, особенно в крупных городах собирались в общества, я знал о существовании общества советских немцев "Widergeburt" - "Возрождение", я читал об этом в газетах "Neues Leben", "Heimat", которые поступали в городскую библиотеку имени Короленко. Но чтобы у нас, в тихой Полтаве, в самом центре Украины, в духовном центре Украины, как назвал её Леонид Данилович Кучма, бывший президент Украины, тоже были немцы, этому я не мог поверить. Я считал, что в Полтаве я случайно оказался единственным немцем, я не скрывал своей национальности, меня никто открыто ею не упрекал. Иногда, правда, сослуживцы шутили надо мной, подковыривали говоря: "Что ты здесь сидишь. Езжай в Германию, ты же немец, да и нам поможешь вырваться из этого дурдома". Уже, когда я вышел на пенсию, я встретил одного из своих сослуживцев, так он мне прямо так и сказал: "Ты всё ещё здесь?, немцы же сейчас все бегут в Германию, им это разрешили. Только, когда приедешь в Германию, попроси Гельмута Коль, чтобы он снова пошёл на нас войной и может оружия с собой не брать, мы все будем стоять на границе с поднятыми руками, пусть он нас всех берёт в плен, чтобы наконец прийти к демократии, к цивилизации".
   И вдруг это объявление. Я естесственно заинтересовался и пошёл на это собрание. На это первое собрание нас пришло всего семь человек:
   ?Алексеенко Степан Иванович-ректор Полтавского пединститута, зав.
   кафедрой иностранных языков, преподаватель немецкого языка.
   ?Вайгент Александр Петрович-бригадир механизаторов колхоза "Прогресс"
   Машевского района, Полтавской области.
   ?Зягун Агнесса Васильевна-пенсионерка, город Полтава.
   ?Кольвах Наталья Владимировна-секретарь директора школы N-24 города
   Полтава.
   ?Фертюк Мария Александровна-доярка, село Мачухи.
   ?Фертюк Василий Сергеевич-механизатор, село Мачухи.
   ?Фольмер Владимир Петрович-военный пенсионер, город Полтава.
   Каждый из нас шёл на это собрание ещё не веря, что он не одинок, что есть в Полтаве близкие по национальности люди.
   Недавно я ознакомился с книгой кандидата исторических наук, заслуженного деятеля культуры Украины, Веры Никаноровны Жук: "Очерки из истории немецких колонистов на Полтавщине, о судьбе их потомков и возрождение немецких обществ в области", издательства Полтава: Дывосвит, 2006.
   Я очень благодарен Вере Никаноровне за её такой ёмкий труд. Я много нового узнал из истории полтавских немцев. Это очень интересный материал. Но вот история создания, становления и деятельности Полтавского областного общества немцев Украины, отражена очень слабо. Более того, многие факты исковерканы, неверно переданы и многое упущено. И это неудивительно, ведь архивные данные начального периода создания общества, почему-то "утерялись". Все протоколы собраний, все записи касающиеся деятельности общества безследно, казалось бы, исчезли. Поэтому Вера Никаноровна, до того момента, когда она сама пришла в наше общество, могла восстанавливать историю создания общества только со слов членов общества, которые и сами слабо знали эту историю, а некоторые даже специально искажали её.
   Я сам стоял у истоков этого общества, я был одним из тех, кто создавал наше общество и был избран первым председателем совета общества. У меня была, да и сейчас ещё сохранилась, привычка, всегда оставлять себе копии всех бумаг, которые мне приходилось подписывать. И очень многие копии документов, вырезки из газет, письма, которые я получал как председатель совета общества, у меня сохранены и сейчас. Это мой архив, может быть он мне ещё пригодится. Именно поэтому я могу более подробно изложить историю создания Полтавского областного общества немцев Украины "Возрождение". Что я и постараюсь сейчас сделать. Может быть некоторые моменты для кого-то будут неприятны, но это же было, это всё прошло через меня, через мои руки, через моё сердце.
   Как я уже говорил выше, 17 февраля 1991 года состоялась первая встреча немцев, проживавших в городе Полтава. Собрание было назначено согласно объявления в газете на 12 часов дня. Я и сейчас хорошо помню этот день. К своему стыду, я был мало знаком с этим районом - Подол.
   На собрание мы поехали с моей дочерью Наташей Кольвах. Она тоже млохо знала этот район. Мы только знали, что надо троллейбусом доехать до остановки "Мелькомбинат", затем мимо элеватора вниз к площади и там на углу улиц стоит небольшой двухэтажный дом. Это и есть "Пролетарская 22/2". В этом доме расположилось Полтавское общество украинского языка имени Тараса Григорьевича Шевченко "Просвита". Это общество и предоставило нам помещение для проведения собрания.
   День был солнечный, воскресенье, народу было на улицах мало, холодно, всё-таки февраль месяц, оправдывавший своё украинское название "Лютый". Когда мы с Наташей всё-таки нашли этот дом, там уже было несколько человек. Я не постеснялся, подошёл к ним, разговорились и оказалось, что они тоже немцы и тоже пришли на это собрание. Это были Степан Иванович Алексеенко, Александр Петрович Вайгент, Василий Сергеевич Фертюк. Когда мы вошли в помещение, там уже были Агнесса Васильевна Зягун, Мария Александровна Фертюк и Андрей Евгеньевич Фольборт - представитель из Киева. Он то как раз нас и собирал. Мы все перезнакомились. Андрей Фольборт рассказал нам о цели нашего собрания, о существовании в Киеве республиканского общества немцев Украины "Возрождение", представители которого в данный момент разъехались по областям с целью помочь в создании на местах немецких обществ и избрания от областей представителей на республиканскую конференцию. Андрей Фольборт приехал именно к нам, потому что он сам полтавчанин, а его мать и тогда ещё жила в Решетиловке.
   Мы естественно проговорили часа три, нам было как-то непривычно и в то же время очень интересно, радостно, ведь рядом были соплеменники и мы могли открыто, не стесняясь, говорить: "Да я немец, и родители мои немцы". Мы избрали нашим представителем на республиканскую конференцию Андрея Фольборт, справедливо рассудив, что мы ещё не организованы в общество и, что говорить и что делать на этой конференции мы пока ещё не знали.
   Андрей рассказал нам о задачах общества советских немцев, посоветовал, как начать организацию и создание общества и мы решили все организационные вопросы отложить до следующего собрания, которое состоится в следующее воскресенье. У нас и так уже голова шла кругом от впечатлений. Сердце переполнялось радостью, что ты не один, что можно не скрывать своей национальной принадлежности, открыто говорить о ней и не бояться каких-то запретов, наказаний, репрессий.
   Как мы и решили, вторая встреча прошла ровно через неделю 24 февраля, в воскресенье в 12 часов дня , там же, на улице Пролетарска 22/2. Нас снова бывло семь человек, но на этот раз к нам в гости пришёл председатель общества "Просвита", народный депутат Украины, Николай Георгиевич Кульчинский. Он поздравил нас, что мы нашли в себе силы избавиться от страха по поводу своей национальной принадлежности. Дал очень много полезных советов как создать своё общество, куда обратиться. Обещал нам свою всестороннюю помощь и как народный депутат, и как руководитель движения "Народный Рух Украины" в Полтавской области. Он видел, что у некоторых из нас на глазах были слёзы, это были слёзы радости, слёзы избавления. Позже он скажет: "Жалко было смотреть, сердце сжималось от боли, когда я видел, как эти люди, встречаясь, плакали от того, что впервые за 50 лет они могли без страха назвать себя немцами, сказать, что их родители, дедушки и бабушки были немцами по происхождению".
   На этой встрече мы и решили создать в Полтаве общество немцев. Для начали мы избрали совет общества. Первым председателем избрали меня, Фольмер Владимира Петровича, заместителем председателя избрали Алексеенко Степана Ивановича и секретарём избрали Кольвах (Фольмер) Наталию Владимировну.
   На пост председателя было предложено две кандидатуры: Фольмер Владимир Петрович и Алексеенко Степан Иванович. Но Степан Иванович взял самоотвод. Он объяснил свой самоотвод двумя основными причинами:
      -- Он был ректором Полтавского пединститута, зав. кафедрой иностранных языков, преподаватель немецкого языка и у него день был загружен до предела, поэтому у него не было бы времени заниматься ещё и организационными и текущими делами общества.
      -- Он объяснил, что он немец по материнской линии, по документам он украинец. Он не взял национальность матери по настоянию самой матери, а иначе он никогда бы не стал ректором, зав. кафедрой. Поэтому он считает себя недостойным руководить обществом немцев.
   Я тоже пытался взять самоотвод, объяснив это тем, что я не умею руководить людьми гражданскими, я не знаю как работать с руководством города и области и вообще, я не представляю себя в роли руководителя. Но тот же Степан Иванович настоял чтобы избрали именно меня, потому что я бывший военный, а значит дисциплинированн, во вторых я пенсионер, а значит времени у меня будет достачно для того чтобы заниматься делами общества, в третьих я проживаю в городе и последнее то, что я немец и по отцу и по матери и никогда не отказывался от своей национальности, а потому кому как не Фольмер бороться за права немцев.
   Собрание шестью голосами против одного воздержавшегося, избрало председателем совета Полтавского областного общества немцев Украины "Widergeburt" Фольмер Владимира Петровича, 1945 года рождения, немец, образование среднее, бывший военный, пенсионер.
   Заместителем председателя избрали Алексеенко Степана Ивановича, 1938 года рождения, украинец, ректор Полтавского пединститута зав. кафедрой иностранных языков, преподаватель немецкого языка, отец украинец, мать немка.
   Секретарём совета общества была избрана Наталья Кольвах (Фольмер), 1970 года рождения, немка, отец немец, мать украинка, секретарь директора школы N24 города Полтава.
   На этом собрании мы выработали план работы совета общества на начальном этапе создания общества. Было решено собираться каждое воскресенье в 10.00, на кафедре иностранных языков Полтавского пединститута по улице Сковороды 14, о чём дать объявления в городских и областных масмедиа. Своими основными задачами на начальный период мы видели:
  -- Розыск и привлечение в общество лиц немецкой национальности, проживавших на территори Полтавщины.
  -- Через городские, районные и областные архивы разыскивать всё, что касалось бы истории немцев когда-либо проживавших на территории Полтавской губернии и области.
  -- Дать объявления по местному радио, в областные и районные газеты о том, что в Полтаве по улице Сковороды 14, каждое воскресенье в 10.00 проводятся собрания немцев Полтавщины и мы будем очень рады видеть у себя на собраниях тех, кому не безразлична судьба советских немцев.
  -- Изучение немецкого языка, как своего родного, ознакомление с историей, культурой и архитектурой Германии, обычаями и традициями советских немцев и немцев Германии.
   Благо на кафедре у Степана Ивановича было достаточное количество слайдов, видео и магнитофонных записей, по которым мы и проводили свои занятия. Совет общества попросил Степана Ивановича взять на себя проведение занятий по немецкому языку. А все организационные вопросы были возложены на председателя и секретаря совета общества.
   1 и 4 марта 1991 года Степан Иванович выступил по местному радио и рассказал о нашем обществе, его задачах и времени и месте сборов. 28 февраля 1991 года в газете "Зоря Полтавщины" было дано подобное же объявление, а 11 марта 1991 года такое же объявление было дано в газете "Полтавский вестник".
   На третье собрание 3 марта 1991 года, мы собрались уже на кафедре иностранных языков Полтавского пединститута по улице Сковороды 14, на это раз нас було уже 9 человек. Александр Вайгент привёл своего старшего сына Виктора и пришла Лукас Ирма Яковлевна, 1934 года рождения, немка, пережившая все ужасы репрессий против нашего народа.На этом собрании мы кратко обсудили что уже сделано нами за неделю, ознакомили наших новых членов общества с нашими задачами, а затем смотрели видеофильмы о Германии, рссказывали другу свои истории, кто, откуда и что его привело к нам в общество.
   Вайгент Александр Петрович - потомок Поволжских немцев, высланных в Казахстан. Там он познакомился со своей будущей женой украинкой, родившейся на Полтавщине, поэтому при первой же возможности они переехали из Казахстана на Полтавщину. Бригадир механизаторов колхоза "Прогресс" Машевского района, Полтавской области, проживал с семьёй (жена и два сына) в селе Большой Тагамлык. Всю жизнь считал, что он единственный немец на Полтавщине и очень удивился и обрадовался, когда узнал, что только в его Машевском районе, где он проживал уже 26 лет, 10 семей немцев.
   Фертюк Василий Сергеевич 1946 года рождения и его жена Мария Александровна 1948 года рождения, потомки первых немцев-колонистов Полтавщины. Проживали в селе Мачухи в собственном доме по улице Октябрьская 27, двое детей, Василий механизатор, Мария доярка. Откликнулись на первое объявление от 15 февраля 1991 года. Очень обрадовались, что есть ещё немцы в Полтаве, но боялись в это поверить, впоследствии стали активными членами общества. Мария была даже избрана делегатом первого Конгресса национальных меньшинств Украины. Но поехать не смогла, потому что её не отпустили, в колхозе, видители, некем было её подменить на три дня, некому было доить коров. А по-моему просто у кого-то из руководства колхоза всё ещё жила в душе неприязнь к нам, немцам.
   Зягун Агнесса Васильевна 1925 года рождения. Она правда немецких корней не имела, её бабушка была француженка. Но она решила хоть к немцам примкнуть ибо французского общества в Полтаве не было. Пенсионерка, проживала в городе Полтава Октябрьская 25 кв.13, в прошлом экономист Полтавского облстатуправления. Она шутила всегда, говоря мне, я каждый год зарабатывала по одному рублю на пенсию, ибо, проработав 50 лет она получила пенсию 50 рублей, ей очень тяжело было жить.
   Лукас Ирма Яковлевна 1934 года рождения, уроженка одной из немецких колоний Азербайджана, в 1941 году выслана в Казахстан, в 60-х годах переехала жить в Полтаву. В общество пришла после объявления в газете "Зоря Полтавщины" от 28 февраля. Хоть к концу жизни пообщаться со своими одноплеменниками - немцами - таково было её заветное желание, поэтому ни секунды не сомневалась идти в общество или нет.
   10 марта 1991 года в 10 часов утра, на кафедре иностранных языков состоялась четвёртая встреча немцев Полтавщины. На эту встречу уже пришёл Степан Ефимович Литвинчук. Я привёл свою жену 1950 года рождения, украинка, полтавчанка родилась и выросла в Полтаве. Интересен был приход Степана Ефимовича. Когда он вошёл в аудиторию, где мы проводили занятия по немецкому языку, и я и он с удивлением уставились друг на друга. Оказывается, что мы уже с ним были знакомы. Дело в том, что мой тесть в данное время лежал парализованным и к нему раз в неделю приходил его лечащий врач, давал мне советы как ухаживать за больным. И ни он, и ни я не могли предположить, что мы как бы соплеменники. У него фамилия русская Литвинчук, моей фамилии он не знал, а фамилия моего тестя украинская Негруб. Естественно мы обрадовались друг другу, и теперь, когда он приходил к своему пациенту, он немного дольше обычного задерживался у нас, мы с ним много говорили о судьбе немецкого народа, правда Степан Ефимович, почему-то не очень охотно рассказывал о своей судьбе, создавалось впечатление, что его что-то угнетало и сдерживало.
   На этом собрании мы приняли решение о завершении начального этапа возрождения немецкого общества на Полтавщине и теперь мы переходили к становлению общества, его признания руководством области и города, утверждению его устава. Вот этот период был уже намного сложнее и труднее и морально и физически. Мы продолжали еженедельно по воскресеньям в 10.00 утра встречаться на кафедре иностранных языков, к нам постепенно приходили всё новые и новые люди. Большинство из них оставалось в обществе и приняло участие в его работе, некоторые приходили первый раз и больше не появлялись, это были просто случайные люди, возможно, ищущие какую-то выгоду.
   Становление общества было очень трудным. Мало кто верил в успех наших начинаний. Нам пришлось много выслушать скептических замечаний, предостережений, упрёков и даже оскорблений. Одни выжидали, что из этой затеи получится, с ехидством наблюдали за нашими действиями и думали, что если что-то и получится, они всегда успеют вступить в общество. Это потом уже, когда общество твёрдо встало на ноги, появились партнёрские связи с городами-побратимами из Германии, стала приходить гуманитарная помощь, они пришли в общество и стали нас упрекать в том, что мы слабо работаем, что мы не умеем работать, стали бороться "за кресла" в обществе, за право распределения гуманитарной помощи. Они пришли в общество для того, чтобы использовать его как трамплин для выезда на ПМЖ в Германию. Некоторые откровенно говорили мне, что им нужна справка, заверенная печатью общества и подписанная председателем-немцем, что они являются членами общества с первого дня его образования, на что я всегда отвечал, что общество не выдаёт таких справок и этим естесственно наживал себе врагов. Нам даже пришлось на одном из заседаний совета разработать вопросник для членов общества и вновь вступающих, с тем чтобы можно было разработать конкретный план работы общества, вот эти вопросы:
   ?Что Вы сделали для поднятия авторитета общества, чтобы в обществе стало
   интересней;
   ?Какую пользу Вы лично принесли обществу;
   ?Ваша посещаемость собраний, причины отсутствия;
   ?Как Вы оцениваете жизнь общества, его положительные стороны и его проблемы;
   ?Как Вы оцениваете молодёжь в обществе;
   ?На каком языке желательно проводить собрания;
   ?Что Вы считаете главным для общества;
   ?С какой целью Вы вступаете в общество.
   Другие, у которых всё ещё крепко сидел страх в душе, откровенно не верили в нашу затею и боялись нашего общества. Они боялись не за себя, они боялись за своих детей, за своих внуков. Были и такие, кто упрекал нас в сотрудничестве с НКВД. Например моя родная тётя, сестра моего отца, узнав, что я стал председателем общества немцев, что мы разыскиваем и приглашаем к нам в общество людей немецкой национальности и которая сама пережила весь кошмар Сталинских лагерей и трудармию, написала мне:
   "Что же ты делаешь, сынок, как тебе не стыдно, ты же немец, а сейчас пошёл на службу в НКВД. Они же твоими руками снова составляют списки немцев, чтобы снова загнать нас в лагеря". Многие отказывались от вступления в общество, от борьбы за свои права, потому что они устали, хотели покоя, хотели спокойно умереть. "Больно ворошить прошлое, сердце останавливается от воспоминаний, оставте нас в покое"- читалось в их глазах.
   И боялись они не беспочвенно, потому как не только руководство не признавало наших прав, но и часть местного населения, тоже страшно пострадавшего от войны, не отделяли нас от фашистов и до сих пор откровенно ненавидели нас, немцев. Я специально подчеркнул слово часть, потому что большинство советских людей понимало, за что немцы понесли "наказание", почему они сидели в лагерях и тюрьмах. Большинство советских народов тоже прошло этот путь. Советский режим перемешал все свои народы. Общественному мнению навязывалось, что немцев и сослали в Сибирь и Казахстан, только потому что они немцы, а немцы напали на Советский Союз и мол советские немцы предатели.
   На самом деле изгнание немцев началось ещё до второй мировой войны. Немцев изгоняли со своих земель и до революции и после неё. А до начала войны, по секретному приказу правительства СССР от 23 июня 1940 года, началось изгнание немцев, поляков, греков и других народов из Мурманска и Мурманской области в Алтайский край. Этот приказ до сих пор мало кому известен и впервые он был обнародован только в 1991 году в газете "Neues Leben". В бывшем СССР был такой девиз: "Никто на забыт, ничто на забыто!" Хороший девиз, если бы ему ещё и следовали. Вот выдержки из приказа от 23 июня 1940 года, который более 50 лет держали в секрете:
   "Совершенно секретно"
   О переселении из города Мурманска и Мурманской области граждан иностранных
   национальностей
   23 июня 1940 года город Москва.
   в) переселить в Карелофинскую ССР 2540 семей в составе 6973 человека финнов, эстонцев, латышей, норвежцев, литовцев и шведов для расселения их в следующих районах: в Заонежский район 600 семей, Пудожский 700 семей, Медвежьегорский 340, Шелтозёрский 900 семей.
   г) переселить в Алтайский край 675 семейств в составе 1743 человека немцев, поляков, китайцев, греков, корейцев и других для расселения их по следующим регионам: в Локтевский район 326 семей, Змеиногорский 150, Курчинский 199 семей.
   1) Для оказания управлению МВД по Мурманской области практической помощи в проведении операции по переселению, командировать на место 15 оперативных сотрудников НКВД под руководством помошника начальника следственной части ОГПУ старшего лейтенанта госбезопасности тов. Иткина. Выделенным товарищам выехать в Мурманск 24 июня 1940 года".
   Приказ был подписан комиссаром внутренних дел СССР Берия. И подобных приказов было много, почти по каждой народности бывшего СССР. Мы их не все знаем и только где-то, в какой-то семье сохранились копии этих документов, но всенародно они не объявлялись и только теперь начинают появляться иногда в прессе. Так что все народы прошли путь унижения, только немецкому народу досталось больше всех и то только потому, что Германия напала на СССР. Поэтому советский народ с пониманием относился к нам, немцам, хотя конечно же не все. Можно привести множество примеров дружественного отношения к нам простых советских людей.
   Моего отца уважали везде, где бы мы ни жили, потому что знали: на него можно положиться, ему можно доверять и никто, никогда не упрекал его в принадлежности к немцам. О себе не могу сказать, что меня сильно унижали или упрекали моей национальностью, разве только, что где-то в ссорах между собой мы, пацанва, и могли друг друга обозвать фашист, хохол, кацап, татарин, но это не злобиво, хотя, повторюсь, в семье не без урода, были и такие, кто старался уколоть, но их было не так уж и много.
   Может мне просто везло на хороших людей. Мы жили так же, как жил весь советский народ, не афишируя свою национальность, но и не отрекаясь от неё. Конечно было и много случаев, когда немцы отрекались от своей нации, но они делали это ради будущего своих детей и внуков, ради спокойствия своих близких.
   Мне бы хотелось привести пример отношения местного населения к нам, немцам. И опять я возьму примеры из своей жизни, не буду говорить о других. Мой тесть в 17 лет был вывезен на каторжные работы в Германию, в 1945 году в мае его освободили американцы и передали советским войскам. До сентября месяца он проходил фильтрацию в СМЕРШе, а затем был призван в Вооружённые Силы СССР, где он прослужил до 1948 года в сапёрных войсках. Казалось бы кто кто, а уж он-то должен ненавидеть всех немцев, но он наоборот уважал и меня и моих родителей. И я часто наблюдал как дружно и непринуждённо общаются мои родители с родителями моей жены, как уважительно они относятся друг к другу, и я задавал себе вопрос: "Так кто же перед кем виноват из этих двоих. Мой отец, немец, чья нация пришла войной на Украину и загнала в неволю моего тестя, или мой тесть, чьи соотечественники загнали моего отца на Урал в шахты, на каторгу? Кто же из них перед кем виноват?" Сами они не чувствовали друг перед другом вины, это была не их вина. Когда я иногда слышу жалобы некоторых "немцев", что их всю жизнь оскорбляли, унижали за то что они немцы и поэтому они ненавидят русских или украинцев и в то же время работают в обкомах, райкомах, исполкомах, главными инженерами на заводах и даже не нюхали как пахнет уголь в забое, когда стоишь по колено в воде, как пахнет в лесу на лесоповале, как говорится в народе "даже пороха не нюхали", а туда же, что они великий многострадальный немецкий народ, мне становится вдвойне обидно за свой народ. Тот кто всё это пережил на самом деле, не любит распространяться об этом, его трудно даже расшевелить, вынудить рассказать о себе, ему это больно.
   Я всё время представляю себе одну картину, которую я очень часто наблюдал, когда съезжались наши родители украинцы и немцы:
   Сидят два старика, обоим за 60, оба убелены сединами, оба прошли все круги ада в
   этой войне и улыбаются друг другу, шутят, смеются, поднимают стопки за счастье своих детей и внуков. И я думаю: "Нет мир не так жесток, как он хочет казаться". Простые люди не хотели этой войны, они и сейчас не хотят войн. Но есть правители, которые натравливают народы друг на друга и всё это под благовидным предлогом. Весь 20 век прошёл в больших и малых войнах. Шла борьба за передел мира, за рынки сбыта, обещая при этом своему народу лучшую жизнь. Но в народе Украины говорят: "Паны дерутся, у холопов чубы трещат". Я не обвиняю здесь никого, но я хотел бы, чтобы наши внуки, наши правнуки знали всю правду и были добрее друг к другу, жили дружно, какой бы национальности они ни были, как эти два старика-украинец и немец.
   К нам в совет поступало много писем, как я уже говорил были и упрекающие и даже письма с угрозами, но было много и хороших писем. Было много желающих вступить в наше общество, готовых бороться за свои права, за своё национальное возрождение. Например почти сразу на наше объявление в газете "Зоря Полтавщины" откликнулся Грабо Эдмонд Андриасович. Он написал нам: "У меня большое желание встретиться с Вами. Вы затеяли доброе дело, заинтересован в создании книги памяти трудармейцев".
   Одними из первых откликнулись на наш призыв Лукас Ирма Яковлевна, Гак Иван Иванович, Пфейфер Филипп Фердинандович, Пфейфер Генрих Филиппович, Кушниренко Станислав, Золотоверх Наталья, Лейс Виктор. Чуть позже пришли в общество Шульц Бертольт, Штро Александр Александрович, Мещерякова Эрна Андреевна, Стельмашенко Эльвира Давыдовна и много много других. Всего в общество пришло более полутора сотен человек, некоторые уже умерли, некоторые выехали в Германию, но общество существует и работает до сих пор. Кроме того в Полтаве действует немецкий культурный центр, немецкая религиозная община.
   Мы многого не просили у городских и областных администраций, мы только хотели, чтобы нам дали возможность спокойно собираться вместе, говорить на родном языке, научиться ему и научить наших детей языку их предков. В это время в Кременчуке тоже создавалось городское общество немцев, которое изъявило желание объединиться с нами и наши представители ездили на их общие собрания и уже в дальнейшем мы сообща принимали участие во всех мероприятих проводимых Киевским региональным обществом "Возрождение", в последствии Фольксштандом Украины.
   ?. в) Деятельность общества.
   На очередных собраниях, мы в основном проводили занятия по немецкому языку, знакомились с Германией по фильмам-слайдам. 30 июня 1991 года, на очередное собрание к нам пришли: - Виктор Александрович Лейс 1956 года рождения, его жена Наталья Васильевна 1960 года рождения, их дочь Ирина Викторовна 1979 года рождения. С 14 июля 1991 года на занятия стали приходить Станислав Иванович Кушниренко, Наталья Александровна Золотоверх, пришёл к нам также и Генрих Филиппович Пфейфер. Мы продолжали как и раньше собираться на кафедре иностранных языков Полтавского пединститута. Степан Иванович проводил занятия по немецкому языку, мы слушали магнитофонные записи уроков немецкого языка Гёте-института, пополняли свои знания о Германии.
   В октябре 1991 года, в Киеве, было принято решение провести первый Конгресс национальных меньшинств Украины. Был создан оргкомитет по проведению Конгресса, в состав этого комитета от нашей области вошли два представителя: Фольмер Владимир Петрович - председатель областного общества немцев "Возрождение" и Гамбург Генрих Генрихович - председатель Кременчукского городского совета общества немцев "Возрождение". Председателем оргкомитета был избран народный депутат Украины Михаил Горинь, в состав оргкомитета входил также и народный депутат Иван Драч.
   Заседания оргкомитета проводились 20 октября и 3 ноября 1991 года. На заседаниях оргкомитета было решено какие вопросы надо обсудить на Конгрессе, квоты представителей от областных, городских и районных обществ национальных меньшинств, было определено время и место проведения Конгресса.
   Приезжая на заседания оргкомитета, я обязательно заходил на улицу Толстого 16, где тогда располагался республиканский совет общества немцев Украины, там я познакомился с очень многими интересными людьми, познакомился лично с председателем республиканского совета Генрихом Гроут, который живо интересовался чем занимается наше областное общество, сколько человек уже в нашем обществе, как относится местное руководство к нам и какая нам необходима помощь в официальном признании нашего общества. Я многому у них научился.
   В то же время я продолжал заниматься организационными вопросами, ходил в горисполком, в облисполком, стучался во все двери, доказывая, что есть такое общество, но везде делали такие удивлённые глаза, "что разве у нас в городе живут немцы". И только благодаря тому что я случайно встретил в облисполкоме Лебедеву Ларису Ивановну, жену начальника политотдела дивизии в которой я служил до выхода в отставку, которую я прекрасно знал и она меня хорошо знала, мне удалось наладить контакты с облисполкомом. Лариса Ивановна была на тот момент помошником заместителя председателя облисполкома, она познакомила меня с Кривошапко Ириной Викторовной из отдела культуры облисполкома и с Кольцовой Татьяной Александровной, журналисткой отдела культуры газеты "Зоря Полтавщины". Именно Лариса Ивановна дала мне статистические данные по переписи населения за 1989 год, откуда я и узнал сколько немцев проживает в Полтаве, Кременчуке, Комсомольске и воообще в Полтавской области, по каждому району отдельно. Оказалось, что в каждом районе области жили немцы, которые писались по документам "немец". Это очень помогло нам в составлении планов работы общества, нам хотелось охватить как можно больше людей, доказать им что они не одиноки.
   1 ноября 1991 года Верховная Рада Украины, исходя из Декларации о государственном суверинитете Украины от 16 июля 1990 года, из Акта провозглашения независимости Украины от 24 августа 1991 года, руководствуясь Всеобщей Декларацией прав человека и ратифицированными Украиною международными пактами о правах и свободах личности, учитывая, что на территории Украины проживает более 100 национальностей, приняла "Декларацию прав национальностей Украины". Статья первая этого документа подтверждает, что Украинское государство гарантирует всем народам, национальным группам, гражданам, которые проживают на её территории, равные политические, экономические, социальные и культурные права. Статьёй шесть Декларации всем национальностям гарантируется право создавать свои культурные центры, общества, землячества, объединения, и эти организации могут вести деятельность направленную на развитие национальной культуры, проводить в установленном порядке массовые мероприятия, содействовать образованию национальных газет, журналов, издательств, музеев, художественных коллективов, театров, киностудий. В седьмой статье утверждается, что национальные культурные центры и общества имеют право на свободные контакты со своей исторической родиной.
   16 и 17 ноября 1991 года в городе Одесса, в государственном театре оперы и балета, состоялся Первый Всеукраинский Межнациональный Конгресс. Его участники заслушали доклад президента Киевской Ассоциации корейцев, депутата Киевского городского совета Светланы Ли "Независимая Украина - демократическое государство благосостояния и согласия между народами" и содоклад кандидата исторических наук, доцента Киевского государственного университета имени Т.Г.Шевченко Владимира Сергейчука "Исторические аспекты национальной политики украинской государственности".
   От Полтавской области в работе Конгресса приняло участие 8 человек: шесть человек от общества немцев, должно было поехать семь человек, но Марию Фертюк не отпустили с работы, некому было её заменить, она ведь была доярка, а коров доят и по выходным дням, один человек от чувашского общества, один человек от общества русского меньшинства и должен был поехать один человек от еврейского общества, но в самый последний момент еврейское общество почему-то отказалось от участия в Конгрессе. Руководителем делегации был избран председатель областного общества немцев Украины, то есть я. В состав нашей делегации вошли: от Полтавы Фольмер В.П. Вайгент А.П. Лукас И.Я.,от Кременчука Гамбрг Г.Г. Герман В.Е. Айнхольц Р.Г., также в состав нашей делегации вошли два корреспондента газет: Кольцова Т.А. от газеты "Зоря Полтавщины" и журналист газеты "Полтавский Вестник", Гирченко Вита Алексеевна. Отчёт о Конгрессе можно найти в архивах газет "Зоря Полтавщины" статья называется "Ирма, Генрих, Вальдемар и другие" и в архивах газеты "Полтавский Вестник" статья называлась "Чаша выпитая до дна" за ноябрь 1991 года.
   Мне бы хотелось здесь привести содержание этих статей, но это займёт очень много места, а суть в них одна, поэтому я приведу здесь статью корреспондента газеты "Зоря Полтавщины" Татьяны Кольцовой:
   "Честно говоря, до того момента, пока наша полтавская делегация не ступила на перрон Одесского железнодорожного вокзала, представление о предстоящем событии у всех нас было весьма туманным. Судили о конгрессе только по названию и предварительных коротких сообщений Республиканских средств массовой информации, так как аналогов подобных грандиозных сборов разных народов и народностей на Украине (как и в других республиках) на протяжении последнего полустолетия не существовало. Не подозревали мы, журналисты делегации и о существовании такого количества немцев на Полтавщине, как между прочим не знали этого и сами делегаты-немцы. Каждый из них в разговоре с нами открыто признавал: до встречи в Полтавском обществе думал что он один в Полтаве. Знакомство с ними, представителями одного из многих народов, который пострадал от тоталитаризма, стало своеобразной азбукой, которая помогла нам позднее "прочитать" нелёгкое и трудное содержание конгресса.
   Характерна, как и у всех немцев, судьба Ирмы Яковлевны Лукас, 1934 года рождения, уроженки азербайджанской колонии немцев переселившихся туда ещё в 1818 году. В 1941 году высланной в Казахстан, пережившей столько горя и лишений, что без слёз она вспоминать не могла. В шестидесятых годах судьба привела её на полтавщину, где она и нашла себе вторую родину. На первых порах ей помогли украинские друзья, да и потом до самой пенсии она встречала хороших людей, которые её помогали. "Отец и мать приехали ко мне умирать-вспоминает Ирма Яковлевна-поэтому теперь имею возможность сходить на их могилы. А там, где мы жили и где Сталин создал условия для национальных конфликтов, от могил не осталось бы и следа". Совсем недавно, одна из знакомых Ирмы Яковлевны, прочла в газете объявление о регулярных собраниях немцев в Полтаве и рассказала об этом ей. Так Ирма Яковлевна стала членом общества и вот теперь является делегатом конгресса.
   Александр Петрович Вайгент, бригадир механизаторов колхоза "Прогресс" Машевского района. Приехал в Полтаву на первое из собраний общества, пообщался с так сказать историческими земляками, стал членом совета областного общества, председателем районного совета общества немцев Украины. Александр Петрович родом из Казахстанских поселенцев, тоже испытал на себе "заботу отца всех народов". Помнит как обзывали его, ещё подростка, на новых местах жительства фашистом, проклятой немчурой... 26 лет уже живёт на Украине. Жена украинка, дети взяли национальность отца, в Полтаве познакомился с такими же как и он, впервые узнал, что в Машевском районе проживает 10 немцев и даже один в его селе Великий Тагамлык.
   Типичной и такой же нелёгкой была судьба и других немцев, делегатов нашей области-пенсионера В.П.Фольмер, кооператора В.Е.Герман, зам. главного врача санэпидемстанции Кременчука Г.Г.Гамбург.
   -Жизнь трудармейцев не отличалась от лагерного существования криминальных преступников,-вспоиминает Генрих Генрихович,-и те и другие заключённые, только у "зеков" хотя бы был обвинительный приговор, они знали за что сидят за колючей проволокой.... Детей старше трёх лет оставляли за лагерем-на произвол судьбы. Многие немцы потом скрывали свою национальность, меняли фамилии.
   Одесса не случайно стала местом проведения конгресса такого масштаба. Жители города-представители 102 народов. Злой, шальной вихрь национальной вражды пронёсшийся над республиками и областями бывшего СССР не тронул этот город. По осеннему мягкая и спокойная Одесса, словно защищеная от подобных вихрей красавцами-платанами, приветливо встречала гостей. На вокзалах, на всех улицах, в людных местах можно увидеть плакаты, посвящённые неординарному событию. Чаще всего на голубых транспорантах можно прочесть: "Свободный город Одесса приветствует участников конгресса", "Граждане республики всех национальностей составляют народ Украины". Делегатам предоставили лучшие гостинницы, к их услугам предоставлен специальный транспорт и другие удобства. Лучшие творческие коллективы города демонстрировали перед ними своё мастерство, в том числе и знаменитые КВН-овские джентельмены... .
   Накануне Конгресса состоялся брифинг с журналистами. На вопросы представителей средств массовой информации отвечали члены оргкомитета конгресса; редактор газеты "Одесский вестник" И.Рогов; народный депутат Украины Иван Драч.
   Конгресс проходил в Одесском театре оперы и балета, он собрал 1500 делегатов от 150 национально-культурных обществ Украины, дипломатов и гостей конгресса. В работе конгресса приняли участие кандидаты в президенты Украины В. Гринёв, Л.Лукъяненко и В.Черновил. Было акредитовано 153 журналиста из них более 40 из зарубежья. Конгресс организовали Народный Рух Украины, комитет по делам национальностей при Кабинете министров Украины и подкомиссии по вопросам государственного суверинитета, межреспубликанских и международных отношений Верховного Совета Украины. На него было выделено около полумиллиона рублей из них 320 тысяч выделил Народный Рух Украины. Открыл конгресс председатель оргкомитета народный депутат Украины Михаил Горинь. Было зачитано приветствие председателя Верховной Рады Украины Л. Кравчука.
   После конгресса делегаты от национально-культурных обществ провели сексионные заседания, где рассмотрели общие проблемы, договорились о координации действий, потом посетили места компактного поселения национальных меньшинств в Николаевской и Херсонской областях. Результатом конгресса стало "Обращение ко всем нациям и национально-этническим группам Украины" и "Резолюция", в которой обозначены основные направления деятельности национальных обществ на пути консолидации всех граждан Украины с целью укрепления государства, названы проблемы, которые должны быть решены правительством республики и местными органами власти.
   Но основным итогом проведённого конгресса можно назвать то, что представители более 90 народов и народностей Украины, единогласно заявили о поддержке Акта провозглашения независимости Украины.
   Основные доклады и выступления изобиловали многими историческими фактами. Ещё запорожские казаки представляли собой сообщность людей разных национальностей. В армии Богдана Хмельницкого все, независимо от разреза глаз и языка, но кто верно служил Украине, имели равные права. М.Грушевский, который провёл первый подобный конгресс в 1917 году, заявлял: "Украина не только для украинцев. а и для всех кто в ней проживает". В Украинской народной республике, нации имели право на автономию. После октябрьского переворота был создан безнациональный советский народ, представителей которого на праздниках для показухи переодевали в национальные костюмы предков, но общение на родном языке считалось "озверелым национализмом".
   После доклада в горячих дискуссиях приняло участие более 40 делегатов, из их страстных выступлений вырисовывалась яркая картина не всегда благополучного бытия жителей общего украинского дома. Цыгане считают, что их судьба наитяжелейшая и хотя страшных погромов не было, но и дружественного отношения тоже не чувствовалось, просят создать условия для развития школ, своей полиграфической базы, своих прекрасных цыганских ремёсел, организации своего исторического музея. Чехи жаловались на отсутствие контактов со своей исторической родиной, что им не разрешается возвращать старые названия своих сёл в местах их проживания. Немецкое общество с отделениями в 22 областях Украины до сих пор не имеет республиканского культурного центра, не все немцы имеют возможность вернуться в наши края.
   Крымские татары, невзирая на принятую Декларацию о суверинитете своего народа, до сих пор ощущают холодок в отношении к их делам со стороны Верховной Рады. Евреям не вернули ещё ни одной синагоги, ни одного музея, в воскресных школах за изучение украинского языка с них берут деньги, они хотели бы исключить из своих паспортов графу о национальной принадлежности. Поляки настаивают на передачи им греко-католических церквей, установлении для них выходных дней на рождество. Буряты предлагают усилить экономические и культурные связи с Бурятией, асирийцы-для укрепления таких контактов, организовать всеукраинский журнал "Мы". Болгары и Гагаузы говорят о создании национально-территориальных объединений. Крымчане не хотят исчезнуть и попасть в Красную книгу. Россияне предупреждают: некорректно делить население на коренное и некоренное, говорить "нацменьшинство" вместо "нацгруппа" обеспокоены тем. что с принятием закона о выезде лучшие умы одиннадцатимиллионной части россиян на Украине потянутся за кордон, настаивают на существовании двух государственных языков-украинского и русского".
   Впечатления о конгрессе: Поезд уже давно вёз нас в обратную от приветливого города сторону, стояла ночь, но разговоры в вагоне не смолкали. Теперь каждый имел своё суждение о конгрессе, хотелось обсудить данное событие. Разговаривали по двое по трое. Кто-то молча вспоминал своё, записывал что-то в блокнот, изучал и рассматривал врученные ему документы. Спокойные и удовлетворённые лица. Вспомнились слова Михайла Гориня на заключительной прес-конференции для журналистов: "Настроение которое витало на конгрессе доказывает, что мы избрали правильный путь, строя свою многонациональную семью. Считаю что Конгресс своевременный и удался". Несмотря на то что это в своём роде первый Конгресс в стране, на то, что кое-кто желал ему провала, на предельно малые сроки подготовки, главного Конгресс достиг и воспоминания о каких-то мелких организационных неурядицах тонули в море воспоминаний о тёплой доброжелательной атмосфере форума.
   Нина Спиридонова, член Полтавского общества "Просвита" чувашка: "Конечно он привлёк внимание к больным точкам нашей современной жизни". Валентина Ляпина, член Полтавского общества "Просвита", русская: "Дело очень важное, это толчок для возрождения национальных культур". Вальдемар Фольмер, руководитель делегации, председатель Полтавского областного общества немцев Украины, член оргкомитета конгресса: "Конгресс - на уровне. Одно плохо, все плакались, жаловались, а конкретных предложений вносилось мало. Понимаю, это беды от бывшего Союза. Поэтому нужны условия для развития свободы личности в государстве, тогда и исчезнут национальные проблемы. Мне очень приятно, когда меня называют Вальдемар, так звала меня моя мама в детстве".
   Характерная и очень важная деталь: участники конгресса с уважением относились друг к другу, говорили в основном на украинском языке. И это тоже многозначительный знак: если человек уважает тот народ среди которого он живёт, то и его тоже будут уважать".
   На очередном собрании общества 27 ноября 1991 года, делегаты Первого Межнационального Конгресса рассказали членам общества о Всеукраинском Конгрессе, ознакомили присутствующих (а их было 18 человек) с "Декларацией прав национальностей Украины", с проэктом "Обращения ко всем нациям и национально-этническим группам Украины", разработанным Конгрессом, а также с "Обращением к участникам и гостям Первого Всеукраинского Межнационального Конгресса Совета национальных обществ Украины". Делегаты подчёркивали, что Конгресс обращает внимание на необходимости разрешения ряда проблемных вопросов: выделение помещений всем национально-культурным обществам, финансирование их деятельности за счёт государственного бюджета, освобождение от налогов, возвращение культовых сооружений, церквей, синагог, костёлов, кирх, мечетей; создания условий для изучения родного языка, издание газет, открытие национальных библиотек, программ радио и телевидения, отделений в высших и средних учебных заведениях и так далее. Но как мы видим и до сих пор всё это осталось только на бумаге, поэтому в дальнейшем нам приходилось добиваться всего с огромным трудом. Руководствуясь вышеназванными документами мы пытались официально утвердить своё общество, утвердить его устав и зарегистрироваться в местных органах власти.
   В январе 1992 года у нас ещё не было официального адреса признанного городскими властями и мы всё ещё собирались на кафедре иностранных языков Полтавского пединститута. Полтора года мы ходили по всем инстанциям, добиваясь официальной регистрации общества, официального признания нас, как национальность, существующую на территории полтавщины, и наконец нам оставалось только внести плату за регистрацию (74 рубля), но денег в обществе пока ещё не было, потому что мы ещё пока не приняли решения о членских взносах.
   Мы ещё пока продолжали собираться на кафедре иностранных языков Полтавского пединститута, каждое воскресенье, в 10.00 часов утра и по-прежнему занятия проводил Степан Иваннович Алексеенко. Последнее занятие Степан Иванович провёл 19 января 1992 года, после этого мы уже собирались в другом месте.
   Золотоверх Наталия Александровна, заведующая детской библиотеки N-13 на Половках, по переулку Хорольского N-3 предложила нам собираться в помещении её библиотеки, благо у неё были свободные помещения и мы, пока, стали собираться в помещении детской библиотеки на Половках, но официального адреса мы пока всё ещё не имели. Мы ходили по всем инстанциям, смотрели некоторые помещения, которые нам предлагали, например, от управления библиотек, но это всё были полуподвальные или полуразрушенные помещения где ещё предстоял большой ремонт, а унас не было на это средств и нам приходилось отказываться от этих помещений. В конце-концов городские власти разрешили нам собираться в помещении Полтавской городской библиотеки-филиала N13 в её детском отделении, заведующим которой и была Наталья Александровна Золотоверх. Эта библиотека находилась в микрорайоне Половки, переулок Хорольского 3. Официально зарегистрированными членами нашего общества уже было 30 человек.
   В это время было решено создать городское общество немцев города Полтава, со своим уставом, провести его регистрацию и потом на его базе регистрировать областное общество. Инициативу по этому вопросу взяли на себя Кушниренко Станислав Иванович, Генрих Филиппович Пфейфер и Наталья Александровна Золотоверх.
   В конце января 1992 года Генрих Пфейфер сообщил мне, что к нам в Полтаву приезжает делегация из города-побратима Остфильдерна из Германии и что переводчиком там будет Лидия Кляйн, которая интерсуется нашим обществом. Мы договорились со Станиславом Кушниренко (он тогда работал главным инженером Главпочтамта в Полтаве), что мы выйдем на связь напрямую к Лидии Кляйн.
   В четверг 30 января в 08.00 я пришёл в горисполком к Генриху Пфейфер в кабинет молодёжного отдела горисполкома, руководителем которого и был Генрих. Он провёл меня на главпочтамт в кабинет главного инженера, там уже ждал Станислав Кушниренко. В 10.00 утра мы вышли на связь с Лидией Кляйн, она хотела говорить именно с председателм общества, то есть со мной. Первое, что она меня спросила, и причём на немецком языке, могу ли я говорить на немецком языке. Я ответил что я понимаю, но говорю очень плохо и отвечал я ей на немецком языке. Она сказала, что для украинца я говорю неплохо, на что я, уже на русском языке, ответил ей, что я немец по происхождению и что мои родители немцы-трудармейцы. Потом она выразила недовольство, что общество существует уже около года а она только сейчас узнаёт об этом. Она спросила есть ли у нас официальный адрес и когда она узнала, что официального адреса мы пока ещё не имеем, она попросила мой домашний адрес и пообещала обязательно встретиться с нами, с нашим обществом.
   6 февраля 1992 года в помещении библиотеки состоялась первая встеча полтавских немцев во главе с председателем общества В.П.Фольмер с представителями городских властей и делегацией из Германии из Штуттгарта. Дело в том, что в Германии в городе Штуттгарт с 23 апреля по 17 октября 1993 года должна была проходить интернациональная выставка садоводства "Экспо-93" с участием 25 стран мира, наиболее известных в этой отрасли, таких, как США, Великобритания, Франция, Китай. Впервые была приглашена и Украина. Для её экспонатов была выделена довольно приличная площадь - 1000 квадратных метров.
   Поскольку Полтава одна из первых установила связи с немецкими городами, то ей и было поручено подготовить проэкты, которые должны были бы продемонстрировать молодое государство. Художники и архитекторы города с помощью учёных-садоводов республики успешно справились с нелёгким заданием. В коротки сроки они подготовили проэкт и макет общей экспозиции в стиле украинской крестьянской усадьбы XIX столетия "Садок вишневый коло хаты". Там показаны условия жизни наших крестьян, народное творчество, достижения современного садоводства.
   Этот творческий подход понравился организаторам выставки своим самобытным оформлением и в то же время научной ценностью сортов плодовых деревьев. Для решения конкретных вопросов по подготовки экспонатов к выставке 3 февраля и прибыла в Полтаву специальная делегаци из Штуттгарта в составе генерального уполномоченного выставки Клауса-Диттера Пантке, ландшафтного архитектора Беаты Ноор-Бьорк и переводчицы Лидии Кляйн. Именно Лидия Кляйн настояла перед городскими властями о встрече немецкой делегации с немецким обществом в Полтаве. В последствии она очень много сделает для нашего общества и для нашей общины, практически с каждой делегацией из Штуттгарта, Остфильдерна, Ляйнфельден-Ехтердингена и Фильдернштадта, переводчицей приезжала именно Лидия Кляйн, она стала как бы членом нашего общества. постоянным представителем от нашего общества в Германии.
   При нашем обществе был создан немецкий клуб, чему способствовала дружба города Полтава с городами-побратимами из ФРГ - Остфильдерном, Ляйнфельден-Ехтердингеном и Фильдернштадтом и благодаря гуманитарной помощи этих городов полтавчанам. Гуманитарная помощь приходила почти во все общества организованные в городе Полтава: общество инвалидов, общество слепых, общество политзаключённых и репрессированных и так далее.
   8 февраля 1992 года на общем собрании (присутствовало 29 человек) под председательством Станислава Кушниренко обсудили и утвердили Устав Полтавского городского общества немцев "Возрождение". С проэктом документа ознакомил присутствующих Генрих Пфейфер. 18 марта того же года Устав был зарегистрирован исполкомом Полтавского городского совета народных депутатов. Общество обрело свой Штамп и печать на немецком и украинском языке.
   В Уставе общества конкретно указаны цели и задачи:
      -- Отстаивать полную реабилитацию и равноправность граждан немецкой национальности;
      -- содействовать созданию регионов и районов компактного проживания немцев;
      -- проводить работу по возрождению и развитию национальной культуры, немецкого языка, религиозных традиций;
      -- оказывать помощь в защите гражданских прав, национальной чести, в активизации самосознания, гражданской активности людей немецкой национальности;
      -- содействовать развитию прогрессивных форм производственно-хозяйственной деятельности путём создания частных и общих совместных предприятий.
   Основными формами деятельности общества являются: проведение лекций, вечеров, создание немецких культурных центров, воскресных школ, курсов немецкого языка, организация разных кружков, выставок народного творчества, ознакомление с жизнью и деятельностью известных немцев художников, писателей, композиторов, учёных, популяризация печатных изданий, оказание помощи в налаживании контактов с немецкоязычными государствами путём создания совместных предприятий и так далее. Исполнительным органом общества назначен совет общества подотчётный общему собранию, которое должно собираться не реже одного раза в год.
   14 марта 1992 года на собрании, на которое пришло около 30 человек был избран совет городского общества немцев города Полтава: Станислав Иванович Кушниренко - председатель городского общества, Генрих Филиппович Пфейфер - заместитель председателя и Наталья Александровна Золотоверх - ответственный секретарь совета общества. С этого момента и началась борьба за кресла в руководстве общества
   Лидия Кляйн, уже узнав о существовании нашего общества, тоже собрала в Германии гуманитарную помощь и в апреле 1992 года прислала её на мой домашний адрес, всего пришло 103 посылки на которых стоял мой адрес и было написано: для немецких семей "FЭr Deutsche Familie".
   Здесь я бы хотел немного забежать вперёд и привести один открытый диалог между мной и Лидией Кляйн, который произошёл при встрече 11 ноября 2006 года, когда мы проводили здесь в Германии встречу полтавских бывших и теперешних прихожан евангелическо-лютеранской общины (о самой встрече я расскажу ниже) с членами общин здесь в Германии, посвящённой 125 летию освящения Кирхи Петра и Павла в Полтаве.
   Лидия Фёдоровна Кляйн - постоянная переводчица почти всех немецких делегаций в Полтаву, Полтавское областное общество немцев, в Полтавскую Евангелическо-Лютеранскую общину. Российская немка, переехавшая в Германию в середине 70-х годов прошлого века, сотрудник бургомистрата, архитектурный отдел:
   ?Когда начали налаживаться партнёрские связи между городом Полтава и городами Остфильдерн, Ляйнфельден и Неллинген, бургомистр Гартманн пригласил меня в свою первую официальную поездку в качестве переводчицы. В то время было ещё очень мало людей владеющих русским языком, а я работала непосредственно под его руководством. Партнёрские связи с Полтавой ещё только начинали развиваться. Мы только знали мэра города Анатолия Кукобу и несколько человек из его сотрудников. Мы знали о том, как тяжело живут люди, что их материальное положение было очень нелёгким, но мы ничем не могли помочь, у нас не было ни о дного официального адреса, куда бы мы могли послать гуманитарную помощь. И вот однажды, где-то осенью, примерно в сентябре или октябре 1991 года мне позвонил вечером прямо домой один из руководителей молодёжного отдела Полтавского горисполкома Пфейфер Генрих и представил мне по телефону Вас - Владимир Петрович - как председателя Полтавского областного общества немцев Украины. Вы сказали мне, что Ваше общество существует уже более полугода, что вы занимаетесь изучением немецкого языка, немецкой культуры и истории, восстанавливаете историю российских немцев на Полтавщине, но у вас очень мало литературы о современной Германии, о Германии объединённой.
   "Сначала я обрадовалась, что в Полтаве есть такое общество, но потом рассердилась: "Почему мы здесь, в Германии, ничего не знаем о вашем существовании, ведь вы уже более полугода как есть, а нам никто об этом не говорил"
   ?Да, Лидия Фёдоровна, Вы ещё отчитали меня тогда, что мы плохо работаем, не по-немецки, что мы существуем уже полгода, а городские власти, мол, об этом почему-то молчат и Вам ничего не сообщают о нас. Наверное городские власти тоже ничего не знают о нашем обществе. Но я Вам объяснил тогда, что городские власти о нашем существовании прекрасно осведомлены, что я имел личные контакты с заместителем господина Кукобы, господином Кикоть, что разговариваю с Вами в данный момент из кабинета главного инженера Полтавского главпочтамта господина Кушниренко, в присутствии заместителя мэра города по делам молодёжи Пфейфер Генриха. Просто в тот момент, видимо, кому-то было ещё не выгодно, чтобы о нас знали в Германии, чтобы мы имели прямую связь с Германией, минуя их.
   ?Возможно. Сейчас уже трудно давать оценку событиям тех дней, но теперь я уже знала о вашем существовании и сказала об этом госпоже Фойхт и госпоже Гудула. Вот тут они и развернули свою бурную деятельность. В течении пары месяцев они собрали около 100 посылок для вашего общества.
   ?103, Лидия Фёдоровна, и на каждой посылке стояло: "Для немецких семей". Благодаря этим посылкам мне удалось встретиться и лично познакомиться со многими будущими членами Полтавского областного общества немцев. Я обратился в райисполкомы города, а их у нас три городских и один сельский, с просьбой оказать помощь в розыске лиц немецкой национальности. Это была первая гуманитарная помощь немцев Германии немцам Полтавщины. Все посылки пришли на мой адрес, но, как я уже сказал с пометкой для немецких семей. В Германии содержание посылки стоило где-то около 100 марок, но для нас они были бесценны, они подтверждали нашу связь с исторической родиной, они подтверждали, что о нас знают, о нас помнят, о нас беспокоятся, мы не одиноки в этом мире, мы немцы. И самое главное, самое ценное в этих посылках было то, что в каждой из них лежала Библия на немецком языке.
   Мы разделили эти посылки на три части: 25 посылок взял Кушниренко Станислав для распределения их среди немецких семей, 25 посылок мы отвезли в Библиотеку к Золотоверх Натальи, тоже для распределения среди немецких семей, остальные 53 посылки развозил я сам. Вот тогда-то я и познакомился с Гаак И.И. Он тогда ещё не был ни пастором, ни даже членом общества, в общество он пришёл сразу после этой гуманитарной помощи. Здесь я познакомился с Лукас Ирмой Яковлевной, нашёл Грабо Эдмонда Андриасовича, правда с ним лично в этот день мне встретиться не удалось, посылку я вручил его сыну. Я передавал посылки под роспись каждому. Списки с росписями я потом передал в совет общества, правда копии сохранил для себя, как память о тех днях и событиях."
   Это была первая гуманитарная помощь для нашего общества, впоследствии гуманитарная помощь приходила каждый год и каждая гуманитарка открывала и хорошие и плохие черты характера людей. Одни воспринимали её как действительно помощь в трудную минуту, другие, как обязанность Германии помогать им, как будто она в чём-то перед ними виновата, третьи раскрылись как иждивенцы, готовые на всё за бесплатный кусок материального блага. Поэтому я немного более подробно остановлюсь именно на первой гуманитарке.
   Транспорт с гуманитарной помощью разгрузили на железнодорожных складах на Половках. Мне пришло только извещение, по которому я должен был прийти и забрать этот груз. Гуманитарная помощь пришла не только на наше общество, там была и помощь для инвалидов, и для общества слепых, и для общества многодетных семей. На склад для приёма гуманитарной помощи мы пришли со Станиславом Кушниренко. Наши посылки стояли отдельно ото всех, поэтому нам не надо было их искать и выбирать. Пять посылок было почему-то вскрыто, но там ничего не было тронуто, поэтому мы только отметили в акте, что они вскрыты. Когда посылки уже были приняты, Станислав пошёл искать транспорт для доставки посылок к нам, и вот тут-то и началось. Ко мне стали подходить какие-то люди с просьбой выделить им несколько посылок ибо наши посылки были продуктовые. Подошёл даже какой-то прилично одетый человек, по панибратски обнял меня за плечи и говорит: "Петрович дай мне десяток посылок, в накладе не останешься". Я удивился, откуда он знает моё отчество, но ответил ему как и всем остальным, что эти посылки для немецких семей и раздавать их кому бы то ни было я не собираюсь. Но его ответ ещё больше удивил меня "Ты ещё пожалеешь об этом, что тебе жалко какие-то посылки, ты ж за них деньги не платил". Вобщем я пропустил это мимо ушей и не придал этому никакого значения, мне было не до этого.
   Станислав взял грузовую машину у себя на главпочтамте и мы развезли посылки по трём адресам. 53 посылки отвезли в Яковцы, ко мне домой, 25 посылок отвезли на квартиру к Станиславу, больше он не мог взять, негде было размещать и 25 посылок отвезли прямо в библиотеку, там тоже было мало места, поэтому мне и пришлось взять 53 посылки, я же жил в пригороде и у меня были сараи, кладовые и так далее.
   На другой день мы собрали экстренное заседание совета общества, чтобы решить как распределить эти посылки, ведь нас было всего 30 человек в обществе а посылок 103. Я настаивал составить список, куда бы вошли все члены общества и в облисполкоме постараться взять список немцев, проживавших в городе Полтава и потом уже решать как распределять посылки. Ведь на посылках чётко стояло "FЭr Deutsche Familie" - для немецких семей.
   Каждая посылка в Германии по тому времени стоила 100 марок. В неё входило: 1 кг. риса, 1 кг. сахара, пачка муки килограммовая, пачка вермишели "Спагетти", большая пачка порошка "капучино", 1 кг. гречки, 18 плиток различного шоколада, большой набор сладостей - конфеты, печенье, пряники, по три баночки рыбных и мясных консервов, большая Библия на немецком языке (эта Библия у меня и сейчас с собой) и журнал "Volk auf dem Weg". Дополнительно в посылках лежили: в одних детская одежда, в других обувь, в третьих детские игрушки. Была и обувь для взрослых, даже детские Библии присылали. Это кто-то из детей верующих, готовивших эти посылки ложил свои Библии для своих маленьких сверстников здесь на Украине. По тем временам для нас это были довольно приличные посылки.
   Мы решили собраться снова через неделю с подготовленными документами. Я снова пошёл к Лебедевой Ларисе Ивановне в облисполком и она снова мне помогла, она взяла в статуправлении список лиц немецкой национальности проживавших на данный момент в Полтаве и обозначивших свою национальность "немец".
   Накануне заседания совета ко мне в Яковцы неожиданно приехал Станислав Кушниренко. Он объяснил свой визит тем, что хотел бы сначала со мной обсудить составленный им список на получение гуманитарки. Взглянув на этот список я очень удивился. В списке оказалось 87 фамилий. "Откуда столько людей" - спросил я удивлённо - ведь вчера ещё было только 30 фамилий. Потом я обратил внимание, что некоторые фамилии повторяются по три-четыре и более раз. Например, фамилия Кюршнер, во-первых я не знаю кто это и почему их аж четверо. Станислав мне объяснил, что это его фамилия по бабушкиной линии. Кюршнер перевели на русский как Кушниренко, а ещё трое это его родственники. Тогда кто такие Герхард и их аж шестеро, это фамилия Золотоверх Наталии, вернее девичья фамилия её матери, а остальные шестеро это её две дочери, муж, брат и мать.
   После гуманитарки, кстати, и Кушниренко и Золотоверх в обществе числились под фамилиями Кюршнер и Герхард. Наталья Александровна под фамилией Герхард в 1994 году переехала на ПМЖ в Германию, попросив политического убежища, якобы её преследуют по национальному признаку, Станислав под фамилией Кушниренко теперь занимается бизнесом в 1995 году он вышел из общества.
   Когда я сравнил список представленный Станиславом и список предоставленный нам облисполкомом, я не нашёл в исполкомовском списке ни одной фамилии из списка Кушниренко, кроме 30 фамилий членов общества. На этой почве мы сильно поспорили с Кушниренко. Его список на заседании совета не прошёл. Генрих Пфейфер предложил роздать посылки согласно облисполкомовского списка и предложил членам совета за их труды роздать по две посылки. Совет согласился с предложением Генриха, кроме того, так как в посылках было много шоколада, совет решил, чтобы каждый, из одной из своих посылок шоколад отдать в детский дом при областной психбольнице и это поручили сделать мне. В совете было 9 человек, поэтому получилось 162 плитки шоколада.
   После этого заседания совета Степан Иванович Алексеенко сказал мне: "Володя, ты нажил себе страшных врагов, они не простят тебе этого и постараются изжить тебя из общества. Извини меня, но я не хочу видеть этой расправы, поэтому я ухожу из общества. Пока обществом будут руководить такие как Кюршнер и Герхард мне с ними не по пути". И Степан Иванович просто перестал посещать наши собрания.
   Я же продолжал исполнять свои обязанности и решил сначала разобраться с посылками, а уже потом со всем остальным. Я попросил своего товарища у которого была своя автомашина Волга-ГАЗ-24 и он возил меня по городу согласно списков. В уплату за это я отдал ему две посылки, что не осталось незамеченным, да я и не прятался, мне просто нечем было платить ему, а он же тратил своё время и своё горючее.
   Один из эпизодов вручения гуманитарки я никогда не забуду. Когда я привёз 162 плитки шоколада в детдом, я отдал его их под расписку сестре-хозяйке и уехал. Когда мы немного отъехали. Петя вдруг говорит: "Володя, а ты уверен, что шоколад дойдёт до детей". "А почему нет" - удивился я. "А давай вернёмся и посмотрим" - предложил Пётр. Мы вернулись. Сестра-хозяйка испуганно встретила нас и мне всё стало ясно, она нас явно не ожидала увидеть снова. Оказалось, что шоколад детям так и не роздали, а спрятали его в кладовой, расписку уничтожили. Нам с Петром пришлось изъять шоколад из кладовой и раздать детям персонально каждому, благо хватило всем, сад был большой восемь групп и в каждой по 20-25 человек. Мы пробыли в саду до тех пор пока дети не съели весь шоколад, мы опасались, что его просто отнимут у детей. Видели бы вы глаза этих детей. Сколько радости, сколько счастья светилось в них, ведь для них это был просто сказочный день. В это тяжёлое перестроечное время дети и мечтать не могли о том, что они когда-нибудь вволю наедятся шоколада. Я обратился к заведующему областной психбольницы и эту сестру-хозяйку вскоре уволили с работы. Но и для меня начались тяжёлые времена.
   Кому-то показалось. что я не честно распределяю посылки, хотя мы на совете приняли решение как распределять посылки, стали распространяться слухи, что я присваиваю посылки себе, что я раздаю их только своим людям. Мне было очень стыдно, но мне пришлось просить тех людей, кому я привозил гуманитарную помощь, расписываться в специальном бланке с указанием номера паспорта и количества посылок. Кроме того мы же отвезли 25 посылок на квартиру Кушниренко Станислава, который был в это время председателем совета городского общества немцев, 25 посылок отвезли в библиотеку Золотоверх Наталии и я взял с них расписки о получении этих посылок. 53 посылки я должен был развозить сам, так как я был на пенсии и у меня было больше времени для этого. Они тоже должны были развозить посылки немецким семьям, чего они так и не сделали, по крайней мере, когда я попросил у них отчёта, они не смогли мне показать ни одной расписки. Видимо этим я и нажил себе врагов, они не смогли мне простить моей требовательности Но слухи не прекратились, более того меня стали обвинять, что я пропиваю эти посылки. По городу поползли слухи, что председатель общества немцев торгует гуманитарной помощью, которая ежемесячно приходит на имя общества, но председатель скрывает от общества эти посылки и торгует ими, раздаривает своим людям или пропивает. Конечно в обществе в это не верили, потому что они видели, как я развожу посылки, кому я их вручаю, да и расписки с подписями и номерами паспортов доказывали, что я чист и честен перед людьми, а для меня это было главным. На сплетни я не обращал внимания, потому что подобные сплетни распространялись о всех председателях обществ, словно все председатели были только воры.
   Но вот однажды, в апреле 1992 года, после обеда, я как раз был на кладбище, убирался на могилке тёщи, к моему дому подъехал Виктор Лейс на своей машине (тогда у него ещё был "Москвич", кладбище находилось напротив нашего дома как раз через дорогу). Увидев его машину я пошёл домой, от работы в согнутом положении у меня болела спина и я шёл согнувшись. Когда я подошёл к машине в ней сидели Виктор Лейс и Станислав Кушниренко. Я пригласил их в дом. Станислав напрямую сказал мне, чтобы я подавал в отставку с поста председателя областного общества немцев. Он мне заявил: "Если бы ты не был пионером нашего движения я бы тебе морду набил, ты опозорил наше общество". Ничего не понимая я взглянул на Лейса, он то ведь меня хорошо знал. Ещё на срочной своей службе в армии он был у меня в подчинении, как у старшины подразделения и знал, что я никогда не позволял себе появляться в расположении части даже с запахом спиртного и здесь в обществе меня никто никогда не видел с запахом спиртного. Но Виктор только пожал плечами и отвернулся. Меня это очень оскорбило, обидело само обвинение в пьянстве за счёт общества. Меня оскорбили все эти ложные, выдуманные обвинения и я тут же сел и написал добровольное заявление о выходе из общества. Позднее я узнал, в обществе объявили, что из-за тяжёлой болезни моего тестя у меня нет времени заниматься обществом и я добровольно подал в отставку.
   Кушниренко с нескрываемым удовольствием взял моё заявление и пошёл к выходу. "А посылки, у меня ещё 18 посылок осталось, заберите и их". На что Станислав ответил: "захочешь сам привезёшь". И они уехали
   Мне до того было обидно, до того было больно, что я, наверное, до конца дней своих не забуду нанесённого мне оскорбления. Я сидел как оплёванный. Я понял, что сами по себе посылки их не интересовали, им было безралично моё поведение, даже если бы я был действительно пьянницей, им нужен был портфель председателя. Немного успокоившись, я подготовил отчёт о проделанной работе, составил список врученных посылок в трёх экземплярах, сложил все расписки людей, получивших эту помощь и на следующий же день отвёз оставшиеся 18 посылок, отчет о проделанной работе, списки.
   Я заставил Золотоверх принять под расписку у меня все посылки составили расписки тоже в трёх экземплярах и больше я в обществе не появлялся до 1996 года. Копии всех этих расписок и списков у меня и сейчас ещё хранятся. Я подумал, не моё это дело судить их. Их осудит Тот, Кто всё видит и ничего не оставляет без последствий. Тем более у нас начались тяжёлые времена в семье. Тесть, пролежавший четыре года парализованным, 1 декабря 1993 года умер. 11 марта 1994 года погиб мой сын. Мне было не до общества. В июне 1994 года мы с женой, по приглашению моей сестры поехали в Германию в гости, там я и подал документы на ПМЖ. Сразу же после моего ухода из общества ушли Вайгент с сыном, Фертюк с женой, Наталья Кольвах, из тех кто стоял у истоков общества осталась только Агнесса Васильевна Зягун. И только в 1996 году я снова вернулся в общество, когда уже ни Кушниренко, ни Герхард в обществе уже не было. Кстати, когда погиб мой сын, председателем городского совета был уже Бертольд Шульц. Каким образом он узнал о моём горе, не знаю, у него произошла серьёзная стычка с Натальей Александровной Золотоверх-Герхард, которая знала о моём горе, но в обществе никому этого не сказала и он упрекнул её в этом. Он собрал в обществе финансовую помощь, кто сколько смог нам дать на похороны сына и лично привёз её мне. Он рассказал, что тоже не в ладах с Натальей Александровной и будет добиваться её отставки. Он просил меня не держать обиду на общество и возвращаться. Я обещал подумать. Когда в 1996 году я вернулся, меня снова сразу избрали в совет общества. Я поинтересовался архивами общества, но таковых не оказалось, естественно не оказалось и расписок и отчётов, но у меня-то они были сохранены и я передал их в совет общества, но копии всё-таки себе с них снял. Секретарём совета общества была уже Мартынова Виктория Николаевна, немка, она сказала, что Наталья Александровна никаких бумаг ей не передавала.
   Но жизнь в обществе не останавливалась, не замерла, просто общество проходило испытание на выживание, на крепость духа немцев Полтавщины, которые несмотря ни на что хотели собираться вместе, общаться на родном языке и учить ему своих детей. Я хоть и выбыл из общества, но был постоянно в курсе всего, что делалось в обществе и записывал себе в специальную большую тетрадь. Дело в том, что на кладбище, напротив нашего дома, были похоронены родители Нины Михайловны Грунтенко и она хранила у нас свои лопатки, грабельки, кисточки, краски и так далее. Ещё мой тесть помогал ей ухаживать за могилками её родителей, теперь, как бы по-наследству я перенял это. Нина Михайловна была членом общества немцев Полтавщины и поэтому когда она приходила на кладбище, она заходила сначала к нам и подробно мне всё рассказывала, что происходит в обществе. Сплетни в городе о председателе немецкого общества не утихали, но теперь это были уже сплетни сначала о Бертольде Шульц, затем о Штро Александре Александровиче. Я не знаю кому это надо было порочить руководство общества, кому это было выгодно, но я представлял, что творилось на душе у этих людей. Но вернёмся к деятельности общества.
   6 мая 1992 года на общем собрании, на котором присутствовало уже 42 человека, был избран совет Полтавского городского общества немцев Украины "Возрождение". В его состав вошли: С.И.Кушнеренко, Г.Ф.Пфейфер, Н.А.Золотоверх-Герхард, И.И.Гак, В.А.Лейс, И.Я.Лукас, Т.Г.Постникова, Ф.Ф.Пфейфер, Ю.Г.Фот.
   На собрании общества от 20 мая 1992 года (присутствовало 43 человека) решался вопрос об избрании делегатов на Конгресс немцев стран СНГ, который проходил в Москве с 29 по 31 мая 1992 года. Полтавские немцы делегировали на этот Конгресс Ю.Г.Фот.
   29 мая 1992 года Н.А.Золотоверх-Герхард опубликовала в областной газете "Зоря Полтавщины" заметку, в которой рассказала об официально зарегистритрованном городском обществе немцев в Полтаве, о его деятельности, утверждении Устава, создании клуба. Здесь же она сообщила, что 30 мая 1992 года в Кременчуке, по улице Ватутина 1 (помещение городской санэпидемстанции) состоится конференция областной организации немцев Полтавщины. На этой конференции председателем областного общества немцев Украины "Возрождение" был избран Филипп Фердинандович Пфейфер, член совета городского общества немцев города Полтава.
   На своих собраниях, занятиях клуба члены общества ближе знакомились друг с другом, общались, с интересом слушали лекции Ф.Ф.Пфейфер по истории и культуре немцев как России так и Германии, пели немецкие песни под аккомпонемент преподавателя музыки Виктории Леонидовны Емец. С июня 1992 года кандидат исторических наук, заслуженный работник культуры Украины Вера Никаноровна Жук стала проводить лекции по истории немцев Полтавщины. Она рассказала о немецких колониях, о немцах-переселенцах Полтавской губернии в начале XIX столетия, их дальнейшую судьбу. 3 июня 1992 года Ю.Г.Фот сделал отчёт о Конгрессе немцев СНГ, который состоялся в Москве. Третьего же июня было принято решение направить для обучения в Днепропетровский университет И.Золотоверх и А.Меркулову.
   В сентябре 1992 года председатель Полтавского областного общества немцев Украины Ф.Ф.Пфейфер, будучи в служебной командировке в США посетил штат Северная Дакота. Там он побывал на занятиях в университете, и познакомился с Майклом Миллером - библиографом немцев России при библиотеке этого учебного заведения. От учёного он узнал, что в штате Северная Дакота проживает 307 тысяч человек немецкого происхождения, половина из них - выходцы из Российской империи, в том числе и из Украины. Это составляло 47% от общей численности населения штата. Такая же картина наблюдается и в Южной Дакоте. Майкл Миллер предложил свою помощь и сотрудничество в розыске родных и родственников всех немцев которые выехали ранее ещё в дореволюционные времена в США и Канаду и подарил книгу "Немцы Центральной Дакоты. История, язык, культура". Обо всём этом Ф.Ф.Пфейфер, вернувшуись из командировки, рассказал на общем собрании общества и в своей статье на страницах газеты "Немецкий канал" ("Deutsche Kanal"), издаваемой в Киеве при республиканском обществе немцев Украины, в номере 4 за 1992 год. Также Ф.Ф.Пфейфер был избран делегатом Второго съезда немцев СНГ, который состоялся в Москве с 26 по 28 февраля 1993 года.
   3 марта 1993 года, на базе Полтавской средней общеобразовательной школы N5, по договорённости с дирекцией школы, была образована воскресная школа по изучению немецкого языка, устав которой был утверждён 30 марта 1993 года. Тогда же был утвреждён и совет воскресной школы, в его состав вошли В.В.Кловадский (директор школы N5) Н.А.Золотоверх-Герхард, В.Л Емец, Г.М Кудрявцева, Ф.Ф.Пфейфер, Р.А.Фромм, Б.Р.Шульц. Финансирование взял на себя городской отдел народного образования. Было образовано три взрослых группы и одна детская. Взрослые группы занимались каждая один раз в неделю (понедельник, вторник и четверг) по 4 часа, детская группа в воскресенье 4 часа. Преподавателями в школе работали Яна Остаповна Величко, Галина Матвеевна Кудрявцева, Наталья Евгеньевна Кульшан, уроки музыки проводила Виктория Леонидовна Емец, занятия по истории немецкой культуры проводили Ф.Ф.Пфейфер и Э.А Грабо.
   Третьего же марта 1993 года состоялась презентация воскресной школы. Об этом было объявлено по местному радио и дано объявление в газете "Зоря Полтавщины". Мне было очень интересно присутствовать на этой презентации и я пошёл туда. Как же я обрадовался, когда увидел там и Степана Ивановавича Алексеенко. Естественно мы сели рядом, немного разговорились. В это время на сцене в актовом зале школы, где проводилась презентация шла подготовка к проводимому мероприятию. Там были Зотоловерх-Герхард, Кушниренко, Пфейфер, Лейс. Неожиданно к ним подошла дочь Золотоверх-Герхард Марина и громко так спросила: "А что здесь делают эти двое" и кивает в нашу сторону. Степан Иванович тут же хотел покинуть зал, но я его удержал: "Степан Иванович, да это же ещё ребёнок, что с неё возьмёшь" (хотя этому ребёнку было уже 16 лет). А Степан Иванович мне ответил: "Да не на неё я обиделся. Ведь её кто-то научил этому. Она ведь раньше нас никогда не видела и мы её не видели". В это время Филипп Фердинадович строго отчитывал на сцене и Марину и её мать. В начале своего приветственного выступления Филипп Фердинандович сгладил это инциндент. Он объявил, что на презентации приутствуют два человека, благодаря которым и стала возможной эта презентация, это Фольмер Владимир Петрович и Степан Иванович Алексеенко, которые и создали в Полтаве областное общество немцев "Возрождение" и зал стоя приветствовал нас. Это как-то сняло то напряжение, которое мы испытали после слов Марины. И всё же горький осадок на душе так и остался.
   При обществе была создана группа милосердия возглавил которую Александр Борисович Зауралец. Он опекал больных , распределял лекарства, которые приходили с гуманитарной помощью из Германии.
   Летом 1993 года группа членов Полтавского городского общества посетила историческую родину, они посетили города-побратимы Полтавы Остфильдерн, Ляйнфельден-Ехтердинген, Фильдернштадт установили дружеские связи с отдельными гражданами Германии, с членами лютеранских общин.
   На отчётно-выборном собрании 20 января 1994 года отмечалось, что членами общества являются уже 104 человека, создана своя библиотека с книгами на русском и на немецком языках. Книги на немецком языке, в основном, поступали из Германии вместе с гуманитарной помощью, работала воскресная школа, налажены контакты с другими областными обществами немцев Украины, например, с Киевом, Одессой Харьковом, Лозовая, с городским обществом из Кременчука. На этом собрании был избран новый совет городского общества, во главе с Бертольдом Рудольфовичем Шульц, заместителем председателя был избран Штро Александр Александрович, Золотоверх-Герхард Наталья Александровна вновь избрана ответственным секретарём, членами совета были избраны В.А.Лейс, П.П.Леонтовский, С.К.Мартин, Р.А.Фромм (кассир). Была избрана ревизионная комиссия, в состав котороый вошли: В.Е.Кисс (бухгалтер) - председатель, Н.В.Лейс и Е.Д.Стельмашенко. также была избрана комиссия по распределению гуманитарной помощи: - председатель И.А.Зауралец, члены комиссии Н.П.Герман, И.Ю.Муль, Т.И.Фромм. Станислав Иванович Кушниренко выбыл из общества и занялся коммерческой деятельностью.
   В период деятельности этого совета организовывались встречи с гостями и специалистами из городов-побратимов из ФРГ. Так, летом 1994 года в Полтаву приехала группа немецких врачей с благотворительной целью. С ними непосредственно поддерживал контакты Б.Р.Шульц. Благодаря его усилиям многие члены общества побывали на приёме у немецких врачей, получили бесплатные консультации и большое количество медикаментов. Б.Р.Шульц и И.И.Гак вели переговоры с представителями лютеранских общин городов-побратимов о выделении средств, предоставлении материальной помощи для приобретения в Полтаве помещения для немцев-лютеран. Общины городов-побратимов из ФРГ помогли полтавчанам приобрести помещение, предоставляли гуманитарную помощь членам общества "Возрождение". Вскоре от этой помощи пришлось отказаться из-за очень высоких таможенных пошлин на украинских таможнях. Только в 2006 году, уже здесь в Германии я узнал, с каким трудом удалось немецким друзьям собрать и перевести в Полтаву 22.000 марок для проиобретения домика в Полтаве для немецкой Евангелическо-Лютеранской общины.
   В связи с выездом на ПМЖ в ФРГ председателя городского общества немцев Шульц Б.Р. на отчётно-выборном собрании 2 октября 1994 года был избран новый совет общества. в его состав вошли: Председатель - Штро Александр Александрович, заместитель председателя - Фромм Роберт Альфредович, Ответственный секретарь Золотоверх-Герхард Наталья Александровна, члены совета - Эдмонд Андреасович Грабо, Ида Александровна Зауралец, Владимир Емилиевич Кисс (бухгалтер), Виктор Александрович Лейс, Сергей Карлович Мартин, Виктория Николаевна Мартынова.
   С молодёжью и детьми, перенимая эстафету один у другого долгое время активно работали Сергей Йоганнесович Фелингер, Давид Давидович Гейль, Ирина Лейс, Андрей Борисенко, и другие.
   В 1996 году, когда я вернулся снова в общество, председателем совета общества был А.А.Штро, собрания по-прежнему проводились в филиале библиотеки N13 на Половках. А.А.Штро привлёк и меня к активной работе в обществе, в особенности, когда мы искали новое помещение для собраний общества и для культурного центра, с этим, правда, были большие проблемы и отдельного помещения мы так и не нашли, но городские власти разрешили нам воспользоваться свободным помещением при библиотеке и с тех пор немецкий культурный центр там и находился.
   Собрания и различные культурно-массовые мероприятия проводились в осенне-зимний период по субботам, а в весенне-летний период по четвергам, это объясняется тем, что у многих членов общества были дачные участки и огороды и в весенне-летний период выходные дни были полностью посвящены дачно-огородным проблемам. Все мероприятия по-прежнему проводились в городской библиотеке-филиале N13 по переулку Хорольскому 3. Здесь можно было почитать свежие газеты, в том числе и "Немецкий канал" издаваемый региональным обществом немцев в Киеве, различную литературу как на русском, так и на немецком и украинском языках, послушать интересные лекции-беседы по истории немецкого народа России, Украины и Германии, о жизни и творчестве известных писателей, поэтов, композиторов и так далее.
   В феврале 1997 года мы попробовали ввести так называемые "краткие курсы немецкого языка". Что это такое? Дело в том, что когда люди приходили на общие собрания, часто приходилось ждать по полчаса пока оно начнётся, так как совет общества в это время решал свои вопросы в своём кабинете. Люди были ничем не заняты, вот мы и решили в это время, где-то 15-30 минут проводить занятия по немецкому языку, но проводили их не учителя немецкого языка, а мы поделились на пять групп по интересам и проводили как бы тренировки по развитию навыков в знании немецкого. На этих занятиях мы просто старались разговаривать на немецком, читать отрывки из книг и переводить их, декламировать стихотворения на немецкм языке. Я в это время был уже избран председателем совета Евангелическо-Лютеранской общины и вокруг меня собрались люди интересующиеся лютеранской верой. Я вёл эту группу и мы читали Библию на немецком языке, переводили её каждый самостоятельно и рассказывали кто как понял, учили молитвы на немецком языке, благо нам прислали из Германии Новый Завет на двух языках и это очень помогало в развитии навыков в немецком. В моей группе было 17 человек.
   Вторую группу вёл Эдмонд Андриасович Грабо. В этой группе собрались те кто уже владел языком и кого интересовало морское дело, то есть они там читали о морских парусниках, книги на морскую тему, переводили их, пересказывали и так далее. В этой группе занималось 7 человек.
   Третью группу вёл Степан Ефимович Литвинчук, так как он был медик, в его группе собрались люди интересующиеся медициной, в этой группе было 7 человек.
   Четвёртую группу вела Эрна Андреевна Мещерякова, бывший учитель немецкого языка. В состав её группы вошли те кто хотел от самых азов начать учить немецкий язык, научиться читать и писать по-немецки. В эту группу входило 9 человек.
   И пятую группу вела Яна Евстафьевна Величко, учитель немецкого языка. В состав её группы вошли те, кто имел уже небольшой словарный запас, но очень плохо знал грамматику, поэтому она вела в основном настоящие уроки немецкого языка, с изучением грамматики, правописания и правильной дикции. В составе этой группы занималось 15 человек.
   Перед каждым собранием мы собирались каждая группа в своём углу и до получаса занимались. Правда этот эксперимент продержался только до сентября месяца, всего семь месяцев, по три четыре раза в месяц. А затем, когда начались занятия в воскресной школе немецкого языка, наши занятия прекратились, а затем и совсем заглохли.
   Пасха и Рождество праздновались совместно с общиной, люди приходили целыми семьями, слушали проповеди, проводили беседы, знакомились с историей этих праздников. В Рождественские вечера здесь было особенно торжественно. Можно было увидеть и украшенную ёлочку в сиянии разноцветных огней, и весёлых, нарядных людей, и столы с традиционными пирогами, тортами, пирожными и другими сладостями. Дети декламировали стихотворения и на русском и на немецком языках, рассказывали захватывающие сюжеты, пели песни. Звучала украинская, русская и немецкая речь, исполнялись песни на религиозную тему, кружились в вальсе молодые и пожилые пары.
   К сожалению, в последние годы из-за материальных затруднений, часто из-за невозможности найти работу вообще, а тем более найти работу по профессии, молодёжь не может учиться в высших учебных заведениях из-за того, что они стали платными, немецкие семьи одна за другой выезжают на постоянное место жительства на свою историческую родину - в Германию. Украина теряет честных, трудолюбивых, квалифицированных, грамотных специалистов, своих хороших граждан, которые, не взирая на немецкие корни их далёких предков, больше являются украинцами или русскими, чем немцами. Для "коренных" полтавских немцев - потомков полтавских колонистов - Полтавщина давно стала "малой Родиной". В настоящее время выехали в Германию: И.Я.Лукас, И.И.Гак, Н.А.Золотоверх-Герхард, Ф.Ф.Пфейфер, Э.Д.Стельмашенко, В.П.Фольмер. В.Г.Миллер, Э.А.Милютина, В.Д.Шмидт, Б.Р.Шульц и другие, сейчас в Германии проживает 27 семей-немцев бывших членов Полтавского областного общества немцев Украины "Возрождение". Некоторые из них часто приезжают в Полтаву, почти все поддерживают контакты со своими друзьями из общества, проведывают город, который считают своим родным.
   До 1998 года в Полтавской области действовали: областное общество немцев и три городских: Полтавское, Кремечукское и Комсомольское. Полтавским областным обществом руководил до 1996 году Пфейфер Ф.Ф. городским обществом руководил Штро А.А. В 1998 году полтавское областное и городское общество как бы слилось в одно и руководил им Штро А.А. 2 октября 1998 года новое реорганизованное областное общество немцев Украины "Возрождение" было зарегистрировано Полтавским областным управлением юстиции.
   С 12 февраля 2000 года и до 24 февраля 2001 года областное общество возглавляла Э.Д.Стельмашенко, которая до этого была заместителем председателя совета общества и руководила культурным центром. А.А.Штро и Э.Д.Стельмашенко много сделали для активизации деятельности общества, в особенности культурного центра, который пополнился техническим оборудованием за счёт Гёте Института, литературой, учебниками немецкого языка и другими материалами.
   На отчётно - выборном собрании 24 февраля 2001 года, в связи с выездом Э.Д.Стельмашенко в Германию, председателем областного общества избрали Т.Б.Горобець, она же руководитель культурного центра. В состав совета общества вошли: Татьяна Борисовна Горобец (Зауралец) - председатель совета, Александр Борисович Зауралец - заместитель председателя совета, Тамара Ивановна Балко - секретарь; члены совета: Александр Яковлевич Ангольд, Зинаида Фридриховна Борисенко - бухгалтер, Сергей Александрович Мартынов (ответственный за хоз. работы), Эмилия Александровна Милютина (заместитель председателя по культурно-массовой работе), Сергей Йоганнесович Фелингер (ответственный за работу с молодёжью). Почётными членами совета были избраны Эдмонд Андриасович Грабо, Ида Александровна Зауралец, Александ Александрович Штро.
   ?. г) Культурный центр Полтавского городского общества немцев Украины
   В 1999 году, согласно Указа Президента Украины Л.Д.Кучмы, всем национальным обществам и их культурным центрам разрешалось брать в наём помещения для своих нужд. Нам предложили самим выбрать любое здание или помещение. Особенно много было пустых детских садов, из которых мы могли бы себе выбрать помещение, но надо было, естественно, самим оплачивать все коммунальные услуги, чего мы себе пока позволить не могли, и поэтому мы искали как можно меньшее здание. Мы обошли множество пустых детских садов, но все они были или слишком большие, а значит и дорогие, или слишком далеко от центра города, что нас тоже не устраивало. Мы нашли один детский сад. Он находился на живописном берегу речки "Ворскла", в микрорайоне Левада, при нём был хороший приусадебный участок, но здание было запущено и требовало большого ремонта, это нас не пугало, так как у нас были свои умельцы, которые бы могли отремонтировать здание с наименьшими затратами, но это здание было слишком далеко от центра города и вообще от всех коммуникаций, добираться до него было бы нелегко. Мы долго решались брать или не брать этот участок вместе со зданием, но пока мы думали, какая-то другая, уже коммерческая организация приобрела это здание. Мы снова ничего не нашли. Слава Всевышнему, городские власти всё-таки разрешили нам занять одно небольшое, но для нас достаточное помещение при филиале библиотеки N13 на Половках. Оно устраивало нас во всех отношениях. Правда в этом помещении не было отопления, но мы закупили электрообогреватели и этого нам было достаточно.
   В этом помещении при библиотеке и разместился немецкий культурный центр, наша библиотека, здесь мы разместили всё оборудование необходимое для работы культурного центра. Теперь все собрания, все мероприятия, проводимые немецким обществом проходили в помещении культурного центра. Здесь также проводились занятия разных кружков, мероприятия "Семейного клуба" и другое. Интересные, содержательные лекции, беседы (во время общих собраний или заседаниях семейного клуба) по истории немецкого народа России и Украины, их культуру, праздники, традиции, обычаи, лекции о знаменитых людях немецкого происхождения проводили Эдмонд Андриасович Грабо, Любовь Константиновна Гейштор и другие члены общества. Л.К.Гейштор была членом общества почти с первых дней его образования. Она много лет была научным сотрудником и директором Полтавского государственного литературно-мемориального музея В.Г.Короленко, работала под руководством дочери писателя Софьи Владимировны, написала и издала очень интересную книгу-воспоминания "Вблизи Короленко" (Полтава 2002). Презентация этой книги проводилась в культурном центре Полтавского областного общества немцев, в музее В.Г.Короленко, в Полтавской государственной областной универсальной научной библиотеке имени И.П.Котляревского, в центральной городской библиотеке. Читатели высказали очень много похвальных слов автору издания.
   Членом общества "Возрождение" также является талантливая художница и артистка Полтавского областного украинского музыкально-драматического театра имени Н.В.Гоголя Тамара Андреевна Шапошникова (Фольшер), выпускница театральной студии при Запорожском областном театре имени Н.А.Щорса. Выставки её картин - пейзажи, натюрморты, в основном различные цветы, - организовывались в помещении музея Полтавской пожарной команды (1999), в центре немецкой культуры областного общества немцев (2001-2004), в Полтавской городской картинной галереи современного исскуства (2002-2004).
   Активным членом общества, почти с самого его образования, была преподаватель кафедры хорового пения Полтавского музыкального училища имени Н.В.Лысенко Виктория Леонидовна Емець. Она и её муж - талантливый художник Евгений Васильевич Путря - родители гениальной юной полтавчанки-художницы Саши Путри (2 декабря 1977-24 января 1989). Проживши в этом мире свою короткую жизнь - немногим более 11 лет - юная художница оставила современникам и будущим поколениям 2271 работу (эскизы, картины, поделки, выжигания по дереву, вышивки, лепка) и 23 стихотворения. Выставки картин Саши Путри организовывались в Полтавском обществе немцев (начиная с 1993 года), в немецких городах-побратимах - Ляйнфельдене и Эхтердингене (в 1998, 1999, 2002 годах). Её работы постоянно экспонируются в Полтавской картинной галерее, городской детской библиотеке имени Панаса Мирного, в детском саду N8. В 2002 году выставки Сашиных работ были организованы в Москве, в зале Дружбы народов и в Киеве при Министерстве иностранных дел Украины. 15 работ юной полтавчанки экспонировались в 2002 году в Дели, в Индии. О короткой, словно вспышка звезды, жизни талантливой девочки можно прочесть в новом, дополненном издании книжки полтавской журналистки Лидии Вицени "Сашенька" (Полтава, 2002).
   Большой интерес у полтавских немцев - членов общества, вызвала выставка-коллекция картин "История развития мирового парусного флота", подготовленная Эдмондом Андриасовичем Грабо. Большая часть картин были изготовлены самим Эдмондом Андриасовичем.
   Кроме экспозиций картин и фотографий, в культурном центре общества немцев в сентябре-октябре 2002 года, а потом в 2003-2005 годах организовывались выставки вышивок (рушники, скатерти, кофточки, блузки), ковриков, апликаций и другое. Некоторые изделия изготовлены ещё в начале XX столетия, некоторые ещё и в XIX столетии руками матерей, бабушек, а то и прабабушек сегодняшних членов общества. Кроме этого на этих выставках принимали участие и соседи и друзья наших членов общества. Посетители этих выставок узнавали много интересного из происхождения выставляемых экспонатов, о рукодельницах которые их создавали. Много похвальных откликов на свой адрес выслушали Э.А и Л.Г.Грабо, Н.И.Эккерман, И.А.Зауралец, И.И.Тертичная, Т.А.Фольшер и другие. Прекрасных куколок, зверят, и других детских игрушек и украшений изготовили З.К.Шмидт и её ученики. Об этих художественных изделиях умелых рук рассказывали журналисты, некоторые их них показывались по полтавскому телевидению. Одним из активных организаторов этих выставок, как и других, была до своего отъезда в Германию Зинаида Калинковна Шмидт.
   В августе 2004 года Надежда Эккерман и Оксана Запара демонстрировали изделия свои и вышеназванных мастериц на знаменитой Сорочинской ярмарке. Часть рукотворных украшений, картин, иллюстраций выставлена в 2005 году в зале национальных меньшинств Полтавского краеведческого музея.
   З.К.Шмидт с помощью своего мужа В.Д.Шмидт и активистов общества подготовила интересный альбом о деятельности общества, в который вошли фотографии и биографические данные о членах общества стоявших у истоков нашего общества и многих других членах общества, принимавших активное участи в жизни и деятельности общества.
   В культурном центре, совместно с общиной, ежегодно проводились праздники дня урожая. Энтузиасты приносили свои дары природы выращенные на своих дачах и огородах, мастерски выпеченные умелыми хозяйками торты, пироги и другое. Здесь одни показывали своё мастерство в конкурсе кулинаров, другие в знании немецкого языка и все вместе в исполнении украинских, русских и немецких песен.
   До июня 2001 года действовала воскресная немецкая школа в помещении Полтавской общеобразовательной школы N5. В 2005-2006 годах при полтавском обществе немцев, на базе его культурного центра работало 5 групп по изучению немецкого языка. В этих группах занимались более ста человек и причём не только немцы. В группы по изучению немецкого языка мог подать заявление любой гражданин города. Правда для лиц не немецкой национальности это стоило небольшой платы, немцы же занимались бесплатно. Были сформированы одна детская и четыре взрослых группы, в которых насчитывалось по 12-15 человек; кроме того была организована начальная группа - до 20 человек. Обучение осуществлялось по программе Гёте-института (находился при Национальном техническом университете Украины "Киевский политехнический институт). Преподавателями в этих группах были: Светлана Александровна Головина, Галина Матвеевна Кудрявцева, Софья Пантелеймоновна Куликовская. Дважды в неделю, по пятницам, при культурном центре работал детский клуб, которым до конца 2005 года руководила З.К.Шмидт. Здесь дети учились изготовлять игрушки, художественные композиции и так далее. В 1-ю и 3-ю неделю ежемесячно проводил свои мероприятия семейный клуб, а в последнюю неделю месяца проводились общие собрания немецкого общества. При немецком культурном центре действовал и молодёжный клуб, где собирались молодые люди, решали свои проблемы, разучивали к праздникам песни танцы, готовили инсценировки.
   2-4 декабря 2005 года трое делегатов от Полтавской области: С.Г.Дудко (от общества немцев города Кременчук), Р.Н.Корнберг и Л.В.Риттер (члены Полтавского общества немцев) принимали участие в третьем съезде немцев Украины, который состоялся в городке Ворсель Киевской области. На нём Ларису Викторовну Риттер избрали членом совета общества немцев "Возрождение" Украины.
   С целью активизации деятельности полтавского областногго общества немцев и центра немецкой культуры при Полтавском городском обществе, более широкого привлечения в них представителей немецкой национальности и членов их семей, особенно молодёжи, в марте 2006 года, в общем собрании этих организаций принял участие председатель Харьковского областного общества немцев Украины "Возрождение", член Президиума Совета немцев Украины и председатель Международной общественной организации "Общество немцев Украины "Возрождение" Андрей Эдуардович Фукс. Он поделился опытом харьковских немецких организаций, дал конкретные советы, ссылаясь на уставные документы и опыт работы Харьковских организаций.
   19 марта 2006 года на общем отчётно-выборном собрании Полтавского общества немцев и Полтавского центра немецкой культуры был переизбран общий совет председатель совета общества и немецкого центра. По результатам голосования в совет Полтавского общества вошли представители молодёжи: Валентина Бондарчук, Сергей Мартынов, Оксана Пятак, Евгений Риттер, Анна Шуть. Председателем совета общества и руководителем немецкого культурного центра был избран Евгений Риттер. На следующем собрании в апреле 2006 года была избрана ревизионная комиссия в составе: Л.С.Дейнека-председатель, П.П.Леонтовский, и Л.В.Риттер. С учётом рекомендаций А.Е.Фукс решались вопросы о более тесном сотрудничестве руководства центра немецкой культуры и общества "Возрождение", о более чуткой заботе обо всех членах общества и центра и в первую очередь чтобы воплощались в жизнь лучшие традиции, обычаи, культура немецкого народа. 20 мая 2006 года на областной отчётно- выборной конференции был избран новый совет Полтавского областного общества немцев "Возрождение", в состав которого вошли пять человек, в том числе два человека от Комосомольска и Кременчука, председателем был избран Евгений Риттер. Членами областной ревизионной комисси избраны: П.П.Леонтовский-председатель, В.Бондарчук и Светлана Чаус.
   К началу XXI столетия городское общество немцев объединяло около ста человек - немцев и членов их семей - украинцев, русских, из них членами Евангелическо-Лютеранской общины было 50 человек.
   Огромную помощь в деле активизации деятельности нашего общества и налаживании контактов с городами-побратимами в Германии оказала нам Лидия Кляйн, помошник обербургомистра города Фильдерштадта, переводчица. Почти ежегодно она приезжала в город Полтава с делегациями из Германии как переводчица и всегда обязательно приходила к нам в общество и в общину. Не один год немецкое общество поддерживало дружественные связи с энтузиастками-благодетельницами религиозных общин Германии Эрикой Роведер из города Эльсфлет, Гудулой Эрбэ из Фильдерштадта, Тоней Сипле из города Швебиш Галль и другими, которые собирали гуманитрную помощь среди своих сограждан, доставляли её на Украину, распределяли между малообеспеченными полтавчанами.
   Полтавское общество поддерживает тесные дружественные связи с немецкими обществами из Комсомольска, Кременчука, Киева, Одессы, Сум, Харькова, Черкасс и другими. На уровне руководства поддерживаются контакты с Полтавским еврейским обществом, некоторые члены нашего общества бывают на их культурных мероприятиях. Представители совета общества немцев неоднократно принимали участие в семинарах и конференциях проводившихся в Киеве, Одессе, Москве, Мамонтовке, о чём потом обязательно отчитывались перед общим собранием.
   Полтавское областное общество немцев и Евангелическо-Лютеранская община взяли на себя обязанность поддерживать порядок и смотреть за могилами немецких военнопленных, умерших в послевоенные годы в лагерях и госпиталях полтавщины. Регулярно там проводятся мероприятия по очистке от лишней травы, уборке прилегающей территории, поддержании в надлежащем виде надгробных памятничков. Была установлена памятная плита на общем памятнике погибшим солдатам Германии. Ежегодно в день памяти усопших члены общества и общины приходят на это кладбище и отдают дань погибшим в кровавой бойне Второй Мировой.
   Бывшие дети военных и послевоенных годов ещё и поныне прекрасно помнят, как в ужасных условиях ГУЛАГов Сибири и Казахстана их родители, дедушки и бабушки оставались честными, трудолюбивыми, старались сберечь культуру и обычаи своего народа. Эти люди старшего поколения, которые прошли ГУЛАГи, так называемые "трудовые лагеря", до недавнего времени обиженные, униженные, лишённые человеческих прав, теперь имеют равные политические, экономические, социальные и культурные права со всеми гражданами независимой Украины. Их права гарантируются "Декларацией прав национальностей Украины". Свидетельством этому и есть деятельность Полтавского областного общества немцев, других, родственных с ними национальных объединений Украины.
   Но люди, прошедшие такой тяжкий жизненный путь, до сих пор в независимой Украине остаются политически не реабилитированными. Они ещё надеются, что государственные органы примут, наконец, соответственный законодательный акт и снимут с них позорящее их клеймо "врагов народа".
   Общество существует уже около 20 лет, собрания теперь проходят раз в месяц в помещении культурного центра. При культурном центре организовано несколько групп по изучению немецкого языка. При обществе собран материал для Книги памяти трудармейцев и оформлен уголок трудармейца, где вывешаны фотографии бывших трудармейцев, их краткие биографии. Собран материал, красочно оформлен и выпущен альбом, посвящённый десятилетию Полтавского областного общества немцев, есть молодёжная группа, при которой создан небольшой хор и группа самодеятельности.
   Отток немцев становится всё меньше и меньше. Одни не могут переехать, потому что у них в Германии нет никого из родных. Другие не желают оставлять своих родственников, которые уже забыли язык и следовательно не могут сдать шпрахтест, а значит путь в Германию им закрыт. Молодёжь не знает всей трагедии своего народа и Украина стала действительно их Родиной. Поэтому общество и не распалось. Поэтому и пишутся эти книги, чтобы они знали, через что прошли их родители и деды, чтобы они помнили откуда они взялись там и почему Украина их Родина, а родители, дедушки и бабушки немцы.
   ?. д) Полтавские немцы о себе и о своих предках.
   Будучи председателем областного общества немцев, а затем проповедником полтавской Евангелическо-Лютеранской общины, я встречался со многими людьми и они делились со мной своими воспоминаниями о прожитых годах, о прошлой жизни. Я старался всё это записывать, часто просил самих рассказчиков записать свои воспоминания. И вот теперь эти воспоминания очень наглядно могут показать жизнь советских немцев в то далёкое и очень тяжёлое время и сколько бы мы ни читали литературы по истории российских немцев, эти воспоминания, наилучшая иллюстрация к истории нашего народа, уж лучше тех, кто сам пережил всё это, никто не сможет рассказать нам о трагедии нашего народа, о его чёрных, трагических страницах. Судьбы этих людей сложились по-разному, но их объеденяет одно тяжёлое, жуткое прошлое, которое постигло их только потому, что они родились немцами, что они были потомками немцев-колонистов проживших уже более 200 лет в России.
   Читая эти строки воспоминаний, читатель может подумать, что пишут их только те, кому "повезло" тогда, кто выжил, кто сумел "пристроиться" и потому сейчас пишут и "жалуются" на свою судьбу. Ты прав, читатель. Эти строки пишут именно те, кому "повезло", кто "пристроился" и кто не хочет, чтобы это всё забылось и в будущем повторилось вновь, ибо те кому "не повезло", кто не смог "пристроиться" и выжить, ни о чём писать уже не могут, так как они лежат заваленные в шахтах, замёрсшие на лесоповалах, умершие от холода и голода в лагерях, расстрелянные в тюрьмах. И если бы деревья и камни бывшие свидетелями их жизни и смерти могли бы говорить, земля бы воздрогнулась, реки повернули бы вспять, горы низверглись бы в пучину. .......
   ? Штро Александр Александрович. ? Я, Александр Александрович Штро, родился 2 августа 1929 года в селе Гусенбах Краснокутского кантона АССР НП, в семье служащего. Отец мой Александр Андреевич Штро, 1898 года рождения, работал бухгалтером, главным бухгалтером, а мать Терезия Яковлевна, была домохозяйкой. Семья наша, большая, трудолюбивая, жила в достатке; я был шестым ребёнком, самым младшим. В 1929 году, боясь раскулачивания, отец отделился от семьи Андрея Андреевича Штро, и мы переехали в кантонный центр Красный кут.
   Род наш походит из Германии, откуда мой предок Иоганн Штро в 1863 году из города Франкфурта-на-Майне переехал в Россию и поселился, как и многие немецкие колонисты, в Поволжье.
   Война и жестокий правительственный указ сталинского режима от 28 августа 1941 года тяжело ударили и по нашей семье. Как я уже упомянул, я был самым младшим в ней. Брат Карл, 1918 года рождения, умер в 1942 году в трудармии, где узники-трудармейцы переживали голод, холод и тяжёлые условия каторжного труда. Брат Вильгельм, 1921 года рождения, которого ещё в 1940 году призвали на службу в Красную армию, в начальный период войны принимал участие в боях и был ранен под Смоленском, после излечения в госпитале отправлен в трудармию, где и умер в 1943 году. В 1943 году в трудармию взяли и мою сестру Паулину, 1923 года рождения. Она работала в городе Орск Оренбургской области на военном заводе. Оттуда она возвратилась живой, но с подорванным здоровьем, умерла в 1973 году. Сестра Терезия, 1925 года рождения, тоже была призвана в трудармию и работала в городе Орске. Там она проживает и по сей день. Брат Рейнголд, 1927 года рождения, взят в трудармию в 1943 году и направлен на работы в шахты города Прокопьевск Кемеровской области. С нашей семьёй он соединился только в 1950 году. Сейчас проживает в Башкирии.
   А как же сложилась моя судьба? В 1937 году я пошёл в первый класс Краснокутской школы N2 (она была немецкая), где я окончил три класса. В 1940 году наша семья переехала на станцию Зирабулах Самаркандской области Узбекской ССР. После начала войны 1941-1945 годов, как я уже писал, нас постигла участь всех советских немцев, проживавших в СССР. В 1942 году отца призвали в трудармию и он работал на Балкалстрое (Челябинский металлургический завод) в Челябинской области. Был демобилизован в 1946 году. В январе 1943 года забрали в трудармию и мать, двух сестёр и брата. Мать и сестёр отправили в Орск на военный завод, а брат попал на шахты Кузбасса.
   Меня, как недостигшего 16 лет (с такого возраста уже забирали в трудармию), оставили одного у знакомых без каких-либо средств существования. А мне тогда исполнилось 13 лет, и ростом я был очень маленький. Эти люди недолго держали меня у себя - выгнали, и я перешёл в другим знакомым - сослуживцам отца. Они устроили меня на Зарабулахский хлопкоочистительный завод, там я работал учеником слесаря и жил в общежитии. Было холодно и голодно; давали 500 грамм хлеба в день и один раз в день жидкую баланду. К тому же я заболел малярией, которая меня "трепала" через день, температура повышалась до 40 градусов. Ко всем бедам, в общежитии меня ещё и обворовали, украли все мои убогие пожитки и постельное бельё. Приходилось очень тяжело, я, как говорится, буквально пропадал, однако родным ничего не писал, так как знал, что помочь мне они ничем не смогут. Но подружка моей сестры Терезии попросила у меня её адрес и написала в Орск, в каком положении я нахожусь.
   Начальник цеха, где трудились мать и сёстры, проявил человечность. Он выписал командировку сестре Терезии; в апреле 1944 года она приехала и увезла меня с собой. В Орске я работал на том же заводе, что и сёстры, сначала токарем, потом шлифовщиком. В 1946 году начал учиться в вечерней школе и в 1949 году закончил семь классов. В том же году поступил в Орский индустриальный техникум, где в 1954 году получил специальность техника-электрика. С 1948 по 1954 год, как и все взрослые немцы, я состоял на спецучёте как спецпереселенец по национальному признаку. Для того, чтобы поступить в техникум, мне потребовалось разрешение спецкомендатуры, так как нам, немцам, советскими законами запрещалось учиться в средних и высших учебных заведениях.
   В 1950 году меня уволили с военного завода, поскольку гражданам немецкой национальности не разрешалось работать на предприятиях военно-промышленного комплекса. В 1954 году, после окончания техникума, я поступил на работу на Южуралмашзавод в городе Орске, где сначала был мастером, начальником смены, позже начальником отдела внешней кооперации. В том же 1954 году меня сняли со спецучёта, и я уже мог выезжать из Орска без специальных разрешений комендатуры.
   В 1955 году у меня появилась своя семья: я женился на Анне Ивановне Белковской, 1932 года рождения. В 1954 году поступил в Московский Всесоюзный заочный институт, но через два года пришлось его оставить, так как тяжело было совмещать работу с учёбой и уделять внимание семье: в 1956 году у нас родился сын Александр, а в 1960 году сын Виталий. К тому же принимал активное участие и в общественной работе.
   В 1959 году меня пригласили на Тайский горно-обогатительный комбинат (Всесоюзная ударная комсомольская стройка), где я проработал почти 8 лет начальником энергоцеха. В 1967 году мне предложили должность главного энергетика на Полтавском заводе "Химмаш". Там я трудился до 1980 года, затем до 2000 года начальником конструкторского бюро на другом предприятии.
   Повзрослели сыновья. Им легче было выбирать себе дорогу в жизни, чем довелось мне. Александр окончил Полтавское высшее военное зенитно-ракетное училище, был военнослужащим, в настоящее время пенсионер, проживает в России. Виталий в 1990 году закончил Полтавский инженерно-строительный институт, получил специальность инженера-теплотехника, проживает и работает в Полтаве. Детям и внукам просто трудно поверить, что пережили мы, советские немцы, люди старшего поколения, в те страшные для нас 40-50-е годы XX столетия.
   В Полтавское городское общество немцев "Возрождение" я вступил в сентябре 1993 года. В декабре того же года был избран заместителем председателя совета городского общества немцев, которое тогда возглавлял Бертольд Шульц, а областным советом общества руководил Ф.Ф.Пфейфер. В августе 1994 года на досрочных перевыборах управления городского общества меня избрали его председателем. Вместе с другими членами совета мы осуществляли огромную работу по расширению нашего общества привлечению в него новых людей, предпочтительно немецкой национальности. Большое внимание уделялось изучению немецкого языка и культуры, организовывались различные мероприятия как в воскресной школе, так и на общих собраниях членов общества. В конце 1994 года в нём насчитывалось более 60 человек, а к концу 1996 года более ста. Особенно активно работало наше объединение в 1995-2000 годах. Совет городского немецкого общества и совет евангелическо-лютеранской общины действовали в тесном контакте, совместно проводили различные культурно-массовые мероприятия, вместе праздновали все праздники, в том числе Рождество, Новый год, Пасху, Троицу и другие. На собраниях разучивали немецкие песни, во время праздников звучали песни, романсы на немецком, украинском и русском языках.
   С нашим обществом начали считаться, его жизнью начали интересоваться сотрудники городской и областной администраций, установились связи с отделом по делам национальных меньшинств облгосадминистрации. Городской бюджет стал выделять, хоть и небольшие, средства для нужд общества. Совместно с Полтавской городской администрацией, общество принимало делегации из Германии, из городов-побратимов.
   В 1994 году меня делегировали в Киев на отчётно-выборную конференцию Всеукраинского немецкого общества "Возрождение", где его председателем был избран преподаватель Львовского университета Шмидт. К сожалению, региональные общества (это мы чувствовали непосредственно в своей работе) особой помощи от центра не получали, кроме инструкций и другой директивной документации. В 1995 году я принимал участие в досрочной отчётно выборной конференции Украинского общества немцев "Возрождение", где было избрано его новое правление. Председателем стал Г.Г.Гроут, а его заместителем В.Н.Пауль. На этой конференции присутствовал и посол ФРГ в Украине, после окончания конференции он организовал приём всех делегатов в своём офисе.
   Новый состав правления Украинского общества "Возрождение" начал работать более активно, привлекая к разным мероприятим и региональные организации. В газете "Немецкий канал" стали чаще появляться статьи, заметки о работе совета Украинского и региональных немецких обществ.
   В конце 1996 года Ф.Ф.Пфейфер попросил освободить его от полномочий председателя Полтавского областного общества немцев. В связи с этим я возглавил и областную организацию. Со временем стало очевидно, что нецелесообразно иметь в Полтаве две немцеких группы: областную и городскую. На совете общества и общины, при участии представителей из Кременчука и Комсомольска, решили реорганизовать Полтавское областное и Полтавское городское общества и объединить их в одно Полтавское областное общество немцев Украины "Возрождение". Началась работа по подготовке нового устава и его регистрации в облисполкоме. Большую активность в этом деле проявили А.Я.Анголд, Э.А.Грабо, Э.А.Мещерякова и другие. До окятбря 1998 года устав был принят на общем собрании, а потом зарегистрирован в облисполкоме.
   В связи с реорганизацией и утверждением нового устава был избран новый состав объединённого Полтавского областного общества немцев. В него вошли:А.А.Штро-председатель, А.С.Штахман и А.Я.Ангольд-заместители, В.И.Лейс-заместитель предсдедателя по работе с молодёжью, В.Е.Кисс-бухгалтер, В.Н.Мартынова-секретарь, Э.А.Грабо, А.Б.Зауралец, Э.А.Мещерякова-члены совета, В.И.Класс и В.Я.Вандлер-члены совета от Кременчука.
   Новый состав совета начал работу с того, что во все районы были отправлены письма с просьбой сообщить о проживании на их территории лиц немецкой национальности. Ответы пришли только из трёх районов: - Миргородского, Полтавского и Чутовского. В газете "заря Полтавщины" была опубликована статья о работе общества, после которой также пришли ответы из отдельных районов.
   В начале 1996 года Всеукраинское общество немцев начало подготовку к проведению Первого съезда немцев Украины. В связи с этим Полтавское областное общество немцев создало три территориальных комиссии: в Полтаве, Кременчуке и Комсомольске. От Полтавы на Съезд был избран делегатом А.А.Штро, от Кременчука В.И.Класс.
   Съезд проходил в помещении Украинского дома (бывшего музея В.И.Ленина). На этом съезде были представители от администрации Президента Украины, депутаты Верховной Рады Украины, посол ФРГ в Украине. Открыл съезд старейший член общества "Возрождение", профессор из Донецка Е.А.Завадский. Делегаты приняли постановление о создании высшего органа немцев Украины "Volksrat" (Народный совет) и утвердили его устав. Согласно с ним, в состав совета вошло 13 постоянно работающих в нём членов, а также представители от областных организаций "Возрождение" как членов совета, которые принимают участие в ежеквартальных заседаниях. Председателем Всеукраинского совета был избран Г.Г.Гроут, его заместителем В.Н.Пауль, членом постоянно действующего совета Ноллендорф и другие. От Полтавской области членом Фольксрата стал А.А.Штро.
   Для организации и руководства работой Всеукраинского общества был создан Форштанд - управление во главе с В.Н.Пауль, которое руководило повседневной его деятельностью и решало все текущие вопросы. Заседания правления созывались один раз в квартал.
   Форштанд начал свою деятельность с регистрации и взятии на учёт немцев-трудармейцев и репрессированных во время войны и после её окончания. Мы также в своём обществе взяли на учёт всех трудармейцев и репрессированных лиц немецкой национальности, которые проживали на то время на территории Полтавской области. Правление Всеукраинского общества также занималось организацией оздоровительных лагерей для детей, создавало медицинские учреждения для оздоровления взрослых членов общества и в первую очередь пожилых трудармейцев. Это осуществлялось и в областях. Вообще, после Первого съезда немцев Украины Фольксрат и Форштанд активизировали свою работу, объединили людей немецкой национальности вокруг общества.
   В 1997 году в областях при обществах "Возрождение" начали создаваться общественные организации - немецкие культурные центры, задачей которых было изучение немецкого языка и культуры, налаживание более тесных контактов между членами обществ. Вначале в Полтавской области не предполагалось создание культурных центров, но на заседании Фольксрата, я настоял на их необходимости, после чего их всё-таки открыли в Полтаве и Кременчуке. Начались поиски помещения для Полтавского центра немецкой культуры. По этому поводу руководство областного общества "Возрождение" не раз обращалось в областной и городской советы. Нам предлагали много помещений, но либо далеко от центра города, либо плохих, необустроенных, ремонт и содержание которых обошлись бы довольно дорого. А мы не могли расчитывать на большую помощь от народного совета немцев Украины, членские же взносы нашего общества составляли небольшие суммы, поскольку большая часть полтавских немцев были пенсионеры и пожилые люди, которые, согласно решения общего собрания были освобождены от уплаты членских взносов.
   Тогда, заведующая Полтавской детской библиотеки N13 в микрорайоне Половки, по Переулку Хорольский 3, Ирина Ивановна Оноприенко, предложила нам, по договорённости с горисполкомом, одну из своих больших свободных комнат. Горисполком утвердил наш договор с библиотекою, и мы приступили к ремонту помещения, оборудовали его и приспособили под культурный цент общества.
   В 1998 году руководителем Полтавского центра немецкой культуры была избрана Э.Д.Стельмашенко (Мофе). Из киева мы получили оборудование: телевизор, компьютер, ксерокс, видеомагнитофон и другую аппаратуру, а также две швейные машинки (которые вскоре таинственным образом куда-то исчезли). Немецкое общество технического сотрудничества выделило нам средства для приобретения мебели и таким образом в том же 1998 году наш культурный центр начал свою деятельность.
   Я занимал пост председателя совета Полтавского городского, а затем и областного общества немцев "Возрождения" с 1994 по 2000 годы. Встречались и трудности в работе и некоторые разногласия, но я всегда стремился находить общий язык с людьми. Одни вопросы рассматривались на заседаниях совета общества, другие решались на общих собраниях, а некоторые решались просто с отдельными членами правления общества. Мы тесно сотрудничали с руководством Евангелическо-Лютеранской общины с пасторами И.И.Гак и В.П.Фольмер и проповедником В.Г.Миллер. Вместе с общиной организовывали все праздники, встречи с немецкими делегациями, субботники и воскресники, ухаживали за могилами на кладбище по улице Фрунзе, где похоронены немецкие военнопленные, умершие в госпиталях и лагерях на территории Полтавщины, и выполняли также и другие работы.
   В период моего пребывания председателем совета Полтавского областного (и городского) немецкого общества, активную помощь в моей работе мне оказывали и принимали участие во многих мероприятиях как члены совета, так и простые члены общества: А.Я.Ангольд, Э.А.Грабо, И.И.Гак, Л.К.Гейштор, В.Л.Емец, А.Б.Зауралец, В.Е.Кисс, В.П.Фольмер, В.Н.Мартынова, Э.А.Мещерякова, И.Ю.Муль, Т.А.Фольшер, З.К.Шмидт, А.Э.Штахман и многие другие.
   Хочется пожелать, чтобы наше общество было более дружнее, чтобы в мероприятих, которые проводятся советом общества, больше внимания уделялось изучению и внедрению в жизнь немецкой культуры, традиций, обрядов, обычаев, чтобы молодёжи (да и всем членам общества) прививалась немецкая пунктуальность, трудолюбие, уважение к старшим, тактичность и вежливость во взаимных отношениях, лучшие качества немецкого советского народа.. Чтобы вместе со всем украинским народом мы строили новую, счастливую жизнь в независимой Украине, которая стала для нас общей Родиной.
   ? Эрна Андреевна Мещерякова. (Шмаль) ? Что запомнилось из трудных лет детства?
   Зима 1942 года. Плач и стоны в селе, где я родилась 8 декабря 1935 года - в Оренбургской области, в Сакмарском районе, село Егорьевка (колхоз имени Карла Маркса). На санях под охраной вооружённых людей увозили наших родителей. Их забирали на трудовой фронт. Мой отец Андрей Иванович Шмаль был забран на одну из угольных шахт в 75 км. от Оренбурга, а мама, Роза Ивановна Шмаль, на кирпичный завод в Орск. Старший брат Адам в свои неполные 16 лет тоже попал под эту статью. Бежал с трудового фронта, за что его посадили в тюрьму, но через некоторое время освободили по возрасту. В селе оставались старики и дети. Мне, Эрне, было тогда 7 лет, а второму брату Андрею - 13.
   Обнявшись, мы с братом сидели на заваленке нашего домика-мазанки и горько плакали. Рядом выла наша маленькая собачонка. Нас пожалела мамина тётя Мина и забрала нас к себе. Но прожили мы у неё недолго, у неё было своих шестеро детей. Тогда мы объединились с двоюродными братьями и сёстрами. Трудная была зима и голодная. Как-то ухитрялись находить какую-нибудь пищу, зимой братья отстреливали из рогаток воробьёв в колхозной конюшне, весной ловили сусликов. Мама не выдержала горя расставания с детьми и сбежала с трудового фронта. Милиция искала по всему селу, но люди не выдали её и прятали по погребам. Потом председатель колхоза предложил ей сдаться и подать на суд. Маму оправдали и разрешили с детьми выехать на поселение к папе.
   В переполненном плачущими голодными людьми грязном вагоне нас увозили из Оренбурга. Наконец, добрались к папе на Уголь-шахту "Северная" Соль-Илецкого района Оренбургской области. Там наша семья прожила 11 лет под надзором комендатуры. Затем разрешили поселиться в Оренбурге, где я успешно закончила среднюю школу и без труда поступила в пединститут на факультет иностранных языков. Стало немного легче, когда умер Сталин. Нас сняли с учёта в комендатуре, и мы почувствовали себя людьми, как все. В 1957 году я закончила учёбу в институте. В 1959 году вышла замуж за мастера железнодорожного транспорта Виктора Михайловича Мещерякова и начала самостоятельную жизнь.
   Переехав с мужем в 1964 году в Полтаву, проработала 20 лет учителем немецкого языка средней школы N27. По болезни рано ушла на пенсию. Случайно в 1992 году попала в Полтавское общество немцев "Возрождение". Никогда не думала и не предполагала, что встречусь с людьми моей национальности. Сначала я окунулась в работу общества, а затем лютеранской общины и благодарна Богу, что это случилось. Всю жизнь я стеснялась своей национальности и своего имени, особенно здесь, на Украине (моя мама гордилась, что она немка, и в детстве, когда я что-то не так делала, она мне говорила: "Ай-ай! Ведь ты немецкая девочка"). Я благодарна судьбе за то, что встретилась с такими замечательными людьми, как Владимир Петрович Фольмер - первый председатель областного общества немцев "Возрождение" и позднее проповедник лютеранской общины, Иван Иванович Гак - первый пастор лютеранской общины, Филипп Фердинандович Пфейфер - второй председатель областного общества немцев. Благодаря им начался мой робкий путь к Богу. Десять лет я была членом совета общины, четыре года - членом совета общества. Есть о чём вспомнить и что рассказать потомкам. Но меня всю жизнь мучал и мучает один и тот же вопрос: за что мы, немцы, были так жестоко наказаны?!!
   ? Валентина Трофимовна Губарь. ? Война и ужас - это одно и то же.Тяжело взрослым, страшно детям, но больше всего в военные годы страдают матери. Материнское сердце не знает покоя за мужа, который ушёл на фронт и от него нет никаких вестей; болит за детей, которые страдают от голода и холода, а она, мать, не в силах чем-то помочь.
   Так было и с нашей семьёй. Мы жили в Запорожье, несколько поколений: прародители, родители и я с сестрой Леной. Я Валентина Трофимовна Губарь, родилась в 1938 году, в селе Райхенфельд, Запорожье.
   В один из дней к нам пришли из сельсовета и сказали матери: "Собирайтесь в дорогу. Вы будете вывезены с детьми в другую местность. Много вещей с собой не берите, вас скоро привезут обратно". Что можно за ночь приготовить в дорогу? Собрала мама детскую одежду да продуктов, сколько смогла. Лене в ту пору было 10 лет, а мне всего три годика. Утром подъехала машина, и нас повезли на вокзал. Там уже скопилась большая масса людей. Маму строго предупредили, чтобы дети вели себя тихо, не бегали, не кричали и не плакали; чтобы разговаривали в полголоса.
   Началась погрузка в грязные товарные вагоны, в которых перевозили крупный рогатый скот. Так мы отправились в неизвестность. Иногда состав шёл, останавливаясь на каждом полустанке, а временами везли без остановок по много часов. Тогда людям приходилось справлять нужду прямо в вагоне. Кончилась вода. Дети стали плакать, а вместе с ними заголосили и женщины. Мужчин с нами не было, поэтому все невзгоды легли на женские плечи.
   Однажды утром началась бомбёжка. Всех быстро выгнали из вагонов, некоторые даже не успели взять свои вещи. Кто что успел схватить, с тем и остался. Мы побежали в сторону от железной дороги, конвоиры бежали с нами, подталкивая нас в кучу. А мы, как очумевшее от страха стадо, метались по открытой местности.
   Наконец самолёты улетели. Наш вагон разбомбило, от него ничего не осталось. Многие оказались без документов, продуктов и одежды. Всех погрузили в уцелевшие после бомбёжки вагоны. Теснота ужасная. Окон нет, только сверху светятся два маленьких отверстия. Темно и днём и ночью. Слёзы давно кончились. Все приготовились к самому худшему. Горе одно на всех. Спали по очереди, "спальных" мест не хватало. Люди делились продуктами с теми, у кого их не было. Все старались подбодрить друг друга.
   Выяснилось, что нас везли в Казахстан. Приехали на станцию Кайбагор. Здесь нас ждали председатели из разных колхозов, им требовалась рабочая сила. Мама с тётей Олей попали в совхоз "Убачанский". Местные жители смотрели на нас со страхом и ненавистью. Слышались слова "Фашистов привезли".
   Разместили нас по разным баракам. Мы были загнаны, как птицы в клетки, да ещё и с подрезанными крыльями. Так началась наша новая жизнь. Слёзы лили каждый день, но...Москва слезам не верит.
   Маму с одной женщиной из нашего барака назначили работать доярками. Тётя Оля возила воду на ферму. Большущую бочку ставили на подводу, и тётя Оля должна была её заполнять. Воду черпала вёдрами из очень глубокого колодца. Вечером тётя Оля возвращалась в барак совершенно обессиленная. Иногда от усталости она падала в обморок, но председатель другую работу ей не давал. Он предвзято относился к немецким женщинам и посылал их на самый тяжёлый труд. "Ничего, немецкие женщины живучие, как кошки, выдержат, полежат и встанут",- такие слова им часто приходилось слышать от председателя и бригадира.
   Начался голод. Люди пухли от голода и умирали. Мама и та женщина, которая с ней работала (звали её тётя Лида, у неё была девочка старше меня на три года), стали тайком крадучись, приносить в маленьких бутылочках молоко, пряча их за пазухой. Но однажды тётю Лиду предала местная женщина. Тётю Лиду осудили на 1,5 года. Её дочь осталась одна, и мама взяла её в нашу семью. Молоко носить мама, конечно, перестала.
   Летом было легче. Коров выгоняли в поле на стан. Там ставили юрты, и доярки жили вместе с семьями. Мы с Атиной (так звали дочь тёти Лиды) бегали к маме, когда она доила коров, и пили целебную жидкость прямо из ведра. Но и это продолжалось недолго. Кто-то доложил о наших проделках, и мама получила предупреждение.
   Старшая сестра Лена уже самостоятельно пасла телят. Стадо было большое, и она постоянно бегала вокруг с длинной тяжёлой палкой. Однажды, прямо днём, на телят напал волк. Лена побежала навстречу и начала перед ним махать своей палкой. Хищник обозлился, оскалил зубы и приготовился к прыжку. Сестра закричала, стала звать на помощь. К счастью, рядом, пастух на лошади пас стадо коров. Он вовремя прискакал на выручку и сказал: "Ты родилась в рубашке. Никогда на волка нельзя махать палкой. Палка не спасёт, и волк от палки не бежит, а наоборот, становится злее".
   Лето было жаркое. Началась уборка урожая. На беду, у одного тракториста что-то случилось с трактором, и он загорелся. Вспыхнул пожар. Со всех концов сбежались люди, но потушить огонь им не удавалось. Стало тяжело дышать. Стихия надвигалась на юрты. Дети сбились в одну кучу. Из-за дыма ничего не было видно, мы задыхались, плакали и кричали, звали взрослых спасти нас. Примчалась мама с одной женщиной. Они быстренько связали постель верёвками и камышом. Женщина осталась с нами, а мама побежала искать Лену, которая пасла телят. Та, бедная, носилась по полю, стараясь согнать животных с места, а они сбились в табун и никуда не идут. Хорошо, что прибежала мама. Они вдвоём погнали телят к реке. Мы тоже стояли в воде и со страхом смотрели, как огонь всё ближе подбирается к нам. Вот-вот загорится сухая трава на берегу. Пламя перекинется на камыш, и мы окажемся с огненной ловушке. Но нас спас Господь. Откуда ни возьмись начался сильный ливень. Дождь быстро справился с прожорливым огнём. Но ещё долго дымились скирды соломы.
   Пожары случались и в других районах. Сгорело много пшеницы. Зерно спасти не удалось, и опять начался голод, страшнее прежнего. Это время хорошо помню уже и я. Бывали такие дни, что пили одну кипячёную воду без соли. Помню, мама носила лапти, сплетённые из кожи. Однажды она сняла их, помыла и говорит: "Сегодня мы будем есть мясо". Прикрепила она один лапоть на палку, сунула его в огонь и так жарила его на огне, а он чёрный весь стал, как уголь. Опять помыла, и мы по очереди с Леной грызли, а потом уже за нами его догрызла мама. Так сгрызли оба лаптя, а мама стала ходить на работу босиком. Потом кто-то ей дал деревянные колодки.
   Мы с Леной еле передвигались, но никогда не просили у мамы есть. Знали, что всё равно ничего нет, только маму этим расстроишь.
   Кормов не было, начался падёж скота. Дохлятину есть людям не разрешали, боялись эпидемии. Туши обливали какой-то вонючей жидкостью и вывозили далеко в степь. Но люди, и мама в их числе, тайком по ночам ходили туда, вырезали куски мяса, приносили домой, варили и ели.
   Кое-как пережили зиму, а весной тётя Оля с детьми собралась удирать. Она сказала маме: "Если останемся, следующую зиму мы не выдержим, умрём". Но мама отказалась бежать. В нашей семье жила чужая девочка, её мать должна вернуться из тюрьмы обратно сюда. А ещё мама просто боялась рисковать. За побег - тюрьма, разве можно оставлять детей сиротами?
   Тётя Оля с детьми исчезла. А мама с Леной стали ходить в поле и собирать мёрзлую картошку. Из неё мама пекла оладьи. Ох, как они воняли! Я была голодная, но есть их не могла, меня сразу тошнило, начиналась рвота.
   Говорят, горе не приходит в одиночку, притягивает к себе другое. Пришло оно и к нам. Мама заболела дизентерией. Лечить было нечем, и мы боялись потерять её навсегда. Лена в степи собирала различные травы, но улучшения не наступало. Потом сестра уходила пасти телят, а я и Атина сидели возле мамы. Кушать было совсем нечего, но находились добрые люди, которые помогали чем могли, что-нибудь да и принесут нам. Мама исходила уже кровью. Кто-то посоветовал дать ей вшу в хлебе, а их у нас было, как сейчас у некоторых тараканов. Прямо с драного маминого одеяла стряхивали. И этот рецепт не помог. Как-то раз мама говорит Лене: "Нарви много шиповника и завари очень крутой чай из него. Может, это с Божьей помощью поднимет меня". Так и случилось. Бог пожалел нас, не оставил сиротами. Мама выздоровела. А тут, слава Богу, тётя Лида вернулась из тюрьмы. Начались разговоры о побеге. "Не хочу умирать здесь от голода. В тюрьме еле выжила, мысли о дочери спасли. Буду спасать и её, и себя",- говорила она маме.
   Решилась на побег и мама. Ночью погрузили своё барахло на тележку и пошли по большой дороге в сторону станции. Сколько до неё километров, никто не имел понятия. Знали одно - что это очень далеко. Когда нас везли со станции в совхоз, то машина ехала долго. Но это женщин не испугало. Тётя Лида вообще была отчаянной. Итак, нас пятеро: две женщины и трое детей - двинулись глубокой осенью искать лучшей доли.
   Ночью шли по дороге, а днём сворачивали в сторону и брели по оврагу. Тащить тележку по бездорожью было тяжело, но мы упорно двигались вперёд, усталые, голодные, под осенним моросящим дождём. Кончился овраг, и нам пришлось днём идти по открытой местности. В этой группе беженцев я была самая маленькая, худенькая, белоголовая, но всё терпела, старалась не доставлять взрослым лишних хлопот. Однако настал день, когда я совсем выбилась из сил. Шли день и ночь. Припасы кончились, а кругом пустоста, ни села, ни жилья. Меня уже по очереди несли на руках. Косточки на ступнях распухли, а я босиком.
   Однажды к вечеру на дороге появилась машина. Женщины испугались. Вот сейчас всех заберут и посадят в тюрьму. Что делать? Все начали молиться. Машина возле нас притормозила и остановилась. Дверца кабины открылась, и шофёр, не выходя, позвал: "Клара (это моя мама), залезайте в кузов и я вас отвезу в Карасу, где живёт твоя сестра!". Мы мигом залезли. Мама, плача, говорит: "Это Господь опять пришёл нам на помощь. Ведь я не знала, где живёт моя сестра, а Бог послал нам доброго человека и спас нас от смерти".
   Где живёт тётя Гильда, нашли быстро. Как радовались встрече! Всем было что рассказать. Мама и её сестра знали, что живут где-то рядом, но связь между ними давно оборвалась, и вот - неожиданная встреча.
   Пока мы мокрые, голодные и усталые грелись и приходили в себя от изнурительной дороги, нам приготовили ужин: суп картофельный без зажарки, по кусочку хлеба, чай с заваркой из чебреца, конечно, без сахара. Боже мой, каким всё это показалось вкусным!
   Но не успели мы поужинать, как пришли из комендатуры и говорят тёте Гильде: "У тебя чужие люди. Пусть сейчас же придут в комендатуру с документами". Видимо, им кто-то уже сообщил. Немцы должны были отмечаться в комендатуре каждую неделю. Потом, правда, разрешили отмечаться один раз в месяц. Тётя Гильда упросила подождать до следующего дня. Говорила, что мы устали с дороги, что одежда мокрая, сохнет, что завтра утром сама нас приведёт.
   Нам грозила опасность, потому что мы были беглыми. Тётя Гильда стала собирать нас в дальнейший путь. Тележку оставили, взяли с собой только самое необходимое. Из тёплой одежды имелась одна драная фуфайка на всех. Её положили в мешок, ещё там поместились кружки, ложки и немного провизии. Тётя Гильда сказала, что до станции надо идти ещё километров 80. И опять, крадучись, мы отправились в долгую дорогу. Хорошо, что снова был овраг, куда нас вывели тёмной ночью. В который раз мы отдавались в Божьи руки.
   А ещё у взрослых болела душа за тётю Гильду. Она могла пострадать за то, что приняла нас. Мы долго не знали о её судьбе. Только через несколько лет при встрече она рассказала, что её обвиняли в соучастии в нашем побеге. Правда, знакомые её выручили, и дело закрыли.
   Итак, мы шли, шли и шли; днём прятались по оврагам, а ночью выходили, как волки, на дорогу. Уже падал первый снежок, а мы раздетые и разутые. На меня набросили фуфайку и снова несли на руках.
   Овраги кончились, и нам пришлось идти по открытой местности. Неожиданно показалась подвода. Это была почта. Мама начала просить подвезти нас до станции, но хозяин повозки отказался. Пряча глаза в сторону, он говорил, что лошадь устала, идёт с самого района, а впереди до станции ещё 20 км. Мама умоляла: "Возьмите хоть маленькую девоку, она уже идти не может". Мне тогда было пять лет. Мужчина догадывался, что мы беглые немцы. Он знал, что ему грозит, если окажет нам хоть какую-то помощь. Телега тронулась, мама расплакалась. И сердце мужчины дрогнуло. Он посадил меня на подводу, накрыл брезентом, фуфайку отдал маме и сказал, что оставит ребёнка на станции. Я, как покорная овечка, свернулась калачиком под брезентом и тут же уснула.
   Привёз мужчина меня к почтальону тёте Шуре, которая жила при почте. Завели меня в хату, а там так пахнет борщом! Этот запах помню до сих пор. Тётя Шура занялась почтой, а я забилась за печку. Там было уютно и тепло. У тёти Шуры было два сына. Они разглядывали меня, как игрушку, и дразнили: "Оборванка-оборванка". Я тихо стояла за печкой и боялась выйти. Тётя Шура заметила проделки мальчишек, отогнала их, а меня приласкала и взялась кормить обедом. Наконец-то я отведала этого вкусного, пахучего, долгожданного борща!
   Наступил вечер, а мамы и всех остальных всё нет и нет. У меня опять слёзы на глазах, а тётя Шура так нежно притянула меня к себе и успокаивала. За окном потихоньку шёл снег, стало совсем темно.
   Славу Богу, всё обошлось, и мои странники появились поздно вечером. Тётя Шура приняла нас, как самых близких родственников, а ведь мы были ей совершенно чужие.
   После ужина взрослые о чём-то долго разговаривали, наверное, о дальнейшей нашей судьбе. Тётя Шура посоветовала поехать на станцию Кушмурун, рассказывала, что там собираются беженцы. Рано утром она посадила нас в почтовый вагон, который прицеплялся к составу, и мы двинулись на указанную станцию. Тётя Лида с Атиной почему-то не поехали с нами.
   На станции Кушмурун нас пристроили в подвале, который имел вниз 20 ступенек. Помещение было тёмное, длинное. Посредине стояла печка-буржуйка, а по краям нары в два этажа. Около самых дверей оказались пустые широкие нары, и мы там разместились. Это стало нашим убежищем и спасением.
   Люди, жившие в этом подвале, были никому не нужны, ими никто не интересовался. Нам пришлось присоединиться к ним и разделить их участь. Так началась новая тяжёлая жизнь.
   В подвале жило 15 женщин, а детишек - целый детсад. Женщины по утрам ходили подрабатывать, кто куда. Обычно - разгружать вагоны. А когда не было работы, начиналась настоящая голодовка. Людям приходилось просто идти на улицу с протянутой рукой - просить милостыню. Отправилась просить кусок хлеба и моя сестра Лена. В первый день она что-то принесла, а на второй день сказала маме: "Умирать буду с голода, но просить больше не пойду. Если бы вы слышали, как нам отвечают и какие оскорбления приходится выслушивать".
   Как всегда Бог пришёл на помощь. Прибыл вагон с картошкой, и все женщины с детьми поспешили её выгружать. Время шло, наступили холода, надвигалась зима. Но засиял свет и в нашем оконце. Как-то вечером заглянул в наше убежище военный. Детям назвался дядей Лёней. Его войсковая часть стояла в тупике, и он, оказывается, уже давно наблюдал за нашей жизнью. У него где-то была семья, дети, и его доброе сердце не могло оставаться спокойным при виде бедственного положения женщин и детей.
   Я в это время тяжело болела, ничего не могла есть. Мама рассказала ему о всех наших бедах. Своим горем стали делиться и другие женщины. Какой тут поднялся общий рёв! Суровые души женщин растаяли от того, что кто-то захотел их выслушать.
   На следующий день дядя Лёня пришёл с врачом и принёс лекарства. Он договорился, чтобы остатки пищи не выбрасывали в помои, а оставляли для нас. Вечером в часть ходили подростки и забирали всё, что у них не съедалось. Иногда нам доставалось по целому ведру борща. Но этот борщ меня не радовал. Меня тошнило и рвало от одного только запаха пищи. Специально для меня дядя Лёня приносил в кулёчке рис, а иногда шоколадку. Я постепенно начала ставать на ноги, выздоравливать. Думаю, что это опять была воля Божья. Это Бог послал нам во спасение дядю Лёню.
   Солдат кормили хорошо, после них оставалось и нам на пропитание. Подвал воспрянул духом. Можно представить, с какой радостью все ждали дядю Лёню. Он входил, и мы, как по команде, бросались ему на шею, обвивали её своими хрупкими, худыми детскими ручонками, а он, схватив нас всех в охапку, кружил по комнате.
   Почему-то особое внимание уделялось мне. Дядя Лёня брал меня на руки, подкидывал вверх и приговаривал: "Гутен морген, гутен таг, шлёп по морде, вот так-так!". В подвале с его приходом всегда разгоралось веселье. Он пытался рассказать что-нибудь смешное, и все с удовольствием потешались над его шутками. До него никогда не раздавался такой общий весёлый, жизнеутверждающий смех. Иногда он брал детей и ходил с ними в клуб на просмотр фильма. Он заводил их заранее в зрительный зал и уводил по-тихоньку перед концом сеанса.
   Вообще, дядя Лёня очень любил детей и уделял им всё своё свободное время, а женщинам пытался помочь, чем только мог. Однажды он принёс маме шёлковый парашют и сказал, чтобы она сшила мне рубашку и платьице. Мама половину материи обменяла на поношенные валенки, потому что ходила в старых огромных дырявых и потрескавшихся ботинках. А я носила стареньке тапочки, которые мне дала тётя Шура. Как-то дядя Лёня собрал у женщин все старые фуфайки и обменяли их на поношенные, но ещё очень крепкие.
   У одной женщины не было никаких документов, и она не могла устроиться на работу. Дядя Лёня взялся ей и ещё нескольким другим женщинам оформить трудовые книжки, ходил договаривался, чтобы их взяли на работу.
   Однажды вечером мы, как всегда, ждали его у дверей, с радостью встретили, но он пришёл грустный. Оказывается, ночью его должны отправить в другую часть. Сколько было слёз! Плакали все: и взрослые, и дети. На прощанье он принёс каждому по конфетке. Ещё дядя Лёня достал карточки, по которым какое-то время мы могли получать хлеб. За этим хлебом подростки потом стояли по несколько часов в очереди, занимая её рано утром.
   Было у нас ещё одно место жительства - это станция Тюнтюгур. Здесь мы встретились с тётей Олей. Какое счастье увидеться с близкими и дорогими людьми! Тётя Оля и две её дочери работали на железной дороге, получали продовольственные карточки. Нам дали комнату рядом с ней. Жизнь пошла веселей.
   Работать маме приходилось тяжело, наравне с мужчинами. Бывали дни, когда теплушка не приходила, и тогда сидели без хлеба. Ели его очень экономно, варили к нему какую-то баланду.
   Расскажу, как мы с Леной впервые праздновали Рождество. Вырвали большой куст полыни и поставили его в ведро. Наделали из бумаги всевозможных игрушек и украсили ими нашу "ёлочку". И как же мы обрадовались, когда утром под ней нашли два маленьких свёрточка - маленькие кусочки сахара. Нашему счастью не было границ! Да ещё мама впервые за время нашего скитания сварила манную кашу, которая и по сей день для меня любимое кушанье.
   Но беды нас не оставляли. Однажды мама не вернулась с работы. Пришел бригадир и сообщил, что её срочно поездом отправили в больницу. Диагноз - заворот кишок. Опять начались слёзы. Но теперь с нами была тётя Оля. Она, как могла, успокаивала нас, говорила, что всё образуется, и мы верили ей.
   И, действительно, обошлось. Когда мама выписалась из больницы, ей дали "лёгкую работу" путеобходчика. Её обязанностью была проверка рельсов: ходить по ним и стучать молоточком. Если случалась поломка, в ход шли лопата, кирка и другие инструменты. Зарплата стала меньше. Надо было что-то делать.
   И вот мама Лену, а тётя Оля свою младшую дочь Ванду повезли в город Кустанай на заработки. Настало время детям добывать свой кусок хлеба. Девочек устроили домработницами к богатым людям. Им приходилось нянчить маленьких детей и делать всю посильную работу по дому.
   Из-за слабого здоровья маме пришлось оставить работу. Мы переселились на 75-й переезд. Там уже и я стала трудиться, нянчить казахчат. В семье продавцов было двое маленьких, и я смотрела за ними, пока не придут с работы взрослые. Когда я уходила домой, мама-казашка всегда давала мне чего-нибудь вкусненького, а маме за мои старания платили деньги.
   Потом мы опять переехали на станцию Кайбагор и там вновь встретились с почтальоном тётей Шурой. Мы ей были очень благодарны за помощь в трудную минуту. Мама подружилась с ней, и они стали близкими, словно сёстры. Работала мама уборщицей, а Лена разгружала вагоны.
   В школу я пошла в 9 лет. Жизнь проходила своим чередом. Работа, замужество, заочное обучение, получила диплом бухгалтера кооперативной торговли. Появились дети, а затем и внуки. В немецком обществе я с 1996 года, с 2003 года - председатель ревизионной комиссии, участница домашнего театра "Игра".
   Сейчас жить стало легче, можно забыть всё, да нет, не забывается. В последнее время всё чаще в голове тяжёлые и грустные мысли. За что мы страдали? За какую провинность? За что такие нечеловеческие муки пережили наши матери? И стоит болью в душе один и тот же вопрос: за что? За что? За что?
   Никакими словами нельзя облегчить душевную горечь, которая десятилетиями горит в сердце. Мы оказались чужими, да ещё и врагами на своей родине, где родились мы и наши родители, наши предки. В настоящее время по желанию нам позволено выехать в Германию. Но и там мы чужие! И там народ считает нас чужаками.
   Всё же насмотря ни на что, матери бросают насиженные гнёзда, работу, друзей и близких родственников, едут "туда" с надеждой и болью в поисках лучшей доли. Не для себя, для своих сыновей и дочерей. Они уезжают туда, чтобы их дети и внуки не испытали того, что пришлось пережить их матерям и бабушкам.
   А перед нашими глазами снова и снова встают прожитые в неволе годы. Мы выстояли, выдержали, но с болью в сердце я живу на свете.
   ? Юрий Константинович Муль. ? Я, Муль Юрий Константинович, родился 22 октября 1929 года в городе Марксшатдт Саратовской области (РФ) в семье немцев-служащих - Константина Яковлевича и Анны Филипповны Муль. После смерти отца в 1936 году я, шестилетний, остался с мамой и девятимесячным братиком Артуром. Но горе не покидало нашу семью. В 1938 году умер мой трёхлетний братик, а в следующем, 1939 году не стало и мамы.
   Меня, девятилетнего сироту, взяли на воспитание в село Паульское Марксштадтского района (кантона) Саратовской области дедушка Яков Иоганнесович Муль, финансовый служащий, и бабушка Альвина Петровна. Они вырастили шестерых своих детей; двое в то время проживали ещё с родителями, а четверо учились в Саратове. Члены семьи Муль отличались высокими моральными качаствами. Дедушка Яков Иоганнесович имел хорошее образование. Его мировоззрение основывалось на стремлении к справедливости. Часто к нему приходили люди, которые нуждались в его мудрых советах или помощи в написании куда-то какого-то письма-прошения. В семье чтили Библию. Все - от старого до малого - очень любили музыку. На отдых собирались в одной из комнат, где стоял рояль. Любовь к разным музыкальным инструментам и рисованию детям прививали с ранних лет. Вечерами часто устраивали семейные концерты, музыкальные прослушивания, на которые собирались с немалым удовольствием и пожилые односельчане - ровесники старших.
   Не зная нотной грамоты, я самостоятельно, рядом со взрослыми учился играть на гитаре и мандолине, позже - на аккордеоне. В семье Муль особенно большое внимание уделялось культуре взаимоотношений в жизни, в быту. Память моя с детских лет сохранила, как все члены семейства трудились, исключительную аккуратность бабушки, её необыкновенное искусство шитья и вязания. Ещё остались прекрасные воспоминания о пребывании в летнем пионерском лагере, где господствовала дружественная атмосфера в труде и спортивных соревнованиях. Мальчишкой я с радостью принимал участие во всех мероприятиях, в модных тогда акробатических фигурах: "пирамида","звёздочка" и других. Только больно сжималось моё сиротское сердце в родительские дни. Перед отъездом из лагеря добрый старенький садовник приводил каждого ребёнка, уезжающего домой, в сад за гостинцами для родных. Богатые плоды Природы-Матери приучали к щедрости детские сердца. Чистыми, высокоморальными были в те времена отношения среди немцев Поволжья. Старшие прививали детям духовность, человечность и национальную культуру. Хотя трудностей выпадало на их судьбу немало. Были и голодные годы, и цинга, и жестокие репрессии.
   Война принесла народу страшные испытания. В начале сентября 1941 года, на основании жестокого сталинского указа от 28 августа того года: "О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья", семья Якова Иоганнесовича Муль, как и все другие немцы, подверглась, по политическим мотивам и национальным признакам, административному выселению из АССР НП и была отправлена на спецпоселение в Новосибирскую область. Трудным оказался этот путь. На сборы людям дали только сутки. На следующий день всех погрузили в товарняки-вагоны, наполнив их так, что можно было только стоять, в лучшем случае сесть, прижавшись друг к другу. Дети лежали на полках по несколько человек. Многие умерли в дороге.
   Семью Муль поселили в селе Черновка Кочковского района Новосибирской области. Началась новая тяжёлая жизнь. Как и всем остальным, Мулям пришлось учиться говорить на незнакомом русском языке, выживать среди местного населения, которое сначала недружелюбно встретило переселенцев, называло их грубым прозвищем "фашисты". Честным, добросовестным трудом поселенцы доказывали своё право на жизнь. Особенно доставалось немецким мальчиками и девочкам от озлобленной черновской детворы. Старшие, как могли, стремились согреть ребят своей любовью и заботой, сохранить в семье отношения взаимоуважения, чтобы не очерствели, не озлобились маленькие души. Дорогие сердцу домашние вещи, которые семья привезла с собой и которые напоминали о привычной культуре быта, теперь меняли у местных жителей на картошку, чтобы сварить ужин. Собственный урожай остался в Поволжье, так как ничего не разрешили взять с собой, а тут надо было чем-то питаться, кормить детей. Пригодилось и бабушкино умение шить и вязать: теперь она чудесно ставила заплаты на старой одежде, обновляла её, буквально из ничего делала что-то.
   До войны я окончил четыре класса немецкой школы в Поволжье, а в Сибири пошёл в четвёртый класс русской школы, однако продолжать образование не довелось. Семья нуждалась в моей помощи. В 1943 году умер дедушка Яков, и я стал опорой для бабушки Альвины и маленькой Оттилии, двоюродной сестрёнки, тоже сиротки, которая от постоянного недоедания страдала рахитом. Мне пришлось быть конюхом, пастухом, выполнять различные другие обязанности в колхозе. С 1948 года уже работал трактористом. Трудился добросовестно, но статус человека, находящегося под надзором спецкомендатуры, органов НКВД-МВД, сохранялся до 1954 года. Он выражался в том, что ежемесячно нужно было отмечаться в комендатуре, заявлять о своём наличии. Чтобы поехать в МТС в соседный район получить запчасти, обязательно требовалось разрешение на выезд из села. Единственное, что оставалось человеку в тех условиях, - это труд, постоянный труд. Он же и отвлекал от переживаний. Земли в Новосибирской области были целинными, работать на них было тяжело. В полевой сезон тракторист порой отдыхал не больше 2-4 часов в сутки.
   В 1955 году за успехи в труде меня командировали в Москву на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку, где мне вручили часы, а также две медали - серебрянную и бронзовую "За успехи в социалистическом сельскохозяйственном труде".
   В 1956 году, когда уже был снят спецнадзор, я переехал на постоянное место жительства на Украину, в Полтаву. Здесь поступил на комбинат стройматериалов, откуда меня командировали на курсы в Киев для приобретения специальности экскаваторщика. Долгие годы отдал этой профессии. Успехи в работе постоянно отмечались грамотами. и поощрениями, был награждён медалью "За доблестный труд". Позже перешёл на другую работу. 19 лет трудился крановщиком. Руководство не раз отмечало мою инженерную мысль при выполнении особо опасных и ответственных заданий.
   В 1959 году я женился на уроженке Полтавской области Марии Дмитриевне, она по специальности была пекарем-кондитером. Жена стала мне верной подругой на всю жизнь. Понятие "супружество" мы осознанно пронесли и несём в жизни как совместный, рука об руку, труд в семье, где каждый стремится сделать больше, чтобы легче было другому. Эти качества переняли и наши дети - дочь Ирина, сын Александр (погиб в 2002 году) внуки Оксана и Маша - дети Александра.
   Несмотря на все трудности, через всю жизнь я пронёс большую любовь к музыке. Люблю всё прекрасное в природе, в людях, в изобразительном искусстве, в архитектуре. В редкие свободные минуты особенно радуют классические и эстрадные инструментальные произведения. Любимые мои композиторы - Штраус, Кальман, Чайковский. Немного мне пришлось отдыхать в жизни, но я не люблю праздного безделья. Лучшим отдыхом считаю пребывание у моря, у реки, в живописных уголках природы. Это всегда прибавляет сил, успокаивает душу.
   ? Маргарита Христиановна Вишнякова (Шефер). ? Я не люблю ворошить прошлое, потому что не могу без слёз вспоминать прожитую жизнь. В ней так мало радостных дней, что их можно легко пересчитать на пальцах. Не под счастливой звездой, видимо, я родилась, уж очень горькая мне досталась доля.
   Вот память вернула меня в то далёкое время, когда я была совсем ещё малышкой. Росла в большой семье из 15 человек. Кроме меня у родителей было ещё три сына и две дочери. До революции мы жили в достатке: 15 га. земли, дом, конная молотилка, лошади, коровы и другая скотина. Меня тогда ещё не было на свете, но я знаю об этом из рассказов родственников.
   А вот что такое голодомор - помню. Хлеб пекли из лебеды и пшеничных или ржаных отрубей. Чувство голода сопровождало каждую минуту и днём и ночью. Спасали овощи. Вкус вареного мяса мне тогда был неизвестен.
   Помню раскулачивание. В то время в семье насчитывалось 12 детей. Трудились все, кто как мог. Даже я в свои 8 лет принимала участие в домашнем хозяйстве: смотрела за младшими детьми, убирала в доме, мыла посуду, кормила скотину. Семья постепенно вставала на ноги. И вот в один день забрали всё нажитое многолетним тяжёлым честным трудом. Власть отняла землю, дом, скот, зерно. Дядю с семьёй выслали в Сибирь, а наша семья осталась у "разбитого корыта".
   Начались мои школьные годы. У нас с племянницей было одно платье на двоих, и мы по очереди ходили в нём в школу. Обуви не водилось, босиком в школу топали 6-8 километров (точно не помню). Зимой одевала пальто невестки - на меня большое, тяжёлое, рукава длинные, полы до земли. Одним словом, шагал по дороге "мужичок с ноготок". Учиться мне нравилось, была отличницей, очень хотелось получить образование. За отличную учёбу в четвёртом классе меня наградили отрезом на платье.
   Семья опять, в который раз, уверенно набирала силу. Немцы умеют трудиться. Энергии, трудолюбия, оптимизма у них хватит.
   В сентябре 1937 года арестовали отца. При обыске "нашли" ружьё, которого у него никогда не было. Обвинили в контрреволюционной деятельности, в пропаганде фашизма. Мы жили в селе в десятках километров от железной дороги. Кого там можно агитировать?! 17 декабря 1937 года отец, Христиан Вильгельмович Шефер, был осуждён к высшей мере наказания. Приговор приведён в исполнение 29 декабря 1937 года в городе Чернигов. Спустя 50 лет отца реабилитировали с формулировкой: "В целях восстановления справедливости к жертвам репрессий, которые имели место в период 30-40 годов и в начале 50-х годов". О каком восстановление справедливости может идти речь, когда одним росчерком пера исковеркано столько человеческих судеб?! "...Имели место...". Сколько цинизма и равнодушия властей к своим же гражданам в этих формулировках!
   Война... Нас принудительно вывезли в Германию. Два месяца содержали под арестом. Я днём работала на расчистке территории после бомбёжек, а ночью мыла туалеты в военных казармах. Кормили так плохо, что в 17 лет я весила 37 килограмм.
   Однажды после работы возвращаюсь домой, а там пусто. Соседи сказали, что всю семью забрали и вывезли неизвестно куда. Помчалась в комендатуру. Там ответили: "Адрес отправки нам не известен". Узнавать больше было не у кого. Так я никогда уже и не увидела маму, до сих пор не знаю о её дальнейшей судьбе. Ни одного письма, ни одной весточки. Можно представить моё состояние. Я не знаю, где могила матери, где я могла бы поклониться ей и выплакаться.
   На родину вернулась осенью 1945 года. Ехала домой с надеждой, что наконец-то начинается новая, свободна, счастливая жизнь. Мне 19 лет, я еду в родные места. Сколько планов и надежд! А всё получилось по-другому.
   Встретила любовь, вышла замуж, родилась дочь. Счастье оказалось кратковременным. Муж - москвич. Из столицы приехала свекровь познакомиться с невесткой, увидеть внучку. Узнав, что я немка, категорически заявила: "Тебя могут в любую минуту арестовать и выслать в Сибирь. Губить карьеру сына я не позволю. Его и внучку забираю с собой, а ты о себе позаботишься сама".
   Это было самое тяжёлое время в моей жизни. Я опять осталась одна. Тоска по дочери не давала покоя. Сколько раз я порывалась в Москву, чтобы забрать её, но у меня не было документов, а без них могли арестовать на первой же станции. Да и страх за будущее дочери останавливал. Свекровь потребовала денег на содержание девочки, и я завербовалась в Саратовускую область на два года. Зарабатывала мало. Чтобы выслать деньги, сдавала кровь, искала любую работу на стороне.
   Через два года вернулась в Полтаву. Паспорта нет, жилья нет, прописки нет, родных и близких тоже нет. Но есть Бог на этом свете! Вера в Него спасла меня от отчаяния. Я верю, что именно Бог помог мне встретиться с замечательным человеком - Евгенией Ивановной Ваевской, тогда главным врачом детской больницы по улице Шевченко (потом лечсанупр). Я, как загнанный зверёк, сидя у ней в кабинете, рассказала ей о всех своих бедах, мытарствах, излила душу совершенно незнакомому человеку. Она поняла, что к ней обратилась за помощью молодая женщина, обиженная судьбой только за то, что она - немка, которая стала изгоем в своей стране, где родилась и сама, и её предки.
   В тот момент Евгения Ивановна оказалась ангелом-хранителем. Она не только без документов взяла меня на работу (истопником), что представляло для неё определённый риск, но и ходатайствовала в горисполкоме о прописке и выдаче мне паспорта. (Она добилась, чтобы мне выдали паспорт на фамилию мужа-русского, с тех пор я Вишнякова и осталась). Она заставила меня пойти в вечернюю школу, окончить курсы медсестёр, а затем с её помощью я смогла поступить в Полтавский инженерно-строительный институт на вечернее отделение. Только её душевное участие, поддержка и наставления помогли мне получить высшее образование. Тяжело было работать и учиться. Днём на работе, вечером в институте. Ни праздников, ни выходных. Приходилось отрабатывать те часы, которые уходили на занятия в вузе.
   Мне очень хотелось вернуть себе дочь. Это чувствовала и свекровь. Чтобы лишить меня материнских прав, она взялась писать оскорбительные заявления в разные инстанции, что я веду аморальный образ жизни. Вокруг меня опять начали сгущаться тучи. За мной стали следить, пришли на работу за характеристикой. Евгения Ивановна выгнала посетителя, а мне сказала, что нужно развестись с мужем. И ещё сумела доказать, что дочери лучше остаться в Москве. Я поняла, что надо думать не о себе, а о дальнейшей судьбе моей девочки.
   Есть в моей жизни одно светлое воспоминание. Очень часто в мыслях я вижу немецкую кирху на окраине села на Черниговщине, где прошло моё мимолётное детство. Белоснежное здание в тени деревьев, а вокруг - море цветов. Дорога к кирхе выложена из досок, каждую неделю их тщательно мыли. Чистота везде - идеальная. В храм шли босиком, обувь несли на плече. У крыльца в большом корыте с водой прихожане мыли ноги, потом надевали ботинки или сапоги и в чистой обуви входили в кирху. В большой комнате - орган, массивные деревянные скамьи.
   Самый долгожданный и светлый религиозный праздник - Пасха. В доме с вечера мама ставила на стол меховую шапку, чтобы "заяц" принёс крашенные яйца. Утром вся семья с этими яйцами шла в кирху на богослужение, которое длилось 3-4 часа.
   Обычно на пасхальном богослужении совершалась конфирмация прихожан. Девушек конфирмировали, когда им исполнялось 15 лет. Я была маленькой и с доброй завистью смотрела, как торжественно шли в церковь девушки в белых платьях с венками из живых цветов на головах, а все жители села выходили и провожали их добрыми напутствиями. Я так ждала этот день. Но для меня он наступил много-много лет спустя.
   На такой светлой ноте заканчиваю я свои воспоминания. Жизнь подходит к концу. Я рассказала о своих мытарствах только для того, чтобы наши дети и внуки знали: их предкам выпала тяжёлая жизнь, но они не сломились, выстояли, вытерпели все невзгоды и унижения. Голод холод, оскорбления, изгнание родных и близких - всё пришлось испытать и пережить. Пережитое, говорят, надо забыть. Забыть?! Нет, забыть это нет сил! Память хранит воспоминания, которые не дают спать по ночам, болью отзываются в сердце, невольно застилая глаза горькими слезами. Это - моя жизнь. Как же я могу её забыть?...
   Нет не будет счастливого конца в моём рассказе...
   Но я (автор этой книги) не могу не рассказать, что счастливый конец у Маргариты Христиановны всё-таки есть. После того, как мы основали в Полтаве общество "Возрождение" и возродили Евангелическо-Лютеранскую общину, счастье всё-таки обернулось к Маргарите Христиановне лицом. После смерти её свекрови, дочь Маргариты Христиновны нашла свою мать и приехала к нам в Полтаву из Москвы. Это была незабываемая встреча. После этого дочь Маргариты Христиановны каждый год приезжала к нам в общину и к своей матери, она стала как бы членом нашей общины, только проживала в Москве. Так что и здесь Господь помог Маргарите Христиановне, хоть в конце своей жизни соединиться со своей дочерью, вновь помог ей обрести своё счастье.
   ? Владимир Давыдович Шмидт. ? Перебирая памятные события своей жизни, вдруг ярко вспомнились дни службы в рядах Советской Армии. Проходила она на Камчатке с 1958 по 1960-е годы. Служил в Морской Авиации.
   Немного воображения и вот уже в памяти встают мельчайшие подробности того времени. До места назначения в город Владивосток нас везли 15 суток в товарных вагонах. Спали прямо на соломе, питались в основном сухим пайком. Но для молодых крепких парней условия быта имели мало значения. Начиналась новая интересная жизнь.
   Поезд весело стуча колёсами, проплывал сквозь дремучие дебри Уссурийской тайги, несколько десятков километров дорога шла по берегу могучей сибирской реки Амур, вдоль железнодорожной полосы гордо смотрели нам вслед могучие кедры. Показался знаменитый Байкал, окружённый невысокими горами. Мы все, как по команде, громко запели "Славное море, священный Байкал"...
   Поразила нас всех, новобранцев, встреча с Тихим (Великим) океаном. Трудно передать словами, что испытывали мы, устремив восторженные глаза на мощную, водную стихию. Вода зелёная, голубая, синяя, в зависимости от того, как и откуда падал на неё свет. Все, как завороженные, стояли на берегу океана и у каждого, будущего моряка, были свои мысли. Многие, конечно, вспоминали своих родных, близких, родные места, откуда они были привезены сюда. И, одновременно, все думали о том, что их ждёт в ближайшем будущем.
   Нас повезли на военном корабле к месту службы. Охотское море, потом Тихий, кем-то в насмешку так прозванный, потому что в первый же день попали в шторм 4,5 балла. Четыре дня ровный неумолчный гул Тихого океана сопровождал нас и днём и ночью.
   Вначале этот шум вызывал тревогу, неуспокоенность. Было ощущение, что гордая и грозная водная стихия сердится и предупреждает об опасности. Океан катил на судно волну за волной, обволакивая туманом и дождём.
   Мы шли вперёд, а навстречу, возвращаясь в порт, шли китобойные флотилии, огромные суда, на которых размещались консервные заводы. Кстати, на Тихий океан приходится половина всей мировой добычи рыбы и морепродуктов.
   Встречались незнакомые крупные рыбы, силуэты которых медленно всплывали из морской глубины. Неожиданно выскакивали летающие рыбы. Иногда устрашающе высовывалась голова акулы с разинутой пастью. Голова быстро исчезала, а острый, как меч, её хребет ещё долго маячил на поверхности воды.
   С особым волнением проплывали мимо глубокой впадины - Курило-Камчатского жёлоба, максимальная глубина которого составляет 9717 метров.
   Постепенно, вместо настороженного отношения к водной стихии, росло уважение к окружающим нас водам. Изумрудно-зелёная гладь воды простиралась до самого горизонта. Узкой полосой маячили Японские острова, крохотными точками мелькали лодки японских рыбаков.
   Стоя на палубе военного корабля мы все понимали, что дружить с океаном могут только сильные, отважные, мужественные люди. Это понимание вызывало чувство гордости и ответственности за свои поступки. Может поэтому не было среди нас "дедов", мы с уважением относились к офицерскому составу, они отвечали нам тем же. В воинской части царила спокойная дружеская атмосфера.
   Служба проходила на полуострове Имени Крашенинникова. Узкая полоса земли, сзади - горы, впереди - океан. У подножия гор стояла воинская часть, которая обслуживала самолёты морской авиации.
   Влажный климат, скудная растительность, из-за сурового климата. Стройные берёзки здесь выглядели карликовыми старушками. Недалеко находились горячие источники. Они имели смешное название - Перетунка. В них можно было купаться даже зимой. С полуострова хорошо была видна Авачинская сопка - активно действующий вулкан. Конус кратера - 2741 метр.
   Испытали мы и землетрясение в 7,5 баллов. Ощущение было крайне неприятное. Ни на что не похожий гул из-под земли, толчки, при которых невозможно устоять на ногах. Трещали стены казарм, громыхали дверцами шкафы, из которых с грохотом катились, вытаращив пустые глазницы, противогазы, падало с грохотом оружие. Электрические столбы, словно качели, раскачивались с оборванными проводами. Но, слава Богу, всё обошлось без сильных разрушений и жертв. Казармы выстояли, их строили с учётом природной стихии. Мы выстояли тоже.
   Служба нас всех научила многому. Лично я из наивного подростка превратился во взрослого человека. В армии понял, что такое настоящая мужская дружба. Дедовщины не было и в помине, для нас даже не существовало такого понятия. Если рядом есть друзья, то легче перенести разлуку с родным домом и с близкими людьми. С одним из однополчан поддерживаю связь до сих пор, изредка ездим друг к другу в гости. Он каждый год в День Военно-Морского Флота посылает мне поздравительную открытку. Я, к сожалению, делать это иногда забываю.
   В армии пришло увлечение шахматами. Нужную литературу выписывали из Москвы, принимал участие в шахматных турнирах, получил 2-й разряд. Охотно занимался в художественной самодеятельности: и пел, и плясал, и на соревнования ездил.
   И вот прожито на свете более 6-ти десятков лет. За эти годы судьба помотала меня по разным уголкам бывшего Советского Союза. Родился в городе Сталино (ныне город Донецк) на Украине, детство прошло за Уралом (результат Указа от 28 августа 1942 года), женился в Казахстане, служил на Камчатке, работал на стройке века - строительство газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. Это было в Заполярном крае - Ямало-Ненецкий Автономный Округ, город Надым. Там прожил 6 лет. Дом построил в Полтаве, где и прожил до 2005 года. Затем переехал на ПМЖ в Германию, где и живу на данный момент.
   Каждый край хорош по-своему. Нельзя забыть полярные ночи, 50-градусные морозы. Северное сияние, вагончики для жилья и необыкновенные люди, которые приехали сюда, в большинстве, не за длинным рублём, а за романтикой.
   Помнятся бескрайние Казахские степи, своеобразные быт и культура казахского народа, величественные горы, на вершинах которых летом и зимой лежит вечный снег. Можно ещё вспоминать и вспоминать, но для этого надо много бумаги и чернил.
   В заключение, хочу сказать, что жизнь прошла с большими трудностями, как и у всех немцев, живших на территории бывшего Советского Союза. Безоблачное детство, потом война, мать с детьми выслали в Сибирь, за Урал. Голод, холод, унижения - всё это пришлось испытать и нашей семье. Но были и светлые, радостные дни. Если всё проанализировать, то жизнь всё-таки прошла интересно. "Каждому Бог даёт жизнь, а человек сам решает, что с нею делать" - не помню чей это афоризм. Самое главное, надо жить честно и достойно. Я думаю, что жизнь моя прожита правильно. С уверенностью могу сказать, что не осрамил честь родной нации.
   В немецком обществе с 1993 года. Старался не пропускать собраний, присутствовал на всех праздниках и других культурно-массовых мероприятиях. Избирался в состав группы "Милосердие". Два года был старостой немецкой кирхи. Два года проработал председателем ревизионной комиссии общества. Был участником домшнего театра "Игра".
   Хотелось бы отметить, что сейчас в обществе много изменилось. Возможно изменились люди. Многие выехали в Германию, в общество пришли новые люди. Исчезла, на мой взгляд, теплота человеческих отношений, нет заинтересованности в общении, на собрания и на праздники стало приходить мало людей. Не хочется кончать свой рассказ на грустной ноте. Будем надеяться, что это временное явление. В любом случае люди должны держаться друг друга. Наши старшие товарищи организовали это общество и мы не имеем право его разрушать.
   ? Эльза Яковлевна Гапула (Бехтгольд), ? родилась 5 мая 1918 года в селе Тенеш Сакского района в Крыму. 4 класса окончила на немецком языке в родном селе. Уже в четвёртом начали преподавать и русский. А дома и везде мы разговаривали только по-немецки. После начальной школы надо было учиться дальше, а нас в семье было пятеро детей - три дочки и два сына. Я -самая старшая. Отец настаивал, чтобы я продолжала учёбу. Сперва меня отвезли в Сарабуз, там была Deutsche Musterschule. Жила я в интернате, а продукты привозили из дома. Проучилась я полгода в пятом классе, и меня забрали назад, так как больше не хватало средств. Потом меня родители отправили к родственникам в село Биютень, там я окончила 5 классов, а 6-й и 7-й - уже в немецкой школе в городе Евпатория. В этой же школе училась и моя младшая сестра Эмма.
   После 7 классов я стала работать на трикотажной фабрике, позже перешла в вышивальный цех. В 1937 году арестовали отца. Нас с сестрой в то время дома не было, но трагедия запомнилась на всю жизнь: мы отца больше не видели и никак не могли узнать, куда его увезли. Жизнь наша стала трудной.
   Днём я работала в вышивальном цеху, а вечером ходила на занятия - на курсы счетоводов, которые закончила зимой, в начале 1941 года. Вскоре грянула война. Наш цех закрыли, а нас посылали маскировать дома, копать траншеи. Приехала мама и забрала меня домой.
   19 августа 1941 года нас ожидало тяжёлое испытание - приказ о выселении всех советских немцев из Крыма, и за 24 часа нас вывезли. Вещи сложили на подводу. Старых людей, которые не могли ходить, тоже посадили на подводы, а все остальные шли пешком. Нам разрешили на 6 человек взять одно ватное одеяло, две подушки, ложки, миски, посуду для воды и немного продуктов. На душе было слишком тяжело: сперва забрали отца, а теперь и нас выселяют, и не известно, куда повезут. Имели свой дом, хозяйство (корову, птицу, свиней), вещи - всё нажитое за многие годы тяжёлым трудом. Нас выгнали, а всё имущество осталось в доме и во дворе. Работники сельсовета заперли дома, а ключи унесли с собой. И теперь сердце кровью обливается, когда говорю об этом. Нам тогда сказали, что через три месяца мы вернёмся. Но прошло уже почти 70 лет, а мы так и не вернулись в свои родные места, и никто нам ничего не возместил, никакой компенсации не дали за отобранное добро. В нашем доме поселились другие люди.
   Тогда, в августе 1941 года, нас повезли на станцию Саки, потом - в Северо-Осетинскую АССР, на станцию Будённовск. Оттуда всех распределили по сёлам помогать убирать хлеб и работать на огородах. Через два месяца нас отправили дальше. Под Сталинградом стояли целый день. Вечером погрузились на катер, и по Волге поплыли к Каспийскому морю. Там нас пересадили на рыболовную баржу, а дальше уже пошли морем. Пошли в такой сильный шторм, что вода вокруг бушевала. Думали, что утонем. Начали молиться, просить у Бога спасения. Когда море утихло, подплыли к городу Гурьев, а затем по реке Урал нас перевезли на сушу. Люди, когда вышли на берег, стали целовать землю. Не верилось, что мы выжили. Ведь на корабле рожали и умирали, теряли веру в то, что сможем выдержать все те ужасы.
   После этих мытарств посадили нас в товарные вагоны и привезли в колхоз "Экпин" Аксаутского района Семипалатинской области Казахской ССР. Это было в конце 1941 года. В январе 1942 года брата Фридеберта, 1924 года рождения, мобилизовали в трудармию и отправили в город Соликамск. Нас трёх сестёр - меня, Эмму и Марту, в конце 1942 года забрали в город Ишимбай Башкирской АССР на спецпоселение, где мы находились и работали под спецнадзором.
   В 1946 году маме и меньшему нашему брату Гельмуту разрешили приехать из Казахстана к нам в Ишимбай, и мы зажили опять вместе. Только Фридеберта мы больше не увидели. Как нам сообщили. В трудармии он заболел тифом и умер в 1943 году. В Ишимбае нам доставалась самая тяжёлая работа: в сорокаградусный мороз носили тяжёлые брёвна на плечах от реки Белой до железной дороги, грузили в вагоны. И это молодые женщины и девушки. Мы стали такими, что одежда не держалась на наших плечах.
   В 1947 году я вышла замуж за украинца, уроженца села Весёлый Подол Семёновского района Полтавской области Василия Федотовича Гапулу, 1924 года рождения. В декабре 1942 года его насильно вывезли в Германию; работал в городе Штеттин, затем в Норвегии, был в концлагере. После освобождения в 1945 году его вместе с такими же подневольными отправили под Ишимбай, где он трудился на заводе. Там мы и познакомились, и нам разрешили пожениться. Пока мы были в трудармии, у нас родилось трое детей: в 1948 году - дочка, а в 1951 и 1953 - сыны. Там, в Ишимбае, дочь окончила первый класс.
   В 1956 году, после отмены спецнадзора, мы выехали на Украину, поселились на Полтавщине. Муж работал в колхозе, а я - санитаркой в больнице. С тех пор и живу здесь. И мужа тут похоронила в 1986 году. Почти все люди, бывшие на принудительных работах в Германии, Австрии, в других странах Запада, получили компенсации за свой труд. Но мой муж ничего не получил, так как умер раньше, чем вышло постановление об этом. И, конечно, никто не возместил ничего за каторжный труд таких советских немцев, как я и мои близкие, никто не возвратил нам ни крохи из отобранного в 1941 году. Слава Богу и за то, что мы, преодолев все те трудности - голод, холод и каторжные работы, остались живы. Вот так сложилась моя жизнь.
   ? Зинаида Калиновна Шмидт.? Кто я? Шмидт Зинаида Калиновна, 1940 года рождения. Культработник. В обществе с 1995 года. Руководитель "Haustheator-SPIEL". 2001-2002 годы руководитель Киндерклуба. Член совета общества с 2003 года. Режиссёр и постановщик театральных праздников.
   Родилась под Ленинградом, поэтому с гордостью в душе носила звание - Ленинградка. Правда, один мой хороший знакомый утверждал: кичиться своей национальностью и местом рождения - это всё равно, что гордиться тем, что ты родилась в четверг, а не в понедельник. В душе я чувствовала, что он прав, но всё равно спорила: существуют же такие понятия, как "Родина-Мать", "Патриотизм" и тому подобное. Мой знакомый убедил меня следующей фразой: "Любить Родину можно и нужно, а гордиться этим глупо". И ещё добавил: "Патриотизм и национализм - два понятия, которые живут рядом. Но около них существует ещё одно слово - нацизм. Это уже страшно".
   Я не националистка. Сама русская, муж немец. Мы прожили вместе более 40 лет. У нас выросли дети, подрастают внуки. Какой они национальности? А если копнуть глубже? Моя мама полька, мама мужа - украинка. Одним словом: "Русский немец и поляк танцевали краковяк". В нашей родне есть ещё казахи, молдаване. Так, действительно, какой национальности наши внуки?
   Не пора ли, вообще, убрать такое понятие, как "национальность"? Нет в настоящее время чистокровных немцев, русских, евреев и так далее. Все мы - братья по разуму и национальность у нас одна - человеческая! А если про тебя ещё и говорят, что ты хороший человеек, вот этим, я уверена, можно гордиться.
   Так кто же я? Внешности обычной, относительно здорова, разменяла энный десяток лет. По-своему отношусь к Богу и чту его. Романтическое отношение к событиям уже позади, склонна к спокойной, тихой семейной, упорядоченной жизни, но до сих пор сохранила любопытство ко всему более необычному. Каждый человек - загадка, личность. Стыдно, но признаюсь - люблю заниматься разгадыванием человеческого характера, с удовольствием копаюсь в чужой душе, даже без согласия её хозяина.
   А теперь решила заглянуть в себя, ну кто же я такая? И так... к какому типу людей принадлежу? Кто-то идёт по жизни с щедрой душой, нараспашку, а кто-то со злым умыслом. Трудно проникнуть в душу другого человека, а в свою тем более. Но всё равно каждый человек должен иногда задуматься над своим "я". Вот сейчас я это и делаю.
   "Я не утаивал своих пороков, не приукрасил себя добродетелями. Я представил себя таким, какой я есть, временами - презренный и низкий, временами - добрый, благородный и великий. И тогда пусть хоть кто-нибудь дерзнёт перед ступенями Твоего престола, о Всевышний, сказать: "Я был лучше этого человека". Ж.Руссо.
   Восемь лет являюсь членом немецкого общества. Раньше чувствовала себя в нём чужой, ко всему относилась с подозрением и иронией, но постепенно привыкла и неожиданно поняла, что здесь мне по-домашнему уютно, интересно общаться с людьми, которые стали для меня родными и близкими.
   Всю жизнь проработала в культуре. И как все творческие работники, относительно честолюбива, хотела преуспеть в своём деле, но пробивной назвать себя не могу. Быть, когда нужно, покладистой, расчётливой и ухватистой не умею и не хочу. Боюсь, что не превзошла того посредственного уровня, на котором застряла в зрелом возрасте. Это - не самоуничижение. Я - реалистка и на основании кое-какого опыта прожитой жизни хочу сказать, что для продвижения по творческому пути требуется юркость и умение оттирать соперников с дороги, как, кстати, всякое другое продвижение по службе. Нет, это не для меня. Я поладила со своей совестью и стараюсь ей не перечить. По крайней мере, мне хочется так думать.
   Без гордости и огорчения признаюсь, что человек я не современный, в расхожем значении этого слова. Во всём хочу иметь личное мнение, к сожалению, редко прислушиваюсь к чужому. Безумно люблю читать. Обо всех и обо всём, но только не сентиментальные романы. Всю жизнь собираю "Бодрые изречения". Вспомнила! Будучи ещё глупым ребёнком, задумала издать свои выписки и обратилась с письмом в какой-то столичный журнал. Удивительно, что мне ответили и предложили обратиться с этой просьбой в другое издательство. Одновременно в очень вежливой форме указали на несколько грамматических ошибок, сделанных в моём письме. Мне стало очень стыдно за свою безграмотность и я прекратила предлагать свои услуги. Но после этого стала бережно относиться к своему родному русскому языку. Кто-то справедливо сказал "Культура человека в первую очередь определяется по грамотности изложения его мыслей".
   Все годы передо мной стоял вопрос: "В чём смысл жизни?" До сих пор я этот вопрос так и не решила, не нашла ответа в своих одиноких поисках. Этот постоянный в голове вопрос мешал нормально жить и просто радоваться всему происходящему.
   Почему решила организовать при немецком культурном центре домашний театр? Во-первых, это же так интересно! Общее дело объединяет людей. Самодеятельный театральный коллектив - это весёлая, разнородная, но дружная компания, где можно проявить свою индивидуальность, творческую фантазию, показать себя с неожиданной стороны, снова почувствовать себя ребёнком.
   Театр - игра! А когда взрослый человек хочет играть - это просто здорово! Значит, он на всю жизнь сохранил чистоту души и непосредственность ребёнка.
   Театр - это чудо! Представление длится 2-3 часа, но за это время иногда на сцене проходит вся жизнь героя, показана трагедия поколения людей, раскрываются важные исторические события и эпохи. Какой-то артист сказал: "Я искренен только на сцене, потому что должен вывернуть душу своего героя наизнанку. В жизни я свободен и могу корчить из себя любой персонаж". В подтверждении этих слов есть расхожая фраза: "Вся жизнь - театр и люди в нём - актёры".
   Так какие же мы в действительности? Кого "играем" мы на этом свете? Нам всегда хочется казаться лучше, чем мы есть на самом деле, совершаем множество поступков, за которые становится стыдно перед своей совестью, легко меняем своё отношение к людям. Как легко говорить "Мы", но как трудно сказать "Я". Я - не такая! Ой-ли?
   Вспомнилось раннее детство. Из моего далёкого прошлого я помню ярче всего Новогодние праздники. Детский сад и я, маленькая девочка, изображаю зиму. Я до сих пор помню красивую ёлку, которая стояла посреди комнаты, и была обложена пухлыми кусками ваты. Дед Мороз, укутанный в красную шубу, в меховой шапке на голове, с длинной привязанной седой бородой и усами. Я ужасно его боялась. Взрослые мне подсказывали, что надо делать, куда идти, но я стояла окаменевшая, не в силах сделать и шага в сторону Деда Мороза. Тот почувствовал моё состояние, бессмысленное бездействие и сам пошёл мне навстречу. Если бы у меня были силы, я бы от жуткого страха умчалась в тёмный угол, но у меня их не было и я, как приговорённая к смерти, ждала своей участи. Он подошёл, нагнулся и тихонько сказал: "Понимаешь? Я не в самом деле, я - добрая, большая игрушка". И этого Деда Мороза я запомнила на всю жизнь. Одной фразой он сумел меня успокоить. Итак, мой первый дебют чуть не кончился провалом. Но чуткость доброго взрослого человека спасла мою детскую репутацию. Как важно вовремя найти нужные слова, особенно если в них нуждается ребёнок.
   Участие и поддержка нужны не только ребёнку. Как часто мы, взрослые, нуждаемся в добром слове, в участии и простом человеческом внимании, но как часто мы равнодушно проходим мимо там, где нуждаются в нашей поддержке; мы спокойно проходим там, где необходимо остановиться и оказать помощь. Опять "мы"...
   Так кто же я? Кто герой моего времени? Как жить, чтобы совесть была чиста? Знать, чтить и выполнять 10 Библейских Заповедей? Живи сам и не мешай жить другим?
   Как всё просто и как всё сложно! Но я знаю точно: надо жить так, чтобы не быть равнодушной ко всему живому, по-доброму смотреть людям в глаза, уметь прощать мелкие обиды, находить радость в общении с близкими и дарить им тепло своей души, приходить на помощь тому, кто попал в беду. "Я" и "МЫ" не такие уж далёкие понятия.
   "Я, ты, он, она, вместе - дружная страна".
   Так в ладу ли я со своей совестью? А вы задавали себе этот вопрос?
   ? Тамара Андреевна Шапошникова (Фольшер).? Моя жизнь медленно движется к закату, детство и юность уже давно позади. Всё время я стараюсь забыть и не ворошить прошлое: слишком много невзгод, унижений и оскорблений пришлось испытать мне и моим близким.
   Но, как говорят, молодость живёт будущим, а старость прошлым. И я невольно всё чаще и чаще мысленно ухожу в те далёкие годы, когда я была маленьким ребёнком. Вот и сейчас вижу себя весёлой, беззаботной девочкой... .
   Воскресенье. Вся семья сидит за большим круглым столом. Бабушка, родители, дяди и тёти, сёстры и братья собирались в этот день под одну крышу. Для нас, детей, этот день всегда был долгожданным праздником. Бабуля пекла пироги, торты, готовила такую вкуснятину, что мы, объевшись её лакомствами, еле вылезали из-за стола. Но этот день мы, дети, ожидали не только из-за вкусного обеда. Мы с нетерпением ждали того момента, когда взрослые чинно расположатся в креслах, а мы перед ними начнём выступать. Каждый из детей к этому дню готовил свой номер: стишок, песню, танец. Я всегда танцевала цыганочку и лезгинку. Костюм мне шила мама, а сапожки папа. Я боготворила папу, маму и бабушку.
   А родилась я в большом и красивом городе Запорожье в 1932 году. Мама моя, Надежда Эдуардовна, работала в музыкально-драматическом театре в пошивочном цеху, а папа, Андрей Родионович Литкин, - там же инженером-электриком. Жили мы в большом одноэтажном доме. С нами проживала и моя бабушка, Гульда Яковлевна Герцог, чистокровная немка, красивая, статная, властная. Она занимала со своей семьёй пять комнат, мы - три. Бабушка любила разводить цветы и выращивала очень красивые розы. Прохожие постоянно замедляли шаги возле нашего двора. Пройти равнодушно мимо клумбы роз было просто невозможно.
   Когда мне исполнилось шесть лет, мама отвела меня во дворец культуры "Металлист" и записала в танцевальный кружок. В семь лет я уже выступала на сцене. На одном оржественном концерте присутствовал Климентий Ворошилов. Я танцевала лезгинку и цыганочку. Когда я начала трясти плечиками (этому научил меня папа) и играть глазками, весь зал взорвался аплодисментами. К.Ворошилов вышел на сцену, подарил мне свой портрет и красивую резную коробочку. Все меня поздравляли. Но я детским умом не смогла понять, какой человек стоял тогда рядом со мной.
   Как многие девочки, я всегда мечтала стать артисткой. Девчонкой бегала наискосок через улицу в театр, по крутой узенькой лесенке пробиралась в осветительную ложу и оттуда смотрела все репетиции, все спектакли. Папа, меняя цветной щиток в прожекторе, недовольно поглядывал на меня и строго говорил: "И как тебе, доченька, не надоест одно и то же? Мешаешь мне только. Всё равно артисткой не будешь".
   Он не приветствовал моей тяги к театру. Ему хорошо было известно, что жизнь актёра состоит не только из того, что люди видят на сцене, не только из цветов и аплодисментов. Отец хотел, чтобы я стала врачом, как бабушка. Не известно, послушалась бы я или нет. Война прервала мои мечты и планы отца. Папу, который в паспорте был записан русским, в первые же дни войны мобилизовали в Красную армию, и некоторое время он служил при местном госпитале. Вскоре его отправили на фронт, а семья наша двинулась вглубь страны. С началом войны закончилось моё безоблачное детство. Наступили страшные дни геноцида для людей немецкой национальности в Советском Союзе. Я, ещё ребёнок, не могла постичь весь тот ужас, всего, что творилось в то время.
   В июне 1941 года мы с мамой пошли в театр на детский спектакль "Снежная королева". Это было воскресенье. Вдруг во время спектакля потух свет. Включились все заводские гудки города: "Гу-у-у-у!". Стало жутко, страшно. В зале поднялась паника. Дети плакали, шумели. Родители встревожились. Через несколько минут объявили, что началась война, что "Гитлер бомбил Киев". Ужас что творилось в зале. Все бросились к выходу. Свет горел только дежурный. Полумрак, давка, крики, шум, плач. По радио всё время просили без паники выходить из театра. Мы с мамой побежали к папе в ложу, где он работал, и он вывел нас на улицу через чёрный ход.
   Уже через несколько дней город бомбили. Здание моей школы разрушили. Стало страшно выходить из дома. В августе 1941 года к нам приехала машина. Из неё вышло несколько человек в милицейской форме. Нам объявили, чтобы мы всей семьёй за 24 часа собрались, нас будут эвакуировать вглубь страны. Брать с собой ничего нельзя, только самые необходимые вещи - одежду. Сказали: "Через месяц-другой вы вернётесь в свой дом". У нас был большой красивый пёс Рекс. Утром мы увидели его мёртвым. Он, вероятно, почувствовал, что мы его оставим одного, а может, его кто-то отравил. Мы же хотели отдать его соседям. Какой это был для нас удар! Какая трагедия! Все плакали.
   Утром нас увезли в село Пришиб и выгрузили в какой-то телятник. Помню, это был длинный-длинный сарай, и там находилось много людей. Плакали маленькие дети, родители их успокаивали. Спали все на соломе. Город бомбили, гудели гудки заводов, сверкали прожекторы, везде пылали пожары, в воздухе чувствовалась гарь. Так мучиться н