Фост Ольга : другие произведения.

Дневники 2015-2016

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   Ты
  
   ты - стены дома моего,
   в котором крышей
   я счастлива жить
   для тебя и очагом
  
  
  
   Родничок
  
   сквозь частую сеточку сцеживают
   меня до тебя -
   правильно, видимо;
   а иначе -
   лавинами,
   ливнями,
   снегопадами,
   прибоем,
   илом,
   моренами,
   лужами -
   топила бы нас,
   а так -
   кап,
   кап,
   кап -
   родничок
   моей о тебе радости
  
  
  
   Вулканы уснули
  
   Вулканы уснули.
   Им снятся
   Протуберанцы.
  
  
  
   Баблон
  
   Родимый, безмерный, заплывший асфальтом город -
   Астме твоих градирен спешу дыханием вторить.
   Здесь суетливы. Стильно предпочитают скорость
   Чувству мгновения: мегаполис.
   Твоё электричество с ясностью неба спорит.
   Всё здесь продажно, всё хоть гроша, но стоит,
   Имя тебе Баблон моим решением горним:
   Варево эклектичное - бульон всемирной истории.
   *
   Здесь я пришла на свет. Здесь он меня исторгнет.
  
  
  
   Пароли
  
   деревья - подмостки для птичьей роли,
   ни с кем более не делимые;
   и мы: сочиняем пароли -
   рассекретить любимому.
  
  
  
   Счастье
  
   улыбается,
   даже зажмурилась,
   возле его губ
  
  
  
   Гость
  
   останки света и темь, темь, темь
   в плену трех сосен
   привычных тем -
   похоже, косность?
   sos!
   и вкривь, и вкось
   и наизнос
   бежать - i want be lost!
   schlosse!
   шлюз!
   юзом!
   аз...
   ай!
   I
   aum
   ghost
   гость
   вниматель
   тайн, тайн, тайн
   я истаиваю
   я - везде
  
  
  
   Исполни
  
   смилуй,
   смирной помилуй,
   безмирье моё измерь -
   и исполни
   солном
  
  
  
   Бессмертному
  
   спасибо Тебе за счастье быть смертной,
   за счастье тревожиться - всю ли сказала любовь
   таким же, как я, пылинкам в луче вечности.
   нет у меня и у них следующей жизни!
   здесь и сейчас кричу - каждому, каждой:
   спасибо - за счастье любить вас.
  
  
  
   Пламя
  
   Как мне живётся, на свастике четвертованной?
   Не хуже, ты знаешь, чем миллионам другим:
   Ну, ломит колени да сердце порою сбоит,
   А так... улыбаюсь и гренки на завтрак готовлю
   Хмурым спросонья возлюбленным чадам моим.
   Страшны не судьба и не бесконечность распятия,
   И даже не то напоследок Искариота объятие,
   А всепрощения пламя в зелёных глазах сатаны.
  
  
  
   Вырастила
  
   Двадцать июней назад Бог одарил тобой.
   Двадцать несносных лет ты мой бессонный бой -
   Ты лучше поэтому, хоть и близка в точь.
   Ты вырастила меня. Спасибо тебе, дочь.
  
  
  
   Пластыри поцелуев
  
   Шрамы, порезы, ожоги...
   На старых шрамах - тоже.
   От всей этой порчи - тошно?
   Ай, пусть себе недругов пучит
   Нам боль нанести получше -
   Их же потом и сплющит
   Видеть, как мы балуем:
   Живём и друг друга любуем
   Пластырями поцелуев.
  
  
  
   На Ваганьсковском
  
   - вечность - когда нет будущего,
   а прошлое обесценено -
   бл[censored]женство!
   ответом - жизни смешок:
   на оградке могильной
   любятся голубь с голубкой;
   тут же - настырный соперник!
  
  
  
   Азъ
  
   моим именем небыль зовут
   я не первая - нулевая
   и не та, с кем живут -
   но та, без кого умирают
  
  
  
   Когда
  
   Как же я буду ворковать над тобой, когда...
   И слова найду для тебя одного, когда...
   Вокруг тебя танцевать и сиять, когда...
   Когда мы вернёмся домой.
  
  
  
   Берите!
  
   Свободу, ветер и солнце,
   любовь, молоко и хлеб -
   берите, кому что для жизни!
   А со мною единственный мой.
  
  
  
   Путевое
  
   Ах, Галилея, моя Галилея...
   Брожу по тебе, веру лелея
   В тех, кто хочет быть ею согретым -
   Иду пустая, совсем пустая,
   Но верным словом полны уста.
  
  
  
   Женское
  
   Знаешь, любимый, бывает порою - копятся, копятся слёзы...
   Думаю: вот, придёшь - и выплачусь всласть на плече...
   А появляешься - и где, что копилось? Вином молодым
   Играет во мне и звенит. Отрада моя, утешение...
  
  
  
   Тебе улыбнуться
  
   облачной вязью
   письма волнуясь пишу
   тебе, улыбнуться
  
  
  
   Вспомните - забудете
   (Спасибо за вдохновение Павлу Рахметову)
  
   любимый мой, единственный, для мира мы останемся блудницей и антихристом
   толпой приговорённые, клеймёные как демоны, побиты мы каменьями
   нам боль творят - не ведают: мы долгу чести верные до самого победного,
   поскольку слово жизни нам завещано последнее
   оно же -
   будет
   первым
  
  
  
   Моему Христу
  
   Полз. Если не мог - тянулся зрачками,
   Кровью ободранных пальцев -
   Лишь бы ещё чуть-чуть. Лишь бы
   Оставить собою не просто след -
   Чёткую, торную явь. Для меня.
   И потому - знаю: когда перебиты ноги, можно -
   Животом, подбородком, морщинами лба -
   но вперёд!
   Ты ведь сумел.
  
  
  
   Заполночный разговор
  
   Ты знаешь, я не умею молиться правильно - святые слова все до меня сказаны. Да и молиться - что? - бальзамировать вечную боль? Ты не пройдёшь, но бороться истово будешь, чтобы вину свою перед всеми нами избыть.
   Но я не о том, я просто поговорить - ведь именно этого жаждешь Ты, одиночество всех одиночеств.
   Обычная среди женщин, себя извожу тревогой - обузою чтобы на милых нежность моя не висела, чтобы несла радость, не угнетала долгом. Чтобы свободны были и если уж приходили, то лишь затем, что сердце само их ко мне потянуло... Тебе знакомо? Конечно, ведь Ты - любовь. Только, Ты же и ревность - слепые кровят глазницы - и это в Тебе, знаю, всего остального злей. А я не хочу, слышишь! Я требую им - воли! Тебе запрещаю делать меня для любимых камнем. Даже алмазом, даже! Не смей, если Ты - любовь. И, если это правда, Ты со мной согласишься - пусть живут любимые, не ведая, что без них любящим жизни нет.
  
  
  
   Знаю, будет
  
   Я знаю, будет пыльная, ослепшая от зноя дорога. Сделав по ней несколько томительных шагов, отчаянно и трудно посмотрю вперёд. И увижу - тебя. Такого, как всегда - ясного челом и взглядом.
   Нас ударит крупная дрожь, вмиг пересохнут губы - свершилось! И я стремглав упаду в твои сильные и нежные, в твои незабываемые руки, и прижмусь, прижмусь, слушая сошедшее наше с ума дыхание, ошеломлённые наши встречей сердца.
   Я знаю, будет дорога...
  
  
  
   Тепло
  
   Угли-угольки.
   Теплу напоследок
   Рада старуха.
  
  
  
   Открытка из Питера
  
      Мне по жизни предначертано влюбляться - так уж скроена наивная душа, но пусть ревность не посмеет распаляться - ей как раз не светит ни шиша: я люблю святой и бесноватый третий рим - мираж, марьяж, муру - мною он благословен, проклятый, здесь рождалась я, рожала, и умру.
      Только город есть другой на свете - мне там пелось безоглядно и навзлёт. Это, знаешь, на реке Неве. Первомай, ветрище, солнце, лёд кое-где ещё хранят каналы... мы вдвоём, нам дня и ночи мало, чтобы всё, что хочется, успеть... но всевышняя безжалостная плеть изгоняет нас из царского селенья, как тех самых комсомольцев: он - на запад... Ах, заплакать бы мне сейчас, заплакать!.. да вот слёзы все перегорели. Ну и правильно - зачем кормить печаль? Лучше вспомнить: Петропавловки свеча озаряет, согревает и венчает нас и город, где случится счастье.
  
  
  
   Спрашивали меня
  
     Спрашивали меня: отчего не сойдёшь с каменистой крутой тропы? Говорили мне: посмотри, изранены ноги твои, изломано тело твоё, и затаилась за скалою погибель. Отвечала я им: разве не видите, со мною дитя моё дивное, мне ли погибать.
     Спрашивали меня: отчего пусты и промозглы ночи твои? Отвечала я им: со мною мой муж прекрасный, жар его чресел, хлеб его рук и молоко уст, мне ли одинокой кручиниться.
     Спрашивали меня: отчего скитаешься бесприютная? Говорили мне: вот, подаянием со столов чужих пробавляешься. Отвечала я им: у меня дом великий, виноградники и пажити, и стада тучные, и нивы, мне ли бедовать.
     Со мною любовь моя.
     Я любовь.
  
  
  
   Таинство
  
   ...влюблённому взгляду хочется видеть
   сходство во всём, даже в различиях:
   ты был зачат под звездопадом,
   искоркой дерзкой вспоров черноту Космоса,
   ну, а я - тихой снежинкой слетела
   к двум без меня сиротевшим
   родительским душам...
  
  
  
   Солнцеворот
  
   *
     
      Ты мне и зрение, ты мне и путь,
      Ты начало моей бесконечности.
      А что я? Кто - я? Неужто лишь ненасытное чрево,
      Что поглощает дымы твоего всесожжения?
     
      *
     
      Смотри, женщина, как полыхает чёрным
      навершие розы той, что убьёт тебя.
      Прими её от Господина, которому ты
      перечить не можешь, бессмертная.
      Прими, чтобы яда шипов вкусить -
      и бесконечно падать в смертную бездну.
      И не надейся оборотить это - полётом:
      мир не тебе перевернуть,
      но слезами омыть до блеска.
     
      *
     
      Милый царевич мой, он в хрустальном плену
      Ревнивой и жадно влюблённой в него королевы белой,
      Вечность складывает из осколков
      Нашего с ним непрожитого...
      Так что же, Герда, потопчешь ещё
      Гордость свою и любовь? Не пойдёшь счастье рвать из лилейных рук?
      Руки эти нежны и радость умеют дарить - куда тебе,
      Сиюминутной девчонке незрелой...
      Да и не впервой вам с ним - разлукою соединяться...
      Пусть!
      Пусть будет вечность, руками его созданная,
      И где-нибудь на её далёком и тихом краю
      Найдётся приют и нам - украдкою робкой, недолгой -
      Ведь одиссее нашей нету конца и начала:
      Неукротимо лоно владычицы бледноликой.
     
      *
     
      Декабрь, декабрь,
      Дика, бесприютна зима юная -
      Была такою и я, пока
      Белым-белое горе мыкала,
      Думая, что не узнаю тебя,
      Дул чёрный ветер...
      Теперь нет и в помине беды -
      Тебе одному сокрушить её было дано,
      Хранитель ты мой и
      Храм.
     
      *
     
      Он любит играть огнём и семена пожара сеять окрест себя,
      как конфетти на празднике.
      Дотла окажется выжжена пашня спящая,
      Но ввысь устремит святые колосья удобренная.
      Я обожаю радость - это мои глаза,
      Я ненавижу боль - но это моя снедь.
      Всем одарил меня, следами его пришедшую,
      Восхищаюсь сквозь слёзы - пиршество всюду, пиршество...
      Он любит играть огнём, он любит играть. Огонь!
     
      *
     
      Мечется зверь, мается,
      Колотится в рёбра клетки.
      Сколь ни трави -
      Рвётся лиса к своему лису,
      Тоскуя по дому родному, единственному.
     
      *
      ...и губы колючие - обожжены
      неподаренными поцелуями,
      измечтавшимися...
     
      *
     
      Есть у меня драгоценность одна -
      Свитер из чистой, грубой шерсти.
      Кусачий, колкий, но, Господи ты мой Бог,
      Как же он бережёт, защищает, греет!
      Ношу его - на голое тело.
      Не мазохистка, нет: гедонистка.
      И пусть он себе прикалывает меня и дразнит,
      Делает вид пусть, что на меня сердит,
      Но, Господи ты мой Бог,
      До чего же мне с ним тепло и спокойно.
     
      *
     
      Прежде того, как младенца напоит грудь,
      Её исцелует мужчина.
      Солнцеворот.
     
  
  
  
   Алеф и Омега
  
   - Ключ и замок - присмотрись к инициалам, -
   устами к устам открывался Омеге возлюбленный Алеф, -
   в наших с тобой именах - лингам и йони...
   правда, красиво?.. разность потенциалов,
   чтобы опять и всегда я стремился всеми ионами,
   в тебя, и в тебя, и в тебя, милая моя, маленькая...
  
  
   Открытка с родины
  
   Всё оно знакомо, вроде,
   и себе обыкновенно,
   и устроено так просто:
   древний русский городок
   тих стоит и невысок
   по-над стрелкой, у леска,
   небо рядом, даль близка,
   вязь наличников, коровы,
   широта рядов торговых,
   те же лица, что ни день,
   Жучек брёх да Мурок лень,
   сквозь щелястые заборы
   дворики и огороды,
   баня, скверик и собор -
   боженькин незримый пост.
   Распустив речные косы
   да согнув холмы коленей,
   стонет родина здесь в родах.
  
     
   Живой, кровоточит
  
   он говорил о чуде, о невыразимом пел
   сказки сказывал, что отцом и матерью все любимы
   и согласился убитым быть, лишь бы слово его услышали...
   о, как услышали - что даже больше! -
   казнят его именем, от имени его судят,
   войной под его знаменами выступают,
   надругиваясь над тем, что сердцу иному дорого
   плевать на сердце - но власть отхватить бы -
   а ты, убоженька дохлый, наива выблядок,
   виси на своей деревяшке - и не воняй только
   .
   висит, как повесили: если не он, то некому
   живой висит, медленно кровоточит:
   "мне вас бесконечно жаль. страшно и больно за вас"
   да, правда, кому это надо, его слёзы?
  
  
   Открытка из тишины
  
   Размерены дни, похожи один на другой -
   прелесть, понятная только скитальцу, должно быть,
   забывшему, сколько ж оставлено им берегов.
   Счастлив теперь он, но страшно ему до озноба -
   утратить вот это: не гонит ничто никуда.
   Знакомые лица, уютные мысли, работа:
   следить, чтобы каждую ночь восходила звезда -
   звезда путеводная тем, кто всё ищет чего-то...
  
  
   Сверяя дыхание
  
   Сверяя дыхание,
   думаю, где путешествуешь мыслью.
   Новолуние.
  
  
   Единство
  
   ...что делать, любимый? -
   вьюга моей души
   пламя твоей до небес возносит...
   скрыться ли от себя, ненаглядный? -
   волны моих ладоней
   нежно терзают скалы твоих чресел!
   ...нами начертанный рок
   твоими песками иссушит
   реки мои, и пекло твоих вулканов
   дыхание мне перебьёт,
   оборотив его дождями -
   цветам нашего мира...
  
  
   Вешние птицы
  
   Поют о любви,
   Нот не роняя горьких,
   Вешние птицы.
  
  
   Махашиваратри
  
   Гром и молния!
   Бог и Богиня в любви
   Забыли покой...
  
  
   Душа
  
   Звёздное небо.
   Прекрасна твоя душа -
   Не наглядеться.
  
  
   Тростинка
  
   Песни свирели...
   Под ветрами и солнцем
   Тростинка дрожит.
  
  
   Веснится
  
   Снег обуглился, ручьится улица, пахнет ветер кислым молоком,
   А в сиянии небесном чудится обещание, что проживём легко.
   Сбудется, не сбудется - неважно! Главное - дано и окрыляет.
   Потому и солнце лихо пляшет, и кораблик-спичка уплывает.
  
  
   Простая радость
  
   Радость простую
   Пути открывать ручьям
   Со мной раздели.
  
  
   Сочетание
  
   Легенда о половинках, поведанная Платоном -
   О том она, как в одиночестве тёмные
   Ищут свою чету слова для стихотворения.
   Как замирают блаженно, взаимностью озаренные.
  
  
   Полнолуние
  
   Взгляни на полный диск Луны,
   Увидишь там два лика в поцелуе.
   Мужчина женщину свою милует -
   И это мы.
  
  
   Сансара
  
   На сансаре быть
   Колесованной -
   Вот бессмертие!
   Пусть в муках и боли, но -
   Блаженны плачущие.
  
  
   И уходишь в будущее
   (памяти 30 апреля 1994)
  
   Соловьиные бури над маем...
   Склеиваешь слезами
   Ошмётки сердца, прощаешь предательства,
   Делая их преданием...
   Отпускаешь любимых нелюбящих -
   Живите с милыми! Целуешь следы горячие,
   Лучшее из былого в котомку прячешь -
   И уходишь в будущее.
  
  
   Ещё один бесполезный
  
   Жёсткость во мне железобетонная -
   как всё городское:
   москвичка я по гороскопу.
   С первого вздоха в глазах межсезонье
   великих эпох прячет тоску по
   любви истинной. Скупо
   одарена витальностью - как всё городское.
   Но всё же чего-то для Бога стою,
   раз и со мною носится и чирикает:
   ещё и этот стишок бесполезный давай начиркаем!
   ...ага, сейчас - на первой попавшейся поверхности городской...
   да чем же бы, Господи?! - вестимо, твоей скорбью.
  
  
   Белая магия
  
   Майские сладки дожди,
   И пусть я как Вечный Жид,
   Покой позабыла, но
   Воздухом грудь наполню
   Медвяным и звонко-птичьим.
   Губу прикушу.
   И новую притчу
   В книгу судьбы впишу.
  
  
   Открытка из Междуречья
  
   Ласточки над Междуречьем,
   Стремительные, как междометия.
   Глаза в небеса, словно детство
   Так и не ушло моё -
   Внимаю, ошеломлённая,
   Строчкам, что чертят чёрными
   Перьями вестницы горние...
   Ложится на душу песня.
  
  
   Где ты, время?
  
   О, где ты, время самозабвенных книг,
   Наив священный и улыбки млечные?
   И где фантазии бенгальские огни?
   Да там же, где птенячество беспечное.
  
  
   Ветер
  
   Тревожен ветер,
   Дождинка на ресницах...
   Лишь бы не слеза.
  
  
   Играют в принцесс
  
   Бабушка с внучкой,
   Круг рисуя, смеются,
   Играют в принцесс.
  
  
   Пряха
  
   Даже зимою очки солнцезащитные -
   Нужно теперь его прятать:
   Скорбная правда мира прочитана -
   Взгляд, как у Пряхи,
   Которая лишь в себя и глядючи,
   И лишь в себе единственной клад ищучи,
   Не разбирая ни пламени мрака, ни жажды голода,
   Вьёт паутину вселенной из собственной плоти.
  
  
   Аз воздам
  
   Измучившейся плотью - к целительным губам!
   И за ожоги плети,
   И за безбрежье злости,
   И за удавку сплетен -
   Моим скорбящим детям любовью аз воздам.
  
  
   Открытка из леса
  
   Иглы еловые трепетно поцеловав,
   Тем восхищаюсь, как тёплая лапа зелёная
   Нежностью пальчиков колких ответствует мне -
   Вот, на губах оставила доброе слово...
   Самая, может, чудная из наших забав,
   Самая милая, может, нашим сердцам, всесожжённым
   В пламени том, что разводит небесный Кузнец,
   Счастью людскому выковывая подковы.
  
  
   Открытка из Лукоморья
  
   Ночи здесь, словно душа моя, белые, строгое море о южной истоме не ведает, небо огромно - так обнимает любимый. Сосны, гранит и русалки, как леди Годива. Дуб тоже есть, вот и кот промурлыкал предание, звякнула золотом цепь на груди мироздания, и улыбнулось оно, мне бокал предлагая винный, доверху полный облачных снов над заливом Финским.
  
  
   Ладони
  
   Ладони к вискам,
   Губы к губам -
   И сплестись речами.
   Дай вдох твой...
   Дай выдох...
   Смотри мой сон.
   Так никогда не было.
   Так всегда будет.
   Ладони к соскам -
   Нежностью уколоться.
   Уколоться об сердце.
   Так - никогда...
   Так - всегда.
   Ладони - к бедрам.
   Тсс, тише, не обжигай!
   Ах, не обжигай...
   Согрей, согрей
   Этих странников,
   Этих странников, стосковавшихся
   По несбывшемуся,
   По несбыточному,
   По тебе,
   Тебе,
   Тебе!
   Так никогда не будет.
   Так всегда было.
  
  
   Замкнутые
  
     Вот идёт одиночество, в белой шляпке, в платье, четверть века назад обновлённом, с варикозом запущенным - и само с собой разговаривает.
     Вот идёт одиночество, в длинном линялом пальто по тридцатиградусному полудню, на поводке ведёт собачонку ветхую - и само с собою молчит.
     Вот идёт одиночество в обнимку с другим одиночеством, смотрят в смартфоны каждый, и не говорят ни о чём.
     Вот одиночество едет в бюджетном паркетнике, из дешёвых колонок дешёвых мелодий тум-тум - и оно о себе не знает.
     А вот одиночество - за ручку с мамой, ей что-то рассказывает, а она говорит с телефоном...
  
  
   Побег
  
   Кто осязал надрывный вой любви,
   Изведал огнедышащую нежность
   Создателя, тот намертво привит
   Ко древу жизни почкою мятежной,
   Которая, едва дозреет срок,
   Дерзнёт свершить блистательный побег -
   И новый миру явится пророк,
   И крикнет звонко: "Внемли, человек,
   Из всех даров Творца волшебный самый -
   Смотреть на мир влюблёнными глазами!"
  
  
   Когда ходишь, отяжелевшая
  
   Когда ходишь, отяжелевшая
   Лучшим из лучших в мире бременем,
   То какая разница - правша, левша,
   Чёрненький, беленький? - всё это временное...
   Самое главное, что душа
   Живая отныне тебе доверена.
  
  
   Грош
  
   Усталый истёртый грош - не меньше, но и не больше -
   я стиснут в потной ладошке девчонки по кличке Гаврош.
   Да и по виду тоже: с бродяжки чего возьмёшь?
   Ни тела, ни кожи... правда вот, взгляд хорош -
   чистый и видит меру. Жаль, что такая смерти
   понадобится вперёд тех, кто золото жрёт,
   а гадит одно - враньём... мне не спасти её -
   лишь помочь обогреться.
  
  
   О надежде
  
   Языками облаков небо вылизано,
   из него теперь неделю ничего не выльется, но
   прилетят прохлада с тоской осенней,
   и надежда опять прорастёт сквозь эн е
   вэ о зэ эм о жэ эн о эс т т т т
   своего бытия простого...
  
  
   Вничью закончился Армагеддон
  
   Вничью закончился Армагеддон,
   Победой пирровою - как обычно.
   Не первый, не последний он -
   Небесного Царя опричники
   Ещё придут - и снова грянет бой!
   Не на смерть, а на жизнь вечную
   Схлестнутся ненависть, любовь,
   Кровавый мрак, невинность млечная,
   А я - с тобой.
  
  
   Открытка из осени
  
   Шуршат под ногами - шагаю по миллионам -
   червонцы, червонцы, лета осенняя рента!
   О, луидоры, о, талеры и дублоны -
   до истинных этих сокровищ куда вам, всего лишь монетам...
   И для контраста, полакомить друга абсурдова -
   всеми оттенками серого небо стращает,
   кукиши тучек сворачивая сурово -
   мол, по тебе, греховодница, только в аду и скучают.
   Усмешка, пожатие плеч - да какой из меня, к дьяволу, ангел:
   если мне по судьбе что ни смерть - то воскресение?
   Листья утешно шуршат - сестрица, ты тем и мила нам -
   да кадрится с полами пальто сиплый ветер осенний.
  
  
   Космогония
  
   Мужчины упрямее камня, высокомерней гор,
   плодовитее чернозёма, воздуха необходимей,
   яростны сердцем -
   и в пожаре том уцелевших согреют.
   А женщина - тихой водой... среди либо между,
   нередко - под, но ей всё равно.
   В её зеркалах отразиться спешат
   и кристалл, и металл, и ночного костра искра беспечная,
   и небеса...
   Кто умён, тот сочти.
  
  
   Ибо нету хмельнее мёда
  
   И склонялась над ним,
   и у него задыхалось сердце:
   - Твои глаза светятся, господи, светятся...
   И улыбалась - он пальцами ощущал нетерпеливо дрожащими...
   не позволяла глубже - и соскользала
   ниже, своими сосками целуя его соски -
   его выгибало в этой блаженной боли, но
   и тут не дозволялось ему насытиться -
   её дорога вела всё ниже и ниже,
   к источнику и корням,
   самым глубоким, самым сокрытым от мира...
   И рисовала она языком бесконечность,
   и вдыхала запахи первородной глины,
   и ласкала ресницы свои нежнейшей из кож,
   и ликовала, слыша музыку горла охрипшего -
   ибо нету хмельнее мёда, собранного шмелём...
  
  
   Рыцарь
  
   Она была королевой, и значит, совсем не добра,
   А вовсе наоборот, толковали толки.
   Жил богато её народ - даром, что весь в налогах,
   Но проклинал втихаря цепкой бабёнки нрав.
   И дивилась, когда рыцарь один её полюбил саму -
   А не свои в ней амбиции или похоть -
   Ничего не выгадывая, ни к чему не готовясь,
   Просто - так любят небесную голубизну.
   Просто - так стало в сердце его великом.
   Не потому что она, а потому что он - восторг.
   "Это - моё оправдание, - говорила она. - Это молитва,
   Это дар, это божественный дар, это - Бог".
  
  
   Иссякают стихи
  
   Так пульс затихает,
   так пересыхает
   в горле, так утекает
   смысл хмельных речей, так иссекают
   внематочную, так иссякают
   стихи
  
  
   На берегу океана
  
   На берегу океана
   собираю ракушки.
   Все воды и волны людские
   прошли предо мною.
  
  
   Будь счастлив, поэт!
  
   Будь счастлив, поэт - гоним и стеснён,
   Теплом и любовью забытый,
   Будь пешкой, поверженною конём,
   Валетом, козырной шестёркой побитым,
   Как зверь на арене - из клети под плеть:
   Будь счастлив, поэт!
  
  
   Кончается високосный
  
   Кончается високосный.
   В эфире носятся
   вирусы чаяний,
   щебеча обещания...
   И ты - висок высок, оспина
   ветрянки у переносицы -
   смотришь в огни городские,
   мечтательно, заворожённая
   по-первобытному;
   из памяти - дорог рытвины,
   обломы и годы скитаний -
   не веришь ей, заражённая.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"