*

  

  Смотрю в окно - и видеть должен, по идее, полдень над озером в игольчатой лесной кайме, далее - знойный белокаменный город, прославленный своими висячими садами, мастерами золотых дел и лучшими в мире шлюхами - не из житейской нужды потому что, но по склонности характера. А вижу - невозможно далёкое серое утро, полную хмурого народа автобусную остановку, девчонку рыжую лохматую лет едва ли двадцати - туго набитый учебниками рюкзачок со смешной игрушкой, болтающейся на лямке, донельзя застиранные джинсы, красная ковбойка, и крепкого, повидавшего виды парня напротив девчонки той. Вроде как свысока наблюдает он за ней, а голова его надменная чуть назад, а сильные руки за спиной, а ноги длинные, расставлены прочно, уверенно - классический офицер-белогвардеец. Вот только половина лица замаскирована тёмными очками, но видны губы - сжатые презрительно на всё вокруг.

  Бешеной, абсолютной властностью беспредельщика шибало от него - и заставило бы вызвериться боевой стойкой ту, на которую он смотрел, если бы не утаённая в его бешенстве тихая смертная печаль. Бесконечно ласковая горькая печаль - как аромат черёмухи на холодном майском ветру, как поцелуй последней разлуки.

  Девчонка приметила тот убийственный вид, конечно, но он лишь поверхности её восприятия коснулся - и сама умела не просто личину такую же напускать на себя, но быть - ненавистно надменной, мертвяще самодостаточной. Девчонка услышала плач дудочки, увидела источаемый парнем сумрак боли - и сказал бы я, что тогда-то сердце девичье и пропустило удар, но красивость сия неточна: маленькое, дрожащее, в то самое мгновение оно прижалось к большому неистовому мужскому, срастаясь с ним, врастая в него, кровотоками соединяясь.

  Об этой безумной парочке с одним на двоих сердцем я и расскажу вам немного - правду, как водится. А если где и совру - всё равно это будет правда, святая правда.

  

  - Пары противоположностей достаточно для всего, - сказал однажды тот беспредельщик... Нет, стоп, давайте по правилам нормальной беллетристики я дам своей паре имена. Хотя этим двоим, в общем-то, не принципиально - как их ни назови, а сущность будет едина для всех обитаемых миров.

  Однако парень - слышу я - советует, чтобы назвал его здесь Алексом. Сделано, Алекс.

  Девочка чуток подзависла - женщина, вестимо, выбор делающая, "что надеть". Но вот зыркает она парню в глубину зрачков (и ерунда, что глаза того за дымчатыми стёклами), вычитывает там себе одной понятное и тут же справляется с задачей - как всегда, беспечно помахивая ладошкой. Прошу любить и жаловать: Лешая. Хорошо, Лешая, принято - вот любишь ты почему-то имена, начинающиеся на "эль". Кукол в детстве так и называла... Впрочем, какое детство? У тебя его не было, равно и у того, кто в этом рассказе нарёкся Алексом.

  Зато бывает оно у ваших аватар - и в выпавшем здесь на её долю детстве именовала Лешая своих кукол - Лина, Лена, Лёка... Исключение представляла собой белокурая гдровская Этальда, но той имя дала бабушка, вообще склонная ко всему европейскому. От неё-то впервые услышала маленькая Лешая о гномах, феях, эльфах и об огнедышащих летучих ящерах неимоверной величины, не зная тогда ещё, что в нескольких жизнях успела и сама побывать драконом. Потому, разумеется, что там же и тогда же драконом родился и Алекс.

  Ведь пары противоположностей достаточно для всего, как верно заметил он, положив начало истории.

  Не только этой, а истории вообще.

  Некогда нечто ощутило себя чем-то. Но чем? Вопрос так взволновал нечто, так разбередил, что оно преисполнилось великой муки-радости - и взорвалось!

  Муки - потому что отчаянно не хотело утрачивать целостности. Радости - потому что осознало себя живым!

  До чего же сладко - быть живым!

  Но чтобы то понимать и тому нескончаемо радоваться - нужно умереть, и не раз-другой - а постоянно пребывать в состоянии умирания. Зато до чего оно восхитительно - воскресать, отшвыривая прочь душный ужас небытия...

  Нечеловеческое состояние, факт. Но моей парочке приходится так существовать постоянно. Рождаются - умирают - рождаются снова - и опять гибнут... в какой-то момент обоим не то, что стала безразлична боль от постоянных смертей, и не то, что бы научились они ловить извращённый кайф от чехарды неизбежных воскресений... просто - пришло осознание: иначе жизни в самом глобальном её смысле попросту нет.

  Объясню на простом примере. Атом - сверхмощен, так? Но если он в бомбе, да ещё в бомбе, которая таки упала на цель - это гибель всего живого. А если он в атомном реакторе, то это несомненная польза... пока реактор цел, разумеется. Однако речь сейчас не о целостности реактора, а об атоме, заключённом в нём - и приносящем пользу.

  То же и с моими двумя героями. Они всемогущи. И именно потому постоянно проверяются жизнью на прочность, постоянно чем-то она ограничивает их. При этом у жизни в распоряжении всё - от вирусов до пущенной в спину стрелы предателя, а у моих героев ничего, кроме смекалки, силы духа и ошеломительно нежной друг к другу привязанности.

  Представьте себе, что вы - Всевышний, и что вам надо заставить всё вокруг - жить. Что вы сделаете? Верно - разделите всё сущее ровнёхонько пополам, одной половинке назначите преимущественно положительный заряд и толику отрицательного, другой половинке - с точностью до наоборот. И нехай они себе притягиваются-отталкиваются всю дорогу - единство и борьба противоположностей гарантирована. Перпетуум мобиле бытия.

  Поэтому зоркий и вдумчивый наблюдатель приметил бы по три тени у Алекса и Лешей - под любыми солнцами, под любыми лунами у каждого их по три. Одна - вполне привычная в земном понимании этого слова и с той или иной степенью точности повторяет контуры плоти, которая её отбрасывает. Другая... нет, это не истинная суть, но истинная тень. Алекса сопровождает грозная дева невиданной красоты с роскошной копной волос - возмечтали бы о такой же традиционно славящиеся своими косами женщины земного Кавказа. А выправке девы той, стати её и умению со всяким железом обращаться сам бог воителей Марс завидует... У Лешей вторая тень... нет, не леший, как ехидно подсказывают мне из глубин подсознания мои бесенята, но стройный гибкий лучник. И только тот, кто сам себя ограничил уверенностью, что нету кроме хомо сапиенсов разумной жизни во Вселенной, не признает в этом лучнике эльфа из Вечного Леса. Обаяшку-эльфа, от которого иссохли бы все девицы от шестнадцати и далее везде, если бы он не окучивал и не орошал их усердно, даря каждой единственно нужное ей наслаждение. При этом он - рыцарь той самой, Алексовой, девы, и не будет никогда иначе.

  А третья тень... у-у... с нею и того интереснее. Третья тень - звериная. Но вот что за зверь таится в Алексе и Лешей, сказать не могу. Зверь этот всякий раз такой, который требуется им в конкретных обстоятельствах. Весьма часто - волк и лиса, но столь же нередко - представитель кошачьего царства. Реже крылатые - Алекс и Лешая летать умеют и без крыльев, им намерения достаточно. И это при том, что оба очень любят воплощаться в драконов - хлебом их не корми, дай появиться в каком-нибудь мире, где обитает древняя мудрая раса огнедышащих летучих ящеров.

  По большущему-пребольшущему секрету: моя парочка не то, что на любовных утехах помешана, но в числе самых верных служителей великого сего искусства. А те вершины, которых в любви умеют достигать драконы - с их-то способностью наслаждаться наслаждением возлюбленных и чуять тех лучше себя, с невиданной физической мощью, позволяющей сутками пребывать в блаженных игрищах во славу жизни... понимаете теперь, да? Алекс и Лешая любят рождаться драконами. И - людьми. Эта разумная раса - кроме упомянутых ранее драконов - вызывает у моей парочки особенно тёплые чувства. Алекс утверждает - потому что кровь горячая и дух великий. Лешая детализирует - хрупкие такие, красивые, самозабвенные в любви и - да - стойкие, упрямые, любопытные. Всюду им надо побывать, во всё засунуть нос и придумать, как это использовать на благо себя любимых. Шишек, конечно, при этом насажать немеряно, дров наломать и крыльев, умереть не одну тысячу раз, но таки достичь желанного. Отвязные выдумщики, бродяги по мирам своих фантазий и умельцы всяческую клубничку со сгущёнкой тет-а-тет сочинить. Ну очень на Лешую с Алексом похоже... а правда в том, что они же людей и творили. По образу и подобию своему. Поэтому и любят в них воплощаться. Во всех мирах, где люди только живут, до каких только сумели добраться.

  Вас это удивляет? Почему? Атлантида, думаете, просто так на вашей Земле появилась?

  

  ...а пока Алекс и Лешая пересеклись взглядами на той остановке, полыхнуло невидимое прочим пламя - это всё, что я на текущий момент могу им позволить. Сейчас же разлучу их, пока он не шагнул к ней, плюнув на все запреты, пока она не признала в нём своего единственного, столько раз снившегося - разлучу. На годы и годы. Но придёт, придёт правильный час - и в очистительном огне костра, на котором с неистовым вдохновением они в незапамятный раз сожгут себя друг ради друга, родится заново один из самых древних во Вселенной миров, а заодно и десяток новых.

  И увижу я, что это хорошо. И улыбнусь - облаку, озеру и белокаменному городу на дальнем берегу.