Аннотация: Часто то, что случается с нами, никак от нас не зависит. Можно зажмуриться, и сделать вид, что ничего не происходит, но стирать заметки в своей памяти - бессмысленно.
Этой ночью луна впервые увидела себя в колодец.
А колодец впервые увидел луну.
Себя изнутри он видел днем. Иногда его щекотали солнечные зайчики, иногда воде на поверхности становилось тепло от жары снаружи, а иногда на ней появлялась ледяная корочка.
А тут колодец увидел луну.
Луна то и дело глядела на себя в озеро, в засыпанную росой траву, в ряску на болоте. Она видела лес и поле, а по утрам и вечерам замечала пролетающих под нею птиц.
В этой ночи ей все было привычно.
Темно-серые деревья тихонько покачивались, черная вода в озере мерцала, и отражала ее, луну, вместе с лунной дорожкой. Луна привыкла видеть себя с двумя сужающимися рукавами в обе стороны - рукава загадочно переливались, потому что луне это нравилось.
А тут - луна увидела внизу себя, будто провалившуюся в землю.
Колодец весь замирал в негодовании, когда кто-то открывал его крышку. Он ни о чем не думал, конечно, но знал, что если в него попадет сор или много солнца - это нехорошо. Потому что больше всего колодец боялся зацвести.
По ночам ему было прохладно и темно, а этим вечером кто-то не закрыл его крышку, и теперь колодец смотрел в луну.
Он никогда не видел ничего подобного, и весь замер в удивлении, потому что луна была светлая и яркая, и холодная и прозрачная, совсем как он сам. С нее не могли сыпаться соринки, и, хотя колодец ни о чем не думал, он почему-то был уверен, что от ее света не зацветет.
Луна смотрела в колодец несколько часов, не понимая, куда же делись ее лунные дорожки. Ведь вон там она сама, в темноте, в которой никогда прежде ее не было видно. Такая красивая и необыкновенно белая, словно смотрит на саму себя из глубокой-глубокой земли.
Луна продержалась над колодцем несколько часов, потому что очень понравилась себе такой, но потом ее все-таки рывком затянуло в лес.
Колодец чувствовал, что наступает утро, хотя с его крышки не капала привычно вниз роса. Ему было светло почти всю ночь, и еще долго после рассвета, но он терпел все падающие в него листочки и соринки, и даже заблудившегося муравья. Он почти не обратил внимания на то, что его дерево совсем просохло под теплыми лучами, и замер от волнения лишь когда кто-то закрыл его крышку.
Он ни о чем не умел думать, но тихонько плеснул водой на сосновые стенки и пошевелил песком на дне.
Колодец начал догадываться, что зацветает.