Нет, на следующий день были другие слова. Тоже на гербовой бумаге -
Немедленно бросайте всё и бегите из города.
Я, конечно, бросил письмо в камин. Если почтенный Бишеп сошел с ума, это не значит, что я должен следовать его примеру и тоже терять голову.
А как иначе, конечно же, он выжил из ума, по-другому это и не назовешь! Пришли блаженные времена правления Белого Кина, наконец-то вздохнул свободно наш народ, и все, и стар, и млад, потянулись к нам, в наши края. Так нет же, выжил из ума почтенный Бишеп, бежал за границу, да не бежал, никто его не держал здесь, только его отъезд нельзя назвать ничем иным, чем бегством.
Мало ему того, что он сбежал.
Он еще и...
- ...вы тоже получили письмо от почтенного Бишепа?
Это спросил меня Квин. Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть и промямлить что-то, что получал, да сжег...
- Бедняга выжил из ума, не так ли?
Я кивнул:
- Именно это я и хотел сказать.
Да и как можно было бежать от славного правления Белого Кина! Я понимаю, от Черного Кина, от того бежали все, как от огня, да и как от него не бежать, казнил и правых, и виноватых, головы рубил, земли отбирал, изгонял семьи из родовых поместий, вот тогда и мы без своего родового гнезда остались, какой замок был, скажу я вам, какой замок... три этажа, часовая башня, ров, наполненный водой, поскрипывание винтовых лестниц, долгие вечера у камина... Так бы и остались без замка, если бы Белый Кин не пришел, он нам и замок вернул, и земли наши, целых две клетки земли были у рода Найтов...
Немедленно бегите из страны...
Вот так.
На гербовой бумаге.
Опять этот Бишеп, уже язык не поворачивается назвать его почтенным. Я уж умолчал про другие его письма, куда более крамольные, где он откровенно проклинает Белого Кина. И это после того, как Белый Кин вернул ему поместье на четвертой черной клетке! Знатное поместье, скажу я вам, бывал я там в лучшие времена, ночевал в гостевой спальне, дивный вид из окна, чудесный сосновый бор... Так что вы думаете, Черный Кин спалил поместье дотла, и только Белый Кин возродил родовое гнездо Бишепов! И после этого Бишеп ненавидит Белого Кина.
А ведь славные времена настали после казни Черного Кина!
(разворачиваю очередное письмо)
Все, кто был невинно осужден, все освобождены, все, кто был изгнан из страны, вернулись.
(Бегите немедленно)
Настал век благоденствия для всех, и для коней, и для слонов, и для мелких тварей, которым даже нет названия, и для древоточцев.
(Бросаю письмо в камин)
Уж сколько Черный Кин гонял древоточцев, уж сколько выжигал их огнем и мечом, и вот, настали и для древоточцев светлые времена...
Допиваю утренний кофе, да разве мог я при Черном Кине вот так нежиться в постели до полудня, попивать кофе, прислушиваться к шелесту утренних снов! Ни в жизнь. Сколько помню себя во времена правления Черного Кина, вечно прислушивался к цокоту копыт в темноте ночи, ждал, что черные стражники придут за мной!
Слышу шаги дочери за стеной, легкое поскрипывание лестницы. Не за себя боялся в дни правления Черного Кина, а за драгоценную свою Рок! В жизни бы не простил себе, если бы случилось что-то с моей дочерью, если бы упала её головка с плахи!
Шаги.
Шепоток за стеной.
- ...никто не узнает... бежим...
Короткий вскрик.
Сладкого полусна как не было. Подскакиваю на постели, набрасываю халат, бегу...
...чтобы увидеть, как Бишеп хватает Рок, бросает в карету, хлещет по коням...
Бросаюсь вдогонку, Бишеп скручивает мне руки за спиной...
- Что... что всё это значит?
Смотрю на Бишепа через решетку в двери. Удружил Бишеп, притащил нас в эту дыру, хотя дырой это не назовешь, знатный замок у Бишепа, что есть, то есть.
Бишеп смотрит на меня немигающим взглядом.
- Я же сказал... бегите.
- Вы мне можете объяснить?
- Вы еще не поняли? А вот ваша дочь сразу всё поняла...
Меня передергивает.
- Что... что у вас с моей дочерью?
- Не беспокойтесь, ничего, ничего... я должен был спасти вас... наши семьи давно дружили... давно...
- От чего спасти? Вы мне объясните, от чего?
Бишеп изумляется:
- Вы еще не понимаете?
Не понимаю. Все еще не понимаю. Смотрю свежие газеты, хорошо хоть новости сюда какие-то доходят, читаю, в города возвращаются древоточцы, славят Белого Кина...
Бегите.
Это я уже сам себе говорю, - бегите. Бежать, бежать надо от Бишепа, который сошел с ума, и увести Рок, она и не понимает, что Бишеп держит нас взаперти, - ужинала с Бишепом в большом зале, смеялась над его неумелыми шутками...
Цокот копыт. Там, снаружи, на дороге, ведущей к замку. Смотрю на дорогу, вижу темный силуэт всадника там, далеко...
В комнату врывается Бишеп с ружьем, отталкивает меня от окна, целится в темноту...
Всадник спешит, размахивает каким-то письмом, но что это с всадником, что это с конем, почему он хромает, почему...
Бишеп стреляет.
Раз.
Падает подстреленный конь.
Два.
Всадник дергается в конвульсиях, замирает.
Оторопело смотрю на Бишепа, не понимаю.
- Вы... вы...
Бишеп идет прочь, спускается по лестнице:
- Надо предать тела огню.
- Но... Разве тела не положено зарывать в землю?
- Предать огню. Иначе мы все погибнем.
Смотрю в марево костра, не понимаю, листаю старые газеты, смотрю сухие сводки новостей, начинаю догадываться...