- Тварь я дрожащая или право имею?

  С этими словами брат подхватил рюкзак и был таков. В нашей семье вся домовитость предков досталась мне, а вся их непоседливость - ему. С другой стороны, мне для работы и не надо мотаться по миру, впечатления собирая, всё перед глазами: люди, город, окрестности. Знай себе, наблюдай - и в пластик переноси. А потом, когда очередное кукольное моё царство готово, раскрашивай, обшивай... не то братец. Поэт - и этим всё сказано. В вечном споре с самим собой, вечно ему то не так и это не эдак. Правда, случается и брату обретать равновесие. Родит стих, рассказ или статью - и денёк-другой ходит блаженный. И тишина...

   Когда уезжает - тишина другая, тревожная. Он ведь, если куда укатывает, то пока не приедет, ни слуху от него, ни духу. Вот такая он зараза аж два раза. Однако сейчас, видать, сильно его мысли зацепили, если письмо прислал: "Помяни слово моё: когда боги творили мир, они начали с Южной Америки. Смотри прицеп - легенду местную для тебя записал". Другие люди о природе-погоде-достопримечательностях говорили бы. Но мой брат - не другие. И что ж он там накопал, интересно?

   "Высоко-высоко, выше солнца и звёзд стоит небесный дворец бога Караатля, имя чьё на языке богов означает Отец, и жены его, богини Ланицель, - люди зовут её Мать. Счастливо живут во дворце своём Караатль и Ланицель, вечно юные, окружённые сонмом детей и внуков. Всё-всё послушно Караатлю и Ланицель - Солнце и Луна, звёзды и Земля, животные и птицы. Вот только люди, случается, огорчают великих Отца и Мать.

   Однажды дерзнули люди и построили дом высотой до небес. Рассердился Караатль на людей, полезших в чертоги его без приглашения, топнул ногой - и сотряслась земля, и обвалилась башня, и лежат с тех пор на Земле горы Анды.

   В другой раз захотели люди реки повернуть в пустыню, чтобы хлеб там растить. Снова осерчал Караатль на самоуправство людское, дохнул жарко, и понёсся на людей ветер сырой и жаркий, нагнал на них лихорадку гнилую. Побросали они инструменты и бежали, себя не помня, от рек тех подальше.

   А в третий раз научились люди летать, да лучше птиц! Ох, разгневался Караатль! Сверкнули молнии в кулаке бога, раздался гром его голоса: "Смерть им!" И сам Караатль огненной кометой понёсся к Земле.

   Страшно стало Ланицель - в такой ярости мужа своего ещё она не видела. И за него заболело сердце у богини, и за беспокойное создание их юной и горячей любви. Не стерпела она на этот раз и полетела вслед за взъярённым богом. Горной грядой под ноги ему бросилась. Что есть силы ударился о горы эти Караатль - ведь только-только на стремительном пути его ничего не было. Взревев от боли, оборотился бог ураганом неистовым, стал горы эти крушить-крошить, по камушку и песчинке разносить. Стонут горы, кровью и слезами истекают, песком к буре льнут, обнимают, и гасят, гасят её порывы.

   Да только буря ещё больше от этого разошлась, всей мощью обрушилась на преграду. Одолела её, уничтожила - и дальше смерть понесла.

   Вот-вот уже сейчас и обрушится на Землю, разорвёт её на мелкие кусочки, погибнет на ней всё живое - но главное, люди, эти дерзкие и самонадеянные твари, возомнившие, будто могут хоть что-то из того, что может Отец, исчезнут навсегда!

   Но море тут раскинулось на пути смертоносной бури, приняло удар её в себя, всплеснуло солёной кровью и стоном женским. В бешенстве буря оборотилась огнём жестоким и жгла море, и жгла. Стонало море, слезами исходило, прохладой их гася пылавший в сердце верховного бога гнев. Но вот последняя капля морская высохла, испарилась, и ничто теперь не мешало Отцу уничтожить непокорных детей своих.

   Собравшись с силами, бог полетел было дальше - да на пути его расцвёл весенний сад. Вишни и яблони, миндаль и магнолии, черемуха и сирень, жасмин и розы - всё тянулось к нему цветами и сладкими ароматами, всё ласкало бога и обещало ему несказанное наслаждение.

   Бог остановился, тяжело дыша и едва переча охватившей его существо неге. Из глубины сада прилетела негромкая песня, и послышались чьи-то лёгкие шаги. Навстречу Караатлю из-за деревьев вышла Ланицель в платье из белых и розовых лепестков - и опадали они с груди её и живота, опадали и разлетались бабочками и птицами.

   Богиня протянула руки к любимому - и он шагнул к этим прекрасным рукам, забыть в их кольце обо всём на свете. А когда через положенный срок родилась у них дочь, нарекли её Поэзия, что на языке богов означает "дитя гнева и нежности". С тех пор живёт Поэзия среди богов и людей, радует их и печалит, и делает равными друг другу".

  Зная брата, сильно подозреваю, что он сочинил эту легенду сам, но промолчу, сделаю вид, будто так и надо. В конце концов, имеет человек право.