Болеслав Рыжий строил планы мести. Братьям. Воршичам. Всему неблагодарному чешскому народу.
Ничего другого ему не оставалось.
Австрийский маркграф Генрих, к которому только и мог бежать Болеслав после восстания, вспомнил старую обиду и бросил низложенного чешского князя в тюрьму. В темноте, дрожа от сырости и холода, когда живот сводило судорогами от голода, а горло пересыхало от жажды, можно было продумывать каждую деталь будущей мести. Предателя-зятя Болеслав собирался убить собственноручно.
Темнота кишела крысами - жирными, наглыми и самоуверенными. Беглый князь пытался душить хотя бы их - но хитрые твари в последний момент ускользали из-под сапог. В первый раз, когда Болеслав хотел поймать крысу руками, чтоб продлить удовольствие, представляя на ее месте Воршича - тварь умудрилась цапнуть его за палец. Внук Болеслава Грозного был благодарен крысам: они научили его, что месть должна быть неожиданной. Иначе сбегут.
Загремел ключ в замке, заскрежетала дверь - и узник ослеп от огня нескольких факелов.
- Болеслав, сын Болеслава! - ударил по ушам громкий голос человека, привыкшего орать со стен замка так, чтоб слышно было на день пути. - Моими устами говорит Генрих, маркграф Австрии! Поскольку ты пришел, как гость, мы даруем тебе свободу!
Беглого князя подхватили под руки, поставили на ноги - и поволокли по коридорам, лестницам, туннелям, поворотам и снова лестницам. Отсветы факелов плясали на стенах, хлюпала под ногами вода, кричали запертые в клетках бедолаги, боявшиеся, что это идут за ними...
А потом Болеслав увидел солнце. И небо. Его протащили через замковый двор, по мосту - и отпустили. Бывший чешский князь качнулся, не удержался на ногах, рухнул на колени.
- Если ты любишь жизнь, уезжай из Австрии, - посоветовал крикун и бросил в грязь горсть золотых монет. - Моими устами говорит Генрих, маркграф Австрии! Убирайся!
Болеслав остался один. И, собирая дрожащими пальцами монеты, он шептал, кусая губы: "За это вы тоже заплатите!"
Болеслав подчинился приказу Генриха - в ближайшей гостинице привел себя в порядок, купил чистую одежду, коня, и немедленно помчался во Вроцлав.
Дорога была недолгая, новости, которыми делились путники на постоялых дворах, радовали. Выскочка Владивой, узурпировавший трон, дня не мог прожить без выпивки. Говорили, что чешский народ пока что безмолвствовал, но уже чесал в затылках. Правда, некоторые передавали, будто добрые чехи соглашались, что жить стало все же лучше, несколько веселее, чем при Болеславе - но можно было надеяться, что узурпатор на такой диете долго не протянет. А тогда...
Болеслав понимал, что придется всех простить - иначе он просто не войдет в Прагу. Простить всех, позвать на пир, желательно, перед Пасхой - ведь никто не поверит, что можно устроить кровавую резню прямо во время Великого Поста. Окружить палаты верными дружинниками.
И подать сигнал: самому разрубить дурную голову зятя-предателя!
Ламберт Мешкович, князь Силезский, согласился принять Болеслава.
Ламберту недавно исполнилось семнадцать, и рядом с ним все еще сидела мать, Ода. Говорили, что она так же правила вместе с Мешко, старшим сыном, пока в прошлом году он не устроил "переворот", изгнав Оду из Гнезно. Ламберт был на четыре года младше. Силезия была намного меньше Великой Польши и нуждалась в союзниках, Ода же была тесно связана едва ли не со всеми знатными фамилиями Империи. Ламберт приютил мать, и теперь они вдвоем слушали Болеслава.
- Владивой умер, - говорил беглец. - Наследника у него нет. Мои братья бежали в Баварию и там сгинули без следа. Если вы предоставите мне небольшой военный отряд, я без труда возьму Прагу, а вы получите верного и преданного союзника. Я буду помогать вам во всех ваших делах, настоящих и будущих. Если захотите объединить Польшу и отомстить Мешко - все мои войска будут к вашим услугам.
- Мы подумаем, - кивнул Ламберт.
- Не желает ли гость пойти в баню? - радушно предложила Ода. - Дорога была трудная, и я говорю про весь путь от Праги до Вроцлава.
Болеслав Рыжий строил планы мести. Братьям. Воршичам. Всему неблагодарному чешскому народу.
Он наслаждался ощущением тепла, чистоты и сытости. Вокруг было светло, не было крыс - и мысль отказывалась работать, искать пути, как добраться до братьев, которые скрылись в Баварии.
Когда по шее скользнула малая мошка и горло сдавило резкой болью, Болеслав понял, что отомстить не сможет. Он решил, что его задушат.
Он ошибся.
В деталях.
- Перед смертью рыжего дурачка оскопили, - Ода разговаривала с сыном, внимательно наблюдая из-под полуприкрытых век. Она уже знала тревожные признаки, на которые надо будет обратить внимание. И знала, что рано или поздно Ламберт захочет править сам. - Мы отправим Яромирчику голову и достоинство Болеславчика, и Яромирчик поймет, что обязан нам трончиком. И отмщением. Мы получим верного и преданного союзничка без всякой войны, расходов и риска. Яромирчик, скорее всего, разделит княжествишко, отдаст Ульришьку Краков. И мы будем ему нужны, если Ульришок возжелает объединить Чехию. Спрашивай, сыночек.
- Он предлагал отомстить Мешко. Я думал, ты...
- Он свихнулся из-за своей мести. Нельзя звать чужие войска в свою страну из-за личных проблемочек. Никогда! Пока я жива, чешские войска не войдут в Гнезно. Нет! Никогда!