Когда в начале июня Таня Звонарева (тридцать три, дизайнер, всякая мелочь - логотипы, визитки, открытки) ушла на удаленку, вся контора вздохнула с облегчением. Не пришлось заниматься откровенной, осмысленной травлей - делом, недостойным взрослых, образованных людей, к тому же отягощенных совестью. Но другого выхода никто уже не видел.
Конечно, потом был соблазн сказать, что с этой Таней все было понятно сразу - еще два года назад, когда она пришла на работу в "Формат". Но - нет. Два года все было нормально.
Ну как нормально. Дизайнером Таня была не то чтобы очень хорошим. Продукт она, конечно, выдавала, но в процессе было сложно: запросы заказчиков, даже самые простые, Таня не понимала от слова "совсем". "Не человек, а космос какой-то, - злилась в курилке Настя из коммерческого после очередной эпопеи с правками. - Смотрит глазами своими, ни фига не понимает. С луны, блин, упавшая". Таню спасало от громких скандалов то, что она была в общем безотказная: все переделывала быстро. Просто немножко тупила.
Чисто внешне Таня была из средних, но старалась: платьишки, сапожки на каблучках, маникюр, локоны (кто-то из техников, кажется, даже пытался за ней приударить). Но такая... без огонька. На корпоративах сидела в углу, ковыряла салатик. Не танцевала. Скучная.
Никто толком ничего про эту Таню не знал: было неинтересно. Это потом, в январе, когда умерла ее мама, девчонки вспомнили то, что когда-то где-то звучало: кажется, там был какой-то неудачный ранний брак, и вроде бы сейчас у Тани был роман с женатым, причем нормально так, лет семь (тихий омут). И мама, видимо, играла роль, как-то направляла дочь по жизни, или, как сказала Оля из коммерческого, прокачанная по психологии, там не случилось сепарации. Потому что, когда мамы не стало, Таню понесло.
То есть сначала все было как надо: соболезнования коллег, похороны, небольшой отпуск, из которого Таня пришла с абсолютно пустым лицом. По работе она тупила еще больше. Кроме того, в Таниных глазах появилось какое-то беспокойство, назойливая тревога, которая, как электричество, передавалась тем, кто пытался с ней говорить. Девчонки из коммерческого, решая, кто будет с ней работать, бросали жребий.
Внешне с Таней тоже что-то случилось. Волосы она больше не укладывала, ногти стригла коротко, на смену платьям и сапожкам пришли какие-то адские ботинки, огромные свитера. Пашка, дизайнер, однажды встретил ее на улице, потом рассказывал: думал - подросток. Из этих, неудачных, у которых лучше бы проверить вены: руки в карманах, шарф до глаз, капюшон, поднятые плечи, спина колесом. Но вообще к этому относились с пониманием (у человека горе, она так переживает, все наладится). До того случая на тренинге. И хорошо, что она ушла на удаленку через месяц после. Иначе ее выжили бы.
Тренинг по командообразованию совместили с майскими праздниками. Нашли по взаимозачету турбазу. Решили ехать с ночевой. Днем - тренинг, вечером - произвольная программа: шашлыки, выпивка, тусовка.
На тренинге Таня сидела с отсутствующим лицом, командные задания делала кое-как, на "отвяжись". Исчезла она вечером, когда подоспели первые шашлыки и все были немного пьяными от вина и весеннего воздуха и весело шумели, спрятавшись на веранде арендованного домика от первого дождя, хлынувшего внезапно, мимо всех прогнозов. Отсутствие Тани обнаружили утром. Опросили друг друга: выяснилось, что никто не видел ее где-то с начала вечера. Стало страшно: турбаза стояла на берегу реки. Таня не умела пить.
Искали три часа. Девчонки плакали. Парни - дизайнеры и техники - как-то держались, прочесывали мокрый окрестный лес. Начальница коммерческого отдела, та самая Оля, знаток психологии, активистка, организатор тренинга, смотрела прямо перед собой пустыми и страшными глазами и пила успокоительное, найденное в аптечке охранника.
Таню нашли в двух километрах от турбазы. Она лежала на песке у самой воды, вероятно до бесчувствия пьяная, насквозь мокрая (купалась в одежде?), со слипшимися черными волосами и счастливым лицом, повернутым вверх. Все это выглядело так, что Пашка, дизайнер, увидевший ее первым, не смог подойти. Только крикнул, что нашел, и осторожно сполз спиной по стволу дерева, хватая ртом воздух. Когда с берега сказали, что живая, заплакал.
Непонятно, что стало причиной последующего отношения к ней: ее изменившееся поведение или же они не смогли простить ей своих слез, дрожащих рук, первобытного ужаса от одной мысли о подошедшей близко смерти. Да никто и не хотел разбираться. Просто в первые же рабочие дни после долгих майских выходных стало очевидно: никто не хочет даже находиться с ней в одном помещении.
К слову, она изменилась. Не то чтобы именно после тренинга. Скорее, завершился процесс, начавшийся еще весной. Говорили даже, что она что-то принимает: а как еще можно было объяснить ее окончательно небрежный внешний вид, висящие волосы, кожу, не то что бледную - серую, с каким-то даже серебряным отливом, и глаза, ставшие как будто больше и черней. Когда Таня смотрела на кого-то, даже в спину, человек прекращал разговоры, старался уйти. Конечно, это было самовнушение на основе стресса (объяснила Оля из коммерческого), но всем казалось, что от Тани веет сырым холодом, тем самым мокрым майским лесом, голыми тонкими ветками, глубокой черной водой.
В общем, ее бы выжили. Это без вопросов. "Хорошо, что сама ушла, - сказала в курилке Настя. - Идеальное решение проблемы". Техник Леха (тот самый, что пытался приударить) выразился точнее: "Конченая". Бросил сигарету в урну, вразвалку пошел в цех. Остальные - Оля из коммерческого, Пашка, Настя и Света - докуривали молча. Все плохое отпускало их. День был ярким, как будто небесный дизайнер применил свой божественный фотошоп. Кругом была жизнь.
***
- Лена, нет... Да, я понимаю... Вашей сколько? Десять? Они же ровесницы.Она у тебя танцует вон на конкурсах, рисует, английский... А эта - сидит, ничего не делает, смотрит в окно только. Нет чтобы книжку почитать или по дому мне помочь, я ведь верчусь... Да она какая-то, знаешь...я даже думала, что немного отсталая. С танцев пришлось забрать, преподаватель сказал, все сложно, стоит у стены, смотрит - за окно на птичку... В смысле - зачем ей танцы? Нет, ну не танцовщицей, конечно... Но, Лен, хорошая осанка, например. Это важно для девочки! Вообще хорошее воспитание. Образование. Может, я поэтому и замуж вышла черт-те за кого, чтосебя не ценила. А у них сейчас такие возможности! Они бы еще понимали это...Знаешь, что она мне сказала вчера? "Мама, я хочу быть рыбой"...Ну что я сделала... Сказала: "Пообещай, что, пока я жива, - будешь человеком. Нормальным"... Ну а что она. Кивнула. Говорит: "Обещаю"...Лен, ну при чем тут фантазии и воображение? А даже если и да... Куда оно, зачем? Не воображать надо, а учиться... Нет, с Гошей я не говорила... Лена, ну о чем ты... Ну и что, что отец. Там давно другая семья, сын...
***
Лето выдалось мучительным, душным и пыльным. Таня и раньше не очень любила жару, но в этот раз все было как-то совсем не так. Солнце нещадно сушило кожу, она становилась тонкой, как бумага, покрывалась трещинками. Горячий воздух жег горло и легкие. Солнечные дни Таня проводила за плотными шторами в маминой однушке, куда переехала со съемной квартиры сразу после. В состоянии апатии делала какие-то рекламные макеты по техзаданиям, приходившим с работы, или бродила по почти пустой квартире: недавно Таня вынесла отсюда почти все вещи - посуду, какие-то старые бытовые приборы непонятного назначения, фарфоровые фигурки из шкафа, хрусталь, вязанные крючком салфетки, фотографии в рамках, пыльные покрывала и шторы, тяжелый ковер. Оставила только альбомы со старыми фотографиями. Мама, еще молодая. Маленькая Таня в костюме Красной Шапочки (фото в детском саду: Таня хотела в костюме мушкетера, как у мальчишек, но не разрешили). Папа с Таней на руках на диване. Мама с Таней на руках на фоне цветущих яблонь. Таня в день окончания института - с дипломом юриста (сначала хорошая профессия, а потом уже твой дизайн). Таня в фате и белом платье, рядом - серьезный смешной Женя в черном костюме (три года брака, изменял, один раз ударил). Иногда Таня набирала полную ванну прохладной воды и лежала в ней, ощущая собственное тело новым, почти невесомым. Но водопроводная стоячая вода ванны была плохим вариантом. Настоящая Вода приходила с неба.
Поздними вечерами, когда воздух менялся, обретая почти слышимую свежую звонкость, Таня будто просыпалась. С жадностью смотрела в окно на облачную густоту над домами. От одного предчувствия дождя оживали, раскрываясь, ее высохшие легкие.
Когда грянул гром и ливень погнал паникующих людей в укрытия, в автобусы, под крыши, Таня стремительно и спокойно вышла на улицу и, подняв лицо, стала дышать с упоением умирающего от жажды.
Голос Воды ощущался как вибрация, звучащая на особых звуковых волнах. Поймать направление было сложно и просто одновременно: надо было максимально перестать быть собой (или наоборот, максимально стать собой, - тут Таня еще не разобралась). И тогда ловился поток.
Таня шла уверенно и легко - по вечерним влажным улицам, легко огибая недовольных дождем, спрятавшихся под зонтами людей, как бы просачиваясь между ними и сквозь них. Голос Воды нес ее сквозь дождь и город, а потом внезапно оборвался, как это случалось уже не раз (каждый раз), и Таня пришла в себя на одной из главных улиц недалеко от набережной - обычно людной, но сегодня полупустой.
Ливень загнал людей в бары и кафе. У крыльца бара "Техас" курила шумная мужская компания: молодые, в кедах, со стильными стрижками, у одного - самого шумного - татуировка на всю руку (благо вышел в одной футболке). Таня ощутила явно: он тоже был слышащим. Но его звала не Вода.
Тонкокостный, бледный, почти прозрачный. Болтливый, с беспокойными светлыми глазами (Таня прошла очень близко, парни расступились), с избыточной подвижностью, как будто его мотало ветром... "Воздух", - поняла Таня. Его зовет Воздух. Видимо, воздушным нужны были компании, шум. Наверное, он любит танцевать, и ему кажется, что движение рождается внутри него, а на самом деле его просто бросает из одного воздушного потока в другой.
Спустя час Таня была дома. Чуть виновато поздоровалась с соседкой, встреченной на лестнице (та глянула хмуро: "Наркоманка!"). Дома аккуратно сняла мокрые вещи: джинсы, футболку, трусы. Разложила их на сушилке. Тело снова чувствовало границы и холод. Таня отжала волосы, завернулась в большое полотенце, поставила чайник. С чашкой чая забралась в постель. Дожить до следующего вечера. До нового дождя.
***
-Возможно, мои слова вызовут сопротивление у некоторых из вас. Тем не менее скажу: успех в нашем обществе равен счастью. Стремление к успеху - это стремление к саморазвитию, к максимальной реализации в своем деле, и оно является естественным для здорового человека, у которого удовлетворены все базовые потребности. Поэтому если вы из тех, кто считает, что с милым рай в шалаше или что можно быть счастливым, довольствуясь малым, задайте себе вопрос: почему я не хочу быть по-настоящемусчастливым? Что во мне боится успеха и счастья? Почему я не хочу собственного развития?
В рамках нашего тренинга мы разберем, что каждый из нас понимает под словами "успех" и "счастье". Поговорим о том, как определить свои ресурсы, научимся ставить правильные цели и начинать движение к ним, преодолевая рамки зоны комфорта...
***
Таня так и не узнала ее имени, и даже возраст определялся с трудом, - но на уровне ощущений там была задорная сильная юность. Тонкое серебряное лицо мелькнуло однажды очень близко, как будто вспыхнуло, - на секунду - и тут же стремительно ушло обратно в глубину. Из-под медных водорослей волос в больших черных глазах сверкали веселые звезды.
Был сентябрь, когда Таня услышала зов, отличный от голоса Воды. Кто-то (такой же, как она) звал ее из незнакомой масляной черноты дворов, из недостижимой пока глубины. Таня прислушалась. Зов был сильным, ощутимым, от него тихо вибрировало тело. Таня откликнулась - осторожно, неумело, слабо. Немного постояла, потом неуверенно подплыла к границе двора.
"Иди ко мне! Давай! Поиграем! - звала глубина. - Не бойся, не бойся, не страшно, весело, иди!"
Таня зажмурилась на секунду, вдохнула полные легкие дождя и погрузилась в темное густое пространство.
Тогда-то и возникла Летучая - из темноты, близко, быстро. Блеснула огоньком, заманчивым фонариком (держись за мной!), ушла на глубину, вильнув гибким телом (не отставай!). Таня бросилась следом - сердце забилось где-то у горла, никогда еще не было так глубоко, страшно, прекрасно.
Ничего ужасного не случилось: только зашумело в ушах, но скоро прошло. Таня выровняла дыхание, расслабилась, попробовала поймать течение - и оно тут же подхватило ее - сильней, чем на поверхности, где она плавала обычно.
Летучая снова мелькнула рядом (делай как я!). Течение несло ее, но одновременно она играла с ним, радовалась, кружилась в потоке, выныривала и возвращалась, стремительно и легко, почти не оставляя брызг. Таня старалась держаться за ней. Получалось не всегда: поток то и дело уносил в сторону, и Таня, захлебываясь и смеясь, возвращалась обратно. Летучая держалась недалеко, сверкала, как маячок, нетерпеливо кружась на месте (пора! Пора! Поплыли!).
Глубину Таня освоила на третью встречу. Каждый дождь - а сентябрь выдался, слава богу, дождливым, - Таня, слыша голос Большой Воды, плыла не к нему, а к темным дворам. Сама она плохо умела звать и поэтому ждала зова Летучей. Тело звенело от ощущения игры, потока, счастья. Таня назвала бы это словом "любовь", но она помнила смутно, что любовь - это что-то другое. Что-то про безнадежность, обязательства, смутное гнетущее ощущение обмана.
В конце сентября Летучая мелькнула перед Таней и легко, едва прикоснувшись, поцеловала ее серебряными губами, прежде чем навсегда исчезнуть в глубине. На другой дождь Таня не услышала ее зова. Видимо, она нашла свою Большую Воду.
Таня ждала, что будет больно (она смутно помнила, что так должно быть, когда что-то теряешь). Но больно не было. Повисев в пустоте перед глубиной, Таня осторожно вошла в нее - в первый раз одна. Поток подхватил ее и понес, тело отозвалось привычной радостью.
Таня полюбила глубину так, как любила когда-то звенящий серебряный огонек в ее черной мгле.
И глубина сомкнулась над ней.
***
Привет. Как дела?
Получено: 5 сентября
Давно не виделись. Думаю о тебе. Недавно видел рассвет - помнишь, как в прошлом году, на озере? Точно такой же, даже странно. Давай выпьем кофе? Я думаю, в районе среды, в нашем кафе. Как думаешь?
Получено: 6 сентября
Ты получаешь мои сообщения?
Получено: 7 сентября
Таня, все хорошо?
Получено: 7 сентября
Таня?
Получено: 7 сентября
Ок, я понял. Ты меня так и не простила? Слушай, мы много раз говорили про это. Мне казалось, что ты все поняла. Давай выпьем кофе и поговорим.
Получено: 8 сентября
Все понятно, ты слишком хороша, чтобы ответить мне? Ну прости, что потревожил твой высоконравственный покой своим ужасным желанием просто тебя увидеть. Достоин страшной кары, да. Извини. Больше не потревожу.
Получено: 8 сентября
К слову, молчать - это хамство. Обычное бытовое хамство. Не ожидал от тебя. Но я наверное многого еще от тебя не ожидаю, да?
Получено: 8 сентября
Вообще на твоем месте я бы задался вопросом - если все сложилось так как сложилось, может все же дело в тебе, а не во мне? Задай себе вопрос почему я сделал именно такой выбор. Чем ты вложилась в эту ситуацию. Потому что, когда что-то идет не так - виноваты оба. Подумай, где твое участие в ситуации. И какое оно. Может надумаешь что-то интересное.
Получено: 8 сентября
Знаешь. Вот так разочаровываться в людях - это больно. Я думал, что уже ни в чем и ни в ком не смогу разочароваться. Потому что никому давно не доверял. Открылся - впервые за много лет... Спасибо за этот новый опыт. Это так же херово, как в первый раз. Пока, не болей.
Получено: 8 сентября
***
Пока таксист сообщал на базу о завершенной поездке, Таня усиленно делала вид, что ищет в сумке ключи. Она даже сделала серьезное сосредоточенное лицо и для пущей правдоподобности поднялась на крыльцо подъезда, под козырек: якобы от дождя.
На вечеринку ее какими-то правдами и неправдами выманила старая подруга (ты совсем куда-то пропала!). Была большая квартира, много людей, музыки, алкоголя, движения, громких слов, - Таня, отвыкшая от этих вибраций, быстро оглохла и начала задыхаться. От противоположной стены, как с другого берега, на нее смотрел человек. Кажется, Дима. Теплое, плотное существо. Густой запах. Руки. Какая-то связь. В соседней комнате отчаянно веселилась его беременная жена. Таня стояла уставшая, безразличная ко всему. К ней подходили люди, кажется знакомые, заводили разговоры, называли имена (Пашка, Оля, Настя). На то, чтобы вспомнить, о ком идет речь, и ответить внятно и со смыслом, уходило слишком много сил. Это было похоже на старый тяжелый фотоальбом, который Таня нашла недавно у себя в квартире и долго листала, недоуменно вглядываясь в незнакомые лица. В конце концов Таня вызывала такси. В машине внезапно для себя неслышно расплакалась от переполнившего ее всепоглощающего чувства свободы. А когда приехали к ее дому, пошел густой октябрьский дождь.
Машина наконец выехала из двора, и Таня выпрямилась, вышла из-под козырька. Закрыла глаза, подняла лицо и вдохнула: осторожно, медленно, глубоко.
Сумка была удобная: через плечо, на длинном ремне. Таня закинула ее за спину и поплыла во влажную асфальтовую темноту пустых дворов.
Сегодня это было особенно быстро и легко: как будто открылись новые силы. Тело стало легким, медленно теряя плотность, запахи, тепло. Таня неслась, преодолевая препятствия, огибая деревья, пустые спортивные площадки, мертвые железные качели и песочницы, пару раз проплыла сквозь две компании темных личностей, шарахнувшихся от нее.
Счастье было так велико, что Таня остановилась и издала изменившимся горлом зов - мощную вибрацию, от которой в домах едва заметно задрожали стекла. В ответ накатила волна - ликующие голоса таких же, как она. Прекрасных. Сильных. Слышащих.
Таня остановилась посреди какого-то чужого двора. Вода шелестела вокруг. Вода была везде. Сама Таня была водой. Но зов Большой Воды, на который она плыла, потерялся снова. Она все лето шла на него и шла за ним - и теряла его где-то на полпути. На двери незнакомого подъезда Таня увидела белый лист с фото и текстом: "Помогите найти друга! 3 октября ушел на работу и не вернулся Семенов Алексей Николаевич..." Тот парень у дверей "Техаса". Счастливый, подумала Таня. Он все же нашел свой Воздух.
Она вернулась под утро. Вошла в подъезд, оставляя на лестнице потоки воды. Старушка-соседка, всегда чуть свет выводившая на прогулку свою мелкую собачонку, прижалась к стене. Собачонка зашлась истеричным визгливым лаем. Таня улыбнулась им холодными бледными губами.
В прихожей она скинула с себя вещи, оставила их на полу мокрой мертвой кучей. Прошла на кухню, поставила чайник на плиту. Подошла к окну.
Улица блестела черным. Сверкала, омытая дождем, как освященная. Поползли первые ранние автобусы. На остановку выбрались люди: вялые, еще теплые от неостывшего сна.
Таня стояла у ярко освещенного окна, обнаженная, свободная, сильная. Пережить зиму, думала она. Надо только пережить зиму. А потом - весна. Ручьи. Тронется лед. Где-то под этим льдом (а может, и дальше, там, где не бывает льдов) загудит, проснувшись, Большая Вода. Таня будет слушать. Она больше не потеряет этот зов.
Услышать. Пойти за Большой Водой. Войти в Большую Воду. Стать Большой Водой.
И только чай, горячий и крепкий, с ярким конкретным вкусом, возвращал ее к чему-то, что она не могла уловить. Девочка в странной красной шапке. Мужчина с младенцем. Женщина с младенцем на фоне цветущих яблонь.
Хороший чай. Ради него (и только ради него) стоило еще немного - одну (последнюю) зиму - побыть человеком.