|
|
||
|
|
Жила-была кошка. Девятижильная, как и положено всем кошкам. Вот только проведала она об этом, дожив аж до 32 лет, в начале очередной жизни. И задумалась: "Рассказать бы об этом другим. Вдруг, как я, живут, и не знают, что они - кошки, да еще и девятижильные..." Тут надо заметить, что некоторые кошкины друзья представляли ее, как обладательницу солидной коллекции розовых очков, да и вообще, девушку со странностями. Однако кошка была самая обыкновенная - ее дом был населен колокольчиками, и ходила она вечно простуженная: в ее душе, как и у остальных собратьев, жил сквозняк из щели, оставленной забывчивым Господом Богом. Сотворив это племя, он ушел на небеса, не прикрыв дверь. Несмотря на это, кошка очень хорошо знала, почем на рынке кило мяса, как солить огурцы и всегда была в курсе доллара. Так уж кошкам на роду написано: быстроногими вестниками мотаться всю жизнь из мира яви в царство нави и обратно, умудряясь и там, и там оставаться своими. *** Каждая последующая кошкина жизнь ничем не напоминала предыдущую. Неизменными оставались только кошкина любовь к книгам, любовь к снам и любовь к любви. Сны смотреть кошка обожала. Но стеснялась в этом признаться (она вообще застенчивая), пока не прочитала в книге одного умного кота о его похождениях из мира в мир. Границы шли через сновидения. Кошка, прочитав его откровения, страшно обрадовалась: нашелся хоть кто-то, на весь мир признавшийся: сны ведут на Перекресток миров! Сколько раз наша подруга бывала там и думала, что... В общем, вздохнула хвостатая с облегчением: с ума-то сходят поодиночке, а тут отыскалась родственная душа! *** Судьба - дама хотя и неумолимая, но деликатная. Редко когда высказывается с большевистской прямотой, предпочитая эзопов язык: намеками да обиняками, через интуитивные прозрения да сны. Поэтому не сразу, не сразу разгадала кошка ее подсказки. Хотя казалось бы, уж на что прозрачным был первый намек? Приснилось кошке - по аллее, залитой закатными лучами нездешнего солнца, идет ее мама и вроде бы несёт на руках младенца. Но это оказалось овальное полированное надгробие из серого гранита, с высеченным на нём именем кошки и возрастом - семнадцать лет. С этого сна началась вторая кошкина жизнь. Банально, но факт - воскреснуть ей помогла любовь. Вообще, эти две дамы (любовь и кошка, разумеется) относятся друг к другу с превеликой нежностью. История их отношений сложна и извилиста, а нынешняя гармония объясняется тем, что знают они друг друга как облупленных. Иллюзий нет у обеих. Не раз и не два ругались вдребезги, даже до взаимного смертоубийства доходило, зато теперь - не разлей вода. Роман кошки с любовью начался весьма символично: впервые заклятая подруга показала свои острые когти на исторической родине госпожи Афродиты - на Кипре. Любовь предстала кошке в виде чернявого мальчика с симпатичной родинкой над верхней губой. Кошка поедала его такими влюбленными глазами, что тому ничего не оставалось, как влюбиться в ответ. Через три чудесных летних месяца они, десятилетние мудрецы, расстались навсегда, понимая - будущего нет. А любовь осталась, и подстроила кошке чудесную, судьбоносную даже, встречу с сестрой. Сестра внешне была полной противоположностью нашей кошке: темнокудрая смуглянка, дерзкая, смелая. Но в душе ее свистел тот же сквозняк, из той же щели... Этого оказалось достаточно обеим; их пленяли одни и те же книги, манила одна и та же высь. Вместе они, тринадцатилетние, открывали для себя родной город: его потаенные переулки, лабиринты подворотен, суетливые магистрали. Нашли даже Гефсиманский сад на берегу невыразимо печальной Сетуни, куда и совершали паломничество теплыми весенними вечерами. С тех пор для кошки друг - это тот, кому даришь любовь, а любимому надо доверять, как другу... Иначе - уже не дружба. И не любовь. Настолько крепко сплелись их души, что когда сестра вышла замуж и ей пришло время родить, кошке приснились излучина пустынного морского берега с двумя цепочками следов вдоль кромки воды и разговор ангелов под шелестящий аккомпанемент волн: - Она родила дочь, - говорил один. Другой отвечал: - И назвала ее библейским именем. Сестра дала своей дочери имя - Руфь. Спустя пять лет у кошки родилась - Мария. *** Разноликая, как индийское божество, и лукавая, как придворный шут, любовь представала кошке то принцем, потерявшим своё королевство, то поэтом, поющим чужие стихи, то языческим костром на высоком берегу реки. В пламя костра кошка шагнула, очертя голову. Врать не буду, тогда она уже знала - любовь не только хранит, но и хоронит. Замок из облаков, в котором они с принцем поселились, мог держать только легкие души. Как только трещиной по зеркалу пробежало между ними сомнение-отрава - сила земного притяжения вырвала их из небесной пены, и ворота Эдема с треском захлопнулись. Много позже кошка, конечно, научилась склеивать разбитое и успешно уверять всех, включая себя, что оно совершенно целое и, представьте, ни капельки не протекает. А тогда она просто ушла от осколков глупого своего счастья, даже не оглянувшись. *** Языки пламени танцевали перед кошкой, дивясь своему отражению в ее зрачках - то алый парус взовьется, то рыжий лисий хвост мелькнет, то подмигнет лукаво солнечный зайчик, то лиловой лентой блеснет жало. Порыв ветра, который вызвала кошка, рванувшись в огонь, взметнул искры, оторвал костер от питавших его дров, скрутил обоих смерчем. И кошкин пепел мягко опустился на поседевшие угли костра... После кошка приезжала к поэту в башню из слоновой кости на юго-западной окраине Москвы с бутылкой "Алиготе" и булочками с маком на закуску. Гены и судьба наделили поэта умом математика, душой музыканта, руками мастерового и разрушительной тягой к алкоголю. В его обиталище были кровать, музыкальный центр и газовая плита. Поэт колдовал у плиты, а кошка сидела на подоконнике и лечилась видами закатов над заводской промзоной. Пейзаж, похожий на баллады "Металлики", проливал горький бальзам на её обугленную душу. Исцеление же не наступало. *** Кто сказал, что птица Феникс - легенда? Сказка - ложь, да в ней намек, граждане. Феникс, чтобы вы знали, это дух любви, секретное оружие, помогающее там, где бессильно все остальное! В этом кошку убедил пилот, летним погожим утром усадивший ее в кабину своего самолета. Он-то и подарил кошке новое воплощение любви - улыбчивую капризулю с серо-зелеными глазами и вьющимися волосенками. Шерстка котенка принципиально не желает укладываться в благопристойные косички. Ныне самолет покоится в ангаре, иногда печально поскрипывая ржавеющим фюзеляжем, а пилот прочно обосновался на земле. Хотя небо и манит его по-прежнему - кошка-то видит насквозь. За то и прощает она пилоту несказанные слова, забытые даты, носки под диваном, побеги на дачу и ночные бдения перед телевизором. *** Редкая кошка, вкусив материнства, не пытается еще... Вот и наша - самая что ни на есть обыкновенная - всегда мечтала о том, что у нее будет много котят. Природа решила иначе, и кошка, истекая кровью, оказалась на операционном столе. Наркоз на то и наркоз, чтобы выключать окружающий мир, как лампочку... Остается только кромешная тьма-пустота. Сам становишься этой непроглядной пустотой - без мыслей, без чувств. Поэтому, когда в операционной появились давно умершие бабушка и дядя, кошка настолько удивилась, что попыталась с ними заговорить. А они, даже не взглянув на нее, взяли за обе ручки босоногого мальчика в белой рубашонке и повели прочь. Кошка внезапно поняла все, всплеснула руками и закрыла ладонями глаза, чтобы не видеть неизбежного. Но даже сквозь плоть она продолжала видеть своего уходящего ребенка и его затылочек с двумя золотистыми завитками. Сердце матери рванулось за сыном, и кошка умерла. *** Потом соседка по палате, ждавшая своей очереди в коридоре, рассказала кошке, что ее так и вывезли: с ладонями, плотно прижатыми к лицу. Из небытия, в очередную и оказавшуюся недолгой жизнь, кошку выманила стрела. Целеустремленная, наделенная мужскими умом и волей, она методично, слой за слоем, сколачивала с кошки наросший могильный лед - дразнила её историями своих путешествий по земле. Стрела всегда влетала "в яблочко", поскольку четко знала, чего хочет. На тот момент стрела хотела Европу и Африку. Получив желаемое, она направила острие на Азию и Южную Америку. Скоро она привезет кошке фотографии Рио-де-Жанейро и Желтой реки. Кошка никогда не спрашивала у стрелы, как та перешагнула рубеж 33. Сама стрела на эту тему и не рассуждала особо. Подумаешь, 33... Как в анекдоте про Штирлица. Словом, начни стрела об этом размышлять слишком углубленно, она, наверное, просто потратила бы впустую драгоценные время и энергию. Стрела же такого не любит, она экономная и конкретику уважает. А кошка - типичный расейский интеллигент, которого хлебом не корми, дай на отвлеченные темы пофилософствовать... На этот раз кошке не давали покоя две тройки, так похожие на две буквы "з". Как бы расшифровать эту весточку от Бога? Зарево Заката или Зола Здоровья? Злобное Зеркало или Завистливые Зрачки? Золотая Земля или Загнанный Зверь? *** Перед тем, как в двадцать девять лет умереть от воспаления легких, кошка успела подхватить ветрянку, похоронить третью бабушку, получить права международного образца и стать хозяйкой очаровательного белого щенка. И ещё она успела проститься с Москвой. Не с той, официозно-парадной, как наштукатуренные депутатки из Госдумы, а со своей, заповедной, родной - худенькой девочкой-подростком в перелицованном бабушкином платье. Обошла любимые закоулки-переулки от Солянки до Сретенки, особенно долго прощалась с Маросейкой, Покровкой, Лялиным переулком... Пролетела над Чистыми прудами, обнялась с Разгуляем, обеими Басманными и Остоженкой, поцеловала Малый Козихинский, навестила дом 302-бис на Большой Садовой... *** ...двери в новую жизнь открывались неохотно. Так тяжко кошке не приходилось с первого рождения, когда мама и акушерка всю ночь боролись за ее жизнь. Последняя, самая яростная потуга сдавила кошку так, что она почти перестала дышать. Вдалеке из узкой, как игольное ушко, щели, забрезжил лучик. Обдирая ребра, локти, колени, цепляясь обломанными ногтями за трещинки в стенах, карабкалась кошка по лазу. Вывинчивалась из уютной могилы на свет. Сквозь муки рождения кошка слышала зовущих ее. Звали пилот и котенок. Звали стрела, жрец далекой звезды, врачующий звуком голоса, и свеча с веселыми искорками над ровным пламенем. Звали мудрая русалка и вольный ветер с чуткой, как струна эоловой арфы, душой. Звали пилигримы, хозяйка медной горы, первый весенний гром и Знаки Зодиака... Ее ждали, и она спешила к ним. Заря... Засияла! Присядь в тени смоковницы, странник, и дозволь, я омою ступни твои от дорожной пыли. 05.06 - 12.07.2004
- Комментарии: 128, последний от 30/04/2020.
- © Copyright Фост Ольга
- Размещен: 08/06/2005, изменен: 29/10/2012. 12k. Статистика.
- Рассказ: Фантастика, Любовный роман, Сказки
Связаться с программистом сайта.