На главную
В гостевую
Обсудить
|
Фома рекомендует на СамИздате
ПРОЗАИКА
В этом разделе выложены ссылки на рассказы и миниатюры, рекомендованные "Фомой":
- Дедюхова Ирина Огонёк
- Умственно отсталый человек, выгнанный из дома, находит приют в одной из городских школ. Незлобивый и заботливый, он быстро завоевывает любовь и уважение и детей, и взрослых, но однажды приходит беда...
Пронзительный и печальный рассказ, переворачивающий душу. Казалось бы, обычная жизнь, обычные люди, лишь легкий оттенок мистики... но сколько же вложено в небольшой текст любви и горечи и о сколь серьезных и важных вещах, часто забываемых в круговерти дней, заставляет нас вспомнить и задуматься автор.
- Дедюхова Ирина Мы сидим на лавочке...
- "Но потом у Клавы случилась радость - заболела математичка. Она
выскочила вместе со всеми из школы, радостно махая огромным кожаным портфелем, куп-
ленным бабкой прошлым летом в кооперации за три сотни свежих яиц. Под липами мальчи-
ки лупили Хилю. Она стояла с трясущимся подбородком среди разбросанных тетрадок и за-
крывала голову руками от ранцев одноклассников. Портфель у Клавы был тяжелый, но она
очень переживала за его хрупкий золотистый замочек. Поэтому ей пришлось бить мальчиков
руками, аккуратно приставив портфель к стволу липы на сухое место. Мальчики оказались
очень легкими, и вначале Клава била их вполсилы, жалея. Но потом Шмыков, по прозвищу
Хмырь, ударил ее по животу. У Клавы сперло дыхание, и потемнело в глазах. Она стала
драться всерьез, забыв все неписаные правила, внушенные ей в деревне. После ее двух пря-
мых ударов по чьей-то морде драчка как-то сама собой закончилась, и Клавка осталась одна
возле ревущей на земле Хили. Она с огорчением увидела синяк на Хилином лбу и подумала,
что Хмыря придется встретить и завтра, а может быть и еще пару раз, лишь бы математичка
поболела с недельку..." простая человеческая история о том, как совершенно разные люди могут быть нужны друг другу и даже в мутном потоке жизни они будут встречаться вновь и вновь, чтобы помочь друг другу.
- Серей Малицкий Рвущаяся нить
- 'Картошку в этом году Зуев не сажал. Полтора мешка лежало в подполе, стояла уже середина мая, и он рассудил, что до середины августа, до яблок, ему хватит, а дольше он не протянет. И то, если не заболеет или еще какая авария не случится. И так уж растянул свою жизнь, как резинку, на семьдесят два года, тронь - зазвенит, вот-вот лопнет. И когда он решил так, ему сразу стало легче. Ненужные заботы, тяготившие его, такие, как поправить сарай, прополоть огород, приготовить дров на зиму - исчезли, а новые заботы, менее обременительные, заняли его время и наконец-то придали остатку его жизни ясную цель и понятный смысл... Отныне его жизнь была посвящена только подготовке к смерти и воспоминаниям'. Но вот - шум мотора, голоса, выстрел... И все пошло совсем не так, как мечталось.
- Зорин Иван Француженка
- "Между тем она с глухим непониманием заговорила о России. Краснели щеки, прыгал подбородок. Я рассеянно слушал ее выдернутые не к месту цитаты, и меня душили слезы. Мне хотелось рассказать, каково сидеть на собственных поминках. История кончилась, - забывшись, произнес я, и развел руками, - это - безвременье... Она вздернула бровь: Вам, наверно, жаль прошлого? Ее было не сдвинуть, она смотрела на меня с тайным превосходством, унижая сочувствием, в котором сострадания было ни на грош...
Принесли сыр, маслины. Придвинув стул, не спрашивая, подсадили моряка. Она брезгливо покосилась на его грубые, потресканные руки, на торчащую щетину, на то, как, не морщась, хлестал коньяк. Париж сделали эмигранты... - брякнул я от смущения. Может быть... - ответила она безразлично. Она презирала мой вызывающий тон, мой комплекс неполноценности. Я смотрел на ее сытую уверенность и почти ненавидел. Во мне вдруг проснулась злоба отвергнутого человека, которого поманили и бросили. Краем сознания я понял, почему нас боятся..." Горький рассказ, правдиво-горький. Много мыслей и эмоций. О нас и о Них.
- Серегин Сергей Гимн радости
- Валерий Прокошин: "Какой шикарный куст шиповника вырастил Серёгин на этом почти миллиметровом пространстве текста! Торчащий всеми своими колючими ветками в разные стороны куст зацветает каждое утро яркими меланхольными цветами, которые источают терпкий аромат любви и ненависти"
- Труфанов Василий Сангали
- Удивительный рассказ, очень пронзительный, с легкой грустинкой и сильной надеждой. Автор рассказывает о жизни детей в санатории "Искра", о трудностях, горестях, радостях, маленьких победах и первой любви.
"Искра" была детским специализированным неврологическим санаторием закрытого типа, и поэтому никаких посещений и передач в нем, как правило, не разрешалось. Там лечили детей с последствиями полиомиелита, спастического церебрального паралича и энцефалопатии.
Дети были в основном неходячие - тяжелые, как говорили нянечки и медсестры. Многие из них вдобавок страдали сильными нарушениями речи. Некоторые, в том числе и я, очень болезненно переносили разлуку с родными. На следующее утро после поступления в санаторий с еще мокрыми от слез глазами я написал домой письмо, где была всего одна-единственная строчка: "Мама, день з а б и р а н и я 20 ноября". Ведь этого числа родители должны приехать и забрать меня."
- Парфенова Маша, Самое-самое
- Воронцова Кристина: "Кто ты? Голос ветра? Шум прибоя? Взмах ресниц? Августовское марево? Солнечный блик? Одуванчик, зажатый в детской ладошке? Арбузный аромат? Осколок чьей-то мечты? Для какого-то самое-бесолковое-существо-на-свете, а для кого-то просто "самое-самое"...
Восхитительная история. От первой буквы до последней точки яркая и теплая. История простого человеческого счастья".
|