Организм столичный, кислорода нажравшись,

Без малого сутки вкушал сновидений пользу.

Не в санатории, не в ашраме --

Он просто уехал из мегаполиса.

*

Утренняя прогулка

Голова с недосыпа хмельна и лирична, видит всё то, что мерещится лишним личности неистребимо столичной. Кошкины уши крадутся в траве. А у дрозда кардинальская кипа. А если взгляд уплывает левей, там дом свиданий устроили в липе сотня-другая пожарных-жуков.

Им хорошо! Будоражат грехом, что в просторечии кличется свальным.

Что ль и себя делегировать в спальню и на просторе двуспальном тотально в позе Витрувия замереть и недобуженный сон досмотреть?

*

Если кошка тенью перешла дорожку, если страха лента шаг тебе связала и накрыла оторопь коркой ледяной, ты дерзай, и резче, хоть бы даже плясом, разорви невидимое, на себя прими тёмные обрывки неудач, обид - пусть висят бессильно, ты смени импринт и шагай, счастливый, легконогий отрок, и спасибо кошке не забудь, герой.

*

Насельнице Сетуни, так бы и сетовать мне, да на каждое лихо найдется и ликарь... стою я над Ликовой, солнцем налитой, тихой и дикой. Утки да ивы, вьюнки да крапива - вроде, простая палитра, наивная, но почему-то душа - не болит.

*

Садовник, обликом друид, тебя волшебным одарит - откроет истину дерев, покажет, из скольких дверей ты состоишь, когда стоишь пред Господом обнажена - не как невеста, как жена, которой жизненное дело - стать матерью господним детям, которым взращивать сады зелёных, алых, золотых певучих ангелов, они - Елены, Сарры, Анны, Геллы, Валерии, Петры и Павлы однажды крылышки расправят и их сиянием расплавят всю боль всех демонов, и те домой вернутся, наконец, господни дети, непоседы, и унаследуют всю землю, и на земле взойдут леса - и разнесутся голоса их песней славящих друидов, и солнца луч благословит тебя, о женщина, дарами: ты будешь мать, ты будешь радость.