Мертвые сраму не имут

Часть 6

PURISAZ

Только солнце может свободно заходить слишком далеко...

Один день из жизни Солнца

Солнце

Проснулось рано утром, потому что оно спешило

Оно

Спешило каждый день, но потом обычно не помнило, что повторяет свои действия

Один его знакомый

Однажды сказал, что до него дошли слухи, что раньше Солнце было богом и ежедневно умирало

Но

Солнце не поверило, так как оно точно помнило, что вчера его еще не было

К тому же

То, что было так давно, в любом случае не может быть правдой

Затем

Оно посмотрело вниз, чего раньше никогда не делало, и увидело, что люди существуют

Они

Существовали в домах из какого-то материала

Один

Из них проснулся как раз тогда, когда Солнце зашло за тучу

Он встал

Оделся и пошел прогуляться

Он

Гулял исключительно между зданиями, которые построили люди, но, быть может, они по вторникам все так поступают

Очень скоро

Солнце выяснило, что его зовут Фенрис Мак ЛОки

Оно думало

Что Фенрис родился сегодня, но один его знакомый сказал ему, что он тут уже давно

Хотя Фенриса

Звали Фенрисом, остальные звали его Бебе

Почему

Солнце так и не смогло выяснить, но постаралось запомнить

Но зато

Оно выяснило, что один его знакомый называет Бебе трикстером*

Этот

Трикстер, после того как прошелся по улице, стал гулять под землей, где Солнце почти ничего не видело

Фенрис

Долго гулял, но ничего важного не делал, он только прочитал на станции какую-то надпись

Но он

Не заметил, что ее написал человек, который был другого цвета, и одежда на нем была черная

Оно

Не знало, что это значит, но постаралось запомнить

Фенрис

Ушел из туннеля и поднялся на поверхность

Но

Только там он надолго не задержался, так как был весьма непоседлив

И Солнцу

Показалось, что оно его уже где-то видело

Этот

Фенрис зашел в здание и вернулся из него с плоской коробкой

Солнце

Спросило одного своего знакомого, и тот ответил, что это был диск группы STATION 17*

Солнце

Не знало, что такое диск группы, но постаралось запомнить

Потом

Солнцу это надоело, и оно спустилось над западной половиной города

Там оно

Окинуло всю половину взглядом

И

Насчитало три трупа, восемнадцать ограблений и семь изнасилований

Одно

Было очень интересным

Но Солнце

Уже очень утомилось

И

Даже не досчитало до конца всех униженных

А оскорбленных

Было две целых и три десятых миллиона

И

Оно ушло в реку, но, по всей видимости, от соприкосновения с ледяной водой переохладилось

И

Незамедлительно умерло

Но перед смертью подумало, что же будет дальше с людьми, и кто же пересчитает всех униженных и всех побритых наголо

И подумало оно

Как жаль, что моих братьев расстрелял лучник, а ведь теперь его не впустят обратно на небо

И где же ты, чаша святая Грааля*?..

Книга эта окончена в девятый год правления короля Эдуарда Четвертованного Сэром Томасом Сэлэри, рыцарем, да поможет ему Иисус во всемогуществе своем, ибо, как утверждает французская книга, есть он смиренный слуга Иисусов и денно и нощно.

Аминь.

Похищение Мйольнира*

Тучи разъехались в стороны, и первый луч солнца выпал на землю, по дороге задев Бебе. Би улыбнулся и протянул вверх ветки; он где-то читал, что так хлоропластилин* в его листьях гораздо быстрее наберет необходимый хлорофторм. Результаты не заставили себя ждать; и вскоре Бебе почувствовал, что жидкость в его артериях начинает закипать. Было совершенно ясно, что Би необходима вода. Он посмотрел на небо и отметил две вещи: во-первых, на нем не было не то что туч, но даже завалящего облачка, а во-вторых, оказывается, цветы все видят. После чего он задумался, видят ли грибы?..

Но этот вопрос занимал его внимание совсем не долго, так как Би понимал, что самое главное сейчас - найти воду. Он попытался прорастить корни в землю, но кругом был один асфальт. Бебе задумался, где бы ему достать что-нибудь, подходящее для разрыхления почвы, точнее, для бурения асфальта. Он огляделся, но ничего подобного рядом не валялось. Бебе взволнованно замахал ветками в надежде привлечь внимание случайно проходящих мимо садовников, рабочих или хотя бы ребенка с лопаткой, и к его огромному удивлению этот способ сработал. Два непонятных бочкообразных объекта, пролетающих над крышей соседнего дома, свернули в его сторону.

Когда они подлетели поближе, Бебе увидел, что это были большие розовые свиньи. Долетев до травообразного хвощево-древесно-лиственного Бебе, они зависли в воздухе, помахивая звенящими прозрачными крыльями с красно-серыми покрытыми плесенью прожилками, в которых струилась мутная жидкость. Свинья, расположившаяся чуть правее, обернулась к своей попутчице и заявила:

- Мне кажется, я где-то его уже видела. Это не он метал в нас бисером в школе?

- Не думаю, скорее уж мы его перед ним метали, - ответила вторая, хихикая без остановки. После этих слов она вдруг перестала махать крыльями, что никак не повлияло на ее способность висеть в воздухе, наморщила лоб и напрягла все мышцы, так что ее жирные ноги задрожали от напряжения, а все вены на теле разбухли и проступили сквозь слои дряблого мяса на поверхность. Ее пятачок вначале покраснел так, как будто к нему прилила вся кровь, а затем стал прозрачным и желеобразным и потянулся к Бебе.

"Черт, не надо было сегодня утром перечитывать Завтрак Голого Тарзана", - с ужасом подумал Бебе и на предельной скорости пополз, цепляясь нижними отростками за щели в асфальте, в сторону ближайшего магазина.

Одна из свиней еще что-то пробормотала, перед тем как превратиться в человека и уйти, но этого Бебе уже не видел и не слышал, так как дверь магазина захлопнулась за ним со страшным грохотом. Би направился к прилавку, оглядывая по дороге полки, окружавшие его со всех сторон. Товары на этих бесконечных стеллажах то вытягивались, то сжимались с хлюпающими и чавкающими звуками, что было не очень прилично, так как к этому времени Би уже догадался, что магазин этот - для сексуальных маньяков. Почти все предметы были фаллической формы, включая стеллажи и даже видеокассеты. Пройдя метров пятьдесят, Бебе оказался в секции, полностью уставленной закрытыми коробками, на крышках которых были нарисованы примитивные похабные картинки. Внутри них постоянно что-то шевелилось, и стоило Бебе подойти поближе, оттуда сразу же раздавались шепот и сдавленный смех. Наконец Би не выдержал, остановился у одной полки и, протянув вперед ветку с шевелящимися от сквозняка пальцами, приоткрыл одну из коробок.

Внутри, на трех смольно-черных неграх, возлежал стройный белый мужчина, чем-то неуловимо напоминающий Л.Р. Заметив Бебе, он с раздражением вскочил, прикрыв негров покрывалом, и гневно воскликнул:

- Кретин! Как ты смеешь нарушать мое уединение и негро-объединение! Всегда так, стоит собраться и возрешить почивать на маврах, как какой-нибудь идиот врывается и хочет продать вам сгнивший сандал или протухшую амброзию!

После этой пламенной речи человек подтянулся, держась за край коробки, и со всей силы стукнул Бебе по пальцам. Би, почувствовав, как что-то с треском ломается, и испугавшись, что это могут быть его стебли, отпустил крышку. Она с грохотом упала, и Бебе поспешил отойти от полок.

Но спешка ни к чему не привела, его ноги вдруг начали вязнуть в чем-то теплом и шуршащем. Бебе опустил глаза и понял, что на полу появился пушистый серый ковер. Он сделал еще один шаг, и его ноги окончательно увязли. От неожиданности он потерял равновесие и чуть не упал. По всей видимости, от этих резких движений метаморфозы, происходящие с ковром, только ускорились, так как тот вдруг зашевелился и стал съеживаться со сверхзвуковым писком. Бебе не успел и глазом (расположенным на левой плодоножке) моргнуть, как ковер превратился в серую собаку с кудрявой, как у овцы, квадратной спиной и с раздвоенными копытами. На этот раз Бебе не совладал со своим вестибулярным аппаратом и свалился.

Собака с чувством превосходства посмотрела на Би и сказала:

- Би-е-е-е! - потом вдруг сконфузилась и тихим голосом добавила: - То есть я хочу сказать, гав. Я тут овец пасу, понимаете ли. Не знаю ни дня отдыха. Ем одни отходы. Живу с овцами, сама уже в овцу превращаюсь.

Тут собака подняла заднюю лапу, вытянула ее вверх и вперед и, балансируя на трех конечностях, попыталась на нее взглянуть. Бебе с ужасом заметил, что на ее лапе надеты швейцарские часы "Swatch".

- Ни минуты покоя, знаете ли, - добавила овцесобака и побежала прочь, бормоча себе под нос: - Все, все они ублюдки. А я тут работаю. Спину надрываю. Как казенная лошадь. И ем одни отходы. И живу с овцами.

Бебе проводил собаку задумчивым взглядом и уже собирался продолжить свой неблизкий путь, когда из-за его спины раздался голос:

- Я могу вам помочь?

- Да! - неожиданно для самого себя закричал Бебе: - Продайте мне вибратор! Я должен разрыхлить эту чертову почву! Мне необходимо добыть воду! Я совершенно не окучен! - проорав всю эту чушь, Бебе с удивлением понял, что говорит совсем не то, что хочет. Складывалось такое впечатление, что темные силы завладели его телом и, поборов его волю, пытаются опозорить, заставляя говорить чепуху.

Бебе решил не сдаваться и предпринял попытку объяснить, что ему нужен вовсе не вибратор, а лопата, но понял, что вместо этого все еще орет что-то несусветное о зеленых презервативах, полезных для хлорофермита, вибраторах и о сортах и видах почвы. Осознав весь ужас возникшей ситуации, Би незамедлительно начал терять сознание, и проваливаясь в серую пустоту, все еще слышал, как его завоеванное пришельцами тело о чем-то горячо спорит с продавцом.

Невыносимое чувство бытия

Пробовал я это дело, пробовал! И ничего, скажу вам, хорошего из этого не выходило. Поэтому меня не очень-то тянуло. А в тот день принес мне один из уличных "толкачей"*, вроде, крутой джанк*. И что-то меня будто подтолкнуло, клюнул я на его рекламу и, признаюсь, не зря. Я даже на всякий случай кассу от самого себя закрыл.

Был обеденный перерыв, кажется. Во всяком случае, покупателей не было, хотя обычно толчется человек по 5-10.

Девчонка какая-то вошла. Я поразился: вокруг нее сиял ярко-оранжевый ореол. Она с таким удивлением разглядывала мой товар, будто ожидала увидеть здесь хрустальные горшки для экибан.

И, что странно, я совсем не двигал ногами, но тем не менее оказался рядом с девушкой. Она смотрела на меня томными глазами, в которых я, признаюсь, чуть не утонул. Мне почему-то захотелось дотронуться до этой яркой субстанции, которая скопилась вокруг нее, и я, по-моему, протянул руку.

- Вы кто? - она отскочила, причем оранжевая аура местами стала голубовато-зеленой. Очень красиво. По всей видимости, это отражало легкий испуг.

- Я - хозяин секс-шопа, а что, я, по-вашему, больше похож на плюшевого медведика? - мне стало смешно, но я сдержался. - Я понимаю, вы не собираетесь ничего покупать. Тогда, может, сходим куда-нибудь?

- Вообще-то я не люблю плюшевые игрушки и предпочитаю не знакомиться в подобных заведениях!

- Ну хоть скажи, как тебя зовут, и тогда, обещаю, я от тебя отстану навсегда, клянусь!

- Зовут меня Амбер, и я терпеть не могу подобных тебе нахальных типов!

О! Малышка была весьма строгих пуританских правил. Я как-то сразу догадался, что здесь мне ничего не обломится. По всей видимости, она фригидна. Я сразу потерял интерес, хоть куколка с виду и была что надо, и еще эта аура вокруг нее, которая, кстати, приняла какой-то зловещий красный отсвет.

Я отвернулся, позволив милашке безнаказанно уйти. Тем более мне было не до нее: у кассы крутился какой-то доходяга с немытыми волосами в светло-рыжей гамме. На полпути вспомнив, что кассу заблаговременно закрыл, я притормозил и издалека окликнул парня.

- О! - сказал он. - Как кстати, я уже завял тебя ждать!

Чего-то я не припомню, чтобы видел его раньше, какой невежливый тип. Ну ладно. Парнишка оперся о прилавок и теребил себя за ухо (или за серьгу).

Я подошел поближе, поскольку зрение стало мне изменять.

- Меня звали Бебе, - сказал он, - но это было давно. Сейчас я просто зелень.

Честно говоря, я не понял.

- Я еле добрался, мне срочно нужна почва, - он нервничал, схватил меня за пуговицу на рубашке и тут же ее оторвал. Глаза у него были какие-то странные, как у рыбы. У меня появилось чувство, что он вот-вот меня обнимет.

- Вот это, - он схватил с прилавка вибратор, - это мне подойдет. Иначе я погибну. Помоги мне, - и он, встав на четвереньки и включив вибратор, стал тыкать им в ковер.

- Эй! - до меня дошло, что парень под кайфом, еще покруче моего. - Убирайся, тут тебе не клумба!

- Вот именно! - обрадовался он. - Почва какая-то жесткая. А я-то думаю... - он вскочил, засовывая включенный вибратор во внутренний карман своей поношенной куртки, и тут же, пошатнувшись, ухватился за меня, оторвав еще две пуговицы. - Дело в том, - доверительно шепнул он мне, обдав несвежим дыханием, - что я совсем недавно стал растением и пока не умею самостоятельно добывать воду и вырабатывать хлорофилл.

Тут он стащил со стойки презерватив зеленого цвета и, распечатав, отправил себе в рот.

Действительно, как я раньше не заметил - аура вокруг этого придурка была бледно-зеленого цвета. Он, кажется, действительно погибал.

- Мне нужна помощь, - захныкал он с набитым ртом, повисая на мне. - Кто-то должен меня опылить. Твоя поливалка вполне подойдет, - он вдруг ухватил меня там, где не следовало бы.

Я почувствовал странное возбуждение. Никогда, никогда я бы не пошел на такое, не будь я под кайфом. Надеюсь, это достаточное оправдание для того, что случилось дальше.

Мы закатились за шкафы, и парень торопливо стянул штаны. О дальнейшем вспоминать довольно тошнотворно. К счастью, все произошло очень быстро, потому что, едва начав сладострастно постанывать, этот грязный хорек многословно и в красочных выражениях поведал мне о том, что он то ли бог, которого вначале не было, то ли герой, которого не стало потом. Поскольку меня и без этого мутило, я старался особо не прислушиваться и закончить как можно скорее. Но навязчивая бредятина обширянного психа меня вовсе не возбуждала, так что я даже слегка протрезвел за время этой культурно-познавательной лекции, отчего стало еще поганей. Будучи не в состоянии дольше терпеть это издевательство, я вскочил на ноги, и тут почувствовал, что магазин мой поехал вокруг. А он все повторял и повторял, что это, собственно, он соблазнил Иисуса. Я не стал с ним спорить и отправился в уборную, потому как заблевать собственный ковролин не входило в мои планы.

Не знаю, как я нашел туалет в этой круговерти, но после того, как я порычал над унитазом и полил себя холодной водой, кажется, мне удалось прийти в себя.

Это был наипозорнейший день моей жизни. Надеюсь, тот болван ничего не вспомнит.

Локи Вечноживущий или Гимн трикстеру

They hurry to their end

they who ween themselves

so strongly standing

Im almost ashamed to

work with them

to turn myself again into

licking flames

I feel a luring lust

((англ.) -
Пусть мнящие себя богами

к своей же гибели спешат,

мне стыдно помогать им.

Снова в пламя обратиться

меня влечет неодолимо).

Вначале меня не было. Тогда меня называли Богом. Я украл коров Апполона. Я родил Слейпнира* и принес молот Тору*. Я был прикован к скале, и змея пускала ядовитые слюни мне на лицо.

Потом я был назван героем. Я украл огонь у богов, я заставил солнце ходить медленнее, я обменял пшеничное зерно на сотню рабов. Я был прикован к скале, и орел рвал мою печень.

Затем меня звали Дьяволом. Я искушал Иисуса, я насылал иллюзии на святых, я лгал и лжесвидетельствовал, я воровал души у идиотов. И я был прикован к скале в адской пропасти и пожирал души грешников.

Вскоре меня назвали бессознательным. Но сказать, что я подсознание - то же, что назвать волка чащей.

Когда это поняли, они прозвали меня тенью. И стоило Юнгу* сказать "Архетип!", как я появился на свет. Они смеялись надо мной, они боялись меня, они показывали меня в цирке и пели мне гимны.

Толкиен* видел во мне мировое зло, Мильтон* - падшего ангела, Желязны* - принца Хаоса*, а ROLLING STONES* сочувствовали мне всем сердцем.

Я смеялся, я рыдал, я писал стихи, я жил и был мертв, я шутил и издевался, я симпатизировал и играл. Я совершал все поступки, которых от меня не ждали, я попал в Историю, а затем стер в ней свое имя, я был собой и тысячами других людей одновременно.

Так прокляните же меня моим именем! Так смейтесь, пока не умрете от колик в животе! Потому что я останусь с вами навеки!..

Он открыл глаза и вспомнил, что уже родился.

Его появление на свет было вполне заурядным, не лучше и не хуже, чем у любого другого культурного героя. Родила его собственная мать. Она же положила его в корзинку и опустила ее в реку.

Он спокойно скользил вниз по течению (как тогда было принято) и с любопытством разглядывал детей, которые плыли в корзинах (коробках, пакетах, ведрах и даже бочках) слева, справа, впереди, позади, а те, у кого плавсредства были дырявые, - и под ним.

Путешествие прошло благополучно, но когда корзину прибило к берегу, ему стали досаждать муравьи и мухи, и он заплакал. Но кричал он не долго, так как чьи-то руки стряхнули с него насекомых и подняли корзину в воздух. Затем те же руки повесили ее рядом с очагом, и он быстро согрелся.

Прошли годы, и он оказался способным учеником своего спасителя. Он познакомился со всеми обитателями своей новой родины, которых пока было не так уж много.

Однажды вечером, сидя у костра со своим учителем, он сказал:

- Мне очень жаль, но я должен вернуться и найти своих родителей.

- Я знаю, - откликнулся тот. - Но я также знаю, что ты еще вернешься к нам.

- Пожалуй, - согласился он и, взяв узел с вещами, окинул до боли знакомую местность прощальным взглядом. Затем развернулся на сто восемьдесят градусов и решительно зашагал на юг.

- Подожди! - закричал ему вслед Спаситель (ибо именно так его и звали). - Подожди! - повторился он, догоняя его. - Перед тем как ты покинешь меня, я хотел бы дать тебе подарок. Ты знаешь, что я очень стар, и возможно, мы больше никогда не увидимся. Поэтому каждый раз, когда ты будешь пользоваться моим даром, ты вспомнишь обо мне и отклик твоей мысли достигнет меня. Он согреет мою душу и осветит мою старость, - с этими словами Спаситель сделал руками несколько магических пассов (каких именно, История нам не сообщает). - Так прими же от меня Имя! - торжественно произнес он. - Возьми его и унеси с собой в вечность. Но не давай врагам узнать его, потому что оно - часть твоей души. Отныне ты будешь зваться... (и тут он произнес это Имя вслух, но так как слышал его только он и никто больше, нам оно не известно).

- Спасибо, - поблагодарил Спасителя он и отправился прочь. Больше он ни разу не оглянулся.

Путь его был долог и опасен (но не настолько, чтобы о нем написать), и он достиг тех мест, где встречаются люди, лишь тогда, когда третья луна умерла на черном небе. Он огляделся в поисках человека и заметил на горизонте столб дыма. Верно истолковав этот знак, он решительно направился в ту сторону. Вскоре перед ним выросла деревня. Он вышел на деревенскую площадь и внимательно пригляделся к окружающим его домам.

- В слишком богатый дом меня не впустят, ибо одежда моя грязна и порвана, и к тому же у меня нет денег. Этот чертов Спаситель не дал мне ничего, кроме Имени. В дом ни богатый ни бедный меня впустят, но будут тяготиться моим обществом и постараются побыстрее от меня избавиться. А кто знает, сколько я здесь пробуду. Значит, моя участь - бедность, - рассудил он и, выбрав самую ветхую лачугу, пошел к ней и постучал в дырявую дверь.

Получив разрешение войти, он переступил порог и осмотрелся. На единственной кровати, застеленной серым заштопанным одеялом, сидели старик и старуха.

- Как звать тебя, сынок? - дрожащим голосом спросил старик.

- Уменя много имен, - ответил он. - Я называю себя Локи, люди и великаны зовут меня Лофтом, древние считают меня Лодуром. А настоящее мое имя я вам не могу сказать, ибо сам забыл его, как только услышал.

- Проходи, сынок, - подала голос старуха. - Оставайся у нас, и ты будешь нам сыном.

Прошло много времени, так много, что луна успела трижды появиться из лона Богини Небес, и однажды утром, встав с постели, состоявшей из простыни и одеяла, постеленных на полу, Локи оделся и, догадываясь, что завтрака не предвидится, собрал вещи и отправился на поиски своей судьбы.

- Куда ты, сынок? - спросила его старуха.

- Искать свою судьбу, - объяснил Лофт. - Я не землепашец, не пастух и не умею работать в огороде. Поэтому я хочу найти себе занятие в городе.

- Сердце подсказывало мне, что ты уйдешь от нас, - печально прошептала старуха, - но прошу тебя, навести нас как-нибудь.

- Я обязательно вернусь сюда, - заверил Лофт своих приемных родителей, - хотя бы для того, чтобы рассказать вам, был ли мой поиск успешным.

- Удачи тебе, сынок, - сказал старик. - Ты знаешь, насколько мы бедны. Я не могу дать тебе в дорогу ничего, кроме доброго совета.

- Тогда скажи мне, где я найду то, чего хочу? - спросил он.

- А о чем ты мечтаешь, сынок?

- Этого я не знаю. Я выяснил, что мне не нравится сидеть без дела. Я понял, что физический труд не для меня, а всякая монотонная работа мне надоедает. Но сколько я ни думал, я не мог вспомнить хоть одну профессию, которая бы мне подошла.

- Что ж, - пробормотал старик, - сам я тебе помочь не могу, но я знаю, где ты можешь получить ответ на вопрос. Но берегись, сынок, человек (если он вообще человек), к которому я тебя посылаю, опасен. Он мастер исполнять чужие желания, но цена, которую он за них требует, непомерна. Будь осторожен и прости меня за совет, который может принести тебе не только радость, но и горе, - и он показал, в какой стороне искать того человека.

- Спасибо тебе, - поблагодарил его Лофт и отправился в путь.

Дорога его была трудна и опасна, но не настолько, чтобы о ней рассказать. Луна успела трижды воскреснуть и пролить свой мерцающий свет на Срединную Землю*, когда Локи пришел в город, где обитал Исполнитель желаний. Ровно в 12 часов ночи он вышел на перекресток дорог (так научил его старик) и произнес заветное слово. И тотчас перед ним появился Черный Человек*.

- Я пришел к тебе с просьбой, - объяснил Локи.

- Естественно! - равнодушно пожал плечами Исполнитель. - Все так делают. Так чего же ты хочешь?

- Я хочу обрести то, что я хочу. Но что именно я хочу, мне не известно.

- Интересная просьба! - усмехнулся Исполнитель. - Что ж, я могу определить твое желание сам. Дай мне свои руки!

Лодур протянул ладони Черному Человеку, и тот положил на них свои тонкие белые кисти. Минуту он напряженно молчал, но вдруг все тело его содрогнулось от отчаянного стона, а из глаз полились слезы.

- Наконец-то! - рыдая от восторга, закричал он. - Наконец-то ты пришел! Я буду счастлив выполнить твое желание! Теперь я знаю, что тебе нужно!

- Но какова будет цена? - осторожно спросил он, помня предостережение своего названного отца.

- Ты должен будешь убить меня, - тихим голосом прошептал Человек, протягивая ему ритуальный нож.

- Но я не могу этого сделать! - в ужасе закричал Лодур и бросился прочь.

- Ну что же! - долетел до него металлический голос. - Тогда Я должен буду убить тебя! - и тотчас перед ним появился Черный Исполнитель, сжимающий нож. - Ты не сможешь убежать от меня, потому что я могу переместиться куда угодно в мгновение ока. Я еще раз предлагаю тебе убить меня, а если ты этого не сделаешь, то умрешь сам.

Ничего не ответив, Локи развернулся и побежал. Он свернул в подворотню, перепрыгнул через забор, пробежал по Главной улице, снова свернул и наконец остановился в тени огромного дома. С опаской оглядевшись по сторонам, он облегченно вздохнул.

- Зря радуешься! - раздался голос у него за спиной. - Я же предупреждал тебя о том, что тебе от меня не уйти. Я в третий и последний раз предлагаю тебе убить меня. А иначе умрешь ты.

- Обойдешься! - огрызнулся Лодур и вновь ринулся прочь.

Он бежал и бежал, и бежал, пока не оказался за пределами города. (Честно говоря, он надеялся, что власть Черного Исполнителя распространяется только на город.) Оказавшись в лесу, окружавшем селение со всех сторон, Локи отдышался и опять огляделся по сторонам.

- Я уже здесь! - внезапно раздался голос у него за спиной. - И сейчас я буду убивать тебя, упрямец!

Лодур стремительно развернулся и отпрыгнул в сторону. Нож Черного Человека просвистел в миллиметре от его плеча, распоров рубашку до локтя. Исполнитель вложил в удар столько силы, что не смог остановиться и по инерции упал на землю. Его голова с треском налетела на косой пень, и Лодур, успев заметить, как череп Черного Человека треснул и наружу показались рыхлые мозги, с отвращением отвернулся.

- Ты все-таки сделал это, -- прошептал Исполнитель мертвеющим голосом и, немного побившись в страшных корчах, испустил дух.

Локи, ошеломленный происшедшим (все-таки это было его первое убийство), побрел обратно в город. Его слегка трясло.

Неожиданно налетел северный ветер, и он почувствовал его ледяные пальцы на своей шее. Лодур поплотнее закутался в черный плащ и удивленно замер на месте. Дело в том, что никакого плаща у него никогда в жизни не было. Он опустил глаза и обнаружил, что теперь весь одет в черное и красное. Он осторожно провел рукой по одежде, будто опасаясь, что она исчезнет при одном прикосновении, но она оказалась вполне реальной. Правый карман брюк как-то странно оттопыривался. Локи засунул в него руку и вытащил свернутый лист пергамента.

Аккуратно его развернув, он прочел надпись, выполненную еще свежей кровью:

"В тринадцатое полнолуние сего года на должность Черного Исполнителя (также называемого Сатаной, Трикстером, Отцом Лжи и т.д.), ранее занимаемую смертным Љ 665, назначается существо, называющее себя Локи, Лодуром, Лофтом и многими другими именами.

Подпись работодателя:

Святой Дух.

P.S.: В обязанности вышеупомянутого Лодура входит все, чего от него ожидают. Совершение вещей, способных испортить имидж Исполнителя, строго запрещено."

- Что ж, похоже, я нашел свою судьбу, - прошептал Локи. - Вопрос в том, действительно ли я хотел именно этого?

Но ответить на этот вопрос он так и не смог.