В промозглую ноябрьскую ночь спешу в скворешню через поле по знакомой каждым изгибом тропинке. До порога - чуть больше минуты быстрым шагом. И зачем только я посмотрела на небо? Ангел мой, зачем только я посмотрела на небо?!

  В зените, затянутом низкими антрацитовыми облаками, прорезалась багряно-алая щель. Края её, дымно-жёлтые, рваные, раздвигались медленно и неотвратимо, прямо над крышей нашего дома. Угрозой набухала щель, будто рана гноем, наливалась бедой.

  Закричать бы мне - разбудить спящих, вызволить из плена сна... но я смотрю, смотрю на небо, не в силах произнести ни слова - горло сжато костяными пальцами ужаса, губы обескровели, и нет сил разомкнуть их.

  Побежать бы мне - к дому! Но меня нет, меня больше нет... Я - всего лишь сердце, неистово бьющееся в эту вязкую темноту сердце, - ну почему они меня не слышат!

  И взгляд, взгляд!

  Смотри и помни - небо всегда берёт то, что хочет. Смотри и знай - ты ничто перед волей забавляющихся твоей судьбой богов. Смотри и подыхай от беспомощности своей, человек, осмелившийся думать, будто твоя любовь хоть что-то значит в этом мире.

  Не слушай, сосредоточься, ты же можешь, ты можешь противостоять им!

  Раскрылась небесная пасть, из неё прямо на дом с ленивой самоуверенностью убийцы потёкла лава, - останови её! Протяни руки взгляда, раскрой ладони воли - и раздвигай ими пламя, не дай ему коснуться родной крыши!

  Больно!!!

  Ничего, терпи. Сейчас привыкнешь, что горячо, сейчас привыкнешь, что тяжело, сейчас привыкнешь, что навсегда.

  Ополоумев от злобы, давило небо, давило огнём, всей мощью давило своей. Я - смотрела. Лава падала на мой взгляд и - растекалась в стороны, не касаясь скворешника. Не коснулась.

  И вдруг небо погасло, и закончилось - всё.

  Я покачнулась и чуть не выронила из пригоршней раскалённые камни.

  Не выронила.

  Удержала.

  Держу.

  

  март 1989 г.