По кусочкам

Ранним дождливым утром Виктор Сергеевич, как обычно, вылетел из подъезда с портфелем под мышкой. Обычно носит за ручку, на уровне подола серого замшевого пальто, но сегодня особенный день, а в портфеле - особенный груз. Докторская диссертация, трудился над ней год, будет, наконец, представлена публике, поднимет автора на новую ступень!

Позабыв про зонт, Виктор Сергеевич в свои пятьдесят два летит под дождем как студент к девушке, которая пригласила домой на чашку кофе. Обгоняет прохожих, придерживая шляпу.

Как всегда, нырнул в безлюдный проулок, и вдруг из-за мусорного бака мелькнула фигура в черной куртке с капюшоном, в следующий миг удар по голове опрокинул пожилого мужчину на лопатки.

Преподаватель услышал свой крик, миг слепоты под сжавшимися веками - и в глаза упала хмарь неба... Спина быстро становится мокрой и холодной, капли барабанят по лицу, заставляют щуриться. Под частый, быстро удаляющийся стук обуви Виктор Сергеевич с ужасом осознал, что портфеля нет!

Это заставило перевалиться на бок, а затем, кряхтя, подняться на четвереньки сквозь боль под черепом.

- Ст... стой!

Нашарил в луже очки, вернул на переносицу, и мир предстал сквозь мутные разводы. Куртка с капюшоном, джинсы, кроссовки, а главное - портфель! - исчезли за углом, и Виктор Сергеевич остался в тисках проулка один.

- Да как же...

Запустил пальцы правой руки в волосы, потрогал место удара, тут же отдернул, прошипев сквозь зубы. Крови на пальцах, слава Богу, нет.

С трудом встал на ноги, взяв с асфальта отяжелевшую от влаги шляпу. Навалился плечом на стенку мусорного контейнера.

Год бессонных ночей...

Кто?!

Преподаватель схватился за сердце. Спокойно, Витя, спокойно... Ты бы не закончил эту диссертацию, если бы на каждой странице паниковал.

Итак, кто?

Явно же не ради денег - даже карманы не обшарил. Целью был портфель, а значит, нападавший (или тот, кто его нанял) знал, что внутри.

Разумеется, старику с больным сердцем пускаться в погоню за молодым лосем глупо. Остается плестись в институт. Объявить, отводя глаза, что защита отменяется. Под прицелом недоумевающих, сочувствующих, плохо скрывающих злорадство взглядов оправдываться, мол, так и так... А кто-то подумает, не было никакой кражи, выдумал старикашка, чтобы избежать провала. Шилов вообще скрывать не будет, гад, еще и похлопает по плечу, скажет "не в докторской счастье, иди лучше стаду баранов читай законы Ньютона".

Не дождутся!

Виктор Сергеевич достал из внутреннего кармана мобильник. Трубку на кафедре, как назло, взял Шилов. Какого лешего он там опять забыл?

- Костя, там кто-то еще есть?

- Привет, Сергеич! Никого, все в аудитории, тебя ждем. Ты сегодня геморрой... в смысле, герой дня!

- Скажи всем, защита переносится на вечер. У Татьяны давление, боюсь одну оставлять.

- Ох, бедная Таня! За тебя, наверное, волнуется. Или, может, поругались?

- Передай комиссии и гостям мои извинения.

- А что там шумит? Ты на улице, что ли?

- В аптеку выбежал.

Виктор Сергеевич постарался как можно быстрее закончить разговор, пока Шилов не выдал еще какую-нибудь колкость, и вышел из проулка. Побрел в сторону отделения полиции, по пути позвонил майору Топилину. У Виктора Сергеевича учился сын майора.

Несостоявшийся доктор наук вкратце объяснил ситуацию по телефону, и Топилин встретил прямо на крыльце отделения. Провел по канцелярскому лабиринту, заявление составили без проволочек, и вот они с майором уже сидят в кабинете последнего.

- Враги у тебя есть, Виктор Сергеевич?

- Завистников хватает, но чтоб враги...

- Из завистников как раз выходят качественные враги. Наш врач тебя осмотрел, говорит, везунчик, ушибом отделался. Голова не болит?

Потерпевший, отхлебнув из чашки глоток чая, отмахнулся.

- Ерунда.

- Лицо этого бегуна не вспомнил?

- Нет. Но думаю, парень заказной, а кто заказчик, я даже предположить...

Топилин затушил окурок в пепельнице.

- Прямо-таки не можешь?

- Ну, главный кандидат - это Шилов.

- Что за птица?

- Кандидат. Химических наук. С соседней кафедры, к нам часто заглядывает, за дамами ухлестывает, козел старый. За Татьяной, женой моей, пытался приударить, так я его чуть с лестницы не спустил. С тех пор друг друга... терпим.

- Ну, вот этим Шиловым и займемся.

Домой Виктор Сергеевич вернулся слегка утешенным. Майор заверил, его ребята уже носами землю роют, скоро и Шилов, и его пешка будут на блюдечке с чистосердечным.

В прихожей встретила Татьяна.

- Ты уже?

Виктор Сергеевич рассеянно кивнул.

Жена ушла на кухню.

- Ну, пошли обедать. Как прошло?

Он думал, его убитость написана на лице. И вообще, даже если бы все прошло идеально, неужели Татьяна осталась бы такой спокойной и безучастной, как сейчас? Он целый год трудился, жил этим, а она спросила будто о погоде...

Виктор Сергеевич разделся, прошел на кухню. Супруга расставляет тарелки.

Впрочем, она весь год такая. Поддерживала, но только на словах, как-то... сухо. Все будет хорошо, ты справишься, я в тебя верю. Дежурные фразы, а сама словно думала о чем-то другом. Виктор Сергеевич не обижался, слишком был поглощен делом, но вот сейчас это почему-то задевает за живое.

- За окном такая слякоть, - говорит Татьяна. - Хотела в магазин, но грязь отбивает всякое желание.

Виктор Сергеевич вздохнул. Она что, не заметила, что он не ответил на вопрос? Или ей все равно?

Хотя... мог бы давно привыкнуть. Он и привык, просто день особенно поганый. А вообще они с женой давно отдалились. Татьяна потеряла ребенка. Первенец родился мертвым, она впала в депрессию, и с той поры их семейная жизнь - вечные сумерки. Не тьма, все-таки люди не чужие, но и тепла почти нет. Живут вместе, стараются друг другу не мешать.

- Ты хмурый. Что-то случилось?

Виктор Сергеевич, помешивая сметану в борще, невесело хмыкнул. Надо же, заметила. Не прошло и полугода.

А потом рассказал.

Рассказывал долго, с чувством. Давно не отпускал жене такой монолог, последний раз столько внимания ей было, когда она сделала ему подарок на юбилей, и Виктор Сергеевич произнес в честь супруги длинный тост, который скачал из Интернета. Так и не сказал ей тогда, что за пару дней до круглой даты нашел подарок под шкафом.

- Ох, горе-то какое! - посочувствовала Татьяна. - Ну, ничего страшного, Витюша. Может, найдут диссертацию. Да если даже нет - напишешь другую.

Она что, издевается? Второй Шилов сыскался...

- Таня, я год работал! Год!

- Зато жив, даже особо не пострадал! Радуйся! Лучше иди в спальню, полежи. Лед принесу, приложишь к голове.

Жена принялась мыть посуду.

- Сегодня вечером снег обещают, первый в этом году. Хорошо бы, а то слякоть надоела. Вот только снег растает, и станет еще грязнее.

Не доев борщ, Виктор Сергеевич ушел в комнату мрачнее тучи. Жена совсем не понимает. Хорошо, что в компьютере на кафедре есть копия диссертации. Придется перенести защиту на несколько дней, извиняться, а он так этого не любит. Пришел, увидел, победил. Перфекционизм, чтоб его... Если закрыть на это глаза, то ничего фатального.

Глаза он и впрямь закрыл - как только голова опустилась на подушку. Жена принесла пакет со льдом, таблетки и стакан воды. Оставила на тумбочке и, мурлыча какой-то мотивчик, вышла.

Виктор Сергеевич потер ладонью сердце.

Как он все-таки зол! Она ведет себя, будто ничего не случилось...

Дремал беспокойно, снилась какая-то дичь. Разбудил звонок майора Топилина.

- Виктор Сергеевич, выяснили, кто твой бегун. Андрей Бурьянов. Знаешь такого?

- Бурьянов?.. Фамилия знакомая. А, который на парах почти не появлялся. Его, кажется, уже отчислили.

- Не только отчислили, но и обрадовали повесткой из военкомата. А отчислили, как ты должен помнить, по твоей милости. Ты завалил его на экзамене.

- С такой в кавычках подготовкой грех не завалить. А то придут в институт воздух пинать...

- Парень, скорее всего, винит тебя во всех бедах. Уболтать его стащить твой портфель было проще простого.

- Его взяли?

- Дома его нет. В больнице, где лежит мать, тоже. Отец давно умер. Сейчас шерстим друзей-подруг. Зато взяли твоего Шилова! Ты рад?

Виктор Сергеевич подпрыгнул с кровати.

- Не представляешь, как! Пытали?

Майор усмехнулся.

- Тебя ждем. Приезжай. Попробуем взять на понт, мол, Бурьянова уже повязали, в соседней комнате сдает с потрохами, так что пиши признание, пока не поздно.

Виктор Сергеевич не приехал - прилетел. Униженный, затравленный Шилов - за такое зрелище можно и деньги заплатить. Коллегу-химика не узнать, перепуган как девочка, самодовольную ухмылку как сдуло. Скрючился весь, дрожит, уже слезу пустил!

- Поверьте, пожалуйста! Ну не имел я понятия о краже, не нанимал никакого Бурьянова...

- Слушай ты, паскуда!.. - орет на ухо Шилову оперативник.

- На колени упаду, мамой поклянусь!

Наблюдавший через стекло Топилин нажал кнопку на пульте, и его голос из динамика в камере отозвал оперативника. Майор, уперев ладони в пояс, выдул из легких воздух. Стоящий рядом Виктор Сергеевич почесал в затылке.

- М-да, ежу понятно, что это не Шилов, - сказал он. - Я его, конечно, на дух не переношу, но...

- Если бы это был Шилов, раскололся бы на первой минуте. Знаю таких червей. Конечно, можем продолжить, но кончится тем, что он признается хоть в краже портфеля, хоть в убийстве Кеннеди, лишь бы его не трогали.

- И что же делать?

- Искать Бурьянова. Зарылся, гаденыш... Ничего, для моих ребят дело времени, не таких откапывали. Виктор Сергеевич...

- Да?

- Не хотел по телефону... В общем, ночью Бурьянов проник к тебе на кафедру, разобрал компьютер и стащил жесткий диск. Я так понимаю, там ты хранил копию... Витя!

Майор едва успел подхватить падающее тело.

Вызвали "скорую". Госпитализация, слава Богу, не понадобилась, но поваляться на тахте, пока мерили давление и ставили укол, пришлось.

- Напугал ты нас, Виктор Сергеевич! - признался майор, сидя у изголовья тахты на стуле. - Береги себя, а то у меня внучка школу заканчивает, к тебе в институт поступать хочет. Бурьянова найдем, не бойся. Езжай домой.

- Спасибо, майор.

Домой Виктор Сергеевич уехал на "скорой". Бригаде на следующий вызов по пути, так что не отказали. И не зря: в карете опять едва не стало плохо. Правда, на сей раз от радости.

- Вспомнил!

- Успокойтесь, лягте!

Врач вернул пациента на каталку.

- Что вспомнили?

- Еще одна копия! На домашнем компьютере! Обычно работаю на кафедре, но в тот день в институте была пожарная тревога, я скинул файл на флешку, уехал и весь вечер работал дома. Это было давно, там только черновик, разрозненные куски, но я помню, как собирал, и если напрячься... Две-три недели, и докторская будет как новая!

- Рад за вас. А теперь лежите ровно, не вертитесь.

У подъезда своего дома Виктор Сергеевич поблагодарил врачей, обещал не перетруждаться и не нервничать. По лестнице поднимался с нетерпением.

Однако когда ворвался в квартиру и включил компьютер, выяснилось, что черновика в папке нет.

- Не может быть!

Он точно помнит, черновик был именно в этой папке. А взломать компьютер нельзя - к Интернету не подключен. Не мог же Бурьянов проникнуть в квартиру. В конце концов, парень просто не знает про черновик. Никто не знает, разве что...

Уставший пожилой мужчина откинулся на спинку офисного кресла. Очки медленно опустились на стол. На какое-то время его утащило в себя, смотрит в одну точку.

Вместе с креслом развернулся.

В дверном проеме, подперев плечом косяк и сложив на груди руки, стоит Татьяна. Лицо заплаканное, но спокойное.

- Это ты подослала Бурьянова, - произнес Виктор Сергеевич.

Ответом - молчание.

- Таня, зачем?

- А что, кандидатской тебе мало?

Ушам верить не хочется. Прозвучало как издевка. Из уст близкого человека это нож в спину.

- Что ты такое говоришь?.. Это же год труда, Таня!

- А девять месяцев - не год? Ну да, я же всего каких-то девять месяцев вынашивала под сердцем, растила, собирала по кусочкам. Страдала, мечтала...

- Таня...

- И приходит день, а мечта вдруг рождается мертвой. Девять месяцев бессонных ночей, переживаний, недомоганий... И врачи говорят, больше никогда не сможешь... собирать по кусочкам. Мне было так больно, а ты... Помнишь, что ты сказал?

Жена подошла почти вплотную, возвышается как статуя.

- "Давай позже, у меня диссертация".

Смотрят друг другу в глаза очень долго...

- Где портфель, Таня? - наконец выдавил из себя Виктор.

- Его больше нет.

Жена вышла из комнаты. Виктор проследовал за ней, но опоздал - она заперлась в ванной, вскоре оттуда послышался плач. Виктор навалился спиной на дверь ванной, осел на пол...

Стрелки часов подвели к неизбежности отправиться в институт, на перенесенную защиту диссертации, которой больше нет.

По пути в учебное заведение Виктор заметил, что за ним наблюдает пара злых глаз, и сделал телефонный звонок.

- Бурьянов здесь, - сообщил он. - Следит за мной.

- Веди его в институт, Виктор Сергеевич, - отдал распоряжение Топилин. - Наши ребята возьмут его там.

Виктор даже не зашел в гардероб. Прямо в пальто и шляпе - в аудиторию. Все равно выступление не будет долгим.

Аудитория гудит как пчелиный улей. В костер обсуждения бросались свежие сплетни, плодились небылицы, все с энтузиазмом гадали, каковы же истинные причины того, что Виктор Сергеевич, легенда института, внезапно перенес защиту грандиозной работы.

На трибунах можно заметить Бурьянова. Сидит, сгорбившись, в серой толстовке, глаза под капюшоном.

Но самым болезненным стало то, что появилась Татьяна. Лебедем проплыла между рядами, уселась среди преподавательского состава. Давно он не видел ее такой... не домашней. Она все еще красивая женщина. Но столько боли и обиды в глазах, что свои Виктору хочется отвести.

Он опустил шляпу на стойку для выступлений.

- Уважаемые коллеги, уважаемые студенты, - начал, когда толпа стихла. Поправил микрофон. Продолжает: - Вы собрались здесь сегодня засвидетельствовать защиту моей докторской диссертации, к которой я готовился долго и тщательно... И я пришел сообщить, что...

Потер ладонью пальто в области сердца. Пальцы потянулись к верхней пуговице, расстегнуть, но взгляд встретился с взглядом Татьяны.

- ...защиты не будет.

Аудитория ахнула.

- Я выяснил, - продолжает Виктор, повысив голос, - что в расчетах много несоответствий. Взял отсрочку, провести новые вычисления, и результат оказался таким, что...

Шум на трибунах нарастает, как рокот приближающейся к берегу волны, не остановить.

-...я вынужден признать, что моя идея в корне ошибочна! - почти прокричал Виктор.

Хорошо, что нет Шилова. И без него полно тех, кого сейчас повергло в шок, полный скрытого довольства. Жрите, шакалы, жрите...

Виктор сжал стойку обеими руками. Ноги держат с трудом.

Встал Бурьянов. Спустился по лесенке между рядами, теперь на одном уровне с Виктором, обошел стойку сбоку.

Из кармана толстовки вылез кулак с пистолетом.

Взметнувшийся было рой воплей бывший студент пресек выстрелом в потолок. Все умолкли, и ствол нацелился на Виктора.

Тот вышел из-за стойки, ладони перед собой.

- Андрей, не глупи. Ты что задумал?

- Догадайся, профессор!

- Если меня убьешь, жизнь себе сломаешь.

- Да ты уже сломал, урод! Мать инвалид, работать не может, а как узнала, что меня отчислили, в больницу слегла. А как учиться, если надо вкалывать, матери на лекарства зарабатывать?! Тебе что, тварь, жалко было трояк нарисовать?!

- Андрей...

- Заткнись, урод!.. Надо было тебя еще в проулке грохнуть. Только мне обещали заплатить за то, что я просто отберу портфель... и не трону тебя. Нужны были деньги, мать из больницы вытащить. Но сегодня она умела...

Парень с мокрыми щеками улыбнулся улыбкой камикадзе.

- Угадай, на что я потратил деньги за портфель?

Виктор перевел взгляд на черный зрачок пистолетного дула.

Андрей расстрелял в преподавателя всю обойму. Тело Виктора подбрасывало каждым выстрелом, и лишь когда череда взрывов отгремела, Виктор рухнул навзничь. Крики женщин смешались с мужской руганью. Виктор уже не видел, как в аудиторию ворвалась группа захвата, скрутила Андрея. Перед глазами далекий сумрачный потолок, а в груди - боль.

Он и представить не мог, что боли бывает столько! И дело даже не в истерзанной плоти. Не в том, что умирать страшно. Старика-сердечника смертью не напугаешь.

Чьи-то руки заботливо приподняли туловище, он сразу узнал эти руки.

- Танюша...

- Витечка, родной мой!

Жена плачет, держа его голову, гладит щетину, ее слезы капают ему на лицо.

Он увидел свою грудь, развороченную дырами ткань пальто.

- Прости, Танюша. Ты права...

- Витенька, молчи! Тебе нельзя...

- Терять свое детище...

- Господи, Витечка, что же я натворила!

Виктор осторожно сунул кисть за пазуху и, морщась, вытащил сплюснутый, превращенный в решето портфель. Татьяна потрясенно приняла его в руки, из дыр посыпались кусочки бумаги и... пули.

- Терять то, что растил, собирал по крупицам... так больно! Прости, что не разделил с тобой эту боль.

- Витечка! Ты нашел!

- Под шкафом. Ты однажды туда подарок на мой юбилей спрятала.

- Но почему ты сказал всем, что защиты не будет? Ты же мечтал защитить эту диссертацию...

- Но не защитил тебя. От горя, когда оно пришло в наш дом. Так мне и надо. Пусть тебе станет легче от моей потери. Лишь бы снова обрести тебя.

Портфель выпал из рук Татьяны, она пощупала рубашку Виктора там, куда пришелся шквал огня, словно не веря, что крови нет, а затем обняла мужа, ее голова упала ему на грудь, и жена разрыдалась с новой силой, спрятавшись в родных объятиях.

На щеки и лоб Виктора сыплются поцелуи, и он счастлив, куда больше, чем в молодости, когда Таня пригласила его домой на чашку кофе.

- Витечка, я и с компьютера не удаляла. Перепрятала в другую папку. Просто хотела...

- Тише, солнышко. Все хорошо...

Рядом валяется портфель, усыпанный, как снегом, кусочками диссертации, а Виктор вспоминает, когда они с женой последний раз ходили в кино. Интересно, что сейчас в прокате?

Октябрь 2018 г.