Аннотация: Антиглобальные протесты в Гётеборге. Июнь 2001.
Гётеборг: конец европейской демократии
После событий в Праге, в сентябре 2000 года нам показалось, что антиглобальное движение стоит перед лицом серьезного кризиса, что Прага была последней лебединой песней протестов. Все оказалось в точности так. Антиглобального веселья, такого как в Праге больше не случилось нигде. Веселье закончилось, пошла игра всерьез.
Западная демократическая система не справляется с вызовом антиглобального движения. Демократические институты демонтируются. Права человека отменяются пока только на время саммитов. Но это только начало.
В Гетеборге (Швеция) где 14-16 июня проходил саммит Евросоюза, политическая элита Европы решила преподать урок протестантам и взять реванш за сорванные мероприятия последних нескольких лет.
В разработке плана провокаций и репрессий против антиглобального движения приняли участие лидеры Франции, Германии и Великобритании.
Шведское правительство под нажимом общественности поначалу взяло курс на "мирную" модель, на диалог с протестантами. Тысячам приехавшим в Гетеборг протестантам были предоставлены пустующие летом здания гимназий для размещения. Однако "мирный диалог" оказался примитивной, но надежной полицейской ловушкой. Шведское правительство, по всей видимости, решило предоставить Евросоюзу полигон для карательной акции, в случае успеха которой, она могла бы быть тиражирована и в других странах.
Впервые в послевоенной Европе (а в самой Швеции аж с начала 30-х годов) полицейские подразделения первыми атаковали мирных демонстрантов. Впервые нападению подверглись места проживания участников протестов, впервые прицельно, на поражение применялось огнестрельное оружие с боевыми зарядами. Во всех событиях в Гетеборге полиция оказалась зачинщиком столкновений.
"Русская дюжина"
Если в Прагу из бывшего СССР нас попало только трое "хранителей" (зато была большая группа из Белоруссии), то в Гетеборг собралось ехать пара десятков человек. Вступление Финляндии и Швеции в Шенгенское соглашение позволяло использовать финское приглашение для проникновения в Гетеборг не вызывая подозрений у шведских спецслужб.
Однако, все получилось не так гладко. То ли в консульстве заподозрили неладное, то ли большое количество приглашений от одного лица насторожило финских чиновников, но визы получили не все.
Состав "русской дюжины" был таков: 4 человека из Касимова, по два - из Москвы и Волжского, по одному - из Питера, Самары, Сочи и Киева. 10 человек были гражданами России и по одному - Украины и Финляндии. Гендерный баланс был почти что соблюден - дюжина состояла из 5 женщин и 7 мужчин.
Еще несколько человек визы не получили и поехать не смогли.
Помимо "Хранителей" в Гетеборг прибыло несколько человек из независимых профсоюзов из Омска и Томска. Их пригласили шведские анархо-синдикалисты. Но с этими соотечественниками мы встретились только в Гетеборге.
В Хельсинки мы должны были вписаться в автобус с финскими активистами. Билет на него стоил недешево, однако финские товарищи пошли нам на встречу и согласились взять с нас алкогольными напитками, которые в Финляндии, да и вообще в Скандинавии стоили немеренно дорого.
Поэтому из Питера каждый вез на себе помимо личных вещей еще и 15 литров пива, литр водки и два литра вина или джин-тоника.
В Финском автобусе помимо нас ехали активисты Ya Basta!, букчинисты (то есть муниципальные социалисты - экологи), а также группа активистов Абсурдистана.
Абсурдистан - выдуманное государство, "граждане" которого потребовали равного представительства в европейских делах. Их тактика была в духе лучших "оранжевых" акций - проникнуть на саммит под видом участников и заявить там свое мнение.
С финскими букчинистами мы познакомились поближе на пароме Турку-Стокгольм компании "Викинг-лайн". Ехать нам было часов 10-11 и мы, конечно, решили немного попьянствовать.
Тут к нам и подошли букчинисты. Узнав, что трое из нас встречались с Букчиным в Вермонте, они проявили живой интерес. Однако скоро выяснилось, что мы не ортодоксальные последователи социальной экологии и идем своим собственным путем. Скандинавы же напротив воспринимали все тексты Букчина очень догматично, и нам было о чем с ними поспорить.
Роскошные паромы, бороздящие в разных направлениях Балтику, заменили обычные рейсовые пассажирские теплоходы, которые с развитием авиации стали неконкурентоспособными. Автомобили же по воздуху перевозить еще дороговато, а туннелей во всех направлениях еще не вырыли, так, что паромы, думается, еще продержаться на плаву.
Однако у паромной экономики есть и вторая сторона. Как мрачно шутят финны - движителем этих паромов являются вовсе не дизеля, а горючим вовсе не солярка. Эти паромы ходят за счет алкоголя - утверждают знающие люди. Именно беспошлинная торговля спиртным на борту всех паромов является залогом их экономической живучести. Раньше жители северных стран, особенно Финляндии просто катались на паромах туда-сюда, чтобы хорошенько напиться. Теперь финская антиалкогольная программа вроде бы приносит какие-то результаты, и пьяных финнов на пароме встретишь редко. Зато теперь появились русские и другие восточноевропейские жители. С ног они, правда, не валятся (может денег не хватает), но набираются изрядно. Внесли свой вклад в движение парома и мы.
Последняя граница
Маленький штрих о свободе слова. Накануне приезда Буша в городском театре была снята с показа рок-опера "Волосы" по причине того, что в ней негативно оценивается война во Вьетнаме. Неудобно перед товарищем Бушем. Уже одно это заставляет задуматься о надежности европейской демократии. Ее, демократию, используют, когда это выгодно политической и экономической элите, и тут же ограничивают, как только дело касается прав простых людей. Призрак фашизма вновь поднялся над Европой.
Сойдя с парома в Стокгольме, мы столкнулись с первыми признаками полицейского государства. Наш автобус был задержан на пограничном терминале, и полицейские приступили к обыску. Обыск был тщательным, каждую сумку или рюкзак вытаскивали из автобуса и шманали. Финские товарищи устроили стихийную акцию протеста перед пограничным терминалом, однако, полицейские не обращали на это никакого внимания. Наконец, полиция наткнулась на русскоязычные материалы и потребовала, что бы русские предъявили свои документы с наличием в них шенгенских виз. Честно говоря, это был произвол, так как мы уже прошли через контрольный пункт при сходе с парома и могли с полным правом отправится в Гетеборг. С другой стороны то, что полицейских устраивала шенгенская виза, было верхом либерализма - ведь Швеция заявила, что вышла на время саммита из шенгенского соглашения. Может быть, полицейские про это еще не узнали.
Надя пошла в терминал и показала свой паспорт. Паспорт был полон различными визами и штампами и производил серьезное впечатление, тогда автобус отпустили.
Еще несколько часов у нас было, чтобы посмотреть шведскую столицу. А поздно вечером мы поехали в Гетеборг.
Город
Мы приехали в Гетеборг утром 12-го июня. Прелестный европейский городок на первый взгляд никак не подходил под статус второго города страны. Позже намотавшись по городу с тяжелым багажом, мы изменили свое отношение к его размерам.
По сравнению с другими европейскими городами в Гетеборге и вообще Швеции действительно присутствовал некий социалистический колорит. Поразило большое количество дешевых многоквартирных домов (чего не увидишь даже в бывших соц. странах). Отсутствовала и аккуратность застройки и планировки улиц. Однако во всем остальном типичный капитализм.
Попутно пару слов о велосипедах. Как раз уезжая из России застал в сети дискуссию по поводу развития велосипедной инфраструктуры в российских городах. Дело хорошее и в Берлине, например, на меня, в свое время, велосипедная сеть произвела положительное впечатление. Но все хорошо в меру. В Гетеборге мы столкнулись с обратной ситуацией. Велосипеды здесь прочно заняли свои позиции. Специальные дорожки, перекрестки, светофоры, специальная разметка и знаки.. все это хорошо. Но если в велосипедо неразвитых странах пешеходы жмутся к краям улиц вытесненные машинами на тротуары, то здесь им приходится делить эти тротуары с велосипедистами. Пешеходы переместились из второй категории в третью. Теперь уворачиваясь от автомобиля нужно глядеть в оба, чтобы не попасть под велосипед. Бульвары поделены на две части и теперь там нельзя прогуливаться, а можно лишь топать по узкой дорожке между велосипедами и газоном. Если кому-то придет в голову выделить специальные зоны, например, для роликов или скейтбордов, то пешеходам вообще места не останется.
Еще одно впечатление. Если Прага накануне саммита производила впечатление предвоенного города, по которому свободно расхаживали лишь неформалы всех мастей, то Гетеборг до самого последнего дня жил обычной жизнью. Люди и не подумали разъехаться на время саммита по пригородам, лавочки и кафешки не спешили заколачивать свои витрины фанерными щитами. И лишь умудренный опытом Макдональдс готовился к погромам. Люди остались на улицах города по двум причинам. Во-первых, их никто не запугивал перед саммитом, мало того власти объявили, что пойдут на встречу протестантам и организуют их проживание, а также всячески подчеркивали стремление к диалогу. Во-вторых, шведское общество само по себе не из пугливых. Многие горожане состоят в общественных организациях и имеют собственные претензии к глобализации. Так, что простые гетеборгцы скорее могли опасаться полиции, чем протестов. Впрочем, как в последствии оказалось, полицию они тоже не боялись.
До середины дня мы пытались хоть где-нибудь разместится. До русских никому не было дела. Официальное заселение в отведенных властями учебных корпусах должно было начаться на следующий день, и мы провисали. Пока шли поиски жилья, мы оставались в информационном центре. Центр еще толком не работал, приезжих было мало и нам удалось сварить кофе. Информационный центр располагался на первом этаже четырехэтажного здания. Здесь же на первом этаже работал альтернативный магазинчик, где можно было приобрести всякие товары в солидарность с борющимися народами. Глиняную посуду, кофе из Чиапаса, мате из Перу, маечки и все такое. Четвертый этаж должен был занимать независимый медиа-центр. Независимые медиа центры были созданы после Сиэтла - их сайты, открывшиеся во многих странах сейчас очень популярны у антиглобальных активистов. По ним можно отслеживать растущее сопротивление по всему миру. Но "Индимедиа" еще не развернулась, и четвертый этаж пустовал.
Свалив наши вещи в инфоцентре, мы отправились осмотреть город. В центре города шел пикет против Буша, где мы оставили свои подписи на огромном антибушевском плакате, рядом проходил пикет каких-то коммунистов, с которыми мы провели идеологическую дискуссию.
Попутно ходя по городу мы собирали пустые банки из под пива и колы, а также пластиковые бутылки. Как нам сказали их можно сдать в супермаркете в специальном отделе и получить залоговую стоимость.
Так мы и поступили насобирав пустой посуды на хлеб с сыром для нашей группы.
Возле городского театра стоял гринписовский грузовик в контейнере, разместившемся на грузовике была оборудована комната, когда надо рабочая, когда надо жилая. Там мы повстречали нашего старого знакомого Диму Литвинова - единственного высокопоставленного чиновника Гринпис с симпатией относящегося к "Хранителям радуги". Когда то давно, в 1993 году, Дима участвовал в нашей акции по защите национального парка "Самарская лука". Тогда он был директором кампаний российского Гринписа, затем его перевели в Швецию, так как в Гринписе возобладало мнение, что работать на местах должны местные люди (у Литвинова не было российского гражданства). Сейчас он готовится заступить на пост директора Гринпис по Скандинавии.
После долгих переговоров и поездок туда-сюда нас наконец-то разместили приехавшие с нами финны на своей конспиративной квартире.
Синий блок
Следующим утром нас разместили в одной из точек сбора иностранных участников - Витфельдской Гимназии. Роскошные помещения старинных зданий были набиты современной техникой. Нам достался, по всей видимости, кабинет немецкого языка. Во время регистрации раздавались буклетики на разных языках объясняющие нюансы шведского законодательства в области полномочий полиции.
Во дворе открыл свою кухню "Рампанплан" - команда из Нидерландов, сопровождающая все крупные акции в Европе и готовящая протестантам неплохую вегетарианскую пищу. Правда цены у "Рампамплана" оказались довольно высокие, поскольку они закупали местные продукты.
Оставив вещи, мы отправились на разведку в центр города, заодно предполагая собрать пустую посуду для сдачи.
Центр города вовсе не был окружен забором или полицейскими кордонами. Хотя полиции было много, нам без труда удалось пройти к самому конгресс-центру и облазить все окрестные улочки и парки на предмет изучения местности будущих сражений. По пути встретили группу местных анархистов занимающихся тем же самым. Обменявшись мнениями и информацией мы узнали: Что шведская полиция не имеет право применять против протестантов ни газ, ни водометы. Что, несмотря на это из Германии привезли специальный водомет для разгона демонстраций, но что он один единственный. Что газ, стоящий на вооружении местной полиции очень слабый и его называют не иначе как "Пепси лайт" или "Кока кола лайт" за его малое воздействие. Ничего не предвещало жестких действий полиции, и все надеялись, что к конгресс-центру удастся пройти.
13-го вечером в гимназии состоялось совещание приехавших иностранных участников протестов. Заседание проходило в обстановке строгой секретности, что заключалось в недопущении съемочной аппаратуры и мобильных телефонов. Представление о работе спецслужб у наших западных товарищей были несколько наивными, раз они надеялись хоть что-то удержать в секрете.
Перед протестантами из Европы встала та же проблема, что и перед нами - их попытки включится в разработку протестных действий наталкивались на закрытость скандинавских организаций. Скандинавы, которых разумеется было большинство в Гетеборге, все уже давно распланировали, расписали и готовились, а остальные европейцы вроде бы остались не у дел.
Помимо нас этим особенно озаботились автономы и анархисты из Германии и Польши. Вести борьбу самостоятельно было проблематично - незнание города, отсутствие серьезных сил поддержки и т.п. факторы могли привести к преждевременным арестам и слабой эффективности действий.
Несколько групп, включая и "хранителей" решили восстановить радикальный "Синий блок", отличившийся в Праге. Те, кто поддержал это решение, собрались отдельно от остальных для выработки тактики.
Было решено при наличии сил действовать самостоятельно и штурмовать конгресс-центр со своего направления, открывая, таким образом, свой фронт и отвлекая на себя какую-то часть внимания полиции. В случае же, если сил наберется недостаточно, решили присоединиться к "Черному блоку" (скандинавские анархисты и антифашисты) и занять в нем место на каком ни будь из флангов. Также решили особенно не светиться на антибушевской акции 14-го, а сосредоточить усилия на штурме конгресс-центра 15-го.
Автобус с немецко-польскими автономами должен был прибыть вечером и тогда мы могли бы посчитать свои силы. Кроме этого мы активно занялись "раскруткой" идеи нового блока, приглашали в него разных людей и группы, вывесили афиши о следующем заседании, распространили релиз об идеи восстановления "Синего блока". Возможно, именно этот ПиАр радикального блока послужил поводом к полицейской операции на следующий день.
Проблемы начинаются
Макс разбудил меня на рассвете, путано объясняя что возникла проблема с немецким автобусом. Несмотря на то, что он преодолел все границы, за несколько километров до Гетеборга его остановила полиция и арестовала 10 находящихся в автобусе автономов. Встревоженные немцы и поляки решили ехать в центральное полицейское управление, однако после вечерней пьянки ни одного трезвого водителя у западных товарищей не оказалось. Я не пил, потому, что цены на спиртное в скандинавских странах были выше нашего понимания. Так что пришлось рулить мне.
Сев в "Вольво" с варшавскими номерами мы отправились на поиски. Кое как ориентируясь по карте города мы доехали до полицейского управления. Однако там нам сказали, что ничего не знают про арестованных немцев или поляков.
Вернувшись в гимназию и дождавшись автобуса, мы узнали, что в полиции нам наврали.
В осажденной гимназии
Утром 14 июня ничего не предвещало неприятностей. Мы намеревались сдать накопленные за прошлый день банки и бутылки и заработать немного денег на хлеб с сыром. Банок набрался целый пластиковый мешок и мы надеялись выручить за них около 100 крон. Наш скромный, но набирающий обороты бизнес был прерван полицейским произволом.
14 июня, утром, еще до начала массовых протестов против приезда Буша полицией была окружена наша, Витфельдска Гимназия, где проживало около 500 приезжих протестантов.
Сначало полицейские кордоны были немногочисленны. Полиция перекрыла прилегающие улицы, а также установила кордон между двух корпусов гимназии из-за чего, многие жившие в нашем корпусе, но отправившиеся на завтрак к главному корпусу оказались отрезаны от своих вещей, друзей и даже документов. По всей видимости, полиция планировала закрепить этот кордон и даже подогнала к нему грузовики с контейнерами, но видимо вовремя поняла невыгодное стратегическое положение, окруженного с двух сторон холмами узкого прохода между корпусами, пространства. Позже этот кордон между корпусами был снят, однако он не позволил вовремя среагировать на опасность и организовать прорыв, пока это еще было возможно. В это время на внешней стороне периметра начали собираться активисты подошедшие из города и просто горожане. Беспредел полиции настроил против них общественное мнение. Слухи быстро распространились по городу, и народ прибывал к гимназии, что бы посмотреть за развитием событий и поддержать осажденных.
Как только две группы окруженных активистов объединились, начались консультации на предмет, что же делать дальше. Несколько десятков автономов уже нацепили маски и принялись выковыривать камни из небольших участков брусчатки. На направлениях возможной полицейской атаки возводились баррикады. Другие вынашивали планы мирного прорыва.
Собственно жесткого прорыва не желали и сами осажденные. Большинство их были людьми мирными и намеревались принимать участие только в демонстрациях и хэппенингах.
Поэтому окруженные активисты приняли решение не предпринимать прорыва до 4 вечера, а тогда мирной колонной пойти на антибушевскую демонстрацию сквозь полицейские заграждения.
Однако к этому времени гимназия была окружена неприступным забором из пустых контейнеров.
Оставив только один проход, полиция неохотно выпускала через него отдельных людей после тщательного обыска и проверки документов. О том, чтобы позволить выехать автобусам или машинам протестующих речи даже не шло.
К 4 часам вечера напротив единственного не закрытого контейнерами участка периметра собралась демонстрация в несколько сотен человек. Сначала впереди намеревались встать анархо-синдикалисты со знаменами и лозунгами, но после продолжительных дебатов передние ряды заняла облаченная в белые комбинезоны Ya Basta!. Замыкал колонну обоз с навьюченными рюкзаками и чемоданами людьми, среди которых были и мы.
Запев интернационал на доброй дюжине языков колонна двинулась вперед. За несколько метров до полицейского оцепления все встали и выслали вперед парламентеров. Полиция ответила отказом на предложение пропустить мирную демонстрацию.
Тогда несколько десятков ябастовцев попытались продавить полицейское заграждение своими телами. После ряда бесплодных атак к ябастовцам подошло подкрепление в виде автономов. За рядами "белых комбинезонов" выросли ряды автономов в строгом черном снаряжении. Инь и Янь.
Автономы выступали в несвойственной себе манере "мирного продавливания", но с энтузиазмом взялись за дело. Между рядами атакующих и основной демонстрацией оставалось свободное пространство, чтобы атакующие могли маневрировать.
Однако пока все готовились к прорыву и обсуждали, кто пойдет первым, полиция укрепила этот единственный проход дополнительными нарядами, в том числе конной полицией и овчарками.
Поняв бесплодность попыток прорыва на этом направлении некоторые (включая всю нашу группу) отошли назад. И вовремя. Полицейские чины имели толк в военном искусстве и кроме того они не ограничивали себя тактикой "мирного продавливания". Они ударили по флангам и быстро заняли два холма, возвышающихся над проходом. В атаку пошла конная полиция. Кони топтали людей в узком проходе между двух высоких каменных стен. Людям просто некуда было деваться. Части протестантов удалось вырваться из каменного мешка во двор главного корпуса гимназии и возвести баррикаду. Другая часть пытаясь остановить конницу приняла неравный бой с полицией.
Основной бой завязался на баррикаде у ворот на входе во двор главного корпуса. Ландшафт давал некоторое преимущество обороняющимся. К тому же оказались кстати заранее припасенные камни и огнетушители.
Бой был коротким - камни и огнетушители быстро кончились, и полиция по уши в пене прорвалась во двор, однако это позволило отступить еще нескольким десяткам человек.
Тогда в дело вступили собаки. Лай овчарок наполнил знакомыми, по советским фильмам про войну, звуками весь район боевых действий. Всех кто не успел скрыться за стенами гимназии, травили собаками, укладывая лицом в асфальт. Так людей держали часами. Потом, обыскав, увозили в автобусах в полицейское управление.
Укрывшиеся в гимназии люди принялись возводить баррикады на этажах. Нам казалось, что нас достаточно много чтобы продержаться еще несколько часов. Однако, как выяснилось позже, далеко не все были готовы сопротивляться полиции и уже через некоторое время отдельные группы стали выходить наружу с поднятыми руками. Полиция и их клала на асфальт, обыскивала и отправляла в автобусы.
Однако полицейские долго не предпринимали попыток штурма. Они не знали точно, сколько человек укрылось внутри, сколько готовы сопротивляться. К тому же у полиции появились заботы и с внешней стороны периметра.
Слухи о событиях в гимназии всколыхнули весь город. На помощь осажденной гимназии пришли тысячи людей. Однако полиция настаивала на аресте всех, кто проживал в этом месте. Тогда радикально настроенные группы протестантов принялись штурмовать полицейский периметр с внешней стороны. Их морально поддерживали и мирные протестанты и пресса и простые горожане, возмущавшиеся полицейским произволом.
На помощь осажденным подошли колонны демонстрантов, возвращавшихся с протестов против прибытия в Гетеборг американского президента. С крыши гимназии было отчетливо видно, как разгорается схватка между автономами и полицией буквально в нескольких сотнях метров от периметра. Бои шли с переменным успехом. Лужайка неподалеку от гимназии переходила под контроль то протестантов, то конной полиции. Многотысячная демонстрация скандировала лозунги, требуя нашего освобождения.
Однажды, штурмующим почти удалось прорваться в гимназию. Нам, сидевшим в осажденном корпусе было видно, как камни долетали до самых ворот, и полиция сомкнула щиты. Но эта отчаянная атака была отбита. Тем не менее, нескольким группам удалось пробиться из гимназии на свободу.
В одной из групп прорыва оказалась Туули - "хранительница" из Питера, которая и организовала во многом нашу поездку в Гетеборг. Многим из ее группы удалось пробиться на свободу, сама Туули была арестована. Мы видели (а наша камера фиксировала) как полицейские положили ее на асфальт и немного попинали.
Сопротивление в самой гимназии продолжалось до полуночи. Людей внутри оставалось все меньше и меньше. Кто-то сдавался, кто-то пытался прорваться и как правило был арестован. Оставшиеся не могли выработать единой позиции, и скоро вся жизнь гимназии раскололась на множество фрагментов.
Люди ходили по пустующим коридорам и кабинетам, ища возможности связаться с внешним миром или потайные ходы, или укрытие на случай штурма. По телевизорам, расположенным почти в каждой комнате передавали новости, в том числе и про нас. Показывали, как во время антибушевской демонстрации произошли стычки с полицией, как потом бои перекинулись под стены гимназии. Как протестанты разгромили полицейский автомобиль, и как конная полиция атаковала мирную демонстрацию. Шли интервью с демонстрантами, полицейскими чинами, прохожими. Мы почти ничего не понимали, так как все было по-шведски. В одном из кабинетов работал интернет, и все пытались отправить почту или слазить на информационные сайты.
Ближе к вечеру пришли парламентеры с той стороны периметра. Полиция, по-видимому, использовала их, чтобы повлиять на нашу скорейшую сдачу. Вести были не утешительны. Демонстрантам так и не удалось прорвать заграждение вокруг гимназии. Большинство из демонстрантов перешло к мирному пикетированию и требовало нашего освобождения, без каких либо угроз. Парламентер ушел ни с чем.
Гимназия напоминала рейхстаг накануне взятия его красной армией. Кто-то пал духом, кто-то с дикими глазами готовился к последнему бою. Кто-то пытался спрятаться и пересидеть штурм в каком-нибудь укромном месте, кто-то сдавался.
Самые упорные, в число которых входили и мы, решили, используя парламентера с той стороны, вступить в переговоры с полицией на предмет нашего выхода из окружения. Полиция ответила отказом, тогда затягивая переговоры, наши представители попытались обговорить почетные условия капитуляции.
Этому процессу мешали те, кто сдавались безо всяких условий.
Наконец нас осталось настолько мало (человек 30-40), что мы просто не могли контролировать все здание, и полиция могла свободно захватить его с любого из входов. Все решили сдаваться как только вернется наш парламентер. Мы хотя были не в восторге от этого решения, но оставаться в гимназии только русской группе было безрассудно. И в начале первого ночи мы вышли вместе с последними защитниками гимназии, подняв руки вверх. Сразу вслед за этим полиция начала штурм уже пустого здания и с помощью собак зачищала разгромленные корпуса, вылавливая отдельных спрятавшихся людей. Как нам стало известно, укрыться не удалось никому.
Переговоры, однако, не прошли впустую. Почетная капитуляция, хотя и не отличалась особой почетностью, была все же принята при определенных условиях.
Наши личные вещи не досматривали, а нас самих арестовывали под контролем независимых наблюдателей и от этого с нами поступали сравнительно корректно.
Кроме того, во многом благодаря этому, наши видеозаписи и наша аппаратура уцелели. В то время как все остальные камеры были разбиты, наши видеозаписи осажденной гимназии оказались уникальными.
Нас погрузили в последний автобус и вывезли в полицейское управление. На выезде за пределы охранного периметра нас восторженно приветствовали демонстранты. Их ободряющие крики и вспышки фоторепортеров хоть как-то смягчили горечь поражения.
Полиция выиграла стратегически - ей удалось переместить центр протестов с приехавшего американского президента на стоящую в отдалении гимназию. Однако полиция проиграла схватку за общественное мнение. Эту ошибку она постаралась исправить на следующий день, предприняв еще одну провокацию.
День протестов
Всю ночь мы провели в полицейском управлении, не выходя из автобусов, в которых нас туда привезли. Там же в автобусах на нас составили протоколы. Выяснилось заодно, что тех, кого арестовали раньше, также провели в автобусах все это время, так что, оставаясь в гимназии, мы тем самым выгадали.
На выходе из тюрьмы нас ожидала группа поддержки, которая подвезла на микроавтобусе кофе, печенье, сок и другое питание. Правда, кофе нам уже не досталось, так как выпускали нас в последнюю очередь.
В очередной раз волоча рюкзаки через весь город мы поперлись в информационный центр. Нам предложили несколько гимназий для нового размещения на выбор, но одни из них были далеко, а другие рисковали повторить судьбу нашей. Так что, получив направление, мы так никуда и не поехали.
15 июня в направлении конгресс-центра, где открывался саммит Евросоюза направилась с разных сторон мирные марши. Весь район был окружен контейнерным поясом. На контейнерах и вокруг них стояли полицейские. В небе летали вертолеты. Несколько тысяч человек собрались на площади вблизи оцепленного района. Преобладали красные и черные флаги. Это было место сбора "Черного блока" туда же подошли и участники созданного накануне "Синего блока", в том числе и мы. Там мы встретили, наконец, Артема, которому удалось получить визу в последний момент и попасть на последний финский автобус в Гетеборг. После небольшого митинга, возглавляемая анархистами, демонстрация направилась к конгресс-центру. Далеко пройти ей не удалось.
Два полицейских отряда неожиданно атаковали ее, разбив на две части. Анархисты и автономы вступили в схватку. В полицию полетели булыжники, а полицейская конница вырвалась на многолюдную площадь и устроила настоящую панику среди мирно гулявших горожан, многие из которых были с детьми. Люди прятались в кафе и подъездах, автономы сгруппировавшись контратаковали полицию. Борьба долгое время проходила с переменным успехом, площадь то оставалась за полицией, то переходила под контроль автономов. Каждый раз, когда полиция врывалась на площадь, она оказывалась в окружении, так как протестанты отступали по разным направлениям, а затем неожиданно контратаковали. К полиции то и дело подходило подкрепление, но его оказывалось недостаточно. Наконец подошли несколько отрядов конной полиции, но и им несколько раз пришлось отступить, прежде чем полиции удалось закрепиться на площади.
Заранее установленные на прилегающих к площади переулках заграждения из контейнеров не позволяли демонстрантам отступить в безлюдные районы города. Полиция выдавливала их на главное Авеню. Затем пропаганда использовала разгром Авеню против антиглобального движения, хотя многие разрушения были учинены самой полицией.
Все место боев было плотно усеяно камнями и битым стеклом. Павильоны остановок, телефонные будки, дорожные знаки и ограждения были разбиты и повалены. Частные кафе и магазины не трогали, а вот Макдональдсу и нескольким банкам мимоходом досталось. К нашему удовольствию был слегка погромлен и офис Nordbanken к которому у хранителей есть масса претензий за его финансирование мафиозных и антиэкологических проектов в Касимове.
Демонстранты предприняли несколько контратак, но все же постепенно отступали. Они строили баррикады из пластиковой мебели, туалетных кабинок и мусорных контейнеров. Что бы отпугнуть лошадей баррикады поджигались. Пока полиция преодолевала их, возводились новые баррикады.
Так постепенно с боями автономы отступали вдоль Авеню, не имея возможности уйти с нее и от этого их сопротивление было еще более отчаянным.
Только возле театра (того самого, в котором запретили "Волосы" и где стоял гринписовский грузовик) протестантам удалось вырваться в городской парк, тянущийся вдоль канала.
Здесь шансы сравнялись. Автономы могли маневрировать по пешеходным мостикам и набережным, а полиции необходимо было крупное подкрепление, что бы взять под контроль всю парковую зону.
Беря под контроль то один мост, то другой, полиция рассредоточилась и потеряла стратегическую инициативу. Несколько атак автономов, поддержанных мирным прессингом обычных демонстрантов заставил полицию отступить с одного из берегов канала. Практически весь старый город остался за анархистами. Однако анархисты вовсе не ворвались на улицы старого города, как это можно понять по сообщениям официозных СМИ. Старый город вообще остался цел и невредим, там работали почти все магазины и свободно гуляли люди. Полиция там долго не появлялась, а анархисты проходили по своим делам и никого не трогали. (Не трогали, между прочим, и мирную проНАТОвскую демонстрацию местных албанцев, которая проходила под флагами Албании, Евросоюза и США).
Полиция подтянула значительные подкрепления. Появились нестандартно раскрашенные полицейские автобусы. Может быть, это были подразделения из других городов, а может спецназ датской полиции (Дания оказала Швеции силовую поддержку).
Бои проходили с переменным успехом, и тогда озверевшая полиция вновь напала на мирных демонстрантов и прохожих. Обычные жители города не боялись полицию, пытались заговорить с полицейскими, высказать им свое отношение к происходящему, за что и поплатились. С двух сторон людей оттеснили на один из мостов и принялись сдавливать с помощью собак и лошадей. Кто-то не выдержал и бросился в воду, кому-то удалось выйти, но большую часть людей арестовали. Спрыгнувших с моста людей подбирали люди на подвернувшихся плавсредствах. Спасти удалось всех. (Полиция сделала вывод из этой оплошности, и уже вечером по каналу бороздил полицейский катер).
Про правительственные газеты запестрели высказываниями обывателей о том, что анархисты разгромили их любимый Гетеборг. Высказывания другой значительной части местного общества, о попранной демократии и произволе полиции в крупных газетах не печатались.
Швеция - родина безбашенных танков и полицейских
Однако самая крупная провокация случилась вечером этого дня.
Мы как раз пытались перебазироваться на новое место жительства и таскались с рюкзаками по городу. Город словно вымер. В том смысле, что общественный транспорт не ходил. Добраться до гимназии в пригороде нам так и не удалось. По пути мы встретили массовое шествие, по всей видимости, вполне легальное, так как ни одного полицейского рядом с многотысячной демонстрацией не оказалось. В шествии принимали участие всякие группы, но главным образом пацифисты.
Позже часть участников этого марша направилась на акцию "Вернем себе город". Суть ее заключалась в танцах посреди улицы, что символизировало возвращение городского пространства занятого машинами людям. Во время этой мирной, карнавальной акции, откуда ни возьмись, появилась группа провокаторов, которая завязала драку с демонстрантами. Может быть, это были нацисты, а может переодетые полицейские. Так или иначе через несколько минут они отступили, укрывшись за полицейским кордоном. До этого мирная полиция вдруг резко изменилась и напала на демонстрантов. Завязалось нешуточное сражение. Раненые появились с обеих сторон. Полиция не пренебрегала и камнями из мостовой, и камнеметание происходило в обе стороны конфликта. И вдруг случилось невероятное. Одно из полицейских подразделений вынуло револьверы и открыло прицельный огонь по людям. Помимо демонстрантов был подстрелен в ногу и фоторепортер. Один из подстреленных - немецкий автоном находится в критическом состоянии до сих пор.
Власти и полицейские чиновники тут же встали на сторону стрелявших, назвав их действия правомерными и адекватными. Газетные материалы были уже не столь однозначны.
Ночью, военизированные формирования взяли штурмом Шиллерскую Гимназию. Автоматчики клали всех без разбора (журналистов, кстати, тоже) лицом в асфальт, переворачивали вещи, избивали людей, травили их собаками. Многих иностранцев тут же арестовывали и депортировали. Говорят, Швеция вышла из шенгенского соглашения на время карательных операций. Интересно, а шенгенской полицейской компьютерной системой она тоже отказалась пользоваться на это время? Вряд ли. Вот и получается демократия для одних, полицейское государство для всех остальных.
Облавы на улицах
Утренняя официально разрешенная демонстрация прошла спокойно. Ее маршрут был в отдалении от основных мест саммита, и полицейские в форме даже не появились. Зато было множество сексотов, которые снимали всех участников на видео.
В Швеции самое мощное анархическое движение и почти половина из 25 тысячной демонстрации шла под черно-красными флагами. Большими колоннами проследовали зеленые, марксисты разных направлений, социалисты и представители других движений и групп.
Внушительно шла колонна автономов. Несколько сотен человек под флагами "антифашистского действия" и под лозунгами "Долой капитализм" шли молча, надев маски, не смотря на то, что демонстрация была легальной. В то же время оставалось опасность, что полиция может атаковать теперь даже легальную демонстрацию, и страховка автономов не казалась в этих условиях лишней.
Но все обошлось благополучно. В парке прошел массовый митинг против глобализации. Автономы провели свой небольшой митинг, на котором провозгласили, что бои закончены и все разъезжаются по домам. Возможно, это было лишь уловкой, чтобы дезориентировать полицию, так как отдельные случаи столкновений происходили в Гетеборге и спустя несколько дней.
Направившись после демонстрации к театру, чтобы поболтать с Литвиновым, мы чуть было, не лишились Макса Кучинского, которого на одном из постов хотели задержать. Только корочки прессы, которые были в наличии у меня и Нади Шевченко позволили отделаться лишь обыском. В других местах города многие наши товарищи тоже подвергались проверкам и обыскам на улице.
Людей хватали на улицах только по внешнему виду. А надо сказать, что в Европе внешний вид вовсе не свидетельствует о принадлежности к маргинальной группировке. Многие простые европейцы носят свободную "неофициальную" одежду. Поэтому полиция хватала всех без разбора.
Город был перекрыт контейнерами и полицейскими отрядами вдоль и поперек. Полицейские квадраты и другие геометрические фигуры, покрывшие сетью весь город, не имели никакого стратегического смысла, но Гетеборг был словно под оккупацией.
Вечером должно было состояться последнее мероприятие - демонстрация против полицейского насилия. Мы собственно и не собирались долго на ней задерживаться, так как должны были который уже день выступить на контрсаммите с докладами о ситуации в России, но получилось все иначе.
Совершенно мирную демонстрацию против полицейского насилия, проходившую в отдалении от каких либо важных объектов вновь атаковала полиция. Причем на этот раз перекрыта была не только площадь, но и все прилегающие улицы, на которых прогуливалось множество непричастных к событиям людей. Настоящая облава, похожая на те, что изображались в фильмах про оккупированные фашистами территории и еврейские гетто.
Опять собаки, лошади. Проверки документов, обыски. Среди прижатых к стенам домов людей ходили, между прочим, и полицейские провокаторы - с виду автономы или анархисты - они искали тех, кого вовлекли в погромы банков и макдональдсов. Набитые арестованными автобусы отходили с площади один за другим. Большинство было отвезено в старые военные казармы, превращенные в гигантский фильтрационный пункт. Тех, кого считали особо опасными, переправляли в тюрьму. Попал туда и наш товарищ Артем Шленов, который из-за проблемы с визой приехал позже нас и все сокрушался, что пропустил самое интересное.
Ночью мы обессиленные тащились на квартиру одной из экологических активисток, что бы избежать ночного ареста в какой-нибудь гимназии.
А на следующий день мы уехали из Гетеборга, так как наши визы уже заканчивались, а последний финский автобус не собирался ждать, когда прояснится судьба Артема. И мы уехали. И добрались до Питера почти без приключений.
Лишь Надя, которая планировала поехать в Нидерланды осталась в Гетеборге, чтобы помочь Артему.
Благодаря ее активности судьбой Артема заинтересовался российский консул и пресса. Вместо предоставленного государством бесплатного адвоката, который пальцем о палец не ударил, Надя искала свидетелей защиты и пыталась передать Артему книги.
Некоторые итоги
Полицейским новшеством по сравнению с предыдущими сражениями стало массированное использование контейнеров для оперативного возведения заградительных сооружений. По всей видимости, этот опыт будет теперь тиражироваться и на всех прочих саммитах. Преграда из контейнеров очень устойчива и не может быть преодолена с первой атаки. Контейнеры гораздо более устойчивы, нежели проволочные и металлические заборы. Кроме того, контейнеры мобильны. Используя несколько десятков грузовиков и пару погрузчиков, полиция возводила новые заграждения за считанные минуты. Протестанты еще не придумали мер борьбы с такого рода заграждениями. Но фантазия у них работает.
Другим новшеством в Гетеборге были превентивные акции полиции. Нападение полиции на гимназию еще до проведения хоть каких-то действий протеста, аресты на улицах из-за внешнего вида, облавы и другие мероприятия, в результате которых сотни людей были задержаны безо всяких юридических оснований, стали основой полицейского противодействия протестам. Именно эти акции, принесшие относительный успех полиции, как раз и могут считаться закатом европейской демократии.
Велик соблазн властей нанести удар первыми. Но это противоречит основам демократии и правового государства, по которым наказан может быть только тот, кто совершил преступление или правонарушение, а вовсе не каждый кого в этом подозревают. Это ключевое отличие демократического государства от полицейского и эта грань усилиями еврочиновников начинает стираться.
Усилия шведской полиции вовсе не предотвратили столкновения или погромы корпорационных офисов и отделений. В этом плане Гетеборг получил свое. Однако действия полиции практически сорвали всю мирную программу протестов - контрсаммиты, семинары, круглые столы и пресс-конференции. Так , что теперь еще больше людей склоняется к мысли, что говорить с властью не о чем.
Не случайно действия шведской полиции вызвали неоднозначную реакцию даже у лидеров европейских государств. Однако многие восприняли превентивные расправы, как знак наступления нового порядка, порядка, который устраивает элиту.
Если война против Югославии показала поворот Европы к фашизму во внешней политике, то события в Гетеборге иллюстрируют те же процессы в политике внутренней.
Европейский истеблишмент напуган массовым характером антиглобальных действий. Евровласти не могут адекватно ответить на этот вызов в рамках самими же ими установленных правил, в рамках гуманной демократической системы. В Гетеборге они попытались спровоцировать протестантов на террор и выдавить их в маргинальную среду, оторванную от поддержки общественного мнения. Так в свое время поступили в Германии и получили в итоге RAF. Однако, на этот раз такой вариант не прошел. Все получилось наоборот.
Антиглобальное движение мобилизовалось. Внутренняя критика пацифистов сбавила тон, умеренные протестанты теперь готовы бороться с полицией. Демократы берут в руки классиков анархизма - их идеалы явно буксуют.
После саммита в Гетеборге еврочиновники заявили, что конференция Большой Восьмерки в Генуе состоится на круизном лайнере под охраной военно-морских сил. Однако протестанты едут и Геную.
Отмененный заранее и перенесенный в интернет форум Всемирного Банка в Барселоне вовсе не отменил протесты, а в интернет начались хакерские атаки.
Так, что от антиглобального движения уйти не удастся. У демократического мира сейчас только два пути - прислушаться к голосу социальных движений и сменить свою неолиберальную парадигму. В противном случае власть предержащим придется вовсе отказаться от демократических декораций и повернуть к фашизму. Но в этом случае они получат гражданскую войну.